Текст книги "Лилия и Леопард"

Господи, как хотелось Ранду прильнуть губами к розовым бутонам ее сосков, но он намеренно терзал себя ожиданием, стараясь продлить удовольствие.

Ранд осыпал поцелуями спину Лианны, проводя горячим языком вдоль позвоночника, затем торопливо сбросил с себя одежду и прижался к ее нежным ягодицам.

Она опять попыталась повернуться к нему лицом, но он не позволил ей этого. Рука Ранда скользнула между ее бедер, и с губ Лианны сорвался тихий стон: теплое и влажное лоно уже жаждало его.

Сгорая от страсти, Ранд наконец повернул девушку к себе и осторожно опустил на землю. Красота ее лица ослепила его.

– Лианна!

Он неистово припал к ее груди, которая сегодня показалась ему более полной, более женственной. Возможно, она налилась у Лианны от страсти, отметил про себя Ранд. Нежно лаская эти упругие холмики, он почувствовал, что желает большего…

Его губы продвигались все ниже и ниже, пока не коснулись теплой влажности женского лона; они приникли к нему с такой страстью, что Лианна задохнулась от изумления.

Почувствовав, как напряглось тело его возлюбленной, Ранд успокаивающе погладил ее и поцеловал опять.

– Все хорошо. Я люблю тебя.

Он поймал зубами крошечный бугорок нежной плоти и начал легонько покусывать его, доводя себя до исступления. Как сквозь сон Ранд слышал крики наслаждения, срывавшиеся с губ Лианны. Неожиданно она замерла, выгнулась дугой, потом вся содрогнулась, смачивая губы любимого своей влагой, словно потчуя его приворотным зельем подобно лесной колдунье.

Ранд приподнялся, и их тела слились воедино.

– Я люблю тебя, Лианна, – в который раз повторял он, желая полностью обладать ею – ее телом, сердцем и душой. – Скажи, что любишь меня, моя милая, скажи это!

Охваченная страстью, Лианна чувствовала, что ответ вот-вот слетит с ее губ, слова любви хотели вырваться на волю, но она сдержала свой порыв.

Восхищение, которое Ранд не скрывал от нее, вызвало внезапный укол совести. «Однажды, – с горечью подумала Лианна, – он узнает, что я использовала его, чтобы наставить рога своему мужу и получить ребенка, что я поставила интересы Франции выше любви к нему». Поэтому она не могла позволить себе уступить его нежной просьбе. Чем больше Лианна даст ему, тем больше он потеряет…

– Ранд, – чуть слышно произнесла она, – если бы это было возможно, я бы любила тебя до конца моих дней.

Как бы сознавая цену ее признания, он стал нежно ласкать Лианну. Совершенно не ожидая этого, она чуть не заплакала от избытка чувств.

– Я не должен просить у тебя то, чего ты не можешь мне дать, – сказал Ранд. – Лианна, достаточно того, что ты приняла мою любовь, дар… моего… тела, – говоря это, он начал ритмично двигаться.

Острое чувство радости забило в Лианне ключом. «Вот это и есть „радость любви“, о которой поют трубадуры», – подумала она. Чувство, объединяющее и исступленный восторг мученика, и всепоглощающий огонь физического удовлетворения. «Радость любви». Результат любовных мук и любовных благ.

Ранд снова довел ее до вершины блаженства. Лианна с восхищением подумала о том, что он всегда сдерживает себя, давая ей возможность первой получить удовольствие. С нежностью глядя в его охваченное страстью лицо, она поняла, что Ранд тоже близок к завершению.

Наконец он низвергся живительной влагой в ее лоно. Содрогаясь от неописуемого восторга, Ранд последний раз сжал любимую в объятиях и в изнеможении вытянулся рядом. Некоторое время они лежали молча, усталые и бесконечно довольные.

Потом Лианна натянула платье и попросила:

– Спой мне.

Улыбаясь, Ранд тоже оделся, взял в руки арфу, но играть не стал, а протянул ее Лианне.

– Нет, любимая. Я хочу послушать тебя.

– Не говори глупостей. Сколько раз я твердила тебе, что мое исполнение оставляет желать лучшего.

– Возможно потому, что ты просто недооцениваешь себя.

Он вручил Лианне свою арфу.

– Сыграй для меня.

– Только обещай, что не станешь насмехаться над моими усилиями.

– О, Лианна! Ты прекрасно знаешь, что я не буду этого делать.

– Да, Ранд, конечно, знаю.

Арфа оказалась довольно тяжелой, сделанной специально для мужских рук. Лианна робко коснулась струн. Словно помня чарующее исполнение Ранда, арфа отозвалась нежным чистым звучанием.

– Не нужно стесняться музыки, – подбодрил Ранд.

Лианна стала более уверенно перебирать струны, выбрав одну старинную мелодию. Звучание арфы все больше нравилось ей. Наконец она робко запела:

Трава на лугу так мягка и свежа.

Любимый мой там ожидает меня.

Ах, Пресвятая Дева Мария,

Он все же дождался меня…

Лианна с унылым видом оборвала свое пение.

– Вот видишь, – пожаловалась она, не поднимая глаз. – Мой голос выдохся словно вчерашний эль.

– У тебя превосходный голос, – не согласился Ранд. – Его чарующие звуки я слышу в твоем смехе, в твоем страстном шепоте, когда мы сливаемся воедино, словно муж и жена, – он взял Лианну за подбородок и поймал ее взгляд. – Ты понимаешь меня? Песня должна идти из сердца. Попробуй передать ею свои чувства.

Лианна запела опять. Сначала голос девушки дрожал, прерывался, но вот она встретилась взглядом с Рандом. Любовь, которую Лианна прочитала в глубине его изумрудных глаз, в благородных чертах загорелого лица, придала ей силы. Волнение сердца передалось ее голосу, который зазвучал неожиданно сильно и страстно.

И все поцелуи слились в один

На постели из трав и цветов,

Но кроме нас никто не узнает о том.

Кроме нас и одной маленькой птички,

Тан-да-ра-дай, которая все увидит.

Слова песни были пронизаны радостью оттого, что Ранд любит ее, и печалью, потому что Лианна не могла ответить ему взаимностью. Это придавало пению поистине божественное звучание.

Когда замерли последние звуки, Лианна задумчиво посмотрела вдаль, словно желая увидеть в воздухе танцующую мелодию; слезы счастья застилали ее глаза.

– Теперь я умею петь.

Ранд взял арфу из рук девушки и отложил в сторону.

– Да, – восхищенно сказал он.

– Спасибо, Ранд. Это ты научил меня.

Ранд наклонился и поцелуями осушил слезы на лице Лианны.

– Нет, это не я научил тебя. Музыка шла из твоей души.

– Но ты помог мне раскрыть ее. Ты…

Лианна замолчала, судорожно сжимая в кулаке тунику на его груди. «Нет, – сказала она себе с бесконечной грустью. – Я не должна, не могу любить Ранда. Зачем подвергать себя мукам любви к человеку, который никогда не станет частью моей жизни».

Единственную надежду, которую Лианна могла себе позволить, – это надежда на то, что он подарит ей ребенка, его ребенка. Для него она будет жить, малыш заполнит ее долгие одинокие дни и унаследует ее владения.

Решительно отогнав сентиментальные мысли, Лианна поднялась.

– Ты, конечно, можешь не верить в то, что научил меня петь, – как можно беззаботнее сказала она. – Но это так. Теперь настала моя очередь заняться твоим обучением.

Не понимая, о чем идет речь, Ранд с ошеломленным видом прислонился спиной к вековому дубу.

– Прямо сейчас?

– Да, – с серьезным выражением лица Лианна достала из кармана своего передника грязный холщовый мешочек. – Порох.

Ранд помрачнел.

– Лианна, ты же знаешь, что мне не нравятся твои опасные опыты с оружием. Тебя ведь может покалечить, ослепить, в конце концов.

– А если ты не научишься этому, то однажды пушечное ядро разорвет твою грудь! – запальчиво возразила Лианна.

– Ну почему ты такая упрямая, когда дело касается этого совсем не женского занятия?!

– Для меня это очень важно. Так же важно, как для тебя твои рыцарские странствия. У тебя есть в жизни увлечение, которому ты предан всей душой. Неужели у меня не может быть ничего подобного, только потому что я – женщина?

– Но ты же подвергаешь себя опасности.

– Порох представляет опасность только для тех, кто ничего не смыслит в его использовании, – Лианна дернула за кончик узелка, развязала мешочек и показала Ранду содержимое серовато-желтого цвета. – Посмотри, это простое вещество, взятое из земли и смешанное моими руками. Самое обыкновенное, как, например, вот эти белые лилии вокруг нас.

– Но цветок не причинит вреда тому, кто растопчет его, – по-прежнему недовольно ответил Ранд.

– А я не порчу порох, я использую его. Посмотри поближе, – девушка взяла пальцами немного вещества. – Это зернистый порох. Его изготавливают с добавлением вина, чтобы все составляющие лучше соединялись друг с другом, – взгляд Лианны остановился на небольшом трухлявом пне. – Давай взорвем его!

Ранд сокрушенно покачал головой.

– Зачем ты хочешь взорвать совершенно безобидный пень?

– В интересах науки, дорогой рыцарь. Разве ты не тренируешься с мишенью на столбе? – Лианна указала на пустую сердцевину пня. – Предположим, это подземный ход в крепость, – затем она сорвала цветок и воткнула его в густой лишайник. – Это сторожевая башня, а это стена.

Ранд подошел поближе и положил руку на плечо девушки, его дыхание обжигало ее щеку. Стараясь не обращать внимания на внезапно возникшее желание, Лианна продолжала фантазировать:

– Эта веточка будет навесной башней, а… – ее голос оборвался, когда Ранд нежно провел кончиками пальцев по шее. – Ты уверен, что внимательно слушаешь меня?

– О, да, – расслабленно проговорил он.

Лианна бросила на него подозрительный взгляд и вернулась к своему занятию.

– Итак, вот наша крепость.

– Не совсем, – он принялся добавлять камешки и листья к ее сооружению. – Ты забыла про хлев, конюшни, жилые постройки во внутреннем дворике.

– Это совершенно необязательно, – возразила Лианна.

– Зачем разрушать крепость, в которой нет людей и животных? – Ранд насмешливо взглянул на нее. – Они даже не подозревают, что твое «увлечение» может убить их в любую минуту.

Лианна нахмурилась.

– Как же ты собираешься пробить стены?

Он легонько ущипнул ее за ухо.

– Я всех околдую.

– Ранд!

– Ну, хорошо, – Ранд отбросил в сторону кусочек коры. – Я сокрушу ворота.

– Ха! Когда в тебя будут целиться пятьдесят лучников? Ты никогда этого не сделаешь.

– Это произойдет гораздо раньше, чем ты думаешь.

– Ладно, у меня есть более быстрый способ. С порохом все возможно, – она стала увлеченно готовить подкоп к замку. – Подземный ход открыт.

– А как же ров с водой?

Лианна вздрогнула, но тут же взяла себя в руки.

– Они переплывут его. Если поместить порох в кожаный мешочек и залить воском, он останется сухим, – она завернула немного пороха в кусочек пергамента, подложила его под пень и достала пеньку. – Это запальный фитиль. Он вымочен в негашеной извести, поэтому сразу же загорится. Вот так. А теперь попробуй сделать сам.

Ранд удивил ее тем, что повторил все правильно. Она поняла, что несмотря на его неодобрение подобных занятий, он прекрасно разбирался в военном деле и только казался невнимательным, а сам быстро понял, что к чему.

– Я взяла совсем немного пороха, но взрыв все равно будет очень сильным, – сказала Ли-анна, не в силах оторвать взгляд от ловких пальцев Ранда. – Мы ведь не собираемся разрушать крепость, а только хотим получить доступ внутрь ее. Теперь поджигай фитиль.

Ранд снисходительно улыбнулся, взял у нее из рук кремень, огниво, кусок обугленного холста. Затем он умело высек искру и поднес тлеющий холст к запалу, тот воспламенился, и дымящаяся змейка быстро побежала к пню.

Лианна вскочила на ноги и дернула за рукав Ранда.

– Пойдем отсюда. Мы должны уйти как можно дальше: сейчас произойдет взрыв.

Но он продолжал невозмутимо сидеть на корточках, наблюдая за шипящим запалом.

– Боже мой! – нетерпеливо воскликнула Лианна. – Да шевелись же, Ранд!

Когда ей стало ясно, что он не собирается трогаться с места, она изо всех сил толкнула его, рассчитывая своим неожиданным движением сбить Ранда с ног. Не успели они упасть на траву, как раздался взрыв. На спину Лианны посыпались щепки.

– Черт возьми, Ранд, – рассердилась девушка. – Почему ты не ушел?!

Он серьезно посмотрел на нее печальными глазами.

– Разве тому, кто взрывает, удается спастись при взрыве?

– Да.

– Всегда?

– Нет.

Ранд медленно подошел к пню и окинул взглядом место взрыва: камешки, ветки и щепки валялись вокруг в полном беспорядке.

– Итак, – усмехнулся он. – Ты все-таки разрушила замок.

Лианна с удовлетворением посмотрела на то, что раньше было пнем.

– Намного эффективнее, чем осада крепостных стен и прорыв ворот.

Ранд взял девушку за подбородок и повернул к себе лицом.

– Но какой ценой, Лианна?

– Что ты имеешь в виду?

Он отпустил Лианну и принялся задумчиво подбирать обрывки листвы.

– Когда армия штурмует крепость, мужчины убивают друг друга, но когда пушка разрушает стену, смерть приходит не к воинам. Взрыв убивает женщин, детей, животных, – с горечью произнес Ранд.

– Только если он произведен в неподходящем месте и в неподходящее время и если побежденные так глупы, что не покидают крепость, – не сдавалась Лианна.

– В сражении всегда хватает глупости, – тихо сказал Ранд.

Чувствуя себя виноватой, девушка опустила глаза и уставилась на свои руки.

– Все то, о чем ты говоришь, совершенно не волнует сегодняшних полководцев, – она встретилась с ним взглядом. – Рыцарство вымирает, Ранд. Такие как ты – редкость в наше время. Тебе нужно было родиться лет двести тому назад.

– Благородство и гуманность никогда не выйдут из моды, Лианна, – не согласился Ранд.

– Да, но уже нет необходимости сражаться с драконами, спасать беззащитных девушек. И слава Богу! – воскликнула она. – Женщины в наше время в состоянии сами защитить себя, не дожидаясь, когда рядом появится мужчина.

– Ты, действительно, так бесстрашна, как хочешь меня уверить?

– Нет, но здесь я бессильна что-либо изменить.

– Чего же ты боишься, Лианна? Скажи мне.

Господи, девушка могла бы предоставить ему целый список своих страхов. Она боялась потерять власть в замке, боялась, что вернется английский барон и потребует выйти за него замуж. Лианна просто приходила в ужас, предвидя реакцию своего дяди на присутствие в Буа-Лонге Гокура и его людей. Но больше всего она боялась потерять Ранда. Ее страшила мысль о том, что настанет день, когда все откроется, и он узнает правду о ней.

– Я боюсь воды, – просто сказала Лианна.

Ранд хотел было улыбнуться, но остановился, почувствовав, что она презирает себя за эту непреодолимую слабость.

– Да? Но почему?

Лианна нервно сплела пальцы рук и тихо сказала:

– Кое-кто, кого я очень любила, утонул в Сомме. С тех пор я не могу спокойно смотреть на воду, если она не в кувшине или не в бочке.

– Бедная моя, – сочувственно произнес Ранд, ласково гладя ее по волосам.

– Кто это был?

– Моя мать.

– О Боже, – выдохнул он. – И ты видела, как это случилось?

– Я… да. В то время мне было всего четыре года. Я почти ничего не помню, так, отрывочные воспоминания и то, что мне рассказали позднее. Моя мать часто водила меня ловить лягушек вниз по реке. Однажды она… поскользнулась и упала в Сомму. Я страшно кричала, звала на помощь, но мамочкины тяжелые юбки утащили ее под воду, – Лианна вздрогнула, вновь переживая эти события. – Ее волосы колыхались вокруг головы, как листья папоротника… Наконец кто-то подбежал, маму вытащили на берег. Ее глаза и рот были широко открыты… Я, помню, подумала, что мама не может спать, она выглядела такой неподвижной, такой испуганной… – девушка судорожно сглотнула.

Ранд протянул к ней руки, и Лианна бросилась в его объятия. Она горько плакала до тех пор, пока не иссякли слезы отчаяния и утраты.

Спустя некоторое время плечи девушки перестали вздрагивать, и она замерла у него на груди. Ранд боялся пошевелиться, чтобы не нарушить ее покой. Неожиданно рука Лианны начала медленно поглаживать его грудь, спину, бедра.

Страсть и желание любовью заглушить ее боль охватили Ранда. В считанные секунды они сбросили одежду и опять опустились на траву. Их обнаженные тела стремились друг к другу, желая слиться воедино в неописуемом восторге.

Лианна нежно смотрела на любимого; в ее серебристых глазах отражалось небо, придавая им голубой оттенок.

– Я, действительно, боюсь воды, – улыбнулась она. – Но не боюсь парить над землей.

– О, Лианна! – простонал Ранд.

Он осторожно раздвинул ее бедра и замер над ней. Ему хотелось думать, что это блаженство будет продолжаться вечно, что завтра они опять встретятся и станут любить друг друга. Но стрела безнадежности пронзила его сердце: завтра он вступит в брак с мадемуазель де Буа-Лонг, и Лианна узнает о его предательстве…

Ранд медленно вошел в нее, жадным поцелуем перехватив выдох блаженства, сорвавшийся с ее губ.

– Лианна, – произнес он в такт своим движениям. – Всегда помни об одном.

– О чем? – задыхаясь, спросила она, отвечая на его толчки.

– Я люблю тебя и буду любить всегда, что бы ни случилось, – Ранд стал осыпать поцелуями ее шею, лицо, грудь, – Прими мою любовь и сохрани навсегда.

Эти слова шли из самого сердца. Его тело задвигалось в бешеном ритме, и вот он уже содрогался в сладостных конвульсиях страсти, орошая живительной влагой сокровенные глубины женской плоти. Ранд услышал сладостный стон любимой и открыл глаза. Ему хотелось отдать ей все, что у него есть, отдавать до тех пор, пока он не растворится в ней весь, без остатка. Только Лианна и никакая другая женщина должна владеть им.

Ранд с тоской подумал о том, что скоро ему останется одно сожаление и скорбь…

А сейчас она лежала в его объятиях такая доверчивая, беззащитная, по-своему любящая его, хотя и заявила, что не может себе этого позволить.

– Куда ты исчезаешь каждый день? – неожиданно шепотом поинтересовалась Лианна.

Ранд крепче прижал ее к себе.

– Сейчас все так неопределенно, что я даже не хочу рассказывать тебе, чем я занимаюсь. Помни только, что я рядом.

– Надолго ли? – с беспокойством спросила Лианна. – Скоро начнутся военные действия: «арманьяки» и «бургундцы» борются за власть. Ты примешь участие?

– Нет, – сдержанно ответил Ранд. – Меня это не касается.

Прокричал кроншнеп, делая над ними круг. Лианна поежилась и грустно посмотрела на Ранда.

– Как не хочется расставаться, – она вздохнула. – Но мы увидимся завтра?

«Нет, моя милая, – подумал он. – Сегодня я твой возлюбленный, а завтра мне придется стать твоим господином».

Лианна, как всегда, ушла первой. Сидя на примятой траве, где они любили друг друга, Ранд уныло размышлял о своей судьбе. Неожиданно что-то слабо звякнуло у отвлекая его от грустных мыслей: талисман – подарок короля Генриха. Этот амулет он всегда скрывал от Лианны.

Ранд снял его и пристально посмотрел на сверкающий изумруд в изображении леопарда Англии и на девиз под ним, который, казалось, посмеивался над рыцарем: «Для храбрых сердец нет ничего невозможного».

Энгуиранд Незапятнанный… Господи, как же его теперь называть? Законы рыцарства гласили, что он должен защищать даму своего сердца, совершать в ее честь подвиги. Ранд же погубил Лианну, любил без всякого на то права, а теперь еще и был обречен навсегда потерять ее.

Он порывисто встал и, взревев от бессильной ярости, отшвырнул талисман.

Глава 8

– Вы слишком много времени проводите на солнце, – озабоченно заметила Бонни, помогая Лианне снять платье. – Ваша кожа стала коричневой, как грецкий орех.

В камине весело трещали дрова, над чаном с водой поднимался пар. Отбросив в сторону одежду, служанка подвела к нему Лианну, но, повернувшись к ней, ахнула от изумления:

– Клянусь кишками Святого Суизина! Вы же загорели с головы до ног!

– Перестань таращить на меня глаза, – отрезала Лианна и быстро забралась в чан. От горячей воды ее кожа сразу стала ярко-красной.

Бонни с жадным любопытством осматривала свою госпожу.

– Действительно, – удивленно произнесла она. – Ваши груди… живот… Пресвятая дева! Чем вы занимались?

– Работала в саду, – огрызнулась Лианна.

– В обнаженном виде?

– А, может быть, я купалась в реке.

Бонни покачала головой.

– Только не вы, моя леди. Вы скорее станете плясать на раскаленных углях, чем близко подойдете к воде.

Лианна мрачно посмотрела на нее и подтянула колени к груди. Бонни присела на корточки рядом с чаном и погладила свою госпожу по плечу.

– Извините, я сказала, не подумав, – она наклонилась и доверительно прошептала: – Вы что-то скрываете от меня, не так ли?

С одной стороны, Лианне не терпелось поделиться с кем-нибудь своей радостью, но, с другой стороны, она склонялась к тому, чтобы сохранить тайну встреч с Рандом, сберечь ее только для себя.

– Почему ты решила, что я что-то скрываю? – как можно беззаботнее спросила Лианна.

Но Бонни не так-то легко оказалось сбить с толку.

– Потому что вы часто куда-то исчезаете после полудня. И, кажется, вас больше не волнуют заявления Жерве о том, что в один прекрасный день Буа-Лонг будет принадлежать ему. Такое впечатление, что вам известно что-то такое… Вы встретили кого-то, не так ли? Расскажите мне о нем. Кто он?

– «Он» существует только в твоем воспаленном воображении, – по-прежнему не сдавалась Лианна.

Бонни озадаченно посмотрела на нее, затем подпрыгнула и с ликованием захлопала в ладоши.

– Да, да, возлюбленный многое объясняет: ваш довольный вид, ваше неожиданное желание выращивать цветы, то, как вы поете в зале, когда думаете, что никто этого не слышит… Признайтесь, это один из людей Гокура?

– Конечно же, нет! – возмутилась Лианна, выдав тем самым себя с головой.

– Ну, разумеется. Они – мужланы и уже давно бы похвастались об этом, – Бонни искоса взглянула на госпожу. – Вы уже ждете ребенка?

Лианна помедлила с ответом. В действительности, теперь она мало задумывалась о цели, которая толкнула ее в объятия Ранда.

– Я… я не знаю, – растерянно сказала девушка.

– Вы можете довериться мне, – подбодрила ее Бонни. – Несмотря на то, что у меня репутация распущенной женщины, я никогда не распускаю язык.

Лианна попыталась улыбнуться, но не смогла. Тогда она сурово нахмурила брови и серьезно сказала:

– Тебе хорошо известно, какую беду я на себя накликала.

Бонни передернулась.

– Да, Жерве не желает, чтобы что-нибудь помешало ему захватить власть в замке, а ваш дядя, кажется, собирается убрать Лазаря из вашей жизни.

Подавляя в себе внутреннюю дрожь, Лианна осторожно спросила:

– Ты, действительно, думаешь, что я могу быть…

– Беременной? Судя по счастливому выражению ваших глаз, я бы с уверенностью сказала, что ваш возлюбленный справился со своей мужской задачей, – глубокомысленно изрекла Бонни. – А судя по вашему загару, вы встречались с ним довольно часто.

Лианна густо покраснела, опустив голову, и стала торопливо намыливать волосы.

Бонни принялась помогать ей.

– Женщины говорят, что первый признак беременности – это повышенная чувствительностъ и болезненность груди. Уж я разбираюсь в таких вещах, ведь я была старшей из девяти детей. Моя мать всегда жаловалась на всевозможные неудобства из-за беременности.

Лианна затаила дыхание, вспомнив странное ощущение, которое она испытала сегодня, когда Ранд ласкал ее грудь. Тогда Лианна подумала, что эта болезненность вызвана вожделением… Глубоко вздохнув, она судорожно схватилась за край чана.

Бонни весело рассмеялась, окатывая госпожу водой.

– Кроме того, у вас прекратятся месячные, а затем появится ужасный аппетит и приступы тошноты.

Очевидно, лицо Лианны исказилось от страха, потому что Бонни опять покатилась от смеха.

– То-то удивится ваш Лазарь, вернувшись домой! Но он слишком горд, чтобы отрицать, что ребенок не его.

– Но он, действительно, не его, – с горячностью подтвердила Лианна, положив на живот намыленные руки.

Мысль о том, чтобы ребенка Ранда выдавать за ребенка Лазаря, казалась ей отвратительной. А впрочем, разве не этого она добивалась?! Ранд сам признался, что ничего не может предложить своей возлюбленной, кроме коротких тайных свиданий; и ее это вполне устроило. «У моего ребенка будет только один родитель», – мысленно поклялась себе Лианна.

Она задумчиво сидела у огня, пока Бонни заплетала в косы ее длинные золотистые волосы. На ночь Лианна решила принять успокаивающее средство и послала за ним служанку.

Вспышки молнии за окном обещали грозу, причудливо освещая настенную роспись. Лианна ощутила странное родство с изображенными на ней рыцарем и его дамой. Мечтательно улыбаясь, она выпила отвар лекарственных трав с добавлением меда, забралась в постель и тут же уснула.

* * *

– Полегче на веслах, Джек, – сердито прошептал Ранд.

Джек принялся грести еще осторожнее, стараясь опускать весла в воду без единого всплеска. Все небо над ними было в грозовых тучах, лишь луна изредка освещала путь.

– Тихо как в гробу, – пробормотал Джек себе под нос.

В этот момент внезапная вспышка молнии озарила замок таинственным серебристым светом.

– О, Мать Мария! – с восторгом произнес Джек. – Не удивительно, что доблестный король Генрих жаждет получить такой приз.

Глаза Ранда скользнули по внешней стене замка. Стройные шпили, украшающие зубцы, словно клинки блестели под вспышками молний.

– Ночью он производит еще большее впечатление, чем днем. Да, Львиное Сердце знал, как построить замок.

– Единственная вещь, которую он сделал, как подобает мужчине.

Насмешливые слова Джека эхом отдались в ночной тишине.

Ранд усмехнулся.

– Перестаньте улыбаться, мой господин, – предостерег Джек. – Ваши зубы блестят в темноте, как сигнальный огонь.

Улыбка Ранда погасла, он напряженно прислушался, но лишь ветерок раскачивал ветви плакучих ив. Его щеки больно стягивало высохшей грязью, которой он вымазался для маскировки. На душе у Ранда было неспокойно, ему казалось, что он чувствует на себе пристальный взгляд невидимых враждебных глаз. Рыцарь тревожно всматривался в противоположный берег, в темнеющий впереди лодки мост и стены.

– Охранники? – спросил Джек. – Черт бы их побрал! Я думал, что мы улизнули от людей Гокура.

– Пьер и Дилан должны отвлечь их. Но, возможно…

– Возможно, они целятся сейчас в наши спины, – передернулся Джек и еще осторожнее опустил весла в темную воду.

Когда лодка вплотную приблизилась к замку, Ранд тщательно проверил снаряжение. Моток толстой пеньковой веревки, рулон мешковины, стальные крюки для подъема на стену, сложенный вчетверо небольшой кусок чистой ткани для кляпа – все было готово для похищения его будущей жены.

Вид этих вещей вызывал у Ранда отвращение. Он жаждал совершить рыцарский подвиг в честном сражении. А вместо этого ему придется тайком пробраться в замок, похитить ничего не подозревающую женщину и увезти ее на утлой лодчонке.

Неожиданно перед Рандом возник светлый образ Лианны и на какое-то время оттеснил его горькие размышления. Он представил, как она сейчас сладко спит на соломенном тюфяке рядом со спальней своей госпожи. Затем Ранд вспомнил их последнее свидание: вот Лианна лежит перед ним на траве во всей своей прекрасной наготе. Он до боли закусил губу. Из всех жертв этого дьявольского плана она была самой невинной, менее всего заслуживающей предательства.

Ранду потребовалась вся сила воли, чтобы не увезти сегодня Лианну с собой куда глаза глядят. Как бы ему хотелось найти такой уголок земли, где бы они могли спокойно жить и любить друг друга!

Любовь к Лианне чуть не толкнула Ранда на предательство короля Генриха, человека, который произвел его в рыцари, дал ему титул и земли. Только убежденность в том, что Лианна заслуживает большего, чем быть женою изгнанника, лишенного звания рыцаря, остановила порыв Ранда.

– Сюда, – прошептал он, отгоняя от себя невеселые мысли. – Лодку мы спрячем в зарослях камыша.

Джек принялся старательно грести в нужном направлении. Скоро они причалили к берегу и надежно спрятали лодку, потом навьючили на себя снаряжение. Неожиданно лодка качнулась под ними, Джек тихо выругался и побледнел.

– Ради Святого Георгия, – прошипел Ранд. – Только не говори мне, что у тебя морская болезнь.

Джек судорожно сглотнул, стараясь справиться с дурнотой.

– Провалиться мне на этом месте, если ее у меня нет, мой господин.

Ранд широко расставил ноги, чтобы не раскачивать лодку, и прислушался. Кругом все было тихо, и все таило в себе опасность. В воздухе пахло дождем. «Это хорошо, – подумал Ранд. – Гроза заставит часовых спрятаться в укрытие». Прогремел гром, молния озарила ночное небо холодным ярким светом. Ранд успел увидеть, что глаза у Джека побелели от страха, а рот плотно сжат. Джек боялся, и не без основания.

Тяжело вздохнув, Ранд привязал к концу веревки крюк и, беззвучно шевеля губами, отсчитал пятый зубец от южной стены. По словам герцога Бургундского, часть укрепления там была разрушена во время стрельбы из пушки. Интересно, кто стрелял? Неужели эта упрямая, так рано повзрослевшая девушка? Мысль о ней оказалась для Ранда, как соль на свежую рану.

Часовые обходили эту часть стены стороной, опасаясь в темноте сорваться вниз, поэтому именно здесь было удобнее всего проникнуть в замок.

Ранд размахнулся и бросил на стену крюк. Лодка при этом так сильно качнулась, что Джек сел с недовольным ворчанием. Крюк очертил полукруг в темном ночном небе, царапнул стену и с плеском упал в воду.

Со свистом втянув в себя воздух, Ранд смотал мокрую веревку и настороженно вслушался. Доносилось лишь шуршание камыша да отдаленные раскаты грома; ни тревожных криков, ни топота ног по стене не долетало до его ушей.

Ранд облегченно вздохнул и сделал еще одну попытку, но опять неудачно. Только на третий раз крюк застрял между зубцами и держался так крепко, как будто решил наконец подчиниться воле Ранда.

– Отлично сделано, мой господин, – восхищенно прошептал Джек.

Для большей уверенности Ранд с силой подергал конец веревки, затем повис на ней всей тяжестью своего тела и, удовлетворенно улыбнувшись, кивнул Джеку:

– В путь, мой друг, – немного поколебавшись, он указал на его покалеченную руку. – Ты сможешь подняться?

Джек самодовольно выпятил грудь.

– Вы еще удивитесь, когда узнаете, что может делать эта рука, мой господин.

Взбираясь на крепостную стену, Ранд впервые в полной мере ощутил вес своего тела. Грубая веревка нестерпимо жгла ладони, плечи и спина ныли от напряжения, но, упираясь ногами в холодные камни, стиснув зубы, рыцарь поднимался все выше и выше.

Наконец Ранд вскарабкался наверх и облегченно вздохнул.

Он осмотрелся и увидел, что часть стены была, действительно, разрушена, как и предупреждал герцог. Оставался только узкий проход, так что ноги Ранда едва помещались на выступе бойницы. Прижавшись к зубцу, он огляделся и, не обнаружив ничего подозрительного, подергал веревку, давая знак Джеку.

Прошли томительные минуты ожидания, прежде чем появился взмокший от пота Кейд. С его губ срывались негромкие ругательства. Расширенными от ужаса глазами Джек посмотрел вниз и слегка отшатнулся.

– О, Мать Мария! – пробормотал он сквозь зубы. – Да мы же разобьемся при спуске!

– Успокойся, Джек. Отсюда есть другой, более безопасный путь, но для этого нужно проникнуть внутрь замка.

Герцог Бургундский рассказал Ранду о тайном проходе, выводящем прямо к воде. Обычно его используют только при осаде замка, но сейчас он окажется для них как нельзя кстати.