Текст книги "Мечтая о Флоренции"

– Это просто замечательно! Спасибо вам огромное! Обещаю вести себя тихо и никому ни слова не скажу. Я ведь иностранка и не говорю по-итальянски, да?

– Естественно, не говорите. – Садовница улыбнулась и, понизив голос, добавила: – Только между нами: у вас очень хороший итальянский. Вы молодец. А теперь не торопитесь. Мне потребуется пара минут, чтобы проверить, не заперла ли я калитку. – Женщина улыбнулась. – И кстати, когда зайдете, закройте ее за собой, хорошо?

– Вы очень, очень добры. Еще раз огромное вам спасибо!

Садовница развернулась и ушла по мощеной дорожке, а Дебби еще немного постояла, глядя ей вслед и вдыхая атмосферу сада. Она была почти уверена, что близка к месту своих снов. Подождав еще немного, она спустилась по лестнице и без особого труда нашла сколоченную из крепких досок калитку. Толкнула ладонью, и калитка открылась. Зайдя за ограду, Дебби прислонилась к калитке спиной и, услышав щелчок замка, поднялась на дюжину ступеней по ведущей в сад лестнице.

Медленно шла она по тропинке в направлении скамеек, которые видела от главных ворот. Тропинка привела в розовый сад, где вокруг аккуратно подстриженных лужаек росли деревья, кусты и множество цветов. Воздух был напоен ароматом роз, в кронах деревьев чирикали птицы. В этом месте чувствовалось умиротворение, а еще оно казалось Дебби очень знакомым. Тропинка вывела на вымощенную булыжником площадку, и Дебби обнаружила, что стоит перед двумя скульптурами.

Первая – массивный металлический силуэт чемодана с ручкой в виде рамки, через которую можно было увидеть крыши Флоренции.

А вторая даже вызвала у Дебби некоторую тревогу.

Деревянная скамейка – Дебби почти не сомневалась в том, что именно ее видела в своих снах, – а на скамейке мужчина в забавной шляпе с плоской тульей, которого она заметила, еще стоя у садовых ворот. Только это был не мужчина. То есть совсем не обязательно мужчина. Это была статуя, как и чемодан, но в виде отлитого из бронзы андрогина.

Фигура сидела на скамейке, положив левую руку на спинку, и словно бы ждала, когда кто-нибудь сядет рядом.

Дебби, с приоткрытым от удивления ртом, подошла к скамейке, посмотрела сверху вниз на бронзовую фигуру и медленно, даже несколько неохотно, села рядом.

Сразу почувствовала такое знакомое тепло нагретых солнцем деревянных досок и вдохнула аромат роз. Посмотрела выше прямо перед собой и увидела панораму крыш Флоренции – точь-в-точь такая же картинка за многие годы сформировалась в ее сознании. Расслабившись, она откинулась на спинку скамейки и совершенно естественно положила правую ладонь на руку статуи, которая лежала у той на колене. И, обхватив ее пальцами, почувствовала, что даже волосы на затылке зашевелились.

Это – оно. Ее место, ее особенное место.

Глаза защипало, и по щекам потекли ручейки слез. Легко так потекли. Сдерживаемые годами эмоции прорвались, как через плотину, наружу, и Дебби разрыдалась.

Слезы смывали все подростковые разочарования того времени, когда родители не смогли наскрести денег на ту школьную экскурсию. Дебби плакала и понимала, что плачет не оттого, что ей грустно или тоскливо, нет, она плакала от облегчения, от радости, от ощущения сопричастности, которого никогда раньше не испытывала.

– С вами все хорошо, синьора? Я тут просто не могла не заметить, что вы плачете.

Дебби свободной рукой потянулась в карман за салфеткой. Это была садовница, с которой Дебби разговаривала у ворот в сад. Женщина стояла напротив скамейки, и вид у нее был встревоженный. Дебби высморкалась, вытерла глаза и, сделав глубокий вдох, выдохнула.

– Спасибо, все хорошо. – Еще раз вдохнула и выдохнула. – Вы уж простите, это сложно объяснить. Мне это место снилось с тех пор, как я была маленькой девочкой, и вот теперь я наконец его нашла. Сама не ожидала, что это так на меня подействует.

Дебби взглянула на бронзовую фигуру, все еще сжимая ее руку. Это успокаивало. То есть настолько успокаивало, что Дебби даже смогла улыбнуться:

– Со мной все в порядке, честно. Спасибо.

Но садовница, судя по ее лицу, не очень-то поверила Дебби.

– Знаете, вы не первая, кто так странно реагирует на эту скульптуру. Месяц или два назад к нам тут заходила одна дама. Она так вцепилась в руку этой статуи, что чуть ли не оттаскивать пришлось.

Дебби широко улыбнулась, представив эту картинку, потом решительно отпустила руку статуи и встала со скамейки. С облегчением поняла, что не чувствует сожаления, а ладонь еще ощущает тепло бронзовой руки. Поблагодарила добрую садовницу и прошла через сад к калитке, а выйдя, не забыла закрыть ее за собой.

Не торопясь, Дебби вернулась к Понте Веккьо, где уже было полно туристов, и пошла по узким улочкам к гостинице. И всю дорогу чувствовала, что улыбается.

После изматывающего похода по достопримечательностям и обзорного тура по школам английского языка, о которых благодаря горделивым табличкам на стенах можно было узнать только то, что они существуют, не больше, Дебби с Элис сели в автобус номер семь на Фьезоле.

Этот городок располагался на склоне холма, по другую сторону от площади Микеланджело. Водителем в этот раз была женщина, но она демонстрировала те же навыки скоростного вождения, что и ее коллега накануне вечером.

Автобус, минуя один крутой поворот за другим, поднимался на холм, пассажиров кидало из стороны в сторону, а виды становились все прекраснее. Тут и там постоянно попадались виллы, большинство были окружены рядами кипарисов, которые, как легко догадалась Дебби, были высажены, чтобы их тень защищала дома от палящего солнца. Некоторые виллы были размером с небольшой дворец и точно стоили не меньше. В какой-то момент Дебби подумала: может, и Пьерлуиджи родился и вырос в одном из таких роскошных домов?

Автобус остановился на главной площади Фьезоле. Двери с шипением открылись. Это место казалось единственным сравнительно плоским, с тех пор как их автобус под номером семь начал подниматься вверх по холму от Флоренции. Слева довольно внушительная церковь, сама площадь окружена типичными флорентийскими домами – оштукатуренные, кремового цвета фасады, зеленые ставни и розовые терракотовые крыши. А на самой площади палатки с торговцами – что-то вроде ярмарки народных промыслов.

Пока девушки шли через толпу туристов и любовались картинами, керамикой и вырезанными из дерева сувенирами, Элис вернулась к теме, которая волновала их обеих с самого вылета из Англии:

– Ты же сама говорила, что кучу книг о Флоренции перечитала, часами в Интернете просиживала. Так вот, та открытка, на ней ведь только вид, а не само место, откуда фотографировали. А розовый сад, о котором ты мечтала… Ты ведь могла увидеть его в какой-нибудь книжке и, сама не сознавая, забросить эту инфу себе в память. – Элис искоса посмотрела на подругу. – Или мы сейчас говорим о чем-то сверхъестественном? Ты же не думаешь, что была здесь в прошлой жизни?

Дебби слушала Элис и понимала, что готова с ней согласиться.

– Ничего такого. Я же пока еще не спятила. – Дебби вспомнила, как Пьерлуиджи предположил, будто в прошлой жизни она была одной из рода Медичи, и даже рукой махнула. – Ты наверняка права, я увидела это фото, и что-то в нем подействовало на меня на подсознательном уровне.

– А твоя реакция? То, что ты чуть все глаза не выплакала?

– Не знаю, может, еще девчонкой в школе напридумывала или вспомнила это особенное место. Сидела сегодня рядом с той статуей, и воспоминания всякие нахлынули, вот и все.

Элис одобрительно кивнула и улыбнулась:

– Значит, это место вернуло тебя в подростковый период. Возможно, во всем виноваты гормоны, секс и все такое… Кстати, о сексе, та бронзовая рука, она тебе о ком-нибудь напомнила? Ну, о каком-нибудь высоком красивом докторе, например?

– Не знаю, напомнила или нет, но я точно тогда думала о нем.

Дебби снова почувствовала укол в сердце. Пьерлуиджи в тот момент не было рядом, но радость оттого, что давняя загадка наконец-то разгадана, перекрывала любую тоску и печаль. По крайней мере, в тот момент это было так.

– В любом случае пришло время сказать, где мы сегодня обедаем. Это небольшой ресторанчик с очень хорошими отзывами в Интернете, и, если не ошибаюсь, он прямо перед нами.

Хостес[11]11
  Хостес – работник, встречающий гостей в ресторанах, отелях и на мероприятиях.


[Закрыть] проводил их к столику на террасе на крыше с великолепным видом на Флоренцию. Весь город был как на ладони. Дебби легко разглядела площадь Микеланджело и уходящие в сторону Сиены холмы. А вот розовый сад с такого расстояния увидеть было нельзя, но Дебби это не волновало, главное, что ее особое место существовало в реальности, и она решила, что будет возвращаться туда, как только появится такая возможность.

Дебби преследовал страх, что ресторан окажется слишком дорогим и пафосным, но, как только этот страх отступил, она начала получать удовольствие от вечера. Да, ресторан не был пафосным, и, хотя у любого из посетителей было больше денег, чем у них с Элис, вместе взятых, Дебби это совсем не волновало. Они пришли сюда, чтобы полюбоваться видом и насладиться кухней, кухня была на высоте, вид – великолепный.

За многими столиками вместе со взрослыми обедали дети, и многие просто радостно носились по террасе. Официанты и посетители совсем не обращали внимания на их беготню, и Дебби поймала себя на том, что сравнивает реакцию итальянцев с реакцией британцев.

Для начала выпили по бокалу просекко в честь дня рождения Дебби, а потом перешли на кьянти, которым запивали ветчину, свежую пасту и чудесные, приготовленные на мангале ребрышки ягненка. В результате так наелись, что с десертом бы уже не справились, но официант принес кантуччини – твердое как камень миндальное печенье, – которое они, перед тем как откусывать, обмакивали в красное вино. Это было незабываемо.

Когда закончили с едой, солнце уже село. Внизу мигали и переливались огни Флоренции, а ветерок принес благословенную прохладу. Дебби была рада, что все получилось, как она задумала.

– Ну как этот твой день рождения в сравнении со всеми предыдущими? – поинтересовалась такая же сытая и довольная Элис.

– Превосходно, просто слов нет! Да, понимаю, вся эта спешка и прочее, но я рада, что отмечаю его здесь. И рада, что ты со мной, Эл.

– Я тоже чертовски довольна! Это правда. Итак, мы можем сказать, что Флоренция оправдала твои ожидания?

– Да, еще как оправдала! – решительно кивнула Дебби.

– И когда планируешь сюда вернуться?

– При первой же возможности.

Глава 6

Придя во вторник на работу, Дебби узнала, что Саймон пригласил весь персонал на собрание. Это объявление застало большинство преподавателей врасплох, и Дебби, хотя и ожидала чего-то подобного, тоже была в шоке.

После короткого вступления Саймон быстро перешел к сути вопроса. Удовольствия от услышанного никто не получил.

– С сожалением должен сообщить вам, что наша школа испытывает серьезные финансовые трудности. Да, этим летом у нас было достаточное количество студентов, но наборы на осенний и зимний семестры, мягко скажем, оптимизма не внушают.

Преподаватели и административный персонал начали нервно переглядываться. Большинство были в курсе, что в последние годы количество студентов уменьшается, но после напряженного лета все начали надеяться, что ситуация наконец стала улучшаться. Как бы то ни было, все их надежды оказались несостоятельными.

– В общем, ситуация такова: школа должна урезать расходы, причем как можно быстрее. Надеюсь, мы сможем это сделать без того, чтобы кто-нибудь из вас потерял работу. Но если кто-то будет не против уйти по собственному желанию, мы организуем достойную компенсацию, которая выдается при увольнении по сокращению штата. Так что, прошу, подумайте об этом варианте. Нам будет очень жаль с вами расставаться, но, если вы заинтересуетесь, прошу, не стесняйтесь, заходите ко мне в кабинет, и мы обо всем переговорим.

В тот же вечер Дебби позвонила Элис и пригласила ее на «военный совет».

Дебби преподавала в кембриджской школе бóльшую часть своей трудовой жизни и любила свою работу. Ей было грустно думать о том, что она ее потеряет. Элис, как всегда, предпочла смотреть на ситуацию позитивно и напомнила подруге об их недавнем разговоре во Флоренции.

– Дебс, это же та самая возможность, которую ты ждала. Ясное дело – это твой шанс изменить свою жизнь. Я уже говорила и сейчас повторю: я не хочу тебя терять, но вселенная точно посылает тебе сигнал, просто глупо этого не замечать. Я считаю, ты должна всерьез подумать о Флоренции.

Дебби тоже так думала, причем с самого возвращения домой.

– Знаю. Действительно, все это похоже на знак свыше.

Прошлой ночью, после возвращения из недолгой поездки в Италию, Дебби плохо спала: в голове постоянно возникали картинки ее особенного места и панорам Флоренции. Она понимала, что хочет туда вернуться, и ей было худо при одной только мысли, что она не сможет этого сделать в ближайшие месяцы, а может быть, даже годы. Три дня в Италии серьезно сократили сбережения Дебби, и она сознавала, что не скоро сможет найти средства для повторной поездки. Судя по тому, что говорил Пьерлуиджи, он мог скоро улететь в Штаты, так что было бы хорошо его повидать, пока он в Италии. Если она сможет получить там работу…

– Итак, что ты думаешь по поводу работы? Учитывая Брексит? Вдруг они решат уволить тебя через год или два?

– Сомневаюсь. – Дебби покачала головой. – Думаю, владение английским всегда будет востребовано. Что касается работы, то я пошарила в Интернете. Как я и предполагала, вакансий не так-то много. Вот наткнулась на это. Оцени.

Дебби открыла лэптоп и повернула его монитором к подруге. Объявление на сайте TEFL[12]12
  TEFL (Teaching English as a foreign language) – преподавание английского языка как иностранного.


[Закрыть] было коротким и по делу.

В обладающую хорошей репутацией школу во Флоренции приглашается носитель языка для преподавания английского как иностранного. Требования: высокая квалификация и опыт. График работы гибкий. Достойная зарплата. Начало работы – первые числа октября. Заявление и полное резюме посылайте на почтовый ящик 1472.

– Как-то маловато деталей, – с сомнением в голосе заметила Элис. – Да еще хотят, чтобы соискатель уже чуть ли не через месяц приступил к работе. Ты сможешь разобраться со своей за такой срок?

– Думаю, в сложившихся обстоятельствах чем раньше школа перестанет мне платить, тем лучше для нее же.

– Хорошо. Пишут, что зарплата достойная, так почему не попробовать? Чертовски не хочется с тобой расставаться, но в качестве компенсации я смогу проводить отпуск у тебя в Италии.

В итоге они вместе составили ответ, попросили подробнее описать школу и вакансию. По предложению Элис, Дебби вставила еще и пункт о проживании, так как почему-то не сомневалась, что жизнь во Флоренции далеко не дешевая. Она выудила из лэптопа свое старое резюме, обновила и вместе с ответом отослала на указанный в объявлении почтовый ящик.

Элис ушла, а Дебби отправила сообщение Пьерлуиджи: поинтересовалась, как прошло собеседование, и рассказала о своих новостях. Очень надеялась, что он обрадуется ее возможному переезду во Флоренцию, и тешила себя мыслью, что, если с работой все сложится, они увидятся уже через месяц.

В ту ночь, лежа в кровати, она прокручивала в голове события последних дней и чувствовала, будто постепенно соскальзывает в теплые объятия своего особого места. Закрывая глаза, как будто бы наяву слышала пение птиц и вдыхала аромат роз. Засыпала с ощущением, что бронзовая фигура прислоняется плечом к ее плечу и сжимает в руке ее пальцы. Это расслабляло, дарило надежду и казалось чем-то очень-очень знакомым.

А потом все очень быстро закрутилось.

Ответ Дебби получила уже на следующий день. Прислал его некий Стивен Беррейдж, который представился как директор и заведующий учебной частью Флорентийского института изучения английского языка, коротко – ФИА. Этот институт располагался в самом центре города, буквально в нескольких шагах от кафе за Дуомо, где Дебби с Элис пили дорогое просекко и ели еще более дорогое мороженое. Подруги проходили мимо этого института, когда пытались оббежать школы с возможными вакансиями, но Дебби запомнила только, что он расположен совсем рядом с собором.

В ответном письме ее проинформировали, что школа существует тридцать лет и в ней обучаются триста студентов. Это было очень многообещающе.

Помимо этого, Стивен Беррейдж написал, что будет в Лондоне в пятницу и субботу, чтобы провести собеседования с возможными кандидатами, и пригласил ее встретиться. Дебби сразу ответила и спросила, может ли собеседование состояться в субботу, так как в пятницу она работает. В результате встреча была назначена на полдень субботы в Сохо. Судя по адресу, это было какое-то турагентство. Видимо, у этого агентства была договоренность со школой во Флоренции.

На работе у Дебби состоялся разговор с Саймоном. Он сказал, что ему будет очень жаль с ней расставаться, и пообещал дать самые блестящие рекомендации. Как Дебби и ожидала, он не счел ее уход в сентябре проблемой, хотя по факту до увольнения оставался всего месяц.

Ответа на свое сообщение от Пьерлуиджи она не получила, но подумала, это потому, что он все еще в США. Решила связаться с ним после собеседования в Лондоне, когда сможет сообщить что-то более конкретное.

В субботу поездом Дебби приехала на вокзал Кингс-Кросс и оттуда прямиком направилась в Сохо. Агентство нашла легко и пришла загодя.

Когда Дебби вошла и представилась, ее сразу проводили во вспомогательный офис, где она и ждала мистера Беррейджа.

Ждала долго.

Мистер Беррейдж появился только в час дня. Был очень возбужден и горячо извинялся за опоздание, которое произошло из-за каких-то проблем на путях – его поезд застрял в пригороде Лондона. Мистер Беррейдж был невысоким мужчиной среднего возраста с пугающе красным цветом лица. Несмотря на теплую погоду в начале сентября, он был в твидовом пиджаке. Произношение у него было просто безупречное – никакого регионального акцента – результат многолетнего преподавания английского за рубежом.

Дебби, естественно, готовилась к собеседованию, но такого не ожидала.

Прошло оно так:

– Вас зовут Дебора Уотерсон?

– Да.

– И вы последние пять лет или около того работаете в одной из лучших школ Кембриджа?

– Да.

– Вы можете приступить к работе четвертого октября?

– Да.

– Превосходно. Вы ходили на ланч?

– Нет.

– Тогда идемте поедим карри.

Немного растерявшись, Дебби вышла следом за мистером Беррейджем из агентства через задний вход. Они прошли немного по узкой улочке, свернули направо, потом налево, а может, и направо, к этому времени Дебби уже не так хорошо ориентировалась. А затем мистер Беррейдж вдруг остановился, и Дебби почувствовала запах индийской кухни, который ни с чем не спутаешь.

Она посмотрела на Беррейджа. Лицо у него в этот момент очень напоминало морду спаниеля, перед носом у которого открыли банку с любимым кормом.

– Превосходно. Если не возражаете, я войду первым?

Не ожидая ответа, он толкнул дверь и провел Дебби за собой по лестничному пролету с красной ковровой дорожкой к следующей двери.

За этой второй дверью оказался просторный зал со столиками, декорированный в драматические красно-черные цвета.

К ним сразу подошел высокий бородатый метрдотель, поклонился и проводил к столику в углу зала. Положил на столик два меню, каждое толщиной с телефонный справочник, и замер на месте, пока они усаживались.

– Сэр, мадам, принести напитки?

Напоминающее морду голодного спаниеля лицо мистера Беррейджа расплылось в улыбке.

– Да, пинту лагера. Нет, лучше две. – Тут он вспомнил о хороших манерах и посмотрел на Дебби. – Не желаете что-нибудь выпить, Дебора?

– Мне воду, пожалуйста.

Дебби совсем не хотелось, чтобы алкоголь хоть как-то помешал ей здраво мыслить во время этого пусть довольно необычного, но все-таки собеседования.

Метрдотель еще раз поклонился и удалился.

Мистер Беррейдж углубился в изучение меню. Дебби последовала его примеру, но вскоре поняла, что буквально тонет в бесконечном списке блюд. Она не была поклонницей индийской кухни, на тикка масала ее познания исчерпывались. Дебби старательно читала названия блюд, пока буквы не поплыли у нее перед глазами. Она отложила меню и посмотрела через столик на мистера Беррейджа. Тот как раз оторвался от своего и посмотрел на нее:

– Выбрали что-нибудь?

Дебби мысленно скрестила пальцы и понадеялась, что все обойдется.

– Пожалуй, закажу то же, что и вы.

– Великолепно!

Тут к их столику подошел молодой официант с двумя пинтами лагера, кувшином воды и двумя стаканами.

Судя по тому, с какой скоростью Беррейдж потянулся за пивом, Дебби поняла, что вода его еще долго не заинтересует.

– Ваше здоровье и добро пожаловать на борт! – произнес он.

Пока Дебби прикидывала, можно ли это расценивать как предложение работы, мистер Беррейдж на две трети осушил первый стакан пива, поставил его на стол, вытер салфеткой лоб, удовлетворенно выдохнул и улыбнулся:

– Итак, Дебора, у вас есть ко мне какие-нибудь вопросы?

Она налила себе воды и аккуратно поинтересовалась, какой будет ее новая работа:

– Вы можете сказать, кто будет моими учениками? Взрослые, дети?

– В большинстве своем взрослые. Сейчас у нас мало ребятишек. Современная система образования Италии неплохо справляется с преподаванием языков, увы. Так что большинство наших клиентов взрослые.

– Работающие взрослые?

– Именно так. – Беррейдж кивнул. – И значит, занятия проходят днем и по вечерам, когда студенты уже уходят из института.

В этот момент к столику подошел метрдотель, чтобы принять заказ. Дебби с опасением слушала, как Беррейдж перечислял пугающе длинный список блюд, причем узнала она только одно – наан[13]13
  Наан – квасная, запеченная в духовке или обжаренная в таве лепешка.


[Закрыть]. Успокоила себя тем, что в случае, если все окажется слишком острым или еще что похуже, сможет обойтись хлебом.

Официант уже собрался уходить, но Беррейдж в считаные секунды допил лагер и придвинул к нему пустой стакан:

– И еще пинту, пожалуйста.

Блюда принесли очень быстро и в таком количестве, что рядом с их столом пришлось поставить столик поменьше, иначе все бы просто не уместилось.

В надежде найти что-нибудь по своему вкусу Дебби по чуть-чуть попробовала каждое. А сидевший напротив нее Беррейдж с аппетитом поедал все подряд, да еще запивал большими глотками пива.

Еда оказалась великолепной, и Дебби, сама того не замечая, попробовала все по второму кругу. Пока ели, она задавала вопросы о работе и получала удивительно ясные и четкие ответы.

В общем, картина получалась такая: рабочие часы в будни в основном с пяти до десяти вечера. С проживанием проблем не предвиделось – ей предлагали за приемлемую плату комнату в квартире, где проживали преподаватели из ФИА.

Беррейдж уже приканчивал четвертый или пятый стакан лагера и вдруг выдал такое, чего Дебби совсем от него не ожидала:

– В вашем резюме вы написали, что говорите по-итальянски. Мне интересно, насколько хорошо?

Удивило Дебби то, что он обратился к ней на итальянском, причем говорил свободно и практически без акцента.

Дебби сделала глубокий вдох и постаралась ответить на достойном итальянском:

– Я изучала итальянский почти десять лет. В последнее время ходила только на вечерние курсы. Думаю, я сносно говорю, но мне определенно не хватает практики.

Беррейдж одобрительно хмыкнул, и Дебби почувствовала большое облегчение.

– Отлично! У вас великолепно получается.

И он продолжил беседу на итальянском с таким видом, будто это было самым обычным делом на свете. Дебби слушала и сожалела, что не заказала себе пинту или две лагера. Собеседование оказалось не таким простым делом, и ей не помешало бы немного расслабиться.

– Вот в ком мы действительно очень остро нуждаемся, Дебора, так это в заведующем учебной частью. Я выполняю эти обязанности уже несколько месяцев, с тех пор как ушла Анжела, и мне нужен кто-то, кто проводил бы собеседования со студентами и преподавателями, составлял бы расписание и помогал менее опытным учителям, ну и все в таком роде. Думаю, вы с вашей квалификацией и опытом как нельзя лучше подходите для этой работы.

– Вы хотите, чтобы я заняла должность завуча? – переспросила Дебби, а сама пыталась понять, что в этом случае может означать tutta quella roba li – «все в таком роде».

– Именно. Вы будете преподавать, но по сокращенному расписанию. А зарплата будет немного выше, чем у обычного учителя.

Беррейдж достал из кармана ручку, вытащил из-под кувшина с водой салфетку и набросал основные пункты предложения работы. Дебби, пока он писал, прищурившись, читала написанное вверх ногами.

На первый взгляд получалось так: сокращенное количество аудиторных часов и, после коротких подсчетов, зарплата существенно больше той, что она получала в Кембридже. У Дебби заметно улучшилось настроение. Беррейдж перестал писать и развернул салфетку так, чтобы она могла все прочитать и не вывихнуть при этом шею.

– Ну, что вы думаете?

Дебби не сразу заметила, что он снова перешел на английский.

– Это очень интересное для меня предложение. – Дебби на секунду задумалась и уверенно повторила: – Да, действительно очень интересное.

– Превосходно. Дебора, вы принципиальная противница алкоголя? Совсем не пьете?

Дебби немного растерялась от такого поворота их разговора и покачала головой:

– Нет, не то чтобы трезвенница, просто подумала, что на собеседовании с потенциальным работодателем лучше не пить.

– Просто великолепно! – Беррейдж широко заулыбался. – Именно то, что мне нужно. Мне нужен серьезный человек. Отличный подход!

Тут он, словно желая подчеркнуть искренность своей оценки, допил остатки пива.

– Кстати, вам нравится просекко?

– Мм… да, да, нравится.

– Вот и чудесно! – Беррейдж помахал над головой рукой, и рядом с ним тут же возник метрдотель. – Могу я взглянуть на винную карту?

Пока он просматривал почти такую же объемную, как меню, винную карту, оба молчали. Дебби думала о том, что с ней происходит: ей предложили новую серьезную работу в городе ее мечты.

Дебби нравилось преподавать, но, помимо этого, ей всегда хотелось заниматься каким-нибудь ответственным делом. Вот только в школах английского ты либо преподаешь, либо руководишь. В такой пирамидальной карьерной структуре мало вариантов. Кто-то удачно сравнил ее с плато с радиомачтой. И вот теперь с предложением новой работы у нее появился шанс сделать скачок на следующий уровень.

Принесли бутылку просекко. Мистер Беррейдж принялся тщательно изучать этикетку, даже очки снял, чтобы разглядеть мелкий шрифт. Наконец с удовлетворенным видом передал бутылку официанту, чтобы тот ее открыл, а сам надел очки и посмотрел на Дебби:

– Вальдоббьядене.

– Вал… что?

Дебби впервые слышала это слово.

– Лучшее просекко производят в районе Вальдоббьядене, к северу от Венеции. Я должен был убедиться.

Дебби запомнила эту информацию, так же как и то, что Беррейдж разбирается в винах. И любит их.

Когда вино разлили по бокалам, Беррейдж посмотрел на Дебби через стол и спросил:

– Итак, что скажете? Подниметесь на борт ФИА? Я бы очень хотел, чтобы вы присоединились к нашей команде.

Дебби опустила глаза и несколько секунд смотрела на вино в своем бокале.

Если она примет предложение, это будет кардинальной переменой в жизни. Эта перемена унесет ее еще дальше от родительского дома, она расстанется с друзьями и, главное, с Элис и начнет все сначала в тысяче миль от Англии.

Готова ли она к таким переменам? Дебби перевела взгляд на обернутое накрахмаленной белой салфеткой горлышко бутылки в ведерке со льдом. Это просекко проделало длинный путь из Италии в Англию, так почему она не может сделать то же самое, только в обратном направлении?

Да, новая жизнь во Флоренции – это то, о чем она мечтала.

Собравшись с духом, Дебби приняла решение, посмотрела на мистера Беррейджа и улыбнулась:

– Да. Спасибо вам большое, я с радостью приму ваше предложение.

Дебби подумала, не должна ли она в знак заключения соглашения протянуть мистеру Беррейджу руку, но у него на этот счет была другая идея. Бокал с просекко уже был у него в руке, и он протянул его перед собой. Дебби взяла свой, потянулась через стол, и они чокнулись, причем так громко, что привлекли внимание посетителей ресторана за соседними столиками. К счастью, бокалы оказались достаточно крепкими и выдержали столкновение, только немного просекко выплеснулось на руку Дебби.

– Превосходно, Дебора, просто превосходно! За ваше здоровье! – произнес Беррейдж, залпом выпил вино и потянулся за бутылкой.

А Дебби за это время успела только слизнуть несколько капель с руки. Она думала о том, насколько изменится ее жизнь в результате только что принятого решения.

Глава 7

Уже на следующий день Дебби с радостью и некоторым удивлением обнаружила в своем почтовом ящике подробное и исчерпывающее электронное письмо с подтверждением предложения занять должность заведующей учебной частью в школе английского во Флоренции. Сразу стало ясно, что мистер Беррейдж, когда не занят едой и выпивкой, очень практичный и аккуратный в деловом смысле человек.

Дебби решила, что это хороший знак. Послала формальный ответ, приняла предложение и распечатала контракт, чтобы, подписав, отправить его по почте.

А еще она получила ответ Пьерлуиджи на свое сообщение, в котором сообщала ему о принятом решении. Ответ обнадеживал и в то же время разочаровывал.

Отличные новости. Собираюсь на несколько недель в отпуск в Грецию (там нет сигнала), свяжусь, когда вернусь. О работе в США пока никаких новостей.

Х. Пьерлуиджи.

Человек – существо эгоистичное, и Дебби готова была признать, что будет рада, если Пьерлуиджи не получит работу в Америке и, значит, они снова встретятся и будут жить в одном городе. Расстраивало то, что, когда она приедет во Флоренцию, Пьерлуиджи, скорее всего, еще будет в Греции. И все равно ее не покидало чувство, что она скоро его увидит.

Дебби подала заявление об увольнении и с разрешения домовладельца смогла быстро избавиться от квартиры, заселив в нее одного своего знакомого. Элис вызвалась временно присматривать за ее оставшимися в Кембридже вещами, включая новенький велосипед.

На следующих выходных Дебби отправилась на поезде в Бристоль и там обрушила новости на головы своих родителей.

Отец, как она и ожидала, отнесся к ним несколько настороженно:

– Так-то вроде все очень даже неплохо, но ты убедись в том, что тебя не проведут с соцзащитой и пенсионными накоплениями.

Отец Дебби всю жизнь не доверял работодателям и теперь, когда до выхода на пенсию оставалось всего несколько лет, не собирался менять свое к ним отношение.

– Пап, я уверена, что все по-честному. – Дебби улыбнулась. – У меня письменный контракт и все прочее. Не волнуйся, там все по пунктам расписано.

– Это хорошо, – кивнул отец, – но ты все равно держи с ними там ухо востро. Иностранцы не всегда, как мы, с уважением относятся к соблюдению законов. – Тут Дебби хотела возразить, но отец сменил тему: – В любом случае теперь мы сможем поехать посмотреть Флоренцию, конечно, после того как ты там устроишься. Из Бристоля самолеты летают по всей Европе, так что долететь до тебя будет даже быстрее, чем добраться отсюда до Кембриджа.