Текст книги "Мечтая о Флоренции"

В прошлом году родители Дебби, возвращаясь после выходных в Кембридже, попали в жуткую пробку на М25 и теперь представляли, сколько времени может занять это путешествие.

Мама тоже была обеспокоена, но тревожила ее не зарплата и прочие пункты контракта, а будет ли ее дочь счастлива в личном плане.

– Конечно, если ты этого хочешь, то поезжай. – Она на секунду встретилась с Дебби взглядом. – Но ты уверена, что хочешь переехать в чужую страну?

– Думаю, на данном этапе сложности пойдут мне только на пользу, да и работа, как я поняла, будет интересная. Наконец я получу возможность практиковать мой итальянский, буду преподавать и одновременно займу более ответственную должность.

– А в денежном отношении? Справишься?

То, что отец задаст этот вопрос, было неизбежно – у них в семье всегда было туговато с деньгами.

– Да, думаю, справлюсь. – Дебби кивнула. – В Кембридже при увольнении выдадут несколько тысяч, этих денег хватит на перелет, на задаток за проживание и прочее. И еще останется, чтобы внести очередной платеж по студенческому кредиту.

Они обговаривали все детали новой работы, пока Дебби не убедилась, что родители успокоились и приняли ее решение.

За несколько дней до этого у нее состоялся примерно такой же разговор с Элис и с таким же результатом. Учитывая нестабильное положение в кембриджской школе, просто нельзя было отказываться от более интересной и выше оплачиваемой работы, да еще и в городе ее мечты. И конечно, трудно было устоять перед главным искушением, ведь там Дебби ждал мужчина ее мечты.

Родителям она пока о Пьерлуиджи рассказывать не стала, решила, что еще будет время.

– Я рада, что вы оба одобряете эту идею. Я прямо чувствую, что мне надо принять какой-нибудь вызов, а должность завуча – как раз то, что нужно. Да и смена обстановки тоже пойдет мне на пользу.

Мама подалась вперед и похлопала ее по руке:

– Ты это заслужила, особенно после такого непростого года, точно тебе говорю. Я очень рада. Ты хорошо выглядишь, голос бодрый, и наконец-то снова улыбаешься.

Дебби тоже была рада происходившим с ней переменам. И в одном она была уверена: Пол остался в прошлом.

Прощаясь с друзьями в Кембридже, Дебби поняла, что будет сильно по ним скучать, и по городу тоже. Элис при расставании заливалась слезами и пообещала, что прилетит к ней на несколько дней перед Рождеством. Как бы то ни было, Кембридж Дебби покидала в приподнятом настроении, ведь ее ждала новая интересная работа и скорая встреча с Пьерлуиджи.

В первое воскресение октября Дебби вылетела в Болонью, а оттуда поездом отправилась во Флоренцию и всю дорогу волокла за собой огромный тяжелый чемодан. Осень уже наступила, а зимы, насколько она знала, во Флоренции холодные, так что пришлось прихватить с собой теплые вещи. Хотя температура воздуха в день прибытия была как в Англии в мягкий летний день.

От вокзала Дебби взяла такси и сразу поехала по адресу, который ей дал мистер Беррейдж. По пути скрещивала пальцы, чтобы обстановка оказалась если не уютной, то хотя бы не спартанской.

Дебби уже узнала из Интернета, что многоквартирный дом, в котором, как предполагалось, она будет проживать, расположен за чертой исторического центра города, недалеко от ворот Прато, где они с Элис обедали в первый вечер своей летней поездки во Флоренцию. От дома до школы полчаса пешком, но ходят автобусы, и вообще она всегда может купить себе велосипед. Фасад дома был несколько обшарпанным, но сам район показался Дебби довольно чистым и уютным.

Расплатившись с таксистом, она позвонила в квартиру номер пять.

– Да? – ответил мужской голос. – Кто там?

Дебби даже в первый момент подумала, что это мог быть сам мистер Беррейдж, но потом уловила шотландский акцент и поняла, что ошибается.

– Это Дебби Уотерсон. Я поступаю на работу в ФИА. Мистер Беррейдж сказал мне приехать по этому адресу.

– О да, хорошо, я вас впущу.

Голос у мужчины был доброжелательный, и Дебби сразу расслабилась. Услышав тихое жужжание, она толкнула дверь и вошла в вестибюль, который был почти наполовину заставлен велосипедами и скутерами. Сбоку от парадного входа она увидела широкую лестницу.

Пятая квартира находилась на втором этаже, и Дебби начала ступенька за ступенькой затаскивать свой чемодан наверх. Не добравшись до первой площадки, услышала, как кто-то сбегает вниз. Подмога прибыла в лице высокого широкоплечего парня.

– Дебби? – Парень широко улыбнулся. – Я Рори. Добро пожаловать во Флоренцию. Я это донесу.

Дебби хотела запротестовать, но здоровяк легко подхватил чемодан мускулистой рукой и повел ее за собой.

Когда они поднялись на второй этаж, он показал на приоткрытую дверь:

– Проходите, там открыто.

Дебби вошла в квартиру и на секунду замерла, почувствовав чудесный запах. Кто-то здесь пек пирог. Дебби вдруг поняла, что жутко проголодалась.

– Ваша комната слева в конце коридора, – сказал у нее за спиной Рори.

Дебби прошла по короткому коридору и, приготовившись к худшему, открыла указанную дверь.

Первое впечатление оказалось очень даже хорошим. В комнате было чисто и светло. Кровать заправлена белыми, без единого пятнышка простынями, с такими же белыми наволочками. На краю кровати – стопка свежих полотенец, а на полотенцах – связка из трех ключей: от парадного входа, от квартиры и от ее комнаты.

Окно выходило во внутренний двор на глухую стену – панорама так себе, но на психику не давила. В общем, все было гораздо лучше, чем она ожидала.

– Комната пустует уже несколько месяцев, с отъезда Анжелы. – Рори поставил чемодан возле кровати. – Наверное, вам лучше тут немного проветрить.

– Рори, большое спасибо. – Дебби обернулась. – Все хорошо, меня все устраивает.

Она улыбнулась и внимательнее посмотрела на собеседника. Лет на пять-шесть моложе ее, светлые, коротко подстриженные волосы, высокий, мускулистый и в то же время немного застенчивый. Его дружелюбие можно было сравнить с его габаритами, а он был действительно крупным парнем – плечи такие широкие, что едва в дверь проходили.

– И спасибо, что донесли мой чемодан. Жаль, что он такой тяжелый.

– Нет проблем. Кстати, я испек пирог, так что, если хотите, приходите в кухню, попробуйте кусочек. А я сделаю вам чай.

– Это лучшее из того, что я слышала за весь сегодняшний день. Спасибо. Но сначала подскажите, где здесь ванная, я помою руки.

Ванная комната оказалась довольно просторной, а уголок с полками был заставлен туалетными принадлежностями – от шампуней и духов до дезодорантов и коробки с косметикой, которой хватило бы на целое семейство клоунов.

Дебби даже стало интересно, кому это все принадлежит. Понятно, что кому-то из жильцов. И все флаконы и тюбики были чистыми и не до конца использованными.

Помыв руки, она вышла в коридор. У одной из открытых дверей стоял Рори.

– Кухня здесь.

В кухне, как и в комнате, царил идеальный порядок. Дебби было с чем сравнить. В доме, который она снимала в свой первый год в Кембридже, жильцы как будто соревновались, чья постоянно растущая стопка грязной посуды простоит дольше.

Дебби одобрительно посмотрела на Рори:

– Тут так чисто. Не скажете, кто у вас отвечает за поддержание порядка?

– Есть одна женщина, Антонелла, она приходит три раза в неделю. И она просто замечательная.

Это были хорошие новости.

Дебби села за стол с Рори, он придвинул ей чашку чая и блюдце большим куском отличного бисквита «Виктория» и, немного стесняясь, сказал, что это его хобби – «выпечка… выпечка и регби». В эти выходные он не играл, потому что потянул сухожилие – но это не помешало ему, как перышко, нести тяжеленный чемодан, – вот и решил вместо тренировки испечь бисквит.

Дебби поинтересовалась насчет других жильцов. Оказалось, что в квартире, кроме Рори, живут еще две девушки, Вирджиния и Клэр. Они уехали на выходные, но Дебби не стала расспрашивать, куда и когда вернутся.

Рори спросил, не хочет ли она с ним пообедать, но Дебби уже знала, куда хочет пойти. Взглянула на часы – было уже почти три, – поблагодарила Рори за угощение, сказала, что у нее назначена встреча и, даже не переодевшись, вышла из квартиры.

Накануне днем Дебби написала Пьерлуиджи о своих планах, но ответа не получила. Видимо, он все еще был в Греции, но Дебби поняла, что хочет знать наверняка. В конце концов, телефоны разряжаются, ломаются, их воруют.

Дебби никогда не спрашивала Пьерлуиджи, где он живет, но он говорил, что работает в госпитале Университета Карегги. Судя по ее карте, туда можно было добраться автобусом.

Она вышла на главную улицу. Температура воздуха была идеальной, не сравнить с августовской удушающей жарой. Дебби прошла под массивной аркой ворот Прато и дальше вниз, мимо ресторана, где они с Элис обедали.

Меню, как показалось Дебби, осталось тем же, и она дала себе слово, что как-нибудь в ближайшие дни обязательно сюда зайдет. Автобус подошел почти сразу, пришлось сделать одну пересадку, и на место она прибыла уже около четырех.

Госпиталь Университета Карегги выглядел очень современным.

Дебби сразу пошла к стойке регистрации и, не на шутку разволновавшись, сказала, что ей надо поговорить с доктором Пьерлуиджи Масино.

Очень занятая женщина за стойкой молча кивнула на указатель «Онкология». Следуя стрелкам, Дебби прошла по коридорам, потом по лестнице и наконец добралась до отделения онкологии. У стойки стояла очередь, и она, пока ждала, заметила у боковой стены двух молодых докторов.

Решив попытать счастья, Дебби подошла к докторам, улыбнулась и смело заговорила на итальянском:

– Простите, что вас беспокою, но я ищу друга, может, вы его знаете? Пьерлуиджи Масино… доктор Масино.

– Да, конечно, мы знаем Пьерлуиджи. – Тот, кто помоложе, улыбнулся и кивнул. – Он сейчас в отпуске в Греции со своей невестой. Вернется, кажется, на следующей неделе. Или через неделю.

Дебби стояла как оглушенная, а второй доктор подтвердил слова своего коллеги:

– Он вчера прислал мне сообщение. Пишет, что они прекрасно проводят время на Санторини. Арендовали виллу с еще одной парой. Красота, бассейн, скинул фото. – Тут он искоса глянул на своего коллегу. – Кстати, напомню, если учесть те курсы в Англии, его бóльшую часть лета в госпитале видно не было. Везет же некоторым. А мы вот тут работаем по воскресеньям. – Он улыбнулся Дебби. – У вас хороший итальянский. Вы откуда?

– Я… из Англии.

Дебби в отчаянии огляделась по сторонам. Ей надо срочно уйти из этого госпиталя. Она пыталась переварить услышанное. Мозги буквально закипали, а эмоции сорвались в свободное падение. Собравшись, она смогла проявить актерские способности, о которых никогда раньше и не подозревала, и широко улыбнулась:

– Ну что ж, я тут проездом, вот подумала, дай загляну, вдруг застану.

– Хотите, мы что-нибудь ему передадим, когда увидим?

О, ей было что ему сказать, но она решила оставить это при себе.

Все с той же приклеенной улыбкой Дебби поблагодарила докторов, развернулась и пошла по коридору к лестнице.

Оказавшись на улице, она побрела в ту сторону, откуда прибыл автобус.

И все это время думала о том, какой же была дурой. Только законченная дура могла поверить, что случайная связь в отпуске может что-то значить для такого мужчины, как Пьерлуиджи. Дебби не плакала, но, когда приняла тот факт, что теперь она совсем одна в чужом городе, на нее навалилась жуткая тоска.

Довольно долго она брела куда глаза глядят, и вышла к остановке как раз, когда к ней подходил автобус.

Не задумываясь, Дебби вошла, села и погрузилась в свои мысли. И только десять минут спустя, когда автобус остановился возле главного вокзала, она встряхнулась, вспомнила, где находится, и вышла. Постояв на тротуаре еще несколько минут, она наконец смогла совладать с эмоциями. В голове прояснилось, и Дебби поняла, что ей нужно.

Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, она направилась в исторический центр города.

По сравнению с августом туристов было меньше, но это не значит, что их было мало. Дебби довольно долго шла по людным тротуарам мимо Дуомо, потом свернула на боковые улочки и наконец выбралась к Понте Веккьо. Протискиваясь через толпы туристов, она перешла на другой берег Арно и повернула налево. Еще через несколько сотен метров свернула направо и начала подниматься по склону холма.

Последние ступеньки перед Садом Роз она преодолела в пять минут шестого и испытала огромное облегчение, обнаружив, что ворота все еще широко открыты. Войдя в сад, Дебби поняла, что она единственный посетитель, поэтому сразу прошла к такой знакомой скамейке и села рядом с бронзовой фигурой. Непроизвольно взяла ее за руку.

Солнце клонилось к горизонту, на статую со скамейкой уже упала тень, но бронзовые пальцы все еще были теплыми, и это как-то успокаивало. Дебби устроилась поудобнее и, даже не пытаясь разглядеть крыши домов внизу, мысленно вернулась к событиям прошедшего лета, которые шаг за шагом привели ее в госпиталь Университета Карегги.

Где-то глубоко в душе Дебби сознавала: ее не очень-то поразило сделанное в госпитале открытие.

Одно то, что Пьерлуиджи почти не связывался с ней после отъезда из Кембриджа, уже было подозрительно. Да и в таком курортном месте, как Санторини, с мобильной связью все должно быть если не отлично, то нормально. А она, опять же со времени отъезда Пьерлуиджи, получила от него всего три коротких сообщения. Теперь Дебби понимала, что была настолько очарована, что буквально поглупела и, можно сказать, ослепла, поскольку не желала замечать очевидное. После сделанного в госпитале Университета Карегги открытия постепенно пришло осознание того, что Пьерлуиджи – банальный мерзавец и между ними все кончено.

Дебби, не отпуская руки бронзовой фигуры, прокручивала все это в голове, пока мысли не стали ясными и четкими. С этой вновь обретенной ясностью вернулось волнение, которое всегда сопутствует новому старту в жизни.

Когда в Сад Роз ввалилась шумная компания студентов из американского колледжа, Дебби уже встала со скамейки и пошла вниз по лестнице в Старый город. Ей определенно стало легче, и настроение было не то чтобы прекрасное, но точно хорошее.

Боль, которая пронзила Дебби в момент, когда она узнала об истинной сущности Пьерлуиджи, сменило раздражение на саму себя. Вместо того чтобы придерживаться линии поведения, которую разработала после расставания с Полом, она взяла и наступила на те же грабли.

Да, Пьерлуиджи – мерзавец, но она просто доверчивая дура. Проходя по площади Синьории мимо галереи Уффици, Дебби пообещала себе, что больше не допустит подобной ошибки в отношениях с мужчинами.

Справившись с раздражением в свой адрес, она подошла к статуе Давида и сделала пару фото этого знаменитого обнаженного юноши. Сразу отослала их Элис, и уже через полминуты у нее зазвонил телефон.

– Дебс, привет.

– Привет, Эл. Получила фото?

– Конечно. Прекрасная статуя, и парень очень симпатичный, вот только… – Элис замолчала, но Дебби сразу поняла, что у подруги на уме, она от нее другого и не ожидала.

– Слушай, Эл, может, когда он позировал, было холодно. Не забывай о презумпции невиновности.

– Ну как скажешь. А у тебя как дела? Как Флоренция? Твой-то парень объявился?

Дебби подошла к краю площади, села на ступеньки и пересказала подруге свой разговор с докторами в госпитале Университета Карегги. Элис, не перебивая, выслушала и только в конце выразила свое возмущение и презрение по отношению к Пьерлуиджи. Но, судя по голосу, сама новость ее не удивила.

Дебби решила ее немного подтолкнуть.

– Мне следовало понять, что все так может обернуться? Я круглая идиотка, да?

– Нет, конечно нет, – не очень-то убедительно ответила Элис и, немного помолчав, продолжила: – Все дело в том, что он просто роскошный мужчина. Мой скромный опыт подсказывает, что такие красавцы в большинстве случаев оказываются подлецами.

Скромный опыт? Дебби даже язык прикусила, чтобы не ляпнуть лишнего.

– То есть ты хочешь сказать, что красивым мужчинам доверять не стоит?

– Ну, не всем, но эти качества частенько идут рука об руку. Вот твой Пол, например, кто бы он там ни был по своей натуре, но такого красавчика я в жизни не встречала.

Дебби согласно кивнула и пару раз вдохнула и выдохнула.

– Ладно, Эл, в любом случае я извлекла урок из случившегося и сейчас в полном порядке. В ближайшем обозримом будущем я не собираюсь связываться с мужчинами, особенно с красавцами, с итальянцами и докторами. Если услышишь от меня что-то иное, прыгай в самолет, прилетай и тряхни меня хорошенько, можешь даже подзатыльник дать.

– А я как раз не только из-за фоток Давида звоню. Кажется, у меня в ноябре будет возможность запрыгнуть в самолет и прилететь во Флоренцию. Ну, не для того, чтобы дать тебе подзатыльник, конечно. Ты как? Сможешь меня приютить?

– Отличная новость, Эл! Я, конечно, все устрою. В общем, жду не дождусь, когда тебя увижу.

Они поболтали еще немного, и Элис под конец поделилась своими впечатлениями:

– Дебс, судя по голосу, ты точно в порядке. Я очень рада. В общем, забудь о нем и двигайся дальше. И помни: половина населения Земли – это мужчины. Раньше или позже ты встретишь того, у кого есть мозги, совесть и еще кое-что интересное. Поверь, это обязательно случится.

– Если это от меня зависит, то не в ближайшее время.

После разговора Дебби еще какое-то время думала о том, что сказала Элис.

Да, она более или менее справилась с этой ситуацией. А как иначе? Она всегда была практичной. Дебби мысленно встряхнулась. Пьерлуиджи больше нет на ее горизонте, но перед ней новая жизнь во Флоренции, в городе ее мечты. Возможно, все не так уж и плохо.

Чтобы поставить точку в отношениях с Пьерлуиджи, Дебби послала ему короткое сообщение:

Наслаждайся отпуском на Санторини со своей невестой.

Подписывать сообщение не стала.

Потом, пока Дебби любовалась архитектурой и наблюдала за толпами туристов, пришло сообщение, но не от Пьерлуиджи, а от Стивена Беррейджа.

Добро пожаловать во Флоренцию. Вы сейчас свободны? Если да, я бы угостил вас бокалом вина. Или пообедаем?

На несколько секунд Дебби замерла на месте и просто тупо смотрела на телефон. У нее не было никакого желания с кем бы то ни было общаться. А потом включилось рациональное мышление: дело не в общении, тут речь идет о работе.

Дебби вздохнула и ответила:

Спасибо. Буду рада. Где встретимся? Я рядом с Палаццо Веккьо.

Ответ пришел моментально:

Отлично. Встречаемся у «Джуббе Россе» на площади Республики.

Дебби, даже не сверяясь с картой, знала, где эта площадь. До нее можно было дойти минут за пять, но она решила дать Беррейджу время, чтобы туда добраться, и себе, чтобы как-то эмоционально собраться. Поэтому она еще немного побродила, пофотографировала Палаццо Веккьо и с короткими комментариями переслала фото родителям. Понятное дело, что о Пьерлуиджи упоминать не стала. Когда Дебби подошла к кафе, в душе еще ощущалась пустота, но она не мешала рационально действовать и мыслить.

Беррейдж уже был на месте – стоял в толпе посетителей возле барной стойки с наполовину выпитым бокалом пива в руке. Шум был такой, что, пока она не похлопала его по плечу, Беррейдж ее не заметил.

– Дебора, добро пожаловать, как же я рад вас видеть. – поздоровавшись, он очень энергично пожал ей руку и предложил: – Бокал просекко?

– С большим удовольствием, спасибо. – Дебби заставила себя улыбнуться.

– Вот и отлично.

После этого Беррейдж исчез в толпе и через минуту возник рядом с Дебби с бутылкой просекко и двумя бокалами в руках. С пивом, ясное дело, уже было покончено.

Пока Беррейджа не было рядом, Дебби успела оглядеться.

Да, «Джуббе Россе» – место не просто популярное, оно дышит историей. Картины на стенах, все как минимум сто лет назад написаны, плюс канделябры, зеркала и все такое прочее.

Беррейдж подошел к Дебби, разлил вино по бокалам и протянул ей один, но тут кто-то рядом решил, что вправе составить им компанию.

– Стефано, представишь меня своей очаровательной спутнице? Хоть убей, за весь день такой красавицы не встречал.

После этого итальянец, который возник рядом с Беррейджем, поднес к губам собранные в щепоть три пальца и театрально их чмокнул. С виду он был на несколько лет старше Беррейджа, то есть ему было лет шестьдесят – шестьдесят пять, и у него был сильный тосканский акцент, но Дебби, даже не поняв ни слова, легко могла уловить посланный намек. Незнакомца выдавал блеск глаз и то, как он старательно пытался рассмотреть ее «фасад». В тот момент мнение Дебби о мужчинах было на рекордно низком уровне, и она еле сдержалась, чтобы не дать этому типу пощечину. Скрипнув зубами, она выдавила улыбку и расправила плечи, так что, к ее искреннему удовольствию, сразу стало заметно, что она на пару дюймов выше незнакомца.

– Это наша новая заведующая учебной частью, Дебора Уотерсон, – сказал Беррейдж и повернулся к Дебби. – А это доктор Монтеварки. Фаусто Монтеварки.

– Доктор? – Дебби непроизвольно навострила уши. – Вы работаете в госпитале?

С нее было достаточно итальянских докторов.

Ее вопрос почему-то позабавил обоих мужчин, и Дебби пришлось подождать, пока доктора Монтеварки не отвлек телефонный звонок, и тогда ее новый работодатель, понизив голос, объяснил все на английском:

– Здесь все доктора. Это всего лишь означает, что он обучался в университете. – Тут Беррейдж еще больше понизил голос: – Или нет. Обращение «доктор» часто используют, просто чтобы продемонстрировать свое уважение. Фаусто – бизнесмен, и очень удачливый во многих областях. Но, насколько я знаю, последний раз он был в госпитале, когда проверял состояние своей простаты.

Дебби почувствовала, что начинает искренне улыбаться.

– А, я понимаю. Значит ли это, что я тоже доктор?

– Конечно. И не только женщина-доктор, то есть докторесса, но и профессоресса. Да, это немного труднопроизносимо, но вы, если пожелаете, можете с полным правом подписываться «док. проф. Уотерсон». А теперь давайте найдем местечко в дальнем зале, там потише.

Беррейдж проводил Дебби в просторный зал в глубине ресторана. Столики там были накрыты для обеда, и за некоторыми уже сидели посетители. Сразу стало понятно, что Беррейдж был в «Джуббе Россе» завсегдатаем. Официант, увидев их у входа, помахал им рукой и указал на столик в углу зала:

– Ваш столик свободен.

Беррейдж провел Дебби через зал и, пока она садилась, спросил:

– Вы успели поесть?

У Дебби пока не было аппетита, и она вежливо ответила:

– Спасибо, я не голодна. Рори угостил меня бисквитом.

– Ах да, наш играющий в регби повар. Он чертовски хороший педагог! Шотландский акцент, конечно, не подарок, но, увы, нельзя иметь все и сразу. И знаете, вам не помешает поесть. У нас впереди напряженная неделя. Если у вас есть время, можем за разговором и пообедать.

Дебби кивнула, хотя есть действительно не хотела. В конце концов, еда нейтрализует алкоголь, а Беррейдж, похоже, решил не останавливаться на одной бутылке просекко, в которой осталось не больше четверти, притом что Дебби пила свой первый бокал. Беррейдж, как только сел за стол, сразу устранил дисбаланс – наполнил ее бокал до краев и вылил остатки вина в свой.

– Думаю, когда подадут еду, лучше будет перейти на красное. Или вы предпочтете остаться с этой шипучкой?

– Мм… согласна, красное будет в самый раз. И, мистер Беррейдж, я бы попросила заказать воды. Не хочется пить слишком много вина.

– Да, конечно, если не хочется, то и не нужно. И зовите меня Стивен, хорошо? Меня все так зовут. Или Стефано, это мое второе итальянское имя. Ладно, хватит об этом, расскажите, как вам квартира? Все устраивает?

– Все просто замечательно! Спасибо, Стивен. Чисто и уютно. Мне очень понравилось. – Дебби решила при первой возможности, и, естественно, до подачи второй бутылки, переключиться на обсуждение рабочих вопросов. – Итак, когда мне приступать? Завтра в девять утра?

– Да, или в десять. Утром ничего такого уж особенного не происходит. Джанкарла приходит в девять и прекрасно за всем присмотрит. Она кладезь информации.

– Джанкарла?

– Наш школьный секретарь. Но ее должность не должна ввести вас в заблуждение. Я бы сказал, Джанкарла близка к тому, чтобы и без нас руководить школой. Она здесь почти двадцать пять лет, дольше меня, и знает обо всем, что у нас происходит.

Дебби кивнула.

Судя по словам Беррейджа, первым делом ей следовало заслужить расположение Джанкарлы. Эта секретарь определенно была влиятельной дамой, а у Дебби не было ни малейшего желания обзаводиться врагом в лице ветерана школы. Дебби продолжила задавать вопросы о работе и фиксировала в памяти ответы.

Получалось, что, хотя какая-то часть занятий проводится в сентябре, бóльшая их часть начиналась прямо на этой неделе. В общем, начало работы для Дебби было чем-то вроде боевого крещения.

К столику подошел официант, тот самый, который еще с порога зала узнал Беррейджа.

И снова Дебби доверилась вкусу своего нового босса. Единственное, о чем попросила, чтобы порции были поменьше. Она не понимала названия блюд, но с облегчением согласилась с тем, что на обед у них будут только закуски и основное блюдо, а пасту исключили из заказа.

Дебби все лето колесила на велике по Кембриджу, потом – стресс от переезда, так что джинсы сидели на ней не в обтяжку, но ей хотелось, чтобы так все и оставалось.

Воспользовавшись моментом общения с экспертом по итальянской кухне, она решила проконсультироваться:

– Итальянцы действительно каждый раз заказывают закуску, потом пасту, потом основное блюдо, а затем сыр или десерт? Если да, они должны быть просто толстенными. Но я не замечаю, чтобы они страдали от лишнего веса. Почему так?

Беррейдж снисходительно улыбнулся:

– Вы удивитесь, но итальянцы действительно едят пасту один, а то и два раза в день. Но я не думаю, что они всегда заказывают полный набор.

– То есть это нормально – прийти в ресторан и заказать, скажем, просто пасту?

– Конечно. Но к тарелке пасты никогда не помешает графин красного вина.

Все, что подали, было так вкусно, что Дебби поняла: даже после всех переживаний она не потеряла аппетита.

Подали «Кьянти Классико». Дебби с удовольствием согласилась на бокал, а Беррейдж очень быстро прикончил то, что оставалось в бутылке. К свежему инжиру и сыровяленой ветчине подали гренки, а к ассорти из ребрышек ягненка, стейка и сосисок – целую горку жареного картофеля.

Дебби уже не в первый раз подумала о том, что Тоскана не самое подходящее место для вегетарианцев. И все время обеда она не уставала расспрашивать Стивена Беррейджа о работе, пока не получила полного представления о том, что ее ждет на следующее утро. И главное, несмотря на убийственное для печени количество вина, Беррейдж отвечал ясно и обстоятельно. Он определенно был несгибаемым в смысле алкоголя человеком.

Под конец Дебби, вежливо отказавшись от десерта и эспрессо, сослалась на усталость после перелета и встала из-за стола. Беррейдж галантно предложил проводить ее, но Дебби во второй раз вежливо отказалась и оставила его в компании двух рюмок граппы в качестве комплимента от ресторана.

Она прогулялась от площади Республики мимо базилики Санта-Мария Новелла к вокзалу и дальше по сравнительно безлюдным улицам до дома, где и оказалась в начале одиннадцатого вечера.

Поднимаясь по лестнице, Дебби поняла, что действительно устала. В доме было тихо. Приняв ванну, Дебби легла спать. Опуская голову на подушку, она с облегчением осознала, что ее мысли занимает вовсе не Пьерлуиджи, а розовый сад – ее особое место. Это было такое уютное ощущение – чувствовать перед сном в своей руке руку бронзовой скульптуры и думать о том, что ждет тебя на следующее утро.

Глава 8

Несмотря на открытия насчет Пьерлуиджи, Дебби смогла легко и быстро заснуть. Вот только около двух ночи ее разбудили громкие женские голоса в коридоре.

Дебби не сомневалась, что это Вирджиния и Клэр вернулись из поездки на выходные, но потом голоса стихли, дверь со щелчком закрылась, и Дебби снова спокойно уснула.

Проснулась она рано и позавтракала в одиночестве. Никаких признаков жизни в квартире не наблюдалось, и Дебби решила, что, вероятно, все три жильца-учителя еще спят, потому как на работу им идти только после обеда или вообще вечером.

Из дому она вышла в четверть девятого и в школу отправилась пешком. Небо было серым, ветер холодным, но хотя бы влажно не было. Двигаясь мимо вокзала и дальше по улице к собору, Дебби поняла, что идет в компании по преимуществу рабочих – об этом можно было догадаться по их простой одежде и походке, которая разительно отличалась от медленного и вальяжного шага туристов.

По пути Дебби заглядывала в витрины магазинов и всякий раз испытывала неподдельное потрясение от выбора товаров и от просто астрономических ценников на одежду и обувь. В некоторых витринах даже не выставили ценники, это умолчание казалось зловещим, и Дебби решила держаться от них подальше. Да, она могла позволить себе переплатить, но богачкой ее точно назвать было нельзя.

Школа располагалась на втором этаже великолепного палаццо времен Ренессанса на улочке прямо за Дуомо. Массивные деревянные ворота, запертые, когда они с Элис разведывали обстановку прошедшим летом, теперь были открыты. За ними – вымощенная каменными плитами дорожка, по которой когда-то въезжали кареты флорентийской знати.

Да уж, учитывая простое происхождение Дебби, она могла считать себя счастливицей, что получила работу в таком месте в такие-то непростые времена. Правда, теперь карет во дворе не было, только в углу стоял одинокий «смарт». Когда Дебби проходила мимо «смарта», дверь слева открылась и появилась чья-то голова.

– Утро доброе, синьора.

Тот, кто поприветствовал Дебби, оказался мужчиной лет пятидесяти с очень аккуратно подстриженными седыми волосами. Он был в идеально белой отглаженной рубашке, в таких же идеально отглаженных черных брюках и зеленом фартуке.

– Доброе утро. – Дебби взглянула на часы: было еще без двадцати девять. – Я Дебби Уотерсон, сегодня приступаю к работе.

– А меня зовут Нандо. – Мужчина улыбнулся. – Я тут привратник и очень рад с вами познакомиться. Синьор Беррейдж предупредил, что вы придете. Вы, как я понимаю, будете новой заведующей.

– Да, если точнее, заведующей учебной частью.

– Анжела была очень славной. – Привратник по глазам Дебби увидел, что она не совсем его поняла, и объяснил: – Анжела, ваша предшественница, она мне очень нравилась.

– И долго она здесь работала?

– Жалко, но нет. – Привратник покачал головой. – Начала работать в прошлом году и ушла уже к Пасхе. Да, очень жаль, что она уволилась.

Дебби стало интересно, почему ее предшественница так быстро уволилась, и она решила разузнать об этом при следующей встрече со Стивеном.

Еще немного поболтав с Нандо о повседневных делах школы, она помахала ему рукой и вошла в здание ФИА. Сбоку от входа она сразу заметила прямо-таки антикварный лифт, но решила подняться по лестнице.