Текст книги "Разрушь меня. Разгадай меня. Зажги меня (сборник)"

Глава 49

– Не умер, – соглашается кто-то.

Адам поворачивается, нахмурившись.

– Что ты тут делаешь?

– Вау. Вот так приветствие, Кент. Не надорвись, когда будешь благодарить меня за свое спасение.

– Ты нам лгал!

– Всегда пожалуйста.

– Ты дал транквилизатор моему десятилетнему брату!

– Пожалуйста, пожалуйста, не стоит благодарности.

– Привет, Кенджи, – говорю я.

– А тебе идет моя одежда, – отзывается он, рассматривая меня.

Я округляю глаза. Адам впервые внимательно смотрит на то, во что я одета.

– Больше нечего носить, – объясняю я.

Адам кивает и переводит взгляд на Кенджи.

– Ты пришел что-то сказать?

– Да. Я должен показать тебе, где ты будешь жить.

– Что это значит?

Кенджи ухмыляется.

– Вы с Джеймсом будете в моей комнате.

Адам ругается себе под нос.

– Прости, дружище, у нас недостаточно комнат, чтобы выделить тебе и Горячим Ручкам отдельное гнездышко, – подмигивает мне Кенджи. – Без обид.

– Что, прямо сейчас перемещаться?

– Ну да. Я хочу скоро залечь спать, у меня нет желания целый день ждать твою ленивую задницу.

– Ленивую?!

Я поспешила вмешаться, пока Адам не пустил в ход кулаки.

– Почему ты решил лечь спать? Который час?

– Десять вечера почти, – сказал мне Кенджи. – Под землей счет времени теряется, но в коридорах везде мониторы, и многие носят часы. Если перепутать день и ночь, быстро выдохнешься. Да, так вот, насчет комфорта – сам должен понимать, сейчас не время…

– Откуда ты знаешь, что Уорнер не умер? – нервно перебиваю я.

– Его засекли видеокамеры, – объясняет Кенджи. – Он и его люди усиленно патрулируют район. Мне удалось услышать часть разговора – оказывается, Уорнера подстрелили!

Я вздыхаю, стараясь унять сердцебиение.

– Поэтому вчера нам повезло: солдат отозвали на базу, решив, что Уорнер мертв. На пару часов наступило безвластие – никто не знал, что делать, чьи приказы выполнять. Но оказалось, он не убит, только ранен. У него рука замотана и на косынке.

Адам заговорил раньше, чем ко мне вернулся голос.

– Насколько «Омега» защищена от нападения?

Кенджи засмеялся:

– На все сто. Не понимаю, как Уорнеру удалось подобраться так близко, но точного местонахождения им не определить. В худшем случае – не прорваться. Нашу систему защиты они никогда не пройдут, к тому же у нас повсюду камеры. Мы увидим, что они задумали, еще до начала нападения. Хотя все это не важно. Они ищут столкновения, мы тоже. Мы не боимся. Они понятия не имеют, на что мы способны, мы целую вечность готовимся.

– А ты… – Я замолкаю. Краснею. – Ты можешь… То есть у тебя… тоже дар?

Кенджи улыбается и исчезает.

Буквально.

Вскочив, я пытаюсь потрогать место, где он только что стоял.

Снова появившись, Кенджи успевает отпрянуть, чтобы избежать моего прикосновения.

– Эй! Ты это, осторожнее! Если меня не видно, я же все равно все чувствую!

– Ой! – отдергиваю руку. – Извини.

– Ты можешь становиться невидимым? – Адам скорее раздражен, чем заинтересован.

– Да блин, я что, не показал?!

– И сколько ты за мной шпионишь? – прищурился Адам.

– Сколько надо, – лукаво ухмыльнулся Кенджи.

– А ты… материальный? – спрашиваю я.

– Вау, какие ты слова знаешь. – Кенджи скрестил руки на груди и прислонился к стене.

– Ну, ты можешь, скажем, проходить сквозь стены?

Он фыркает.

– Я не призрак. Я могу просто… выцвести, я бы так обозначил. Могу слиться с землей, примениться к любому фону. Сам довольно долго не понимал, кстати.

– Вот это да!

– Я ходил за Адамом домой, вот почему знаю, где он живет. И от расстрельной команды сбежал – они меня толком не видели, палили наугад…

– Подожди, зачем ты ходил за Адамом домой? Ты же, говоришь, меня искал?

– Ну, я записался в армию вскоре после того, как мы узнали о крупном проекте Уорнера. – Кенджи кивком показал на меня. – Мы искали тебя, но у Уорнера был допуск к секретным материалам и беспрепятственный доступ к информации. Мы напали на твой след с большим трудом. Касл решил, проще внедрить кого-то для наблюдения за всем этим сумасшедшим дерьмом, которое планировал Уорнер. Я узнал, что Адам – чуть не главная фигура в этом проекте и что он давно с тобой знаком, и передал информацию Каслу. Тот велел следить за Адамом на случай, если он окажется таким же психом, как Уорнер. Надо было убедиться, что он не представляет угрозы для тебя или наших планов. Но что вы вместе сбежите, я и представить не мог. Спутали мне все карты, блин!

Мы помолчали.

– И сколько ты за мной шпионил? – повторил Адам.

– Так-так-так. – Кенджи наклонил голову набок. – Мистер Адам Кент, кажется, присмирел.

– Не будь засранцем.

– Ты что-то скрываешь?

– Да, мой пистолет.

– Ага. – Кенджи потер руки. – Значит, нам уже хорошо и мы готовы двигать.

– Мне штаны нужны.

Кенджи вдруг вышел из себя:

– Да хватит, блин, не хочу я больше слышать эту фигню! Раздели совсем!

– Ну что мне, голым ходить? Дай что-нибудь!

Кенджи посмотрел на Адама тяжелым взглядом и нехотя вышел, бормоча что-то о том, что раздал всю одежду.

– Я не совсем голый, – сообщил мне Адам.

– О-о! – Подняв глаза, я выдаю себя.

Адам, не успев прогнать с лица улыбку, пальцами гладит меня по щеке.

– Я хотел остаться с тобой вдвоем.

Я краснею до корней волос и тщетно ищу, что сказать.

– Я так рада, что ты поправился.

Он говорит что-то, чего я не слышу.

Потянув меня за руку, он ложится на спину и увлекает меня за собой. Я оказываюсь сверху, Адам прижимает меня к себе и целует с новой страстью, с новой настойчивостью, сгорая от желания. Пальцы запутываются в моих волосах, губы мягкие, пылающие, как огонь и мед. Мое тело дымится.

Немного отстранившись, Адам целует меня в нижнюю губу, прикусывая ее на мгновение. Его кожа на сто градусов горячее, чем была секунду назад. Он водит губами по моей шее, я глажу его грудь, живот, плечи, не понимая, почему в моем сердце стучат товарные поезда, а грудь Адама хрипит, как сломанная гармонь. Я обвожу пальцем золотоголовую летящую птицу и понимаю, что Адам дал мне крылья. Он помог мне улететь, и, подхваченная центростремительным движением, я парю в самом центре воздушного потока. Я приподнимаю его лицо и приникаю к губам.

– Джульетта, – говорит он. Я дышу. Один поцелуй, десять пальцев, дразнящих кожу. – Мне нужно увидеть тебя сегодня.

Да. Да.

Пожалуйста.

Два сильных стука заставляют нас отпрянуть друг от друга.

Кенджи распахивает дверь.

– Вы хоть понимаете, что стена стеклянная? – Он будто червяка проглотил. – Устроили тут!

Он бросает Адаму какие-то брюки.

– Пойдем, я отведу тебя к Соне и Саре. Они уже приготовили тебе место, – говорит он мне и обращается к Адаму: – Не вздумай отдавать мне эти штаны!

– А если я не хочу спать? – без тени смущения спрашивает Адам. – Мне запретят выходить из комнаты?

Кенджи прищуривается.

– Я бы не бросался этими словами, Кент. Пожалуйста, не пытайся играть в дебильные игры с романтическими уходами. Порядок введен не без причины – это единственный способ выжить. Поэтому окажи всем услугу, держи ширинку застегнутой. Джульетту ты увидишь утром.

Мне показалось, что утро настанет через миллион лет.

Глава 50

Близнецы еще спали, когда кто-то постучал. Соня и Сара показали мне женскую туалетную, поэтому вчера я приняла душ, но по-прежнему утопала в огромных одеждах Кенджи и чувствовала себя довольно нелепо, шлепая к двери.

За дверью стоял Уинстон.

Я заморгала.

– Здравствуйте.

Он оглядел меня с ног до головы.

– Касл считает, что ты хочешь переодеться.

– Вы принесли мне одежду?

– Да. Помнишь, мы подготовили тебе что-то особенное?

– Ой, как интересно!

Я тихо шла за Уинстоном по темным коридорам. Подземный мир тих, его обитатели спят. Я спросила Уинстона, почему он на ногах так рано.

– Я считаю, за завтраком тебе нужно со всеми познакомиться. Так ты легче привыкнешь к заведенному порядку и сразу начнешь обучение. – Он оглянулся. – Мы все должны научиться управлять своими способностями. Плохо не уметь контролировать себя.

– Подожди, ты что, тоже?..

– Нас тут таких ровно пятьдесят шесть. Остальные – члены семьи, дети, близкие друзья, желающие помочь. Да, я один из пятидесяти шести. Как и ты.

Я едва не наступаю Уинстону на пятки, пытаясь поспеть за ним, таким длинноногим.

– А что ты умеешь?

Он не ответил. Мне показалось, что Уинстон покраснел.

– Извини. Я не хотела любопытствовать… Зря спросила.

– Все нормально, просто я считаю свою способность дурацкой. Столько всего можно уметь… – вздыхает он. – У тебя хоть что-то интересное.

Я останавливаюсь, неприятно удивленная.

– Ты считаешь это соревнованием? У кого фокусы сложнее? Кто может причинить больше боли?

– Я не то хотел сказать…

– Я не считаю интересной способность случайно убить человека. И не считаю интересным всю жизнь бояться коснуться чего-то живого.

Уинстон стиснул зубы.

– Я не имел в виду ничего подобного. Я лишь хотел бы быть более полезным.

Я скрестила руки на груди.

– Можешь не говорить, если не хочешь.

– Я… очень… гибкий, – признался Уинстон.

– То есть можешь изогнуться кренделем?

– Конечно. Или растянуть себя, если надо.

– Покажи!

Уинстон поправил очки, посмотрел в обе стороны пустого коридора и обмотал руку вокруг талии. Дважды.

Я открывала и закрывала рот, как рыба.

– Вот это да!

– Это глупо! – бросил он. – И бесполезно.

– Ты чокнулся? – возмутилась я. – Это же невероятно!

Но Уинстон уже выпрямил руку и пошел вперед. Мне пришлось перейти на бег.

– Не будь к себе слишком строг, – говорила я. – Чего здесь стыдиться?

Но Уинстон не слушал, а я удивилась тому, что стала мотивационным оратором. Когда же ненависть к себе сменилась приятием себя такой, какова я есть? Когда научилась сама строить свою жизнь.

Уинстон ведет меня в ту самую комнату, где я впервые увидела его, – белые стены, маленькая кровать. Сейчас в комнате ждут Адам и Кенджи. Я вдруг занервничала.

Адам встает. Он стоит без поддержки и выглядит… идеально. Красив, невредим. Ни единой капли крови на теле. Он идет ко мне, почти не хромая, улыбается без усилий. Он немного бледнее обычного, но положительно сияет по сравнению с тем состоянием, в котором мы его привезли. Естественный загар придает глазам оттенок вечернего неба.

– Джульетта, – говорит он.

Залюбовавшись, не могу отвести от него глаз. На душе удивительно хорошо оттого, что с ним все в порядке.

– Привет, – улыбаюсь я.

– И тебе доброе утро, – влезает Кенджи.

Я делаюсь розовее зимнего заката и так же быстро тушуюсь.

– Здрасьте, – вяло машу я рукой Кенджи.

Он фыркает.

– Ладно, давайте к делу. – Уинстон отодвигает одну из стен, оказавшуюся шкафом. В нем единственное яркое пятно. Уинстон снимает что-то с вешалки.

– Можно мне, э-э, остаться с Джульеттой наедине? На минуту? – просит Адам.

Уинстон снимает очки и трет глаза.

– Мне надо следовать протоколу, я должен все объяснить…

– Конечно, – говорит Адам. – Вы все сделаете, только чуть позже. Мне нужна всего минута. У меня просто не было возможности поговорить с Джульеттой после приезда.

Уинстон хмуро смотрит на меня, на Адама и вздыхает:

– Хорошо, но через минуту мы вернемся. Мне нужно убедиться, что все сидит как надо, и проверить…

– Отлично, спасибо, спасибо тебе, парень. – Адам вытесняет его за дверь.

– Подожди! – Уинстон распахивает дверь. – По крайней мере дай ей надеть костюм, пока мы выйдем, чтоб время совсем уж зря не пропадало!

Адам смотрит на протянутую руку Уинстона. Тот потирает лоб и бурчит что-то о тех, кто вечно тратит время попусту. Сдерживая улыбку, Адам смотрит на меня. Я пожимаю плечами.

– Хорошо, – говорит он, забирая костюм. – Но сейчас выйдите! – И выставляет Уинстона и Кенджи в коридор.

– Мы напротив, – кричит Кенджи. – В пяти секундах от вас!

Адам плотнее прикрывает дверь, поворачивается и пожирает меня глазами.

Не знаю, как унять сердце. Пытаюсь заговорить и не могу.

Адам первым обретает дар речи.

– Я еще не успел поблагодарить тебя. – Он улыбается.

Волна жара заливает мне лицо. Он подходит и берет меня за руку.

– Джульетта…

Осторожно посматриваю на него снизу вверх.

– Ты спасла мне жизнь.

Закусываю губу изнутри – сказать «пожалуйста» кажется сейчас глупым. Не знаю, что делать.

– Я рада, что ты здоров, – говорю я.

Адам смотрит на мои губы, и меня охватывает болезненное томление. Если он поцелует меня сейчас, я не позволю ему остановиться. Он втягивает воздух и словно вспоминает, что у него в руке.

– Может, наденешь?

Он подает мне небольшой ярко-фиолетовый сверток. Костюм кажется крошечным, словно детский комбинезон, и почти невесомым.

Я выразительно смотрю на Адама.

Он улыбается:

– Примерь.

Мой взгляд становится тяжелым.

– О! – Он отходит, немного смущенный. – Да-да, я это, того, отвернусь…

Жду, пока он повернется ко мне спиной. Оглядываюсь. Вряд ли здесь есть зеркала. Я сбрасываю слишком большую для меня одежду прямо на пол. Оставшись обнаженной, мгновение боюсь двигаться. Но Адам не оборачивается и стоит молча. Рассматриваю блестящий фиолетовый материал. Наверняка он хорошо тянется…

Так и есть.

Надеть комбинезон оказалось неожиданно легко, будто он и вправду создан для меня. Там, где должно быть белье, вшита подкладка, а для груди дополнительная поддержка. Вверху комбинезон доходит до горла, рукава до запястий, штанины до щиколоток. Застегивается он длинной молнией. Я осматриваю ультратонкий материал. Я словно облита густейшим оттенком сочного фиолетового, облегающим меня, как вторая кожа, но ничуть не стягивающим. Ткань дышит, в комбинезоне очень комфортно.

– Ну что, ну как? – нервничает Адам.

– Помоги застегнуть молнию, а?

Он обернулся. Губы приоткрылись, дрогнули и расплылись в широкой улыбке. Брови рискуют задеть потолок. Я заливаюсь краской, не зная, куда смотреть. Адам подходит ко мне – я отворачиваюсь, пряча лицо. В груди порхают, бьются бабочки. Он касается моих волос, и я замечаю, что они доходят мне до бедер. Может, теперь я и подстригусь.

Он перебросил каштановую волну через плечо, чтобы волосы не попали в молнию, и провел пальцем от основания шеи до ямочек на крестце. Я едва устояла на ногах. По позвоночнику пробежало достаточно электричества, чтобы питать целый город. Он, не торопясь, застегивает молнию и проводит рукой по моему телу.

– Как ты потрясающе выглядишь! – первое, что он говорит.

Оборачиваюсь. Адам прижимает кулак ко рту, пряча свою улыбку, силясь остановить слова, рвущиеся с языка.

Касаюсь материала. Видимо, надо что-то сказать.

– Очень… удобный комбинезон.

– И сексуальный. – Смотрю на Адама. – Сексуальный, просто наповал! – повторяет он и, шагнув вперед, обнимает меня.

– Выгляжу как гимнастка, – бормочу я.

– Нет, – шепчет он, жаркий-жаркий-жаркий под моими губами. – Ты выглядишь как супергерой.

Эпилог

Я еще дрожу от возбуждения, когда в комнату входят Кенджи и Уинстон.

– И как это должно облегчить мне жизнь? – спрашиваю я, ни к кому не обращаясь.

Кенджи замирает, без всякого смущения пожирая меня глазами. Открывает рот, молча закрывает и засовывает руки поглубже в карманы.

Уинстон делает шаг вперед.

– Комбинезон решает проблему с прикосновениями, – начинает он. – Тебе не надо кутаться с ног до головы в здешнем искусственном климате. Материал «умный» – в жару в нем прохладно, в холод тепло, и легкий – пропускает к коже воздух. Он защитит окружающих от нечаянных прикосновений, но даст тебе возможность трогать кого угодно… Нечаянно или нарочно, это как захочешь.

– Вот это да!

Он удовлетворенно улыбается:

– Пожалуйста.

Я рассматриваю комбинезон внимательнее и спохватываюсь:

– Но ведь руки и стопы полностью открыты!

– Ох ты, черт! – спохватывается Уинстон. – Чуть не забыл.

Он бежит к шкафу и берет оттуда черные полусапожки и длинные черные перчатки. Все это протягивает мне. Я трогаю мягкую кожу, любуясь эластичным, гибким строением ботинок. Хоть балетом занимайся, хоть беги целую милю.

– Размер твой, – говорит он. – Это к комбинезону.

Я надеваю сапожки и встаю на мыски, наслаждаясь ощущением новой одежды. Я чувствую себя непобедимой. Впервые в жизни жалею, что у меня нет зеркала. Перевожу взгляд с Кенджи на Адама и Уинстона.

– Что скажете? Нормально?

Кенджи издает странный звук.

Уинстон смотрит на часы.

Адам не прячет широкой улыбки.

Мы выходим из комнаты вслед за Кенджи и Уинстоном. Адам задерживается, стягивает с меня левую перчатку, берет за руку, переплетает пальцы и улыбается, словно целует мое сердце.

Я оглядываюсь.

Сжимаю кулак, проверяя силы.

Касаюсь материала, обтягивающего меня второй кожей.

Чувствую себя необыкновенной, обновленной, кожа кажется удивительно свежей и гладкой. Набираю полные легкие воздуха, смакуя вкус свежести.

Все меняется, но на этот раз я не боюсь. На этот раз я знаю, кто я. На этот раз я сделала правильный выбор и выступаю за нужную команду. Я спокойна и уверенна.

Мне даже радостно.

Потому что на этот раз я готова.

Уничтожь меня

Пролог

Меня ранили.

И, как выясняется, пулевое ранение – более неприятная штука, нежели я предполагал.

Моя кожа делается холодной и липкой, я прилагаю титанические усилия, чтобы дышать. Боль рвет на части правую руку, отчего мне очень трудно сосредоточиться. Мне приходится с силой зажмуривать глаза, стискивать зубы и заставлять себя не потерять сознание.

Творящийся вокруг хаос просто невыносим.

Несколько человек кричат, перебивая друг друга, и слишком много людей касаются меня, отчего хочется, чтобы им отрезали головы. Они беспрестанно выкрикивают слово «Сэр!», словно ждут от меня приказов и не знают, что делать дальше. Одно это отнимает у меня последние силы.

– Сэр, вы слышите меня? – раздается очередной возглас. Но на сей раз он не вызывает отвращения.

– Сэр, ответьте, вы слышите меня?..

– Меня ранили, Делалье, – выдавливаю я. Открываю глаза. Смотрю на него. – Но при этом я не оглох.

Шум сразу же стихает. Солдаты замолкают. Делалье встревоженно смотрит на меня.

– Проводите меня назад, – говорю я ему, чуть повернувшись. Окружающий меня мир опрокидывается, но тотчас становится на место. – Сообщите о происшествии медикам и распорядитесь, чтобы мне приготовили постель. А пока что поднимите мою руку и сдавите рану. Пуля явно задела кость, так что потребуется операция.

Делалье молчит чуть дольше, чем положено по уставу.

– Рад видеть, что с вами все в порядке, сэр. – В его голосе сквозит нервная дрожь. – Хорошо, что с вами все в порядке.

– Вы слышали приказ, лейтенант?

– Конечно, – быстро отвечает он, опустив голову. – Так точно, сэр. Какие распоряжения отдать солдатам?

– Найти ее, – приказываю я. С каждым словом мне все труднее говорить. Я делаю неглубокий вдох и дрожащей рукой провожу по лбу. Пот градом льет с меня, и это мне совсем не нравится.

– Слушаюсь, сэр.

Он делает движение, чтобы помочь мне встать, но я хватаю его за руку:

– И вот еще что…

– Сэр?

– Кент, – говорю я неровным голосом. – Передайте приказ взять его живым. Для меня.

Делалье удивленно смотрит:

– Рядового Адама Кента?

– Да. – Я вглядываюсь в его зрачки. – Я хочу разобраться с ним лично.

Глава 1

Делалье стоит у моей кровати.

В руках у него планшет с зажимом для бумаги.

Это мой второй посетитель за это утро. Первыми приходили медики, подтвердившие, что операция прошла успешно. Они сказали, что если я полежу эту неделю, то новые лекарства, которые они мне дали, ускорят процесс выздоровления, и я весьма скоро смогу вернуться в строй, однако мне придется как минимум месяц носить руку на перевязи.

Я ответил, что это довольно занятная теория.

– Мои брюки, Делалье. – Я сажусь на кровати, стараясь отогнать тошноту, вызванную новыми препаратами. Моя правая рука не действует и совершенно бесполезна.

Я поднимаю глаза. Делалье смотрит на меня немигающим взглядом. На шее у него подергивается кадык.

Я сдерживаю вздох.

– Ну, в чем дело? – Держусь рукой за матрас и заставляю себя выпрямиться. Это забирает остатки энергии, и я хватаюсь за раму кровати. Взмахом руки я останавливаю Делалье, пытающегося мне помочь, и закрываю глаза, чтобы совладать с болью и головокружением.

– Докладывайте, что случилось, – обращаюсь я к нему. – Не стоит замалчивать плохие новости.

Он сбивчиво отвечает:

– Рядовой Адам Кент сбежал, сэр.

За закрытыми веками появляется слепяще-белая вспышка.

Я делаю глубокий вдох и здоровой рукой пытаюсь провести по волосам. Они спутанные, сухие и покрыты какой-то коркой: должно быть, грязью пополам с запекшейся кровью. Мне так и хочется изо всей силы ударить кулаком по стене.

Вместо этого я стараюсь взять себя в руки.

Я вдруг почти физически ощущаю все происходящее вокруг: запахи, шум и доносящиеся из-за двери шаги. Мне противны штаны из грубой холстины, которые на меня надели. Мне противно, что я без носков. Я хочу принять душ. Я хочу переодеться.

Я хочу всадить пулю в позвоночник Адаму Кенту.

– Зацепки есть? – спрашиваю я приказным тоном. Я двигаюсь в сторону ванной и вздрагиваю от дуновения прохладного воздуха: я без рубашки. Стараясь сохранять спокойствие, продолжаю: – Вы же не могли явиться ко мне с подобной информацией, если бы не было зацепок.

Мой разум представляет собой склад тщательно организованных эмоций. Я почти что вижу, как функционирует мой мозг, раскладывая по полочкам мысли и образы. Я запираю в дальние тайники все, что не может служить мне. Я концентрируюсь только на том, что необходимо сделать: базовые элементы выживания и множество дел, которые я должен успеть за день.

– Разумеется, – отвечает Делалье. Звучащий в его голосе страх немного раздражает меня, но я стараюсь не обращать на него внимания. – Да, сэр, – продолжает он, – мы почти уверены, что знаем, куда он направился, и у нас есть основания полагать, что рядовой Кент и… и девушка… э-э… и рядовой Кисимото, также сбежавший… У нас есть основания полагать, что они вместе и действуют заодно, сэр.

Ящички в моем мозгу с треском открываются. Воспоминания. Теории. Шепот и ощущения.

Я резко отбрасываю их.

– Ну конечно же. – Я качаю головой и тут же жалею об этом. Закрыв глаза, пытаюсь справиться с нахлынувшей дурнотой.

– Не говорите мне того, о чем я сам уже догадался, – выдавливаю я. – Мне нужно что-то конкретное. Дайте мне хорошую зацепку, лейтенант, или же найдите ее, а потом докладывайте.

– Машина, сэр, – быстро говорит он. – Поступило заявление об угоне машины, и нам удалось выследить ее, но вскоре она исчезла с карты. Как будто перестала существовать, сэр.

Я поднимаю на него взгляд. Я весь внимание.

– Мы прошли по всему маршруту, следуя показаниям радара, – продолжает Делалье, немного успокоившись, – и оказались в пустынной, безлюдной местности. Мы прочесали все вокруг, но ничего не нашли.

– Это уже кое-что, – отвечаю я, потирая шею и пытаясь справиться с одолевающей меня слабостью. – Жду вас в зале «Л» через час.

– Но, сэр, – произносит он, не переставая смотреть на мою руку, – вам понадобится помощь… процесс выздоровления… вам нужен уход…

– Можете идти.

Пару секунд он колеблется, затем говорит:

– Слушаюсь, сэр.