Текст книги "Простая история"

Раздался звонок. Аня потушила сигарету и пошла открывать дверь. Это пришла Лера.

– Моего еще не привели?

– Нет.

– Прекрасно, хоть отдышусь. Сигареты есть? В кухне она увидела Валю.

– Та-ак, судя по лицу вашему, мадам, ты уже знаешь.

– Лера, хоть ты мне объясни, что произошло?

– А то и произошло. Ускакал наш птенчик в другое гнездышко. Там, видно, потеплее и посытнее. Америка, одно слово.

– Действительно в Америку? Я думала, она шутит. – Валя кивнула в сторону Ани. – А ты что молчишь? Что делать будешь?

– Валюш, давай не сейчас. Сегодня мы собрались по другому поводу, вот и давайте про детей. Что там у вас за радость?

Но Валя не успела ответить, Лера затрещала, как из пулемета:

– Вот у меня просто ужас какой-то, а не ребенок. Села с ним делать русский. Слово «объединение». Он умудрился все гласные пропустить, кроме первой. Я ему говорю, скажи по буквам. По буквам говорит. Пиши. Пишет опять одни согласные. И так пять раз подряд. Я подумала, он так изощренно надо мной издевается. Нет. Вчера в школе учительница подошла и говорит, что у Макса проблемы, название какое-то сложное сказала, я не запомнила. Говорит, надо заниматься с логопедом, иначе потом совсем все плохо будет. При чем здесь логопед, не поняла, вроде он буквы все выговаривает.

– Это называется дисграфия, сейчас многие дети этим страдают. Так что надо обязательно со специалистом заниматься. У Сони в классе тоже есть такой мальчик.

– Хорошо вам, у вас девочки. Девочки всегда умнее, с ними проще. А здесь бандит какой-то растет. Дерется, теперь еще и в дураки запишут. У нас в школе это быстро – ярлык повесят, на все десять лет хватит.

Раздался звонок в дверь.

– Все, пришел, – прозвучало, как приговор. Лера потянулась за следующей сигаретой.

Аня открыла входную дверь, на пороге стояла Манефа и держала за руку рыжеволосого мальчика с зелеными глазами, лучезарной улыбкой и букетом цветов.

– Здравствуйте, тетя Аня. Это вам. – Мальчик протянул букет. – А где девочки?

– Они у Поли в комнате, проходите. – Аня жестом пригласила в комнату.

– Спасибо, Анечка, за приглашение, – Манефа заторопилась, – я домой побегу, дел еще столько. Олег на съемки уезжает, надо его собрать. – Она собралась уходить, но вспомнила и задержалась уже на пороге: – Вот зонтик, Лерочке передайте, а то вдруг дождь пойдет, а она, как всегда, без зонта.

– Конечно, не беспокойтесь, Манефа… – Аня запнулась, потому что не знала отчества, но женщина ее уже не слышала, внизу хлопнула входная дверь. Еще несколько секунд Аня стояла перед дверью в задумчивости, потом медленно закрыла и почти сразу услышала крик. Кричали в два голоса Поля и Соня.

Когда все три матери почти одновременно влетели в комнату, они застали следующую картину. Все с той же обворожительной улыбкой милый рыжеволосый мальчик держал в руках что-то отдаленно напоминающее куклу Барби, подаренную Поле на день рождения бабушкой. Руки и ноги у куклы отсутствовали, частично они были в руках у Полины. Соня плакала, сидя на полу.

– Ты что, совсем с ума сошел? Зачем тебе эта кукла? – Лера накинулась на сына.

– Я хотел проверить.

– Что?

– Что у нее там внутри.

– Экспериментатор. Дай сюда. – И она взяла часть куклы из рук сына.

Аня и Валя молча наблюдали за происходящим. Полина подошла к Соне и стала ее успокаивать.

– Не плачь, Соня, у меня есть еще одна, из бумаги, у нее больше одежды, как у настоящей принцессы платье, я сама нарисовала. Пойдем, я тебе покажу. А ты, – она посмотрела на Макса, – к нам не подходи. – Она отвернулась от мальчика.

Матери наблюдали, даже Лера замолчала. Соня перестала плакать и подошла к Максу.

– Ты не расстраивайся, она не умерла. Мой папа ее починит. Пойдем с нами. – Она взяла мальчика за руку.

– Пошли, девочки, в кухню, дети и без нас разберутся.

Дальше вечер проходил в дружеской обстановке. Девочки на кухне выпили мартини за здоровье детей. Аня немного расслабилась и поплакала, Валя ее по-матерински пожалела. Лера, как всегда, сказала, что все мужики… Несколько раз звонил телефон, Аня отвечала: «Ее нет дома». Валя, наоборот, звонила домой, и похоже, у нее тоже никого не было дома. Дети вели себя спокойно.

Разошлись поздно. Завтра выходной.

Пообещали звонить друг другу чаще, а лучше – встречаться.

Конечно, никто и не подозревал, как быстро они опять встретятся.

Валя вошла в квартиру. В гостиной горел свет, работал телевизор. Костик смотрел футбол.

– Рыбы мои пришли. – Он с радостной улыбкой приветствовал своих девочек.

– Костик, я весь вечер тебе звонила. Где ты был?

– Я? – Костик искренне удивился. – Дома, ну, может, в магазин выскакивал.

– Костик, какой магазин?

– Ну ведро точно выносил. Все, Валюш, допрос закончен. Что там у вас, как ваш девичник?

– Девичник хорошо. Шурик в Америку намылился, Олег гея играть не хочет. А наша Сонька – вундеркинд.

– Вот про вундеркинда поподробнее. – Костик сел напротив жены и приготовился слушать.

В это время в дверях показался сам вундеркинд.

– Папа, ты Полине Барби купишь?

– Иди сюда, рыба моя. – Отец протянул руки к девочке. – Расскажи-ка мне, что у тебя на занятиях сегодня было?

– Не знаю, тетя приходила. Людмила Сергеевна хвалила.

Костя посмотрел на жену.

– Хвалила, хвалила. Не захвалить бы.

Разговор был прерван телефонным звонком. Трубку снял Костя.

– Записываю. – Он взял блокнот и ручку, лежащую на столике. – Завтра, в девятнадцать ноль-ноль. Договорились.

Валентина даже не стала спрашивать: что, где и когда?

Но в сердце уже поселилось сомнение.

Супруги еще посидели, Валя в подробностях рассказала, что говорили про Сонечкино будущее, и про Леру с ее новым ухажером, и про Шурика с его новыми родственниками.

– Ну что, рыба моя, спать пойдем? Завтра новый день, к нему надо подготовиться.

– Завтра выходной.

– Значит, будем выходить. – Он улыбнулся.

– Куда?

– Шучу я, рыба моя. Будем дома сидеть и смотреть телевизор.

– Как скажешь, – Валя посмотрела на мужа с недоверием.

Новый день готовил супругам Терентьевым сюрприз, и не один.

С утра Валя, одетая в футболку и джинсы, драила квартиру, благо никто не мешался под ногами. Отец и дочь с утра уехали в зоопарк смотреть на новорожденного жирафа. Делала она это с удовольствием. Раньше намывала операционную с не меньшим рвением, теперь отрывается дома.

С работы ей пришлось уйти два года назад. У Костика тогда закрутилось с кооперативом, появились лишние деньги, Соне потребовалось внимание. В школу отправить, из школы встретить, потом в музыкалку. В общем, скучать некогда, вот Костик и сказал: занимайся ребенком, а работа подождет.

Валентина вообще все делала с удовольствием, смешно сказать, не любимая многими глажка доставляла ей эстетическое наслаждение, когда выглаженное, пахнущее горячим утюгом белье она складывала в аккуратную стопочку, а затем переносила эту стопочку в шкаф, в сердце ее звучала песня. А мытье окон? Короче, утро у Вали задалось. Гостиная, прихожая, кухня, все рассчитано. И займусь обедом. Подтягивая пылесос за шланг, женщина продвигалась в сторону коридора, на ее пути возникли пуфик и столик, на столике лежал листок, на котором Костик вче– ра что-то записывал. Сработало женское любопытство, и Валя развернула лист и прочитала: «Гостиница «Москва».

19.00. Куприянов». С листком в руках Валя присела на пуфик. В голове всплыла фраза, брошенная вчера Лерой, про птенчика, который ускакал в другое гнездышко. Нет, у нее с Костиком, конечно, все не так, уговаривала себя Валя, но червь сомнения уничтожал здравый смысл. И в ней победил мудрец, который когда-то давно сказал: «Доверяй, но проверяй». И нет здесь ничего плохого, я должна увидеть собственными глазами, что это Куприянов, а не какая-нибудь Куприянова. Убедившись в правильности своих намерений, Валентина стала выстраивать план, как осуществить задуманное.

Первый и главный вопрос – Соня. Где и с кем?

В голове пустота, не свекровь же просить, в самом деле. Соседка по площадке выручала иногда, но сегодня не тот случай.

Раздался телефонный звонок. Звонила Аня сообщить, что вчера в ее доме забыта папка с нотами. Аня. Ну конечно, она, и как сразу не додумалась.

– Аня, как здорово, что ты позвонила. – На другом конце воцарилось молчание, Аня не поняла бурной радости приятельницы. – Мне помощь твоя нужна. – Валя вкратце обрисовала ситуацию.

Аня внимательно слушала, потом вынесла свой вердикт:

– Пойдем вместе, а детей оставим Лере.

– Да ты что, мы их потом с фонарем искать будем.

– Но тебя Костик сразу вычислит, и все коту под хвост. Это аргумент.

Валентина не хотела ставить ни себя, ни Костика в дурацкое положение.

– Давай попробуем, – согласилась она. – Только Лерке сама звони, боюсь, у меня плохо получится.

Минут через десять телефон зазвонил вновь.

– Договорилась, но Лера заявила, что в таком деле мы без нее не справимся и все завалим. Предложила Манефу в качестве Арины Родионовны. Ты как, согласна?

– Ну что, дети с Манефой останутся – это плюс, а вот Лера – это вопрос.

– Да брось, Валь. Может, она нам очень пригодится. Актриса все-таки. – Чувствовалось, что девушка очень хочет прищучить неверного мужа подруги.

– Хорошо. Ждите я позвоню. Как только Костик уйдет, мы следом на такси. Будем действовать оперативно. Да, и скажи нашей Мерлин Монро, чтобы оделась не вызывающе, без красных шляпок.

Костик с Соней вернулись к обеду. Девочка взахлеб рассказывала матери про маленького жирафа, который оказался вовсе не маленьким, но очень смешным. Он все время вытягивал шею и любопытничал.

– Прямо как ты, – сказала Валя.

– А мама жирафика отгоняла от решетки, не разрешала брать конфеты.

– Все мамы одинаковы, учат своих детей не брать у по– сторонних никаких угощений и не ходить с чужими.

– Я знаю, мама. Но жирафик был за решеткой, его никто увести не мог.

– Жирафа не мог, – в разговор вступил Костя, – а вот детям надо быть внимательными. Маму слушай, вырастешь умницей и красавицей, как она. – Костя улыбнулся.

– Валюша, спасибо за обед. Я отлучусь… – Он не успел закончить, Валентина перебила мужа:

– Опять тайны Мадридского двора. Костя, это уже не смешно. – Валя обиженно отвернулась к окну.

Костя подошел и нежно обнял жену:

– Обещаю, я недолго.

– Знаю я твое недолгое долго. – Валя стала убирать грязную посуду со стола.

Через полчаса за Костиком закрылась дверь. А еще через полчаса Валя и Соня ехали в такси к Ане. Соня была счастлива, Валентина нервно теребила шарфик, она вдруг засомневалась в правильности того, что задумала. В голову лезла всякая чушь. Но как только она увидела Аню и Леру, все сомнения улетучились разом. Женщины были настроены решительно, и эта решительность передалась и Вале.

– Лучше ужасный конец, чем ужас без конца, – произнесла Анна, садясь в такси.

– Мудро. – Лера показала куда-то вверх указательным пальцем. – Девочка взрослеет. А теперь обговорим детали.

При этих словах Валя недоверчиво скосила глаза на водителя. В ответ Лера беспечно махнула рукой.

– Слушайте и запоминайте. Никакой самодеятельности. В гостиницу пойду я, вы остаетесь на улице.

– Как на улице? – удивилась Валентина.

– Как на улице? – в вопросе слышалось возмущение, Анна явно желала активных действий, а их ее лишали, вот так с ходу. Она, можно сказать, готова отомстить за весь женский род, а ее на улицу.

– Объясняю для непонятливых. Кого ваш Костик знает лучше всех?

– Меня.

– Ответ правильный. Аню тоже видел не один раз.

– Правильно?

– Правильно, – ответила девушка, ей уже стал понятен замысел подруги.

– Остаюсь я, меня он видел полтора раза, в роддоме за половинку сойдет.

– И в конце концов, кто из нас актриса? Может, это мой звездный час? – Лера рассмеялась.

Таксист с интересом посмотрел в зеркало заднего вида.

– Не отвлекайтесь от дороги, молодой человек.

Машина затормозила напротив гостиницы. Красная неоновая надпись ярко горела на фоне вечернего неба.

Валентина остановилась.

– Девчонки, а может, не надо?

– Что не надо? – Лера притормозила.

– Слежка. Неправильно это. Пусть встречается с кем хочет. Он свободный человек.

– Человек он свободный, но он твой муж и отец твоего ребенка. И ты имеешь право знать правду, а правду он скрывает. Вот мы и хотим знать эту правду. – Аня хотела еще что-то добавить, но ее перебила Лера:

– Хватит дискутировать. Правильно, неправильно. Я что, зря сюда тащилась? Значит, как договорились. Я прохожу в холл, осматриваюсь. Выпиваю чашку кофе, за твой счет. – Она посмотрела на Валентину. – Если он там с женщиной, подхожу к выходу с сигаретой, если один или с мужчиной, просто крашу губы. А там решай сама, что будешь делать. Сразу убивать или до дома подождешь.

И, не дожидаясь ответа, пошла в сторону входа.

При входе ее встретил швейцар с услужливой миной на лице.

– Куда следуем, барышня? – В глазах стоял не вопрос, а сумма, которую надо дать.

Лера не удостоила его ответом и решительно прошла мимо. В холле она остановилась.

Было немноголюдно, Лера стала оглядываться, Костика она заметила почти сразу. Он сидел в лобби-баре, утонув в недрах мягкого дивана, на столике чашка, напротив него мужчина лет сорока. Внешность его была довольно заурядная, белесый, сухощавый – одним словом, моль из шкафа.

Лера вспомнила, что именно такой тип проводил инструктаж труппы их театра, когда они выезжали в капиталистическую страну Финляндию на гастроли, где на каждом шагу их ожидали провокации.

Провокаций не было, никто не захотел Леру склонить к измене Родине и остаться в стане «врагов». А жаль, у «врагов» даже тогда было намного лучше.

Лера присела в ближайшее кресло и закурила, издали наблюдая за столиком, где сидели Костя с «товарищем». Судя по расслабленным позам мужчин, беседа была приятной и проходила в дружеской обстановке. Рядом с «товарищем» лежала папка, у Костика в руках тоже были какие-то бумаги.

Лера уже собралась к выходу, ищя в недрах сумочки помаду, как и было условлено. Но вдруг неожиданно от стойки бара отделилась фигура, смутно кого-то напоминавшая.

С тремя рюмками, в которых плескалась коричневая жидкость, к столику, где сидели ее подопечные, направлялся… Толик.

Вот кого она совсем не ожидала увидеть, тем более в такой обстановке Дело приобретало уже личный интерес для Леры. С Толиком ее связывала хоть и недолгая, но очень тесная, можно сказать, интимная связь.

Лера села вновь в кресло и, похоже, забыла, зачем она здесь и что за дверями гостиницы ее ждут подруги. А одна из них мучается в ожидании приговора: с кем сейчас ее муж?

Но при чем здесь чужой муж? Когда у самой Леры здесь и сейчас, возможно, любовь всей ее жизни. Нет, не зря она сегодня так сорвалась, бросив все свои дела. А были ли эти дела? Это вторично. Главное, здесь Толик, и в такой странной компании. Зачем и почему? Одни вопросы, Лера от напряжения потерла виски. Толик ей нравился, в нем было что-то необузданное, брутальное, то, что в их брате-актере только хороший режиссер вытащить на поверхность может, да и то на один эпизод, а Лере хотелось более стабильных отношений, и сейчас она решала нелегкую задачу: то ли ей легализоваться и подойти к мужчинам, изобразив неожиданную встречу, то ли вспомнить, зачем она здесь, и выполнить обещанное подругам.

Лера докурила сигарету и пошла к выходу. Здравый смысл победил. Ну зачем ей светиться перед Толиком своим знакомством с Константином. У мужчин свои дела, и, судя по участникам, самые серьезные. Надо думать, как извлечь свои дивиденды, а там две курицы топчутся, всю картину могут испортить своим появлением. Надо успокоить.

Вышла Лера как раз вовремя. Она практически столкнулась с подругами в дверях.

– Выходим, – процедила она сквозь зубы. – Ну что за нетерпение?

– Мы уже полчаса стоим выглядываем. Договорились ведь, – напористо начала Анна.

– Не полчаса, а двадцать минут.

– Ладно, хватит вам пререкаться. Видела? – В голосе Вали звучало нетерпение.

– Конечно, видела, – Лера театрально держала паузу.

– Ну? – Валя смотрела на подругу остановившимся взглядом.

– Он, конечно, не один, – тянула Лера, – и даже не вдвоем.

– Лера, не издевайся, – Аня вступилась за подругу.

– Хорошо, хотите кратко, получайте. Он с мужиком, мужик явно из чекистов, а третий – мой Толик. Толик, похоже, с чекистом, хотя сам из бандитов. Вот такая история.

– Ничего не понимаю. Какие чекисты, бандиты? Кто такой Толик?

– Вы ведь хотели кратко, я кратко и поведала.

– Ясно, что ничего не ясно, – подвела итог Аня. – Думаю, что надо ехать домой. То, что хотели, мы узнали, а остальное нам не по силам. Захочет, сам расскажет, но надеюсь, – Аня горько усмехнулась, – твой Константин не делает в тайне от тебя американское гражданство.

Валя ничего не ответила, она пребывала в состоянии глубокой задумчивости. Они подошли к стоянке такси. Сев в машину, подруги увидели, что за рулем тот же водитель. Он приветствовал их радостным возгласом:

– Накрыли изменника? А как же радость победы?

– Мужчина, ваше дело везти. Вот и везите, а с остальным мы и сами разберемся, – ответила Лера.

– Да я так, разрядить обстановку, а то смотрю, идут как с похорон.

– Типун тебе на язык. – Лера отвернулась к окну, она была суеверна, и упоминание похорон ее неприятно кольнуло.

До Пестеля ехали молча. Уже прощаясь, Валя поблагодарила подруг, пообещав позвонить, как только что-то выяснится.

Они не знали, что в следующий раз судьба их сведет через три года, а обстоятельства их встречи будут намного трагичнее сегодняшней слежки за «неверным» мужем.

Глава 4

Одна тысяча девятьсот девяносто четвертый год.

– Сонька, вставай. Все проспишь. Вот ведь назвали мы тебя с папой не в бровь, а в глаз. Соня, ты и есть – соня. – Валя подняла шторы, и в комнату ворвался солнечный свет.

Скоро год как они живут в новом доме. Недалеко от залива, до города полчаса на машине. Костик захотел жить в собственном доме, а Валентина не протестовала. Она перестала удивляться переменам, произошедшим в их семье. Главное, вокруг царили покой и порядок, так, по крайней мере, казалось Валентине.

Конечно, все ей нравиться не могло, особенно поздние деловые встречи и переговоры, после которых Костик приходил навеселе. Но за все в жизни надо платить. И Валентина платила тревогой, она настолько сжилась с этим чувством, что порой ей казалось, и это ее пугало, что между ними уже нет былого чувства, что все превратилось в привычку и возникало некое равнодушие между нею и Костиком.

Валентина выглянула в окно. Алексей Павлович уже стоял во дворе и протирал зеркала на машине, он отвозил и привозил Соню из школы. Валентина сразу, как только переехали за город, освоила несложное ремесло водителя и была независима в своих передвижениях. Сонька помимо школы обычной продолжала посещать музыкальную и делала там большие успехи. Преподаватели наперебой пророчили ей великое будущее. Вот отрада для мамы и папы.

Они с Костиком не могли нарадоваться – ведь Соня была их главным проектом, а ради этого со всем можно смириться и согласиться. В конце мая должен состояться конкурс молодых дарований, если Соня на нем засветится, как говорили все вокруг, тропинка в консерваторию уже будет проложена. Валентина сладко потянулась, мечты увели ее далеко, она уже видела себя и мужа сидящими в первом ряду в престижном зале Алберт-холла.

Из состояния нирваны ее вывел голос дочери.

– Мама, я готова. – В дверях появилось само юное дарование – Соня. Хрупкое создание. Девочка-инопланетянка, с огромными, вполлица голубыми глазами и пепельного цвета косичками. Полная противоположность матери, черноволосой и крепко сложенной. Еще в детстве Валентина выглядела крупнее и взрослее своих сверстников.

Это приводило Валину свекровь в легкое недоумение, и ее вечный вопрос почти на каждом дне рождения звучал одинаково: на кого же все-таки похожа внучка? У них в роду таких светленьких и голубоглазых нет, а дальше шла пространная тирада о том, что Костику медведь на ухо при рождении наступил, а у Сонечки абсолютный слух. Напрасно Валентина пыталась свести разговор к шутке, что, мол, подменили в роддоме. Свекровь с маниакальным упорством каждый раз говорила об одном и том же, дите похоже неизвестно на кого. Но Валентина-то знала, на кого похожа доченька. На ее маму. Как помнит Валя, мама была как раз и голубоглазая, и светловолосая, а певунья та еще, все соседи заслушивались на праздниках. А отец звал ее «соловушка», жаль только, что детских фотографий у мамы не сохранилось, все пропало в войну.

Валентина посмотрела на дочь, и глаза ее увлажнились, то ли воспоминания о маме, то ли собственное материнское чувство сыграло свою роль.

– Умница ты моя.

– Я сегодня у Нины Давыдовны репетирую, ты не забыла?

– Не забыла, солнышко. Я обязательно подъеду.

– А папа? Сегодня у нас генеральное прослушивание, – очень по-взрослому произнесла дочь.

– Про папу не знаю. Я точно буду. – Валентина поцеловала дочь в щеку. – Беги уже, а то Алексей Палыч скоро дырку на зеркале протрет.

Костик в десятый раз набирал номер мобильного Куприянова, трубка отзывалась длинными гудками. Вопрос надо решать срочно, уплывали большие деньги. Где его черт носит, почему не отвечает? Костику давно осточертело получать разрешения по любому поводу. Чисто формально надо было одобрить у Куприянова, все остальные действия были за Константином и его командой, но надо было сохранять видимость участия другой стороны, так называемой крыши. Это давно стало в тягость Константину, и он искал удобный момент поговорить об этом с Куприяновым и получить большую самостоятельность. Денег всем хватит, главное, развязать руки и уйти из под жесткого контроля, эту мысль Константин вынашивал давно.

Так сложилось, что именно Куприянов предложил Костику в девяносто первом возглавить приватизацию в автопарке, обещая всяческую помощь и поддержку. Кем был Куприянов, Костик только догадывался, напрямую разговора об этом никогда не было, да и Костик придерживался поговорки «Меньше знаешь, лучше спишь», но все говорило о том, что этот тип принадлежал к силовым структурам. Ведь именно они на тот момент обладали информацией о происходящих в стране переменах, они стояли у руля и хватали все, что можно было ухватить. Чего греха таить, Костик воспользовался ситуацией, а проще говоря, он оказался в нужном месте в нужное время. Это было в девяносто первом, а сейчас на дворе катился к середине девяносто четвертый, правда, и сейчас времена оставались смутными, народ убивали только так, но у Костика не было никаких страхов и сомнений. Куприянов свое слово держал, и на бизнес Константина Терентьева никто не покушался, Константин, в свою очередь, был честен перед, так называемым партнером. Прибыль делилась пополам. Константин видел возможности расширения предприятия. Чем быстрее оснастить автопарк новыми машинами, тем больше возможностей стать на рынке перевозок самой крупной компанией, но Куприянов всячески уклонялся от прямого разговора, откладывал на завтра, на послезавтра, и так уже полгода. Костик возмущался, бесился, но ничего не мог поде– лать. Он ждал. Ждал удобного момента, чтобы разыграть свою карту. И кажется, этот момент настал, он провернет эту сделку один и всю прибыль пустит на приобретение двух новых фур. В конце концов, он действует в общих интересах.

Валентина отправила дочь в школу, для нее наступило благодатное время, когда можно спокойно по-созерцать пейзаж за окном, неторопливо выпить чашку кофе. Просто подумать. К хорошему быстро привыкаешь, вот и Валя привыкла к размеренному ходу своей жизни.

За окном вовсю хозяйничала весна. Вот-вот распустится сирень. Валентина любила заниматься цветами и всем, что цвело и благоухало. Конечно, картошку они не сажали, но фруктовый сад, по ее настоянию, они заложили. И сейчас все это радовало и приносило свои плоды в прямом и переносном смысле. На столике возле дивана запиликал телефон, Валентина не сразу сообразила, откуда и где, к этой новинке она еще не привыкла. Мобильный телефон появился вместе с машиной, только при таких условиях Костя разрешил ей сесть за руль.

«Ты всегда должна быть на связи, и у тебя всегда есть звонок другу, так, на всякий случай».

Но если машиной Валентина пользовалась часто и с удовольствием, то к мобильному привыкнуть пока не могла. Не в ее это стиле, говорить азбукой Морзе.

– Привет, рыба моя. Чем занимаешься?

– Костик, короче.

– Короче, буду сегодня поздно, возможно, очень поздно.

– Значит, к утру и пьяный.

– Ну почему сразу пьяный?

– У Сони сегодня генеральная, ты будешь?

– Нет.

– Понятно.

– Нет, Валюш, действительно, сегодня полный завал.

– Не надо, Костя. Вечером поговорим. – Валентина нажала отбой.

Машину, а возле нее Алексея Павловича Валентина заметила сразу, темно-синяя «Вольво» сияла чистыми боками, еще одно Костино условие – машина должна быть безопасной, а «Вольво» в его понимании была самой безопасной на сегодняшний день. Сам он предпочитал американское качество – «Форд-скорпион» был его гордостью.

– Добрый день, Алексей Палыч. Как моя красавица, в настроении?

– Да вроде, не знаю я. Привез вот, стою жду. – Алексей Павлович был человек немногословный.

В девяностые он вместе с Костей работал в автопарке водителем. Надежный, неболтливый, лишних вопросов не задавал.

– Вы домой поезжайте, а Соньку я сама заберу.

– Ну как знаете. Сегодня я Константина Сергеевича забрать должен.

– Тем более поезжайте домой. Отдохните, с женой увидитесь, а то она вас скоро из дома выгонит.

– Ну тогда поехал я, – то ли спросил, то ли утвердился Алексей Павлович.

Звуки скрипки Валя услышала еще внизу, вот сейчас пауза и дальше очень сложный пассаж, он не очень удавался Соне, но она упорно, нота за нотой преодолевала эту реку под названием Моцарт. В упорстве Соне не сыскать равных в их семье, в девочке все: материнское трудолюбие и отцовская смекалка, две составляющие, которые, как говорила Нина Давыдовна, делают из среднеодаренного ребенка – гения.

Еще минута – все, точка поставлена. Валентина выдохнула, словно сама только что отыграла, и позвонила. Двери открыла сама Нина Давыдовна, приветливо кивнула Валентине, рукой показывая пройти в комнату, все происходило молча. Валя давно привыкла к манере репетитора. Ничего лишнего, только музыка.

Прошло еще полчаса, прежде чем учитель и ученик закончили свой прогон. Валентина выжидательно смотрела на Нину Давыдовну, та после минутной паузы произнесла:

– Мы готовы. Да, Соня?

– Наверное, – голос звучал неуверенно.

– Нет такого слова «наверное». Это конкурс, в его успехе лежит только одно – уверенность. Будешь уверена, будешь первой, а «наверное» это для последних. Поняла?

– Поняла. – Девочка попробовала придать голосу уверенность, но прозвучало это тихо и робко.

Нина Давыдовна повернулась в сторону Валентины:

– Валентина Рюриковна, вся надежда на вас. За неделю должны вселить в Соню веру в победу, все остальное на пять с плюсом.

– Будем стараться, Нина Давыдовна.

– Тогда до встречи. Семнадцатое мая, среда, Капелла.

– Соня, я в тебя верю.

Мать и дочь вышли из парадной, Валентина несла скрипку, Соня папку – с нотами, обе выглядели задумчивыми.

– У меня есть предложение, дочь, – весело произнесла Валя. – Пошли в кафе, поедим мороженого от души со всеми сиропами, а там глядишь – и уверенность появится.

– Я согласна, согласна! – Девочка весело запрыгала от радости.

– Тогда вперед.

Домой приехали поздно, довольные и веселые.

Валя радовалась, что Соня хоть чуть-чуть отвлеклась от предстоящего конкурса.

Ее как мать не могли не тревожить сомнения: не рано ли они так нагружают ребенка. Времени свободного почти нет, с этим смирились, а вот груз ответственности перед выступлением на большой сцене… Ведь Соня еще ребенок, а требования как ко взрослой. Не сломать бы раньше времени. Сомнения, сомнения, а поделиться не с кем. Вот где опять отец ребенка? Нет, этому надо положить конец, сегодня я с ним поговорю, и никаких отговорок на завтра. Сегодня или никогда. С этой мыслью Валя прошла в сто– ловую и налила себе большую чашку чая. Буду сидеть и ждать хоть до утра.

До утра ждать не пришлось, во дворе послышалось урчание подъехавшей машины, затем хлопнула дверца. Валя замерла, сейчас Костя будет открывать дверь, по одному этому звуку она могла определить, в каком состоянии находится муж. По тому, как долго Костя не мог попасть в замочную скважину, стало понятно, в каком состоянии он находится.

– Привет, Валюш. Я сегодня не поздно, как и обещал. – Костя расплылся в улыбке и подошел к жене с явным намерением поцеловать, но Валентина уклонилась и чуть отодвинулась от супруга, дыхнувшего на нее запахом крепкого алкоголя.

– Ну если двенадцать ночи для тебя не поздно, то конечно.

– Рыба моя.

– Я тебе не рыба, – резко оборвала Валентина супруга. – Костя, я хотела с тобой поговорить.

– Слушай, давай не сейчас. Завтра.

– Нет, сегодня.

– Я серьезно, сегодня очень устал.

– А я серьезно хочу поговорить про твою дочь.

– А что случилось с моей дочерью? – Константин устало присел на стул и внимательно посмотрел на жену.

– Ты вообще способен воспринимать то, что я говорю?

– Валь, не лезь в бутылку.

– Про бутылку – не бровь а в глаз. Сколько сегодня бутылок?

– Так, короче. Или про дочь, или я спать пошел.

– Иди. – Валентина сделала приглашающий жест рукой. – —Только хорошо подумай, куда и к кому возвращаться будешь.

– Это что угроза?

– Нет.

– Тогда я не понял, что это было. Я, как папа Карло, не покладая рук и мозгов, – Костя начинал заводиться, что бывало крайне редко, – тружусь для тебя и твоей дочери.

– Что значит «твоей» дочери?

– А то и значит. Все, Валентина, дальше разговора не будет.

– Нет, ты, пожалуйста, объясни, что ты хотел этим сказать?

– Ни-че-го, – Костя устало посмотрел на жену, которая все больше и больше распалялась. – Правильно мама говорила… – фразу он закончить не успел.

– Мамочка! Как же мы про нее забыли? Правильно, Костенька, ты пей, ведь петь ты не можешь. И откуда у нашего Костеньки такая музыкальная доченька? А-а-а? Может, она вовсе и не Костенькина? Так?

Костя молчал, тупо уставившись в пол, потом медленно поднял голову и произнес:

– Маму не трогай.

Здесь уже не выдержала Валентина. Она резко встала со стула, так, что он с грохотом опрокинулся.

– Все, Костя, завтра мы уедем, я так больше не хочу и не могу.

– Спокойной ночи, жена. До завтра. Ответом была хлопнувшая дверь.

– Вот и поговорили. – Костя устало поднялся со стула и пошел в кабинет.

Сегодня он ночует на диване.

Костя проснулся рано. На душе скребли кошки. Не хорошо вчера вечер закончился, Валентину обидел, да еще сон дурацкий приснился. Будто он ходит по большому дому со множеством дверей. Лабиринт из дверей. Он открывает, а за дверью пустота и темнота, ощущение тотальной потери. Вот только чего?