Текст книги "Театр кошмаров"

«Не надо!» – чуть не вырвалось из сдавленного горла, но вместо этого с губ сорвался тихий хрип. На большее в легких не осталось воздуха.

– Я принес тебе Сира Бубенчика, – слишком резко выпалил Ааррон и впихнул щенка в руки Ронды.

Она едва успела подхватить малыша и застыла, пораженно глядя на живой теплый комочек. Совсем крохотный, щенок возился в руках Ронды, пока она боялась даже шевельнуться и ненароком навредить малютке. Она чувствовала, как под хрупкими ребрами щенка на кончиках ее пальцев бьется маленькое сердце.

– Зачем? – сорвалось с пересохших губ.

Ронда не решалась поднять глаза на Ааррона, а потому смотрела на щенка, что копошился на ее ладонях. Странно, но именно сейчас она остро ощутила, насколько все эти годы была одинока.

– Зоотерапия, – напомнил Ааррон и, не зная, куда себя деть, начал бродить из угла в угол по крохотной кухне. – Вообще-то Мередит отдала мне Сира Бубенчика для кое-кого другого… Для парня из соседнего дома. Я давно заметил, что у него какие-то проблемы, но спросить не решался. Думал вот собаку подарить. А то живет один в полузаброшенном здании, друзей нет… Но не важно. После сегодняшнего звонка я понял, что ты нуждаешься в помощи сильнее.

Ронда прижала щенка к груди, чтобы тот случайно не спрыгнул с рук, и обернулась на Ааррона. Он рассматривал рисунок, прикрепленный к стене: рыжая девочка с фотоаппаратом в руках. В углу корявым почерком значилось: «Профессия моей мечты. Ронда Уайлен. 10 лет».

Старый, грустный рисунок. Очередная ниточка в прошлое. Иллюзорная дверь, которая никогда не откроется.

Давно пора его снять.

– Что за звонок? – помялась с ноги на ногу Ронда, так и не решившись подойти и сдернуть свой старый рисунок со стены.

Тонкие пальцы Ааррона нырнули в жесткие короткие кудри на затылке. Он шумно вздохнул и устремил взгляд куда-то в потолок, словно размышляя над тем, стоит ли делиться правдой. Ронда его не торопила. Молча стояла у окна, давая понять, что готова его слушать.

– Ничего особенного, – наконец выдал он. – По работе звонил в ваш отдел и случайно узнал, что молодую стажерку отправили на вынужденный выходной.

– Ханс, – цокнула языком Ронда и покачала головой.

Не было сомнений, что наставник ляпнул о лечебном отстранении Ааррону не просто так. Наверняка детектив как-то узнал об их старой дружбе… Или даже о сделке, которую Ронда тайно заключила с патологоанатомом. Выходит, Ханс мог догадаться и о том, что Ронда не бросила дело, которое ей не поручали.

Есть ли вероятность, что выходной ей дали именно из-за этого, а разговор Ханса с Аарроном – не совпадение? Наставник надеется с помощью Ааррона вразумить свою подопечную? Или Ронда ищет подвох и сговор там, где его нет?

– В общем, я быстро понял, о ком речь. Понял и пошел к тебе, – он поднял на Ронду серьезный взгляд. От этого внутри все перевернулось, а на поверхность сознания всплыли воспоминания, которые Ронда годами хоронила в себе.

Обычно улыбчивый и открытый всему миру, Ааррон всегда становился суровым и серьезным, когда дело касалось Ронды. Он с начальной школы заступался за нее перед мальчишками, которые дергали Ронду за хвостики. Встречал ее после поздних вечеринок и провожал до дома даже тогда, когда она об этом не просила. Однажды Ааррон подрался с парнем Ронды за то, что тот высмеял ее подарок – подгоревшие кексы с изюмом. Ронда в слезах сидела в парке, когда Ааррон с разбитым носом и весь в чужой крови вдруг рухнул на скамейку рядом. Ничего не говоря, он достал пакет кексов, которые отобрал у неудачливого ухажера подруги, и умял их все до последнего.

– Вкусно, – только и сказал он.

Ронда таращилась на него широко распахнутыми глазами. Слезы иссохли, щеки зарумянились, но странное чувство, вспыхнувшее под ребрами несмелым огоньком, смутило. Неловкость стала первым, что Ронда испытала, когда поняла, что Ааррон в нее влюблен. Это же чувство навсегда осталось с ней, пеплом задушенных чувств окутав сердце.

Со школы между ними ничего не поменялось. Оба повзрослели, в чем-то изменились, но чувства остались прежними. Спокойная уверенность Ааррона против холодной отчужденности Ронды. Причины разные – результат тот же. Глухая невзаимность.

– И чем, по-твоему, мне поможет пес? – стряхнув с себя тоскливые мысли, жестко поинтересовалась Ронда. – Да и с чего ты взял, что мне нужна помощь?

Ааррон молча сократил между ними расстояние. Его руки дрогнули, когда он собрался положить их на плечи подруги, но почему-то замер и отказался от затеи. Однако он не отступил и остался стоять всего в шаге от Ронды.

– Ты правда хочешь, чтобы я сказал это вслух? Ты ведь и сама прекрасно знаешь ответ.

Ронда поджала губы. Ее взгляд сполз с лица Ааррона на щенка, что сопел у нее на руках. Теплый комочек пульсировал жизнью, и это снова напомнило Ронде о ее одиночестве.

Кроме Этель у нее никого нет. Она сама заключила себя в этот кокон, воздвигла бетонные стены и вытолкнула за них всех, кроме сестры. Этель единственная, о ком Ронда может заботиться. Но Этель давно в этом не нуждается. Ей уже девятнадцать, и опека старшей сестры для нее – оковы.

В Ронде есть любовь, которую она готова дарить, но вокруг больше нет людей, готовых ее принять. Или тех, кому Ронда хочет ее отдать.

Взгляд снова метнулся к голубым глазам, что смотрели выжидающе и внимательно. Ааррон молчал, но Ронда знала, что для него она – открытая книга. Каждая мысль, каждый призрак чувства и тень сомнений находили отражение на ее лице, и Ааррон это видел.

Она могла бы побороть себя, отбросить стеснение, которое однажды переросло в густой страх. Но не осмелилась сейчас сделать этот шаг навстречу Ааррону и выпалила:

– Если я не буду справляться, заберешь Бу обратно!

– Бу? – недоуменно повторил Ааррон, а Ронда крепче прижала щенка к себе.

– Это сокращение от дурацкого «Сир Бубенчик». Кто вообще придумал такую кличку?

Ронде показалось, что Ааррон сказал «я», но короткое слово утонуло в его кашле, который больше походил на сдавленный смех. Невольно она тоже улыбнулась и незаметно для себя начала искать взглядом глубокую тарелку для молока… Которого в доме сестер не было.

– Сходишь в магазин за едой для Бу? – предложила Ронда, понизив голос. Боялась разбудить питомца. – Я пока устрою для него уголок.

Она встретила прямой взгляд Ааррона и едва не залилась краской, заметив, как дрогнули в улыбке его губы.

– Хорошо, но у меня к тебе тоже есть просьба.

Ронда вопросительно выгнула бровь, а Ааррон заговорщически ей подмигнул.

– Помнишь, ты сказала, что за помощь с делом ты моя должница?

– Да, – протянула она с подозрением. – Но я ведь взяла Бубенчика. Этого недостаточно, чтобы покрыть долг?

Ааррон спрятал ладони в карманы джинсов и медленно двинулся в сторону входной двери. Ронда поплелась за ним.

– Щенок – это терапия. Помощь тебе.

– Это ответственность.

– Которую ты сама ищешь! – резко обернулся Ааррон, и Ронда едва не стукнулась лбом о его щетинистый подбородок.

– И что же ты хочешь попросить взамен за несложную помощь старой подруге? – попыталась сбить цену она, но Ааррон лишь усмехнулся:

– Такую же несложную услугу для замечательного, верного друга. Хотя это даже не услуга…

Он встал у двери, однако не спешил ее открывать. В свете солнца, льющемся из окна, короткие черные кудри Ааррона выглядели так, словно кончики были покрыты золотой пыльцой. Голубые глаза сияли предвкушением, которое Ронда не разделяла.

– Свидание, – прямо сказал Ааррон, и у Ронды подкосились коленки.

После смерти родителей она ни разу не гуляла с парнями и даже не думала о чем-то романтичном. Забота о сестре, работа, ответственность – это все, что у нее было.

– Зачем тебе это? – Ронда неодобрительно качнула головой.

Улыбка все еще играла на губах Ааррона, но в глазах от нее не осталось и следа.

– Я устал жить в прошлом и каждый день думать об ошибках, которые в нем совершил. Мы всегда были друзьями, но я никогда не пытался… По-настоящему не пытался помочь нашей дружбе перерасти во что-то большее.

Ронда тяжело сглотнула слова, которые встали поперек горла. Как сказать Ааррону, что причина неудачи их союза не в том, что он недостаточно старался, а в том, что все попытки в любом случае привели бы в никуда? Неужели он этого до сих пор не понял?

– Некоторые вещи невозможно исправить.

– Тогда почему ты решила стать детективом? Почему взялась за дело, которое все отбросили?

Ронда поперхнулась воздухом. Ее ответ так и не прозвучал, но правда и без того звенела в воздухе.

Почему? Потому что авария, случившаяся семь лет назад, произошла по вине Ронды. Это она не остановила своего пьяного одноклассника, когда тот решил после вечеринки в честь выпускного сесть за руль. Это он, закинувшись не только крепким алкоголем, но и «пыльцой», на полной скорости по роковой случайности въехал как раз в то авто, где были родители Ронды и ее младшая сестра, Этель. Это он выжил, когда родители Ронды – нет, а ее сестра слишком рано заглянула в глаза смерти и осознала свою беспомощность перед ней. Бесполезность.

Чудо, что Этель отделалась лишь шрамами на лице и одним глазом.

Трагедия – что она, не сумев никому помочь, приняла гибель родителей на свой счет.

Ронда не сказала этого вслух. Но Ааррону и не требовалось услышать то, что он и так давно знал.

– Нас создают травмы прошлого, – грустно улыбнулся Ааррон и положил ладонь на дверную ручку. – Как бы мы ни хотели это отрицать.

– Сломанные и печальные, – выдохнула Ронда, стеклянным взглядом смотря в пол. Немного помолчав, она поджала губы и все же подняла глаза на Ааррона: – В чем смысл такой жизни?

– В том, чтобы не опускать руки. Прими и прости себя и двигайся дальше.

«Сказал парень, с детства безответно влюбленный в одну-единственную девушку», – едва не сорвалось с губ Ронды, но она вовремя прикусила язык. Совет двигаться дальше из уст Ааррона звучал весьма неубедительно.

Хотя порой, чтобы осознать свой бесповоротный проигрыш, нужно услышать жесткое «нет», сказанное в глаза. Ронда же никогда не говорила с Аарроном об их чувствах прямо. Может, только поэтому он до сих пор не сдался и не отпустил?

– Один шанс, Ронда. Я не прошу о большем.

Сказав это, Ааррон бесшумно вышел за дверь, оставив Ронду наедине с мыслями. Дверь с тихим щелчком захлопнулась, а плечи Ронды, как по сигналу, устало опустились.

– Один шанс, – задумчиво шепнула она и погладила спящего щенка дрожащей рукой.

Глава 9
Каспер

После изматывающей тренировки и бесконечного кросса ноги превратились в пластилин. Каспер мечтал о том, как окажется дома и рухнет на кровать. Эти грезы пытались утянуть за собой, сознание подкидывало все новые заманчивые картинки, в половине из которых Каспер сладко спал. Но воспоминания о Дарене ядовитыми шипами засели в мыслях и отравляли спокойствие.

Наплевав на усталость и боль в изнуренных мышцах, Каспер вышел из спортивного центра, встал на скейт и направился в противоположную своему дому сторону. Уже начинало смеркаться, а из раскидистых зеленых крон слышался стрекот насекомых. Вокруг было спокойно и тихо, но сердце в груди колотилось так, что отбивало на легких синяки.

Спустя несколько минут Каспер выехал на крупную улицу, надеясь не только срезать путь, но и автомобильным шумом заглушить свои мысли. Центр Фирбси уже потихоньку загорался огнями. Из забегаловок лилась музыка. Поток людей стал очень плотным, и продраться через него – нелегкая задача. Каспер уже собирался спрыгнуть с доски и пойти пешком, но в последний момент передумал.

Сделав олли через невысокий забор, Каспер выехал на дорогу. Ему в спину начали сигналить, некоторые водители высовывались в окна, чтобы обругать скейтера, но Касперу было плевать.

Толчок. Еще толчок. Обе ноги на доске и чуть согнуты в коленях. Корпус в идеальном равновесии отклоняется то назад, то вперед, по инерции разгоняя скейт.

Пока машины стояли на светофоре, Каспер догнал грузовик в самом первом ряду. Он поравнялся с махиной как раз в тот момент, когда вновь загорелся зеленый. Всего секунды на раздумья хватило, чтобы ухватиться за бампер и как на прицепе помчать за грузовиком.

Из-за большого кузова водитель не мог увидеть Каспера, а потому не сбавлял скорость. Порой удержаться на доске становилось очень тяжело, рука соскальзывала с запыленного металла, ее больно тянуло на поворотах. Но, стиснув зубы и пальцы, Каспер не отступал.

Ему удалось проехать так три квартала. В свой адрес он выслушал достаточно от сердобольных прохожих и разгневанных водителей. Чаще всего его обзывали придурком или идиотом, обязательно упоминая, что он разобьется. Но Каспер пропускал замечания мимо ушей, даже не думая отцепляться.

Однако это пришлось сделать, когда один из водителей, не тратя время на то, чтобы достучаться до Каспера, обогнал грузовик и затормозил перед ним, не давая проехать. Когда грузовик остановился, а спереди послышался грубый голос, переходящий на крик, Каспер сразу догадался, что произошло. Не тратя времени, он бросился наутек.

Из-за водителя, преградившего путь грузовику, встала вся дорога. Образовалась гудящая пробка, а потому Касперу не составило труда броситься наперерез шоссе к тенистому парку. Ворот рядом не оказалось, а потому пришлось просунуть скейт между прутьями и перелезать через забор. Кажется, вслед Касперу летели ругань и угрозы, но он всего этого будто не слышал. Легко спрыгнул за ограждение, подхватил скейт и по рыхлой земле бросился в глубь парка.

Удивительно, как у него еще оставались силы на бег, но чем ближе Каспер приближался к нужному дому, тем быстрее двигался. Сгорающий в легких кислород оставлял после себя ноющую боль. Мышцы грозились вот-вот лопнуть от напряжения, но Каспер не жалел себя. Если бы тренер Грид его сейчас увидел, то наверняка бы сказал, что так выкладываться нужно на тренировках, а не после них.

Желание поскорее избавиться от странного, необъяснимого страха и мук совести стало топливом, которое не иссякало. Каспер хотел бы рухнуть без сил на уже остывшую после заката землю, но не мог. Кровь забурлила, едва за поворотом возникло многоквартирное четырехэтажное здание, на углу которого черной краской был выведен адрес, что Каспер видел даже с закрытыми глазами.

Краска местами облезла, штукатурка обвалилась, оголив кирпичи. Казалось, здание рухнет от порыва ветра и похоронит под собой всех, кто окажется внутри.

Каспер тряхнул головой и отмахнулся от мрачных мыслей, которые кружили роем. Все эти страхи – всего лишь боязнь встретиться со своими грехами лицом к лицу, догадался он. Каспер страшился увидеть Дарена и понять, что его ошибка, его трусость стоили Йоркеру слишком дорого. Каспера не пугал разбитый нос или синяки. Он боялся увидеть пустоту во взгляде карих глаз, которую часто встречал в своем зеркальном отражении.

Осознание собственной ничтожности.

Каспер вытащил из рюкзака чужой блокнот, чтобы убедиться, что верно помнит номер квартиры. Этаж в квитанциях, спрятанных между изрисованных портретами страниц, указан не был, но Каспер и так догадывался, что сорок четвертая квартира находится на последнем.

В подъезде пахло сыростью и чем-то протухшим. Кроссовки скользили по кафельному полу, плитка которого местами рябила паутинами трещин. Каспер заглянул наверх через лестничные пролеты и медленно двинулся по крутым узким ступеням.

Как и предполагал, он нашел сорок четвертую квартиру на последнем этаже, в торце длинного коридора, тускло освещенного единственной лампочкой. Та мигала, пока вокруг вилась стайка мелких насекомых.

Каспер подавил в себе растущее желание сбежать. На негнущихся ногах приблизился к деревянной двери и уже занес руку, чтобы постучать, но вдруг замер. Прислушался к гнетущей тишине и тяжело сглотнул.

Единственный звук вокруг – треск умирающей лампочки. И больше ничего.

Странное чувство заставило Каспера попятиться от двери, что смотрела на него выпуклым мутным глазком. В голове звенела тишина, которая с хлопком лопнула, когда Каспер с силой толкнул другую дверь, на которой не был указан номер. Та легко распахнулась и со стоном ударилась о стену. Зияющий темнотой проем дыхнул на Каспера холодом и пылью. Еще никогда пустота не казалась настолько осязаемой.

Каспер отшатнулся. Толкнул другую дверь, и та тоже легко поддалась. Еще, еще и еще – и снова тот же результат. Больше не оставалось сомнений в том, что дом практически заброшен. Единственные жильцы этих квартир – тараканы и призраки воспоминаний.

Но Каспер видел свежие квитанции на этот адрес, а мигающая желтая лампочка висела здесь точно не для голых стен. Может быть, за дверью, на которой выцарапаны две четверки, все-таки кто-то живет?

В закрытой квартире было тихо, но когда Каспер подергал ручку, ему показалось, что в недрах жилища что-то зашуршало. Дверь не поддалась, и во рту резко пересохло. Дарен действительно живет в этом полуразрушенном, заброшенном доме?! Каспер замялся, не зная, что делать дальше. Если внутри кто-то есть, он должен был слышать незваного гостя.

– Дарен Йоркер! – позвал Каспер после того, как на целую минуту превратил дверь в барабан. – Я знаю, что ты там!

Он не знал. Надеялся, что это так, но блефовал. А потому, когда никто снова не ответил, его сердце оборвалось.

Не придумав ничего лучше, Каспер достал из рюкзака чужой блокнот и другие вещи, которые ему удалось забрать с парковки «Жерла». Он хотел оставить их на пороге на случай, если Дарен вернется, но дверь вдруг со скрипом приоткрылась.

– Йо?! – вырвался не то вздох облегчения, не то удивленный возглас.

Блокнот выпал из ослабевших рук, но ни Каспер, ни Дарен, возникший на пороге, за ним не наклонились.

Дарен походил на бледную копию самого себя. С их последней встречи прошло не так много времени, но Йоркер словно десятилетиями прятался в подвале без еды и воды. Истощенный и бледный, с потускневшими веснушками на скулах. На подбородке и под глазами – синяки цвета черники. Поперек носа – запекшаяся темно-бордовая царапина, неумело заклеенная желтым пластырем. Светлые волосы взлохмачены, тонкие руки, висящие вдоль туловища, крупно дрожат. Но хуже всего – взгляд, усталый и пустой, проходящий будто сквозь тебя.

– Дарен, – борясь с самим собой, выдавил Каспер, но тут же запнулся. Слова не шли, терялись в паутине сомнений и страхов, а Касперу оставалось только глупо кусать губу и топтаться с ноги на ногу.

Зачем он пришел? Что надеялся увидеть?! И что будет делать теперь?..

– Я пришел не ради Тобиаса, – выпалил он, почему-то решив, что это важно.

Вдруг Дарен решит, что Каспера заслали выведать, где живет тихоня? Но он здесь не ради свиты, а ради себя.

Будто услышав эти мысли, Дарен нервно хохотнул. Этот тихий звук больше походил на всхлип, особенно в сочетании с разбитым лицом и ничего не выражающим взглядом. Кожу Каспера усеяли липкие мурашки.

– Послушай, я не вру. Тебе не стоит меня бояться…

Договорить Каспер не успел. Он отшатнулся, когда Дарен вновь засмеялся, на этот раз громко и истерично. Но, несмотря на натянутую улыбку, в карих глазах дрожали слезы.

Кровь Каспера превратилась в жидкий азот. Она холодила вены, мороз щупальцами полз к сердцу. Оно билось часто-часто, словно надеялось вырваться из груди, лишь бы не угодить в когтистые лапы леденящего ужаса.

– Если ты считаешь, что я боюсь тебя или свиту, то ты ничего не знаешь о страхе, – пугающе серьезно проговорил Дарен и поджал губы, пытаясь скрыть их дрожь.

Каспер не понимал, о чем говорит Йоркер, но от его слов внутри все сжалось в тугой комок.

– Тогда почему ты так долго не открывал мне? Я несколько минут долбился в дверь!

– Я не слышал, – Дарен пожал плечами, даже не глянув на гостя. – Из-за музыки.

Глаза Каспера округлились, рот беззвучно открылся. Музыка? Он ничего не слышал, кроме гробовой тишины заброшенного здания. Может, она играла у Дарена в наушниках?

Йоркер заметил недоуменный взгляд Каспера. Настала его очередь хмуриться.

– Хочешь сказать, ты ее не слышал? – безумная улыбка больше не играла на бледных губах, а глаза перестали походить на безжизненное стекло. Дарен смотрел выжидающе, и в его взгляде читалась немая мольба и надежда. Но на что?

Каспер почувствовал, как вдоль позвоночника скатилась холодная капелька пота. Он выпрямился и попятился на шаг, хотя мечтал убраться прямо сейчас и как можно дальше. Странный дом, странный Йо. Он пытается напугать Каспера? Мстит так, потому что по-другому, слишком слабый и щуплый, не сможет?

– Не смешно, – процедил Каспер и с удивлением заметил, как вопросительно взметнулись пшеничные брови Дарена. Он еще и изумление отыгрывает?!

Их взгляды скрестились в молчаливой дуэли, и на те долгие секунды, что парни пытались угадать мысли друг друга, повисла тяжелая тишина. Каспер не верил, что Дарен может говорить правду. Боялся даже допустить такую мысль, ведь это бы значило, что Йоркер – не просто аутсайдер потока, молчаливый отброс без компании. Он безумец, которому в любой момент может почудиться, что слышимая лишь ему музыка сменилась голосами. И кто знает, что они ему прикажут сделать?

– Уходи. – Дрожащие пальцы Дарена крепко стиснули дверную ручку, но даже это не помогло унять нервы. Ладонь словно вибрировала, и, судя по раздосадованному лицу Йо, он ничего не мог с этим поделать.

На какой-то миг Каспер ощутил жалость, которая пришла на смену стыду. Чувства так тесно переплелись в груди, что он не понимал сам себя, не помнил о цели своего визита и не знал, что делать дальше.

Каспер успел приоткрыть губы, но слова с них так и не сорвались. Внезапно Дарен обхватил голову ладонями, словно силился спрятаться от какого-то шума, и крепко зажмурился.

– Проваливай! – закричал он, повернувшись к Касперу полубоком, из-за чего тот не понял, обращается Дарен к нему или к кому-то, кто прячется в тени захудалой квартиры.

– Дарен, – позвал Каспер, нерешительно протянув в его сторону раскрытую ладонь. Его колотило от необъяснимого страха, и он сам не понимал, почему пытается достучаться до Дарена вместо того, чтобы просто уйти. – Скажи, как я могу тебе помочь?

Карие глаза сверкнули не то от злости, не то от слез, что блестели в тусклом свете единственной лампочки.

– Помощь мне была нужна в парке, когда я не мог выбраться из идиотского аттракциона. Тот долбанутый контролер просто сбежал, да и вы смотались, загнав меня в ловушку.

Каспер слушал его молча, не смея перебить, хоть и не понимал, о чем Дарен говорит. Какой аттракцион? Какой контролер? Куда и кто смотался? Ловушка?!

Никто из свиты не видел, чтобы Дарен шел на аттракцион. Его просто потеряли в толпе. Это подтвердили все. И Тобиас тоже. Разве не так?

– Не понимаю, – покачал головой Каспер. Он ожидал, что Дарен будет винить его в бездействии и трусости во время драки на парковке, но тот заладил про какой-то аттракцион. С какой стати? – Правда не понимаю.

– На твое счастье, – выдавил грустную улыбку Дарен и захлопнул перед носом Каспера дверь.