Текст книги "История без названия"

Глава 6

За следующую неделю жизнь учит меня нескольким вещам.

Первая – продолжать писать книгу после того, как твое авторское эго окунули в грязь, тяжело, но необходимо.

Слова Богдана до сих пор острыми осколками впиваются в сердце. Успокаивать себя мыслями, что Герасимов пытался вывести меня из себя специально, не получается. Я все еще захлебываюсь в яде, который бывший друг в меня плеснул. Знаю, что антидот простой – собственная любовь к своему творчеству. Но как же сложно любить безусловно, когда это чувство пытаются прихлопнуть, точно жучка мухобойкой.

В тот вечер после нашего разговора, вернувшись домой, я долго пролистывала документ рукописи. Сердце колотилось с тройной силой, разрываясь между искренней любовью и навязываемым отвращением.

«Это написала я?» – вопрос рождает в душе восхищение вперемешку с ужасом. Скоро мою книгу прочтут тысячи людей. И, как сказал Богдан, меня будут и ругать, и хвалить, а не сойти с ума и не сдаться на избранном пути поможет лишь безукоризненная вера в себя и свое творчество.

И нет способа полюбить свой текст вернее, чем продолжать творить.

Писать, полировать и, самое главное, наслаждаться процессом. Работая над продолжением истории Александры, я вновь влюбляюсь в эту историю. Пальцы пляшут по клавиатуре, и душа живет между строк.

Любовь заразительна. Уверена, рано или поздно это сработает и с «Магическим дебютом».

Вторая вещь, которую я осознала, – нужно учиться говорить о своей книге. Эта мысль пришла ко мне, когда начала публиковать первые посты на своей страничке. Хотела выложить для своих десяти подписчиков короткий рассказ о будущей книге, но вдруг поняла, что в голову ничего, кроме аннотации, не идет.

Этого недостаточно! А странное ощущение неловкости, когда приходится хотя бы подумать о своем романе? Черт, да с этим нужно как-то бороться!

Мари грезит о том, как я попаду на книжное мероприятие и в микрофон сладкими речами о «Дебюте» буду завоевывать новых читателей. Только вот пока что максимум, на который я способна даже в мыслях, это: «Ну, книга о девушке, которая открывает в себе волшебный дар после побега из дворца. Знаю, звучит банально, но там и правда прикольно! Прочитайте. Ну пожалуйста!»

Даже подумать стыдно… А ведь я не случайный читатель, а автор! Автор, который не в состоянии без заиканий и стыда рассказать о своем творении.

Просто сказка!

Звучит жалко. Но, если подумать, зато я знаю свое слабое место, а это уже первый шаг к решению проблемы.

И, наконец, третье озарение. Найти работу вчерашней школьнице совсем непросто. И то, что у меня пока что нет образования, лишь полбеды. Работодатели даже за копеечную зарплату не спешат заключать договор с абитуриенткой, которой придется искать замену, едва начнется учебный год.

Мне отказали в нескольких кафе и ресторанах быстрого питания. Не взяли ни уборщицей, ни курьером. На пару дней, правда, приняли на место промоутера, но работа кончилась вместе с рекламками. Деньги получила смешные, но зато вкусила первые плоды труда и поверила – я смогу заработать на продвижение до начала учебного года! Впереди полтора месяца, а что будет потом… Решат списки поступивших.

Родители не удивляются тому, что я ищу работу, и даже одобряют мое рвение. Они думают, что я хочу накопить на классные наряды для универа. И я не спешу развеивать этот мираж.

Не хочу, чтобы начались расспросы. Почему издательство не занимается продвижением своих писателей? Почему автор должен вкалывать не только над книгой, но и над тем, чтобы она продавалась? У меня пока нет ответа. Я просто делаю все, чтобы «Дебют» ворвался в книжный мир на волне успеха, а не был потоплен чужим.

И вот спустя неделю бесплотных поисков работы я оказываюсь на пороге уже знакомого заведения. Моя последняя надежда на подработку в своем районе – кофейня «Чао-какао».

Я вижу Филиппа еще до того, как войти внутрь. Топчусь у стеклянной двери, сквозь которую наблюдаю, как бариста готовит для гостя кофе, и пытаюсь собраться с мыслями. Неловко, если Филипп решит, будто я хочу устроиться в «Чао» из-за него. Но шутка судьбы в том, что даже если ничего подобного в мыслях бариста и близко не будет, то я об этом никогда не узнаю, но и накручивать себя не перестану.

Ничто не кормит самооценку так, как чужая симпатия. И даже если она надуманная – очков к самоуверенности все равно накинет… украв их у меня. Надеюсь, Филипп не втянет меня в эту мерзкую пищевую цепь.

Колокольчик на двери звенит, а я приказываю себе улыбаться и хотя бы притворяться уверенной. Чтобы удержать осанку, представляю, что на макушке у меня стопка книг. Держу спину прямо и чуть вздергиваю подбородок, чтобы воображаемые томики не свалились с головы и не прихлопнули последние крупицы напускного спокойствия.

Но оно начинает медленно рассыпаться, когда понимаю, что в зале из персонала никого, кроме Филиппа, нет. Тогда наши взгляды встречаются, и башенка из книг рушится.

Филипп, наклонившись над столешницей и опершись на нее локтями по обе стороны от декоративной тарелочки для сдачи, приветливо улыбается.

– Добрый вечер, – первая начинаю я. Подхожу к кассе, чтобы не кричать через половину зала, и вновь поднимаю взгляд на Филиппа.

Его глаза – топленый шоколад. Такие теплые, что невольно чувствуешь себя долгожданным гостем. Сколько же чаевых Филипп получает за этот взгляд? Скольких посетителей заставляют возвращаться в «Чао-какао» банальное уважение и внимательное отношение?

Даже я купилась. Во второй раз.

– Привет, Ангелина. – Филипп подается чуть вперед. Наверное, чтобы лучше видеть мое изумление, отпечатавшееся на лице.

– Вы запомнили?

– Вы? – Филипп резко выпрямляется, будто мои слова затронули какой-то тумблер. Тот сработал, заставив бариста нервно напрячься. – Я выгляжу таким старым?

Он разводит руки, словно это поможет мне яснее увидеть его. Смотрю на Филиппа и чувствую, как в груди жаром плещется смущение пополам со стыдом. Я совсем не хотела оскорблять парня. Тем более он действительно выглядит достаточно молодо. Не школьник, но универ вряд ли успел закончить. Либо сделал это совсем недавно.

– Конечно, нет, – растерянно лепечу я. – Просто я хотела быть вежливой.

– У тебя это и так неплохо получается. Какой кофе будешь сегодня?

Бариста вновь кажется расслабленным. Он жестом указывает на меню за своей спиной, а сам внимательно следит за моей реакцией. Ждет, когда сделаю выбор.

– Филипп, я не за кофе пришла. – Я расправляю плечи, чтобы выглядеть не серой мышкой, которую смутил симпатичный бариста, а перспективной работницей, которая знает, чего хочет.

На смуглом лице проскальзывает тень изумления. Уголки губ Филиппа подрагивают, а из глаз пропадает озорной огонек.

В чем дело? Боится, что хочу перевести короткий флирт на новый уровень?

Но все оказывается куда проще.

– Оу. Ты тоже запомнила! – щелкает пальцами Филипп. – Польщен, но предпочитаю, чтобы меня называли Фил.

Он снимает с головы воображаемую шляпу и делает галантный поклон. Как ни пытаюсь, а сдержать смешок не выходит. Отрадно знать, что не одна я ношу на голове несуществующие предметы!

– Девушка, вы будете делать заказ или нет? – Сбоку от меня возникает незнакомая женщина. Смотрит на меня с укором, что мигом вышибает все веселье.

– Н-нет. Я вас пропущу. Мне просто нужен кто-то из отдела кадров или управляющий…

Пячусь от стойки заказов, но Фил не спешит отпускать. Он не касается меня, но его взгляд ощущается как крепко сжатая ладонь на моей руке.

– Ангелин, погоди. Сейчас решим. – А потом кричит в сторону зала: – Никита Алексеевич! К вам пришли!

Слежу за взглядом Фила, который устремлен на столик в углу зала. Тот самый, за которым не так давно мы с Мари отмечали подписанный договор на издание книги. Сейчас на том же месте сидит зрелый мужчина с короткой, но густой бородой. В стеклах очков отражается горящий экран ноутбука, но взгляд направлен на меня.

Мужчина кивком предлагает мне подсесть к нему, и я без промедления направляюсь в его сторону. Никита Алексеевич выглядит занятым человеком, у которого стыдно попусту воровать время.

Мысленно желаю себе удачи и сажусь за стол. Забавное совпадение, но на стене прямо позади меня наклеено объявление о поиске новых сотрудников в «Чао-какао». Успеваю подумать, что это хороший знак, а затем слышу прямой вопрос в лоб:

– По поводу трудоустройства?

– Здравствуйте. Да.

– Тогда вы по адресу. Я владелец этого заведения.

* * *

– Здесь подсобка. Дальше – комната для вещей персонала. Обедать тоже можно там, – рассказывает Фил, пока у кассы нет посетителей.

Хвостиком тащусь за ним, заглядывая за каждую дверь, которую новоиспеченный коллега приоткрывает. Даже когда Фил подает мне новенький бежевый фартук с эмблемой «Чао-какао», я не до конца могу поверить, что все получилось.

Никита Алексеевич спокойно отнесся к тому, что я ищу подработку на лето, а не постоянное место. Даже бровью не повел, хотя во всех местах до «Чао» собеседники воротили нос, едва узнав, что я в этом году пытаюсь поступить в университет.

– У нас гибкий график. Может, и с учебой получится совмещать, – только и сказал руководитель, а затем сразу перешел к официальным вопросам. Нужно принести документы, подписать заявление и еще несколько «бумажных» моментов.

Было решено, что к работе я приступлю с завтрашнего дня, но ознакомиться со всем лучше уже сегодня. Я не удивилась, но слегка смутилась, когда на роль экскурсовода Никита Алексеевич назначил Фила. Больше некого. В зале только он.

Я примеряю фартук поверх повседневной футболки и коротких шорт и смотрю в небольшое зеркало на стене. Кручусь, рассматривая себя под разными ракурсами в новом и непривычном образе.

– Длинноват, – заключает Фил, скрестив руки на груди.

Сквозь зеркало смотрю на него и замечаю, что на губах парня не играет уже привычная улыбка. Привалившись плечом к стене, Фил стоит позади меня. Рукава светлой рубашки закатаны до локтя, темные непослушные волосы старательно зачесаны назад. В недостаточно хорошо освещенном коридоре тень у глаз Фила кажется защитной маской, а сам он – серьезнее. Взрослее.

Вновь гляжу на свое отражение. Фартук спускается ниже колен, тогда как у Фила он едва ли до них дотягивается.

– В самый раз, – пожимаю плечами. – А вот тебе фартук коротковат.

– На мой рост подходящего не нашлось.

Фил встает со мной рядом и выпрямляется, демонстрируя то, что я и так успела заметить, – он достаточно высокий. Чтобы быть с ним одного роста, мне даже подпрыгнуть будет недостаточно.

– Ничего. Подавать с витрины тортики и стоять за кассой – пойдет. – Я стряхиваю с фартука несуществующие пылинки и отворачиваюсь от зеркала.

– Варить кофе – тоже, – улыбается Фил и двигается дальше по коридору. – Пошли, покажу тебе еще склад, и на этом экскурсия окончена. После пойдем учиться пользоваться кассой.

Пока мы находимся вне зала, меня не покидает мысль, что я вижу не того же Фила, каким он пытается казаться на виду у гостей. Догадка подтверждается, когда мы вместе возвращаемся к витринам и кассе. Фил снова сияет так, будто проглотил гирлянду, и от этого на душе сгущается ненастье.

Когда я стояла по ту сторону стола, точно так же Фил улыбался и мне.

Он оживленно рассказывает, как пользоваться местным оборудованием. До этого момента я немного волновалась, что не смогу вот так сразу во всем разобраться, но проблем ни с кассой, ни с терминалом не возникает.

Чтобы закрепить обучение, Фил позволяет мне рассчитать нескольких гостей. Пока вожусь с этим заданием, Фил варит кофе, а после – проверяет за мной выполненную работу.

Замечаю, как Фил кивает Никите Алексеевичу, а тот чуть улыбается. Значит, первые испытания я не завалила. Меня точно берут!

– На сегодня все. Завтра будешь делать это сама. Справишься?

– Вполне. Спасибо, что научил всему.

– Ерунда. Ты быстро схватываешь. Меньше чем за час втянулась.

Благодарно киваю и молчу, совершенно не зная, что еще сказать. Топчусь у кассы, пока Фил раскладывает картонные стаканчики под стойкой. Смотрю на это и вспоминаю, как на точно таком же стакане парень написал «Ангел», и сердце ноет от боли, переплетенной с нежностью.

– Ангел, – говорю я, отвернувшись к стеллажу с сиропами. – Так меня называла бабушка.

Фил молчит, и эта тишина проворачивает органы через мясорубку. Я, конечно, понимаю, что солнечная улыбка и внимательность бариста – лишь маска, чтобы подкупать гостей. Но и игнора от него совсем не ожидала.

Однако стоит мне повернуть голову, кофейный взгляд окутывает сочувствием, точно пуховым одеялом.

«Мне жаль», – наверное, хочет сказать Фил, но я не желаю слышать эту дежурную фразу. Я начала разговор не в поисках сострадания. Просто хотела спросить:

– Почему ты в тот вечер написал на моем стакане «Ангел»?

– А какие у тебя варианты?

Отраженный вопрос загоняет в ступор. Пытаюсь поставить себя на место Фила, но пока не могу. Я его совсем не знаю. Единственное, что успела понять, – бариста умеет продавать свое обаяние. Но стал бы он флиртовать с посетителем, чтобы поймать его на крючок? И даже если так, можно ли назвать логичное сокращение от имени флиртом?

– У тебя маркер перестал писать? – делюсь я самой логичной догадкой. Остальные – из разряда теорий заговора.

Фил хмыкает, но вместо честного или хотя бы четкого ответа пожимает плечами:

– Пусть будет по-твоему.

Глава 7
Август

– Приятного аппетита и хорошего вечера! – Глядя посетительнице прямо в глаза, я улыбаюсь так, что скулы сводит.

Девушка забирает со стойки заказ и опускает в баночку на витрине купюру. Делаю вид, что не замечаю оставленных чаевых, но внутренне ликую. Все-таки советы Фила – та еще золотая жила!

За пару недель, что мы работаем вместе, он научил меня не только на кассе стоять да торты подавать. Как оказалось, бренд личности, о котором Мари мне все уши прожужжала, работает не только в книжном мире.

Пытаясь вести свой блог и наблюдая за чужими, я поняла, что читателям важно знать – за каждой книгой стоит живой человек. И чем ближе и понятнее личность творца, чем он искреннее, тем теплее к нему относится аудитория.

Будь проще, и к тебе потянутся.

В общепите это правило тоже работает.

– Улыбайся так, будто исполнилась мечта всей твоей жизни, – учил меня Фил в первые дни работы.

– Типа я всю жизнь мечтала работать в кофейне?

– Клиенты должны думать, что да. Пусть им будет так комфортно и тепло с тобой, что в какой-то день они заглянут в «Чао» не за кофе, а за твоей улыбкой.

И каким бы нелепым ни казался этот совет сначала, сейчас я пользуюсь им на полную катушку. Фил даже притащил какую-то ярко-красную банку и поставил ее на витрину с тортами. «На исполнение мечты» написал он на ней. С того дня я почти ежедневно получаю чаевые, а улыбка стала такой же частью рабочей формы, как и фартук.

И если в «Чао» все продвигается отлично, то с личным блогом пока без ярких побед. Я понимаю, что одними рассказами о книге аудиторию не зацепить. Нужно оживлять страничку своей повседневной реальностью. Но как? Я просто девчонка, которая работает в кофейне и каждый день грызет ногти, боясь пролететь с поступлением на бюджет.

Ничего выдающегося. Ничего такого, о чем можно интересно рассказать.

Но я все равно пытаюсь и иногда фотографирую особенно красивые торты, выставляю снимки с утренним кофе. И если сначала мне все это казалось совсем уж безнадежным, то сейчас я вижу крохотные подвижки. У меня появились первые комментаторы, а количество подписчиков добралось до пятидесяти.

Откуда? Наверняка не знаю, но, скорее всего, дает плоды моя активность на чужих страничках. Комментарии уже пару раз перерастали в знакомства и взаимные подписки. А один раз на мой пост в личные сообщения ответил Богдан.

«Вкусный?» – без приветствия спросил он, переслав фотку торта, сделанную в «Чао-какао» сквозь стекло витрины. Я оставила сообщение без ответа. Больше Богдан мне не пишет, а я никогда не комментирую его блог. Хотя мы оба друг на друга подписаны.

– Не хочешь перекусить, пока никого нет? – Фил возникает рядом как раз в тот момент, когда заглядываю в баночку с чаевыми. – Можем прям тут поесть.

Он кивает на удешевленные десерты. Если не продадим до завтра, придется списать и выбросить.

– Сегодня без меня. – Не глядя на Фила, я перебираю немногочисленные купюры в банке.

– Надоел тебе? – улыбается Фил, и я точно знаю, что эта улыбка настоящая.

За несколько недель я успела привыкнуть к нему и научилась отличать, где Фил-бариста, а где – простой парень. Общаться нам доводится лишь во время крохотных перерывов, когда нет гостей. Но и в такие моменты мы в основном обсуждаем работу. Не знаю, почему Фил разговор дальше не заводит, но я просто боюсь нарушать чужие границы.

Фил не спрашивает, сколько мне лет, учусь ли я где-то и почему вообще решила устроиться в кафе. И я тоже не задаю ему личных вопросов.

Зато знаю, что Фил умеет делать рисунки на кофе и страдает аллергией на корицу. Каждый раз, когда кто-то добавляет ее в свой заказ, он чихает, а потом еще долго ворчит.

И, наверное, столь поверхностное общение устраивает меня. Ведь так я точно знаю – Фил, даже если раскусил мою симпатию в день знакомства, точно не собирается распалять и использовать ее.

Он держит нейтралитет. То же самое делаю и я, хотя частенько засматриваюсь на то, как Фил варит кофе или вежливо болтает с гостями, пока обслуживает их.

Красивый парень.

Но не все, что вызывает восхищение, должно принадлежать нам. Некоторые люди – как произведения искусства. Ими можно наслаждаться, не обладая.

Пожалуй, это лучшее описание наших с Филом отношений.

– Надоел настолько, что отпросилась у Никиты Алексеевича, – шутливо вздыхаю я.

– Кидаешь меня, значит?

– Коля подменит меня сегодня пораньше, – напоминаю я о новеньком, которого взяли на несколько дней позже, чем меня. – Один не останешься.

– Коля молодец, но команда по отмыванию чаевых из нас с ним так себе, – кривится Фил, наверняка вспоминая вечно хмурое лицо парня. – Мы скорее как хороший и плохой полицейские.

Коротко усмехаюсь шутливому сравнению, а сама то и дело поглядываю на дверь. Ну, где там наш плохой полицейский? Мне уже пора бежать.

– Куда торопишься? – облокотившись на стойку, спрашивает Фил как ни в чем не бывало.

А у меня в ушах грохочет сердце, и мысли несутся как поезд.

Это что? Первый личный вопрос?

Не позволяю эмоциям коснуться лица. Прячу их за ширму беззаботности и спокойствия и честно говорю:

– У подруги день рождения. Иду к ней в гости на семейный ужин.

– Это та, с которой ты сюда в первый раз пришла? – Фил задумчиво смотрит на тот самый столик в углу, и я легко улавливаю ход его мыслей.

Киваю и без особого удовольствия жду, что он задаст один из уже привычных вопросов. Твоя подруга свободна? Познакомишь нас? Сердце сжимается, когда понимаю, что Фил собирается что-то сказать. И хоть ни капли не претендую на его симпатию, слышать реверансы в сторону Мари от Фила не хочу.

Но тишину разрушает безобидное:

– Уже выбрала подарок?

У меня с плеч не просто камень падает, а целая скала. На губах появляется глупая улыбка, которую Фил моментально копирует. Наверняка думает, что я просто до безумия горжусь подарком и предвкушает мой рассказ о нем… И пусть.

– Вот. – Я достаю телефон и показываю фотку массивных розовых наушников, на ободке которых красуются остренькие кошачьи ушки. – Они светятся в такт музыке.

Фил несколько секунд с интересом смотрит на экран, а затем, прикрыв глаза, улыбается. Когда он делает это искренне, моя кровь превращается в клубничное шампанское. Моментально пьянею. Голова кружится, и на лицо просится выражение дурного счастья.

– Почему ты смеешься? – спрашиваю без толики обиды или раздражения.

Фил проводит ладонью по волосам оттенка темного шоколада, что вьются на кончиках чуть ниже мочки уха, и хрипло смеется:

– А ты представь меня в таких.

Для пущего эффекта Фил сжимает губы в тонкую нить. Уголки его рта подрагивают от сдерживаемой улыбки, а в глазах прыгают озорные искры. Серьезность у этого актера получается выдать с натяжкой, что меня только сильнее веселит.

– Тебе бы подошел розовый.

– Мне ждать такие же на свой день рождения?

– Не от меня. – Я ухмыляюсь, пряча телефон в карман шорт. – На подарок Мари я копила несколько месяцев. Вдруг у тебя он через неделю? Мне не одобрят кредит.

Фил не успевает ничего ответить. Звенит дверной колокольчик. Мы оба натягиваем улыбки и встаем каждый на свое место: Фил у стойки рядом с кофемашиной, а я – у витрины с десертами.

– Вольно! – вместо приветствия говорит Никита Алексеевич.

Мы с Филом моментально расслабляемся, точно сдувающиеся шарики. Начальник выглядит довольным, а деловой вид намекает – долго руководитель тут не задержится.

– Здравствуйте, Никита Алексеевич, – вразнобой приветствуем руководителя, а тот только отмахивается:

– Так. Я тут на пару минут буквально заскочил. У вас все в порядке? Никаких накладок, проблем с гостями? Отлично. Тогда вот.

Никита Алексеевич вручает небольшой листок сначала Филу, потом такой же выдает мне.

– Это пригласительные на фотовыставку, – избавляет нас от необходимости самим читать напечатанное на бумаге начальник. – Деловой партнер подарил целую пачку таких. Так что берите, окультуривайтесь.

Никита Алексеевич еще пару минут тратит на то, чтобы найти какие-то бумаги, а затем уходит. Смотрю на пригласительный билет и подумываю положить его в подарок Мари вместе с наушниками. Пусть позовет своего препода по вождению. Вдруг согласится?

Я поднимаю взгляд, когда Фил, неловко покачиваясь, заходит на мою половину «островка обслуживания». Он кивает на свой билет и, не поднимая глаз, спрашивает:

– Раз такое дело… Может, сходим на выставку вместе?

Мне кажется, будто кто-то разом взорвал десятки хлопушек. Яркие конфетти застилают взор. Не могу смотреть на Фила и тоже опускаю взгляд.

– Угу, – только и могу выдавить я. Сердце отбойным молотом грохочет в ушах так громко, что боюсь не разобрать за ним следующие слова Фила.

– Тогда в выходные? У меня как раз завтра…

– У меня т-тоже.

Мы молчим, стоя друг напротив друга, взгляды магнитом притянуты к полу. Не могу заставить себя поднять голову, потому что тогда светлые волосы перестанут занавесками прятать зардевшееся лицо.

– Во сколько и куда мне зайти за тобой?

Не успеваю ответить, потому что колокольчик снова звенит. Заходят одновременно двое: гость и мой сменщик, Коля. Коля убегает в подсобку, чтобы переодеться, а мы с Филом начинаем обслуживать посетительницу. Когда подаю женщине десерт, руки слегка дрожат от волнения. В стекле витрины успеваю заметить свое отражение и ужасаюсь: лицо и шея в красных пятнах, а улыбка кажется безумной.

Когда гостья уходит от меня к бариста, позволяю себе украдкой последить за Филом. Под ребрами становится чуточку жарче, когда понимаю, что не меня одну наш разговор лишил покоя. Обычно уверенный в своем деле Фил сейчас суетится и сутулится, старается реже поворачиваться в мою сторону. Но чуть порозовевшие кончики ушей выдают его с головой.

Из подсобки выходит Коля, и я понимаю, что мне пора. Прохожу мимо Фила, когда он подает посетительнице ее кофе, и, на секунду остановившись, произношу:

– В шесть, у галереи.

А затем вылетаю на улицу, ощущая на себе долгий внимательный взгляд.