Текст книги "Возрожденная страсть"

Глава 6

Последнее, чего Эни ожидала, когда вошла в номер в красиво отреставрированном отеле Махарани, издавна носившем название «Зеркальный дворец», в Удайпуре, что увидит там своих братьев и Саймона. Как оказалось, этот отель был недавно приобретен и отремонтирован Саймоном.

Она удивилась, когда координатор со съемок направил ее именно сюда, хотя ее братья и вся группа жили ближе к съемочной площадке. Хотя она совсем не возражала – даже Викрам со всеми своими возможностями не смог забронировать этот отель в прошлом году, когда хотел произвести впечатление на Наину.

Номер, который ей предоставили, был роскошным: с частным двориком и бассейном. На краю бассейна располагалась беседка, как кулон на жемчужном ожерелье.

Саймон и братья Эни стояли в гостиной, а Зара и Наина сидели на роскошном диване между ними – казалось, что в этом самом номере вот-вот начнется одно из исторических сражений. У нее даже не было ни минуты, чтобы восхититься толстым персидским ковром под ногами или стильным дизайном обоев.

Бросив сумочку и дорожную сумку на кресло, она сначала украдкой взглянула на Саймона.

Увидеть его здесь, в своем номере, через три дня после того, как она сделала это глупое заявление о том, как сильно хочет его, после того, как они так страстно и искренне поцеловались, было для нее шоком. Но встретиться с ним и с братьями одновременно… Эни потерла рукой висок.

Последнее время она принимала такие странные решения и совершала такие нелепые поступки, что рано или поздно это должно было привлечь внимание ее братьев. Но она наивно надеялась, что это произойдет значительно позже.

Последние три дня она почти не спала. Эскизы костюмов, над которыми она работала для Зары и Миры, наконец-то были одобрены. Теперь она принялась за пошив в своей мастерской, где работала с лучшими швеями в стране.

Это был отдельный мир – ее убежище, где она скрывалась, когда реальность становилась невыносимой. И может быть, она пряталась здесь от своей отчаянной потребности снова увидеть Саймона.

Эни не сомневалась, что присутствие Наины и Зары должно было сдерживать чрезмерную опеку со стороны ее братьев.

– Что? У меня что-то на лице? – резко бросила она братьям, которые молча уставились на нее.

Это была ее вина. Она позволила им слишком долго заботиться о себе. Теперь им было трудно признать, что она может думать и действовать самостоятельно.

– Почему ты нам не сказала? – спросил наконец Викрам.

Вират просто изучал ее.

– Сказала что? – спросила Эни.

– Эни, ты в последнее время заглядывала в какие-нибудь социальные сети? – спросила Зара обеспокоенным тоном.

Ее сердце забилось сильнее.

– Нет, у меня не было времени. Я была на семинаре. Там нет подключения к Интернету, и мне это нравится.

Ее руки дрожали, когда она начала разматывать шарф на шее. Боже, что они еще написали о ее семье?

– Это о маме и папе?

– Нет, – наконец заговорил Вират. – Это о вас.

О ней? О ней и о ком-то еще?

Ее взгляд мгновенно нашел Саймона. Прислонившись широкими плечами к стеклянным дверям, он просто смотрел на нее.

– Саймон? Там что-то плохое?

– Как посмотреть, Энжел. – Он казался спокойным, но его губы были крепко сжаты.

И тот факт, что он назвал ее Энжел, а не Эни или мисс Рааваль, помог ей перевести дух.

– Я пытался связаться с тобой, но ты не брала трубку.

– Обычно я не проверяю свой телефон, когда нахожусь на последней стадии производства. Они знают, что это опасно, – сказала она, указывая на братьев. – Почему ты искал меня?

– Потому что я думаю, что мы с тобой должны разобраться с этим. Только мы вдвоем. Не весь остальной мир. – Мрачный взгляд, который он бросил на ее старшего брата, мог бы сразить слона.

– Эни, мы не хотим вмешиваться в твою личную жизнь. Твои братья просто хотят знать, все ли в порядке, вот и все.

Мягкий, успокаивающий голос Наины не мог скрыть ни любопытства, ни предупреждения, которое она делала своему мужу.

– Мы хотели убедиться, что этот последний слух в социальных сетях тебя не расстроил.

Эни было не по себе. Ее колени тряслись, а на коже уже выступил холодный пот. Она была близка к тому, чтобы банально упасть в обморок.

– Мне все равно, кто здесь, Саймон. Не мог бы ты…

Дыхание стало прерывистым, когда ее поразила ужасная мысль.

– Это имеет отношение к Мире? – спросила она тихим шепотом, преодолевая расстояние между ними. – О боже мой… Я уверяю тебя, что никому не говорила. Даже моей семье. Как она? Она ненавидит меня?

Руки Саймона сжали ее плечи.

– Нет, милая. Она не знает. Никто не знает, – сказал он, и его глаза мгновенно смягчились. – Только ты и я, Эни. Никто другой.

Эни вздохнула с облегчением, но не могла унять дрожь. Ей хотелось утонуть в глубине его глаз, хотелось, чтобы он обнял и не отпускал ее.

– Почему ты не сказала нам, что… встречаешься с ним?

Эни видела в глазах Викрама настоящую тревогу.

– Я не столько с ним встречаюсь, сколько. Подожди, откуда ты вообще это знаешь?

– Так ты с ним встречаешься? – набросился на нее Викрам.

– Саймон, что именно произошло?

– Кто-то сфотографировал нас. Как мы целовались на скамейке в саду, когда выступал Устаджи. Фотографии разлетелись по Интернету.

Оттолкнувшись от него, Эни выудила из сумочки мобильник и набрала в браузере свое имя. Она никогда не делала этого прежде. Их с Саймоном фотографии с трех разных ракурсов: она сидит у него на коленях, прижавшись к нему, его широкие ладони на ее спине, ее руки обвивают его шею…

Ее взгляд скользнул по заголовкам и комментариям.

«Тайный роман Эни Рааваль с Саймоном Де Акостой!»

«По-видимому, Эни Рааваль взломала код, чтобы добраться до богатого и успешного Саймона Де Акосты: она завязала дружбу с его дочерью Мирой Верма».

«Ни для кого не секрет, что они проводят много времени вместе на съемках последней постановки «Рааваль-хаус».

«Похоже, умная Эни с самого начала знала, что путь к сердцу магната недвижимости лежит через его дочь…»

Телефон выскользнул у нее из рук и с громким стуком упал на ковер.

– Это все выглядит так, как будто я подружилась с ней, чтобы добраться до тебя, как будто я…

Слезы показались у нее на глазах.

– Мира… она видела это? Она спрашивала об этом? Пожалуйста, Саймон, что ты ей сказал? Ты сказал ей, что это не так? Она ненавидит меня сейчас? Что я должна сделать?..

Ее колени подогнулись, и она рухнула на пол.

– Ш-ш… дыши, Энжел.

Низкий голос Саймона прервал молчание. Всего через секунду он оказался рядом с ней, притянул ее к себе на колени так легко, как если бы она была ребенком. Его мускулистые руки обнимали ее; теплый рот коснулся ее виска.

Она не могла перестать думать. Ненавидит ли Мира ее сейчас? Захочет ли снова ее видеть? Неужели она уже потеряла свою девочку?

Эти мысли были похожи на отравленные стрелы. Ей казалось, что на грудь давит большой камень.

– Посмотри на меня, Эни. Посмотри на меня.

Она подняла на него заплаканные глаза.

– Ты знаешь, что это было не так, Саймон. Я бы никогда не стала так обращаться ни с одним ребенком, особенно с ней. – Рыдание прервало ее слова. – Я бы никогда не использовала тебя, чтобы добраться до нее. Я ненавижу то, как СМИ могут испортить любые отношения… Я ненавижу, что они все искажают.

Он сжал руки на ее плечах.

– Я знаю. Посмотри на меня, Энжел. – Его карие глаза были полны доверия, уголок рта приподнялся, от этого у нее перехватило дыхание. – Я знаю тебя и верю тебе. Доверься мне, если ты не можешь доверять никому другому.

Эни склонила голову, уткнувшись лицом ему в шею. Она сосчитала до десяти, вдыхая его мужской аромат.

– Что она думает обо мне сейчас? Что она сказала?

– Она видела эти сообщения, да. На самом деле это она сказала, что я должен позвонить тебе. Чтобы ты этого не увидела. Что я должен поговорить с тобой, предупредить тебя, прежде чем кто-то другой скажет тебе.

Эни рассмеялась сквозь слезы.

– Мира такая хорошая, Саймон. Ты должен гордиться ею.

– Она действительно очень хорошая, и я ею горжусь! Это ты напомнила мне, что у нее есть голова на плечах. Она не верит ерунде, что ты использовала ее, чтобы добраться до меня. Я спросил ее, не хочет ли она поговорить об этом, и она сказала, что хочет поговорить с нами обоими. По ее словам, она умирает от желания узнать от тебя все сплетни. Она в порядке, Эни, клянусь. Посмотри на меня.

Эни посмотрела на него – на лицо мужчины, которому предложила заняться сексом, человека, которому выболтала свою самую страшную тайну и которому предложила жениться на ней в момент безумия. Саймон не оставил ее, он был здесь. Он держал ее так, как будто она была для него самой дорогой вещью в мире, и он… Ее дыхание сбилось совсем по другой причине, когда она увидела свое отражение в его глубоких карих глазах.

– Мне очень жаль, что я так эффектно опозорилась.

Саймон покачал головой, отбрасывая потные пряди волос с ее лба.

– Последние несколько недель были очень тяжелыми, Энжел. Тебе нечего стыдиться.

– Я ведь сделала все возможное, чтобы найти тебя там, где нас никто не побеспокоит, Саймон.

– Тише, я знаю это. Если кто и был безответственным, так это я. Я тот человек, который не видел, как Мира беспокоилась обо мне. Я не осознавал, что она волновалась из-за меня. Ты заставила меня это увидеть.

– Так, может быть, мы могли бы сказать, что спасаем друг друга?

Он ухмыльнулся.

– Ты знаешь, моя мысль, что ты должен на мне жениться, начинает мне нравиться все больше и больше, – слишком громко произнесла Эни, желая подразнить его.

Атмосфера в гостиной сменилась, напряжение стало еще ощутимее. Не было никаких шансов, что ее братья и их жены не услышали ее слова.

Эни закрыла глаза и сжалась.

От смеха у Саймона затряслось все тело. Она открыла глаза и увидела, как он качает головой.

– Мне так жаль, – прошептала она.

– Без проблем. Зато у меня наконец-то будет повод подраться с твоим старшим братом.

Она испуганно воскликнула:

– О, пожалуйста, нет! Не дай ему повода разозлиться на тебя, Саймон, – сказала она, понизив голос только сейчас, когда было уже слишком поздно.

Эни освободилась из его теплых объятий, хотя и не хотела, чтобы он отпускал ее. Саймон помог ей подняться. Эни покачнулась, но только на мгновение. Выудив носовой платок из сумочки, она вытерла лицо и повернулась лицом к своей семье.

Беспокойство на лицах ее братьев, потрясение в их глазах вызвали у нее новый спазм в горле, но она сумела сдержать слезы. Боже, все годы, что отказывалась жить полной жизнью, она только усугубляла их вину.

– Мне жаль, что вам пришлось это увидеть. Но я в порядке. Правда, – сказала Эни.

Вират внимательно посмотрел на нее и Саймона, прежде чем сказать:

– Мира, она наша…

– Да, – сказала Эни, перебивая его. – Но я не хочу говорить об этом. Я не хочу, чтобы кто-то узнал об этом за пределами этой комнаты. Я не хочу, чтобы Мира пострадала от всего этого. Она для нас на первом месте. Достаточно того, что я знаю ее, вижу, какая она замечательная. Достаточно того, что она тоже знает меня и считает меня своим другом.

Братья кивнули.

– Ты не можешь выйти за него замуж только потому, что он… ее отец, – произнес Викрам, подходя к ней. – Мы ничего о нем не знаем.

– И как ты собираешься остановить меня, брат? – спросила Эни.

Вират тут же сказал:

– Это ее жизнь, брат. По крайней мере, она, наконец, по-настоящему живет.

Викрам перевел взгляд на Саймона.

– Во-первых, не кажется ли тебе, что он… слишком стар для тебя?

Эни посмотрела на Саймона. С выражением любопытства он поднял плечи, как бы говоря: «Это все твое». Но он не убрал руку с ее плеча, чтобы напомнить ей, что он был рядом с ней. Как будто они уже были частью команды. Его спокойная сила за ее спиной заставила ее почувствовать, что она может покорить гору.

– Это говорит мне человек, жена которого моложе его на двенадцать лет, – язвительно произнесла Эни, подмигивая Наине, и добавила: – Старый или нет, он мне подходит. Поверь мне, он прошел тест-драйв.

Саймон снова рассмеялся.

– Молодец, Эни, – одобрила Наина.

Братья посмотрели на нее, разинув рты.

– Как бы мне ни нравилось смотреть, как ваша сестра ставит вас обоих на место, на самом деле мы не поженимся. Это никогда не обсуждалось, – дипломатично произнес Саймон.

– Эни доказала мне, что ее беспокоит только счастье Миры. Они уже сблизились. Я прошу вас держаться подальше от этого. Я бы не хотел, чтобы вы каким-либо образом навредили Мире своим вмешательством. Даже если она ваша… – Он так и не закончил мысль. Но секунду смотрел на Эни и добавил: – И не навредите Эни, если уж на то пошло.

Если ее братья и посчитали совершенно неуместным то, что он предупреждал их быть осторожными с собственной сестрой, они и глазом не моргнули. На самом деле ей показалось, что она увидела проблеск уважения в свирепом взгляде старшего брата.

«Подобное притягивает подобное», – подумала Эни, закатив глаза.

– Но теперь, когда наша. Мира знает о том, что между вами происходит, или о какой-то версии этого, – спросил Викрам, – куда это заведет?

– Это решать нам с Эни. И прошу вас согласиться с любым нашим решением, – сказал Саймон. Было ясно, что Викрам встретил достойного соперника в лице Саймона.

– Тебя все устраивает? – спросил ее Вират. В его глазах были тревога и беспокойство, но и вера в нее. В ее возможности. И доверие к ее выбору.

Поддавшись внезапному порыву, Эни подошла и обняла обоих братьев. Они давно взяли на себя роль ее опекунов из-за пренебрежения родителей.

– Да, со мной все в порядке. Я хочу сказать, мне было очень тяжело, когда я впервые увидела ее… но сейчас я справляюсь с этим. Я справлюсь, брат.

– Не могу поверить, что я не догадался, что Мира – та самая малышка, которую я держал на руках много лет назад. – Викрам взял Эни за запястье, его лицо было искажено болью. – Прости, что я не сделал больше, чтобы сохранить ее в твоей жизни, Эни. Мне жаль, что у меня не было другого выбора, кроме как убедить тебя отказаться от нее…

– Нет, это я должна просить прощения, – сказала она, впервые сумев ясно понять, что произошло так много лет назад. Этот разговор давно должен был состояться. Несмотря на все свои недостатки, Викрам всегда присматривал за младшими братом и сестрой. А взамен он получал только оскорбления от них обоих.

– Я так долго на тебя обижалась, а ты этого не заслужил.

Старший брат прижал Эни к себе.

– Ты мне ничего не должна объяснять, Эни. Я знаю, что иногда бываю напористым и высокомерным, но я всегда желал только лучшего для тебя и этого ребенка. Ты болела всю беременность, а потом ты потеряла так много крови после родов. Все, что я хотел, – это защитить тебя и малышку.

Она подняла голову, и выражение вины в его глазах, как ни странно, заставило ее напрячься.

– Я долго не понимала, как много тогда было на твоих плечах, брат. Ты пытался спасти наши финансы и восстановил «Рааваль-хаус оф синема». В то же время ты пытался заставить родителей вести себя прилично и уберечь Вирата от неприятностей. И еще ты присматривал за мной…

Она вытерла слезы и улыбнулась.

– А теперь… ты видел, в какую красивую, смелую, талантливую девушку она выросла? Ты видел, какое она чудо?

Когда он кивнул и улыбнулся сквозь слезы, Эни поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

– Прости, что я так и не поблагодарила тебя. За себя и за то, что ты нашел для нее такую любящую семью. Итак, я скажу это сейчас, брат. Спасибо, что присматриваешь за мной. Спасибо за заботу о моем ребенке. Я не была готова, чтобы стать матерью. – Эни сглотнула ком в горле. – Ты принял трудное решение, за которое я тебя ненавидела. Но ты никогда не колебался. Я не знаю, как благодарить тебя за это.

У Викрама стояли слезы в глазах. Не было нужды в словах, они простояли так бессчетное количество минут.

Эни вздохнула, почувствовав, будто очередная рана, которая так долго гноилась, наконец начала заживать.

Глава 7

– Прости, что тебя втянули во всю эту семейную драму, – сказала Эни, чувствуя себя неловко во внезапно опустевшем номере. Ее братья и их жены уехали, и впервые за целую вечность Эни почувствовала себя новым человеком. Другим человеком.

В каком-то смысле она почувствовала облегчение оттого, что они все знали. Они знали, что Мира значила для нее. И они знали, что теперь Эни могла позаботиться о себе. Впервые за многие годы она выбралась из своей скорлупы и заняла место в собственной жизни.

И они знали, что Саймон заботится о ней.

Она не собиралась обманывать себя, что с ее стороны это было что-то романтическое или даже близкое к любви, но факт был в том, что он заботился о ней. Так же, как и она о нем.

– Хотел бы я сказать, что не понимаю, откуда берутся семейные драмы. Но я знаю… – Саймон провел рукой по лицу. – Я знаю, каково это – видеть, как любимый человек страдает, и быть бессильным помочь. Как это разъедает тебя. Как ты кажешься суровым и непреклонным, когда все, что ты делаешь, – это пытаешься помочь.

Эни удивило, что он немного приоткрыл завесу над своим прошлым. Она хотела знать о нем все – об этом человеке, который явно обладал огромной способностью любить, но не хотел этого делать.

– Саймон, о чем ты говоришь?

Его взгляд был отстраненным, казалось, он смотрит вглубь себя.

– Рани… Я не всегда давал ей то, что она хотела. И она обижалась на меня за это.

– Что ты имеешь в виду?

– Скажем так, я подвел ее. Особенно когда она нуждалась во мне.

Его откровение поразило Эни. Из всего, что сказала Мира, она сделала вывод, что его брак был идеальным, а его жена – образцом совершенства, с которым она никогда не могла соперничать. И все же он говорил так, словно винил себя в несчастье Рани. Почему?

Любопытство грызло Эни, но она не хотела вторгаться в его личную жизнь. Особенно после того, как ее семья только что сделала это таким эффектным образом.

– Не могу поверить, что ты когда-либо причинил ей боль, Саймон. Чем ты ей не помог? Я никогда не понимала, как тяжело тогда было брату. Как тяжело на него давило то, что он не мог сделать больше для меня, – сказала она, указывая плечом на закрытую дверь позади нее.

– Ты сама была еще ребенком, – мягко сказал он. – Теперь я еще лучше понимаю беспомощность Викрама.

Он протянул ей бутылку воды, и она с благодарностью взяла ее.

– Ты выглядишь усталой.

Она почувствовала его взгляд на своем лице.

– Я работала три дня без отдыха. Возможно, это тоже частично спровоцировало мое паническое состояние.

– Такое с тобой часто бывает?

– Уже не так часто. У меня не было таких случаев с того вечера, когда я узнала, кто такая Мира, а до этого было несколько лет назад.

– Но это часто случалось после того, как ты… отказалась от нее?

Эни кивнула, сжимая бутылку с водой в руках.

– И до того тоже.

Она вообще не любила вспоминать о том периоде своей жизни. Это было похоже на кошмар, готовый снова вонзить в нее свои когти. Но она хотела рассказать об этом Саймону. Она хотела наконец положить этому конец.

– Мне было шестнадцать, когда я встретила… его. Мы встречались тайком. Я очень хотела убежать из семьи, и он дал мне такой шанс. Мои родители были некоронованной королевской парой киноиндустрии. Но семьи как таковой у нас не было. Пристрастие моего отца к азартным играм и три гигантских финансовых вложения мамы в возрождение ее карьеры означали, что мы были близки к банкротству. Они уже испортили детство Викрама и Вирата своими постоянными публичными расставаниями и воссоединениями. А Викрам… он пытался удержать всех вместе. Моя бабушка заботилась обо мне. А этот человек… он давал мне сладкие слова и лживые обещания.

Пальцы Саймона легли на ее запястье, словно он пытался унять ее душевную боль.

– Я даже не знала сначала, что беременна. А потом, когда узнала, скрыла это от всех. Это стало той странной навязчивой идеей, на которой я начала фокусироваться. Того человека давно не было рядом со мной. Он пропал после того, как я сказала ему, что наше богатство – не что иное, как мираж. – Эни протерла глаза. – Иногда я смотрю на Миру и думаю. Боже, как же я была наивна, что поверила ему.

– Судя по тому, что я знаю, у тебя было не самое легкое детство. Похождения твоих родителей до сих пор обсуждают. Легко понять, что ты искала внимания и стала жертвой не того парня. Мира, с другой стороны…

– Имеет самое замечательное воспитание. И она заставила тебя изменить свою жизнь и переехать в другую страну только для того, чтобы она могла попробовать свои силы в кино. Если я когда-нибудь снова решу завести ребенка, это будет своего рода… – Ее щеки покрылись румянцем, когда Эни поняла, что она сейчас сказала.

– Разве ты не должна подумать об этом, прежде чем делать предложение первому понравившемуся мужчине?

Эни старалась не принимать на свой счет его резкий тон.

– Что ты имеешь в виду?

– Что ты должна знать, что мужчина может тебе дать и чего не может, до того, как ты сделаешь ему предложение. – Он вздохнул и закрыл глаза. – Рани и я потеряли годы, пытаясь зачать ребенка. Она столько всего пережила, морально и физически. Наши отношения так и не восстановились.

Она видела, как шевельнулся его кадык, как будто признание все еще было болезненным.

– Ты должна знать, Эни, брак, дети и любовь… это то, во что я больше не верю.

Ее сердце вздрогнуло от его решительного тона. Он не просто предупреждал ее. В его словах была боль.

– Я не хотела вызывать у тебя болезненные воспоминания. – Она откашлялась, пытаясь преодолеть напряжение между ними. – Саймон, о ребенке… Я мечтала. Пока не появились вы, я никогда не задумывалась о своем будущем.

– Когда ты сообщила своей семье о беременности? – спросил он, перебивая ее.

Эни хотела, чтобы он задал ей этот вопрос. Она хотела рассказать ему, что поняла за последние три дня. Что она заведет с ним роман без обязательств в настоящем. Теперь, когда Мира знала о них правду. Но напряженные морщинки вокруг его рта заставили ее отступить.

– Я им не говорила, – сказала Эни, возвращаясь к своему прошлому. – Однажды вечером я потеряла сознание – мое давление было опасно высоким, – и Викрам нашел меня. Я знаю, что братья долго винили себя в том, что не заботились обо мне лучше.

Саймон просто слушал. И она продолжила, потому что хотела, чтобы он это знал:

– После этого я обратилась за медицинской помощью, но на самом деле ситуация не улучшилась. Мое тело и разум чувствовали себя такими… разъединенными. И я впала в очень глубокую депрессию.

– А после того, как ты родила?

Эни вздохнула:

– Это была еще одна катастрофа. Я потеряла много крови и чуть не впала в кому. Викрам еще до родов начал разговаривать со мной об усыновлении. Он сказал, что у него есть друг, который заверил его, что ребенок перейдет к родителям, которые очень хотят его. Он проводил со мной часы, говоря мне, что я слишком молода, слишком нездорова. Что это была ответственность, к которой я просто не была готова, и что мне нужно сначала позаботиться о себе.

В конце концов я согласилась, особенно после того, как врач сказал нам, что роды будут тяжелыми. Я держала ее некоторое время на руках, глядя на ее милое личико, но у меня все еще текла кровь, поэтому меня пришлось забрать.

Саймон сжал ее руку в своей.

– Когда через два дня я пришла в сознание, ее уже не было. Период депрессии продолжался долгое время. В течение многих лет единственным чувством, которое я помню, была эта… злость по отношению к Викраму. Но он никогда не держал зла на меня.

– Значит, ты хочешь сказать, что я должен еще больше благодарить самодовольного Викрама Рааваля?

Эни улыбнулась, и ее сердце согрелось от того факта, что именно это и собирался сделать Саймон.

– Его сердце всегда было в нужном месте.

Его большой палец провел по выпуклым венам на тыльной стороне ее ладони.

– Я рад, что он заботился о тебе. То, через что ты прошла… было невероятно тяжело. Рани хотела бы, чтобы я поблагодарил тебя за такой замечательный подарок.

– У меня даже не было времени сблизиться с ней должным образом… мне казалось, что мое сердце разрывается.

Он кивнул:

– Спасибо, что поделилась этим со мной. Не могу представить, как больно должно быть говорить об этом.

Его слова были формальным выражением вежливости, как будто он снова устанавливал дистанцию между ними. Как будто ему нужно было отстраниться от их общей тайны.

– Что мы ей скажем? – спросила Эни, решив покончить с этим. – Сказать, что у меня был… своего рода нервный срыв, и тебе пришлось стать моим рыцарем в сияющих доспехах? Что это было не столько романтично, сколько необходимо? Что ты…

Он нахмурился:

– Между нами нет никаких обязательств, Эни. Рано или поздно она поймет, что меня к тебе безумно влечет.

Саймон хотел ее. Может быть, так же отчаянно, как она хотела его. Но он явно не был этому рад. В самом деле, иногда у Эни возникало ощущение, что он прямо-таки злится, что она его привлекала.

Она не могла этого понять. Потому что он ни разу не намекнул ни словом, ни жестом, что она ему не нравится. Что он ее не уважает.

После общения на протяжении большей части ее жизни с эмоционально закрытыми мужчинами – ее отцом и братьями – открытость и честность Саймона были как глоток свежего воздуха. Но чем больше он узнавал о ней, тем больше ему хотелось отстраниться.

Он медленно протянул руку к ее лицу, как будто не хотел ее спугнуть, и подождал. Только когда она кивнула, он сжал ее щеку своей широкой ладонью.

Выдерживая его взгляд, Эни положила голову на его ладонь. Ее дыхание сбилось. Он не наклонялся к ней и не притягивал ее к себе, не превращал прикосновение во что-то сексуальное. Но он не отпускал ее. Долгие минуты они стояли так, ее бедро касалось его бедра. Ее легкие наполнились древесным ароматом его одеколона.

Она обвила пальцами его запястье.

– Если однажды ты оттолкнешь меня, – она уткнулась лицом в его ладонь, наслаждаясь его шершавой кожей, – за этим последует паническая атака и угрозы моих братьев.

Его брови сошлись над переносицей. Как будто он только сейчас понял, как могут быть восприняты его действия.

– Доброта и порядочность не делают меня подходящим партнером для романа с тобой. Я думаю, это то, что Викрам пытался тебе сказать.

– И тем не менее – это качества, которые крайне редко встречаются у мужчин из тех, кого я знаю. – Отпустив его ладонь, Эни провела ладонями по его бедрам. – Кроме того, давай не будем забывать о сексуальной привлекательности, – поддразнила она. – Это действительно решающий фактор.

Его смех заставил ее улыбнуться.

– Я не должен был отвлекать нас от обсуждения того, что мы скажем Мире. Я не заставлю тебя казаться слабой только для того, чтобы мы могли выбраться из щекотливой ситуации. Тебя никогда не нужно было спасать, Энжел. Даже в тот вечер, когда мы встретились.

– А что мне было нужно?

– Тебе нужен кто-то, кто просто будет рядом с тобой. Кто-то, кто напомнит тебе, что ты выберешься из этой ситуации.

Эни спрашивала себя, слышит ли он стук ее сердца, видит ли по ее лицу, что она в эту минуту восхищается и влюбляется в него.

– Значит, ты хочешь сказать ей правду? Как мы встретились и переспали друг с другом?

– Ты такая прямолинейная, когда злишься.

Эни пожала плечами.

– Эни… Я… я не готов говорить о своих сомнительных решениях с дочерью. Возможно, я никогда не буду готов.

– Просто чтобы ты знал: мне неприятно, что ты меня назвал сомнительным решением. Это самая противная вещь, которую ты когда-либо говорил мне.

– Тогда я постараюсь назвать это как-то по-другому.

– Саймон, а что, если я сделаю тебе другое предложение? Такое, которые могло бы отвлечь внимание СМИ, а также доставить нам много взаимных оргазмов?

Она понятия не имела, откуда взялась ее смелость. Хотя не нуждалась в каком-то мужчине, она просто снова хотела жить. Она хотела веселиться, хотела больше удовольствия, хотела разделить с ним больше поцелуев при луне.

Боже, она достаточно пряталась за свою жизнь.

В его глазах блеснул интерес, и Эни почувствовала прилив воодушевления.

– Ты думаешь, что тебе хватит только сексуальных отношений?

– Я на тринадцать лет моложе тебя, старик. Наше поколение не любит сложности. И сам понимаешь, я не узнаю, хватит ли мне этого, пока не попробую, верно?

Он громко выругался, и ее пошатнувшаяся уверенность взлетела до небес. Странная мысль трепетала в ее голове, как бы она ни старалась опираться только на факты. Что их судьбы связаны. Не только из-за Миры. Была иная причина, по которой Вселенная свела их вместе.

Причина, по которой Саймон вошел в тот зал вместо того, чтобы проигнорировать ее страдания.

Она просто… должна была верить в это. И в себя.

– Итак… каков твой ответ? Мы устроим фиктивные отношения для шоу или мне позволено прикасаться к тебе по-настоящему?

Его рот изогнулся в улыбке, от которой вокруг рта образовались борозды.

– Под всей этой хрупкой мягкостью ты довольно кровожадна, да, Энжел?

Эни надулась.

– Ну я понимаю, если ты не примешь мое нелепое предложение руки и сердца, но если я вынуждена страдать из-за твоего приступа безбрачия, особенно когда я хочу секса так, как никогда в жизни, то да, мне будет легче, если я смогу отомстить тебе.

Он опустил голову, словно пытаясь скрыть выражение своего лица.

– Почему у меня такое чувство, что даже твои наказания будут приятными?

– Я бы не хотела врать Мире, Саймон.

Он сжал ее щеку.

– Тогда мы скажем ей правду.

– Какую?

– Что мы нравимся друг другу. Но что никто из нас не торопится. Что мы просто смотрим, что из этого получится. Этого хватит до того времени, пока не закончатся съемки.

– Хорошо, – сказала она, прислоняясь лбом к его плечу. – Думаешь, к тому времени кто-то из нас будет готов двигаться дальше? – подсказала Эни, желая знать правду.

Саймон пожал плечами.

Эни вздохнула.

– Обещаешь мне, что…

Он прервал ее быстрым поцелуем в губы, от которого у нее закипела кровь, несмотря на ее изнеможение.

– Ничто из того, что происходит или не происходит между нами, не повлияет на твои отношения с Мирой. – Он осторожно провел дорожку под ее глазами подушечкой большого пальца. – Ты выглядишь измотанной.

– Я знаю, – сказала она, сдаваясь. – Это всегда так, когда я готовлю костюмы для репетиций или съемок. Я хочу только принять ванну, а потом залезть под одеяло.

– Ты точно не заснешь в ванне?

Вопрос заставил ее покраснеть.

– Я так не думаю.

Он похлопал ее по щеке.

– Хорошо, иди избавься от этой одежды. Ты должна лучше заботиться о себе, Эни.

– Сэр, да, сэр, – бросила Эни через плечо.

Она ни на секунду не сомневалась, что Саймон сейчас особенно обеспокоен, увидев ее приступ паники. Но все же его забота была похожа на одеяло, обернутое вокруг нее и прячущее от всех бед.

– Я сделаю все возможное, чтобы ты был доволен!

Она услышала его смех, и ее рот изогнулся в широкой улыбке. Один только разговор с Саймоном – даже о самой болезненной части ее прошлого – заставлял ее сердце петь, а тело парить. Она вошла в ванную в толстом пушистом халате, едва прикрывавшем ее бедра, и увидела, что ванна была наполнена горячей водой, от которой шел аромат жасминового масла, а вокруг горело несколько свечей.