Текст книги "Похититель бессмертия"

18. Посланник и лейтенант

Огнеглазка свирепо смотрела на меня, все еще сжимая свою огромную дубину. Я чувствовал себя редким тупицей: успел нафантазировать безумную обитательницу корабля. Реальность, стоявшая передо мной во плоти, не имела с этой фантазией ничего общего.

– Ты из Республики.

– Она из Республиканской армии, – равнодушно уточнил Индиго.

Теперь, когда он это сказал, я и сам узнал характерный крой потрепанной формы. Жесткие наплечники обтрепались, выцветшая ткань кителя пестрела заплатками, но исходный темно-красный цвет все равно угадывался. Пурпурную форму с широкими плечами носили офицеры Республиканской армии. Похожая, только гражданская, была на копах, арестовавших меня неделю назад.

Огнеглазка, то есть солдат Республиканской армии, сощурила на Индиго свои огромные янтарные глаза и коротко пояснила:

– Он тебя прикончит, как только ты добудешь нужную информацию.

– Тогда пускай занимает очередь, – невесело пошутил я.

– Но я тебя убивать не собираюсь, – добавила она.

Дальше пошло быстро. Я услышал, как Индиго позади меня шевельнулся, и рука Огнеглазки тут же дернулась к бесформенному комку проводов, закрепленному на бедре. Пальцы Посланника чиркнули по моему плечу, и мир раскололи гром и молния.

Открыв глаза, я обнаружил, что валяюсь на полу, лицом почти вплотную к почерневшему от времени игрушечному солнышку. Второй раз за день перед глазами замельтешили яркие всполохи, словно въевшиеся в сетчатку. Комнату заполнил газ со странным кисловато-металлическим запахом.

Огнеглазка упала на четвереньки прямо передо мной, дубинка стукнула об пол. Ее, судя по виду, так не накрыло, как меня.

– Уходим, – скомандовала она.

Светошумовая граната, запоздало понял я: мозг тормозил, как старый компьютер. Она рванула гранату.

А Индиго? Он же в момент взрыва находился позади меня.

– Просто оглушило, – сказала она, когда я обернулся и увидел его на том же месте. Он стоял на коленях и хрипло, тяжело дышал, невидяще глядя перед собой. Вдыхал этот газ со странным запахом.

Вдруг резко повернул голову и уставился прямо на меня пустыми стеклянными глазами. Теперь его андрогинное лицо стало попросту жутким.

Посланник или республиканский солдат… Это все равно что выбирать между толченым стеклом и гнилым мясом на ужин – первое, возможно, не столь противно, зато коньки отбросишь вернее.

Я, пошатываясь, встал и поплелся за Огнеглазкой через всю комнату, спотыкаясь о сломанные манежи. Позади нас Индиго тоже поднялся. Уж если он не погиб, вылетев в открытый космос, то дымовая граната Огнеглазки вряд ли причинит ему вред.

За манежами в стене таился лаз. Она привела меня туда и толкнула на пол.

– Внутрь! – гаркнула она зычным командирским голосом. Я глянул мимо нее: Индиго, сияя огнями, приближался сквозь густую дымку.

Огнеглазка ухватила меня одной рукой за шиворот, другой за куртку на спине и пихнула в лаз. Я завозился, бряцая по стене фонариком Индиго – и как умудрился его не выронить? Пополз, обдирая руки, пока не выбрался в совсем другой части корабля. Это тоже было жилое помещение. На стенах виднелись длинные глубокие царапины, словно их драли когтями до тех пор, пока металл не поддался. Больше в слабом свете фонарика нельзя было ничего разглядеть.

Огнеглазка выкатилась из лаза следом за мной, вскочила на ноги и дернула какой-то штырек из стены. Исполосованная ее часть поехала вниз и с грохотом уперлась в пол, целиком закрыв узенький ход, из которого мы вылезли. Двигалась моя новая спутница как машина: точно, быстро, деловито.

Эта «спасательная операция» явно не была спонтанной. Она ее спланировала.

– Теперь наверх, – велела она и тут же скрылась во тьме. Я полез следом, неуклюже размахивая фонариком.

– Кто ты? Неужели правда солдат Республиканской армии?

– Лейтенант. Не шуми.

В темноте я не видел, куда мы идем. Лейтенант Огнеглазка определяла направление сама, вела в непроглядную тьму. Но шла быстро, уверенно, как по хорошо знакомой дороге. Пришлось ускориться, чтобы не отстать.

– Я думал, ты из исходной команды этого корабля, – сказал я, послушно понизив голос. – Появилась откуда ни возьмись, а ведь считалось, что он пуст. Тут ведь искали способ достичь бессмертия, так? Но если ты из Республики, то тоже прилетела недавно? И скоро прилетят еще республиканские военные, да? Это из-за Посланников?

Главное-то не спросил, дошло до меня.

– И как тебя зовут?

– Подкрепление прибудет через несколько дней. Командование направило меня сюда пять лет назад, найти данные о Философском Камне. Те самые, о которых ты кое-что знаешь. Но если, – добавила она, – ты не заткнешься прямо сейчас, то нас обоих разорвут местные хищники.

– Погоди, – не понял я, – тебя что, отправили сюда одну?

Откуда-то сзади, из-за стен, донеслось громкое БАМ! Как если бы, например, разъяренный Посланник ломился по узкому тоннелю. И впечатался головой в толстый лист железа, который специально для этого поставил там какой-нибудь республиканский офицер.

– Надолго это его не задержит, – сказала Огнеглазка. Я глянул на нее – она как раз доставала из-под не по размеру просторного кителя армейский черный пистолет.

– Нам надо идти – и будь добр, иди молча.

19. Лейтенант Огнеглазка

Держать его Огнеглазка явно привыкла: не напрягала руку и не клала палец на спуск. Что у нее там еще, черт возьми, может быть припрятано под кителем?

В стене позади меня снова звонко бамкнуло: Индиго, похоже, пытался пробиться с помощью одних только кулаков. И я сомневался, что не получится. Огнеглазка зашагала дальше, теперь еще ускорившись: похоже, была уверена, что я последую за ней.

Ну конечно: приказали – значит, должен выполнить. Очень республиканский подход. Вот сбежать бы прямо сейчас, пока Индиго не выбрался из-за стены, а она не смотрит в мою сторону. Да, сбежать и действовать самому. Найти Философский Камень, разыскать Бенни – и ходу отсюда. Огнеглазке все равно нельзя доверять: это ведь по вине Республики я оказался в этом дерьме.

Но по кораблю бродят чудовища, а мне сейчас нечем с ними сладить.

Огнеглазка тем временем ушла уже так далеко, что фонарь доставал до нее самым кончиком луча. Еще пара шагов, и совсем исчезнет.

Я поспешил догнать ее.

И все-таки почему Республика послала сюда только одного человека? И точно ли одного? В армейской субординации я не силен и понятия не имел, можно ли отправлять лейтенанта в одиночку на задание. А может, она вообще не из армии, а из космофлота? Я толком не разбирался в родах войск. Вдруг здесь есть и другие республиканские солдаты – затаились в темноте, наблюдают и ждут. Чего? Философский Камень здесь, на корабле, и если республиканцы, сколько бы их ни было, торчали тут целых пять лет, то почему они его раньше не нашли и не свалили? И кстати, зачем республиканскому сенатору вообще понадобилось посылать нас, когда военные и так уже были здесь?

Но кем бы лейтенант ни была на самом деле, зачем бы ни явилась сюда в одиночку и где бы ни было – если вообще было – ее подкрепление, корабль она вроде знала хорошо. И вела меня через темные залы и разломанные дверные проемы, резко сворачивая то туда, то сюда. У нее явно был в голове какой-то маршрут, которому она четко следовала. Я боялся, что шум, поднятый Индиго, привлечет сюда чудовищ, которые за нами гнались, но за все время на нас с Огнеглазкой никто не напал. Может, просто повезло, а может, она выбрала какой-то тайный, неизвестный им путь. И все же я старался особо не топать.

А если сенатор вообще не в курсе, что лейтенант здесь? Если это сверхсекретная миссия, то о ней вообще может знать только президент. Или, если сенатор все-таки знал, он мог решить, что Огнеглазка уже мертва. Иначе зачем посылать нас, да еще не предупредив, что военные уже на корабле? Квинт-то о них ни слова не сказала.

Только Огнеглазка, идущая в нескольких шагах впереди, могла ответить на все эти вопросы. Я сгорал от любопытства, но помалкивал. И не только потому, что звуки могли привлечь тварей. Просто надо было очень хорошо обдумать, что ей говорить. Если ляпну что-то о сенаторе, чего она не знает, у него из-за этого будут проблемы. Он дознается, что это я виноват, – и тогда все. Бум, хлоп, попрощайся, Шон Рен, со своим черепом.

Да пошла она, эта Республика, серьезно. Мало им было облапошить независимые планеты, так они еще друг друга потом облапошили – а через это и нас, обитателей независимых планет, по второму кругу.

Я шагнул вслед за Огнеглазкой в дверной проем и остановился: моя провожатая исчезла. Посветив вокруг, я не увидел впереди прохода, а только крохотную каморку – бывший кабинет. Толстый слой пыли покрывал обломки письменного стола, из их горы торчали его ржавые железные ножки. Куча стеклянно-пластикового крошева, должно быть, раньше была компьютером – из тех давних времен, когда информацию хранили на кварцевых носителях.

Сзади что-то зашевелилось, и я резко развернулся, готовый размозжить голову врага трофейным фонариком. Но это оказалась Огнеглазка. Она взяла меня за плечи, развернула в нужном направлении и толкнула вперед. То есть в соседнюю комнату – оказывается, рядом с кабинетом тоже был проход, а я и не заметил. Там она бесцеремонно, словно куклу, поставила меня перед очередной закрытой дверью.

Потом наклонилась, что-то нащупывая на стене рядом. Что именно, я не разглядел – мешала пола ее слишком длинного кителя. Дверь распахнулась, оттуда хлынул тусклый свет. И все же самый яркий, что я видел с того момента, когда Индиго выкрутил свои огни на максимум. Привыкшие к темноте глаза болезненно сощурились.

– Сюда, – велела она, и я зашел внутрь, гася фонарик. Тесная комната с низким потолком напоминала коробку. Для сна здесь места хватило бы, но и только. Стены и пол были очень чистыми. Особенно пол – с него можно было есть. Может, она так и делала, потому что столов я не увидел. У одной стены высилась аккуратная стопка латаных-перелатаных одеял. У другой, напротив кровати и строго под прямым углом, стояли стеллажи с армейскими пайками, рассортированными по типу. Свет исходил от панели, вмонтированной в стену где-то на уровне пояса. Древняя система аварийного освещения, дошло до меня. Либо чудом сохранилась, либо Огнеглазка регулярно ее чинила. Так или иначе, лампы работали, наполняя комнату мягким белесым сиянием, и иногда мерцали, словно бабочка взмахивала крыльями.

Третью стену, между кроватью и стеллажами, занимала коллекция оружия, которой хватило бы на небольшую армию. Я сразу заметил ручные гранаты, дымовые, световые, ножи всех мыслимых размеров, дубинки и какие-то еще незнакомые «ударные инструменты». Гранаты были вроде тех, что она использовала против нас с Индиго. Маленькие и на вид легкие, как раз поместятся у меня в кармане. Против нас оказались вполне эффективны и к тому же не были смертельными.

Алчно глазея на эту коллекцию оружия, я вдруг сообразил: оно, так же как и сухие пайки, тщательно рассортировано по типу. Одни только ножи лейтенант разложила чуть ли не в алфавитном порядке. Я начал подозревать у нее легкое нервное расстройство.

Позади меня что-то тяжело ударило о стену. Обернувшись, я увидел, что Огнеглазка закрыла дверь, через которую мы вошли, и теперь запирает. Замки буквально усеивали дверь сверху донизу, вдоль и поперек. Помимо них еще была гнутая труба, ее лейтенант использовала как засов. Всего я насчитал примерно двадцать замков, а петли у двери были внутренние. Сдержит что угодно, вплоть до апокалипсиса.

– Где твои товарищи? – спросил я. – Неужели правительство правда послало тебя сюда одну?

– Погибли, – коротко ответила Огнеглазка, закрывая очередной замок.

В маленькой комнатке с единственной койкой сразу стало как-то неуютно.

– Мне жаль.

– Почему? Их убили монстры, а не ты.

– Да, я видел эти живые манекены, – кивнул я. – Они за нами гнались.

Огнеглазка покончила с замками и осуждающе на меня уставилась. Осуждающе-высокомерно, в лучших республиканских традициях.

– Живые манекены? Это ты про модификацию ноль-девятнадцать? Это лишь один вид тварей на этом корабле из тех, что способны убить тебя.

Она двинулась к дальнему углу, мимо аккуратных стеллажей с припасами. Пистолет куда-то делся, возможно, обратно в кобуру под кителем. В углу стояло что-то большое, квадратное и черное. Я пригляделся и понял: это мощнейший сверхсветовой передатчик. Такая техника генерирует сигнал, с легкостью способный пройти сквозь обшивку корабля. Да ему даже радиация звезды не помеха. Он может отправлять целые пакеты данных на сверхсветовой скорости. Логично, иначе сообщения по межпланетной связи шли бы медленнее, чем летают корабли. Такие передатчики можно увидеть только в инженерных отсеках крупных звездолетов.

– Давно они погибли?

– Почти два года назад.

И с тех пор она здесь одна…

– Но почему ты не вызвала подкрепление раньше?

С таким мощным передатчиком отправить сообщение в Терра Нову – раз плюнуть.

Огнеглазка не ответила. Присела рядом с прибором, вытащила из-за него что-то и протянула мне. Это оказался планшет, и довольно новый – вышел всего несколько лет назад. Не чета кварцевому хламу, который усеивал корабль.

– Переведи это, – потребовала Огнеглазка. Я поднес планшет поближе к глазам: экран пестрел текстом на аменге.

20. Эксперимент Мары Чжу

– Спасибо, конечно, что спасла, но я рассчитывал, что ты ответишь мне на пару вопросов, прежде чем припрячь к работе, – сказал я, опуская руку с планшетом. Текста было не просто много, а очень много. Я люблю как следует поработать, а лучшего переводчика не найдешь ни в Системах-Сестрах, ни в независимых колониях. Но такой объем работы с аменгом – это долгие-долгие часы и гарантированная головная боль.

– Я тебя не спасла, а отбила, – возразила Огнеглазка. – Так ты знаешь аменг?

– Я знаю все языки понемногу.

Она двумя пальцами приподняла планшет, подсовывая мне под самый нос.

– Тогда переведи это.

Теперь, когда мы ни от кого не отбивались и не убегали, она почему-то упорно отводила взгляд. Непривычно, особенно после Индиго – тот при разговоре имел обыкновение смотреть в глаза чуть дольше, чем принято, отчего становилось не по себе.

– Что «это»?

– Если б я знала, ты бы мне не понадобился.

Оставив меня читать, Огнеглазка отошла к дальней стене и принялась возиться с оружием: повесила свою дубинку на место, сняла с бедра один нож, прицепила другой. До этого момента я даже не видел при ней никакого ножа.

– Здесь данные с компьютеров командного центра, – сказала она, пряча в рукавах несколько ножей поменьше. – У меня в команде была переводчица с аменга, но она погибла, не успев закончить работу.

С аменга? Но нас таких по пальцам можно пересчитать.

– Как ее звали?

– Кого?

– Вашу переводчицу. Может, это кто-то из моих знакомых.

– Да хоть сестра родная, мне-то что? Ты мне нужен, чтобы перевести эти записи и выяснить, где Философский Камень.

– Это я и так могу сказать, – усмехнулся я, больше не глядя на планшет. – В кабинете главного исследователя, Мары Чжу.

– Его там нет, – ответила Огнеглазка. – Мы искали.

Мы искали… Пять лет, она сказала? Пять, три из них – в составе группы. Конечно, они искали и запросто могли начать именно с кабинета Мары Чжу.

Вот и Посланники рвались в первую очередь туда. А значит, Первая и ее спутники ошибались и искать следовало в другом месте.

Огнеглазка вроде закончила со своим арсеналом. Прислонилась спиной к стене рядом с устрашающей шеренгой дубинок, сложила руки на груди. На белесом мигающем свету ее глаза перестали отливать тыквенно-рыжим, став просто карими.

– И что же вы предприняли, не обнаружив его там? – спросил я. – Сели и стали ждать, когда с неба на вас свалится переводчик?

Лейтенант угрожающе свела брови.

– Корабль огромен. Здесь около пятидесяти лабораторий, а еще жилые и технические отсеки, склады и фермы. Моя группа тщательно осмотрела примерно пятьдесят процентов его площади, и позже я одна – еще двадцать. Неисследованной, таким образом, остается примерно четверть корабля, самая опасная. На осмотр менее опасной части у меня ушло целых два года, а теперь до взрыва сверхновой остаются считаные дни. У нас больше нет времени обыскивать каждое помещение. Я знаю, что Философский Камень должен быть в дальней четверти корабля, но нужно выяснить конкретнее. Тогда по прибытии подкрепления можно будет сразу отправиться туда и забрать его.

Опередив Посланников.

– А оно действительно летит?

– Я вызвала его, прежде чем забрать тебя у Посланника. Прибудет через несколько дней.

Что-то в этом сроке меня смутило, но планшет сейчас был гораздо интереснее. Огнеглазка оставила открытым один документ – возможно, пыталась постичь его смысл сама. Но файлов было огромное количество: тексты, картинки, видео. Порывшись в папках, я стал изучать гигантский текст, который, видимо, предстояло переводить с ходу.

– И вообще, зачем Посланникам эти данные? – спросил я, просматривая один за другим древние видеоролики. Потрясающе. Даже если мы не найдем Философский Камень – этот лингвистический материал произведет фурор в республиканских научных кругах! – Тысячу лет назад они пытались уничтожить его. Так сбили бы «Безымянный» с орбиты, и дело с концом.

– «Безымянный»? Ты всему подряд придумываешь такие дурацкие названия?

– Ну а ты его как называешь?

– Просто корабль.

Голос у нее странно смягчился, но тут я дошел до последнего видео, что она выгрузила из древнего компьютера. Зацепился за него взглядом. Открыл, не запуская, и увидел на экране смутно знакомое женское лицо: узкое, с тревожными темными глазами и высокими угловатыми скулами.

Я не мог отделаться от чувства, что где-то видел эту женщину. Повернул планшет экраном к Огнеглазке и спросил:

– Кто это?

Она скользнула по экрану взглядом.

– Мара Чжу.

Значит, я никак не мог видеть ее раньше – она уже тысячу лет как мертва. Если здесь кто и мог ее знать, то уж скорее кто-то из Посланников.

Кстати, о них: вопрос-то мой остался без ответа.

– Так для чего, по-твоему, Посланникам нужны эти данные?

– Понятия не имею, для чего конкретно, но думаю, они ищут свою личную информацию.

– Личную? Какую, телефон мамочки?

Огнеглазка посмотрела на меня в упор первый раз с момента, как мы пришли.

– Ты проделал такой долгий путь сюда и не знаешь, чем закончился эксперимент с Философским Камнем?

– Что, булыжник оказался не таким уж мудрым? – попытался сострить я.

– В ходе этого эксперимента были созданы Посланники.

21. Сорок замков

Посланники бессмертны. Их можно убить, но сами они не стареют и не умирают.

Посланники гуманоидны. Характерная одежда и движения подчеркивают их отличие от нас. И все же их можно принять за людей, только маленького роста и неопределенного пола.

В истории человечества Посланники появились ниоткуда: неизвестно, как они возникли или с какой планеты прилетели. Но появились в то самое время, когда прошли эксперименты с Философским Камнем. И когда данные по этим экспериментам были утеряны.

– Тысячу лет назад сверхсветовые двигатели еще не изобрели, – сообразил я, размышляя вслух. Огнеглазка молча смотрела на меня. – Путешествие между звездными системами занимало больше времени, чем длится человеческая жизнь. Сократить расстояния наши предки не могли, вот и пытались увеличить продолжительность жизни.

Посланники были лучше приспособлены к межзвездным перелетам, и все их отличия от людей были связаны с этим. Более долгая жизнь, например. Или компактные тела, чтобы было удобнее в тесных космических кораблях. Даже двойная система кровообращения – в этом я сам убедился на примере Индиго. Он пробыл в безвоздушном пространстве гораздо дольше меня, а вернувшись в среду с нормальной температурой и давлением, пришел в себя намного быстрее.

А я-то считал их пришельцами с далекой-далекой планеты. Или карой грозного бога, как учила вера Избранных.

– Они тоже люди, – прошептал я.

Не знаю, правда, что за люди способны на зверства, которые творили Посланники на Кийстроме. Я был там в день его захвата, видел все собственными глазами. Но если они люди, которых модифицировали для жизни в космосе, то у них должна быть человеческая ДНК.

– Люди уже миллионы лет занимаются генной инженерией растений, – заметила Огнеглазка. – Мы довели кукурузу до совершенства, но одно дело – зерно, а другое – люди. В любом магазине можно купить флакон жидкости с человеческими клетками, чтобы заживлять раны, но биопластырь – все-таки не настоящая человеческая кожа. Посланники – монстры, и не важно, из чего они там сделаны. Зачем они ищут данные? Чтобы создать других таких же. Как будто нам этих мало…

– Создать новых? А разве они не способны… – Я замялся.

Огнеглазка вызывающе глянула на меня – мол, давай, договаривай.

Не то чтобы я собирался молчать.

– Разве они не могут делать новых Посланников, ммм… естественным путем?

– Не знаю, – отчеканила Огнеглазка, – не спрашивала.

– Ну, кто бы сомневался.

– По данным разведки – не могут, и, похоже, размножаются только клонированием. Но, по тем же данным, легко клонируют сами себя, поэтому и неясно, зачем им понадобились результаты экспериментов с Философским Камнем. – Лейтенант резко выдохнула. Слишком резко. – Но я знаю Посланников слишком хорошо. Не важно, зачем им понадобились данные по Философскому Камню, для людей это точно обернется бедой. Поэтому я намерена найти Камень первой.

– Найдем, – заверил я ее, уже начиная думать, как спрятать его на себе так, чтобы ни лейтенант, ни ее подкрепление не нашли.

– Как вам вообще удалось обнаружить корабль, если вы даже не знали, что здесь находится? – спросила она.

– Мне очень подфартило, – ответил я, снова пристроив планшет на ладони. Смахнул картинку с тревожным лицом Мары Чжу и открыл текстовый файл – притвориться, что читаю. – А может, и наоборот, как посмотреть. Я принял сигнал бедствия – ну, ты понимаешь, о чем я?

– Этот сигнал было очень сложно поймать. Почти невозможно, если специально не искать что-то именно здесь, в этом районе.

– Ну Посланники-то поймали, – возразил я.

– Они сотни лет разыскивали этот корабль. В целом представляли, где он может быть, вот и прочесывали космос, – пояснила лейтенант. – А ты почему прилетел именно сюда?

– По наитию, как обычно, – ответил я.

– А Кийстром они захватили десять лет назад, да?

Когда до меня дошел смысл вопроса, я аж задохнулся от возмущения.

– Да ты что, думаешь, я их шпион?

– А кто тебя сюда послал? – спросила она, прожигая меня своим огненным взглядом.

Ответить честно значило обречь себя и Бенни на смерть. Не сейчас, так потом, когда сенатор узнает, что мы его сдали.

– Если, по-твоему, я посланнический шпион, зачем надо было спасать меня от Индиго?

Тяжелый удар в дверь положил конец нашей перепалке. Все сорок замков дрогнули, полезли из пазов, и при следующем ударе дверь поддалась.

Сорок замков лейтенанта Огнеглазки выдержали бы, может, и не один апокалипсис. Но сдержать свирепого Посланника не смогли. Дверь рухнула внутрь, и я увидел Индиго. Сияющего темно-синими огнями и с каменным выражением на почти человеческом лице.