Текст книги "Неизбежность"

– И это причина твоего распутного поведения?

– Не смеши меня, я не убиваюсь из-за парней.

Я нахожу зажигалку на подоконнике, достаю из заднего кармана джинсовых шорт пачку сигарет. Джастин тем временем направляется к раковине, а я молча наблюдаю за тем, как он выливает алкоголь, опустошая бутылку. Не хочу никак комментировать его поступок. Ни этот, ни какой-либо другой. Но когда расстояние между мной и парнем сокращается, я просто протягиваю руку перед собой.

– Не подходи ко мне, – невзначай вырывается из меня.

Он пытается взглядом задобрить меня, но я не убираю руку – так же держу дистанцию. Мы молчим, а после Джастин не выдерживает – разворачивается и уходит прочь, хлопает дверью. До меня доносятся звуки знакомой песни, и что-то хрупкое ломается во мне. Все веселятся, а я скатываюсь вниз по стене, затягиваюсь никотином и утыкаюсь головой в колени. Снова затягиваюсь и снова, и снова.

Когда сигарета кончается, я пытаюсь ухватиться за мысль, что жизнь не обрывается на ссоре с Джастином. Праздник не прекращается. Ещё есть время. Сердце бьется. И, несмотря на причиненную ему боль, есть смысл найти в себе силы зарыть это подальше в душу. Есть смысл дышать.

Я поднимаюсь и выхожу из кухни в шумный зал, окутанный светомузыкой. Здесь я чувствую себя комфортней. Однако в скором времени у меня начинает кружиться голова, вынуждая меня подняться наверх в одну из спален. На удивление она оказывается пустой. Я плюхаюсь на кровать с надеждой немного отдохнуть. Но слышу, как захлопывается дверь, а затем и мужские голоса:

– А вот и птичка в клетке, – говорит один.

– Кто первый, Джо?

– Что вы тут делаете? – взволновано спрашиваю я, но тон голоса стараюсь сделать уверенным.

– Мы пришли развлечься, крошка.

Во мне просыпается страх. Я не успеваю придумать ничего более подходящего, и говорю:

– Мой парень сейчас придет сюда, ребят, так что поищите другую игрушку.

– Смеешься? У тебя парень? Ты же вечно одна ходишь.

Это как удар под дых. «Вечно одна ходишь».

Парень с широкими плечами двигается ко мне, я разглядываю в темноте только два силуэта. Если их двое, то у меня еще есть шансы выбраться из этой комнаты. Я подрываюсь с кровати, но и шага от неё сделать не успеваю. Тот парень, что крупнее, толкает меня обратно, я падаю на холодную простынь.

– Твари, вам что, больше делать нечего?

– Ты ведь тут лежала и скучала, бедняжка.

– Ублюдок, – выкрикиваю я, а он в ответ дает мне сильную пощечину.

Второй извращенец заламывает мне руки и крепко держит их. Я извиваюсь, пытаясь вырваться из противных рук. Урод, поднявший руку на девушку, снимает с меня шорты, я не перестаю бороться и снова получаю очередную пощечину.

– Не трогайте меня. Мой отец – коп.

Они не останавливаются.

Я кричу, но кто придёт на помощь в этом чертовом доме, где даже своего собственного голоса не слышно? Я остаюсь без майки, которую снимают настолько небрежно, что царапают мое тело. Кое-как им удается снять и бюстгальтер. У меня практически не остается сил, я кричу уже хриплым голосом, захлебываясь в слезах.

Один из парней садится на мой живот, расстегивая передо мной ширинку, второй до сих пор держит мои руки. Я чувствую вонь пота от одного из парней, и меня чуть ли не выворачивает наизнанку. Мне становится тяжело кричать. Клянусь, это самый ужасный день в моей жизни.

Лучше бы я покончила с собой сразу, как узнала о дате смерти.

Во мне потухает стремление противостоять, я пускаю ситуацию на самотёк. Как-нибудь переживу и эту трагедию. Помучаюсь несколько лет, а потом спокойно умру. Обо мне даже никто не вспомнит. «Вечно одна ходишь».

Слышу, как кто-то врывается в комнату, но ничего не вижу. Мои глаза тонут в слезах, а голоса у меня не осталось. Тело больше не сдавленно весом парня, но мои руки всё ещё в крепкой хватке. Я бы вырвалась из них, только нет уже ни сил, ни желания.

В комнате разворачивается какая-то разборка, громкий грохот, непонятный шум. Осознаю, что в комнате есть кто-то ещё, кроме этих умалишенных. Мой единственный шанс, моя единственная надежда.

– Мелани, – голос Джастина совсем рядом.

– Ты здесь? – хрипло произношу я.

Мои руки освобождаются. Кто-то бежит прочь из комнаты.

– Трус, я найду тебя, – кричит Джастин ему в след.

Я плачу и сворачиваюсь в клубочек, до сих пор трясясь то ли от страха, то ли от холода. Парень укрывает меня пледом. И мне ужасно стыдно перед ним.

– Говорил же, не пей, – твердит Джастин повышенным тоном. – А что если бы я не успел, Мелани? Что бы было? Ты представляешь себе, чем это могло обернуться?

– Я бы умерла.

Знал бы он, что это вопрос времени.

Джастин ложится рядом и смотрит в потолок. Мы молчим. Меня охватывает чувство стыда, ведь ему пришлось вступаться за меня, а ещё он видел меня почти что голой. Я прячусь под одеяло с головой и тихонько плачу.

Глава 12

Джастин

– Он перепрыгивает через перила моста и едва держит равновесие, представляешь, – Эмили рассказывает настолько увлеченно, что я забываю о еде и перестаю жевать. – Тогда я спрашиваю у него: «Сколько тебе осталось?».

– И что он говорит? – интересуюсь я.

– Он говорит, четыре дня, это значит, уже завтра его не станет. Я стараюсь отговорить его, зачем тогда прыгать? Это так же бесполезно, как идти наперекор своей судьбе и пытаться спастись. Это равносильно, как цепляться за жизнь, которая нам все равно не достанется. Это не имеет смысла точно так же, как исполнять свои мечты, не имея возможности вдоволь насладится ими

– Эмили, ты молодчина, что смогла остановить его.

– Постой, Джастин, ты даже не догадываешься, какой ценой мне это далось. Он стал спорить со мной, что всё-таки есть смысл исполнять свои мечты.

– Но ведь, исполняя мечты, мы только привязываемся к жизни и этому миру. Куда легче уходить, когда тебя никто и ничто не держит.

– До того момента я придерживалась такого же мнения. Но парень задал мне всего один вопрос, делала ли я что-нибудь бесшабашное, что-нибудь безумно похожее на исполнение мечты. На что я отрицательно покачала головой. А он хитро улыбнулся и одним ловким движением перекинул меня через перила на узкий выступ моста.

Я нервно глотаю слюну, ожидая продолжения рассказа. Но Эмили не спешит, встает из-за стола и относит свою тарелку в раковину. Затем возвращается и начинает хлопать глазами.

– Мы не спрыгнули с моста, конечно же. Просто за те секунды, пока я находилась на грани полета вниз, я стала больше ценить жизнь. Я безгранично благодарна этому парню.

– Если бы мы все совершали безумные поступки, наше существование на этом свете было бы более увлекательным.

– Ты совершал нечто подобное? – она остро смотрит мне в душу.

Я отвожу взгляд куда-то вниз, вспоминаю, как я шатался по барам некоторое время моей жизни, как упивался в дерьмо и разносил уличные предметы интерьера. Словно это было вчера, вспоминаю, как валялся в саду и рыдал, цепляясь за травяной покров, как за последнюю надежду, так не хотел возвращаться в этот дом. В дом, который теперь стал до боли пустым. Снова пил, снова дебоширил. Ввязывался в дурные компании, получал кайф, думал, наконец-то моя жизнь наладилась. Однако я думал так, пока действовала очередная доза. Я легко втягивался в споры, получал за свой длинный язык ударами по ребрам, по лицу, которое почти всегда было изувеченным.

– Фишер, – протягивает домработница, и я возвращаюсь в реальный мир.

– Нет, Эмили, я просто прожигаю жизнь в серых буднях.

– Может вытащить тебя куда-нибудь? Знаешь, у моей знакомой в следующем месяце будет фотовыставка, а потом вечеринка до утра. Или хочешь, сходим в зоопарк или куда-нибудь ещё?

– Спасибо, Эм, но я не маленький. Захочу – схожу, – я отодвигаю тарелку от себя, в знак того, что прием пищи окончен.

– Извини, – она встает и поспешно убирает мою тарелку.

Я хватаю девушку за руку и смотрю на нее снизу вверх. У неё высоко собранный хвост, а по бокам распадаются две пряди, едва касаясь ключиц. На мгновение задерживаю своё внимание на этом. Она молчит. А я лезу свободной рукой в задний карман джинс, достаю оттуда белый конверт и протягиваю его брюнетке.

– Это за прошлый месяц.

– Спасибо, – она посылает легкую улыбку. – Но ты ведь знаешь, что мои услуги стоят намного дешевле, чем ты их оцениваешь.

Отпускаю её руку, не сказав и слова. И удаляюсь в зал, пока домработница занимается выполнением своих обязанностей. Чуть позже, проводив Эмили, ловлю себя на мысли, что за завтраком я совершенно не наелся.

На кухне одна стена заставлена шкафами с металлическим бело-синим корпусом и полками из нержавеющей стали. Я разогреваю в микроволновой печи половинку булочки и съедаю её, пока горячая, намазав сверху яблочным вареньем. Затем ем овсяные хлопья с соевым молоком. Все это я запиваю чашечкой травяного чая.

Накидываю на себя джинсовую куртку, в спешке забегаю в ванную, чтобы воспользоваться парфюмом. Говорят, девушки ведутся на это. Мной же управляет цель всегда оставаться приятным человеком, а не превратиться в вонючего изгоя под конец рабочего дня. В «Дороти» навряд ли люди будут долго сидеть у стойки с парнем, от которого разит потом. На лестнице встречаюсь с Джеком, глажу его рыжую шкурку и спешу вниз.

Во дворе до такой степени тихо, что становится страшно. Если кто-нибудь захочет меня убить, мой же дом и вся прилегающая к нему территория – отличный выбор для места преступления. Родственников у меня нет, да и постоянных гостей тоже не бывает – чем не отличная мишень? Убей, да и живи в этом особняке вместо прежнего владельца.

Сам смеюсь со своих рассуждений. Я завожу машину, взятую напрокат по совету Мелани. Роюсь в бардачке, в поисках жвачки, которую прикупил вчера. Затем жду, когда стрелка на наручных часах достигнет 12, и срываюсь с места.

В Кливленде сегодня солнечно, и люди, спешащие по улицам, почему-то кажутся немного добрее обычного. Мы все надеемся на чудо, когда погода заставляет наши души радостно петь. Я улыбаюсь как психически больной, которому удалось сбежать с места заключения.

Заезжаю по пути в лотерейный клуб, чтобы сделать свои ставки на Mega Million. Суть заключается в том, что ты должен угадать пять номеров в диапазоне от одного до семидесяти пяти и шар «мегабол» в диапазоне от одного до пятнадцати. Результаты совпадений известны уже на следующий день. А с каждым совпадением шансы выиграть джек-пот увеличиваются. Я не ясновидящий, но всё же вера в удачу во мне ещё есть, поэтому я ставлю ставки на 3, 7, 29, 48, 60 и 12.

В «Дороти» тихо, только несколько столиков заняты нашими постоянными клиентами.

– Как ты, Майк? – спрашиваю я, когда появляюсь на кухне.

– Вы с Кайлом, смотрю, вошли во вкус опаздывать.

– Извини, ничего не могу сказать в свое оправдание.

– Всё в порядке, Фишер, я лишь хотел сказать, что сегодня ты остаешься в ночь. Кайл своё тоже получит, но позже.

– Что ж, мне не привыкать, – протягиваю я, улыбаясь.

Отправляюсь к барной стойке, и пока нет клиентов, я привожу в порядок рабочее место, расставляя аккуратно бутылочки со спиртным, протирая полки, бокалы и кое-какие инструменты.

Оказывается, грейпфрут можно очистить таким образом, что остается только лишь мякоть, без горьковатых перепонок. Я этого не знал. А Майк проводит мне бесплатный мастер-класс. Я завороженно смотрю, как кожура превращается в одну неразрывную ленту, и пробую сам. Мне нравится ощущать липкий сок на своих руках

Проходит больше половины рабочего дня, а Кайл до сих пор не объявляется. Не думаю, что есть смысл беспокоиться. Он всегда относился к работе слишком просто, никогда не держался за нее.

Справившись с очередным заказом, я принимаюсь нарезать лайм для коктейлей. До меня доносится знакомый смех, я направляю внимание в сторону входной двери напротив меня. Мелани такая милая в платье в стиле Baby Doll. Светлая Мелани и Кайл. Они заявляются вместе, говорит ли это о чем-либо? Я нервничаю, но делаю вид, что упорно занят своим делом. Когда Мелани садится за стойку, а Кайл здоровается со мной, мне не остается выбора и приходится поднять голову.

– Замечательный день, – провожаю друга взглядом, пока тот идет готовиться к работе. – Какими судьбами, Мел?

– Захотелось посмотреть на место, где вы работаете.

– Хочешь перекусить?

– Скорее, выпить.

– Так сразу, – я удивленно растягиваю улыбку.

– Нужно набраться храбрости, – говорит она и пристально смотрит в мои глаза.

И я тоже не могу отвести от неё взгляд, мне жутко интересно, для чего хрупкой девушке понадобилась храбрость.

Глава 13

Мелани

Я не здороваюсь с Саймоном, когда мы сталкиваемся в коридоре перед завтраком. Он тоже держит себя на высоте и думает, что я заговорю первая. Он даже не набирается смелости посмотреть мне в глаза. Никогда раньше он не вёл себя подобным образом.

Мне некомфортно находиться за одним столом с Беллами. Его поведение заставляет меня почувствовать, что я нахожусь не на своём месте. Кажется, что все вокруг желают одного – чтобы я исчезла.

Мы – люди – такие любители накручивать себя на пустом (ну, или почти пустом) месте. Навязываем себе дурные мысли, воображаем, что о нас думают окружающие. Полагаем, что каждый замечает наши разноцветные носки, оторванную пуговицу, осыпавшуюся тушь. Как будто мир крутится вокруг нас, мы – центр вселенной. Но это не так. Это эгоцентризм, который нужно выбивать из себя изморами. Каждый раз когда думаешь о других – затыкать поток мыслей. Некоторые, используют для этого медитативные практики по успокоению ума, в которых нужно концентрироваться на моменте здесь и сейчас. Некоторые – заливаются алкоголем – сомнительная панацея.

По-моему, все за столом замечают напряженную обстановку, но никак не реагируют. Это правильно, иначе действует принцип: скажешь слово, взорвется вулкан.

Пережёвывая пищу, я думаю о Джастине. Пытаюсь понять, какими могут быть причины, почему он делает вид, будто мы не были знакомы раньше. Ведь он когда-то был для меня самым близким. Был. А потом исчез. И спустя столько времени судьба сталкивает нас таким нелепым образом, приписывая мне убийство лучшего друга.

Можно опровергнуть. Лучшие друзья не теряют связи на года, не исчезают просто так, не перестают участвовать в твоей жизни. Они знают кто ты, чем любишь заниматься, как проводишь свободное время, какие фильмы и музыку предпочитаешь. Зачастую они знают нас лучше, чем мы сами.

И получается, что у меня таких друзей нет. Я ни за что не расскажу Эбби о своём дополнительном заработке, каким путём мне достаются деньги. Я оберегаю её просто потому, что навряд ли она станет продолжать общение с убийцей. Это аморально.

Когда-нибудь я просто уеду в никуда, перестану отвечать на сообщения и звонки, не буду слать открытки по праздникам. Я поеду на встречу к своему последнему дню, и никто об этом не узнает. Наверное, я отправлюсь в путешествие по теплым побережьям, буду слушать музыку волн у костра, танцевать с ветром и громко смеяться.

У меня возникает мысль, а что если Джастин тоже хотел бежать ото всех? И какие основания у него могли быть на это?

Сара приносит апельсиновый сок к столу, разливает его по стаканам, а после присаживается рядом со мной.

– Сара, завтрак как всегда изумителен, – я стараюсь хоть как-нибудь разрядить обстановку.

– Спасибо, милая.

К моему удивлению, никто не решается вставить и слова. Постепенно, количество человек в комнате уменьшается. Теперь нас четверо: я, Сара, Рик и Саймон.

За окном появляется солнце, его лучи предательски ослепляют меня. Щурясь, я доедаю порцию супа, стукая ложкой о тарелку.

Саймон встает из-за стола, но не уходит. Я чувствую, как его взгляд проходит через меня, словно рентгеновский луч, отчего на руках волосы встают дыбом. Я отодвигаю тарелку от себя и, наконец, поднимаю голову.

– Чез приедет послезавтра вечером. Будь добра, Мелани, проинформируй Лану и прочисть ей мозги, мне совсем не нравится её поведение.

Он удаляется из столовой, стуча туфлями по мраморному полу. Даже не дождался моего ответа. «Будь добра, Мелани» – звучит эхом его голос в моей голове. Я нервно стучу пальцами по столу, а после перевожу дыхание:

– Кто-нибудь знает, чем ему не угодила Лана в этот раз?

– Это, конечно, не моё дело, – говорит Рик, откусывая кусок хлеба, – но меня подбешивает, что она ноет в камере так громко, будто ей подсунули мегафон.

– Рик, она девушка, – вступаю я в защиту. – Что ты знаешь о том, каково им здесь в первое время? Ты же человек, ты должен понимать, что когда тебя ограничивают в свободе – это не жизнь. Поставь себя на их место…

– Ты сама её привела сюда, причем за ручку. Привела – молодец. Дальше это не твоя забота. Пусть её имеют, а Саймону отстегивают купюры. Разве ты не заинтересована в увеличении семейного благосостояния?

– Черт, о какой человечности может идти речь? – чуть ли не крича, я встаю из-за стола, царапая пол ножками стула.

В коридоре пытаюсь успокоиться, хожу туда-сюда, считаю свои шаги. Досчитав до ста, мчусь к Лане. Я ещё не придумала, что скажу ей в глаза. Соврать, что все будет хорошо, или сказать правду, убив надежду девчонки одной фразой?

Меня пропускают в камеру с тусклым светом и дают ровно пять минут на разговор. Лана ещё спит, я сажусь возле неё и аккуратно трясу её за плечо. Замечаю, что на полу стоят две тарелки с едой, к которым девушка так и не притронулась. Она открывает глаза и, испугавшись, вскакивает и прижимается к стене, поджимая под себя ноги.

– Это я, тише, всё хорошо, – говорю я.

– Я думала, ты больше не придешь.

– Извини, у меня много дел. Я еле выкроила минутку, чтобы заскочить к тебе.

– Мне так страшно, – она сковывает руки на груди и опускает голову. – Я хочу на улицу, я хочу ходить по магазинам, я хочу разговаривать с людьми. Я хочу жить.

– Всё будет хорошо, – громко говорю я. – Правда. Только обещай, что ты обязательно поешь, ребенку это необходимо.

Она кивает и ничего не говорит в ответ. Я смотрю на часы, а потом направляюсь к двери.

– Когда? – шепотом протягивает рыжеволосая.

– Потерпи несколько дней. Всё наладится, обещаю.

Сообщение на телефоне:

«Трейс Дэвисон. Линкольн Парк. Через два часа.»

Прикреплено фото мужичка лет тридцати восьми – сорока. Солидный бизнесмен, имеющий в запасе, наверное, не один десяток лет жизни.

***

Я оказываюсь на месте назначения задолго до появления Трейса. Какое-то время разглядываю облака, в надежде заметить в них интересную фигуру, что не кончается успехом. Через пятнадцать минут появляется Дэвисон – хилый мужчина, но весьма симпатичный. Он садится на лавочку и разворачивает на своих коленях огромную газету. Выглядит мужчина весьма увлеченным, когда я прохожу позади него. Статья «Коррупция и последствия». Вот, что его беспокоит перед смертью.

Моё настроение перекатывается в волну ненависти. Я злюсь, что мне не судьба оказаться на его месте, что я никогда не окончу университет, даже не поступлю. Ведь всё мои планы рухнули в день вручения аттестатов. И мне не светит подняться по карьерной лестнице, иметь хотя бы маленькое, но собственное дело, вкладывать себя в него, а время от времени так беспечно читать газеты на улицах красивого города, как это делает Дэвисон. Разумеется, мне стыдно, что в своих бедах я обвиняю други. Но они перешли чью-то дорогу, почему этот факт должен заботить меня? Всё, что я делаю, – лишь работа, за которую я получаю деньги. Каждый выживает как может. Сегодняшний мир жесток. Сколько людей таких же, как я, – сломавшихся осознанием своей даты смерти? День за днём передо мной стоит выбор: умереть в серых буднях или же добиться чего-то большего, но замарать свои руки кровью.

Я оглядываюсь по сторонам и, убедившись, что все заняты своими делами, достаю из кармана нож и бью бизнесмена в шею. Потрясенный, он пятиться к урне, издавая при этом противные булькающие звуки. Кровь, хлещущая из раны, не дает ему возможности крикнуть. Я толкаю Дэвисона за урну, быстро прячу нож в полотенце и запихиваю его в сумку, стремительным шагом иду к дорожке на противоположную сторону, смешиваясь с толпой. Якобы случайно врезаюсь в миловидного парня с накрашенными глазами, спрашиваю у него как добраться до библиотеки, она должна быть в районе этого парка. Прикидываюсь, что приехала на встречу с подругой, но заблудилась в незнакомом городе.

Боковым зрением замечаю, что какая-то женщина уже склонилась над Трейсом. Вот, её взору открывается его лицо, полностью залитое кровью. Схватившись руками за горло, бизнесмен слабо стучит ногами. Звук, который издает женщина, переходит в вопль.

Любопытные прохожие собрались вокруг жертвы. Кровь из шеи Дэвисона выходит ровными, постепенно ослабевающими струйками, заливая его рубашку ещё больше.

Та женщина придерживает голову мужчины, а я мысленно провожаю его на тот свет. Осознаю, что если кто-нибудь вызовет скорую, и здесь окажется настоящий врач, то появится огромная вероятность спасти Трейса. Но этого не происходит.

Через время приезжает полиция. С Дэвисона стаскивают рубашку, он хватает воздуха и умирает.

Оказавшись на пустой улице, я замечаю, что этот чертов ублюдок всё-таки испачкал мою куртку. Со злости скидываю её в ближайший мусорный бак. На мне остается только розовое платье, подаренное Саймоном на прошлое Рождество.

В кондитерском киоске покупаю батончики с кокосом. Пока их упаковывают, я успеваю отправить отчет заказчику.

– Красивая какая, – раздается справа, и я медленно поворачиваюсь.

– Ты тоже ничего, – смеюсь я, увидев Кайла.

– Батончики – хороший выбор, – заверяет он, когда мне передают коробку с вкусняшками.

– Я с тобой делиться не буду, даже не проси.

– У тебя есть планы на сегодня? – парень поднимает левую бровь.

– А у тебя есть предложения?

– Я смотрю, ты голодная, а мне нужно на работу.

– Не вижу связи между этими фактами, Кайл.

Я уже разворачиваюсь, чтобы уйти, но он хватает меня за руку:

– Я еду в «Дороти» к Джастину.

И это является весьма хорошим поводом, чтобы пересмотреть свое мнение. Я расплываюсь в улыбке, а когда поворачиваюсь к брюнету, надеваю маску безразличия.

– Что ж, – говорю я, – хоть посмотрю, где вы работаете.

Кайл провожает меня до машины, усаживает на переднее сидение, а сам садится за руль. Аромат в автомобиле приятный, немного дразнящий. Как будто смесь цитруса и сандала. Кайл копается в своем телефоне, забыв обо мне. Сначала я пытаюсь отвлечься, рассматривая прохожих, но потом демонстративно кашляю. Парень откладывает свою игрушку в сторону, заводит машину и смотрит на меня:

– Скоро Хэллоуин, – говорит Кайл, – выбираю себе костюм.

– Конечно, в другое же время это сделать нельзя, – улыбаюсь я. – И кем же ты будешь?

– Не знаю, ты не дала мне определиться.

Весь путь мы проводим молча, лишь изредка подшучивая друг над другом. Мне нравится, как его руки обхватывают руль. Сразу заметно, что на дороге Кайл чувствует себя в своей тарелке.

Мы попадаем в пробку, что довольно странно, так как проблемы с движением автомобилей в Кливленде – большая редкость. За это время мы успеваем съесть все кокосовые батончики, а Кайл устраивает мне настоящий допрос: что я делала в парке Линкольн, не замерзла ли я в платье, нравится ли мне Джастин и как мы с ним познакомились. Не секрет, что на вопросы о парне с татуировками я наотрез отказываюсь отвечать. Мне бы для начала самой во всём разобраться, иначе я уже не понимаю, где сон, а где явь: познакомились ли мы в далеком прошлом или это случилось относительно недавно.

Кайл паркует автомобиль возле скромного на вид заведения. Я уже была здесь ранее, подвозила Джастина. Не особо хочу выходить на улицу, но приходится. Трясусь от холода, пока жду Кайла. Он хлопает дверцей, и двигается ко мне.

– А ты говорила, что тебе не холодно, – смеется он.

– Мне не холодно.

– Девушки – странные существа. У меня часто возникает вопрос: какого хера вы отрицаете очевидное? Почему это заложено у вас в крови? Почему вы не можете сказать правду, а упорно стоите на своем?

– Наверное, нам нравится быть независимыми, – смеюсь я, когда мы заходим в бар, и меня окатывает теплый воздух.

– Независимая ты наша, смотри, Джасик весь в работе.

Я игнорирую Кайла, прохожу вперед и сажусь за стойку. Увлеченный работой Джастин выглядит очень привлекательно.

Здесь пахнет свежесваренным кофе. Почему-то вспоминается детство, момент, когда мама говорила, что кофе для взрослых, а мне всё равно хотелось почувствовать вкус напитка, манящего терпким ароматом.

Джастин поднимает голову, когда друг с ним здоровается.

– Замечательный день, – твердит Фишер, а Кайл куда-то удаляется. – Какими судьбами, Мел?

– Захотелось посмотреть на место, где вы работаете, изнутри.

– Хочешь перекусить?

– Скорее, выпить.

– Так сразу, – смеется Джастин.

– Нужно набраться храбрости, – говорю я и устремляю настойчивый взгляд в сторону парня.

Он не отводит глаз. Я тоже рассматриваю его лицо, находящееся от меня на столь малом расстоянии. Его губы немного приоткрыты, я стараюсь не задержать своё внимание на них, чтобы он ничего не заподозрил.

Я выпиваю мартини, целых три бокала на тонкой ножке, прежде чем чувствую легкое алкогольное опьянение. Всё это время Фишер молчит, а я у него ничего не спрашиваю, надеясь, что он проявит свой интерес первым.

Кайл работает на кухне, поэтому его больше не видно и не слышно. Когда я не получаю должного внимания от Джастина, то пилю его взглядом до тех пор, пока он не отвлекается на меня. Парень облокачивается на барную стойку и смотрит в упор:

– Добавки для смелости?

– Нет, её уже достаточно.

– Как знаешь, – отвечает он и снова отворачивается, хватаясь за тряпку.

– Для тебя важнее протереть бокалы? – я пытаюсь сказать это не громко, но с ноткой обиды в голосе. – Разве так сложно уделить мне немного времени?

– Я работаю, Мел, – холодно отвечает он.

– Тем не менее, я не каждый день здесь бываю.

Смотрю по сторонам, зал совершенно пустой, если не брать во внимание двух парней, занятых пивом и чипсами.

– Что ты хочешь? – Фишер подходит ближе и останавливается напротив меня. Нас разделяет лишь деревянная стойку. Вытянув руку, я без проблем могла бы схватить Джастина за рубашку.

– Правды. Ты можешь мне сказать правду, Джастин?

Он не отрывает от меня взгляда, но не отвечает на поставленный вопрос. На секунду я разочаровываюсь в том, что решила пойти по этому пути, и прикусываю нижнюю губу. Я решаюсь задать следующий вопрос:

– Почему ты живёшь в Детройте?

– Не хочу продавать память о дедушке, знаешь, дом это всё-таки фамильная ценность.

– Хорошо, – радуюсь, что он честно отвечает. – А почему ты живёшь один?

– Не нашёл ту самую, с которой мог бы разделить этот уголок. Мало кто согласиться жить с таким кретином. Я пришел к выводу, что сейчас не нуждаюсь в отношениях, а для семьи – слишком молод.

Он чем-то наполняет стакан и разом выпивает содержимое. Затем поднимает свои глаза, давая понять, что он готов к следующему вопросу.

– Где твои родители?

– Они погибли. Это не та тема, которую я хотел бы выносить на обсуждение.

Моё лицо искажается от ужаса. Я была не готова услышать об этом. Это вполне может объяснить одиночество Джастина. Но я выжидаю паузу и задаю мой главный вопрос:

– Почему ты делаешь вид, что не помнишь меня?

– Ты шутишь? – смеется Фишер. – Естественно, я помню ту, кто послужил инициатором моей аварии.

– Я не об этом. Мы знаем друг друга с детства.

– Прости, ты что-то путаешь, – качает он головой и принимается снова протирать посуду.

Это то, чего я больше всего боялась. Похоже, Джастин решил стоять на своём до последнего. Мне становится жарко, я оттягиваю ткань платья у шеи, чтобы было легче дышать.

– Ты думаешь, я не помню своего соседа и лучшего школьного друга?

– Не хочу тебя огорчать, но я учился на дому в Мичигане.

– Нет, в Мичиган вы переехали после выпускного.

– Ты несешь бред, – твёрдо говорит Джастин. – Надеюсь, это результат мартини.

– Скажи ещё, что не помнишь как спас меня от нескольких ублюдков на вечеринке.

– Мелани, – он буквально смеется мне в глаза, – я не помню.

– Ты издеваешься? – кричу я. Игра Джастина заходит слишком далеко. Это уже не смешно. Я раздражаюсь всё больше с каждым его ответом. – После выпускного твоя семья переехала в Мичиган, и я больше никогда тебя не видела. Я пыталась тебя найти, но ты как будто испарился. Каждый день, выходя на улицу, я надеялась на случайную встречу, – я пытаюсь найти в глазах Джастина хоть каплю понимания, но её нет. – И вот, когда я переросла эту влюбленность, тут появляешься ты. Появляешься и говоришь, мол, прости, я тебя не знаю.

Двое парней пристально смотрят на меня, Кайл выглядывает из-за двери кухни. По всей видимости, я очень громко высказывала свою речь. Все молчат и ждут предложения.

В глазах Фишера мелькает сочувствие, а затем оно сменяется мертвым безразличием.

– И ты ничего не скажешь мне? – тихо произношу я, чтобы услышал только он.

– И ты, чистосердечно пытающаяся найти друга детства, решила закинуть меня в больницу. Это нормально ставить на кон мою жизнь, да?

– Я не хотела этого, – я лгу, на моих глазах появляются слезы. Я хотела убить Джастина.

Несколько секунд я молчу, держу в себе ком обиды. Сейчас как никогда прежде мне хочется пролить чью-то кровь, залив ей свой пыл. Человек, который был так важен для меня, сообщает, что вовсе меня не помнит. Неужели вся моя жизнь, включая детство, была сплошной иллюзией? Неужели на моём пути действительно никогда не встречался Джастин?

Я ухожу в самом мрачном настроении, перед выходом слышу, как за моей спиной Джастин роняет бокал.

Ветер на улице заставляет меня дрожать.

Глава 14

Джастин

Она отчего-то обижается, и вместо того, чтобы завершить разговор мирно, срывается прочь от меня. Я смотрю ей вслед. Бокал, который ещё секунду назад был в моих руках, почему-то летит вниз и разбивается как в замедленной съёмке. Посетители съедают меня взглядами. Но продолжения этой истории нет и быть не может, как и её прошлого.

Удивленный неожиданной схваткой, я швыряю полотенце на пол. Врываюсь на кухню, где Кайл протягивает мне стакан воды. Он ничего не спрашивает, накидывает куртку на свои плечи и оставляет меня наедине с самим собой.

Какое-то время я мечусь из угла в угол, не в силах собрать мысли. Сажусь на стул, обхватываю руками голову и громко выругиваюсь: «Сука». Что сейчас было? Почему после её слов мне хочется рвать на себе кожу.

Понимаю, что Кайл уже не вернется. Эта ночная смена принадлежит только мне.

Я возвращаюсь собирать с пола осколки, как своё прошлое. Пытаюсь вспомнить, с кем я дружил во время домашнего обучения, кто были мои соседи, куда меня водили родители по выходным, были ли у меня подростковые увлечения: собирал ли я марки, кассеты, а может, был юным художником? Все мои попытки вспомнить хотя бы кусочек тех времён – бесполезны.