Текст книги "Я смотрел на закат. Сборник стихов"

Я смотрел на закат
Сборник стихов
Татьяна Абрамова

© Татьяна Абрамова, 2016

ISBN 978-5-4483-1657-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Черешня

 
Вишнёвой кожицей
Дразнит она меня,
И с милой рожицей
Ведёт меня, маня,
 
 
И лабиринтами,
Где нет меня давно,
И плачет рифмами
Моё в ночи окно.
 
 
Я слышу, мамочка
Зовёт меня домой:
– Моя черешенка!
И дразнит домовой.
 
 
А мать моя – в дверях,
Святая, вешняя,
И вновь меня зовёт:
– Моя черешня!
 
 
И я бегу домой,
Коленки сбитые.
Берёза мне в окно
Стучит забытая…
 
 
И солнце – мне одной,
И вкус зари – парной,
Как было всё давно!
Горит в ночи окно…
 

Песня российского олигарха

 
Я сегодня вышел ночью
Голубой, Парижской ночью,
Как простой российский мальчик,
По Мон-Мартру погулять,
Тратил баксы, в небо-евро,
Олигарх, но не из первых,
Да, и жизнь моя не стерва,
Вообщем, очень удалась!!!
За – российские квадраты,
Это – нищие пенаты,
Очень жаль, что стонут нервы
О земле моей… Не первый
Я в России олигарх!
День-деньской ворую, стерва,
Ночью даже нет покоя,
И совсем я ведь не первый
Я в России – олигарх!
Мне путаны моют ноги,
Ах, мои в Париж дороги,
На Канарах вышли сроки,
Ах, и жизнь всё ж удалась!
 

Бал-маскарад

 
Мы танцуем на этом балу
Одинокие белые люди,
Только бог нас, наверно, рассудит,
Только честь нас, наверно, погубит.
 
 
Вновь идём мы на бал-маскарад
И заранее знаем ответы,
Что душа попадёт наша в ад,
И земля отомстит нам за это,
 
 
Позабудет… Нас случай продаст,
И погубит, как гнев безрассудный,
Ни за что нас на плаху отдаст,
На алтарь, в сон земли беспробудный.
 

Царица

 
А чёрные пряди лианой
Упали на плечи, скорбя,
И тело твоё бездыханно.
Исида –  богиня,земля.
 
 
В песках чужеземного царства
Стояла на троне, моля,
Богов всех. Её государство,
Египет – родная земля.
 
 
Блистала умом и рассудком,
Ещё красотой неземной.
Её колесница, как будто,
Сегодня промчит по Тверской.
 
 
Змея ядовитая в кубке
Свернулась клубком, в этот путь,
Слегка улыбаясь, как шутке,
Змею положила на грудь.
 
 
Смогла ли ты быть покорённой?
Могла ли рабынею стать?
Смогла ли жить средь невольниц?
Царицей ты шла умирать…
 
 
И только душа неприступна,
Смотрела она с высоты…
Земля воссияла, как будто,
Во славу её красоты.
 

Прохожий, привет

 
Прохожий, привет и стучат каблуки,
Куда ты бежишь, очарованный странник,
Не смотришь вокруг, и тебе не с руки,
Не может замедлить свой бег сей избранник.
Избранник богов, homo sapiens, век,
Пророк неусыпный, и топится снег,
Куда ты бежишь, так спешишь, человек?
 

Хрущёвская оттепель

 
На оттепель был не похож тот день,
Гулаг не пал, как чёрный каземат,
И палача крадётся тень,
Россия не поднимется с колен,
И синеву души ломает град.
 
 
Не говори и не пиши, не пой,
И за кордон уйдёт душа поэта,
Не слышит день хрустальный перезвон,
И умирает за границей где-то.
 
 
Глубоководная, и не достать до дна,
Я падаю на землю, как на плаху,
Он разбудил Россию ото сна?
Душил он жизнь в смирительной рубахе.
 
 
И нет у них калёных прутьев, розг,
И в плоть на дыбе не втыкают спицы,
Нам скальпелем крошили мозг
И выпускали с пустотой в глазницах.
 

Амазонка

 
Иду я наблюдать любви сей крах,
В глазах же всех мужчин я стала краше,
Я выбелила прядь, ресницы взмах,
Набила грудь пластическою массой.
 
 
Я вижу взгляд, взметнулся он на холм,
Вздымался тот под тонкой тканью ситца,
Я на ловца иду, блестит мой горн,
И зацеплю я этого тупицу.
 
 
Колышется моей одежды креп,
Потасканный, ленивый сластолюбец,
Тебя презрев, я ухожу, а шлейф
Моих духов тебя во сне погубит.
 

Письмо

 
Меня вам не дано понять,
И не задался день усталый,
И выбилась седая прядь,
Пишу я стих свой запоздалый.
 
 
А в карусели круговерть
Нас разлучила суеверно.
Другою стать, ты мне поверь,
Я не смогу, и это верно.
 
 
А нам разлука разнесла
Свои подарки очень щедро,
И разговоры всё плела
И всуе-,всуе– и неверно.
 
 
И мы уже, как две реки
Впадаем в океан безбрежный,
Я не погибну от тоски,
Желаю вам остаться прежним.
 

Мимоза

 
Были б роскошны
Цветы на мимозе,
Жёлтые слёзы…
 
 
Хрупкость и вечность,
Весеннего праздника счастье,
Недолговечность…
И снова закружит несчастье.
 
 
Загнанным светом
Мимоза мелькнёт
И проснётся,
Грустная песня,
Наверно, сегодня поётся
 
 
Там, в закоулках
Её исстрадавшейся плоти.
Жизнь бы вернуть,
Но её не воротишь.
 
 
Словно святая страда,
В белом солнце пустыни
Нас унижают… Любя?
И всегда, и поныне…
 
 
Как оскорбила судьба,
Косы мне подарила,
Но не любила меня,
Ох, меня не любила.
 
 
Словно несчастья времён,
Все сошлись воедино.
Только страдает за всех
Их душа Катерина.
 

Непонятна всем

 
А ёлка всё стоит в углу,
Забытая, блестит убранством.
Душа болит непостоянством,
И призрачно всё наяву.
 
 
А я с искусственной улыбкой
Смотрю на мир наш очень зыбкий,
В мираж блистающий стекает,
И забываясь, обрекает…
 
 
За кисть еловую цепляет,
На свалку дней её бросает.
А рядом день бездушный бродит,
Стихами мучит, рифмы водит
На эшафот… И безъязыка,
И непонятна всем музыка.
 

Белый свет

 
Мне бы разжечь этот свет
в белой роще,
Только шептались вокруг,
Жить надо проще…
 
 
Проще никак не могу,
Жить я проще.
Без остановки бегу.
И полощет
Ветер в моём
Белом дне
Эти грусти…
 
 
Пусть же меня
Белый свет
Никогда
не отпустит…
 

Антиной

 
Покрылись льдом мои глаза,
Я не ревную, не кричу,
И в доме нашем – тишина,
И ты молчишь, и я молчу.
 
 
И оторвав от твоих губ
Своей улыбки чёрный струп.
Но что же я в тебе нашла?
И ревностью душила мгла.
 
 
А ракурс я взяла другой,
И разглядела, мальчик мой,
И не нашла искринки той,
За что любила, Анти-ной?
 
 
Зачем ждала, смотрела вдаль?
Лелеяла свою печаль,
Не равен был моей любви,
Как низкопробностью судьбы.
 
 
Ты мотыльком летел в мираж,
И чёрным снобом на кураж,
Что я нашла у жизни той,
Не разглядела, мальчик мой.
 
 
И ледяны мои глаза,
И равнодушия стезя.
Спрошу себя я в сотый раз,
Как поддалась на этот сглаз.
 

Царства

 
Наивно думать и смешно,
И что же боле…
Сегодня утро вновь пришло
И я доволен…
И через сорок лет
Мытарств
Стою на крыше…
Куда уйти от этих царств
Об землю? Выше?
За мной лежит мой Рубикон,
В чехле все стрелы…
О, царства! Не один закон,
Как переделать?
 

Грусть

 
Мигнёт мне фарами такси,
Душою болен я… Тоски
Не вычерпать… Куда-нибудь
Вези… Про деньги позабудь.
 
 
Ты тормозни, наверно, здесь,
Где тридцать лет назад я жил,
И тут я нёс свой жизни крест,
И над судьбою ворожил.
 
 
И вновь вернулся я сюда,
Как стар подъезд, ступеней нить,
Берёза выросла моя,
Успел её я посадить.
 
 
Я на семи ветрах стоял,
И разрывал мне сердце ветер,
И за судьбу я был в ответе,
Сказал мне старенький причал.
 
 
Обласканная суетой,
Текла река моя с печалью,
Печальна жизнь, и предо мной
Была когда-то светлой далью.
 
 
И я виски свои сдавил,
Боялся… Разорвёт их грусть,
Под пылью времени забыл,
Что юности мне не вернуть.
 

Поэт

 
О, весна, а я глаза закрою,
Радость принесёшь или обман?
Ничего я от тебя не скрою,
Подходи, бери… Сегодня пьян
 
 
Тем хмельным…
Рассудком не поверишь…
Я нашёл в тебе, весна, изъян,
Был я родине судьбою верен,
А она избила меня в хлам.
 
 
Я опять свои глаза закрою,
Ты мне раны в сердце береди,
Я сегодня вышел из запоя,
Где строка моя? Наверно, спит?
 

Мишура

 
У мишуры-обвитие петли,
И ничего не скажешь,
Не рассудишь…
И хлеба никогда
Не даст взаймы,
С недобрым сердцем
Вновь обманет скупость.
И внешний блеск,
И пустота в глазах…
Зачем пускает
Серпантин свой грубый?
С таким сойтись,
Не дай вам бог, в горах,
Не дай мне бог,
найти такого друга.
 

Река

 
Как воды ты легко несла,
Сверкая линзой оберега,
Зелёною каймой у брега,
И невесомостью весла.
 
 
Не уходила она вспять,
Не пряталась и не стыдилась.
Она с душой моей бурлила,
Она за нас с тобой молилась.
 
 
Рябила, отражая день,
Слепила мне глаза усталость,
А чайка мне была, как песнь,
И много всё ж душе осталось.
 
 
А за кормой, куда-то вдаль
Летело нашей жизни эхо.
Несла река мою печаль
И таяла полоской снега.
 

Речная нимфа

 
Речной вокзал,
катамаран,
И чайки за кормой,
Мою судьбу
ты предсказал,
Речной катамаран.
 
 
И рябь воды
блестит, как шёлк,
И чешуёй,
звеня.
Сирена смотрит
мне в глаза,
И за собой маня,
 
 
И я теряю речи дар
Под музыку любви,
Руками обвила мой стан
Богиня красоты.
 
 
В глаза мне
смотрит и поёт.
Шелка туманят
взор.
– Иди за мной,
иди за мной…
И я заворожён!
 
 
Зачем расстались?
Не пойму,
Я был в тумане сна.
Шептала:
– Я тебя люблю!
Речная нимфа дна.
 
 
Иду к тебе,
речной вокзал,
И, может,
встречу там
Русалку…
Я б её узнал,
Речной катамаран.
 

Мой оберег

 
Цитадель моей жизни и мой оберег,
Кто воздвиг его в памяти так непорочно,
На лодчонке своей я прошёл много рек,
А мой дом для меня был звездою полночной.
 
 
Он меня провожал, и горел, и не тлел,
Белым светом лелеял надежды,
Я под светом его совершил много дел
Знойным летом и вьюгою снежной.
 
 
Для меня он – фундамент, и старт, и причал,
Для меня он – колосс, монумент, изваянье,
Он был богом моим и началом начал,
Шлифовал мою душу, как грань, и за гранью.
 
 
Он был мастер великий, из наших сердец
Высекал он огонь филигранно, нетленно,
Как по белому камню – умелый резец
Жизнь ваял, как шедевр, несомненно.
 
 
Фото я положил в медальон на груди,
А когда уходил, я ведь думал вернуться,
Мне он сердце сберёг той звездою в ночи,
Спину он мне держал и не дал мне согнуться.
 

Пёс по кличке «Персик»

 
Ты рыжекудр, лохмат… Какой дикарь,
И убегаешь от людей стрелою,
Скажи мне, пёс, где взял такой загар,
И почему не встретимся с тобою.
 
 
Отец твой был, наверно, царь зверей,
От рыка джунгли уходили в сопор,
По морде вижу-голубых кровей.
И мне смешно, как испугал ты копов.
 
 
И почему, четырёхлапый сфинкс,
Ты так боишься нас, двуногих…
И видел я, что ты душой – артист,
Крутил ты сальто, стоя на дороге.
 
 
Выпрашивал ты манну у небес,
У нас, двуногих, сытых, ты-голодный,
Тебя ведь бог послал, чтоб у сердец
Не исчезала жалость, пёс безродный.
 
 
И понял я тебя, ты – однолюб,
И под гипнозом глаз уж очень строгих,
В которых – память, был хозяин груб,
Подумал я, ты лучше нас, двуногих.
 

Апгрейд

 
Запрограммировали
Чьи-то лица?
А чьи, я вспомнить
Не могу, во сне
Я видела великие
Страницы…
 
 
Как двадцать пятый
Кадр – навеки.
Прошу, мне сделайте
Апгрейд…
 
 
Иначе – жизнь моя
В аптеке…
Но нет, сказали на глазах
Мне веки,
Не видя свет…
 

Альфа

 
Слезой размазала я горе,
Не пролила в душевный стих,
И муза покорилась доле,
Не нашептала мне диптих.
 
 
И пролилась в солёных брызгах
На клавиши моей судьбы,
Тоска мне червем сердце грызла,
Не слышала она мольбы.
 
 
Омега плач мой предсказала.
И хлынула река моя,
Но я не видела финала,
Но оказалось, альфа – я.
 

Посевы

 
Пошли Иван и Марья по грибы,
Наткнулись на посевы конопли,
А он глушитель прикрутил, чтоб не шуметь.
И потому, что велено стеречь
 
 
И от людских-вороньих глаз, и от молвы,
И не сносить, Упырь, сказали головы.
И хладнокровно он нажал на свой курок,
И закружился у глушителя дымок.
 
 
И не подняться им, примятая трава,
Росла на той опушке конопля…
 
 
Стоял орешник прямо за тропой,
Летела птица мимо за водой.
Опять пошла старушка по грибы,
А на опушке той посевы конопли.
 
 
А как убили? Где? Никто и не искал,
И где пропали? Только ветер нам шептал,
Что не подняться, как примятая трава,
Шумела где-то на опушке конопля…
 

Была бы бабою простой11
  Подражание Марине Цветаевой


[Закрыть]

 
Была бы бабою простой,
И щурила глаза от солнца,
Плела бы день берестяной,
Смотрели б вдаль мои оконца.
 
 
Сбирала б жёлтое жнивьё
Тугим снопом. До бела глянца
На пасху драила избу,
Хранила б на зиму припасы.
 
 
Встречала бы я каждый день
Ещё и затемно, до солнца,
Сама бы правила плетень,
Резными сделала б оконца.
 
 
И обходила б топь и зыбь,
Бросала бы тулуп на сани,
Жила бы просто, как-нибудь,
Без устали и без печали.
 

Дом на песке

 
Дом на песке в руинах хлипких,
Дом из песка пружинно гибкий,
И не земля – песок зыбучий,
И рынка сток, как змей гремучий.
 
 
Кидает мне в корзину грымза
Со злостью круг солёной брынзы,
Со склада застарелой тарой
Под дых мне бьёт чумазый гарик.
 
 
Грустна княгиня, и на хату
Зовёт её разбойник знатный.
Ах, знать, мослом она не вышла,
Песок зыбучий, словно дышло.
 
 
Пересыпает время вехи,
И закрывает тихо веки.
Как сон, я забываю вестерн,
И кружатся в кураже вести.
 
 
А на песке рисуют роком,
А ветер заметёт пройдохой.
На пустоте страницы – время,
И на песке взрастает семя.
 

Наше время

 
Как благодарно было наше время,
Гэбист читал, и самиздата стремя
Нас всех несло и баррикад запруды,
А немоту толпы нам слышать трудно.
Нема и равнодушна, безучастна…
Пишу на небе реквизиты счастья,
Строчите мне рецензии от скуки,
Я вам пишу… Души роняю звуки…
 

Старик

 
Закат мне душу ранит беспредельно,
И сердце всё пристрелено прицельно.
А шар огня вдруг пропадает в чаще,
Взойдёт ли завтра для меня на счастье?
 
 
Звенят медалями на кителе заслуги,
Лежат в могилах все друзья-подруги.
И ранит моё сердце мой закат,
Но не вернуться мне уже назад.
 

Я смотрел на закат

 
Я смотрел на закат, я же думал о вечном,
Лепестки отрывал у зелёного дня,
Проскакал мой олень быстроногою серной,
И по клавишам дней скоротечно звеня.
 
 
Высекал он копытами светлые искры,
И не думая, день улетал за черту,
Словно миг, эта жизнь пролетела так быстро,
Убежал мой олень на чужую версту.
 
 
Я смотрел и ронял в угасающий призрак,
И песчинками дня засыпал я беду,
С чем же можно сравнить, когда солнце так низко,
Вас целует в глаза… И у всех на виду…
 
 
Отражается день безоглядно и дерзко,
И живые зрачки расширяет закат,
Чтобы миг тот услышать, печатно и резко
Пролистать свою жизнь, словно критик, назад.
 
 
Это – миг угасающий… Больно, печально…
Отражается век на озёрную гладь,
Чья-то жизнь исчезает за синею далью,
И душа улетает в горящий закат.
 

Королева

 
Старфетровая шляпа на башке,
Звездою белой светит хризантема,
Но почему-то двери на замке,
Не принимает нынче королева.
 
 
Отказано и росчерком пера.
Изнанка изразца… И так надменно…
Сегодня вас, о, извините, сэр,
Не принимаем… Пыль обыкновенна.
 
 
Не хочет видеть ваш изогнутый хребет,
Не может лицезреть холопов шарки,
Сегодня нет её, даёт она ответ,
И отошлёт назад те лестные подарки.
 
 
Не любит она вас, душа слуги,
Не ценит лесть холопа и досуга,
Сегодня поднялась не с той ноги,
Её Высочество, святейшая подруга.
 
 
О, извините, сэр, запомните навек,
Что ей холоп не нужен, и довольно
Её преследовать. Вы – умный человек,
Но лишь слуга её души покорный.
 

Не сдирай мою кожу

 
На откосе оврага останется почерк,
Потечёт белым стоком чужая строка,
Чья душа расставаться с землёю захочет,
Как берёзовым цветом светится река.
 
 
А берёза стройна, но стара силуэтом,
Не скрутил паралич, всё легка её длань,
Берестою ободрано сердце поэта,
И берёзовым соком сочится на ткань.
 
 
Ну, зачем же вы рвёте кору у берёзы?
В обожжённых стволах неприглядна земля,
На берёзу мою тихо падают слёзы,
И кровавый поток на душе у меня.
 
 
Не сдирай мою кожу, была белоствольной,
А теперь мои раны болят от дождей,
Этим ветром коробит и смерчем привольным.
Ты берёзу храни от жестоких людей!
 

Как простить этот век

 
Как простить этот век, обожённая роща,
Не кричит на берёзе в чёрном бархате грач,
Вороньё расклевало, обглоданы кости,
И за пышным застольем кощунствует рвач.
 
 
Не залить соловью горло оловом, песню
Им не вычеркнуть, снова бушует трава,
Я ведь думаю, жрать нас не станут и черви,
Ведь они нам родные, как эта земля.
 

Горгона

 
Окаменели твои струны,
Змееголовая Гертруда,
На всех – безликая одежда,
И маска заслонила вежды.
 
 
Безликостью уравновешен
Мой век, и на весах он взвешен,
Паёк рассчитан и поделен,
И вырезаны гены смелых.
 
 
Ползёт, как инфильтрат захвата,
И тянет камнем, донным звоном,
Дыханья нет для перехвата —
Змееголовая Горгона.
 

Берегиня22
  Берегиня – в славянской мифологии великая богиня, вместе с Родом породившая всё сущее. Её сопровождают повсюду светозарные всадники, олицетворяющие Солнце. Культ Берегини был представлен берёзой – воплощением небесного сияния, света (Из интернета).


[Закрыть]

 
Всё пройдёт, серый прах
Жизнь развеет по ветру,
Не стянуть в переплёт
У берёзы листы.
 
 
И на дереве том
Грусть колышется ветром,
И изгибом ствола
Мне поёт о былом.
 
 
Всё сольёт в чёрный пруд
Та не звонкая речка,
И затопит овраг
Неизвестная топь.
 
 
Но богиня моя,
Берегиня сердечно
Мне кидает строку
В голубой небосвод.
 

Последний снег

 
Сегодня мне поёт апрель,
Весна летит к душе открытой.
И ты сегодня мне поверь
В метели белой позабытой.
 
 
Последним снегом – как нибудь,
Не закрывай ты окна нынче,
Вместе с метелью позабудь,
И явь, и снег, как неба притчу.
 
 
Ты разбуди, апрель, меня,
И снова кошкой строчка трётся,
И память гребнем теребя,
С весной душа не расстаётся.
 
 
Не расстаётся и зовёт
В грядущий день садами белый
И сердце, и душа поёт,
Весна летит к нам птицей смелой.
 
 
За облаками манит даль,
Иди – зовёт она с порога,
Цветёт в любви зелёный май,
И вновь легка моя дорога.
 

Бесконечный вестерн

 
Сегодня сердце налегке
Идёт строкой левобережной,
И чайка в синей пустоте
Крылом отрежет день наш прежний.
 
 
Усатый кот уже не спит,
Поёт в кошачьем он оркестре,
И отступил наш зимний грипп,
А Уошберн снимает вестерн.
 
 
А он предвидел ли судьбу,
Рукой задел неосторожно,
Закинув чёрную пальбу
Пожизненно, навек в острожье.
 
 
Не дай нам бог судьбу найти
В огромном доме многоликом,
И волны чайка рвёт с тоски
О нераздельном и великом.
 
 
А у величия – гарем,
Любовей много и отравы,
Наш шаткий пьедестал сгорел,
И нет на нас сейчас управы!
 
 
Чернеет в наших никах синь,
И в строчках меркнет позолота,
Без имени наш псевдоним,
Расправим крылья для полёта.
 

Опять застрелен

 
И рад я этим дням взамен,
И на любви непостоянство
Дарует жизнь весенний день
В зелёном праздничном убранстве.
 
 
И это выше всех похвал,
Прожект готов, анонс разделен.
Но лучник смел и наповал
Амуром я опять застрелен.
 

Ты меня обмани

 
Ты меня обмани, пусть светло и беспечно
Растворяются в зеркале краски у дня,
Ты мне жизнь напиши, будто в линиях встречных,
Не стояла та боль, обнимая меня.
 
 
Не стояла я… Солнце потупило взоры,
Не горела во мне чёрным струпом судьба,
И о нас за углами плелись разговоры,
Лихорадками улицы наши знобя.
 
 
Ты меня обмани зеркалами кривыми,
Что смогла обойти я года и свежа,
Ты меня обними, и руками своими
Мне скажи, что я буду всегда молода.
 
 
Молода буду в этой строке безрассудной,
Молода буду в зелени первой листвы,
Это правда, весной молодею как будто,
Со своими годами я снова на «ты».
 
 
Ты меня обмани, что любовь не проходит,
Седину перекрась в светлый колос пшена,
Мне весну подари и зелёные всходы,
Мне скажи, что в душе у тебя я одна.
 
 
Ты меня обмани, я смогу, я поверю,
Не обманет меня ведь, наверно, весна,
Как свежа и юна, в этом празднике белом
Расцветёт пусть садами душа у меня.
 

Одуванчик

 
Мой городской подснежник-одуванчик
Как колокол весны и барабанщик,
Как яркий свет земного мирозданья,
Как совершенная звезда летописанья.
 
 
Лучистый цветик придорожной окантовки
Бодришь сильней глотка заутреннего кофе,
Ты лучик тёплый, ты волшебник белый,
Ты-яркий, дерзкий и ужасно смелый.
 
 
Ты-золотой песок всех берегов приморья,
Ты-лёгкий пух моей строки проворной,
Подснежник городской, как ветер вольный,
Я о тебе пою, цветок лугов раздольных.
 

Отдаю, отпускаю

 
Я вам душу свою продаю,
Просто даром её отдаю.
Небеса пусть мои не узнают,
Что я больше уже не пою.
 
 
Я продам вам за грош, за медяк,
Опостылела боль, и в забвенье
Улетит пусть в горящий закат,
Я останусь спокойна, в безделье
 
 
Разложу я куски рваных ран,
И заштопаю, словно на робе,
Чтоб никто никогда не узнал,
Что живу я бездушная, вроде
 
 
Всех в этом мире без мер,
Но другая, с пустыми глазами,
Без души, как легко мне теперь.
Я её отдаю, отпускаю…
 

Как поёт соловей курский

 
Ты сегодня пой мою песню,
Может быть, она не лучшая, знаю,
Городам и деревням – вести,
Разнесут её по нашему краю.
 
 
Разлетится пух тополиный,
Разойдётся жаркий
полдень июньский,
Так, давай же пой со мною и с ними,
Как поёт соловей курский.
 
 
Как судьба моя строкой дышит,
Переливы, перезвоны услышит,
И поселится наш аист на крыше,
Это счастье нам дано свыше.
 
 
Нам дана судьба
не в солнечных бликах,
Тяжела, иногда, пашня,
Но услышь соловьиные крики,
Эту песню подхвати нашу.
 
 
В незабудках, на лугу, в роще,
В эти будни на земле нашей
Пусть легка будет твоя ноша,
Пусть всегда на душе – праздник!
 

Безгрешна вечность

 
Не мне вложить последнюю печать
В твои слабеющие руки,
Рисунок жизни твой не передать
Бумаге бледной горла звуки,
 
 
Не передать блеск глаз,
Тепло в ладонь не передать,
Не сохранить объятья,
Есть смысл без смысла,
В нём ухода боль,
 
 
И жизни есть биенье,
Упованье… Мираж…
Но в юности нам не понять,
Увы, печали суть,
 
 
Стремительна, конечна,
А небо поглощает крик мольбы
И равнодушна, и безгрешна
Вечность…
 

Струна

 
Какая тонкая струна
Звенела, ныла и болела,
Она была в душе одна,
И от неё она горела.
 
 
Когда уж пламень догорит,
Тоска из пепла в тлен сольётся,
Она, наверно, отболит,
Где будет жить?
Да, где придётся.
 
 
Наверно, встретит вновь обман,
А, может ведьмой обернётся,
И снова-сердце пополам,
Она от правды отречётся,
 
 
И станет серою, как тень,
Как все-во лжи,
Как смерть-в пороке,
Как отпустить её одну,
Иль смерти ей желать до срока?
 

Лето

 
Румянец лета как тебе идёт,
И кудри изумрудные на плечи
И неба зной, красою безупречной
И солнце летнее над городом встаёт.
 
 
У серых дней икон не счесть, поверь,
Лишь лето-праздник и душе-отрада,
И ты меня попробуй разуверь,
Я только лету несказанно рада.
 
 
Прохладна тень, взор неба чист,
Младенца, юноши смотрящий,
И шепчет им зелёный лист
О счастии, о настоящем.
 
 
Всё-впереди, их урожай побед,
Как мысль свежа,
и креативна младость,
И впереди так много юных лет,
И яркий день вещает радость.
 
 
Не предсказать унылый дождь
глазниц,
Час увядания далёк и близок,
Мечта в глазах под сению ресниц,
Дел впереди-огромный список.
 
 
Пусть не обманет лета день,
Не выпита зарёй, свежа прохладой
Берёзы белой у дороги тень
Вам, путнику, дана будет в награду.