Текст книги "Двенадцать месяцев, или Лилькино счастье"

День начался на редкость празднично! Пришла няня, все осыпали Люсеньку подарками с головы до ног, позавтракали и поехали в аэропорт! А там, вот ведь сказка! Вдруг «случайно», за кофейным столиком незнакомый бармен произносил:

─ Люсенька, на курот едешь, а мы знаем, что у тебя день рождения! Это тебе, ─ и протягивал, заранее купленную для этого случая безделушку.

Лилька была в полном восторге, глядя на округлившиеся глазки дочурки, что смогла сотворить чудо и сделать этот день и вправду особенным!

─ Вот это да, дочка! – радовалась Лилька, как будто это ей что-то перепало!

И вот в таком сказочном настроении все и находились, пока, глядя на часы, Лиля поняла, что самолет уже был должен взлететь, а еще не объявляли и посадку!

Они упорно стояли у стойки регистрации, но о том, что начинается посадка – молчок! Спросить не у кого, все толкутся, пихаются, суетятся!

─ Может время перенесли? ─ разводил руками муж.

Лилька нервничала, пытаясь найти какое-то понимание.

─ У нас указан это выход, ─ говорила Лиля вдруг внезапно появившейся стюардессе, которая почему-то объявила рейс на Казань!

Бред какой-то! У нас Инсбрук!

─ Не знаю! ─ отвечала стюардесса, шлепая штампы на билетах.

Понять, что они все всемером могли прослушать информацию о переносе места выхода на посадку было нереально! Еще более сложно было понять, что их самолет, который они преспокойненько ждали, давно улетел, и это было полнейшим крахом всех Лилькиных мечтаний! А чемоданы! Мои чемоданы, так долго и трепетно собираемые целую неделю!

Потом беготня по аэропорту в надежде приобрести новые билеты, розыск чемоданов, перекус в каком-то ресторанчике, усталость и измученность в глазах детей, кому есть, кому пить.. Лилькин ужас в глазах ─ зачем я все это затеяла? И Люськины вопросы вроде:

─ А что в этом ресторане не знают, что у меня день рождения?

─ Ой, Люсенька, подожди, милая, я не знаю…

И все-таки теплилась еще слабая надежда, что все еще может быть.

─ Посидите, подождите, кушайте, мы сейчас! ─ оставляла Лилька всех детей обезумевшей няне.

И счастье случилось! Конечно, за двойную цену перелета! Конечно, не прямым, а с пересадкой, крайне неудобной, но все же! Все же спустя каких-то пять или шесть часов, все они находились в салоне самолета, измученные, но счастливые, и снова как в сказке:

─ Это у кого сегодня день рождения? – протягивал плюшевого бегемотика бортпроводник засыпающей Люсе, ─ у вас мисс? Примите от нашего экипажа!

─Угу, ─ сонно и привычно протягивала Люся!

─ Боже мой, летим! – терлась головой Лилька о плечо мужа, пытаясь для нее найти более менее удобное положение.

Ну, а дальше, дальше все было именно так, как и рисовала в своих мечтах Лиля.

Солнце, воздух и горы! Горы, нереальной красоты горы! Горы, которые манили и завораживали, и хотелось петь: «лучше гор могут быть только горы!» Это теперь абсолютно понятно! Это теперь болезнь на всю жизнь!

Лилька, думая, что она немного покатается с детками на горочках, вдруг поняла, что ей необходимо покорить что-то и посерьезнее!

─ Давай на ту, ─ показала она Василию, уходящую в небо макушку белоснежного спуска!

─ Сможешь? ─ серьезно спросил Василий.

─ А то! – отрезала Лилька, ─ все понятно, и бедрами я работаю хорошо, скажешь нет?

─ Бедрами хорошо… ладно, давай, – решил муж.

Они оставили троих румяных детей поедать сосиски под местные мультики, а сами как белые люди! Одни! Без детей! Во-о-т к той горочке!

─ Туда! ─ показывала куда-то вверх Лиля. – Класс!

Болтая с Василием, и находясь в подъемной кабинке уже порядочное время, Лиля вдруг с ужасом обнаружила, что та высокая точка, куда она стремилась попасть, уже безнадежно внизу, а они, умудрившись перепутать подъемник, все едут и едут, и похоже нет конца этому трансферу!

─ Ой, Вася! Мы проехали! Боже мой, и как же!

─ Да нормально, не трусь, главное не разгоняйся.

То место, где оставили они своих деток, скрылось из виду, исчезло под белой дымкой…

─ Так, не разгоняться, ладно, понятно, да, да, нет, ну как же, я все же не туда хотела, вот ведь!

Оказавшись на перевале, где вокруг была возможность спуска только круто вниз (а просто сесть и спуститься в той же кабинке ей даже не пришло в голову), Лилька поняла, что момент истины для нее настал.

Или спускаться, как все или просто выглядеть полной идиоткой.

Лилька приняла вариант первый и, глядя на исчезающие в снежной низине только-что нарисовавшихся горнолыжников, на их абсолютно спокойные лица, начала тихо, тихо, плавно, а потом все быстрее и быстрее, и уже совсем безбашенно и, Господи, куда же я? Где? Мамочка родная, ветер какой! Та-а-а-а-ак! Резко стоп! Супер! Ой! Нет, ну я – молодец! Так, спокойно! Ужас! Господи! Кошмар! Выстояла! Браво, Лиля! Так дальше, тихо, тихо… ой, божечки, ну и скорость! Ммамочки! Маммма… Ах, ты! Приехала!

Лыжи целы, она тоже, ну упала, с кем не бывает! Спокойно, встаем, встаем, нормуль – гворила она себе, постепенно привыкая к такому экстриму!

─ Как ты? Все хорошо? – спросил подъехавший Василий! – Что упала, то? Не гони, говорил, же!

─ Вась! ─ да я что-то чуть расслабилась, ─ оправдывалась новоиспеченная горнолыжница. ─ Едем!

Через небольшую вечность, Лилька с физиономией знатока, снова подъезжала к подъемнику…

─ Ну, ты как? – спросил Василий.

─ Не знаю! Нормально вроде.

─ Еще едем?

─ А то!

─ Ну давай, только не гони!

Так, все целы, довольны! Красота нереальная там, над облаками! Мой первый спуск! Еще один спуск! Падение правда, но все же, как с небес! Невероятно! Отличный сегодня денек! ─ размышляла Лилька вечером, наслаждаясь чудесным массажем орущих от экстрима мышц, который, глядя на нее лукаво и с каким-то расчетом вероятно, нежно делал ей Василий.

─ А я вот завтра эту гору покорю! – мурлыкала она мужу на ушко…

─ Обязательно! – слышался его теплый шопоток…

И ведь покорила! И все довольны! И домой без происшествий! А в самолете: у кого гипс на руке, у кого нога! Боже мой, рейс инвалидов!

─ А что вы хотите, ─ говорила мамочка одного подростка в салоне самолета, ─ мы всегда что-нибудь ломаем! Сейчас правда ногу очень сильно растянул! Но без гор куда же! Никак!

─ Да уж, ─ подумала Лилька, благодаря Бога, что они-то все целы, а ведь и вправду, мало ли что могло случиться…

ФЕВРАЛЬ

─ Ну приветик, приветик, ─ щебетала Маришка, встречая подругу, протягивая руки для обнимашек и собираясь опять рекламировать свою подругу. ─ Привет мамулечка-герой ты наш!

─ А ты все хорошеешь, ─ улыбалась Лиля, прерывая, знакомый монолог и протягивая Маришке руки, -─ сама-то когда замуж?

─ А я там уже была, хватит, ─ отрезала Маришка, ─ не мое это, знаешь, кому детей рожать, кому…

─ Кому порхать и сиять!

─ Точно!

─ Ладно, давай рассказывай, что тут у вас интересненького, что пишут, что читают..

Почему-то Лильке с детства нравилось бывать в книжных магазинчиках, разглядывать полочки с всевозможными книжками и брошюрками, разных форматах, новенькими, как будто говорящими: Ну посмотрите, разве я не прелесть, купите меня, не пожалеете, я – то, что вам нужно! Вот, например, в районную библиотеку, куда она ходила в детстве по причине того, что это бесплатно и можно было найти многое из того, что требовалось по школе, она посещать не очень любила. То ли смущал ее и запах ветхих книг, прошедшие через тысячи рук, которые раздавались для прочтения, и на которых на первой странице был приклеен специальный кармашек с учетной карточкой или красовался огромный уродский штамп, означающий: «книга казенная – вернуть не забудь!» Иногда книжки были почти развалюшки, и обращаться приходилось очень бережно, чтобы она не развалилась окончательно, а также и подремонтировать, что очень приветствовалось в их библиотеке. Огромный самодельный плакат, который висел в читальном зале, говорил как это сделать. Книжечки, конечно, берегли и подклеивали казеиновым клеем, но видимо не у всех это получалось аккуратно.

А Лильке же нравился особый запах типографской краски и возможность полистать какую-нибудь из новенького тиража, погладить ее, попробовать разгадать тайну этих удивительных, манящих предметов, дающих надежду на встречу с чем-то прекрасным, мудрым, тонким, чувственным, заставляющих думать и размышлять. Поэтому она безмерно радовалась, если маме удавалось «достать» Дюма или Диккенса. С такой книгой, можно было лежать в кровати почти в обнимку, перелистывать шуршащие странички, погружаясь в сладостный мир приключений!

─ Эй, ты чего такая мечтательная сегодня? – спросила Маришка.

─ Не знаю, видно с морозца пришла, холодно сегодня, оттаиваю у вас, ─ улыбнулась Лиля, ─ давай, рассказывай, чем сейчас дышит интеллигенция? Что в тренде?

─ А я знаю? ─ оправдывалась Маринка, ─ заказ принят, выполнен, будьте любезны! Забирайте! Правда некоторые до сих пор не забрали! ─ и Маринка показала на стопочку новеньких экземплярчиков.

─ Что так? – спросила Лиля, беря в руки книжку нежно голубого переплета, где в красивой ажурной рамочке восседало, написанное красивым шрифтом, название – «Февраль».

─ Интересно, ─ подумала Лиля, на что-то, связанное с революцией, судя по обложке, не похоже…

И название такое… о чем интересно, проза или стихи. Февраль ─ месяц крутой, глубокий, хотя и пограничный ─ уже вот-вот почти и закончится, а с ним закончится и зима, целая зимняя эпоха, впереди начало чего-то нового, обновление, сброс этого холода, который все и всех погружает в дремоту, в беспросветную спячку, но скоро, скоро уже пробуждение, и начнется эдакая движуха, когда все будет ликовать, петь и тянуться всеми своими жилочками к солнцу, к свету, и скинет Земля с себя весь этот зимний груз и преобразится! Зазеленеет и расцветет все вокруг, до неузнаваемости все преображая, шаг за шагом, день за днем, открывая надежду новой жизни!

─ Стихи? – подводя книжку к носу, как бы вдыхая ее, ─ попыталась угадать Лилька.

─ А я знаю! – пожала плечами Маринка.

─ Даже не смотрела?

─ А когда! Ты что! Знаешь сколько работы! Некогда вообще!

─ Да, да – улыбнулась Лиля, макияж, маникюр, перекур в курилке, кофеек…

Хотя Маришка, конечно, права. Читать надо в обстановке спокойной, без суеты, особенно если это стихи… С прозой тоже все витиевато бывает, с подъездом, с прелюдией, чтобы в самое сердце донести читателю свою мысль. Но стихи, в представлении Лильки, были вещью абсолютно особенной, со своим исключительным рисунком, который просто, как текст и не прочтешь, надо уловить интонацию, акценты, понять, если хотите, душу поэта, его воздух, его мир, его настроение, ведь поэзия – это как музыка! Снизошло, послышалось, открылось, и непременно нужно записать это откровение на бумажках, салфеточках, на всем, что попадается под руку, главное, чтоб успеть сохранить ту удивительную линию, рисунок, словестный завиток, в котором его мысль так гармонично и уютно расположилась во всей полноте.

Лилька открыла книгу.

─ Угадала! ─ воскликнула она.

Пока Маришка разбирала какие-то свои папки, Лилька пристроившись у теплой батареи и широкого светлого окна, уловила несколько строк:

«я знаю, ты меня не бросишь

И если за тобой пойду,

Рожденье в смерти обрету…»

Потом еще:

«Ни дикий, ошалевший андеграунд,

Где вперемежку Бог и сатана,

Ни жалкая, дешева, тупая,

Разряженная яркая попса…

А там, где белоснежные вершины

Касаются макушками небес,

Я слышал сказочные переливы ─

То пели ангелы восторженно тебе

Однажды, зародившись в сердце,

Возносится молитвою туда,

Где покой и тишина».

И вот тут:

«Я в этой жизни слабый голосок

Ты в этой жизни – дирижер оркестра,

Но обещавший, что поняв урок,

Любому у тебя найдется место,

Играть без фальши ярко в унисон,

В мире научиться должен каждый,

Поняв гармонии простой закон ─

Чтоб звонкою струной звучать однажды».

─ Ну ты чего, интересно, что ли? – удивленно спросила Маринка.

─ Угу, ─ ответила Лилька, не поднимая глаз – правда… Очень!

Слушай, раз этот Февраль не появляется, можно хоть на денечек взять почитать? Пожалуйста, я аккуратно!

─ Да ну тебя, не знаю! А вдруг срочно доставка, или сам явится, ─ развела руками Маринка, ─ да и не принято это.

Лилька умоляюще смотрела на подругу!

─ Ай, бери, только «ц»…! – сдалась Мариша, не в силах отказать хлопающим длинными ресницами Лилькиным глазам. – Лисенок ты! ─ Под мою ответственность! А то и вправду, прилипнешь ты к этой книге, не отдерешь тебя, мы и не наболтаемся, а я ужасно соскучилась!

─ Спасибо, Марин, я завтра верну! – обнимала подругу Лилька, – я бы даже купила, если б было можно!

─ Да, ладно, разберемся! Слушай, натура ты чувственная, а ты сама не пробовала книги-то писать, или стихи, мне кажется, у тебя бы получилось!

─ Что ты! —замахала руками Лилька, ─ я что путешественник или философ какой!

─ Это ты зря! ─ мне вот ужасно интересно слушать твои семейные историйки. Помнишь, как ты там рассказывала, «пухлик» -то сочинял: «Жили был король, и было у него три сына и любимая женщина!» ─ цитировала Маринка Максика.

─ У меня в детстве была любимая книга «От двух до пяти» Чуковского. Там знаешь, детские выражения смешные! Так мы все зачитывались, честно! ─ продолжала она.

─ Шутишь! – какой там писать! Хотя, конечно, этого добра у нас хватает! Смешные они такие, эти детки! У нас, к примеру, у Андрейки, угадай, какие две песни сейчас самые любимые?

─ Ну? – улыбалась Маринка.

─ «Многая лета» и «В лесу родилась елочка»! ─ А знаешь почему? И там, и там есть слово: «Мно-го»!

─ А в «Елочке» -то где?

─ «…и много-много радости…» Ему всего надо мно-го – любимое слово! Вообще первые три были: «мне», «много» и «надо».

─ Далеко пойдет! ─ рассмеялась Маринка. – А я между прочим и не шучу! Я вообще представить не могу как ты управляешься! Ты – это космос! Инопланетянка, житель другой планеты! Могла бы и ввести нас несведущих в курс дела, а то мне кажется, у нас многие и не представляют как с этими детками и общаться-то! Сейчас вообще принято собачек заводить, а не детей. У меня вот, Чарлик, и выгулять, и привки, и кормешка, и грумер. И то закружишься! А тут детей куча…

─ Собачек, это хорошо, ─ вздохнула Лилька, ─ мои вот тоже щеночка просят,… я пока пасс!

─ Да, тебе еще щеночка! – засмеялась Маришка

Придя домой, Лилька напрочь позабыла о книге. Сначала надо было в школу ─ забрать детей и сразу развести их по кружкам, выясняя по дороге, что и как с уроками, потом мчаться в магазин, продумывая завтрашнее меню, снова за детьми и домой. Дома быстренько перегрузить все продукты в холодильник, накормить двоих, отправить их делать уроки и в сад за малышами.

Какое хорошее место ─ детский сад! Отдал ребенка до вечера ─ душа не болит! Там и поспят, и погуляют! А занятия какие!

С садиком им очень повезло! Все дети всегда отказывались покидать его раньше закрытия, и когда родители приходили за детишками, что Лилькины, что другие дети, радостно встречая их, говорили:

─ Ну что так рано, можно еще поиграть?

В машине Люся с Андрейкой обычно всегда хохотали и баловались, но сегодня сидели тихо!

─ Эй, что молчите, устали? Все нормально? – спросила Лилька.

─ Мам, ─ начала было Люся, ─ Андрей не верит, что когда я вырасту у меня будет другой муж, а у него другая девочка, а не я, – с гордостью парировала Люся. ─ Да, да! – она сделала глазки братику.

Такого предательства Андрейка не ожидал! Он обожал свою сестру, везде ходил за ней хвостиком, быстро рос, быстро соображал, так что разница в два года почти и не чувствовалась. Лилька называла их «неразлучниками». Он был даже покрепче сестренки, и когда у Люси что-то не получалось, старался ей помочь, он был ее «рыцарем», а она для него «дамой сердца». Теперь он сидел поджав губки, пыхтя от обиды, как чайник, готовый вот-вот расплакаться.

─ Не будет другой! – выдавил он, пристально посмотрев на сестренку.

─ Мам, ну скажи ему, что на сестрах не женятся!

─ Почему? – буркнул Андрейка.

─ Потому! – отрезала Люся.

Андрейка был настоящим мальчиком, драчуном и задирой, если что-то было не по его! Эдакий петушок! Но в то же время абсолютно нежнейшим существом, с внутренним благородством и аристократизмом! Например, он никогда не любил смешивать еду в одной тарелке, и если другим можно было на нее положить и пюре, и котлетку, и с краешку салатик, то Андрейке непременно салатик на другую тарелочку, а пюре так, чтоб не испачкало котлетку. И если было как-то по-другому, он поджимал губки, не прикасаясь к еде, и сидел до тех пор, пока Лилька все не исправит. Лилька ловила себя на том, что делая чай внимательно смотрела, чтобы ни одна чаинка не попала Андрейке в чашку! Пить не будет! Поэтому брала ситечко и процеживала все до совершенства. Хотя другим могла спокойно сказать: «Ну вот же ложечка, вылови чаинку сам!» Муж считал это баловством, а Лильке нравился этот педантизм, склонность к порядку, аккуратность, чего она до сих пор еще в своей жизни не встречала. И то, что творилось в шкафчиках старших братьев ввергало ее в ужас! Она даже думала, что это нормально, ведь это мальчики! Андрейка же любил все красивое, его не смущал розовый цвет рубашечек, он был эдаким модником и аккуратистом, с удовольствием играл с Люсей в куклы, исполняя роль папы, пеленал их, укладывал в коляски, поэтому после садика детки всегда бежали играть и Лиля их почти не видела, а делала уроки со старшими!

Однажды, когда они втроем заехали в обувной магазин, чтобы выбрать Люсе туфельки, Андрейка приглядел и себе:

─ Вот эти! ─ радостно протянул он матери беленькие, с бусинами и стразами.

─ Нет, тебе не такие надо, вон там посмотри, там для мальчиков.

Андрейка пришел в ужас, когда увидел то, что предлагается мальчишкам. Все черные, без украшений, не интересные…

─ Нет, я такие хочу, как у Люси, ─ запротестовал он.

─ Да ты что, смеешься, разве ты видел мальчиков в такой обуви!

─ А мне нравится! – пыхтел малыш.

─ Ни за что! Или давай подберем что-нибудь тебе, смотри вот эти какие замечательные, как у папы, настоящие мужские туфли, или ничего! – протянула Лилька башмачок.

Глядя на упирающегося по обыкновению «ослика» Лилька понимала, что через секунду этот башмачок полетит куда-нибудь в дальний угол магазина, и ничто не остановит Андрейку зашвырнуть его от несправедливости, а потому быстро поставила его не место.

─ Ну как хочешь, со стразами я тебе не куплю!

Лилька отправилась на кассу, а Андрей пыхтел-пыхтел, но, понимая, что лучше что-то, чем ничего, прошелся мимо матери и громко буркнул:

─ Ладно, давай те!

Но как же бережно потом относился он к своей обновке. Люся скинув одежду, испарилась, позабыв про покупку, а Андрейка, вытащил свою, принес салфеточку и аккуратно поставил на нее свои блестящие черные туфли.

Теперь же в нем боролись протест и неизбежность, осознание того, что его кумир, почти вторая его половинка, однажды сделает выбор не в его пользу, чего он в свои четыре годика абсолютно отказывался принимать.

Видя это Лилька решила как-то сменить тему, чтобы не усугублять ситуацию.

─ Там видно будет, дипломатично среагировала она, ─ давайте лучше в слова поиграем!

─ Во что? В профессии? Ой, давайте в деревья! – решила Люся. ─ Береза!

─ Клен! ─ подержала Лиля

─ Елка, ─ произнес Андрей.

─ Этот, как его, ─ запнулась Люся, ─ ну с пушинками…

─ Тополь?

─ Да! – победно воскликнула Люся, передавая эстафету брату.

─ Дублоня! – спокойно произнес тот.

─ Какая дублоня! ─ засмеялась Лилька, ─ яблоня?

─ Нет, дублоня! А вместо яблок – жоблоки!

Ну вот с снова всем было весело! И снова вприпрыжку, считая ступеньки домой:

─ One, two, three…

Дома Максим с Сашкой разучивали приемчики, Максим уже несколько занятий ходил на айкидо, а потому на правах старшего, учил Саньку разным штучкам.

─ Мам, я тоже хочу айкидо! – сообщил Сашка матери.

─ Ну подожди. Мы же это обсуждали! Туда мы пока не опоздали, можно пойти, когда постарше станешь!

─ Во-во! Маленький еще! ─ подтрунивал Макс.

Вот интересно, родители одни и те же, а дети абсолютно разные! Ну как так!

Максим был эдаким пухлячком с детства, добрым и крепким малышом, достаточно способным, но совершенно нерасторопным и вечно «летающим в других мирах», чем ставил в тупик вечно спешащую Лильку. Он был каким-то особенным, со соим мнением и умоустроением, рассудительным и вдумчивым. Этот вечно летящий Морозовский ритм ему абсолютно не подходил. Даже маленький Максик мог подолгу один сидеть с книжками, думать, рассматривать картинки, шевелить мозгами и размышлять о чем-то, фантазировать и филосовствовать. Вот сдвинуть свое тело ему было гораздо сложней. Да и зачем, если можно, делая меньше телодвижений, добиваться нужного результата.

─Директор! Вылитый директор! Философ! – говорили все.

Насмотревшись в детстве мультиков про Винни-Пуха, он цитировал его дословно в свою пользу и, достав с полочки банку с медом, усевшись на полу, преспоконенько размышлял:

─ Для чего на свете мед? Чтобы я его ел! По-моему так!

Все, что он делал, делал исключительно медленно, не торопясь, чем приводил в бешенство не только мать, но и отца, а это казалось невозможным, ибо Василий имел стальные нервы, абсолютно спокойный характер и ничто не могло вывести его из себя. Но каждый раз, уходя на работу и захватывая сына в садик по дороге, торопил и подгонял его!

─ Макс, бегом, я опаздываю!

─ Ну сясь… ну сясь.. ─ Увлекшись чем-то невозмутимо и не двигаясь с места произносил ребенок. – Ну, сясь!

Василий, уже почти одетый, проверяя ключи и права, снова заглядывал в его комнату, возмущался:

─ Ты что еще не готов?

─ Ну, сясь…

─ Какой сясь! Бегом давай! Лиль, ну я опаздываю!

Лилька перекладывала годовалого Сашку, одевала Макса и выпроваживала обоих.

В школе учительница удивлялась:

─ Ну куда это годится! – Всем сказала: открыть книги, пишем… Все уже написали, а ваш Максим только откывает ее! – специально долго, как-бы на распев протягивала она гласную «а». Лилька же, защищая сына, внутренне протестовала, понимая, что дети не роботы, чтобы быстро и сразу все выполнять. А тем более, если открывая книжку Максим видел что-то интересное и захватывающее. Как же можно быстро!

Учился Максим неплохо, даже совсем не плохо, с математикой проблем никогда не было, но вот русский язык ─ это что-то!

─ Ну что за «пцыцы», Максим? ─ вздыхала Лиля, ─ «птицы» же! «Пцыцы»! Эх ты, грамотей!

Максим хлопал пушистыми ресницами, которые были такой длинны, что один раз он чуть даже не попытался их отрезать.

─ Они мне мешают, в глаза лезут, ─ сетовал обладатель такой красоты, на которую всегда засматривались женщины.

─ Ой, и красавец! —говорили они.

Лилька ужасно расстраивалась, что дела с русским языком не совсем ладились, но все прощала Максику, утопая в его глубоких карих глазах, в которых могло держаться целое озеро слез, если ему приходилось заставлять себя делать то, что не хотелось никак. А потом находить под подушкой милые записочки: «Мама, я тьебья льюблью».

Интересным было и то, ему было гораздо легче что-либо придумать, чтобы то, что предписывалось делать ему, сделал бы кто-нибудь другой. Поэтому, видно, Бог и послал Сашку, живого, активного и бесхитростного, эдакую противоположность, который старался тоже быть взрослым и всегда с легкостью соглашался делать работу вместе со старшим братом.

─ Так, доделывай тут все, ─ со знанием дела говорил Макс, ─ я пойду к маме уточнить, что там надо еще.

И исчезал, а Сашка, оставшись в одиночестве хоть и пыхтел, но старался все сделать на совесть.

Однажды Лилька попросила мальчишек помыть пол и постирать носочки.

─ Давай ты пол, а я стирку, ─ предложил Макс.

─ Нет, давай я стирку!

─ Да ты что, это же мои носки!

─ Ладно, ─ согласился Сашка, убегая за шваброй.

─ Вот так всегда, ─ сетовал Максик, ─ Сашке одно задание – пол помыть, а мне два, ─ глядя на два своих малюсеньких носочка.

─ Ну, мой пол ты, ─ предложила Лиля.

─ Да ладно уж! И почему я всегда должен все делать, ─ пыхтел про себя Макс, будучи на свой возраст уже трижды старшим братом.

Очень виртуозно и дипломатично получалось у него и с малышами.

─ Я главная, ─ кричала Люська!

─ Я, ─ кричал Андрейка.

─ Ну, кто тут главные? —подходил Макс.

─ Мы! – задрав носы, важно сообщали дети.

─ Молодцы! А теперь, главные вы мои, слушай мою команду!

И малыши, полностью осознавая, что они «главные», с удовольствием помогали мыть посуду, стирать со стола, разбирать сумки с едой или еще что-нибудь, что нужно было сделать Максимке.

И если Сашке всегда и все хотелось, все было интересно, Макс поначалу осторожничал, старался отложить то, что предлагалось, оценивая нужно ли ему это. Лилька перепробовала с первенцем и танцы, и спорт, рисование и музыку, но везде только и слышала: «Способный, но лучше отдайте его в другую секцию!», «Очаровательный, но попробуйте подыскать ему именно то, что точно его заинтересует», «Толку не видим, это ему не подходит, ему нужно что-то особое», ─ говорили все наперебой. Вот головоломка!

И Лилька записывала его во все новые и новые секции, мучительно пытаясь понять сферу его интересов, что же ему интересно в конце концов. Но с музыкой Лилька расставаться не спешила, ибо учительница, эмоциональная, не унывающая, всегда с каким-то юношеским задором, абсолютно безаппеляционно заявляла, что способна всех влюбить в музыку, а у Макса исключительный слух и великолепные данные и музыкальные и физические, и что он просто создан для аккордеона. Они с мужем купили ему великолепный синенький, не новый, но хорошего состояния инструмент, и по-началу ужасно радовались, слушая милые частушки под веселую задорную музыку. Но потом подростковый возраст все больше побеждал над Лилькиными грезами, и музыка становилась проблемой для обоих.

─ Иди и играй, ─ говорила она Максу.

─ Давай потом, ─ спорил тот.

─ Потом я убегаю, ─ отвечала Лилька.

─ Да я сам поиграю, чего там!

─ Нет уж, я хочу послушать, знаю я тебя!

─ Ладно, сколько? ─ уточнял сын.

─ Раз пять сыграй – я подойду потом!

Максимка удалялся и уже через минуту появлялся в дверном проеме:

─ Я все! – сообщал он

─ Что все?

─ Отыграл, иди слушай!

Максим начинал старательно наигрывать мелодии, но выходило не совсем… даже совсем плохо выходило.

─ Слушай, ну не доработал, а скоро концерт! – возмущалась Лиля.

─ Да нормально, мам, успею еще…

─ Ладно давай эту страничку и все! – соглашалась Лиля и шла на кухню, слушая его « Польку»

─ Эй, ты не доиграл, я все слышу! ─ кричала она ему с кухни. – Пам, пам! Две ноты! Где?

─ А они на другой странице! А ты сказала только одну сыграть!

─ Ну, Макс, ну ты что?

─ Нет, ну ты же сказала страницу, теперь две получается!

─ Ой, ладно, иди уже, ─ сдавалась Лилька.

─ И зачем я вообще хожу на эту музыку, мне не интересно.

─ А что тебе интересно?

─ Ой, ну мало чем можно заниматься…

─ Ну что? Что? Давай трубу тебе купим.

─ Да не хочу я эту музыку!

─ Так, вот выучишь «Под небом Парижа» и все! – отрезала Лилька.

Зато на концертах одни комплименты и восхищение. Красавчик! Умница! Обояшка! Как красиво сыграл!

Вот Санька музыку обожал, и так у него легко это получалось, что Лиля не верила своему счастью! У Саньки действительно был и талант, и желание заниматься. Лилька очень долго думала, как бы найти что-либо подходящее для него, но видя страдания Макса с аккордеоном, пока ничего не могла придумать. Вроде музыка нужна, но может потом, когда-нибудь, когда сам определится, а то вдруг тоже заявит, что музыка не его сфера, с двумя «барашками» Лильке не справиться точно. Однажды, убегая с маленькой Люсей на пение, решила взять и Сашку, чтобы там успеть сделать с ним английский до футбола. Сидя в Доме творчества за каким-то столиком, уткнувшись в «English World», Лиля услышала потрясающей красоты звуки гитары! Она, завороженная этой удивительной музыкой, поднялась..

─ Так, я сейчас, подожди, пойду разузнаю, ─ сказала она Сашке.

Гитара – это ее мечта, но записать ребенка в секцию никак на получалось, всегда накладывался либо футбол, либо шахматы, очень неудобное расписание! Да и мест всегда было ограничено! А тут просто волшебство какое! Кто ж так играет?

Лилька подошла к двери, плавно нажала ручку, открыла дверь.

В светлом зале и в полном одиночестве сидела пожилая учительница и, глядя в окно, наигрывала это волшебство…

─ Вы ко мне? – посмотрела она на Лилю!

─ Я.. да… наверно… я не знаю… я просто услышала музыку… обожаю гитару!

─ У меня сейчас никого, решила сама поиграть, ─ улыбнулась дама.

─ А у меня ребенок здесь, не послушаете, он способный…

─ Давайте его сюда!

─ Спасибо! Сейчас… Саша! ─ кричала Лиля, несясь по коридору! ─ Брось книжки, бежим!

─ Куда? – спросил Саша.

─ Там… сейчас тебя учительница одна прослушает, пойдем!

Они зашли в класс.

─ Так! А ну-ка прохлопай так, ─ захлопала учительница в ладоши, ─ так, чудесно, а так? Молодец! Замечательно! Давай-ка к роялю, я сыграю нотку, а ты попробуй ее найти, но не подсматривай, ладно?

─ Угу, ─ кивнул Сашка.

Учительница нажимала какую-нибудь клавишу, Саша слушал с закрытыми глазами, а потом, открыв их, отыскивал ее, перебирая перед этим несколько, ища нужную.

─ Вот она!

─ Точно! Молодец! ─ кивала головой дама.

─ Супер! – ликовала Лилька.

─ Так, слух исключительный! Давай-ка голос проверим! Давай так: наберем воздуха и кто кого перемычит, кто дольше, договорились?

─ Да! —радостно поддался на уловку Сашка, зная что перекричать его никому не удастся.

Учительница нажала на клавишу:

─ Вот эту споем! Три, четыре!

Сашкин голосок, словно колокольчик, зазвенел на весь Дом творчества!

─ Отлично! – похвалила его учительница! ─ Чудесно, Вам обязательно нужно заниматься!

─ Да, но у нас время… все впритык, сейчас дочка тут поет в хоре, очень удобно было бы, если бы заодно и он….в это время. Если можно.

─ Да, да… Приходите. Давайте я вас запишу. Очень способный мальчик!

Домой Лилька летела, как на крыльях! Ну надо же, как здорово! Теперь тут два в одном! Одну на хор, другого на гитару, класс! Способный! А то! Конечно!

Дела у Сашки шли великолепно! Он практически все схватывал налету, и дома почти не занимался, во всяком случае, так казалось Лиле. Макса надо было постоянно подгонять, контролировать, а то и просто сидеть рядом, чтоб не увиливал, а вот Сашка, все делал походу, как бы незаметно, то решал какую-нибудь задачку, перебирая струны, то наигрывал что-то, думая над шахматной партией, но почти все время тратя на футбол! Но через какое-то время совершенно превосходно!

─ Конечно, ─ говорил старший брат, ─ гитара это что, вот научишься на аккордеоне играть, будешь молодец!

─ Хочешь, иди и ты на гитару, ─ говорила Лиля.

─ Ну, нет уж! «Под небом Парижа» и все, свобода! ─ напоминал Макс.

Вглубине души Лилька надеялась, что потрясающая музыка аккордеона, так напоминающая ей о Париже, где им с Василием удалось побывать одной теплой и ласковой весной, тронет маленькое Максимкино сердечко, и все ее муки окажутся абсолютно оправданы. Ах, как бы ей хотелось жить в мире этой удивительной музыки, ну хоть сама учись и играй! А ведь главное, у сына был талант, и оставлять учебу было, по мнению Лили, совершенным преступлением. Однако, необходимо было найти место и спорту тоже, о чем постоянно упрашивал Макс. Теперь вот борьба, и Максим, балуясь с братом, рассказывал, как это круто, айкидо! Санька же упрашивал мать отдать и его на секцию.