Текст книги "Психология целостной индивидуальности. Ключевые идеи"

Детальная проработанность данной программы типологических исследований в то время давала вполне обоснованные (но не вполне сбывшиеся) надежды на эффективность результатов. Эти ожидания частично оправдались: был разработан понятийный аппарат, приемы и методики типологических исследований, программа и стратегия изучения отдельных (абстрагируемых от динамики деятельности) свойств нервной системы и их психологических проявлений, начала интенсивно развиваться психогенетика (И. В. Равич-Щербо, С. Б. Малых, М. С. Егорова и др.), развернуты прикладные работы в области индивидуализации процесса становления профессионала (К. М. Гуревич, М. К. Акимова, Е. М. Борисова, Е. Климов и др.).

Коротко резюмируя основные достижения работ по изучению типологических особенностей ВНД человека как предшественников дифференциальной психофизиологии, отмечу следующие наиболее яркие моменты. Были выделены и экспериментально изучены показатели 12 ортогональных основных свойств нервной системы. В. Д. Небылицын ввел принцип трехчленности свойств (по индексу возбуждения, торможения и уравновешенности).

Б. М. Тепловым доказательно обосновано положение, согласно которому исследования основных свойств, их структуры и комбинаций должно предшествовать фиксации типов по сочетанию характерных индивидуальных особенностей. Подчеркнуто, что тип ВНД, свойства нервной системы не тождественны темпераменту, а составляют природную основу, на которой формируется темперамент.

В. Д. Небылицын стал инициатором применения факторного анализа в типологическом исследовании. Школа Б. М. Теплова – В. Д. Небылицына стала репрезентантом достижений психологических наук как у нас в стране, так и за рубежом.

Однако, прогрессивному развитию типологической теории и практики стали препятствовать противоречия, все более обостряющиеся по мере получения фактов в конкретных исследованиях. Так условнорефлекторные – референтные методики изучения основных свойств нервной системы, взятые на вооружение из павловской школы, по известным причинам не могли их полностью воспроизводить на людях. Регистрировалось сверхбыстрое угасание аналогов рефлексов у человека или же их отсутствие.

Кроме того, выявилось несовпадение показателей свойств в разных областях мозга, зависящее – как тогда предполагали – от модальности условного раздражителя. Возникла проблема парциальности или региональности основных свойств нервной системы, которую В. Д. Небылицын попытался решать в русле поиска общих свойств нервной системы на основе морфо-функционального подхода к их анализу. Необходимо было выделить мозговой субстрат, функционирование которого характеризовалось надмодальностью, а уровень свойства – монометричностью.

Владимир Дмитриевич выделил такую мозговую систему, назвав ее регуляторной системой, – включающую лобную (антецентральную) кору вместе с функционально связанными с ней структурами фронторетикулярного и фронто-лимбического комплексов. Надмодальные общерегуляторные, надситуативные их функции: программирование актов поведения, создание активационной и эмоциональной «канвы» действия – в то время позволили в определенной мере снять проблему парциальности основных свойств нервной системы и начать экспериментальное изучение общих свойств.

Наши исследования этого периода были нацелены на выделение «надмодальных» параметров неспецифической ретикулярной формации в вызнанных потенциалах лобных долей. Последующее изучением этих характеристик в ходе увеличения функциональных нагрузок позволяло интерпретировать соответствующие показатели как референтные для диагностики общего свойства силы нервной системы (Базылевич, Небылицин, 1970; Базылевич, 1983–2016). Изученные в этом аспекте моторные вызванные потенциалы пассивных движений позволили показать, что в условиях действия аминазина, частично блокирующего адренергические структуры ретикулярной формации, наблюдается исчезновение или редукция второй полуволны негативного компонента ВП [28,31]. (См. рисунки 3–4.)

Эти характеристики далее изучались как функции интенсивности проприоцептивной стимуляции в аспекте силы регуляторной мозговой системы как первого общего свойства [21, 22, 28, 29, 31] (см. таблицы 1–3). Данные характеристики – градиенты изменений неспецифических компонент МВП при максимальной интенсивности функциональных нагрузок – выявили тесные статистические связи с индивидуальными особенностями фиксированной установки. Выявленный синдром признаков ретикулярной формации в составе регуляторной мозговой системы составил ключевую сферу своеобразия психологии целостной индивидуальности.

Дальнейшее исследование открытого синдрома функциональной выносливости неспецифической мозговой системы (фронторетикулярного комплекса регуляторной мозговой системы) показало закономерные соотнесения с параметрами силы как общего свойства нервной системы.

Были открыты и корреляции параметров градиентов изменений неспецифических компонент моторных вызванных потенциалов пассивных движений (МВПП) с такими важными регуляторами деятельности как своеобразие установки, с задатками лидерства, с предикторами онкозаболевания и рисками психосоматики при ИБС, а также с индивидуальной переносимостью действия малых доз радиации на активированность мозга и на психологию индивидуальности (Базылевич, 1983–2016).

Методологический анализ отдельных типологических особенностей ВНД в рамках морфофункционального исследования уже к 70-м годам выявил целый ряд тупиковых позиций, мешающим дальнейшему продвижению познания к психологии целостной индивидуальности. Так была выявлена трансситуативная вариативность показателей свойств. Разные по психологической значимости ситуации при их внешней схожести фиксировали разную оценку свойства. В. Д. Небылицын по этому поводу обычно подчеркивал, что условнорефлекторные методики часто не давали возможность пролонгировать регистрацию показателя свойства. Поэтому приходилось применять специальные меры «оживления» реакций: предъявлять сюжетные картинки вместо простого засвета глаза, напоминать испытуемому о повышенном внимании к раздражителю и т. д. Очевидно, здесь имело место «повторение ситуации эксперимента без повторения», то-есть, включение показателя в психологически разные ситуации при тождестве сенсомоторных их компонент.

Не оправдались надежды исследователей на индивидуальную стабильность и генотипичность референтных показателей основных свойств нервной системы. Напротив, работы в области генетической психофизиологии (выполненные в лаборатории И. В. Равич-Щербо методом близнецов) слишком часто выявляли средовую обусловленность и вариативность референтных показателей основных свойств, а также высокую генотипичность казалось бы социабельных средовых параметров.

Однако, самая острая «тупиковая» позиция типологических исследований ВНД была обнаружена в работах, пытающихся выделить и систематизировать так называемые «биологические основы индивидуально-психологических различий». Не получалось прямого наложения «картины» физиологических свойств нервной системы на психологию личности и индивидуальности. Более того, проекция множества индивидных свойств на множество психологических особенностей была опосредствована «звеном» деятельности. Работы школы В. С. Мерлина в этой связи обосновывали превалирование многомногозначные взаимосвязи данных множеств: каждая характеристика первого множества соотносится с множеством параметров второго множества и наоборот.

Таким образом, психология индивидуальности в то время принципиально не могла быть поставлена объектом типологических работ для систематизирования в системе детерминистических связей (при этом по сути дела терялась возможность выделить типологические особенности ВНД для научного исследования в реестре фундаментальных наук в области человекознания).

Выделю еще одну тупиковую позицию аналитических исследований. Б. М. Тепловым сформулировано правило непроизвольности методик изучения типологических особенностей ВНД (что, несомненно, было продуктивным для онтологического плана работ при организации конкретных психофизиологических экспериментов). Однако, неправомерно расширительный перенос этого правила и в гносеологический план проработки проблем свойств нервной системы привел к стратегиям эмпирического исследования, которые были оторваны от сущностных детерминант «человеческой» индивидуальности.

Поиск характеристик, не зависящих ни от целей, ни от личностных смыслов, ни от мотивов деятельности – призван был изучать только формально-динамическую сторону непроизвольной активности, абстрагируясь от ее содержательной стороны. Так была принципиально закрыта «прописка» типологических фактов и законов в «большой» психологии.

Расширительное понимание данного правила привело к еще одному неверному выводу – о неправомерности продуктивного изучения формирующейся и развивающейся деятельности в области типологических исследований. (Деятельность не могла иметь какие-либо задатки!)

Исходя из нейрофизиологических и психофизиологических, рассматриваемый этап развития типологического знания поставил проблему общих свойств нервной системы – своеобразных носителей целостности своеобразия интегрированных свойств целостной психики.

По-видимому, это направление и знаменовало переход к эксплицитному этапу дифференциальной психофизиологии.

Таким образом, данный этап исследований типологических особенностей ВНД человека как начала дифференциальной психофизиологии – наряду с известными «прорывами» в познании типологии индивидуальных различий – выявил и ряд тупиковых позиций, выход из которых требовал создания новых методологических разработок, нового эксперимента и новых путей реализации законов в практике.

Эксплицитный этап развития дифференциальной психофизиологии связан с осознанием учеными и практиками потребности в целостном знании своеобразия разноуровневых свойств индивидуально-психологических различий. Вместе с ее осознанием появился сам термин «дифференциальная психофизиология», характеризующий новую науку как самостоятельную область психологии. В данный период оформляются представления о новых целях и задачах направления, предмете, объекте, проблематике, общих и частных методологических принципах. Здесь продолжены исследования индивидуально-стабильных, природных, конституциональных, генотипических особенностей человека, но существенно расширился анализ условий, механизмов и факторов включения синдромов свойств в функциональные системы, в поведение и деятельность.

Можно отметить, что впервые в данный период намечен и стал подвергнут объективному познанию «вертикальный срез» разноуровневых свойств индивидуальности, которые – в виде эволюционно-системно обусловленных «слитий», «гроздьев» свойств индивида и личности (которые четко анализируются в типологических факторах) – включены в целостно– или системообразующие основания функциональных органов психики и поэтому отражаются в сколь угодно важных особенностях психики человека. Психофизиологический уровень индивидуальности как обладающий выраженными кумулятивными качествами, является референтным для дифференциально-типологического исследования. По Б. Ф. Ломову, психофизиологический уровень индивидуальности является опосредующим звеном воздействия генотипа на психику. Он структурирует «жесткие» звенья внутренних условий взаимодействия субъекта с внешним миром.

В. Д. Небылицын в качестве мощного двигателя развития традиций типологических исследований ВНД открыл новое их направление, назвав его дифференциальной психофизиологией. Владимир Дмитриевич как последователь школы Б. М. Теплова отмечал, что изменение названия не было данью моде, а было направлено на снятие отмеченных выше противоречий, фиксируемых в исследованиях основных свойств нервной системы и их спорадических несистематизируемых психологических проявлений, а также для того, чтобы «очеловечить» исследование свойств нервной системы у человека [106. 108].

Сам термин «Дифференциальная психофизиология» В. Д. Небылицын ввел в 60-х годах 20 века, подробно обосновав его в предисловии к изданию 1969 года трудов отечественной типологической школы с новым названием сборника «Проблемы дифференциальной психофизиологии». (До этого времени – «Типологические особенности высшей нервной деятельности»).

Владимир Дмитриевич отмечал, что изменение названия не было данью моде, а было направлено на снятие противоречий, фиксируемых в исследованиях основных свойств нервной системы и их психологических проявлений, а также для того, чтобы «очеловечить исследование свойств нервной системы у человека», расширить область применимости типологических концепций. Все это было направлено на создание истинной субъектной дифференциальной психофизиологии активности в ее эволюционно-системной связи со сколь угодно важными индивидуальными особенностями человека.

Данное направление какое-то время являлось приоритетным во впервые созданном в структуре Академии наук – Институте психологии. В его плане первоначально особое значение имело развитие уже известной у нас в стране и за рубежом отечественной типологической школы Б. М. Теплова – В. Д. Небылицына в работах лаборатории дифференциальной психофизиологии, основанной В. Д. Небылицыным и являющейся именной в ИП РАН. (Обобщение исторически инвариантных идей научного наследия этой школы сделано в цикле современных академических трудов: В. Д. Небылицын. Жизнь и научное творчество. Сер. «Психологи ХХ века». М., 1996; Т. Ф. Базылевич. Введение в психологию целостной индивидуальности. М.: Институт психологии РАН, 1998 (обе монографии поддержаны РГНФ); В. Д. Небылицын. Психология индивидуальности. Сер. «Психологи Отечества». М., 2000.)

Проработка проблем дифференциальной психофизиологии уже на самых начальных этапах работ столкнулась с рядом трудностей воссоздания «живой» индивидуальности из имеющихся мозаичных и статичных ее фрагментов, открывающихся в отдельных основных свойствах нервной системы. Используемые здесь стратегии исследования не способствовали эффективному познанию индивидуальных путей развития психики в деятельности. Примененные технологии часто фиксировали лишь трансситуативную вариативности индивидных характеристик, а также необозримую множественность психологических проявлений парциально распределенных основных свойств нервной системы. Это привело в началах дифференциальной психофизиологии к инициированию В. Д. Небылицыным исследований общих свойств через типологическое изучение регуляторной мозговой системы (Небылицын, 1968, 1996). Наши работы (1968–1994) наметили особый путь поиска общих свойств (через «целостность», «интегративность», «сущность отдельного»). Такой ракурс проблемы в плане проработки теоретикоэкспериментальных основ концепции целостной индивидуальности требовал создания новых – эволюционно-системных – технологий изучения единства индивидных и общеличностных свойств в поведении.

Оформление дифференциальной психофизиологии в отдельную науку стало возможным благодаря следующим предпосылкам.

1. Первой предпосылкой стало начатое на первом этапе использование современных методов многомерного статистического анализа. Факторный, кластерный, регрессионный анализ, а также методы таксономии позволяли фиксировать сущностные – часто каузальные – причины формирования структур многомерных системных объектов. Это открыло широкие возможности перехода от изучения «среднего человека» с нормальным распределением признаков – к супернормальному объекту – целостной индивидуаль ности.

2. В противовес аналитическим исследованиям «мозаик» отдельных свойств и их многочисленных несистематизируемых психологических проявлений – в дифференциальной психофизиологии инициированы системные типологические исследования включения закономерно складывающихся комплексов свойств в функциональные органы поведения. Такой ракурс исследований осуществлен, в частности, в моих исследованиях на модели изучения динамики психофизиологической «канвы» формирующейся вероятностно-прогностической деятельности [22, 25, 29, 32].

3. Внедрение в психологию квазиэксперимента вместе с пониманием целостности, интегративности, мультифакторности психического развития с его типологическими предикторами. При этом в дифференциальной психофизиологии выявилась принципиальная ограниченность применения манипулятивного статистического эксперимента с линейными схемами анализа. Здесь оказался рационален квазиэксперимент, основанный на фундаментальной типологической теории.

4. Предпосылкой оформления начал дифференциальной психофизиологии в полноценное научное знание также стало использование фактов генетической психофизиологии и психогенетики: в проработке вопросов генетической обусловленности свойств и своеобразия экологических аспектов психофизиологического статуса индивида и личности, роли среды и генотипа в формировании дисперсии индивидуальных признаков. 5. Разработки в области методологии и теории, квазиэксперимента и прикладных исследований в русле проработки системно-типологических исследований целостной индивидуальности.

Изучая архивы В. Д. Небылицына, где приоткрыты планы ученого на будущее, отмечаешь, насколько они созвучны современному человекознанию. Так, в докладе на Президиуме АПН в 1971 году Владимир Дмитриевич писал, что в «обозримое время» общая стратегия науки останется прежней, однако изменится «философия» психофизиологического анализа, получит дальнейшее развитие системный подход. Для дифференциальной психофизиологии эти изменения откроют перспективу «выхода» за рамки мозга, включения в предмет исследования биохимических и морфологических фактов целого организма. В соответствии с этим расширится проблематика, прежде всего, за счет систематического изучения в дифференциально-психофизиологических и онтогенетических аспектах специальных и общих способностей (интеллекта), а также памяти, внимания, мыслительной деятельности. На этом пути уже получены важные факты в работах М. К. Акимовой, Е. М. Борисовой, Э. А. Голубевой, М. С. Егоровой М. К., А. В. Либина, С. Б. Малыха и других исследователей.

Подтвердился прогноза ученого и в отношении реализации в дифференциальной психофизиологии новой теории и методологии, прежде всего, системной ориентации. Существенно изменилось и продолжают меняться – принципы и методы исследовательской работы. Среди понятий, наиболее концентрированно выражающие этот процесс в психологии, исключительное место принадлежит понятиям «Система», «Структура», «Интегративность», «Целостность» (Анохин, 1975; Садовский, 1974 и др.). Как пишет Г. П. Щедровицкий (1975), «дело здесь не просто в моде. Изучение объектов как структур и систем стало в настоящее время основной задачей по сути дела всех наук». Автор подчеркивает, что такая направленность прежде всего связана со способами понимания или, можно сказать, «видения» объектов.

Вместе с тем, общесистемная теория требует выделения специфических «узлов» проблем, выявившихся в ходе формирования каждой отрасли психологических знаний. В частности, для дифференциальной психофизиологии стало важным понять, что представляет собой индивидуальность как «живая» целостность.

Справедливости ради стоит заметить, что переход к существенно отличающимся от традиционных стереотипам научного мышления всегда труден. Обычно такой выход за рамки привычных дихотомий коррелятивных исследований осуществляется в периоды, когда встают задачи, не разрешимые старыми способами, или же когда появляются новые объекты, к которым старые средства и методы не могут быть приложены.

Дифференциальная психофизиология вынужденно прошла этот путь, который образно можно обозначить как движение – от необозримого множества типологических особенностей высшей нервной деятельности и их многочисленных и не четких психологических проявлений – к актуальному сегодня системному исследованию интеграции многообразия индивидуальных различий в целостную индивидуальность.

Таким образом, обращение дифференциальной психофизиологии к системным (эволюционно-системным, системно-структурным, системноисторическим) представлениям было связано с насущной необходимостью выхода из «тупикового пространства», фиксируемого в аналитически ориентированных конкретных работах, которые создали необозримое множество линейно связанных индивидуальных различий.

Начала типологического исследования целостной индивидуальности в дифференциальной психофизиологии

Создание категориального аппарата новой дифференциальной психофизиологии занимало особое место в русле инициированных В. Д. Небылицыным теоретико-экспериментальных работ. Здесь я не оговорилась – потребовалось именно создание, а не применение наработанного глоссария понятий, единым пониманием охватывающего область интеграции типологических характеристик в целостную индивидуальность. Так, удивительным стал тот факт, что не разработанной была даже категория «Индивидуальность», которая, очевидно, является одной из основных в типологической субъектоцентрированной психологии. Однако, данная категория не получила должного статуса в советской психологии: «Большая советская энциклопедия» не содержит соответствующей дефиниции. Это понятие до сих пор часто используют как синоним индивидуальных различий, что ведет к «мозаичным» представлениям о природе индивидуальности, редуцируя ее содержание. Вместе с тем, целостность индивидуальности очевидна: нельзя говорить о ее «раздвоении» по аналогии с общепринятым термином «раздвоение» личности. Отмечу, что целостность – один из ясно фиксируемых сознанием признаков индивидуальности как системы – имплицитно содержится в логике развития ряда современных фундаментальных теорий (Ананьев, 1980; Асмолов, Мерлин, 1986; Стреляу, 1982; и др.).

Целостность – в соответствии с системной методологией – обобщенная характеристика объектов, обладающих сложной внутренней структурой. Целостность – основная категория системного (эволюционносистемного, системно-исторического) подхода к анализу многоуровневых, многоаспектных психических феноменов. Органическим системам присуще взаимосодействие дистантных активностей при системообразующей роли целей действий, мотивов деятельности, что достигается с помощью механизмов целеполагания и целеобразования, например, в антиципации будущего. Целостность концентрирует в себе качественно новые свойства компонентов.

Методология системного подхода делает центральными – наряду с категорией «Целостность» – такие понятия как эволюция, развитие, взаимодействие и взаимосодействие, динамика, иерархия, системообразующий фактор, типичность поведения. Типичность субъектно-объектного взаимодействия связана с наличием «жестких» звеньев в функциональных системах, структура которых раскрывает закон связи между элементами целого.

На этом пути эвристичными являются идеи В. Д. Небылицына, который неоднократно подчеркивал важную роль особенностей «целого мозга», целостных общеличностных характеристик для воссоздания унитарной индивидуальности. Ученый полагал, что своеобразие данной целостности наиболее полно познается в процессе изучения «вертикального среза» разноуровневых свойств человека (от биохимических, генотипических – до общеличностных, социальнопсихологических).

Трудности организации таких работ в дифференциальной психофизиологии стали очевидными в эпоху идеологического прессинга на науку. В советской психологии по сути дела обесценивалась роль индивидуальности в произвольной активности человека. При этом, необоснованно расширительная трактовка деятельностной парадигмы как бы позволяла рассматривать факторы социума в качестве ключевых для интенсивного психического развития на благо общества. Поэтому индивидуальные различия скорее считали артефактом не профессионально построенного обучения, чем предметом научного анализа.

Однако конкретные исследования часто не подтверждали угодную идеологии точку зрения. Так неоднократно было показано, что целенаправленная активность человека фиксирует сложноветвящиеся «слития» или «гроздья» разноуровневых индивидуальных особенностей. (Этот факт часто подчеркивали А. В. Брушлинский и Б. Г. Ананьев.)

Идея целостности, как имманентно присущая системному подходу к развитию, в современной психологии считается главной при воссоздании интегративности свойств и качеств человека в активном поведении. Целостность такого рода динамично развивающихся органических живых систем с их свойствами принципиально не может быть описана через механические взаимосвязи отдельных ее частей, уровней, признаков. Целостность, применительно к проблемам индивидуальных различий, целесообразно изучать через «системообразующие факторы» (Анохин, 1978), детерминирующие интегративность характеристик человека (Кузьмин, 1980; Русалов, 1979), типичность его поведения (Базылевич, Васильева, 1988 и др.). В феноменах опережающего отражения сказываются фундаментальные закономерности формирования и развития функциональных систем.

Кумулятивные способности функциональной системы раскрываются в системной психофизиологии уже на уровне нейрональной активности. Удовлетворение даже элементарных органических потребностей задействует не только функциональные системы, необходимые для достижения приспособительного эффекта, но и эволюционно древние прасистемы (Швырков, 1978, 1985 и др.). Возможность объективизации отмеченной гетерогенности функциональных систем – исходя из работ по системной психофизиологии – может осуществляться в преддвигательной нейрональной активности и, в частности, – в факторах антиципации, включенной в произвольные движения.

Эти задачи в плане изучения индивидуализированности произвольной сферы психики долгое время не могли быть корректно поставлены в дифференциальной психофизиологии прежде всего из-за недостаточной ясности способов разрешения собственно психофизиологической проблемы. Как отмечено Б. Ф. Ломовым (1984), конкретные исследования, основывающиеся на теориях психофизиологического параллелизма, тождества, взаимодействия, по сути дела вели к тупиковым позициям. Природные особенности индивида при таком подходе могли выступать лишь в роли несущественных механизмов реализации деятельности. Логичным казалось, например, допущение решающего влияния на развитие личности «вывиха тазобедренного сустава» и несущественность роли типологических особенностей высшей нервной деятельности (Леонтьев,1975), или же постулирование основного градиента организации индивидуальности со стороны смысловых характеристик личности (Асмолов, 1986).

Для гуманистически ориентированной науки вскрытие объективных оснований тех интегральных качеств, которые характеризуют человека как индивида и личность, становится актуальной теоретической задачей (Сэв, 1972, с. 38). Важность охвата единым пониманием своеобычности разноуровневых индивидуальных особенностей психики в их целостности подчеркивал еще Л. Сэв: «…пока не выяснена теоретическая основа понятия человеческого индивида, теория личности рискует увязнуть в зыбучих песках идеологических иллюзий» (Сэв, 1972, с. 77).

Мысль о возможности изучения целостной индивидуальности с помощью психологического моделирования развивающейся деятельности и последующего детального исследования своеобразия «жестких звеньев» психофизиологической «канвы» произвольной активности зародилась в логике развития (от свойств – к их целостности, интегративности в поведении и деятельности) отечественной типологической школы (Базылевич, Небылицын, 1970; Базылевич, 1983–2016).

В качестве репрезентанта психофизиологического уровня в структуре целостной индивидуальности использовали мозговые процессы антиципации. Моделировали достаточно широкий континуум ситуаций, в которых обычно осуществляются произвольные акты, органически включенные в решение значимой для человека задачи. Здесь опережающие психофизиологические явления обычно исследуются экспериментально на моделях установки, ожидания, готовности, вероятностного прогнозирования. Тонкими мозговыми индикаторами данных процессов являются, например, «волна ожидания» и ее аналог – моторный потенциал готовности – МПГ, который выявляется в период подготовки к произвольному действию (Воген, 1975; Базылевич, 1983 и др.).

Целостность отражающихся в МПГ и, более широко, в других преддеятельностных феноменах – сверхсложных «живых» систем, как известно, принципиально не может быть описана через взаимосвязи отдельных их частей. Целостность, применительно к проблемам индивидуальных различий, целесообразно изучать через «системообразующий фактор» (Анохин, 1978), интегративность характеристик человека (Кузьмин, 1980), типичность поведения.

Системообразующим основанием, скрепляющим разноуровневые механизмы субъектно-объектного взаимодействия для получения планируемого результата, является мотивационно-потребностная сфера личности (Леонтьев, 1966, 1975 и др.). Вектор «мотив-цель» в процессе антиципации обусловливает опережающий характер реагирования человека в сложноорганизованном потоке событий (Анохин, 1962; Ломов, 1984). Кумулятивность складывающихся при этом функциональных систем (функциональных органов) обеспечивает преемственность стадий развития психики. В результате, актуальная структура нейро– и психофизиологического уровня жизнедеятельности, опосредующего влияние генотипа на психику (Базылевич, Ломов, 1987; Малых, 2000), не может не содержать следы прошлого (генотипические признаки), аналоги настоящего (сравнение прогноза и реальности) и предвестники будущего (информационные эквиваленты образа-цели).

Предпринятая в наших работах объективизация отмеченной гетерогенности функциональных систем в антиципации, включенной в динамику произвольных действий при стабилизации развития деятельности, позволяла изучать на этой модели общие закономерности строения недизъюнктивных – соотносящихся – континуальных структур индивидуальности.

Из системного подхода вытекала задача – изучить в типологическом аспекте индивидуально-характерные синдромы разноуровневых свойств человека в естественной динамике деятельности (Базылевич, 1994–1998). При этом необходимо было выявить, содержат ли функциональные системы – в качестве системообразующих – индивидуально-стабильные, конституциональные, природные, генотипические особенности человека. В данном контексте особое значение приобрело типологическое исследование произвольности (работа поддержана грантами РФФИ и РГНФ). Здесь психофизиологический уровень динамично формирующихся произвольных действий необходимо являлся референтным в экспериментальном исследовании, поскольку он опосредует влияние генотипа на психику, обладает выраженными кумулятивными качествами (Базылевич, Ломов, 1994; Базылевич, 1983, 1998 и др.). Референтность психофизиологических характеристик в типологических исследованиях обусловлена тем фактом, что сложноиерархизированные структуры индивидуальности не поддаются анализу с помощью самонаблюдения, саморефлексии, опроса, анкетирования.