Текст книги "Психология целостной индивидуальности. Ключевые идеи"

К актуальности субъектоцентрированной психологии целостной индивидуальности

Настало время содержательно ответить на вопрос названия главы.

Старо как мир аргументирование ненужности, несущественности для психологии психофизиологического ракурса исследований индивидуальности. Перечитывая работы В. Д. Небылицына 65–70 годов, поражаешься повторяемости соответствующих аргументаций. Сам Владимир Дмитриевич даже классифицировал такого рода стандартные аргументации (его предвидение сегодняшнего положения дел в «критикующем околонаучном сознании поражает, поэтому стоит близко к его тексту привести его видение ответов на вопрос статьи).

По В. Д. Небылицыну, задачи общественно значимой психофизиологической науки включают «построение системы экспериментально добытых фактов и обобщений, характеризующих работу мозга как „органа психики“, как генератора субъективных образов объективной действительности, как материального субстрата процессов отображения сигналов среды и управления активным поведением организма в окружающем его мире».

Владимир Дмитриевич уже в то время ответил на два потока отрицаний, в равной степени принижающих значение психофизиологии индивидуальных различий. Одна из этих тенденций – и в прошлом, и в настоящем – прямо или в завуалированной форме отрицает роль мозгового субстрата и физиологических (нейрофизиологических) процессов и свойств в познании психических актов и состояний. Отрицая вульгарноматериалистическое сопоставление психического и физиологического при полном отказе от понимания психики как функции мозга, сторонники такой аргументации фактически рассматривают психику как функцию межличностных и предметно-человеческих отношений. Естественным результатом такого взгляда на психику является пренебрежительное отношение к естественнонаучному аспекту изучения природы психических явлений и игнорирование важности собственно психофизиологической проблематики (с. 11).

В. Д. Небылицын конечно же не отрицает значение общества, межличностного общения, воспитания, образования, среды в формировании психики. Однако он подчеркивает, что имеющиеся в психологии позитивные наблюдения еще не дают никакого основания для негативных выводов о той роли, которую играет в этом процессе природная составляющая человеческой организации, в том числе – наследственность, условия пренатального и раннего постнатального развития и характеристики наличной биологической (особенно – мозговой) организации. Об этой роли свидетельствуют разнообразные нейрофизиологические, психогенетические, психофармакологические эксперименты и наблюдения, подтверждающие с разных сторон тезис о материальном как непременном (и – в онтологическом плане – первичном!) условии существования всех модификаций психического. В. Д. Небылицын предвидит, что в будущем, с развитием новых подходов к изучению биологических функций организма и новых методов получения существенной информации, число и значимость таких подтверждений, несомненно, возрастут (с. 12).

Другая, по В. Д. Небылицыну, ошибочная тенденция – отрицание специфики психического и сведение психологических закономерностей к нейрофизиологическим (психофизиологическим), к законам ВНД. Эта вульгаризаторская тенденция слишком очевидно продемонстрировала свое бессилие и не нуждается ныне в дополнительной критике, но также ведет к принижению значения и места психофизиологии в системе наук, хотя и делает это с противоположных позиций по сравнению со взглядами, культивирующими «чистую» психологию (108. с. 12).

Возвращаясь в наше время, хотелось бы подчеркнуть острую актуальность психофизиологических исследований в аспекте открытий в области системной психофизиологии, сделанных в известной школе В. Б. Швыркова – Ю. И. Александрова. Изучение законов нейрональной активности в поведении со всей очевидностью доказало континуальность данных компонент «живой» психики.

Системность психического и нейрофизиологического в развивающемся поведении и деятельности полностью опровергает житейские измышления об их параллелизме, взаимодействии или тождестве. Несомненно, психические функции, состояния и свойства – с одной стороны – и нейрофизиологические процессы с другой – составляют живую интегративную целостность. При этом свойства (если они выделены с помощью дифференциально-психофизиологических технологий) являются простым инструментом образования совокупностей. Отечественная дифференциальная психофизиология, фундамент которой составила теория свойств нервной системы, выдвинутая в основных чертах еще И. П. Павловым, а применительно к человеку существенно преобразованная и методически оснащенная, главным образом, Б. М. Тепловым, В. Д. Небылицыным, их соратниками и учениками, была призвана изучать унитарные параметры целого мозга как задатки общеличностных особенностей человека (Небылицын, 1968).

Созданная к 60-м годам аналитическая теория основных свойств нервной системы рассматривала их как природную основу формальнодинамической стороны психики. Она обеспечивала углубленное изучение отдельных свойств, но, вместе с тем, констатировала парциальность особенностей разных регионов мозга и множественность их психологических проявлений (Теплов, 1963; Небылицын, 1966, 1968; Базылевич, Ломов, 1990; и др.). Фрагментарность получаемых фактов препятствовала целостному воссозданию индивидуальности в единстве организма, индивида и личности. (Термин «индивидуальность» до сих пор часто употребляется как синоним индивидуальных различий).

В период имплицитного этапа развития дифференциальной психофизиологии деятельностный принцип считался основополагающим для психологических исследований. Вместе с тем, данный аспект анализа психики, как и любой другой, имел, с одной стороны, определенную область его отчетливой применимости и, с другой стороны, включал область неприменимости (которая обычно четко не обозначалась). К этой области как раз относились крайне важные для дифференциальной психофизиологии проблемы природных задатков деятельности и личности: ее способностей, одаренности, таланта, креативности, творческости, которые стали ключевыми для субъектноцентрированной психологии индивидуальности.

Расширительная трактовка априорных допущений деятельностной парадигмы, где индивидуальность как бы принималась за константную и не учитываемую величину, вела к неверным по своей сути выводам об отсутствии детерминистических воздействий типологических свойств на деятельность и ее эффективность. Эти стереотипы мышления, согласно которым воспитание, образование, среда способны легко и направленно формировать индивидуальность и психический облик человека по образцу идеала личности будущего, стали пересматриваться по мере получения фактов в конкретных работах. Расширительная и в своей сути неверная трактовка непрофессионалами необходимости деиндивидуализации психологической феноменологии наталкивала на мысль о сглаживании индивидуальных различий по мере формирования личности.

Эти стереотипы постепенно стали изменяться под давлением фактов. Все больше теоретиков и практиков начинали понимать, что ключевая детерминанта оптимальности индивидуального развития – внутренние условия субъекта деятельности. (Парадоксальным стал неоднократно наблюдаемый исследователями факт, согласно которому периоды активизации ключевых компонент психики (принятия ответственного решения, требующие мобилизации креативности, творческости) знаменовал отсутствие двигательной активности – даже движений глаз! По-видимому, внешние причины, преломляясь сквозь призму внутренний условий взаимодействия человека с миром, интегративно проявляются в поведении и деятельности в зависимости от специфических особенностей внутренних («субъектных») феноменов. В этой связи в гуманистически ориентированном человекознании становился остроактуальным субъектный подход, ученые все чаще стали обращаться к наследию С. Л. Рубинштейна.

Еще в 20-х годах Сергей Леонидович определил субъекта как центра организации бытия, раскрыл его способности саморазвития, самоопределения, самосовершенствования. С этого момента методология развития перестала сводиться к движению по горизонтали, к стадиальности. Открылась «вертикаль» в развитии человека (именно «вертикальный срез» разноуровневых свойств индивида и личности в деятельности в дальнейшем стал основным объектом психологии индивидуальности)..

Положение о том, что внешние причины действуют на поведение и психику, преломляясь через внутренние условия взаимодействия субъекта с внешним миром, красной нитью проходит через эксплицитный и рефлексивный периоды дифференциально-психофизиологического познания. В состав внутренних условий, опосредствующих эффект внешних влияний и в известной степени детерминирующих формирование способностей человека, включаются и его типологические особенности.

С. Л. Рубинштейн в этой связи указывает, что если только природными органическими условиями нельзя объяснить изменения в умственной деятельности человека, то и исключить их как условие из объяснения этой деятельности нельзя (Проблемы общей психологии, 1976, с. 222).

Интенсивное познание закономерностей формирования индивидуальности в составе жестких звеньев этих внутренних условий начато в последние годы в связи с запросами практики. Практики (да и теоретики) со все большей очевидностью понимают, что решение социально-значимых задач индивидуализации обучения и воспитания, вопросы профориентации, профотбора и профподбора кадров, эффективности труда, проблемы психосоматики и акмеологии индивидуальных различий связаны с учетом особенностей человека в их целостности… Подтверждено, что любая общепсихологическая закономерность свое реальное воплощение получает в индивидуальномодифицированных формах.

Усилившаяся в этой связи рефлексия психологов и практиков, направленная на раскрытие сущностных детерминант формирования индивидуальности, свидетельствует о крушении ранее распространенных стереотипов околонаучного мышления, постулирующих широкие возможности подгонки людей под единый стандартный образец требований деятельности, рассматривающих смысл образования как преодоление своеобразия человека. Напротив, в современном мире существующее разнообразие индивидуальностей анализируется как бесценное богатство общества. В данном контексте целостность индивидуальности наиболее полно раскрывается в единстве подвергшихся индивидуально-системному обобщению организмических, индивидных и личностных свойств, своеобразие которых опосредует взаимодействие человека с внешним миром (Ананьев, 1968; Ломов, 1984; Брушлинский, 1993).

В этой связи особое значение приобретает детальное типологическое исследование произвольности в контексте изучения задатков сущностных детерминант человеческого поступка (работа была поддержана Российским фондом фундаментальных исследований). Психофизиологический уровень индивидуальности является при этом референтным в экспериментальном исследовании, поскольку он опосредует влияние генотипа на психику, обладает выраженными кумулятивными качествами, включает непроизвольную составляющую произвольной активности (Небылицын, 1966; Ломов, Базылевич, 1993; и др.). При этом целостность типологических механизмов произвольности раскрывается в системообразующей роли цели и результата действия в ходе организации активности человека, а также в интегративности характеристик индивидуальности и типичности поведения (Анохин, 1971; Швырков, Александров, Русалов, 1979; и др.).

Выполненные в данном контексте теоретико-экспериментальные работы в области дифференциальной психофизиологии открывают новые пути решения таких остроактуальных проблем изучения индивидуальных различий как парциальность свойств нервной системы, трансситуативная вариативность характеристик индивидуальности, единство содержательной и формально-динамической компоненты субъектно-объектного взаимодействия, совмещение мобильности предметного содержания психики с устойчивостью общих факторов динамики индивидуальной жизнедеятельности.

Все вышесказанное позволяет понять важность проводимых работ (в области дифференциальной психологии и психофизиологии, а также в новом направлении психологических наук – дифференциальной акмеологии) для развития теории, методов диагностики и принципов практического учета интегрированных в поведении особенностей человека.

В современной психологической науке приближение к субъектоцентрированному познанию закономерностей формирования целостной индивидуальности помогает активизировать проработку таких остроактуальных проблем, как задатки общих и частных способностей личности, одаренности и таланта, гармоничность сочетания генетических предпосылок и средовых влияний в индивидуальном развитии при сопряжении в нем биологического с социальным, изучение индивидуальности как предиктора психосоматики, выраженности экологопрофессионального «выгорания», толерантности и враждебности, действия радиации на человека, нарко– и алкогольной зависимости. Очевидно, все эти проблемы имеют не только теоретическое, но и практическое значение.

Системный ракурс многогранных субъектноцентрированных проблем индивидуальности в плане развития дифференциальной психофизиологии и психологии создает новое проблемное поле, позволяющее перейти от постулирования «мозаичной» феноменологии индивидуальности к изучению закономерностей, связывающих разные ее уровни в субъекте психической деятельности.

Имплицитные знания, содержащиеся в формулируемых представлениях, позволяют понять характерные для разных типов человеческой индивидуальности «сцепления» и «слития» разноуровневых ее особенностей, которые выводятся не непосредственно из свойств нервной системы, а анализируются как обусловленные историко-эволюционными законами формирования системных качеств функциональных органов развивающегося в активном поведении субъектно-объектного взаимодействия. Таким образом, целостность индивидуальности основывается на реальности единства организмических, индивидных и личностных компонент, получающих свою определенность в структуре развивающегося взаимодействия субъекта со специфической его средой.

Наши теоретико-экспериментальные разработки в области исследования целостной индивидуальности (монографии: Базылевич, 1983, 1994, 2006, 2007, 2013, 2015, 2016) позволяют применять их в практике.

Как показывают конкретные системные исследования, координированность, органичность сочетания в синдромах целостной индивидуальности биологического с социальным, генотипического и средового, взаимодействуя с психологическими факторами ситуации развития и сказываясь в психоэмоциональной напряженности, может стать решающим условием продуктивности и результативности деятельности, развития эколого-психического «выгорания», деструкций и деформаций личности, стрессоустойчивости, рисков психосоматики, фиксации алкогольной зависимости.

Развиваемые в наших работах субъектноцентрированные представления о целостности индивидуальности позволяют выделять компенсаторные возможности в сложившейся структуре свойств и конструировать индивидуализированные способы регуляции деятельности, снимающие нежелательные уровни напряженности в целях психологической безопасности человека.

Теоретическим результатом такого рода анализа является систематизация ситуаций, для которых необходим учет индивидуальнотипологических факторов для экологической оптимальности сопряжения индивида с окружающим миром. Без таких данных не может обойтись любой вид прогностики.

Исторически инвариантные идеи С. Л. Рубинштейна таким образом стали отправным моментом развития современной субъектнодеятельностной парадигмы в гуманистическом человекознании. Следствием такого отражения идей – «из прошлого – в настоящее» – стали многие открытия в психологической науке. Перечислю главные из них:

Сформирован новый объект дифференциальных областей психологии – это индивидуальность, которая всегда целостна. Здесь разработаны технологии квазиэксперимента, основанные на фундаментальной типологической теории.

Открыто новое направление психологических наук – дифференциальная акмеология, объект которой – гармоничность целостной индивидуальности как предиктор результативности, эффективности, продуктивности деятельности и, шире, жизнедеятельности зрелой личности;

В субъектной дифференциальной психофизиологии и психологии на смену категориям «Формирование», «Управление», «Программирование», «Гомеостаз», «Адаптация» пришли понятия «Развитие», «Потенциальные и актуальные способности», «Нададаптивная активность», «Целостная индивидуальность», «Синергии», «Акмеологическое развитие».

Сегодня можно констатировать, что психическое развитие человека в современном обществе, переходящем от эпохи «масс» к эпохе индивидуальностей, в значительной мере определяется знаниями фундаментальных законов целостности свойств человека как личности, как индивидуальности и как субъекта психической деятельности.

Имплицитные знания, содержащиеся в формулируемых представлениях, позволяют понять характерные для разных типов человеческой индивидуальности «сцепления» и «слития» разноуровневых ее особенностей, которые выводятся не непосредственно из свойств нервной системы, а анализируются как обусловленные историко-эволюционными законами формирования системных качеств функциональных органов развивающегося в активном поведении субъектно-объектного взаимодействия.

Теоретико-методологические и экспериментальные разработки в области дифференциальной психофизиологии эксплицитного этапа ее развития позволяют выделить наиболее существенные итоговые результаты.

Традиционные – идущие от И. П. Павлова – типологические исследования ВНД можно охарактеризовать двумя тенденциями: а) использованием схем детального анализа отдельных свойств нервной системы, при котором неминуемо реконструируется парциальность их распределения, теряется целостность индивидуальных особенностей и, в целом, индивидуальности; б) сведением многогранной индивидуальности к одному из ее моментов (срезов), являющего собой необозримую эмпирическую многоаспектность.

Разрешение противоречия между целостной природой индивидуальности, сущностные свойства которой проявляются в активных формах субъектнообъектного взаимодействия, и привычным дедуктивным способом анализа типологических феноменов потребовал обращения к эволюционносистемным, структурно-динамическим взглядам на интегративность разноуровневых индивидуальных особенностей в поведении и деятельности. Такой ракурс позволяет учитывать генезис сцеплений разноуровневых типологических свойств в развитии деятельности – во взаимодействии со средой, что требует привлечения системного анализа.

Реализация методологического аппарата системного подхода в экспериментальных типологических исследованиях предполагает рассмотрение взаимосодействие разноуровневых свойств в решении человеком задачи (в процессе достижения целей действий). Изученные в таком ракурсе функциональные системы (на модели психофизиологического уровня антиципации) соотносятся со стратегиями поведения, темповыми и результативными параметрами деятельности. При этом ситуативные «координаты» квадранта деятельности определяют включенность генотипических особенностей человека в функциональные органы произвольности.

Типологический анализ динамики произвольных действий, отправляющийся от идей целостности разноуровневых свойств и качеств индивидуальности в поведении, позволяет по-новому решать проблемы психогенетики, дифференциальной психологии и психофизиологии. Так, рассмотрение «общего» через «целостность» снимает проблему парциальности свойств нервной системы: индивидуальные различия, фиксируемые в характеристиках функциональных систем, не образуют монолитного, гомогенного единства, но представляют собой иерархически организованную целостность. Трансситуативная вариативность индивидуальных особенностей в этой связи является закономерным следствием влияний надситуативных координат деятельности на организацию функциональных систем и на включение в их состав конституциональных компонент. Подверженность топологии функциональных систем радикальным трансформациям при переходе в иные квадранты поведения делает внешне сходные его актографические параметры существенно различными по типологическим опосредованиям в механизмах реализации произвольных действий. Индивидуальная стабильность и даже крайняя ригидность определенных черт человека объясняется наличием в функциональных системах «жестких» индивидуально-обобщенных звеньев, являющихся (при фиксации развития) задатками общеличностных особенностей.

Системное видение целостности свойств индивидуальности в активном субъекте психической деятельности расширяет область применимости типологических концепций. С этих позиций становятся понятными постоянно фиксируемые связи психологии индивидуальности и парциальных свойств отдельных регионов мозга. По-видимому, стабилизация развития деятельности обусловливает моменты, когда потенциальные много-многозначные связи отдельных характеристик человека уступают место детерминистическим зависимостям. Таким образом можно трактовать показанное в конкретном исследовании соотношение выраженности позитивной фазы мозговых потенциалов антиципации и времени переделки навыка, когда происходит кардинальная смена функциональных систем (Базылевич,1989).

Проработка концепции целостной индивидуальности основывается на том факте, что любой отдельный ее феномен, включаясь в динамику произвольных актов, подчиняется системе детерминант многоплановости функциональных систем. Их кумулятивные свойства объективизируются в процессах опережающего отражения (в частности, в явлениях антиципации) при активных формах субъектно-объектного взаимодействия. Системные процессы антиципации поэтому способны выявить динамику организации разноуровневых свойств и смену детерминант в развитии деятельности.

Таким образом, индивидуальность – в системном ракурсе ее анализа – понимается не как особая группа свойств человека, а как закономерно фиксируемая в поведении констелляция этих свойств, которая возникла в результате индивидуально-системного обобщения типологически важных особенностей прошлого (генотип, онтогенез), настоящего (сравнение прогноза и реальности) и будущего (субъективный прогноз образа планируемого результата).

Полученные выводы созвучны с идеями Б. Г. Ананьева, считавшего, что «единичный человек, как индивидуальность, может быть понят лишь как единство и взаимосвязь его свойств как личности и субъекта деятельности, в структуре которых функционируют природные свойства человека как индивида» (1980, с. 178). Конкретные исследования не случайно поэтому в любом из факторов, определяющих структуру личности, обнаруживают корреляционные плеяды, сложноветвящиеся цепи связей между отношениями и свойствами личности, интеллектуальными и другими психическими функциями, психофизиологическими, соматическими и нейродинамическими особенностями человека (Б. Г. Ананьев, 1980, с. 153).

Знания, содержащиеся в формулируемых представлениях, позволяют понять характерные для разных типов человеческой индивидуальности «сцепления» и «слития» разноуровневых ее особенностей. Данные паттерны выводятся не традиционным способом – непосредственно из особенностей нервной системы, а анализируются как обусловленные историкоэволюционными законами формирования системных свойств и качеств функциональных органов динамично развивающейся жизнедеятельности.

Таким образом, целостная индивидуальность изучается не только через отдельные (ортогональные) типологические свойства, как бы «спорадически» проявляющиеся в индивидуально-психологических особенностях, а главным образом, через закономерно фиксируемую (при стабилизации развития деятельности) констелляцию этих свойств.

Познание в дифференциальной психофизиологии закономерностей психологии индивидуальности в ее целостности при эволюционносистемном ракурсе исследований дало возможность выйти за рамки чисто лабораторного эксперимента и перейти к конструированию квазиэксперимента, базирующегося на фундаментальной типологической теории. (Созданная по этому принципу методика оценки структуры целостной индивидуальности – ОСЦИ – впервые опубликована в книге: Т. Ф. Базылевич с соавт. Безработица: новые принципы и технологии психологической поддержки безработных граждан. М.: СТИ, 2002, а также в монографиях: Проблема теста в психологии и дифференциальной акмеологии. М.: РАГС, 2006; Дифференциальная акмеология. М.: РАГС, 2007.)

Таким образом, современные исследования в области психологии целостной индивидуальности создали новое проблемное поле, позволяющее перейти от постулирования «мозаичной» феноменологии индивидуальных различий к изучению закономерностей, связывающих разные их уровни в субъекте психической деятельности.

Практическое значение исследований психологии целостной индивидуальности, детально анализирующих типологические особенности «жестких» звеньев функциональных систем, определяется обобщенностью психологической модели изучения произвольности в динамике деятельности и системным способом представления синдромов индивидуальности в поведении.

Существенное расширение сферы практической реализации данного ракурса исследований в русле современной дифференциальной психофизиологии показывает только перечень тем прикладных исследований, которые выполнены в последние годы и представленные в шестой главе данной книги. В частности, современная дифференциальная психофизиология позволила решать такие остроактуальные задачи, как изучение причин пагубного действия радиации на психику после аварии на ЧАЭС, типологические предикторы алкогольной зависимости, дифференциально-акмеологические особенности профессионального выгорания, типологические факторы целостной индивидуальности в речевом развитии дошкольника (сферы «родитель – ребенок»), выявление стрессогенных периодов безработицы, учет фиксации дисгармоничности структуры целостной индивидуальности в психокоррекции фиксированных страхов, изучение индивидуализированности акмеологически продуктивного психического развития школьников, опосредование гармоничностью индивидуальности психосоматики, политического выбора президента России. При этом изменяются критерии практической психодиагностики и психокоррекции: на смену приспособления (отбраковки) людей к бесконечным требованиям деятельности приходят гуманистически-ориентированные критерии – гармоничность, экологичность сопряжения разноуровневых свойств целостной индивидуальности для сохранения психического и соматического здоровья человека, создание субъективного эмоционального комфорта жизнедеятельности, оптимизации ее напряженности.

Очевидно, проблемы современной дифференциальной психофизиологии имеют не только теоретическое, но и практическое значение. Имплицитные знания, содержащиеся в формулируемых представлениях, позволяют понять характерные для разных типов человеческой индивидуальности «сцепления» и «слития» разноуровневых ее особенностей, которые выводятся не традиционным способом – непосредственно из особенностей нервной системы, а анализируются как обусловленные историко-эволюционными законами формирования системных свойств и качеств функциональных органов динамично развивающейся жизнедеятельности.