Текст книги "Блок за 30 минут"

Ночь, улица, фонарь…

 
Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века –
Все будет так. Исхода нет.
Умрешь – начнешь опять сначала
И повторится все, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.
 

Легендарное стихотворение-размышление о смысле человеческой жизни. Во многом навеяно тем, что на момент его написания у поэта был серьезный творческий кризис: он разочаровался в литературе символизма, но еще не нашел ей замены. Отсюда пессимистический взгляд на вещи: «…Живи еще хоть четверть века – все будет так. Исхода нет…» и емкое уложение всей судьбы человеческой в нескольких словах: «Ночь, улица, фонарь, аптека…», «…Ночь, ледяная рябь канала, аптека, улица, фонарь».

С другой стороны, поэт оставляет читателю надежду на то, что все не так уж плохо, своими размышлениями о новой жизни после смерти: «…Умрешь – начнешь опять сначала…». Также это может означать не физическую гибель, а моральную, психологическую, идейную – как бы то ни было, человек способен со всем справиться.

Написано в 1912 году.

В ресторане

 
Никогда не забуду (он был, или не был,
Этот вечер): пожаром зари
Сожжено и раздвинуто бледное небо,
И на жёлтой заре – фонари.
Я сидел у окна в переполненном зале.
Где-то пели смычки о любви.
Я послал тебе чёрную розу в бокале
Золотого, как нёбо, аи.
Ты взглянула. Я встретил смущённо и дерзко
Взор надменный и отдал поклон.
Обратясь к кавалеру, намеренно резко
Ты сказала: «И этот влюблён».
И сейчас же в ответ что-то грянули струны,
Исступлённо запели смычки…
Но была ты со мной всем презрением юным,
Чуть заметным дрожаньем руки…
Ты рванулась движеньем испуганной птицы,
Ты прошла, словно сон мой легка…
И вздохнули духи, задремали ресницы,
Зашептались тревожно шелка.
Но из глуби зеркал ты мне взоры бросала
И, бросая, кричала: «Лови!..»
А монисто бренчало, цыганка плясала
И визжала заре о любви.
 

Крах семейной жизни и разочарование в любви, вынудили поэта искать родственную душу вне стен дома, который его супруга практически покинула. Они не жили вместе с 1907 года, но он слишком крепко ее любил. Что, впрочем, не исключало многочисленные романы на стороне с обеих сторон. И данное стихотворение посвящено Ольге Судейкиной – близкому другу поэта. Именно в ней ему удалось найти ту близкую душу, которую он так искал.

По сюжету поэт встречает Ольгу в ресторане, где она ужинает в компании очередного поклонника. Он посылает ей черную розу – в системе символизма – знак внимания, но не любви. Она небрежно ее принимает, восклицая: «…И этот влюблен!..», но не случайна фраза: «…Намеренно резко ты сказала…» – девушке, на самом деле, хочется любви и быть любимой. Особенно, учитывая, что реальный прототип персонажа была несчастна в браке, как, впрочем, и Блок. Далее эту мысль подтверждает строчка: «…Но была ты со мной всем презрением юным, Чуть заметным дрожаньем руки…».

Однако, девушка явно смущена таким проявлением симпатии: «…Ты рванулась движеньем испуганной птицы…» и «…Ты прошла, словно сон мой легка…», но даже из зеркал поэту видится ее отражение: «…Но из глуби зеркал ты мне взоры бросала…И, бросая, кричала: «Лови!..» – как показатель благосклонности, робкой девичьей доверчивости и кокетства, одновременно.

Финальным аккордом звучит песня цыганки о любви, обращенная к заре – символу нового начала, и, возможно, новой любви.

Создано в 1910 году.

На железной дороге

 
Под насыпью, во рву некошенном,
Лежит и смотрит, как живая,
В цветном платке, на косы брошенном,
Красивая и молодая.
Бывало, шла походкой чинною
На шум и свист за ближним лесом.
Всю обойдя платформу длинную,
Ждала, волнуясь, под навесом.
Три ярких глаза набегающих –
Нежней румянец, круче локон:
Быть может, кто из проезжающих
Посмотрит пристальней из окон…
Вагоны шли привычной линией,
Подрагивали и скрипели;
Молчали желтые и синие;
В зеленых плакали и пели.
Вставали сонные за стеклами
И обводили ровным взглядом
Платформу, сад с кустами блеклыми,
Ее, жандарма с нею рядом…
Лишь раз гусар, рукой небрежною
Облокотясь на бархат алый,
Скользнул по ней улыбкой нежною,
Скользнул – и поезд в даль умчало.
Так мчалась юность бесполезная,
В пустых мечтах изнемогая…
Тоска дорожная, железная
Свистела, сердце разрывая…
Да что – давно уж сердце вынуто!
Так много отдано поклонов,
Так много жадных взоров кинуто
В пустынные глаза вагонов…
Не подходите к ней с вопросами,
Вам все равно, а ей – довольно:
Любовью, грязью иль колесами
Она раздавлена – все больно.
 

Создано в 1910 году и относится к циклу «Одина».

В данном стихотворении очевидна отсылка к творчеству Л.Н. Толстого, чего, впрочем, сам Блок и не скрывает. Сюжет о гибели молодой, красивой женщины под колесами поезда и краткая предыстория произошедшего. Ни ее имя, ни социальный статус, ни причины, побудившие ее совершить суицид – читателю не известны. Автор предлагает ответить на все эти вопросы самостоятельно.

Просто девушка, которая каждый день приходит на железную дорогу, встречает и провожает поезда, с надеждой заглядывает в окна, ловит каждый, обращенный к ней взгляд. Но путешественникам в вагонах нет до нее дела, она им не интересна, ее не замечают. А она надеется, пылко, страстно, всем своим существом. Здесь поезд может быть символом общества, которое занято только собой, своими проблемами и не видит одинокую женщину. Мотив одиночества, не востребованности, ненужности – основной в произведении.

Только чуда не происходит, за исключением, одного случайного нежного взгляда гусара, но и его сразу уносит вдаль поезд. Не видя смысла продолжать борьбу, она решает сдаться, в надежде, что смерть принесет ей больше радости, чем жизнь. Примечательно, что только после гибели ее замечают, но уже поздно.

Авиатор

 
Летун отпущен на свободу.
Качнув две лопасти свои,
Как чудище морское в воду,
Скользнул в воздушные струи.
Его винты поют, как струны…
Смотри: недрогнувший пилот
К слепому солнцу над трибуной
Стремит свой винтовой полет…
Уж в вышине недостижимой
Сияет двигателя медь…
Там, еле слышный и незримый,
Пропеллер продолжает петь…
Потом – напрасно ищет око:
На небе не найдешь следа:
В бинокле, вскинутом высоко,
Лишь воздух – ясный, как вода…
А здесь, в колеблющемся зное,
В курящейся над лугом мгле,
Ангары, люди, все земное –
Как бы придавлено к земле…
Но снова в золотом тумане
Как будто неземной аккорд…
Он близок, миг рукоплесканий
И жалкий мировой рекорд!
Все ниже спуск винтообразный,
Все круче лопастей извив,
И вдруг… нелепый, безобразный
В однообразьи перерыв…
И зверь с умолкшими винтами
Повис пугающим углом…
Ищи отцветшими глазами
Опоры в воздухе… пустом!
Уж поздно: на траве равнины
Крыла измятая дуга…
В сплетеньи проволок машины
Рука – мертвее рычага…
Зачем ты в небе был, отважный,
В свой первый и последний раз?
Чтоб львице светской и продажной
Поднять к тебе фиалки глаз?
Или восторг самозабвенья
Губительный изведал ты,
Безумно возалкал паденья
И сам остановил винты?
Иль отравил твой мозг несчастный
Грядущих войн ужасный вид:
Ночной летун, во мгле ненастной
Земле несущий динамит?
 

Написано в 1910 году

В 1910 году в России впервые был публично продемонстрирован полет на аэроплане летчика М.Н. Ефимова, а буквально накануне во Франции – был поставлен мировой рекорд нахождения в воздухе с пассажирами. Все общество захлестнула любовь к авиации, не стал исключением и А. Блок. Он часто приходил на импровизированный аэродром, наблюдать за летчиками, рекордами, ликовал и радовался вместе со всеми.

Но несколько раз на глазах поэта гибли летчики. Именно этому посвящено стихотворение – прослеживается связь с мифом об Икаре, который также слишком возгордился идеей полета. Поэтому завершает стих немой вопрос поэта: «Зачем?»

Балаган

Ну, старая кляча, пойдем ломать своего Шекспира!

(Кин)

 
Над черной слякотью дороги
Не поднимается туман.
Везут, покряхтывая, дроги
Мой полинялый балаган
Лицо дневное Арлекина
Ещё бледней, чем лик Пьеро
И в угол прячет Коломбина
Лохмотья, сшитые пестро…
Тащитесь, траурные клячи!
Актеры, правьте ремесло,
Чтобы от истины ходячей
Всем стало больно и светло!
В тайник души проникла плесень,
Но надо плакать, петь, идти,
Чтоб в рай моих заморских песен
Открылись торные пути.
 

В стихотворении отображена вся несправедливость и социальное неравенство общества тех лет. И автор не случайно сравнивает его с балаганом – где каждый сам по себе, каждый носит маску на публике и не является тем, кем хочет казаться. Отсюда сравнение: «…Лицо дневное Арлекина Ещё бледней, чем лик Пьеро…» – показатель усталости, болезненности. Или следующая строчка: «…И в угол прячет Коломбина Лохмотья, сшитые пестро…» – желание спрятать реально существующее положение дел. Стыд от нищеты, социальной незащищенности, отчаяние.

И призыв автора «…править ремесло…» в значении – хватит притворяться, откройте истину, чтобы «…Всем стало больно и светло…». Но этого сделать нельзя, хотя и надоела внешняя позолота, под которой скрывается грязь и безразличие: «…В тайник души проникла плесень…», нужно продолжать играть свою роль: «…Но надо плакать, петь, идти…» для того, чтобы сохранить видимость приличия и иллюзию того, что все так и должно быть.

Написано в 1906 году.

Белой ночью месяц красный…

 
Белой ночью месяц красный
Выплывает в синеве.
Бродит призрачно-прекрасный,
Отражается в Неве.
Мне провидится и снится
Исполненье тайных дум.
В вас ли доброе таится,
Красный месяц, тихий шум?..
 

Стихотворение создано в лучших традициях литературы символизма. Незамысловатый сюжет скрывает целый ряд знаков: белый цвет – смерть, красный – кровь, синева – символ эмоциональной стабильности, но у автора он «призрачно-прекрасный», то есть невозможный. Вероятно, Блок предчувствовал войну между «белыми» и «красными», которая стоила жизни тысячам людей, и за которой последовал небывалый по своему масштабу, раскол в обществе. Социальное расслоение столь глубокое, что это отразится на историческом самосознании всей страны.

При этом, поэт жаждет перемен, ему кажется, что устоявшийся порядок не правильный, ущербный и что-то поменять сможет только революция: «Мне провидится и снится Исполненье тайных дум…». С другой стороны, сам Блок сомневается, что кровавый переворот оправдан, принесет стабильность и перемены к лучшему для России: «…В вас ли доброе таится, Красный месяц, тихий шум?».

Создано в 1901 году.

Девушка пела в церковном хоре…

 
Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.
Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.
И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.
И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у Царских Врат,
Причастный Тайнам, – плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.
 

Поводом для написания этого стихотворения послужила политическая ситуация в стране. А именно, доведенная до предела революционная агитация, часто носившая очень агрессивный характер. Вплоть до расправы со всеми инакомыслящими. В воздухе отчетливо витал дух приближающейся гражданской войны. Доведенным до отчаяния людям было больше нечего терять.

Именно в это время церковь пыталась снизить накал страстей, путем организации служб в храмах. И одна из них положена в сюжет данного произведения. В церковном хоре поет девушка, ее голос так чист и светел, что «достигает купола», а «сияющий луч на белом плече» – символ божественного благословения. Отчаявшимся и утратившим всякую надежду, людям, она сладко поет о «…Всех усталых в чужом краю, О всех кораблях, ушедших в море…» – напоминая о родных и близких, которые сражаются за лучшее будущее, о необходимости вести эту борьбу.

При этом, все собравшиеся так очарованы ее голосом, что сами начинают верить в то, что: «…что радость будет, Что в тихой заводи все корабли, Что на чужбине усталые люди Светлую жизнь себе обрели…». Она песней дарит людям надежду, приободряет их.

И только «причастный тайнам» ребенок плакал у Небесных Врат о том, что не стоит тешить себя иллюзиями, реальность по-настоящему страшна и «…никто не придет назад».

Написано в 1905 году.

Ей было пятнадцать лет. Но по стуку…

 
Ей было пятнадцать лет. Но по стуку
Сердца – невестой быть мне могла.
Когда я, смеясь, предложил ей руку,
Она засмеялась и ушла.
Это было давно. С тех пор проходили
Никому не известные годы и сроки.
Мы редко встречались и мало говорили,
Но молчанья были глубоки.
И зимней ночью, верен сновиденью,
Я вышел из людных и ярких зал,
Где душные маски улыбались пенью,
Где я ее глазами жадно провожал.
И она вышла за мной, покорная,
Сама не ведая, что будет через миг.
И видела лишь ночь городская, черная,
Как прошли и скрылись: невеста и жених.
И в день морозный, солнечный, красный –
Мы встретились в храме – в глубокой тишине:
Мы поняли, что годы молчанья были ясны,
И то, что свершилось, – свершилось в вышине.
Этой повестью долгих, блаженных исканий
Полна моя душная, песенная грудь.
Из этих песен создал я зданье,
А другие песни – спою когда-нибудь.
 

Произведение из цикла «Распутья» и создано в июне 1903 года.

Стихотворение посвящено супруге Блока – Любови Дмитриевне Менделеевой, которую поэт просто боготворил. Оно автобиографично, будущие супруги познакомились, когда девушке было пятнадцать лет и их отношения развивались соответственно сюжету произведения.

Здесь нет никакой мистики, символизма, скрытых подтекстов. Все просто и понятно. В год написания стихотворения, влюбленные поженились, отсюда «жених и невеста». И хотя их совместная жизнь не была счастливой, полной взаимных измен и предательства, бездетной и мрачной, они так и не развелись. А данное творение – просто ода любви, когда все еще было хорошо и оба были полны самых радужных надежд.

Летний вечер

 
Последние лучи заката
Лежат на поле сжатой ржи.
Дремотой розовой объята
Трава некошенной межи.
Ни ветерка, ни крика птицы,
Над рощей – красный диск луны,
И замирает песня жницы
Среди вечерней тишины.
Забудь заботы и печали,
Умчись без цели на коне
В туман и в луговые дали,
Навстречу ночи и луне!
 

Стихотворение из раннего периода творчества поэта и посвящено воспоминаниям о замечательных летних днях в имении Шахматово. В этот период Блок был еще далек от традиций символизма, а потому произведение простое, легкое и образное.

По сюжету наступает закат – время окончания знойного летнего дня, когда даже трава «дремотой розовой объята», стих ветер, умолкли птицы, а работники поля заканчивают свои повседневные дела: «…И замирает песня жницы…».

Именно сейчас, когда можно оставить позади все «заботы и печали» – лучшее время, чтобы отдаться мечтаниям или сумасшедшим поступкам: «…Умчись без цели на коне…». Ведь молодость бывает лишь однажды и ей нужно радоваться каждый день.

Создано в 1898 году.

Смятение

 
Мы ли – пляшущие тени?
Или мы бросаем тень?
Снов, обманов и видений
Догоревший полон день.
Не пойму я, что нас манит,
Не поймешь ты, что со мной,
Чей под маской взор туманит
Сумрак вьюги снеговой?
И твои мне светят очи
Наяву или во сне?
Даже в полдне, даже в дне
Разметались космы ночи…
И твоя ли неизбежность
Совлекла меня с пути?
И моя ли страсть и нежность
Хочет вьюгой изойти?
Маска, дай мне чутко слушать
Сердце темное твое,
Возврати мне, маска, душу,
Горе светлое мое!
 

В основу для данного стихотворения легли размышления и сожаления о причинах неудавшегося брака поэта с Л.Д. Менделеевой. Блок задается вопросом и, как-бы, просит прощения у супруги: «…И моя ли страсть и нежность…», он искренне надеется ее вернуть. Но она, изменилась, видимо, навсегда и не так сильно страдает об их разрыве.

При этом, поэт напоминает о своей любви: «…И твои мне светят очи…». Предлагает сбросить маски и открыться друг другу. Вероятно, откровенный разговор мог бы что-то изменить. В любом случае, лучше знать правду, чем закрывать на нее глаза, отсюда строчка: «Возврати мне, маска, душу…».

Создано в 1907 году.

Если только она подойдет…

 
Если только она подойдет –
Буду ждать, буду ждать…
Голубой, голубой небосвод…
Голубая спокойная гладь.
Кто прикликал моих лебедей?
Кто над озером бродит, смеясь?
Неужели средь этих людей
Незаметно Заря занялась?
Всё равно – буду ждать, буду ждать.
Я один, я в толпе, я – как все…
Окунусь в безмятежную гладь –
И всплыву в лебединой красе.
 

Очередное стихотворение-посвящение горячо любимой супруге. На момент его написания, молодые люди еще были только помолвлены и молодой, влюбленный поэт ужасно боялся того, что помолвку расторгнут и он не сможет жениться на любимой женщине. Все его мысли заняты только возлюбленной, даже когда он далеко от нее. Но он не может расслабиться в курортном немецком городе, старается гнать прочь грустные мысли и переживания.

Вместе с тем, оставшись на время один, он задумался о том, чем же его так сильно привлекает к себе эта женщина, чем она отличается от всех остальных в его жизни? Отсюда сточки: «…Кто прикликал моих лебедей?…», называет любимую Зарей: «…Неужели средь этих людей незаметно Заря занялась?…». Поэт с нетерпением ждет встречи с невестой, чтобы больше никогда не разлучаться: «…Окунусь в безмятежную гладь – и всплыву в лебединой красе».

Написано в 1903 году.

Я никогда не понимал…

 
Я никогда не понимал
Искусства музыки священной,
А ныне слух мой различал
В ней чей-то голос сокровенный.
Я полюбил в ней ту мечту
И те души моей волненья,
Что всю былую красоту
Волной приносят из забвенья.
Под звуки прошлое встает
И близким кажется и ясным:
То для меня мечта поет,
То веет таинством прекрасным.
 

Публика того времени была очарована творчеством немецкого композитора Рихарда Вагнера, не стал исключением и Блок. Но, по его собственному признанию, у него не было музыкального чутья, он действительно не всегда понимал саму музыку, больше получая эстетическое удовольствие.

Сюжет стихотворения говорит о молодом человеке, который никак не мог раньше понять «…Искусство музыки священной…», но внезапно услышал чей-то голос и влюбился в него. Далее, оказывается, что это голос мечты: «…То для меня мечта поет…». Вообще, слово «мечта» использовано в произведении несколько раз, что во многом характеризует самого Блока – он живет мечтами, иллюзиями.

Примечательно, что первая часть стихотворения изобилует глаголами в прошедшем времени: «понимал», «различал». Все меняется после глагола «полюбил»: «…Я полюбил в ней ту мечту…» – все остальные глаголы использованы в настоящем времени: «приносит», «встает», «поет», «веет». Очевидно, произошло нечто такое, что заставило душу поэта успокоиться и перестать сокрушаться о том, что он чего-то не понимает.

Написано в январе 1901 года.

Как тяжело ходить среди людей…

«Там человек сгорел…»

А.А. Фет (эпиграф)

 
Как тяжело ходить среди людей
И притворятся непогибшим,
И об игре трагической страстей
Повествовать еще не жившим.
И, вглядываясь в свой ночной кошмар,
Строй находить в нестройном вихре чувства,
Чтобы по бледным заревам искусства
Узнали жизни гибельной пожар!
 

Произведение создано в 1910 году и входит в сборник «Страшный мир».

Стихотворение начинается с эпиграфа произведения А.А. Фета «Когда читала ты мучительные строки…», его эпилогом: «Там человек сгорел». Это не случайно, Афанасий Афанасьевич Фет действительно потерял любимого человека – Марию Лизич, которая погибла от ожогов, когда на ней случайно загорелось платье.

Блок глубоко уважал друга и наставника, сопереживал его горю и именно в качестве поддержки написал данное стихотворение. Литературоведы давно приметили, что последний оказывал огромное влияние на Александра Александровича. Образцом для создания анализируемого произведения послужило фетовское стихотворение «Не тем, Господь, могуч, непостижим…».

В фантазии рождаются порою…

 
В фантазии рождаются порою
Немые сны.
Они горят меж солнцем и Тобою
В лучах весны.
О, если б мне владеть их голосами!
Они б могли
И наяву восстать перед сынами
Моей земли!
Но звук один – они свое значенье
Утратят вмиг.
И зазвучит в земном воображенья
Земной язык.
 

Начало стихотворения сообщает читателю о диалоге поэта с какой-то дамой. Вероятно, это прообраз его прекрасной незнакомки, нежной и эфемерной, которая прочно займет место в последующей лирике поэта.

Сюжетная линия расплывчата, Блок пытается выразить земными обычными словами то, что чувствует, но у него ничего не получается: «…Но звук один – они свое значенье утратят вмиг…». Рассказывает о таинственных немых снах, голосами которых хотел бы обладать: «…О, если б мне владеть их голосами!..», чтобы «…Они могли и наяву восстать перед сынами моей земли…». Как только затихает голос фантазии, поэт возвращается в реальную жизнь, где слышит уже обычные человеческие голоса.

Вообще, такая своеобразная игра поэта с двумя мирами: реальным и вымышленным – его основная особенность, которая нашла свое отображение в великом множестве его произведений.

Создано стихотворение в конце апреля 1900 года и входит в сборник «Ante Lucem».