Текст книги "Я тебе не Маша"

Татьяна Бобрецова
Я тебе не Маша

© Росмэн, 2022

© Татьяна Бобрецова, 2022

Сила привычки

Когда во дворе никого нет, можно выбрать любые качели. Марика садится на бело-зелёные, с серебристой спинкой, и небо несётся навстречу, обнимает её синевой…

Вот вы сейчас как прочитали – Мáрика или Мари́ка?

Она – Мáрика, будто летишь на качелях, и в груди вырастает огромный воздушный шар: Мааааарика! Сокращённо можно Мара, но ей так не нравится. Ну а мама с папой называют её Марьяшей, и ещё Барбариской, потому что она любит такие конфеты.

Налетавшись на качелях, Марика сидит на скамейке, болтает ногами и пьёт лимонную газировку. Настроение у неё лёгкое, весеннее, с пузырьками – как сегодняшний день. Сегодня утром они переехали – в новую квартиру, в новом, высоком доме. Жилой комплекс называется «Изумруд», и Марике это слово невероятно нравится. Двор тоже классный: с качелями, турниками, клумбами… Правда, пока только март и на клумбах ничего не растёт, но когда вырастет, будет совсем прекрасно!

Волнует Марику лишь одно – как знакомиться с толпой новых людей: соседями, одноклассниками (школа у неё теперь тоже новая), с теми, кто выйдет гулять во двор… В новых знакомствах есть одна неприятная штука: имя у Марики необычное, к тому же ей трудновато говорить «эр», и люди с первого раза не понимают, как на самом деле её зовут. Или понимают, но всё равно задают вопросы.

«Ка-ак? Ма-ри-ка?»

«Ой, а можно ещё раз?»

«Я не расслышала… Майя?»

«А-а, ты «р» не выговариваешь… А я думал, ты Майка! Ну, типа Майка, Футболка…»

«Марика – полное имя?»

«Ты нерусская, что ли?»

«Ах, какое красивое имя! И редкое! Ты, наверное, рада, что тебя так зовут?»

«А полностью как?»

«А если короче?»

«А почему вообще имя такое?»

В прежней школе Марику называли Сорока, поскольку фамилия у неё Сорокина, но и это было не очень приятно. А ещё почему-то всегда находится человек, который зовёт её Машей. Ужасно бесит!!!

Марике иногда кажется, что её родители – глупые люди. Ну, точнее, они оба умные, мама бухгалтер, а папа журналист и писатель, но зачем ребёнка Марикой называть?! Что, мало на свете имён? Вот, например, Юля – другое дело. Имя простое, летнее, светлое, будто солнышко встало. Ю-у-у-уля. Июль. А ещё Елена, Алёна. В крайнем случае София или Светлана. И никто не станет с дурацкими вопросами приставать!

«А что если… – думает Марика, и ей становится холодно от волнения, а может, от газировки с лимоном, – что если другое имя сказать? Меня здесь никто не знает, и можно быть кем угодно…»

– Привет! – говорит кто-то сбоку.

Она вздрагивает, поворачивается. Ну вот, началось. Рядом со скамейкой стоит девочка в жёлтой куртке, по виду – ровесница Марики, улыбается.

– Привет, – отвечает Марика.

– Я неделю уже тут живу, в третьем подъезде, а ты?

– А я в пятом, мы сегодня приехали…

– Тебя как зовут?

– Юля, – говорит Марика. И сама себе удивляется: как легко у неё получилось, язык будто сам сказал, Юля – и всё.

Девочка почему-то глянула на неё с удивлением.

– А тебя? – поспешно спросила Марика.

– А меня Марианна! Ты на каком этаже живёшь?

– На шестом, а ты?

– А я на пятнадцатом. У нас такой вид! Парк, а потом залив, и по нему иногда корабли плывут!

– А у нас окна сюда выходят, во двор, – говорит Марика и про себя думает: «Во двор – тоже хорошо! Зато мама гулять меня отпустила, сказала, в окно будет смотреть…»

– Юль, а ты новых «Миньонов» в кино видела? – спрашивает Марианна, и у Марики от смущения розовеют щёки – всё-таки непривычно быть Юлей.

– Да, мы с папой в воскресенье ходили…

Выясняется, что в одно и то же время они были в одном кинотеатре, и над этим совпадением обе смеются. Сразу находится много другого общего: шоколад с орехами, «Гарри Поттер», настолки «Дженга» и «Зельеварение», коллекция лаков для ногтей, любимая подушка-игрушка «Акула» и мечта завести котёнка.

«У нас даже имена похожи: Марика – Марианна», – думает Марика. Но вслух, конечно, не может такое сказать, потому что она – Юля.

Этот обман будто висит между ними в воздухе, мешает, как попавший в рот волосок. Марика вспомнила, что оставила дома телефон, и теперь боится: что если мама выглянет из окна, позовёт по имени?.. А ещё ей так нравится эта Марианна, что хочется её пригласить домой. Но сейчас нельзя – надо маму с папой уговорить, что Марьяша у них теперь Юля.

Вернувшись домой, Марика сразу же переходит к делу.

– Мам, пап… Я хочу имя поменять! Давайте вы меня Юлей называть будете?

Родители озадаченно переглядываются.

– Ну пожалуйста! – добавляет Марика. – Мне очень надо, я давно хотела…

– Ну уж нет, – говорит мама, нахмурившись. – Я тебя не Юлей назвала. Мне «Марика» нравится.

– А мне – нет! – почти кричит Марика, и к глазам подступают слёзы.

Папа мягко приобнимает маму, а потом отпускает и делает шаг к Марьяше. Наклоняется к ней, обнимает и её тоже. И глядя маме в глаза поверх Мариной макушки с косой «колосок», говорит негромко:

– Хорошо, мы… попробуем.

С этого дня Марика сделалась Юлей. Новая школа пока не открылась, во дворе гуляли только маленькие дети на беговелах или с ведёрками для песочницы, так что Юлей она стала для мамы с папой. И они, правда, старались изо всех сил. Но смена имени – дело непростое.

– Ма… Юлечка, ты не видела, куда я дел очки? – спрашивает папа.

– Ма… Юля, надень, пожалуйста, шапку, на улице холодно, – просит мама.

– Кончай в телефоне сидеть, Ма… фу-ты, ну-ты, Юлька! Там у мамы блинчики остывают!

– Ма… о, Господи… Юля, ты руки помыла?

– Ма… Юль, сходим опять в кино?

«Не хотела быть Марикой, а стала какой-то Маюлей, – грустно думает Марика. – И Марианны почему-то всю неделю не видно… Может, они… обратно переехали?»

Но через неделю Марианна появилась во дворе снова. Марика, то есть Юля, увидела из окна знакомую жёлтую куртку, отпросилась у мамы и помчалась гулять.

– Марианна! – радостно позвала она. – Привет!

Новая знакомая посмотрела на Марику удивлённо.

«Забыла меня, наверно», – поняла Марика и на всякий случай сказала:

– Я Юля, из пятого подъезда, помнишь?

– Привет, – ответила Марианна. – А я сегодня с мамой, – она кивнула на женщину в спортивных штанах, сидевшую вдалеке на скамейке и одной рукой катавшую перед собой нарядную оранжевую коляску. – Ну, и с сестрой тоже, ей три месяца. Мы, наверно, домой пойдём скоро.

– А-а, понятно… Жалко, – сказала Марика-Юля. – А чего тебя всю неделю не было?

– Да родители стены в кухне перекрасить решили. Папа дома остался, а мы с мамой и с Катькой поехали к бабушке, чтобы краской не дышать.

– А-а, понятно… – снова сказала Марика-Юля.

Разговор не клеился. И в воздухе будто бы снова повис обман, какая-то туманная непонятность. Только теперь почему-то смущалась не Марика-Юля, а Марианна.

Ребёнок в оранжевой коляске затянул на одной ноте:

– Ля, ля, ля…

Женщина посильнее качнула коляску, но это не помогло, плач становился решительнее:

– Ля! Ля! Ля!!!

– Опять Катька разоралась, – вздохнула Марианна.

Женщина встала, покатила коляску через двор. Поравнявшись с девочками, на ходу сказала:

– Юльчик, мы домой, а ты погуляй ещё, если хочешь.

И через минуту скрылась в подъезде.

Юля-Марика стояла как вкопанная и от удивления даже открыла рот.

– Да это она не тебе, ты не думай, – хихикнула Марианна.

– Так ты… тебя… Марианна, ты Юля, что ли?!

– Вообще-то да. Но мне нравится, когда меня Марианной зовут.

– А почему?

– Что почему? – не поняла Марианна-Юля. – Ну, имя красивое, загадочное такое… А Юля – это как-то просто совсем.

– Да ты что! Юля – суперское имя, летнее, солнечное, – горячо возразила Марика. – Я бы мечтала, чтобы меня так звали!

– В смысле – «чтобы звали»? – опять не поняла Марианна-Юля. – Тебя же и так Юлей зовут.

– Вообще-то я Марика, – смущённо сказала Марика.

– Да ла-а-адно… – протянула Юля с хитрой улыбкой.

– Честное слово!

– Ну, если хочешь, буду звать тебя… как ты сказала?

– Ма-ри-ка.

– Ок, будешь Марика, а я, чур, Марианна. Я уже поняла, что у нас вкусы похожи.

Дома за ужином Марика сидела задумчивая, а когда перешли к чаю с шоколадной коврижкой, неожиданно попросила:

– Мам, пап, давайте я буду обратно Марика, ладно? А то мы совсем запутаемся…

Родители переглянулись и согласились.

Только папа через минуту сказал:

– Ю… Марьяша, передай мне лимон, пожалуйста. А то сладко очень.

– Ну папа… – заныла Марика. – Ну не Ю-Марьяша, а просто…

– Так я всю неделю к Юле привыкал, – папа развёл руками. – Теперь ещё неделю отвыкать буду!

Вася, Ева и Айфон

В жилом комплексе «Изумруд» построили целых две школы, и в одну из них должна пойти Марика. Не учиться пока, нет. С учительницей знакомиться.

Такое знакомство по-взрослому называется собеседование. Марика представляла себе, как они с учительницей сядут в беседке – маленькой, белой, с красной крышей и деревянными скамеечками внутри, совсем как у бабушки Нади на даче. Выпьют мятного чаю, с баранками и липовым мёдом.

Но на самом деле она знала, конечно: собеседование – это когда учитель беседует с ней, даёт задания, что-то спрашивает. И надо отвечать. И ни в коем случае нельзя волноваться.

Легко сказать! Как можно не волноваться, если точно придётся называть своё имя?!

Снова все удивятся и начнут задавать тупые вопросы…

Марика с мамой вошли в большой кабинет. У стены шкаф, на другой стене портреты каких-то бородатых людей. Парты в несколько рядов.

И никаких беседок, естественно, и никаких баранок.

Марика насупилась.

В кабинете за столом сидели две женщины. Одна постарше, с облаком светлых волос вокруг головы, похожая на большой одуванчик. Вторая помладше, в джинсовом пиджаке, с ярко-красными губами и серёжками в виде бабочек.

– Сорокина? – уточнила Женщина-Одуванчик.

– Сорокина, – кивнула Марика. И добавила грустно: – Ма-ри-ка.

– Майя? – наклонилась к ней джинсовая девушка, взмахнув бабочками в ушах.

«Ну, погнали», – подумала Марика.

Женщина-Одуванчик заглянула в какой-то листок, лежавший с краю стола, и неожиданно пришла ей на помощь:

– Это у нас Марика Сорокина.

Марика облегчённо кивнула.

– Меня зовут Вера Львовна, – продолжала Женщина-Одуванчик. («Точно! – про себя обрадовалась Марика. – На львёнка она даже больше похожа!»)

– А это Ирина Витальевна, школьный психолог, – повернулась Вера Львовна в сторону джинсовой девушки. – Скажи нам, Марика, сколько тебе лет?

…Дальше было ещё много вопросов: почему меняются времена года и дни недели, сколько углов останется у стола, если спилить один угол, что такое суффикс, периметр и молекула, как называется детёныш овцы… Потом Марику попросили рассказать любое стихотворение, разгадать короткий кроссворд, собрать паззл. Получились какие-то синие ромбики. И беседование наконец-то кончилось.

В коридоре к Марике с мамой подлетели две женщины. И наперебой стали спрашивать:

– Какие задания были?! Что сделать велели?!

«Мамы», – догадалась Марика.

На диване у стены пристроились мальчик и две девчонки, светленькая и тёмненькая. Разглядывали что-то в планшете. «Иди познакомься, – шепнула мама. – Это, может, будущие твои одноклассники!»

Марике и самой хотелось к ним подойти. Но было трудно – вот так сразу… И опять про имя начнут спрашивать…

Светленькая девочка подняла глаза от планшета, кивнула Марике:

– Мы «Энканто» смотрим. Давай с нами!

А тёмненькая сказала:

– Это типа «Моаны», только круче.

Мальчик тоже посмотрел на Марику и добавил как ни в чём не бывало:

– Меня Айфон зовут.

– Что? Как? – оторопела Марика.

– Айфон!

– Это… это телефон такой, да?

Мальчик улыбнулся:

– Ну да, и телефон тоже. Спорим, не угадаешь моё полное имя?

– Не угадаю… – потрясённо шепнула Марика.

– Да он Афанасий, – сказала светловолосая девочка, у которой в руках был планшет. – Это брат мой. А я Вася.

– Вася?.. – недоверчиво повторила Марика. И не выдержала, сказала:

– Но ты же девочка!

– Василиса она, Васёна, – опять улыбнулся Айфон. И кивнул на другую девчонку: – А она вот Ева!

«Это полное имя, да?» – хотела спросить Марика, но прикусила язык.

Из дверей кабинета показалась пушистая голова Веры Львовны.

– Григорьева Женевьева! – пригласила она.

И Ева поспешно слезла с дивана.

А Марике вдруг стало легко-легко! И чуть-чуть печально. Первый раз её имя было не самое удивительное…

В конце коридора показалась новая девочка, за руку с папой. Марика подбежала к ней и протараторила звонко:

– Привет! Хочешь, расскажу, про что меня спрашивали? Тебя как зовут?

– Соня! – весело ответила девочка. – А тебя?

– Марика.

Девочка заморгала, переспросила растерянно:

– Как?

И Марике стало совсем легко, легче прежнего!

Время рычать

Марика не знала, что не выговаривает букву «эр». До тех пор пока тётя Оля, мамина подруга, не привезла ей в подарок колечко. В виде сказочного цветка, с хрусталиком в середине и ажурными золотистыми лепестками вокруг. Это было давно, четыре года назад, ещё на старой квартире…

Девочки во дворе сразу решили:

– Давай меняться.

– Неа, – беззаботно сказала Марика.

– А ты подари его мне! – предложила Ксюшка, самая старшая. – Просто подари, раз меняться не хочешь. У меня день рожденья сегодня!

Это был железный аргумент. К счастью, мама учила Марику: если кто-то что-то тебе подарил, неприлично подарок передарить, надо оставить его себе (ура! ура!).

– Дарёное не дарят! – со знанием дела сказала Марика, вертя на пальце колечко.

Девочки притихли с уважением, а Ксюшка спросила презрительно:

– Чего-чего? Ну-ка повтори!

– Дарёное не дарят, – повторила Марика, уже не так важно.

– Ха-ха-ха! Слышали? Нет, вы слышали? Доёное не даят! – передразнила Ксюшка.

– Доёное не даят! – повторил кто-то из девчонок, и они рассмеялись, забыв про колечко.

Марика убежала в дальний угол двора, влезла в старенький деревянный домик для малышей. Сидела там, пока девочки не ушли домой, и плакала горько. И пыталась рычать обидчицам вслед, как настоящий тигр с огромной пастью: р-р-р-р! А у неё выходило – ы-ы-ы…

Мама скачала из интернета уроки произношения «р». Вместе с Марикой они цокали, чпокали, двигали губами и высовывали язык. Было весело, но бесполезно. Потом мама водила Марьяшу в соседний дом – на занятия к логопеду. Потом к другому логопеду они ездили на трамвае. К третьему добирались на папиной машине, далеко-далеко. Четвертый логопед приходил к ним домой сам.

– Розалия Альбертовна – лучший специалист в городе! – убеждала мама папу.

«Тётенька с таким именем не могла не стать логопедкой, – думала Марика. – Ей, наверно, пришлось долго учиться, чтобы всем говорить, как её зовут».

Лучшая Логопедка помогала Марике изо всех сил, но дальше упорного «дддддддд», будто заводят в машине мотор, дело у них не шло.

– У девочки прекрасная память, она с выражением читает стихи, замечательно произносит все звуки, кроме этого несчастного «р», – утешала Розалия Альбертовна маму с папой. – Но звук «р» – самый сложный. Девочка и его обязательно скажет…

– Когда же? – уточняла мама, нервно подёргивая уголками рта.

– Когда придёт время, – разводила руками Лучшая Логопедка.

В старой школе, когда Марика говорила «Меня зовут Маика», над ней сначала посмеивались, но потом привыкли и перестали. А теперь она очень боялась, что в первый день в новой школе не сможет назвать своё имя. «Маика», – скажет она, и кто-нибудь рассмеётся. Или начнёт задавать вопросы. Или рассмеётся, а потом вопросы начнёт задавать. Или начнёт задавать вопросы, услышит ответы и рассмеётся. Или… Ох, сложно это всё!

– Ну, скажи тогда, что ты Маша, – предлагал папа.

– Не скажу, – отвечала Марика, понурившись, – Маша – это не я…

И вот наступил первый день в новой школе. Было непривычно, что Первое сентября в этот раз – не первого сентября, а десятого марта. Новые учителя, одноклассники, новое здание, в котором до них никто никогда не учился… Очень интересно и очень страшно! Марике всё казалось, что она тоже какая-то новая, другая, самой себе непонятная.

Накануне важного дня Марика не могла спать, и родители не спали с ней вместе. «Не переживай, Барбариска», – говорили они, обнимали её, рассказывали про свои «первые сентября». Мама спела ей, как маленькой, колыбельную, папа сочинил сказку, но и это не помогло, и втроём они пошли на кухню пить чай, а потом из окна смотрели на звёздное небо и разговаривали о разном… Под утро Марика наконец устала и сладко уснула. Во сне она ехала в школу на рыжем тигре, за спиной у неё был рюкзак, а в руках – букет розовых пышных пионов. Тигр оскаливался приветливо и спрашивал у прохожих: «Сколько будет шесть плюс семь?» А прохожие приставали к нему: «Почему не рычишь? Ты ведь уже большой!» И тогда Марика рычала вместо него: «Р-р-р-р-р!», а тигр в ответ гудел… Гудел и голосом Шакиры пел песенку из мультфильма «Зверополис» – «I won't give up, no I won't give in…» Марика даже во сне знала, что это значит «Я не сдамся, нет, я не сдамся…»

«О, о, о, о, о-о-о… – напевал тигр, старательно округляя пасть. – О, о, о…»

Будильник… Будильник?! ПРОСПАЛИ!!!

Мама вбежала в комнату, вместо утренних обниманий сдёрнула одеяло:

– Скорей! Опоздаем!

Марика вскочила с кровати, кинулась в ванную.

– Куда ты? – крикнула мама.

– Зубы чистить!

– Какие зубы?! Одевайся давай!

Мама схватила с вешалки школьную юбку и отглаженную накануне белую блузку, некрасивым комком сунула Марике:

– Быстро!!!

– Мама! А как же коса… В виде розочки… Ты мне заплетать хотела!..

– Так пойдешь, с распущенными, – бросила мама, правой рукой перед зеркалом ловко прокрашивая ресницы, а левой вытягивая из вазы букет пионов.

– Но я не могу… Не хочу… – заныла Марика.

Мама выразительно глянула на неё накрашенным глазом.

– Ключей от квартиры нет! – вбежал в комнату бледный папа. – И где цветы?

– Здесь! – крикнула Марика, вместе с мамой пристраиваясь возле зеркала и приглаживая кое-как волосы. – Цветы здесь!

– А ключи в коридоре на полке, – добавила мама. – Сделай Марьяше какой-нибудь бутерброд!

– Из чего сделать? – не понял папа.

– Из чего хочешь-ш-ш… – прошелестела мама, растянув губы в ненастоящей улыбке: правой рукой она водила по ним помадой, а левой застёгивала Марин рюкзак.

– Куда подевалась колбаса?! – донеслось из кухни.

– Мама, мама, у меня туфли пыльные!

– Пять минут осталось!

– Да быстрее давай уже!

– Ничего не забыли?

– Кто-нибудь видел мой телефон?!

– Четыре минуты!

Марика и мама бросаются к двери. Из другого конца коридора вылетает папа в развевающемся халате, кричит на лету:

– Брюки!!! Где мои брюки?!

Мама с Марикой спешат на поиски. Три минуты!!! В коридоре нет, в шкафу нет, на полу нет, на кровати нет… На диване!!!

– ВОТ ТВОИ БРЮКИ!!! – кричит Марика, взмахивая ими над головой.

И все замолкают.

И перестают бегать туда-сюда.

– Вот твои брюки… – повторяет Марика. И начинает вопить во всё горло, прыгая по коридору: – БРРРРЮКИ! УРРРРРА! РРРРРР!!! БРРРРРРЮКИ!!!

Какое прекрасное, короткое и смешное слово… Лучшее слово на свете!

Папа идёт к Марике, по-взрослому пожимает руку:

– Поздравляю! У тебя получилось!

– Наконец-то! – аплодирует мама.

Глаза у Марики сияют, щёки пылают. Здорово катать своё имя во рту, как любимую барбариску, и потом раскусывать серединку: Мар-р-р… Мар-р-рь… Ма-ри-ка! Ура-а-а!

– Минута! У нас минута! – спохватывается папа. И они втроём бегут к лифту, не забыв прихватить школьный рюкзак и розовые пионы.

Знакомство

«Двадцать пять человек – это много или не очень? – размышляла Марика, сидя за новенькой партой, от которой приятно пахло вишнёвым деревом. – Для футбольной команды немножко много. Если целый дом заселять в ЖК «Изумруд» – мало. Ну а чтобы найти друзей – наверное, в самый раз! Надо стать для всех симпатичной и популярной, чтобы все-все хотели со мной дружить, и тогда…»

– Назовите своё имя, расскажите, что любите, – влезает в Марины размышления голос Веры Львовны. – Это такая игра, для знакомства. Каждый повторяет всё, что до него сказали. Понятно?

«Нет!» – подумала Марика. Но игра уже началась.

– Меня Соня зовут. Я люблю аниме, и ещё из пластилина лепить, – сказала кудрявая девочка с первой парты.

– Соня любит аниме, пластилин, а я Нина, люблю слаймы, – подхватила её соседка в больших очках и голубом сарафане.

– Соня любит аниме и лепить, Нина – слаймы, а я Афанасий, на гитаре играю! – весело сообщил со второй парты мальчик, которого Марика уже видела на собеседовании. – Кстати, меня можно звать Айфон!

В классе захихикали, а Вера Львовна с улыбкой кивнула:

– Хорошо, я запомню.

«Надо что-то необычное сказать, – поняла Марика, – и тогда меня тоже запомнят сразу. Вот только что?..»

– Соня любит аниме и пластилин, Нина – слаймы, Айфон – играть на гитаре… Меня зовут Максим, я на скейте кататься люблю…

– Соня – пластилин, аниме, Нина… ой, забыл… а, слаймы! Айфон – гитара, Максим – на скейте… Меня зовут Дима, люблю роботов собирать из Lego…

Очередь приближалась к Марике. Необычное никак не выдумывалось.

– Я Марика, – сказала она.

И порадовалась, как уверенно у неё получилось задорное «ри» в серединке. Огляделась по сторонам – может, кто-то удивлён её именем? Но все сидели серьёзные, притихшие. Слушали и молчали. А может, не слушали совсем – каждый думал про то, что самому сказать, когда до него дойдёт.

– Я Марика, я… люблю камамбер и амариллисы.

Вера Львовна опять улыбнулась, аккуратным почерком записала на доске:

камамбéр

амари́ллис

– Камамбер – это же сыр, да? – отозвался Айфон со второй парты.

– Да, это сорт сыра, – ответила Вера Львовна и повернулась к Марике:

– Объяснишь нам, что такое амариллис?

– Это цветок… большой, на колокольчик похож… красный… вроде бы… – пробормотала Марика. И сама стала красная.

Амариллисы она видела только раз в жизни – папа подарил маме букет на именины. А про камамбер что-то слышала в кулинарных роликах, которые мама смотрела в интернете.

– Ну, давайте дальше, – бодро заметила Вера Львовна.

– Я эту абракадабру не повторю, – проворчал кто-то у Марики за спиной.

…Потом называли ещё много разного – рисовать, петь, готовить, рыбалку, бластеры, Майнкрафт, снова Лего, браслеты из резиночек, снова Майнкрафт…

В классе оказались Соня, Василиса, Ева, Айфон, которые вместе с Марикой были на собеседовании, Максим, Зоя, Дана, Платон, два Славы, Глеб и две Ани. Остальных она не запомнила.

Но самым интересным в этот день было не только знакомство. Когда родители пришли за Марикой после классного часа, папа хитро сказал:

– Барбариска, у нас для тебя сюрприз!

И вытащил из-за спины небольшой сиреневый футляр на шнурке.

– Спасибо, – сказала Марика, повертела подарок в руках, осторожно открыла. В сиреневом футляре лежал такой же нежно-сиреневый фотоаппарат, с моментальной печатью. Марика видела похожий в магазине месяца два назад, показала папе, а потом и сама забыла. Как здорово, что он не забыл!

– Обнимайтесь покрепче, – велела Марика, наводя на родителей объектив.

Щёлк!

И вот уже родители улыбаются и обнимаются на прямоугольничке фото.

– Сюрприз номер два, – объявил папа. – Мы заказали столик в ресторане, чтобы твой первый день в новой школе отметить.

– А мороженого поедим? – уточнила Марика.

– Поедим, конечно, – кивнула мама и протянула ей куртку. – Поехали скорее!

Взрослые очень долго едят – это всем известно. После яблочного штруделя и трёх шариков малинового пломбира Марика заскучала. Столики в ресторане стояли в центре, а по стенам висело много картин, и она решила их рассмотреть. Дракон с мороженым в лапе, паучок-солнце и кривоватая радуга, ракета, похожая на большую рыбу, – вблизи картины оказались детскими рисунками в рамках. Да и сам ресторан был детский, с разноцветными светильниками и воздушными шариками. Из колонки под потолком звучала знакомая песенка про робота Бронислава. «Туби-дуби-ду, пам-пам-парам!» – вполголоса подпевала Марика, переходя от картины к картине. Кто там в классе любит роботов? То ли Дима, то ли Матвей… А вот с именем Бронислав у них никого нет. Кстати, интересное имя…

– Привет, Малика!

Марика вздрогнула и обернулась. Несколько столиков были сдвинуты вместе, за ними сидели дети и взрослые в деньрожденных остреньких колпаках, и откуда-то из глубины этой пёстрой компании махали ей одноклассники Айфон и Васёна.

Надо было, наверно, обрадоваться. Но Марика из-за «Малики» рассердилась – зря, что ли, училась «эр» выговаривать?! Подошла к столикам, громко сказала всем:

– Здравствуйте!

И добавила потише:

– Только я Марика.

– Я так и сказала, – кивнула Васёна. – Малика.

– Ну, это как Марк, а не как малина…

– А-а, поняла! – Васёна придвинулась к брату, освобождая Марике половинку своего стула – мол, садись, не стесняйся. – Слушай, я так старалась запомнить этот твой марис… амалис… амалирис, короче, на твоё имя меня уже не хватило.

– А у вас тут день рождения? – решила Марика сменить тему. Она неуверенно устроилась за столом, и теперь перед ней возвышался огромный торт в кремовых завитках.

– Ага, у мелкой, – Айфон кивнул на пухлую девочку в розовом платье, которая сидела напротив.

– А её как зовут? – не удержалась Марика.

– Бронислава, – хором сказали Айфон и Васёна.

«Ну и семейка, – подумала Марика. – Вася и Слава у них девочки, видите ли…»

– Бронечка, ты ещё тортик будешь? – спросила светловолосая женщина в кружевной блузке и повернулась к Марике: – А что тебе положить?

«Спасибо, ничего», – хотела сказать она, но в это время официант поставил на стол деревянное блюдо с бело-жёлтыми ломтиками, и Вася даже подпрыгнула на своей половинке стула:

– О, здорово! Ты же любишь этот, как его…

– Камамбер, – подсказал Айфон.

– Точно! – обрадовалась Васёна. – Мам, тут есть камамбер? Марика его обожает!

Женщина в блузке потянулась к деревянному блюду. Через секунду на тарелке у Марики лежали два треугольных кусочка чего-то мерзкого. Оно было жидко-сопливое, бледно-жёлтое изнутри, белое и шершавое снаружи. И ужасно воняло грязными ногами. А может, и чем-то похуже – Марика старалась не фантазировать, чем именно.

Вася тоже озадачилась и удивлённо спросила:

– Слушай, он реально вкусный? Это прям твоя любимая еда?

Марика вздохнула, кончиками пальцев подцепила один треугольник. Неуверенно поднесла ко рту. Завоняло сильнее. Сказать Айфону и Василисе, что она всё выдумала про камамбер, понравиться всем хотела? Да ни за что!

Она не смотрела в тарелку, чтобы не видеть первый кусок этого гадкого сыра, и задержала дыхание, чтобы не нюхать второй, поднесённый ко рту. Ох… Надо откусить. Или не надо?..

Марике показалось, что и Вася с Айфоном, и пухлая именинница, и даже их кружевная мама, и все-все гости замерли в ожидании. Она чувствовала на себе их взгляды, и от этого щёки горели розовым пламенем, как амариллис в лучах закатного солнца, а пальцы со стиснутым в них камамбером слегка дрожали.

Кам. Ам! Бер. Бррррр… Марика откусила крошечную крошку, спрятала за щеку. Поёжилась.

К счастью, тут в зале появился фокусник в полосатом цилиндре, и все головы повернулись к нему. Фокусник снял цилиндр, вытянул из рукава зелёный платок, опустил в цилиндр – и вынул обратно такой же, но жёлтый! А потом розовый, голубой… И белого кролика… Все дружно захлопали, Марика тоже. Вонючая, скользкая крошка сыра никак не кончалась и медленно таяла за щекой.

На следующий день первым уроком был русский. Но кудрявая Соня, любительница аниме, подняла руку и попросила:

– Вера Львовна, давайте снова сыграем в игру «Знакомство»! А то не запомнить сразу, кого как зовут…

Остальные обрадованно поддержали:

– Да, да, давайте!

– Сыграем!

– Пожа-а-а-алуйста…

Вера Львовна растерянно глянула на большие часы у доски, а потом развела руками:

– Ну если вам так понравилось, давайте, конечно…

В прошлый раз, в конце классного часа, каждый получил своё постоянное место за партой. Теперь все сидели не так, как вчера, и до Марики очередь доходила долго. Одни говорили о себе то же самое, что и в прошлый раз, другие называли новые дела и предметы. Марика теребила кончик косы, перекинутой на плечо, перебирала в голове разное интересное. И вдруг подумала: «Что я на самом деле люблю? Что мне нравится больше всего?»

«…Ева любит море, Дима – Lego и роботов, Матвей любит теннис…»

«Это Зоя, она вышивает и вяжет, а меня зовут Максим, я люблю кататься на скейте…»

«Я – Саша, я люблю пиццу…»

Марика задумалась и не сразу сообразила, почему стало так тихо. Оказалось, все повернулись к ней – её очередь говорить.

– А я Марика! – выпалила она, откинув назад надоевшую косу. – Я люблю мороженое, и красивые фотографии, и ещё котят! Особенно рыженьких…

– И камамбер, – шёпотом добавила Вася, но её никто не услышал.