Текст книги "Мой любимый блондин"

Часть 8. «Я тебя бросаю»

В отсутствие Вовы моя привязанность к нему угасала, и где-то в конце начале декабря я приняла решение. Я хотела расставить все точки над i до нового года, чтобы не тащить в новый год этот груз ответственности.

Это было моим долгом. Я понимала, что это сумасшествие не может продолжаться бесконечно, и всё зависит только от меня. Мысленно подготовив грамотную размеренную речь, я целыми днями повторяла её про себя и настраивалась на расставание.

Настал день икс. Я купила крепкую ягодную настойку, чтобы набраться храбрости, и пошла к своей подруге Лерке. Мне необходим был психологический настрой и поддержка.

Выпив половину бутылки, я набрала Вовин номер телефона и вышла в коридор. Сердце моё выпрыгивало из груди от страха, лёгкие сдавливало, руки тряслись, и, когда он взял трубку, обратного пути не было. Алкоголь мне не помог, дружеский настрой – тоже. Услышав Вовин голос, я как курица закудахтала невнятными, несвязными словами «нужно, расстаться, я тебя не люблю, больше, разлюбила, так бывает, любила и разлюбила, мы не можем вместе, я к тебе не приеду, забудь меня…»

– Тань, что ты несешь? Я немного позже тебе перезвоню, – он сбросил вызов.

Разрыдавшись, я поняла, что несла полную чушь, вместо моей продуманной заранее речи. Ладно, на данный момент он хотя бы подготовлен…

Я пошла к Лерке, где стояла не тронутая без меня бутылка крепкого напитка.

– Ну как? Всё? – спросила подруга?

– Нет. Я начала верещать, как дура. Он подумал, что я не в себе и сказал, что перезвонит. По крайней мере, дело начато, и мне уже легче.

Сколько бы я ни пила и ни курила сигареты одну за другой, никакого расслабления не чувствовала. А может, сразу трезвела от переживаемого стресса. Мы выпили с Леркой ещё несколько рюмок, и, ещё более расслабленные, говорили о всякой фигне и ржали. В телефоне высветился «мой моряк». Я замолчала, меня опять затрясло… Лерка попыталась меня успокоить и настояла на том, чтобы я ответила. Я снова вышла в коридор.

– Алло!

– Тань, теперь объясни мне, чего ты там плела полчаса назад?

– Я тебя бросаю, – я отвечала уже более спокойно и уверенно, – Вова, я устала от отношений на расстоянии. Я устала от твоих бесконечных звонков, неоправданной ревности, и постоянных попыток контроля надо мной. Ты не даешь мне дышать, мне нужна свобода. Я так больше не могу… – наконец, потихоньку я вспоминала свою подготовленную речь.

– Ты пьяна?

– Да, я выпила для храбрости, прежде чем сказать тебе все это. Я больше ничего не хочу.

– Я тебе не верю. – Он бросил трубку.

Я не стала перезванивать. И для себя решила, что всё кончено.

С превеликим облегчением вернулась в комнату своей подруги. На душе было легко и даже радостно. Я не хотела думать о том, что сейчас испытывает мужчина, который утром ещё называл меня своей любимой маленькой девочкой, а сейчас получил удар под дых. Не помню, чем закончился вечер. Максима я не видела до следующего дня. Вроде бы, мы с Леркой и Барменом пили до поздней ночи, и я пошла к себе.

На следующий день я впервые за очень долгое время проснулась не от Вовиного звонка, а от шума соседок, собирающихся в университет. Когда я подала признаки жизни, Машка сразу поинтересовалась, где и в честь чего это я так нализалась.

– Я Вову бросила. – Не отрывая голову от подушки, ответила я. Девчонки опешили. Кто-то ухал, кто-то охал. Ольга вроде бы просто спросила «ну и как?»…

А я и сама не знала, как… Он не позвонил мне утром, он не звонит мне сейчас. Я боялась его звонка. Я боялась думать о том, что сейчас с ним… Я боялась, что будет со мной, потому что мне было невыносимо плохо, и выпитый алкоголь не при чём. На учёбу я не поехала. Целый день чувствовала себя никчёмной серой, пустой массой, периодически выходящей в коридор курить, пялящейся в пустой экран дисплея телефона и валяющейся в кровати.

Мне хотелось снова напиться, чтобы отпустило.

Вечером, когда девчонки одна за другой начали возвращаться из универа, все такие бодрые, свеженькие и веселые, я начала приходить в себя. Позже ко мне пришел Макс. Я ему все рассказала и, наигранно улыбаясь, притворилась счастливой, свободной девушкой, которая теперь без угрызения совести и стыда, может быть полностью его.

Через пару дней мне позвонила сестра. Я прекрасно понимала, о чём зайдет разговор, но избегать казни я не собиралась. Сестра всегда очень уважала Вову и ценила наши отношения. О существовании Макса она не знала, также как и все мои родные. Слава богу, в комнате я была совершенно одна – без Максима и соседок, поэтому спокойно взяла трубку.

– Тань, что у вас там с Вовой произошло? Он мне позвонил и сказал, что ты его бросила.

– Правильно сказал. Я не хочу больше быть с ним, мне надоел Вова, север, его корабль и самое главное – его звонки и попытки контролировать меня на расстоянии. Это невыносимо. Он не дает мне ни жить, ни развлекаться, ни учиться.

Я рассказала сестре обо всех претензиях к «моему моряку», скрыв главное – мою влюбленность к другому человеку.

Мою сестру всегда было сложно в чем-либо переубедить. Я знала, что теперь она будет всеми силами пытаться нас помирить и привести к компромиссу.

Через некоторое время на дисплее высветился «мой моряк». Я неуверенно взяла трубку и подготовилась к тяжелому разговору, в котором Вова обязательно постарается докопаться до правды. А я с ужасом думала, что вот теперь мне точно придётся рассказать о Максиме.

Когда я услышала такой родной мне и любимый голос, то сразу же поняла, как сильно я хотела его услышать. Мы говорили не менее двух часов, в течение которых я несколько раз рыдала, успокаивалась, истерила, снова рыдала и впервые за долгое время абсолютно искренне, на моё удивление, говорила, что люблю его.

В итоге мы договорились, что расставаться нам нельзя. Но он будет более терпелив ко мне, сдерживать свою неугомонную ревность и звонить не более трёх раз в день.

Мы окончили разговор на спокойной и положительной ноте со словами «Я тебя люблю»…

– Блять, дура!!! Что же я наделала!? – Я чувствовала себя мягкотелой тряпкой, которая одним разговором испортила всё, к чему так долго и тяжело шла. Я ругала себя, одновременно испытывая счастье от того, что с Вовой всё вернулось на свои места. Я поняла, что люблю его. Всё так же, как любила прежде.

Что ж мне с Максом-то теперь делать? Лучше было бы, не появись он в моей жизни вообще…

В голове опять была каша из сомнений и страха неопределенности.

Максу я ничего не сказала, решив, что первое время получится скрывать возобновление отношений с Вовой. Я контролировала время и количество телефонных разговоров. Вова понимал это как мою загруженность в учёбе (дело двигалось к сессии), а при Максиме звонков не было.

В один прекрасный субботний вечер вся наша компания, отмечавшая вместе моё 19-летие, смотрела кино на компьютере в моей комнате. Вечерочек был довольно душевный, фильм лёгкий и интересный. Вдруг посреди сеанса заиграла всем знакомая музыка на моем телефоне, которая стояла на вызове «моего моряка». Я взяла телефон и вышла из комнаты.

Проговорив с любимым минут десять, я вернулась. Макса не было на своём месте. Ребята молча продолжали смотреть фильм, кинув на меня по презрительному взгляду. Кот встал, подошёл ко мне и вывел под руку.

– Хватит его мучить. Ты или будь с ним, или прекращай это всё. – Сергей был обижен за своего друга.

Я пошла за Максом в его комнату. Приоткрыв дверь, увидела силуэт Макса, сидящего на компьютерном кресле в полной темноте. Его освещал только монитор, который показывал стандартную заставку при проигрывании музыки в windows media player. Тихо играла Enigma.

Я подошла к Максу, присела к нему на колени и заглянула в глаза. По лицу его текли слёзы.

– Прости меня. Я обязательно с ним расстанусь, – почувствовав себя ничтожеством, я обняла Макса.

– Всё нормально, киса. Просто мне немного грустно, не переживай. – его голос дрожал.

Меньше всего на свете я хотела причинять кому-то боль. Я не понимала, зачем и за что мне такое наказание – любить одновременно двух мужчин…

Часть 9. Зима

Ещё некоторое время ничего не менялось. От постоянных мыслей, что мне делать с этими мужиками, отвлекала только учеба. Макс работал после универа в ночную смену.

С Вовой я разговаривала один – два раза в сутки, постоянно выслушивая, что ему этого мало, и он сильно скучает.

Одним ранним морозным утром, когда будильник ещё не собирался поднимать меня на учебу, я проснулась в своей кровати от прохладного прикосновения чего-то бархатистого и ароматного. Открыв глаза, я увидела огромный букет красивейших оранжево-алых роз. Я и подумать ничего не успела, как передо мной нарисовался мужчина в тяжёлом военно-морском полупальто и фуражке.

Моё тело мгновенно проснулось от такого шока, неожиданности, радости и страха одновременно. Меня затрясло при мысли, что этой ночью Макс собирался со мной ночевать…

Каким чудом этого не произошло, не понятно, иначе кому-то из нас троих пришлось бы сидеть в тюрьме, а кому-то в реанимации или того хуже…

Вова приехал в Москву без предупреждения по важным рабочим делам: ехал с заданием в Брянскую область, и ему представилась возможность на день остановиться в общаге. Мужчину по форме и с букетом цветов без каких-либо препятствий пропустила охрана, и моему моряку удалось сделать мне сюрприз…

Когда я, наконец, очухалась, то осознала, что очень рада его видеть, но никак в полной мере не могла выразить свои чувства. Они были двояки: я переживала, что Максим может войти в любое время к нам в комнату. Это ускорило мои сборы на учебу, и мы с Вовкой оперативно отправились вместе до моего университета.

В пути я написала смс Максу «Не пиши, не звони мне сегодня, и не приходи. Вова приехал неожиданно».

В ответ я получила от него «Хочешь, я с ним поговорю?». Вот этого как раз я не хотела больше всего…

«Нет, не смей! Я сообщу тебе, когда сможем пообщаться». Макс послушно молчал.

Вова проводил меня до дверей университета, мы договорились, во сколько и где встретимся. Он отправился по делам, а я – учиться.

К вечеру, когда у меня закончились пары, мы встретились и поехали в общагу. Целый день я старалась не думать о Максе, но у меня этого не получалось.

Мне было страшно, что он объявится в какой-нибудь неподходящий момент.

До самой двери комнаты мы дошли без происшествий. Я никого не встретила и с облегчением выдохнула, когда мы оказались внутри. Любимый заметил моё напряжение, но я выкрутилась, объяснив своё состояние приближающейся сессией.

Вова ехал в Москву полтора суток в поезде, прибыл рано утром, целый день у него были дела, и я понимала, как он устал. Покормив своего мужчину, я заботливо уговорила его прилечь отдохнуть. А сама в это время я рассчитывала заняться английским. Вова поел, принял душ, мы нежно поцеловались и он лег на мою кровать. Уснул он быстро, а я села за учебники.

Буквально сразу же получила смс от Макса: «Приходи к нам, у нас пиво, я тебя жду». Больше всего мне сейчас было не до пива, но Макса мне нужно было увидеть – я обещала.

Зная, насколько крепкий сон у моего богатыря, я, уже не боясь, вышла в коридор, и направилась к Максиму.

Мы встретились в лестничном пролёте между нашими этажами. Он был пьян в дым. Держался за перилла и еле открывал глаза.

– Киса, я ему морду щас набью! – угрожал он.

– Не смей туда идти, он спит! – я помогала ему стоять, одновременно разворачивая в направлении его комнаты – ты, чего, от пива такой?

– Нет, я водку пил.

Я проводила Макса до его кровати, он завалился на неё и мгновенно вырубился. В его комнате, видимо, была какая-то веселуха: пустые бутылки из-под водки, пива, тлеющий кальян…

Я почувствовала облегчение от того, что теперь могу спокойно заняться учебой, не боясь глупостей от Макса.

На следующий день моему моряку нужно было уезжать по основным делам в Брянскую область. А возвращаться он должен был проездом через Москву, оставаясь на несколько дней и попадая в новогоднюю ночь. Откровенно говоря, я была расстроена, потому что отмечать новый год с Вовой – это быть вдвоем и преимущественно в постели. Я хотела другого праздника. Я представляла себе новогоднюю ночь в толпе шумных друзей, орущих песни в караоке, пляшущих до упаду, бегающих по этажам и поздравляющих кого не попадя. Я хотела праздника с весельем и маскарадом. Но самым важным было – отметить его с Максом.

Если встречу Новый год с ним, то все мои проблемы с выбором мужчины решатся сами собой в пользу Максима и, наконец, этот дурдом прекратится.

Но Вовка нарисовался под новый год, обломав все мои грандиозные планы. Я не могла ему об этом сказать.

Я не могла даже выразить сожаления, зная, как его это может ранить.

Он просто не заслуживал такого отношения к себе. Поэтому, я выразила невиданную радость от новости, что Вова будет со мной на новый год, и смирилась с мыслью, что расстанемся мы после…

Не знала, когда… Но после.

Я всё-таки решила, что выбираю Макса. Остаться с ним – гораздо проще, потому что он всегда рядом. Время и расстояние охлаждало мои чувства к Вове, а мне предстояло ещё и учиться два с половиной года. Наши отношения были априори обречены. Но я думала, что такая сильная любовь все переживет.

Я ошибалась. Я перестала верить в любовь на расстоянии. Взяла и влюбилась в другого. Можно было рассмотреть другой вариант сохранить отношения с моим моряком: я могла бы оставить очное бесплатное образование, куда так легко поступила и неплохо училась, уехать жить на Север и больше не расставаться с моим мужчиной. Тогда, скорее всего, учебу я бы отложила в долгий ящик, и в двадцать лет стала бы жирной домохозяйкой, не имеющей ни хорошей работы (кроме как продавщицей в магазине или на рынке), ни хобби, ни желания как-либо развиваться и развлекаться. Нарожала бы детей и завела бы себе подружек, с которыми обсуждала бы корабельные сплетни, и пила бы пиво литрами, пока мужья на службе. И очень рано бы постарела и пострашнела…

Поэтому мой выбор был очевиден. «И если я ошибаюсь в том, что больше не люблю Вову, буду жалеть, кусать локти и плакать после того, как брошу его, так мне будет и надо!»

Я уже подготовила себя морально на любой исход моего решения. Потому что просто устала мучить всех троих…

Вова приехал за пару дней до нового года. Я сдала все зачёты в университете, получила допуски к экзаменам и была полностью готова к сдаче зимней сессии, которая начиналась после новогодних праздников.

Я была полностью предоставлена себе и моему моряку. На прощание.

Мы много гуляли по вычурно-красиво украшенной к Новому году Москве. Ели роллы в японских кафешках, ходили по магазинам, купили маленькую метровую искусственную ёлочку в супермаркете «Копейка», а также упаковку красных елочных шаров и гирлянду.

Я периодически, незаметно для Вовы, успевала переписываться с Максом. И, узнав, что в новогоднюю ночь он не будет работать, как обещал, а со всеми нашими друзьями отметит праздник в общаге, была крайне расстроена: я очень переживала, что напьюсь и убегу к нему «в разгар вечеринки». А Вова нас потом найдет и убьет…

Все мои соседки разъехались по домам к родителям, поэтому условия для идеальной романтической новогодней ночи были соблюдены. Мы даже нашли маленький черно-белый ламповый телек, чтобы послушать речь президента.

Но было одно «но» в этой идиллии. С каждым часом уходящего года я смотрела на Вову, как в последний раз. При этом стараясь не показывать всего того, что происходило у меня в душе. Это было невыносимо.

31 декабря 2007 года мы с моим моряком активно готовились к празднику: наводили порядок, готовили салаты, суматошно бегали в магазин, когда вспоминали, что чего-то не хватает… К 00 мы сели за стол, который поставили посреди комнаты и романтично дополнили свечами.

Вова налил шампанского по бокалам, а я с первым боем курантов, глядя в красивые чистые и сияющие счастьем глаза «моего моряка», загадала желание «Уйти от него»…

Первые пару часов 2008 года мы провели вместе. И, когда я уже почувствовала себя достаточно осмелевшей, то нетерпеливо потащила Вовку на этаж ниже знакомить его с друзьями. Он сопротивлялся, объясняя это тем, что ночь вдвоём у нас крайняя перед его отъездом, и он хотел бы провести её только со мной. Я злилась, что он опять мной командует и не даёт даже поздравить друзей с наступившим годом, поэтому Вовка согласился идти со мной.

Из комнаты ребят с самого начала коридора доносилась громкая музыка и веселые крики толпы. Поэтому стучаться туда было бесполезно. Я вошла внутрь, таща за собой своего мужчину за руку. Народ немного офигел от моей беспардонной смелости, но, так как все были пьяные и весёлые, быстро успокоились и начали по очереди знакомиться с Вовой.

Макс был грустный, но держался уверенно, стараясь вести себя естественно.

Представившись Максимом, он протянул и пожал руку Вове. Меня передёрнуло, глядя на это. Сразу представила, как Вова вырывает эту руку, ломая ему кости…

Мы посидели с ребятами и девчонками за общим столом, а потом я… проснулась первого января к обеду.

Голова была, как пульсирующее чугунное месиво. Я не понимала, когда и как успела оказаться в своей комнате, в кровати вместе с Вовой. Сердце бешено застучало от страха, от того, что я не помню большую часть новогодней ночи. Я и представить не могла, чего мне ожидать от Вовы… какого разговора? Он проснулся со мной почти в одно и то же время, глядя злыми недоверчивыми глазами.

– Ндааа, я от тебя не ожидал…

– Поясни. Я ничего не помню, – слабо прохрипела я, щурясь и держась за больную голову.

– А чего тебе пояснять? Я тебя вчера почти не видел с тех пор, как мы пришли к твоим друзьям! Где ты была?!

Я виновато закрыла лицо руками, и долго перед ним извинялась, объясняя моё поведение тем, что в общаге у меня много друзей и каждого нужно поздравить. Сама же я отдельными моментами помню, что где-то в каком-то коридоре обнималась с Максом, разговаривала с Викой и Серегой, которые меня опять ругали за своего друга. Потом прибегала в комнату, где меня ждал Вова, и опять куда-то убегала.

Времени было около часа дня. Билет на поезд до Мурманска у Вовы был около девяти часов вечера. В семь он собирался выйти из общежития, чего я ждала с нетерпением.

– Я не хочу сегодня уезжать. Останусь-ка я еще на денёчек, чтобы восполнить вчерашнюю ночь с тобой.

Вот этого мне вообще было не нужно, поэтому максимально приведя себя в порядок, я посвятила себя блондину с ног до головы. Хоть и ждала с нетерпением, когда он уедет.

И он уехал. Поздним вечером этого же дня, как и планировал.

Часть 10. Разрыв

Несколько дней всё продолжалось неизменно. Были новогодние каникулы, которые я проводила с Максом, если он был не в рабочей смене. А Вовка продолжал мне ежедневно звонить.

Сразу после каникул начиналась сессия. Во время подготовки к первому экзамену я получила сообщение ВКонтакте от своей соседки Ольги, которая интересовалась, как у меня дела и как я отметила новый год. Я ей ответила, что познакомила «мужа с любовником», после чего мы в переписке эмоционально обсуждали, как быть дальше и что мне с ними делать. Остановившись на том, что когда-нибудь это всё равно закончится и уладится само собой, мы с Олей попрощались, пожелав друг другу успешной сдачи экзаменов, т. к. приезжать в общагу до начала второго семестра она не собиралась.

Почти сразу после нашей переписки позвонил Вова.

– Тань, что значит «познакомила мужа с любовником»? У тебя кто-то есть, кроме меня? Я с ним ещё и знаком?

– Откуда ты это взял? – я онемела и побелела.

Вот это точно развязка…

Я думала, сердце у меня остановится…

– Я очень плохо поступил, не отрицаю. Но я запомнил твой пароль, который ты набирала при мне, залезая в свой профиль. Я прочитал твою переписку с подругой.

Мне ничего не оставалось, как раскрыть все карты.

– Ну что ж, вот ты и узнал. – У меня был ком в горле. Я дрожащим охрипшим голосом рассказала ему, что давно уже влюбилась в Максима и хотела расстаться с Вовой, но не знала, как это сделать. Потому что было очень страшно.

– Я так понимаю, в новогоднюю ночь ты уходила к нему?

– Не всегда, но пару раз мы с ним разговаривали. Долго разговаривали.

– Ты спала с ним?

– Нет, только целовалась.

Солгав Вове о последнем, я дала ему надежду о том, что ещё не всё потеряно.

– Ты должна ко мне приехать. Мы не можем расстаться вот так по телефону. Я хочу, чтобы ты сказала мне это, глядя в глаза.

Его голос был на удивление спокойным, но я чувствовала, как ему плохо.

Мне не хотелось ехать в Мурманск, но Вова прав – расставаться по телефону не правильно.

– Я не могу, у меня сессия.

– Если ты хочешь, то приедешь и сразу уедешь, я должен тебя увидеть. Сама понимаешь, у меня служба, я не могу…

Я не помню, как готовилась к экзаменам, как сдала их… может быть и не сразу. Но к Вове я собралась сразу же, как только начались зимние каникулы. За эти пару недель он почти мне не звонил. Я понимала одно – ему плохо, возможно бухает… Возможно сильно.

Я не хотела ехать, понимая, что придётся пройти адские муки, расставаясь с человеком, с которым меня так много связывало. Мне было стыдно перед его родителями, сестрой, братом и маленькой племяшкой Анькой, – перед людьми, которые успели стать мне родными.

Но, только расставшись с моим моряком, я могла почувствовать себя свободной – мне это было необходимо. Как свобода зверю в зоопарке.

Вова перевёл мне деньги на карту, чтобы я купила билеты. В обратную сторону брать не стала, потому что понятия не имела, что меня там ждёт и насколько меня хватит. Макс долго уговаривал не ехать вообще:

– По-моему, это бредятина – ехать полтора суток в поезде на север, только чтобы расстаться.

– Макс, если я не поеду, он не оставит меня в покое, пока мы не увидимся лично. Или потом приедет сам, а это будет неизвестно когда. Я должна.

Проводив меня, как обычно, до поезда, Максим обнял меня, пожелал удачи и сказал, что на этот раз будет писать и звонить, когда сам посчитает нужным.

Почти все полтора суток в поезде я спала, чтобы скоротать время. Иногда вставала покурить в тамбуре, и писала Максу.

Поезд прибыл на Мурманский Ж/Д вокзал.

Впервые в жизни мы с Вовой встретились, не бросаясь друг другу на шеи и без радостных эмоций. А с кислыми серыми минами, полными грусти, отчаяния и безысходности. Но он всё равно старался оставаться тёплым по отношению ко мне.

Когда он протянул руки, чтобы обнять, я закрыла лицо руками и завыла навзрыд, пытаясь сквозь истеричные всхлипы донести до него, что я сейчас же беру билет до Москвы и уезжаю.

– Таня, успокойся. Садись в машину. В Североморске всё обговорим и решим, когда ты поедешь.

– Нет, отстань от меня, я ни в какой Североморск не поеду!!! – билась я в истерике.

Стараясь соблюдать максимум спокойствия, Вова терпеливо ждал, пока пик моих эмоций начнёт ослабевать. Потом подошёл, прижал мою голову к своей груди и заботливо погладил, как ребёнка.

– Девочка моя…, садись в машину.

Осознав, что никто мне сейчас не позволит уехать, я послушно пошла за Вовой и села в машину.

Почти всю дорогу мы ехали молча. Я то и дело рыдала, то тихо всхлипывая, то устраивая очередную истерику.

Ближе к дому я совсем успокоилась.

Войдя в квартиру, увидела привычный мне набор, подготовленный к моему приезду: Вино, шампанское, фрукты, шоколадные конфеты.

– Не надо это всё… Ничего этого не надо!

– Тань, тебе нужно расслабиться. – спокойно наливая шампанское в бокал, Вова уговорил меня выпить. – Ты вообще хоть понимаешь, что ты хочешь сделать? Может быть, это временное помутнение? Ну скажи, что мне, или нам, нужно сделать, чтобы сохранить наши отношения?

– Ничего не нужно делать. Только отпусти меня. Я больше тебя не люблю….Ты испортил всё своими бесконечными звонками, своей идиотской ревностью! Вечно пытаешься меня контролировать. Я этого не хочу! Я не хочу видеться четыре раза в год! Я не хочу приезжать сюда в этот убогий холодный город! Не хочу сидеть тут одна, варить борщи и рожать детей, превращаясь в жирную тётку! Мне нужен мужчина, который меня не только любит, но и даёт свободу! Макс не заставлял меня бросать тебя! Он дал мне право выбора! А ты на меня давишь! – я сама не замечала, как переходила на крик и слезы.

Давая мне некоторое время, чтобы успокоиться и прореветься, Вовка наливал нам обоим шампанское.

Мы пили, не закусывая, курили прямо в квартире, чуть ли не на пол стряхивая пепел. Молчали и заново пытались начать беседу. Оба были в сильном напряжении. Но, если я уже основной пар выпустила, то Вовка только начинал заводиться.

– Посиди, пожалуйста, я сейчас приду, – он отошёл в комнату, оставив меня, размазавшуюся на кухонном диванчике. Вернувшись, продолжил:

– Я не уверен, что это поможет, но всё-таки, раз уж я собирался это сделать, то сейчас у меня последний шанс. – Он держал в руках золотое колечко с небольшим сияющим топазом и, наклонившись ко мне, взял мою обмякшую руку. Надевая кольцо на безымянный палец, мой блондин сказал, что хотел сделать мне предложение.

В этот момент у меня начался новый приступ.

Я ревела без остановки, мотая головой и постоянно приговаривая «я не могу, я не люблю тебя»…

Когда Вова начал молча осознавать, что переубеждать меня бесполезно, и я уже определилась со своим решением, он со всей ненавистью швырнул бокал с недопитым вином в стену. Очень символично с выразительным звоном бокал разлетелся по всей кухне. А я заорала:

– Ударь меня, пожалуйста, если тебе так будет легче! Ударь, блять! Ударь!! – после чего сразу же получила звонкую, хлёсткую, но не сильную пощечину…

– Сука, тварь! Что ты со мной сделала?! Зачем тогда это всё было?!!! – он страшно орал так, как я не слышала никогда.

Я рыдала, закрывая голову ладонями, а он в отчаянии орал матом, пока не врезал кулаком в армированное стекло кухонной двери.

Стекло рассыпалось, глубоко раскроив Вовину правую кисть в нескольких местах. От вида большого количества крови я начала приходить в себя, понимая, что нужно звонить в скорую.

Мы немного отошли от истерики, понимая, что нужно останавливать кровь, заливающую пол по всему коридору. Вместо скорой Вова попросил меня вызвать такси с его телефона и, обмотав руку полотенцем, мы поехали к его друзьям Димке с Ленкой. Оттуда Вова с другом поехали в районный госпиталь спасать пострадавшую руку.

Мы с Леной остались в их квартире. Я давно успела подружиться с этой девушкой, хоть и виделись мы немного.

Само собой, она поинтересовалась, что у нас произошло. Я нехотя в двух словах описала ситуацию.

– Ой, да ладно, с кем не бывает?.. Мы с Димкой вместе уже много лет. Чего только не происходило за всё это время! – Лена с наивной простотой старалась уверить меня, что любая ссора – фигня, если есть любовь.

Не желая расстраивать собеседницу, я не стала говорить, что любви уже нет с моей стороны. Поэтому я молча улыбнулась, и мы перевели беседу на другие темы.

Лена плеснула нам красного вина, и, когда вернулись мужчины, мы уже с ней были на позитиве, совершенно забыв о недавно случившемся. Вова увидел меня в хорошем настроении, показал зашитую руку, и мы вчетвером продолжили вечер.

Я плохо помню, как мы приехали домой. Помню, что к теме о расставании больше не возвращались. А Вова, возможно, даже решил, что мы помирились.

Утром я проснулась с вопросом, почему мой моряк не собирается на службу.

– От меня любимая женщина уходит, заявив, что разлюбила… Какая к нахер служба?!

Да, он понимал, что окончание вчерашнего вечера ни о чем не говорило. Кольцо было у меня на пальце, но я не сказала «да».

У меня в голове была каша. Я опять не была уверена, что хочу уходить от него. Но пути назад уже не было: будут ли у нас прежние отношения, если я решу остаться с ним? После всего случившегося… Слабо верилось. Но всё же сомнения у меня были.

Я написала одинаковые сообщения сестре и маме. «Мы с Вовой расстаёмся. Есть один только выход: я беру академический отпуск и выхожу за него замуж, а потом доучиваюсь заочно на севере».

Мама мне не стала отвечать, а сразу же позвонила.

– Танечка! Как же твоя учёба!?

– Мам, пока никак. Или я учусь или сохраняю отношения с Вовой.

– Танюша, милая, не бросай учёбу! Ты столько сама для этого сделала. Учишься хорошо, бесплатно! Если сейчас бросишь, то уже не вернёшься в институт! Папа так переживает, что ты не получишь образование и всю оставшуюся жизнь будешь торговать окорочками на рынке.

– Ладно мам, я тебя поняла.

Мама ничего не знала о Максе, а я для неё была еще слишком молода, чтобы в 19 лет выходить замуж. Поэтому считала, что, раз с Вовой мы расстаёмся, значит не судьба, и я найду ещё того, ради кого не придётся откладывать учебу в долгий ящик.

От сестры я получила следующее смс: «Поступай так, как считаешь нужным, слушай своё сердце…»

Я пока не понимала, кому принадлежит моё сердце, но я точно знала одно. Оно хочет в Москву, чтобы, наконец, закончить этот бесконечный кошмар.

Боже мой, я встретила Макса четыре месяца назад, и всё это время разрывалась пополам. Я не могла сама решиться расстаться с Вовой, или отказаться от Макса. Но Вовино любопытство решило всё. Не залезь он в мой профиль, я бы до сих пор ждала, пока всё само решится.

Значит, это была судьба.

– Вова, я хочу в Москву. Я хочу уехать немедленно.

– Останься, пожалуйста, на пару дней. Я не могу тебя так быстро отпустить. Я ещё не решил, что мне делать без тебя. – голос его был тихим, спокойным и подавленным.

– Нам будет тяжело вот так эти пару дней.

– Мне плевать, я хочу насладиться твоим присутствием хотя бы пару дней.

– Разве это наслаждение? Это больше мазохизмом попахивает.

– Значит я мазохист. Но я тебя пока не отпущу.

Мне было нечего сказать. Я опять периодически плакала.

– Пойдем прогуляемся, – предложил он.

Это была хорошая идея. Нам не хватало хорошей свежей порции кислорода после истерики, слез и пьянки.

Мы вышли, уже не держась за руки, как раньше. Большую часть прогулки молчали. На улице было холодно. Спонтанно решили зайти в кафешку под названием «Шайба» согреться горячим кофе. Выбрав столик, я попросила Вову заказать мне «Американо», и пошла мыть руки. Когда я вернулась, передо мной стояла горячая чашечка ароматного кофе и небольшая пироженка – корзиночка с кремом и вишенкой. Меня это растрогало: вот же засранец, как хорошо меня знает… У меня опять потекли слезы.

– Какой ты заботливый – мне было действительно очень плохо от того, что я сделала. Но обратного пути нет, нужно это всё перетерпеть, и очень скоро я уже окажусь в Москве.

– Потому что я люблю тебя. Больше всего на свете…

Мы молча допили кофе и пошли домой.

В квартире мы мало разговаривали. А Вова только периодически выдавал фразы, которые склоняли меня к жалости, что начинало раздражать.