Текст книги "Вернуть всё"

– А ты как думаешь?

– Устал, устал, вижу. – Она сочувственно погладила сына по руке. Подождав, когда он доест пирог, осторожно спросила: – А чего ты сегодня с Натальей ругался?

Александр похолодел. Вот блин! Он не готов рассказывать матери о грядущей женитьбе. Да и вначале с Натальей надо переговорить. Попытался уйти от ответа.

– С чего ты это взяла?

– Митек сказал. Он еще сказал, что вы в учительской одни были.

Александр вспомнил о Павле.

– А что там еще и Павел был, он тебе не сказал?

Анфиса Николаевна озадаченно покачала головой.

– Нет.

– Что-то Дмитрий Сергеевич-второй в сплетника превращается. Надо будет ему при встрече об этом намекнуть.

Мать испугалась.

– Не надо! Он мне о вашем разговоре по секрету сказал.

– А чего ж ты тогда чужие секреты-то выдаешь? И что, о чем мы говорили, не сказал?

– Плохо слышно было. Он же внизу был.

– Это он сплоховал. Надо было наверх подняться, ухо к дверной щели приложить, тогда бы все и услышал. Надо же, какой стеснительный, не ожидал.

Он поблагодарил за ужин и ушел, так и не ответив на ее вопрос. Но Анфиса Николаевна, узнав, что в учительской был и Павел, успокоилась. Вряд ли бы при Павле шел разговор о чем-то серьезном.

В четверг Александр ездил на дальнюю ферму и пробыл там до позднего вечера. Домой приехал уже ночью. Но в пятницу, помня слова Павла, вернулся в село около восьми и сразу поехал в таунхаус.

Шел дождь, и детей на улице не было. Это его вполне устроило. Не выходя из машины, посмотрел на окно Павла. Тот был дома. Зная, что у него наверняка толкутся ученики, увлекающиеся электроникой и компами, сердито проворчал:

– Нигде от соглядатаев не скроешься!

Но все равно оставил Ниву возле его квартиры. Если кто и увидит, всегда можно будет сказать, что заехал к Павлу. Сличать время все равно никто не будет.

Решительно постучал к Наталье в окно. Она выглянула, и он указал на дверь. Кивнув в ответ, она пошла открывать.

Зайдя в небольшую чистую прихожую, Александр снял грязные сапоги, хотя Наталья и запротестовала:

– Не надо! У меня нет домашних тапок больших размеров.

Он пропустил эти слова мимо ушей и прошел внутрь в одних носках. С кухни тянуло чем-то вкусным, и голодный желудок сразу потребовал пищи. Из маленькой комнаты доносилось неумелое, но искреннее пение: это Ульяна пела что-то вместе с телевизором.

Он посмотрел на кутавшуюся в большой цветастый платок Наталью. Она показалась ему худенькой и бледной, с затравленным взглядом, и сердце пронзил острый приступ жалости. Но он беспощадно его подавил: в том, что случилось, исключительно ее вина! Он этого не хотел. Сидевший внутри язвительный чертик тут же возразил: ой ли? В самом ли деле не хотел? Но был тут же прихлопнут и отправлен в нокаут.

– Нам нужно поговорить.

Чуть слышно вздохнув, она пошла в большую комнату, взмахом руки пригласив его за собой. Войдя, Александр огляделся. Стандартный набор: диван, стенка с телевизором, стол, пара стульев. То, что когда-то было куплено для таунхауса. Ничего своего. Но все равно уютно. Гораздо лучше, чем у него в пристрое. Только вот комнатка маленькая, не по его габаритам.

Он сел на диван, Наталья села на стул напротив.

Посмотрев на нее сердитыми глазами, он рубанул:

– Что ж, будем жениться!

Наталья выпрямила спину и задрала подбородок. Эти слова не вызвали в ее душе ничего, кроме горечи и досады.

– Зачем? Я в этом не вижу никакого смысла. Я просто отсюда уеду, только и всего. Я понимаю, что с тобой поговорил Павел. Я попрошу его не вмешиваться в наши отношения.

Александр должен был бы обрадоваться, но не обрадовался. Наоборот, он почувствовал холодок непонятного разочарования. Неужели он и в самом деле хочет стать отцом? Упрямо заметил:

– С Павлом договориться можно. А вот как договориться с Митьком?

– С Митьком? – она помедлила, соображая. – Он что, слышал наш разговор?

– Он не только слышал, он уже и моей матери донес.

Наталья побледнела еще больше и туже стянула на груди шаль.

– Извини, я не подумала об этом, когда просила тебя прийти в школу.

– Мне тоже не надо было так орать, – нехотя признался он. – Но теперь делать нечего. Скоро о нас будет судачить все село.

Наталья опустила голову.

– Я могу уехать хоть завтра. – Это была бравада чистой воды, и они оба это знали.

– А стоит ли? – он испытующе на нее посмотрел. – Это же форс, и ничего больше. Может быть, будем разговаривать как взрослые люди?

Наталью еще никто не сравнивал с незрелой девчонкой, и она растерялась. Как ей быть? Она уже приготовилась к одиночеству, потому что нельзя связывать мужчину по рукам и ногам ребенком, из этого никогда ничего хорошего не получалось. Но и как выйти из этой ситуации с минимальными потерями?

Александр не стал ждать ее ответа.

– В общем, так. Здесь нам регистрироваться нельзя. Поедем в райцентр… – он помолчав, что-то соображая, – в среду. В этот день у меня ничего серьезного не намечено. С районным ЗАГСом я договорюсь. Там у меня одноклассница работает. Думаю, проблем не будет.

Он встал и вышел, оставив Наталью сидеть с приоткрытым от удивления ртом.

– Вот так? Раз-два, и готово! – она пыталась рассердиться, чувствуя вместо обиды облегчение и робкую радость.

После напряжения последних недель ее вдруг охватила непреодолимая сонливость. Уложив дочку спать в девять часов, она тоже легла и впервые за все это время спала спокойно, без кошмаров и слез.

На следующий день к ней забежал Павел в шортах и свободной футболке, с мячом под мышкой. Наталья его с удовольствием подколола:

– Что, любишь давать повод для народного недовольства? Учителю так одеваться не положено!

– Кем не положено? Я, между прочим, в волейбол на пруд играть иду. И если какая-то местная блюстительница нравов недовольна, то это ее личные проблемы. Но я зашел тебя поздравить. Или посочувствовать? Хотя, если честно, сегодня ты выглядишь куда лучше, чем вчера.

– Знаешь, я обнаружила, что Александру очень трудно возражать.

– Если он что решил, то не просто трудно, а невозможно, – согласился с ней Павел. – Он что, дал команду и исчез?

– Да.

– Самый верный способ избежать ненужного спора. Свидетель вам нужен?

– Нет. Сейчас ведь свидетели нужны только для соблюдения ритуала во время торжественного бракосочетания. У нас, как я понимаю, ничего такого не будет.

– Какая таинственность! Прямо как в готическом романе. Что наденешь?

Она сердито отрезала:

– Джинсы!

– Нетолерантно! – он неодобрительно нахмурился. – Вот этого тебе Анфиса Николаевна точно не простит! Советую светлое платье, и чтоб колени прикрывало. И фото обязательно сделайте во весь рост. И учти: Александр – парень основательный. Он-то наверняка на регистрацию в своем парадном костюме поедет. Так что никаких джинсов! Да, чуть не забыл! Он велел тебе передать, что заедет за тобой ровно в десять!

– А сам он мне это сказать не может?

– Нет. Ему некогда. К тому же чем меньше встреч, тем меньше ссор.

– Он по этому же принципу и жить со мной будет?

– А вот этого я не знаю. Это уж зависеть будет только от тебя. Думаю, у умной женщины много возможностей привлечь к себе любимого мужчину.

Лукаво подмигнув, Павел ушел. Оставшись одна, Наталья села на диван и потеряно посмотрела по сторонам. Итак, скоро она снова будет замужем. Что принесет ей этот брак? За Якова она выходила охотно, хотя и понимала, что будет трудно. И никогда не предполагала, что он предаст ее так быстро и бессовестно.

А теперь? Трудно жить с человеком, которого любишь ты, и который не любит тебя. Тогда каждое небрежное слово ранит вдвойне сильнее. Наверное, она снова делает ошибку, надеясь на призрачное счастье.

К тому же ей грозит не только несчастливое замужество, но еще и осуждение всего села, не говоря уже об Анфисе Николаевне. Да та ее за один присест съест и косточек не оставит!

Может быть, нужно просто уехать? Пусть пока к матери. Да, но что потом? Кто будет кормить ее с двумя детьми?

Да и уезжать вовсе не хочется. Может, попробовать все-таки хоть немного пожить с сильным и умным мужчиной? Может быть, все еще утрясется? Ведь она его любит. Павел правильно сказал: у умной женщины много возможностей привлечь к себе любимого мужчину. Вот только входит ли она в категорию умных женщин?

До среды время тянулось отвратительно медленно. Она несколько раз видела Александра, но они кивали друг другу издалека и расходились, как чужие. Впрочем, они и были чужими друг другу.

В среду Наталья отвела дочь в садик и посмотрела на приготовленное для регистрации платье. В этом платье она ходила на выпускной в одиннадцатом классе. Оно было серебристого цвета с вышивкой серебряной канителью на груди и по подолу. Оно стало ей великовато, но Наталья ушила его на швейной машинке, одолжив ее у хозяйственной Веры.

Надела платье и вдруг вновь почувствовала себя счастливой и беззаботной выпускницей. Стало удивительно легко, и она принялась делать замысловатую прическу. Потом подкрасилась, и в зеркало на нее посмотрела юная и довольная жизнью девчонка.

Надела туфли на высоких каблуках, лежавшие без употребления с выпускной поры и покружилась перед зеркалом. Потом вздохнула и пошла в ванную смывать боевую раскраску. Но не успела, в дверь кто-то постучал. Она посмотрела на часы – до назначенного времени оставалось еще полчаса. Осторожно открыла дверь и поразилась: это была Жанна с букетом из белых и голубых цветов в руках.

– Поздравляю! Я так за тебя рада!

Наталья взяла букет. Небольшой букет идеально подошел к ее серебристому платью.

Жанна обошла ее кругом, восторженно кивая головой.

– Замечательно! Ты выглядишь как сказочная принцесса!

– Что ж уж так мелко! Не прынцесса! Королевна! – Наталья так похоже изобразила мачеху из «Морозко», что Жанна покатилась со смеху.

– Я все забываю, что ты великолепная актриса! Тебе бы в театре выступать.

– Я сейчас! – и Наталья отправилась в ванную.

– Что ты собираешься делать?

– Смою краску.

– Ни в коем случае! Ты должна сразить Сашку наповал.

– Жанна, тебе что, Павел не все сказал?

– Он мне сказал только, что Сашка сделал тебе предложение и вы едете сегодня регистрироваться.

– Жанна, ты ведь не дура. Неужели ты думаешь, что Александр внезапно воспылал ко мне неземной любовью?

– Ну, почему внезапно? Он к тебе давно приглядывается. Думаю, он еще не понял, что с ним случилось. Но поймет. Со временем. Не совсем же он дурак.

– Он любит Аню.

– Чушь! Он выдумал себе неземную любовь и теперь ему стыдно от нее отказываться. Но это только детство.

– Он так не считает.

В комнату без стука зашел Александр. Как Павел и говорил, на нем был темно-серый костюм с шелковым жилетом и серебристым галстуком, и выглядел он торжественно и импозантно.

– Извините, но дверь была открыта. Наталья, ты готова? – он бросил оценивающий взгляд на невесту, и в его глазах проскочила какая-то непонятная искорка.

Жанна экспансивно воскликнула:

– Ух ты, как вы подходите друг другу!

Александр предупреждающе нахмурил брови, и она замолчала, хотя ей очень хотелось их поздравить. Наталья взяла принесенный Жанной букет и ответила жениху поневоле:

– Готова. Поехали?

Обернувшись к Жанне, он строго указал:

– Жанна, попрошу тебя раньше времени не болтать!

Та развела руками, как бы говоря: мог бы об этом и не просить. Они вышли на улицу. К их удивлению, Александр приехал на отцовском Ниссане, а не рабочей Ниве.

– Может, ты с нами поедешь? – Наталья чувствовала, что дружеская поддержка была бы кстати.

Жанна посмотрела на каменное лицо Александра и отказалась. Наталья села на переднее сиденье и аккуратно расправила складки платья. Александр тронул с места. Жанна принялась махать им вслед.

Они молчали всю дорогу, как незнакомцы. Наталья волновалась, Александр внешне был совершенно спокоен.

В районном центре Александр остановил джип возле двухэтажного пристроя к высотке. На табличке возле дверей золотыми буквами сияло «Отдел записи актов гражданского состояния». Они прошли внутрь. В фойе было пусто, только у лестницы стояла невысокая пухленькая женщина со светящимися любопытством глазами. Завидев их, она прямо-таки кинулась к ним и запрыгала вокруг Александра. Наталье она показалась похожей на шустрый резиновый мячик.

– Здравствуйте! Сашка, как здорово! Я так за тебя рада!

– Привет, Женя! А уж я-то как рад! – это прозвучало с откровенным сарказмом, но Женя этого не заметила.

Продолжая так же подпрыгивать от возбуждения, она выпалила:

– Вы что, одни?

– Ну да. Так романтичнее, не находишь?

Тут уж и до восторженной Жени стало доходить, что здесь что-то не так. Она перевела вопросительный взгляд на Наталью, но та улыбалась безмятежной рассеянной улыбкой, подражая какой-то актрисе из зарубежного фильма.

Женя постаралась принять официальный вид.

– Хорошо! Пошли!

И они принялись подниматься по лестнице. Внезапно зазвучала музыка, и Наталья вздрогнула. Для нее марш Мендельсона уже звучал. И ничего хорошего он ей не принес. Она искоса посмотрела на Александра. Он шел с немного кривоватой улыбкой, но уверенно. А вот Наталье захотелось развернуться и удрать.

Будто почувствовав это, он покрепче прижал к себе ее локоть, и она поняла, что побег отменяется. Она наклонила голову и тихонько рассмеялась. Какая же ерунда порой приходит в голову! Убегать надо было раньше!

Он скептически посмотрел на нее. Радуется. Конечно, чего ей не радоваться?! Заловила такую рыбку! Думает, теперь все пойдет как по маслу? Что ж, скоро убедится, что это далеко не так.

В одиночестве под звуки свадебного марша, обоим казавшимся похоронным, они зашли в зал бракосочетания. Александр прочитал некоторые из напутствий молодоженам: «Любите друг друга! Берегите друг друга! Уважайте друг друга!», и они представились ему издевательством. Он крепче сжал губы, чтоб не ляпнуть что-нибудь не к месту.

Наталья справилась с неуместным смехом и стояла перед торжественной регистраторшей прямая и бледная. Оба не улыбались. Женщина, читающая красивые торжественные слова, чувствовала себя как на поминках. Но стоически дочитала все до конца. В заключение разрешила:

– Теперь вы можете обменяться кольцами в знак любви и верности!

Александр очумело повертел головой и сказал:

– Потом купим.

Сделав вид, что это вовсе не редкость, дама продолжила обряд. Молодые расписались в поданных им бумажках и скептически выслушали «объявляю вас мужем и женой». На предложение поцеловать жену Александр прохладно клюнул Наталью в щеку, и той опять стало смешно.

Женя, прибежавшая с фотоаппаратом, предложила им сфотографироваться внизу возле арки. Александр согласился. Молодые встали на фоне поздравления, написанного на арке золотыми буквами.

Посмотрев в видоискатель, Женя объявила:

– Нет, так не пойдет! Давайте улыбайтесь! Это же фото на счастье! Вы его потом детям и внукам будете показывать!

Александр растерянно улыбнулся. Наталья тоже. Несколько раз щелкнув затвором фотоаппарата, Жена довольно заявила:

– Вот теперь нормально! Я фото распечатаю, штук тридцать, и пришлю тебе, Саш. У тебя же родных и друзей не меряно. И файлы отправлю, если нужно будет распечатать еще. Это будет мой свадебный подарок.

Наталья поспешно уточнила:

– Лучше мне. Я адрес напишу.

Недоуменно пожав плечами, Женя согласилась.

Они вышли из ЗАГСа. Деловито посмотрев на часы, Александр предложил:

– Сгоняем за кольцами? А то, когда регистраторша предложила кольцами обменяться, мне так неудобно было. Я про них совсем забыл.

– А зачем? Не думаю, чтоб они нам понадобились.

– Как хочешь, – Александр демонстрировал завидное равнодушие, явно желая ее смутить.

У нее защемило сердце, но она высокомерно улыбнулась.

– Поедем обратно?

– Ты ничего здесь купить не хочешь?

Наталье много чего надо было купить, но она отрицательно покачала головой.

– У меня все есть.

– Отрадно слышать. А то когда мать приезжает сюда, ее приходится несколько часов дожидаться. Пока все магазины не обойдет, все не перемеряет, домой не едет. Морока.

С этими словами он открыл джип и сел на место водителя. Наталья села рядом. Чувство было странное. Радость и горечь, желание и отрицание. Все так переплелось, что она не могла определить, чего больше.

А вот Александр твердо знал, что все происходящее ему не по нраву. Как он будет объясняться с родными? Они наверняка будут крайне недовольны его поспешной женитьбой.

– Можно ведь пока никому ничего и не говорить.

Александр замер. Можно подумать, она и впрямь умеет читать мысли. Немного подумал.

– А что, здравая мысль. По крайней мере, я смогу адаптироваться к ситуации. – Умные слова успокаивали, несли какую-то надежду на мирное разрешение проблемы.

Наталья улыбнулась кончиками губ. Получилось печально и иронично.

– Конечно. Можно будет как-нибудь приспособиться. Беременность еще долго будет не видна. Павел с Жанной все равно никому не скажут.

Он кивнул, принимая ее слова к сведению. Ему до чертиков не хотелось объясняться с матерью и выслушивать ахи и охи родни.

– Ладно. Помолчим пока. – Ему вздумалось спросить о интимной жизни, но Наталья положила голову на спинку кресла и закрыла глаза. Пришлось выяснение этого вопроса отложить до лучших времен.

До Ивановки они доехали быстро. Увидев, что они подъезжают к крайним домам, Наталья попросила:

– Высади меня здесь. Раз уж мы решили скрытничать, то лучше пусть нас вместе никто не видит.

Александр остановился посредине двух усадеб, чтобы машину не было видно из окон, и Наталья вышла. Он поехал дальше, а она свернула на боковую дорожку, по которой ходило мало народу. Быстро дошла до таунхауса, радуясь, что он стоит на отшибе и ее в ее необычном для буднего дня наряде никто не увидел.

Быстро переоделась в сарафан и призадумалась. Времени было всего-то три часа, и казалось, что за такое короткое время ничего судьбоносного произойти просто не могло.

Александр приехал домой и тут же, как на грех, столкнулся с матерью, приводящей в порядок куртину с цветами в палисаднике. Она всплеснула руками.

– Ты куда ездил такой нарядный?

– В райцентр. В сельхозуправление.

– А что мне не сказал? Я бы там по магазинам походила.

– Потому и не сказал, что тебя не дождаться, а мне надо было быстро. Я там и задержался-то всего на полчаса.

– А что, по телефону такую мелочь решить-то было нельзя? – Анфиса Николаевна была полна подозрительности.

Александр вспомнил поговорку, частенько приводимую матерью «материнское сердце все чует». Постарался разозлиться, чтобы отвести ее от ненужных догадок. Потом правда все равно всплывет наружу, но лучше не теперь.

– Мама, объясни мне, кто главный агроном у нас в хозяйстве, я или ты? Почему это ты всегда все знаешь лучше других?

От неожиданного недовольства сына Анфиса Николаевна растерялась. Она-то ожидала, что он будет оправдываться.

– Да ладно. Переодевайся да обедать иди. Отец уже заезжал. Он тебе бумаги какие-то оставил, велел посмотреть.

Александр пошел к себе, ворча по дороге, что все ему только указывают, что ему делать, а помочь никто не хочет. Но это все было сказано для проформы, чтобы скрыть легкую дрожь в коленках. Он себя чувствовав как нашкодивший первоклассник.

Переоделся в обычную рабочую одежду и пошел обедать. Быстро перекусил и стал просматривать оставленные отцом бумаги. Это были прайсы на сельхозтехнику. Внизу была приписка, сделанная рукой отца: «Алексей предлагает позиции 1,8,12. А ты как думаешь?»

Александр эти модели считал устаревшими и малопроизводительными. Придется опять спорить и доказывать свою правоту. И почему у них в главных механиках ходит полный ноль?

Работа отвлекла от личных неприятностей, и до позднего вечера он о скороспелой женитьбе и не вспоминал.

Но ночью не спалось, хотя устал он зверски. Чисто по-мужски хотелось женского тела. Он уж было решил пойти к Наталье посреди ночи, ведь она какая-никакая, а жена, но мысль, что утром придется тайком возвращаться в собственный дом, остановила. Может, признаться во всем родителям, да и жить с Натальей, как полагается с женой? А то трусит, как мальчишка. За завтраком родителям все и скажет, какого лешего тянуть?

Но утром пришлось спешить на дальнюю ферму – там прошла гроза со шквальным ветром и с крыши сорвало половину старого шифера.

– Я давно говорил, что крышу менять пора, – бубнил бригадир, с укором глядя на нерасторопное начальство. – Я предупреждал!

Александр несколько раз этим летом был на этой ферме, но никто ему ничего подобного не говорил. Хотя он и сам видел все недочеты.

– Денег не было. Сам знаешь, молочный заводик ставили. И сейчас денег нет. Эх, как не вовремя ремонт понадобился! – раздосадованный Иван Александрович сердито потер затылок. – Но делать нечего. Придется кредит брать. Александр, займись этим ты.

Тот хотел сказать, что он агроном, а не юрист и не экономист, но, помня о своей тайной женитьбе, промолчал. Ни к чему в такое сложное время сердить строгого родителя. Вот будет удобный случай, и он обо всем расскажет.

Но за лето такого случая так и не представилось.