Текст книги "Серебро ночи. Примум. Книга 1"

– А если не отдам, то что?

– Тогда мы убьем и тебя, и твою шлюху! – угрожающе пообещал барон.

– Нет, женщину мы убивать не станем! – тут же зароптали мужчины. – Мы возьмем ее в жены, она красива и родит нам много красивых детей!

Развеселившийся Феррун повернулся к Амирель.

– Слышала? Кому первому ты будешь рожать красивых детей?

Но Амирель было вовсе не смешно. Взмахнув рукой, призывая к тишине, она язвительно приказала Оттавио:

– Не ври, ничтожество! Говори правду, для чего тебе нужен Секундо?

Тот сначала побледнел, потом покраснел, но пересилить приказ не сумел и выпалил:

– Да чтоб измываться над этими ублюдками, зачем же еще! А потом я стану королем в Терминусе! И ты, придурок, воображающий, что я влюбился в твою глупую дочь, будешь ползать передо мной на коленях как жалкий слизняк! А ее саму я живьем кину собакам, пусть жрут ее дряблое тело!

С места вскочил высокий крепкий мужчина в собольей накидке. Амирель решила, что это и есть вождь Сумарума.

– Ты мне жизнью своей клялся, что любишь мою дочь! – взревел он. – И что для тебя нет в жизни важнее процветания корежан!

Барон небрежно отмахнулся.

– Да чего только не сделаешь ради достижения великой цели!

Корежане возмущенно завопили и двинулись к нему угрожающей толпой.

– Стойте! – уверенно приказала им Амирель. – А ты, ничтожный барон, слушай и исполняй то, что приказываю я, Амирель, носительница истинной крови древних королей! Я велю тебе жить с этим народом в мире и почитать его обычаи. И любить свою жену на самом деле, а не ради какой-то нелепой цели. Ты меня понял?

Оттавио покорно склонил голову.

– А теперь все на колени! – Амирель обвела взглядом дружно бухнувшихся перед ней на колени пораженных мужчин. – Повторяйте за мной: «Я люблю свой народ, носящий гордое имя „корежане“, и исполняю все его законы и обычаи».

Все присутствующие в комнате нестройно повторили эти слова.

После этого Амирель разрешила всем встать и вышла из комнаты. Задержавшийся Феррун с сожалением обронил, сердито глядя на все еще не понявших, что произошло, корежан:

– Опять она мне всю забаву обломала! – и вышел следом, оставив за собой ошеломленное молчание.

Догнав Амирель, Феррун показал нужную комнату. Она ждала укоров и обвинений, но он молчал, о чем-то сосредоточенно думая. Амирель робко сказала:

– Похоже, там собрались все главные заговорщики. Хорошо, что мы подоспели вовремя.

– Да, – кратко ответил он, не вступая в препирательства.

Она удивилась. Это странное поведение было так не похоже на его обычную язвительность, что она опасливо осведомилась:

– Да что это с тобой?

Ответа она не ожидала, но он все-таки нехотя сказал:

– Они мне кого-то напомнили. Но кого, я вспомнить не могу. Такое чувство, что мне уже приходилось с ними встречаться, но давно, очень давно. Но когда это было?

– Ты вспоминаешь свою прежнюю жизнь? – Амирель прикрыла глаза. – Мне иногда тоже снится что-то очень странное. Будто я в старомодном платье, таком же, как на портрете королевы Лусии, и говорю с кем-то очень мне дорогим. Но с кем и о чем, не помню.

– Вот и у меня время от времени бывает подобное. Только не во сне, а наяву, – с неожиданной откровенностью признался Феррун. – И я не понимаю, что это и к чему.

Прекращая разговор, открыл дверь в комнату, где на полу, на шкурах, вповалку лежали полуодетые мужчины.

– Бес побери! – выругался он от неожиданности. – Об этом-то я и не подумал.

– О чем не подумал? – не поняла его Амирель, неосознанно разглядывая оголенную грудь спавшего с краю Сильвера. Мускулатура выделялась так рельефно, что походила на камни. Удивительно гладкая кожа так и звала ее погладить. Амирель неосознанно протянула к нему руку и тут же стыдливо спрятала ее за спину, осознав всю постыдность своего нескромного желания.

Феррун встал перед ней так, чтоб заслонить спящих воинов.

– О голых мужиках, о чем же еще?

– Почему тебя это тревожит? – Амирель почувствовала, что сейчас упадет рядом с Сильвером и тоже заснет мертвецким сном. – Здесь же тепло и никто не замерзнет…

– Женщинам нельзя смотреть на обнаженных мужчин! – категорично заявил раздосадованный Феррун.

– У меня четверо братьев, – отмахнулась от его нелепых слов Амирель. – Неужели ты думаешь, что я еще чего-то у вас не видела?

Феррун так разозлился, что аж замахал руками.

– Одно дело – братья, – возмущенно заявил он, – и совсем другое – чужие мужики.

– А что, у чужих мужчин есть что-то такое, чего нет у родных? – Амирель и сама не понимала, для чего его дразнит. – Интересно было бы посмотреть, что это такое.

Ферруну очень хотелось устроить ей за столь бесстыжие слова хорошую головомойку, но что-то глубоко внутри запрещало ему прикасаться к женщине с недобрыми намерениями. Откинув со лба мешающие волосы, он с досадой пробормотал:

– Вот ведь навязалась на мою голову! – потом кинул в угол, на лежавшую там шкуру, свой плащ шелковой изнанкой наверх и приказал: – Ложись спать, не то упадешь от усталости!

С сожалением посмотрев еще раз на привольно раскинувшегося Сильвера и представив, как бы ей было хорошо рядом с ним, Амирель прошла к устроенному мужем ложу и рухнула на него, засыпая уже в воздухе. Феррун улегся рядом на боку, отгораживая ее от остальных своим телом.

Уснул сразу, но все равно слышал во сне, как по узким деревенским улочкам ходят люди, как в сарае, приспособленном под конюшню, всхрапывают застоявшиеся кони, как вдалеке, в лесу, гулко ухает над своей добычей довольный филин.

Глава четвертая

Первым в комнате проснулся Сильвер. Встал, потянулся, зевнул и тут увидел лежащих в обнимку Амирель с Ферруном. Девушка безмятежно спала, доверчиво уложив голову на грудь мужа, а тот по-собственнически обнимал ее за талию. Эта идиллическая картинка так поразила и возмутила Сильвера, что он в ярости заскрипел зубами и стремительно выскочил вон. Настроение, еще недавно бывшее вполне радужным, немедля скатилось вниз.

Проснувшийся следом Алонсо проследил за ним все понимающим взглядом и с ненавистью посмотрел на Амирель. Это она виновата в том, что его всегда веселый и неунывающий друг стал мрачнее тучи! Скорее бы вернуться в Терминус и больше не видеть эту коварную девицу! Алонсо был убежден, что она настоящая колдунья, ведь она околдовала друга, и все ее поступки тому подтверждением. Недаром в Северстане ее хотели сжечь на костре – дыма без огня, как известно, не бывает.

И пусть она вылечила его, Алонсо, но за это ему нужно благодарить исключительно Ферруна, заставившего ее ему помочь. В общем, нужно сделать все, чтоб Амирель никогда не попадалась на дороге Сильвера, ведь другу даже смотреть на нее больно. И он постоянно из-за нее сталкивается с Ферруном, что попросту опасно.

Вернулся Сильвер с мокрыми волосами, с которых ручьем ему за шиворот стекала ледяная вода. Алонсо догадался, что друг сунул голову в стоявшую у входа в дом бочку с водой, чтоб охладить вспыхнувшую ревность, и еще больше рассвирепел на Амирель.

Сильвер переоделся в свою одежду, выудив ее из кучи, оставленной у дверей выстиравшими и высушившими ее женщинами. Потом громко скомандовал:

– Подъем!

Мужчины тотчас по-военному быстро поднялись и принялись переодеваться, не обращая внимания на проснувшуюся Амирель. Та быстро выскользнула за дверь и прошла на улицу, не желая смотреть на голые мужские тела.

Феррун поднялся тоже и, недовольно пофыркивая, вышел вслед за ней.

– Надо приготовить еду и оседлать лошадей, – сказал, сумрачно глядя на тусклое солнце, встающее над горами. – До чего же здесь скучно! – взорвался, посмотрев вокруг. – Бледное, блеклое, некрасивое! Когда же мы, наконец, отсюда уедем!

Он пробежал к конюшням и принялся одного за другим выпускать застоявшихся коней. Те вылетали во двор, пробегали круг и подскакивали, давая в воздухе козла всеми четырьмя конечностями. Агфе, хотя и не застоялась, вела себя точно так же – видимо, правило «дурной пример заразителен» было верно и для лошадей.

Выпустив всех, Феррун прошел к стоявшему вплотную к дому вождя пристрою. Амирель пошла за ним. От пристроя, служившего кухней, тянуло чем-то вареным, скорее всего, мясом, а может быть, и дичью, – нос Амирель не был таким чутким, как у мужа. Есть захотелось так, что она, забыв о приличиях, первой прибежала к дверям. Но потом все-таки остановилась, не в силах отринуть внушенное с детских лет правило: мужчины всегда идут вперед. Неважно куда. Им первым достается и опасность, и вкусная еда.

Амирель считала, что это вполне справедливо.

Феррун спокойно вошел в дом и обратился к хлопотавшим внутри женщинам, готова ли трапеза. Те с поклонами ответили, что да. И что в дорогу им собрано все, что нужно. Он поблагодарил их и сел за большой стол, прикидывая, не отравлена ли пища. Вчера попытка отравить их с помощью напитка не удалась, не продолжится ли что-нибудь в этом духе сегодня? Он не очень надеялся на благоразумие барона, тем более что Амирель не запретила ему наносить вред иноземцам.

Когда к ним присоединился Сильвер, он предупредил его о возможной опасности. Выслушав, тот с досадой воскликнул:

– Как жаль, что Алонсо потерял свой амулет от ядов.

– А какой в нем прок? – небрежно заметил Феррун, накалывая на прутик, заменявший здесь вилку, кусок оленины. – Нет, Алонсо амулет бы спас, а нас?

Амирель прекратила начинавшийся спор словами:

– Я чувствую яды в пище. Здесь ничего опасного нет.

Феррун по-мальчишески присвистнул.

– Надо же, как мне повезло с женой! – и искоса посмотрел на Сильвера, которому и предназначались эти слова. – Все-то ты умеешь!

Амирель сердито уткнулась в тарелку. И почему почти все произнесенные Ферруном похвалы казались своей противоположностью и ей было не приятно, а досадно?

Сильвер оправдал надежды Ферруна, потемнев и с силой сжав выданный ему пруток для еды. Тот тут же сломался, и Сильвер был вынужден взять другой. Дружный галдеж воинов, выбиравших еду, отвлек внимание от назревавшей ссоры.

Весьма обильно позавтракав, мужчины поблагодарили готовивших еду поварих и вышли из пристроя. Солнце уже стояло в зените, и Феррун приказал Сильверу, чтоб его люди седлали лошадей и грузили мешки с продовольствием, выданным им корежанами.

Вокруг них снова вились мальчишки, и Амирель с сожалением заметила, что девочек среди них не было. Не потому ли так ценят своих женщин корежане, что те являются просто-напросто бесплатной прислугой?

– Да, чуть не забыл, – Феррун был рад снова поддеть Сильвера, – с нами едет служанка Амирель. Ее тут хотели убить, она напросилась с нами.

Если б не прозвучало имени Амирель, Сильвер непременно бы возмутился, но теперь решил посмотреть, что это за служанка такая. Они уже взнуздали коней, приторочили переметы к седлам, когда пришла запыхавшаяся Риялла. Она тоже тащила изрядной величины мешок. Следом за ней с решительным видом шло несколько мужчин.

Подойдя к Сильверу, они зло заявили:

– Это наша женщина, и мы ее не отпустим!

Сильвер не успел ничего сказать, как вмешалась рассерженная Амирель:

– Не отпустите, вот как? А то, что если б не я и не мой муж, то она бы умерла этой ночью, вас не волнует? Или вам приятнее мертвая женщина, чем уехавшая от вас?

Мужчины удивленно переглянулись. Похоже, об этом они слышали в первый раз.

– Это так? – спросил один из них у Рияллы.

Та что-то быстро затараторила в ответ. Она говорила так быстро, что Амирель ничего не поняла. Но вот Феррун понял и угрожающе нахмурился.

– Это ничего не значит! – корежанин попытался отобрать у Рияллы ее мешок, та не отдавала. – Ты останешься здесь! Больше тебя никто бить не будет.

– Конечно, не будет, – снова вмешалась Амирель. – Потому что она едет со мной!

– Ты отвратительная и дурная женщина! – важно сообщил тот, кто отбирал у Рияллы ее мешок. – Тебя надо хлестать розгами каждый день. Если б ты была моей женой, я бы быстро научил тебя покорности. – И презрительно обратился к Ферруну: – Ты не умеешь обращаться с женщинами! Твоя жена глупа и строптива!

Тот, развеселившись, заявил Амирель:

– Слышала? Ты глупа и строптива! Тебя пороть надо каждый день! И не по разу! Может быть, мне этим и заняться?

Слышавшие это дети завизжали, прыгая вокруг Амирель и повторяя: «пороть! пороть!». Риялла, испугавшись, что ее не отпустят из стойбища, обратила к ней умоляющий взгляд. Мальчишки, поощряемые взрослыми, подбежали к Амирель и принялись нагло дергать ее за плащ.

Она вскипела и зловеще объявила:

– На колени! – заметив, что на колени опускаются и пораженные терминцы, поспешно сказала: – Не вы, только корежане. А ты, Риялла, встань рядом со мной.

Со светившимся от счастья лицом та подбежала и встала за Амирель, показав неприличный жест стоявшим на коленях мужчинам. Те дернулись, но подняться не смогли.

– Запомните, – зловеще проговорила Амирель, – женщин обижать нельзя! Они такие же люди, как и вы, и имеют такие же права! Тот, кто посмеет обидеть женщину, будет сурово наказан! Повторите это!

Корежане с выпученными от удивления глазами повторили эти слова. Амирель с нехорошей усмешкой предупредила:

– Тот, кто в вашем племени посмеет нарушить эту клятву, сам превратится в беззащитную женщину! Хорошенечко запомните это! А сейчас идите! И вы тоже отправляйтесь помогать своим матерям! – велела она мальчишкам, тоже стоявшим подле нее на коленях.

Тотчас убежали все, в том числе и те, кто следил за ними издалека и приказ слышать не мог. Испуганные мальчишки, осознавшие, что избежали сурового наказания, пятились, униженно кланяясь. Отойдя подальше, припустили так, что через мгновенье оказались на другом конце стойбища.

– Благодарю вас, моя госпожа! – Риялла попыталась в знак благодарности встать на колени, но Амирель ей этого не позволила.

Сильвер, пораженный столь явными колдовскими способностями Амирель, с трудом оторвал от нее взгляд и пристально вгляделся в новую спутницу. Та была хорошенькой, как куколка, с большими влажными каре-зелеными глазами, толстой русой косой, спускавшейся ниже пояса, и стройной фигуркой. Если ее достойно приодеть, она станет красивее многих терминских женщин.

Заметив, с какой жадностью на нее смотрят изголодавшиеся по женскому телу члены отряда, Сильвер слегка призадумался, к кому же ее посадить. Единственный, кто не смотрел на Рияллу как на вкусную еду, был Алонсо.

Сильвер решился. Он давно заметил, что друг относится к Амирель слишком уж предвзято. Это нужно было исправлять, и он приказал:

– Отправляемся! Алонсо, у тебя жеребец покрепче остальных, возьми к себе в седло эту девчонку. А ты, Чистер, приторочь к своему седлу ее мешок.

Алонсо скривился, но протестовать не решился. Под завистливыми взглядами товарищей прошел к своему Восходу и легко запрыгнул в седло. Риялла с ужасом посмотрела на огромного коня, недобро косившего на нее темным глазом, и зажмурилась от страха.

– Не бойся лошадей, – негромко велела ей Амирель, – ничего плохого они тебе не сделают.

Из переулка выбежала вчерашняя старуха, держа в руках две плотные подушки.

– Благодарение богам! – воскликнула она, увидев всадников. – Я успела! – и положила одну подушку на седло перед Алонсо, другую перед Ферруном. – В подушках шерсть яков, она не скатывается. Ехать девушкам будет удобно.

Феррун возмущенно округлил глаза, собираясь скинуть подушки с Агфе, но Амирель поблагодарила старуху и боком ловко заскочила на лошадь перед мужем.

– Как хорошо! – С удовольствием поерзав на подушке, устроилась поудобнее, плечом привалилась к груди Ферруна и спросила сама у себя: – И почему я не додумалась об этом раньше? Насколько удобнее было бы ехать!

Не знающий, что на это сказать, Феррун лишь понятливо переглянулся с не менее шокированным Алонсо и с горечью произнес одно только слово:

– Женщины!

Посмеиваясь, Сильвер усадил перед Алонсо так и не открывшую глаза Рияллу, вскочил в седло сам и дал команду отправляться. Они проехали по пустынным улицам и только у выезда со стойбища им прощально помахали руками несколько провожающих их женщин.

Алонсо крепко сжал одной рукой талию сидевшей перед ним девушки, другой твердо направлял отвыкшего от узды коня следом за Сильвером. Риялла сидела молча, с зажмуренными от страха глазами. Ее бледное личико, прижимавшееся к его груди, было будто вылеплено из драгоценного фарфора.

Ему стало жаль девушку, и он прошептал в ее ушко, прикрытое светло-русыми волосами, неожиданно пахнувшими свежим жасмином:

– Не бойся, я тебя держу!

Она неуверенно распахнула глаза непривычного для Алонсо каре-зеленого, какого-то болотного цвета, и восторженно посмотрела на него.

– О, ты такой сильный! И заботливый! – и с сожалением добавила: – Наши мужчины вовсе не такие. Они грубые и жестокие.

По сердцу Алонсо прошла жаркая волна, и он внезапно понял, что никогда ее не отпустит. Но тут же встал другой вопрос – как он может привезти домой простолюдинку? И не просто простолюдинку – дикарку из чужой страны. И пусть Феррун везет Амирель как законную супругу, но та помогла ему добыть Секундо, за одно это ее примет как равную любой аристократический род Терминуса. А вот как быть ему? Его отец никогда не согласится на подобный мезальянс. А какие бы сложные отношения ни были у него с лэрдом, тот глава рода, и без его одобрения брак будет признан недействительным.

Но, может быть, он только околдован? Ведь он же был под властью крысиной отравы целый год, наверняка это ему еще долго будет аукаться. Потому и под колдовское очарование он подпадает легче других.

Решив выждать, чтобы понять, нравится она ему сама по себе или это лишь наведенный на него морок, посмотрел по сторонам. Их небольшую кавалькаду возглавлял Феррун с Амирель. Они опять о чем-то яростно спорили, бросая друг на друга негодующие взгляды. Вот просто дети одного отца, повадки один в один, никто не желает уступать, недаром они так похожи внешне.

Едущий за ними Сильвер мрачно хмурился, не спуская влюбленных глаз с Амирель. Это очень плохо, потому что она чужая жена. И пусть даже Феррун отдаст ее Сильверу, ведь церковными клятвами он с Амирель не связан, но сын наместника, знаменитый воин и полководец, не может взять в жены чужую подстилку. Хотя за влюбленного Сильвера он бы ручаться не стал. Но законной женой Амирель ему сделать не дадут. Или он отринет все советы и сделает по-своему?

От тяжких дум начала болеть голова, и Алонсо крепче прижал к себе Рияллу, решив положиться на судьбу.

…Ехать боком, сидя на мягкой подушке, было куда приятнее, чем в жестком седле, и Амирель с удовольствием расслабилась, прижимаясь к крепко державшему ее мужу. Краем глаза она видела мрачное лицо едущего следом Сильвера и даже понимала, отчего тот сердит, но слишком устала, чтобы отстраниться от Ферруна.

Поспать этой ночью ей удалось не более трех часов, поэтому она задремала, больше ни о чем с мужем не споря. Пусть себе думает, что победил ее в глупом споре, стоило или нет угрожать мужчинам, даже если они и такие дикие, как корежане. Ведь превращать их в женщин за невыполнение клятвы, по мнению Ферруна, было чрезмерной карой.

Амирель и сама не знала, для чего сказала это. Как подобное наказание будет происходить воочию, тоже понятия не имела. Да и к чему ей это знать? Поживем – увидим. Сейчас, когда дорога разведана, наверняка найдутся желающие посмотреть, что это за народ такой – корежане, так что со временем они узнают, что станется с теми, кто посмеет обидеть женщину.

До болот они добирались быстрой рысью почти неделю. Амирель размышляла, сколько же времени бы они затратили, идя пешком, и радовалась, что барон Оттавио хотя и оказался подлецом, но лошадей сохранил. Пусть он надеялся использовать их сам, но получилось, что невольно принес изрядную пользу отряду Сильвера.

Было холодно, но они с Рияллой, выросшие там, где холода вовсе не редкость, не считали легкий морозец такой уж напастью. А вот терминцы мерзли, натягивая на себя меховые плащи и даже напяливая на головы зимние шапки.

Впервые надев ее, Сильвер еще в пещере спросил у Амирель, не находит ли она эту ужасную шапку безобразной?

Удивившись, она заверила, что это шапка как шапка и что в ее стране многие носят такие. Сейчас и Риялла, увидев шапки, скроенные по образцу треухов ее страны, заметила мельком, что мужчины надевают их лишь тогда, когда ударяют настоящие морозы. На это воины ей ответили, что уши они обморозить не желают, поэтому будут носить шапки сейчас.

Посмеиваясь на эту перепалку, Сильвер спросил у Рияллы, замерзли ли болота. Подумав, она сказала, что должны, но точно она не знает, потому что никто из охотников туда давным-давно уже не ходил.

– Почему? – Сильвер не мог этого понять. – Ведь на болотах полно дичи. Настрелять можно даже больше, чем в лесу.

– Я была слишком маленькой и толком не помню, но последняя группа охотников, ходившая туда зимой, не вернулась, и никто не узнал, почему. Тогда вождь, не Сумарума, а старый, что был до него, запретил на них ходить. Если кто там и охотился, об этом не говорил, потому что нарушать табу вождя нельзя никому.

Сильвер призадумался. В прошлом году болота они преодолели одним махом, даже не задумываясь об опасности. Стояли такие же, как теперь, холода, показавшиеся им жуткими, и большая часть болотины благополучно замерзла, но и тогда частенько виднелись непокрытые льдом бочаги, из которых поднимался ядовитый зеленоватый туман и на поверхности с ужасающим треском лопались вонючие пузыри. Воины благополучно обходили эти смертельные ловушки, ведя лошадей на поводу. Что-то будет теперь?

К болотам прискакали уже к вечеру. Над безжизненной белой равниной с редкими проплешинами курился беловатый дымок, будто там, под коркой льда, кто-то варил дьявольское зелье. В воздухе пахло чем-то противным, то ли гарью, то ли тухлятиной.

Потянув носом, Риялла уверенно сказала:

– На болотах есть огненные очаги. За нашим лесом тоже есть болото, хоть и не такое огромное. Так вот, когда летом очень сухо, часть болот начинает гореть. И этот огонь не потухает несколько лет, даже зимой, потому что горит глубоко под землей. Но если встанешь на место горения, можно провалиться внутрь, и тогда огонь вырывается наружу. Теперь я понимаю, почему отсюда не вернулась последняя группа охотников. Они наверняка провалились в огненный бочаг.

– Вот этого нам только не хватало, – простонал Сильвер, с опаской вглядываясь в туманную дымку над болотом. – Да, когда мы шли сюда, здесь так не воняло и болото промерзло насквозь. Что делать будем?

Все посмотрели на как всегда равнодушного к неприятностям Ферруна. Тот соскочил с Агфе, снял Амирель и спокойно объявил:

– Я собираюсь поесть и лягу спать. А уж вы как хотите.

Сильвер приободрился. В самом деле, чего это он раскис? Хотя и понимал, отчего, но не признался бы в этом никому: он боялся за Амирель. Теперь, когда рядом с ним была его хоть и недоступная, но любовь, он стал страшиться многих, порой надуманных, опасностей. Объявив привал, подошел к бескрайнему белому полотну, посмотрел вдаль и горестно вздохнул. Как им его преодолеть?

Услышав за спиной легкие шаги, даже не оборачиваясь, понял, что к нему подошла Амирель.

– Риялла приготовила перекусить. Такая шустрая девчонка, я так не умею.

Он кивнул.

– У нее условия жизни были соответствующими. Тебя же не наказывали по пустякам с раннего детства, стараясь сломить волю и превратить в угодливую рабыню.

Амирель жалостно вздохнула.

– Да, жизнь в племени корежан для женщин тяжела. Надеюсь, после моего запрета мужчинам обижать женщин она станет хоть чуть-чуть полегче. – Качнувшись к нему, но так и не дотронувшись, хотя этого ей очень хотелось, с сочувствием спросила: – Но ты слишком обеспокоен, чтобы идти есть?

Мужчина подвинулся поближе, вдыхая свежий аромат ее кожи и думая только о том, сможет ли он когда-нибудь обнять ее так, как хочется, и ответил:

– Я размышляю, как нам идти дальше через это болото. Меня страшит подземный огонь. И как его обойти, не представляю.

Она тоже окинула оценивающим взглядом бескрайнюю равнину, через которую им предстояло перебраться, и разумно предложила:

– Подумаем об этом завтра. Сегодня слишком поздно, и мы все устали. Давай отдыхать. Иди перекуси, все уже едят.

Сильвер резко повернулся и обвел жарким взглядом ее лицо. Она отшатнулась и опустила глаза.

– Я даже не знаю, что тебе сказать. Пожаловаться на судьбу, что Феррун встретил тебя первым, не имею права, – не будь этого, мы никогда бы не встретились, потому что я обычный человек и отбить тебя у жаждущей кровавых развлечений толпы в одиночку никогда бы не сумел. Но и жить без тебя я не смогу.

Она быстро подняла на него синий взгляд и робко улыбнулась.

– Ты мне несколько раз снился. Но наутро сон забывался. Вернее, не сам сон, а твое лицо. Но теперь я точно знаю – это был ты.

– Я тоже видел тебя во сне. А это значит, что мы предназначены друг другу Провидением. Ты уйдешь ко мне от него? – быстро спросил он, обрадованный ее признанием.

– Как это? – у нее по сердцу пробежал неприятный холодок. – Кем я буду?

– Любимой женой, – без сомнения заверил он.

Она осуждающе покачала головой.

– Ты не сможешь. Тебя никто не поймет. Даже если у вас и существуют разводы, я не верю, чтоб разведенные женщины выходили замуж. А уж если наш брак с Ферруном, заключенный в Северстане, в Терминусе недействителен, ты тем более не сможешь взять в жены жалкую амару.

– Это не беда, – твердо соврал он. – И я уверен, что ни отец, ни старший брат не будут против моего выбора.

Она грустно улыбнулась, без труда почувствовав его ложь. Ничего не ответив, пошла к горевшему возле высокой сосны костру. Там хлопотала Риялла, накладывая мужчинам еду из котелка под их громкие похвалы. Амирель заметила, какие ревнивые взгляды при этом бросал на девушку Алонсо. Ее осенило – вот кто честно расскажет ей о нравах и обычаях Терминуса! Нужно просто улучить подходящий момент и хорошенько его обо всем расспросить.

Наступила ночь. Снова на голой земле были расстелены теплые плащи. Феррун лег между отрядом и женой, а Риялла пристроилась подле своей госпожи и защитницы. Уснули все быстро, не выставив караульных – Феррун надеялся на свой тонкий слух да на чуткое ухо своей лошадки.

Утром, собравшись у костра и наскоро перекусив, принялись обсуждать, как перебраться через горящее болото.

– Ждать чудес мы не можем, – Сильвер с силой потер шею и помотал головой – он отлежал ее этой ночью: под голову попал неудобный бугорок, – летать тоже не умеем. Но нужно спешить, я чую, что дома не все ладно.

Заметившая его боль Амирель подошла к нему сзади и ласково положила руки на голую кожу затылка. Феррун напрягся и чуть было не вспылил, но сдержался, лишь осуждающе поджав губы.

От ладоней Амирель несколько секунд лился зеленый свет, потом она отняла руки. Дернув головой и не ощутив боли, Сильвер благодарно поклонился ей и сказал:

– Как хорошо иметь в своем отряде таких лекарей, как ты и Феррун. Но все-таки как нам перейти это чертово болото и не попасть в огненные ловушки?

Феррун поднял камень и зашвырнул его так далеко, что никто не увидел, где он приземлился, но зато все услышали зловещее «чпок» и разглядели взвившийся над белой равниной столб темно-коричневого зловонного дыма.

– Демон все побери! – дружно выругались расстроенные увиденным воины. – Да это не болото, а подземное пожарище!

– Жаль, что я не умею летать, – задумчиво проговорил Феррун. – Тут и никакие зверушки не помогут.

– А почему не помогут? – Амирель безотрывно смотрела на не уменьшающийся столб черного дыма с проблесками рыжего огня. – Те же мыши наверняка чувствуют, где земля теплая, а где нет.

– Для этого они должны пройти целиком всю дорогу до конца, а не завести нас в ловушку. Ведь огненный бочаг может ждать нас в любом месте, – возразил ей Феррун.

– Мыши? – воины изумленно смотрели на Амирель. То, что она каким-то образом договорилась с медведем, знали все, но то медведь, почти разумное существо, а тут безмозглые мыши.

– А кто зимует на болоте сейчас? – спросила Амирель у Рияллы.

– Есть птицы, есть мелкие животные, мыши тоже есть, но они белые, полевки тут не живут. Как они называются, не знаю. Но разве они могут нам чем-то помочь? – В это девушка поверить не могла. На ее памяти никто не обращался за помощью к животным, тем более диким.

– Моя жена на многое способна, – заявив Феррун, с удовольствием отметив, как перекорежился Сильвер от слов «моя жена». – Можно позвать этих странных белых мышей, но как они покажут нам дорогу? Нам же нужно, чтоб они знали весь путь от начала до конца и могли провести по безопасному месту. Не думаю, чтоб они со своими безмозглыми головками были способны на подобное.

Амирель посмотрела в небо.

– Полагаю, стоит позвать птицу, причем такую, чтоб она чувствовала или даже видела, где болото горит, а где можно пройти спокойно. Но есть ли такие птицы здесь?

Немного подумав, Риялла сказала:

– На болотах часто водятся филины, но они ночные птицы и днем не летают. А ночью мы ничего не видим.

– Я ночью вижу все, – Феррун высокомерно усмехнулся. – Это вы ничего не видите, слепые кроты.

– Это мысль! – Сильвер повернулся к Амирель. – Ты сможешь позвать филина?

Она неуверенно согласилась:

– Наверное. Надо попробовать. Ты хочешь ехать ночью?

– Придется. Феррун сможет увидеть птицу, показывающую нам путь. А мы пойдем за ним. Тем более ночи сейчас лунные, довольно светло.

У Рияллы перехватило дыхание от ужаса. И зачем только она пошла с терминцами на верную смерть? Но, посмотрев на спокойные лица стоящих вокруг мужчин, немножко успокоилась, решив довериться своей госпоже. Ничего другого все равно не остается, ведь возвращаться ей некуда.

– Есть другие предложения? – спросил Сильвер у членов отряда.

Все промолчали, понимая, что другого выхода нет и, сколько б они тут ни просидели, он не появится.

– Тогда давайте поспим перед опасной дорогой, – посоветовал Сильвер и первым отправился расстилать плащ.

Амирель долго лежала, представляя так и сяк, что она должна будет показать филину, чтоб тот сделал все правильно. Запомнив ряд картинок, тоже уснула, не обращая больше внимания на неприятный запах гари, тянущийся с болота. Проснулась поздним вечером от шума. Воины уже собирались, у костра суетилась Риялла.

Амирель быстро поднялась, свернула плащ, прицепила его к седлу Агфе. Лошадка ткнулась в ее руку, будто прося помощи и защиты. Амирель ласково погладила ее, но ничего утешительного пообещать не могла.

Быстро поужинав, отряд в боевом порядке подошел к самому краю болота. Все выжидающе уставились на Амирель. Она зажмурилась и представила себе филина. Этих важных птиц она видела, пара из них гнездилась в башне замка элдормена Аверна, где она была заперта в ожидании насильственной свадьбы. Амирель хорошо их рассмотрела, стоя лунными ночами возле окна своей комнаты и безнадежно глядя на окружающие горы.