Текст книги "Антизолушка"

Тот вмиг напрягся и слегка попятился назад. Всё ясненько. Для чего соседка, к тому же не имеющая детей, заявляется на день рождения десятилетнего мальчишки? Естественно, с одной-единственной целью: охмурить его несчастного дядьку. Настроение резко упало. Что за год начался?! Не одна пристанет, так другая, никакого покою от этих навязчивых баб нет.

Гости шумной толпой стали усаживаться за стол, кто где хотел. В результате хитроумных манипуляций мать умудрилась усадить рядом сына и соседку и, к негодованию Ильи, родня немедля начала считать их парой. Только что «горько» не кричали, и на том спасибо.

Галина вела себя весьма раскованно, заставляя его прыгать вокруг себя, как заштатного официанта: то салатик ей накладывать, то винцо наливать. Причем понравившийся ей салатик надо было притащить с одного конца стола, а красное сухое вино, поскольку ничего другого она принципиально не пила, с другого.

В общем, он безостановочно бегал вокруг немаленького стола, нарываясь на поощрительные замечания родственников. Через два часа этой изощренной пытки у него осталось единственное желание: укрыться от ее навязчивых поручений в своей комнате. Он тихонько вышел из-за стола и уже был на полпути к осуществлению своей мечты, как в коридоре его перехватил дядька, старший брат отца. Радостно стукнул племянника по плечу и прямо спросил, когда же свадьба.

– Мне, понимаешь, до свадеб молодого поколения не дожить, одна надежда на тебя. Ты ведь у нас последний не захомутанный остался.

Илья замучено посмотрел на веселого дядю Петю.

– Какая свадьба? Вам что, плохо, когда другому хорошо?

Дядька вытер с распаренного лба испарину и распахнул пиджак, вывалив наружу объемный живот. Мудро поучил недалекого племяша:

– Да ведь хорошо-то до поры до времени. Погулял, и будет. Давно жениться пора. И Галя эта очень неплохая курочка. Есть за что подержаться. А чего долго выбирать? Чем больше выбор, тем больше мучений. Как ни старайся, всё равно промахнешься. Повезет, так повезет, не повезет – еще раз попытаешься. Опыт уже будет.

Следом за дядькой подошла тетя с тем же вопросом, за ней двоюродные сестры. Покрывшийся холодным потом Илья сбежал от неудобных расспросов к себе, но туда тут же заглянула Галина, решившая, что он уединился исключительно для того, чтобы без препон с нею поговорить.

– Можно? – и, не дожидаясь разрешения, вошла, как к себе домой.

Хозяин саркастически смотрел на то, как она устраивается на диване в нескромной близости с ним. В голове панически мелькнуло: придется ставить на дверь замок. Для усиления личной безопасности. Хоть и смешно запираться на ключ в собственной квартире.

Гостья снисходительно посмотрела на него большими карими глазами, не изуродованными глубокими мыслями. Не подозревая о его неприязненных мыслишках, устроилась поудобнее, закинув нога на ногу, отчего ляжки стали точь-в-точь как пара пуховых подушек, и пристально оглядела его холостяцкую берлогу. Он похвалил себя за то, что вчера на совесть прибрался. Во всяком случае, пыли ей здесь не найти. Но она, никак не прокомментировав состояние комнаты, подняла книгу Толкиена, неаккуратно брошенную им на стуле страницами вниз, рачительно закрыла ее и назидательно указала:

– Книги так оставлять нельзя, они от этого портятся! – прочитала название и пренебрежительно фыркнула: – А, фантастика какая-то! Терпеть ее не могу! Читать начинаешь, так аж с души воротит! Эльфы какие-то дурацкие, гномы! Вы, Илья, прямо как маленький! Всё сказочки читаете! Правильно ваша мама говорит, что вам давно жениться пора, вы свои социальные функции не выполняете!

Илья почувствовал, как изнутри всплывает жгучее желание отправить гостью к чертовой матери. Но хорошее воспитание пересилило, и он остался сидеть, где сидел, стоически помалкивая. Даже не дернулся, когда Галина положила пухлую ручку ему на колено и, совершенно уверенная, что он млеет от восторга, медленно повела пальчиками вверх с видом записной соблазнительницы. Полуприкрыв глаза, уничижительно следил, где же она остановится. Ноготок замер в паре сантиметров от ширинки.

Искусительница, помедлив, бросила недовольный взгляд на незапертую дверь. Он осклабился. Понятненько! Если бы на дверях была защелка, его бы уже раздели и употребили. Исключительно в лечебных целях, как супер-витамин. Ведь всем известно, что мужская сперма – лучшее лекарство от женских болячек. Тихо проговорил, чуть наклонясь к ее ушку, как будто в комнате был кто-то посторонний:

– Приемчики совершенствовать надо! Заезженные слишком!

Девица пораженно отшатнулась, выпучив и без того большие глаза, отчего стала похожа на накрашенную сову.

– Какие приемчики?

– Соблазнения. Меня на днях одна дамочка обольщала точно так же. Причем прямо на рабочем месте.

Осознав, что она не одна такая, Галина нервно зарделась, но не смогла пересилить желания перенять передовой опыт.

– И что, ей это удалось?

Он энергично кивнул.

– Конечно! Она получила, что заслужила! – вальяжно раскинул руки по спинке дивана, закинул нога на ногу и окинул Галину нарочито ленивым раздевающим взглядом. – Но по второму кругу это уже не интересно! Не возбуждает, честно говоря! Так что давайте что-нибудь эксклюзивное! – и задумчиво предположил: – Может, меня заведет стриптиз на столе? – прищурившись, посмотрел на свой письменный стол, оценивая, выдержит ли старикан ядреное тело дамочки.

Галина сердито нахмурилась, не одобряя столь развязного поведения потенциального мужа, но тут, будто показывая гостье, что ей нужно делать, из-за дивана выбрался Мурзик, легко вскочил на стол и стал прохаживаться по нему туда-сюда, легонько помахивая кончиком вздернутого пушистого хвоста и поглядывая на людей коварным желтым глазом.

Гостья разгневанно посмотрела на кота, потом перевела возмущенный взгляд на смеющегося хозяина и сочла, что это низкий заговор. С королевским достоинством поднялась, одернув задравшийся подол. Открыла было рот, чтобы прямо сказать всё, что думает о наглой парочке, но ее опередил Мурзик, хрипло промяукавший на своем кошачьем языке что-то донельзя непристойное. Она вздрогнула, покраснела и, не сказав больше ни слова, гордо выплыла из комнаты.

Через мгновенье Илья услышал, как негодующе хлопнула входная дверь. Свобода! Шлепнулся на спину, по-щенячьи болтая ногами и повизгивая от сброшенного напряжения. Мурзик тоже был откровенно доволен собой. Перепрыгнув со стола на диван к хозяину, стал настойчиво тереться об его плечо, требуя заслуженной награды. Илья благодарно почесал кота за ухом.

В комнату осторожно заглянул взлохмаченный отец без пиджака, в сбившейся набок кремовой рубашке. Быстрым взглядом окинул освобожденный плацдарм, никого не заметил и только тогда спокойно вошел. Сел рядом с сыном на диван и хлопнул его по ноге.

– Что, очередную выпроводил? И чего ты им такое говоришь, что они стрелой от тебя вылетают?

Илья лениво сообщил, вполне удовлетворенный поворотом дела:

– Да просто поведал по секрету, что не одна она желает дорваться до моего бренного тела.

Отец насмешливо посопел.

– Да уж, больно эта Галина прыткая. Еще немного, и за столом свадьбу бы объявила. Как только она тут тебя в охапку не зажала и не снасильничала? Что бы ты тогда делал? На помощь стал звать?

Илья иронично подтвердил, продолжая благодушно почесывать Мурзика за ухом:

– Обязательно. Караул бы кричал и папу с мамой на выручку требовал. Мне в одиночку с ней точно не сладить.

Отец громко захохотал, со звоном шлепнув себя по коленям.

– Да уж. Нашла тебе мамочка невесту. Сама бы потом от нее в три голоса рыдала. Это же капрал в юбке, а не женщина!

Сын не удивился. Все последние годы у отца с матерью шло негласное соревнование по навязыванию сыну очередной невесты. Причем невесту, выбранную соперником, каждый категорически отвергал.

Отец, обрадованный исчезновением нелюбезной сердцу кандидатки, поднялся и посоветовал на прощанье:

– Ну, ладно, пойду к гостям. А на твоем месте я бы прогулялся. Вечерок чудный, погода – благодать. Пойдешь гостей провожать, да и задержись чуток. И здоровью польза, и с матерью объясняться некогда будет. Завтра тоже проблем не будет, тебе ведь с утра пораньше на работу.

Илья воспользовался этим жизнезнающим советом и провожал припозднившихся гостей почти до двенадцати ночи. Когда пришел домой, уморившаяся за день мать уже спала, чему избежавший нотации сын был очень рад. Ложась в постель, слышал, как за стенкой привычно переругиваются сестра с мужем. Опять чего-то не поделили.

Он помрачнел и засомневался в собственных поступках. Может, зря он так с Галиной? У нее своя квартира. Ушел бы к ней, глядишь, со временем и привык бы к ее наполеоновским замашкам. Зато сестра переехала бы в освободившуюся комнату и смогла время от времени отдыхать от перебравшего муженька.

Илья прекрасно представлял, что происходит в соседней комнате: Валерию после горячительного необходим здоровый секс, а сестра не терпит пьяного супруга. В подтверждение его догадки послышался звук крепкого удара, последовавший за ним глухой стук и протестующий вскрик Валерия.

Ага, опять Ольга врезала прилипчивому муженьку от всей души, и бедняга грохнулся с нестойких ножек на приглушивший звук падения пушистый афганский ковер. Да уж, сестра может позволить себе распустить ручки, поскольку отец с братом всё равно не дадут в ее обиду. Муженек тоже давно это усвоил. Поэтому, не пытаясь больше взобраться на тернистое супружеское ложе, покорно заснул на ковре, свернувшись неприкаянным калачиком.

Илья, слегка опасаясь, что от излишне съеденного спать будет тяжеловато, тоже уснул, и спал без сновидений, в эту ночь ни разу не проснувшись от почудившегося ему запаха нежных Лизонькиных духов.

На следующий день в отделе появился Лешик. Несколько похудевший, с тенями под глазами, но бодрый и живой. Довольный собой, гордо поведал коллегам, что в наступившем году вел себя образцово-показательно и даже в вытрезвителе не побывал ни разу!

Владимир Иванович, у которого были совершенно другие представления о достойном поведении, от греха подальше отправил Лешика в командировку, чтобы не маячил перед глазами и не бередил душу. Баранов беспрекословно уехал в отдаленный северный район, понимая, что больничный, полученный им по причине несуществующего ОРВИ, начальнику понравиться никак не может.

Во вторник после обеда у входа требовательно пропел звонок. Игорь нехотя пошел открывать. Через минуту вернулся, предупреждающе округлив глаза. Следом за ним в отдел вплыла Вера Гавриловна, милая дама под пятьдесят лет, хотя ей никто не дал бы и тридцати пяти. Она громко поздоровалась, в ответ по комнате пронесся тихий восхищенный гул. В синем брючном костюме и серебристой водолазке под горлышко, украшенной изящным серебряным колье, гостья выглядела образцом деловитой элегантности. Даже темные волосы в строгой гладкой прическе лежали один к одному.

Владимир Иванович, как истый джентльмен, тут же вскочил при виде дамы. Генрих немедля последовал его примеру. Игорь и Илья, не сговариваясь, продолжали сидеть, у них тут не палата лордов. Вера Гавриловна, сделав соответствующие выводы о воспитании присутствующих мужчин, успокаивающе положила руку на плечо Владимира Ивановича, заставляя сесть обратно. Сама тоже присела на стул, стоявший рядом. Заинтересованно осведомилась:

– Владимир Иванович, насколько я знаю, к нам поступили новые компьютеры?

Тот утвердительно кивнул. Гостья оживилась.

– А можно поставить один из них Лизоньке Королевой? У нее такой старый.

Огорчившись, что не может немедля исполнить эту просьбу, Владимир Иванович широко развел руками.

– Компов уже нет, Вера Гавриловна. Они все розданы в районы по разнарядке, подписанной Олегом Геннадьевичем. Если бы вы сказали раньше…

Вера Гавриловна опечалилась, но попыталась исправить положение, подключив личное обаяние. Положила ухоженную ручку на его рукав и спросила низким бархатным голосом:

– Неужели ни одного не осталось?

Он покачал головой, не сводя взгляда с ее блестящих ноготков, мирно устроившихся на его локте, медленно розовея от одного только намека на интимность.

– Ни одного. Если только выбрать из подержанных что-нибудь получше ее старья.

Начальница убрала руку, задумчиво постучав пальчиком по своему точеному носу.

– Пусть сама Елизавета Александровна решает: нужен ей промежуточный вариант на пару месяцев или нет. Олег Геннадьевич, я думаю, разрешит купить для нее хороший компьютер в следующем квартале. В этом, к сожалению, все лимиты выбраны.

Она грациозно встала и, небрежно кивнув мужчинам на прощанье, быстро вышла из помещения.

Игорь, терпеливо дождавшись, когда за ней закроется дверь, насмешливо прокомментировал:

– Ну, и зачем такой милашке, как Лизонька, хороший компьютер? Пасьянчики раскладывать или на бубнового короля гадать? Красота ума не требует, тем более усердия в работе! Ей и ее тугодума вполне хватает. Но вот увидите, ей не только комп добротный купят, но и монитор хороший!

Владимир Иванович, лихорадочно соображавший, как бы ублажить обделенную жизнью Лизоньку, не услышал ни слова из нетолерантных Петуховских речей. Привстав, уставился на мерцающий экран стоящего рядом с Зайцевым компьютера и озаренно предложил:

– А если поставить ей комп, собранный Ильей и пока никем не востребованный?

Илья аж пошатнулся от подобной перспективы. Недовольно присоединился к Игорю:

– В самом деле, ну зачем ей более мощный комп? У нее вполне приличный стоит. Ей хватит. Оперативка, правда, маловата, но ее и нарастить можно. Это не проблема.

Владимир Иванович настойчиво потряс головой, с укором поглядев на недалеких коллег.

– Как вы не понимаете! Это же политический момент! Если ко мне приходит сама Вера Гавриловна и просит поставить хороший компьютер Королевой, я просто обязан выполнить ее требование!

Мужчины понимающе переглянулись. Они давно знали о нестандартных отношениях, связывающих начальницу экономического отдела и генерального директора. Да, хорошо быть женщиной, к тому же красивой.

Владимир Иванович продолжал неприлично волноваться:

– Давай, Илья, убирай с диска свои прибамбасы и относи комп Лизоньке.

Зайцев заупрямился:

– Ну вот еще. Он ей, может, сто лет не нужен, а я, как дурак, туда-сюда с ним таскаться буду. Да еще и порушу всё, что для себя установил.

Остальные члены коллектива дружно встали на его защиту:

– Куда вы так спешите, Владимир Иванович? – даже сверхстарательный Генрих не мог понять запала начальника. – Она вернется из отпуска, увидит у себя на столе незнакомый комп, решит, что он еще хуже старого и скандальчик поднимет. Вера Гавриловна ясно же сказала: пусть сама решает. Не переусердствуйте, смотрите! Не стало бы хуже!

Владимир Иванович, опомнившись, немного приспустил пары.

– Ладно, чуток подождем. По-моему, ей в понедельник на работу, тогда и узнаем. – И, повернувшись к Зайцеву, строго указал: – Но ты будь готов в любой момент диск очистить! Чтобы ПК в рабочем состоянии был!

Тот хмуро кивнул головой, и рабочий день покатился обычным порядком.

Утром в понедельник стоял непривычный морозец. За мягкие прошедшие зимние месяцы жители города уже отвыкли от такой крепенькой температурки минус тридцать с неслабеньким ветерком. Укутанный до ушей, но все равно замерзший Зайцев вприпрыжку добежал до конторы. В отделе еще никого не было. Он побулькал полупустым электрочайником, оценивая его наполненность. Эгоистично решил, что ему, любимому, кипятка хватит, а остальные за водой и сами пробегутся. Через пару минут чайник закипел, и он выпил полную кружку черного кофе без сахара, готовясь к длинному трудовому дню.

Скоро отдел наполнился голосами, шумом, писком микроволновки и песенками радиоприемника.

В десять часов отчего-то изнемогший Зайцев открыл на компьютере иконку «сетевое окружение» и проверил наличие пользователей в сети. Компьютера Королевой не было, похоже, его до сих пор никто не включил. Неужели она всё еще не вернулась из отпуска? А может, вышла замуж и больше на работе не появится? На душе стало так тоскливо, будто он внезапно оказался на пустынной планете, летевшей сквозь черное бесконечное пространство, и ни одной живой души рядом с ним не было.

Глава четвертая

Утром, зайдя в отдел, Зайцев остолбенело посмотрел по сторонам, не веря собственным глазам, – терминальные станции, много лет украшавшие собой пол, были стащены в большую кучу в углу и больше не загромождали проход. Более того, рабочие столы, обычно покрытые толстым слоем благородной пыли, блистали неприличной чистотой. Он вопросительно взглянул на Владимира Ивановича, почему-то неподвижно стоявшего посредине кабинета. Вокруг влажно поблескивал свежевымытый пол.

– Что стряслось? Почему вы из себя журавля посреди болота изображаете?

Испуганно оглянувшись на дверь, начальник тихо прошептал, будто опасаясь навлечь на себя серьезные неприятности:

– Жду, когда полы высохнут, чтобы не натоптать. У нас уборщица новая. Зовут Люсей.

Илья удивился. Встревоженное лицо босса явно не соответствовало незначительности происшедшего. Уборщицы в их конторе менялись с завидной регулярностью, к этому все давно привыкли. Да и что в этом могло быть такого уж ужасного?

Снова нервно оглянувшись, Владимир Иванович пояснил:

– Ураган, а не женщина. И замуж хочет за нормального мужика, а не за пьянчужку. Пьянь разная ей не нужна, поскольку она женщина порядочная. Это она мне первым делом объяснила, едва в кабинет вошла.

Зайцев с недоумением посмотрел на начальника, что за глупые розыгрыши с утра? Но тут выяснилось, что это вовсе и не шутка. В отдел деловым шагом зашла довольно молодая женщина, державшая в руках в черных резиновых перчатках ведро воды, от которого ужасающе несло хлоркой. Обесцвеченные волосы женщины резко контрастировали с синим рабочим халатом, а длинный тонкий нос шевелился, как маленький хоботок.

Окинув вновь прибывшего строгим взглядом, представилась:

– Я Люся. А ты кто?

Илья ответил, жестко выговаривая каждое слово, чувствуя, что надо спасаться по полной программе:

– Заместитель начальника отдела Зайцев Илья Викторович, – должность добавил, рассчитывая создать защитный барьер.

И напрасно, его гордое звание на уборщицу произвело обратный эффект, он приобрел в ее глазах дополнительный интерес. Она подошла поближе и продолжила допрос с удвоенной энергией:

– Женат?

Почувствовав, что его вот-вот огреет по затылку твердая дубинка первобытной воительницы, дабы уволочь его, бедолагу, в чужую пещеру, Зайцев спонтанно сочинил:

– Да! Жутко ревнивая жена и трое детей!

Враз потеряв к нему интерес, Люся сунула в ведро тряпку и, сердито рявкнув:

– А ну, не мешайте! – начала остервенело махать ею по кабинету, собираясь стереть краску не только с пола, но за компанию и со стен.

Пришедшие следом за Зайцевым остальные сотрудники были подвергнуты такому же допросу с пристрастием, и все, не сговариваясь, заявили, что имеют ревнивых жен и кучу детей. Когда раздосадованная уборщица удалилась, оставив после себя отвратительный запах хлорки и наводящий священный ужас блистательный порядок, который строго-настрого запретила нарушать, мужчины с нескрываемым трепетом спросили у своего не менее напуганного начальника:

– Что это было?

Крепко закрыв за уборщицей дверь, тот сделал неопределенный жест, означавший что угодно, от детского страха до желания спрятаться, причем подальше.

– Черт-те что. Ее утром привела Людмила Тихоновна. Это наша новая уборщица. Будет убирать на нашем этаже.

Игорь, сильно прищурившись, как будто разглядывая на далеком горизонте угрожающую им всем нешуточную опасность, прокомментировал:

– Уборщица? А я-то думал, это переодетый министр. Замашки те же. В следующий раз она нам запретит ходить по вымытому ею полу и придется нам всем дружненько учиться летать. – Посмотрев на свой непривычно чистый стол, яростно взревел: – А где мой набор импортных отверток? Куда его дела эта кикимора?

Все бросились к своим непорочно чистым столам и дружно повторили вслед за Игорем эту же сакраментальную фразу. Владимир Иванович мрачно взметнул указующий перст:

– Она заявила, что все инструменты отныне будут храниться вон в том ящике.

Автоматизаторы, без стеснения матерясь, метнулись к стоявшему у стены металлическому ящику и стали выгребать обратно каждый свои вещи.

Изъяв из него наушники, отвертки и прочую необходимую для работы мелочь, Зайцев раздраженно потребовал:

– Этого повториться не должно!

Владимир Иванович скептически посмотрел на неверно оценившего патовую ситуацию сотрудника:

– И кто ей об этом скажет? Я лично пас. Уже пытался. Больше не жажду. Как ни странно, но, несмотря на свой преклонный возраст, я еще жить хочу.

Все переглянулись. Жертвовать собой не хотел никто. Наконец Игорь мудро предложил компромиссный вариант:

– А давайте поручим это Людмиле Тихоновне! Она же менеджер по кадрам, ей и карты в руки.

Позвонили в отдел кадров. Людмила Тихоновна, выслушав претензии автоматизаторов, сконфуженно отказалась.

– Нет, я с ней беседовать не хочу. Уже побеседовала при приеме на работу. – И шустренько перевела стрелки: – Знаете, она ведь в отделе у Сергея Владимировича служит, вы ему свои требования передайте, а уж он пусть доведет их до своей сотрудницы.

Позвонили в хозяйственный отдел, пытаясь доложить начальнику АХО о творящемся беспределе, и после взвинченного «алло» Сергея Владимировича услышали стервозный голос новой уборщицы, беззастенчиво качающий права:

– А грязи-то у них, как в лесу! Неряхи такие, что жуть берет! А еще все женатые! Если бы холостяки были, еще понятно, а то…

И раздраженный ответ начальника АХО:

– Хорошо! Разберемся!

Не желая усугублять обстановку, Владимир Иванович тихонько положил трубку.

– Ладно, подождем. Ему сейчас явно не до нас. Она, похоже, и его достала.

Генрих, от возбуждения проглотивший завтрак гораздо быстрее, чем обычно, пошел мыть посуду в туалет и вернулся оттуда через минуту, совершенно сконфуженный.

– Представляете, там объявление висит такое странное: посуду и цветочные горшки в раковине не мыть!

Лешик удивленно поинтересовался, глядя на еще больше нахмурившегося начальника:

– А где же посуду мыть? В унитазе, что ли? И когда это мы в раковине цветочные горшки мыли? У нас и цветов-то нет! Это уже маразм какой-то!

Видя, что коллектив полностью деморализован появлением сверхчистоплотного монстра, Владимир Иванович пообещал то же, что и начальник АХО:

– Спокойствие, только спокойствие! Разберемся!

Автоматизаторы разбрелись по кабинету, не обнаруживая на привычных местах то одного, то другого предмета, и злобно ворча по этому поводу. До обеда упорно пытались привести комнату в обычный вид, безрассудно игнорируя требование сверхэнергичной уборщицы соблюдать установленный порядок и всерьез обсуждая необходимость круговой обороны.

Начальник, сходивший перед обедом на разведку в АХО, неожиданно принес добрую весть:

– Ребята, представляете, на работу Люсю не примут!

Все враз взбодрились и уже с облегчением поинтересовались:

– Почему? Кому она кроме нас так досадила?

Владимир Иванович довольно захихикал, потирая ручки, как мелкий бес:

– А она вестибюль мыла, когда приехал Олег Геннадьевич и прошел по свежевымытой плитке, оставляя за собой грязные следы. Не выдержав подобного надругательства, Люся завопила и замахнулась на него мокрой тряпкой, поэтому ему пришлось от нее шустренько удирать. Она гналась за ним по холлу аж до самого лифта, на них посетители даже пари заключали, кто лучше бегает. Естественно, что генеральный, потрясенный такой непочтительностью, запретил Людмиле Тихоновне заключать контракт с новой уборщицей.

Онемевшие от восторга автоматизаторы представили прыгающего, как лесной олень, босса. Это видение настолько им понравилось, что Игорь с сожалением сказал:

– За это уникальное представление я ей даже спрятанные инструменты простить готов. О таком замечательном зрелище не каждый день услышишь. – И мечтательно добавил: – А еще лучше бы увидеть. Знал бы, стоял бы в вестибюле и ждал.

Его все дружно поддержали.

После обеда Генрих, громко отпыхиваясь после резвой пробежки по центральному рынку, пришел нагруженный тяжелыми сумками. Снял куртку, бережно повесил ее в шкаф на плечики и начал старательно перекладывать скоропортящиеся продукты в холодильник, занудно жалуясь на дороговизну:

– Мясо за какие-то два месяца подорожало аж на десять рублей, яйцо на два, не говоря уж про рыбу. Та вообще золотой стала, как в сказке! А статистики заявляют, что инфляция в год всего шесть процентов. И где это они выборку делают, интересно? В магазинах Парижа или Нью-Йорка?

Лешик, наконец-то полностью пришедший в себя после продолжительных праздников, бодро подхватил, радуясь возможности поболтать:

– А водка-то как подорожала! Жуть берет! А ведь это товар первой необходимости! Без него нормальным людям никак! – и гордо выпятил впалую грудь, прозрачно намекая, что из нормальных людей в их отделе работает он один, остальным до этого качества еще расти и расти.

Владимир Иванович косо посмотрел на него, как на малое скудоумное дитятко, и тяжко вздохнул. Перевоспитывать бесшабашного Лешика было самым безнадежным занятием из всех ему известных.

Укрывшись в своем закутке, Зайцев тайком просматривал скаченную из Интернета крутую стрелялку и тихо млел от удовольствия, не обращая внимания на разговоры. Тут дверь бесшумно растворилась, и по комнате пронеслась волна нежного аромата, заставив его оторваться от монитора. Он немедля впал в ступор, сразу догадавшись, кто появился.

Едва завидев вошедшую, мужчины дружно вскочили и окружили ее плотным кольцом. Все, кроме демонстративно уставившегося в компьютер Зайцева. Игорь, подойдя к Лизоньке на неприлично близкое расстояние и склонившись так, будто собирался поудобнее уложить свою буйную голову на ее высокой груди, глубоко втянул воздух, чуть не касаясь носом ее шеи, и воскликнул:

– Божественно! Что это такое? – вопрос относился не столько к духам, сколько к более осязаемым вещам, поскольку его вопросительный взгляд в это время плотоядно застрял в ее довольно откровенном декольте.

Лизонька осмотрительно отошла на шаг, создавая разделительную дистанцию.

– Да не помню я. Это Макс подарил. Купил где-то во Франции.

Лешик, тоже заворожено пялящийся на контрастную с общим фоном полоску светлой кожи, виднеющуюся в глубоком декольте, изумился:

– Вы на горнолыжном-то курорте в Альпах загорали, что ли, а не на лыжах катались?

Она кивнула головой.

– И то и другое! В горах ведь такое солнце! С трассы спускаться в купальнике, конечно, холодновато, но вот кататься с небольшой горки где-нибудь за ветром – милое дело. – Кокетливо добавила: – Видели, какой загар! – и повертела перед ними изящной ручкой.

Тут даже Генрих не выдержал.

– Блеск! Прямо, как на море!

Лизонька поправила:

– Лучше! Гораздо лучше! Цвет приятнее, и не так быстро смывается, как морской.

Лешик трепетно спросил, показывая, что и он не чужд высокому искусству:

– Милая Лизонька! А почему вы так долго от нас скрывали, что поете просто божественно?

Она передернула плечиком, не принимая слишком льстивый комплимент.

– Да я обычно и не пою. Нас в музыкальной школе так замуштровали, что мне, честно говоря, после нее и петь-то не хочется. К тому же у меня горло слабое, я пару песен исполню, и уже в горле першит. Так что не просите, петь по заявкам я не буду!

Мужчины сочувственно поцокали языками, выражая искреннее сожаление.

Лизонька огляделась, что-то высматривая, и официально добавила:

– Но вообще-то я к вам по делу. Мне Вера Гавриловна велела какой-то комп тут у вас посмотреть. Чтобы, если понравится, установить его мне вместо моего.

Очнувшийся от этих слов Зайцев испуганно вырубил просматриваемую игрушку без сохранения.

Владимир Иванович, прекрасно зная о тайном хобби своего любимца, нервно покашлял, чтобы предупредить о своем появлении, и нарочито громко сказал:

– Да, конечно. Им как раз мой заместитель занимается.

Лизонька дождалась, когда Владимир Иванович пройдет вперед, и только тогда, демонстрируя предельную деликатность, двинулась за ним на приличном расстоянии. Увидев, что у зама всё в порядке, начальник взбодрился и уже нормальным тоном заявил:

– Илья Викторович, будьте добры, покажите компьютер Елизавете Александровне!

На цыпочках, будто боясь помешать организованному им любовному свиданию, отошел от пары и погрозил кулаком остальным, с любопытством в глазах сгрудившимся в проходе. Те нехотя разбрелись по своим рабочим местам и, выключив магнитофон, дружно замолчали, установив способствующую подслушиванию тишину.

Напрягшийся Зайцев отодвинулся от монитора, чтобы Лизоньке было лучше видно, и открыл характеристики системы.

– Вот смотрите! – небрежно ткнул пальцем в экран.

Лизонька склонилась к нему, едва не коснувшись его плеча полной грудью и обдав ароматом духов, от чего у него припадочно забилось сердце и дрогнули руки. Чтобы скрыть это, он сердито пробурчал:

– И чего вы духи на себя литрами выливаете!? Чтобы рядом с вами дышать было нечем?

Лиза проворно отпрыгнула назад, удрученно прошептав:

– Извините, я как-то не подумала…

Он укоризненно добавил, притворно заботясь о здоровье коллеги:

– Кстати, у Генриха вообще аллергия на резкие запахи. После такой ароматерапии он чахнет несколько дней.

Лизонька кисло проворчала, нервно одергивая короткую кофточку, будто пытаясь стряхнуть с себя провоцирующий запах:

– Что-то вы здесь полудохлые какие-то собрались. Может, вас просто пристрелить надо, чтоб не мучились? Исключительно из человеколюбия.

Зайцев искоса на нее посмотрел и недружелюбно поинтересовался, забыв, что на грубость спровоцировал ее сам:

– Вы характеристики компа сюда смотреть пришли или со мной препираться?

Она решила, что, хотя его логика не выдерживает никакой критики, ей с ним интересно. Приятно уже то, что он с ней не сюсюкает, как другие мужчины, моментально теряющие разум в ее присутствии. Немного подумав, без ложной скромности заметила:

– А мне и то и другое интересно. Я думаю, у меня всё хорошо получается. – И кокетливо похлопала ненатурально длинными ресницами.

Он ехидно заметил:

– Если бы вы ресниц поменьше налепили, то и видели бы лучше. Обзор был бы больше. А так ведь, чай, мешают?

С неискренним негодованием взмахнув рукой перед его носом, Лиза без церемоний поставила его на место:

– Не собираюсь я свои ресницы стричь, чтоб вас лучше видеть. Не столь уж вы хороши. Кстати, вы напрасно думаете, что я их наращиваю. Это они от природы такие длинные. Подкрашиваю в парикмахерской, правда. Но это беда всех блондинок, ресницы у меня светлые, а бровей, если честно, и вовсе не видать.