Текст книги "Последствия и риски реформ в российском высшем образовании"

6. Ситуация с рейтингами. Реализация программы «5–100»: попадание не менее 5 российских университетов в топ-100 ведущих международных рейтингов университетов

Введение нормативного подушевого финансирования в высшем образовании очень остро поставило вопрос: единство норматива по специальностям (направлениям подготовки) при выраженных различиях в условиях функционирования вузов, а также в качестве реализуемых ими программ должно или привести к унификации их деятельности на среднем уровне, или же будут найдены основания для дифференцирования высших учебных заведений, с тем чтобы бюджетное финансирование более сильных вузов было увеличено.

В принципе, эта проблема была поставлена раньше, когда была сделана попытка выделить ведущие вузы, в конце 1990-х – начале 2000-х годов. Затем в рамках приоритетного национального проекта «Образование» на конкурсной основе были выделены инновационные вузы, которые получили повышенное бюджетное финансирование на реализацию инновационных проектов. Но это финансирование было конечным во времени. Создание федеральных университетов стало первым шагом к формированию пула вузов, которые приоритетно финансируются в течение длительного временного периода, если не всегда. Национальные исследовательские университеты получили повышенное бюджетное финансирование также на конкурсной основе (кроме МИСиС и МИФИ), но период этого финансирования был формально ограничен 10 годами (хотя кто и как будет снимать это финансирование у вузов-тяжеловесов, все более непонятно). Наконец, были выделены вузы, получившие право устанавливать собственные образовательные стандарты, которые будут выше федеральных. Они также должны финансироваться по повышенным нормативам, чтобы обеспечить более высокое качество образования по сравнению со «стандартным» (в этих условиях стандарт должен быть установлен на определенный срок и должно быть понятно, что значит быть «выше стандарта»).

Однако с нарастанием числа статусных вузов возникла проблема концентрации ресурсов на более узкой их группе, поскольку формирование конкурентоспособных на мировом уровне университетов требует значительной финансовой поддержки со стороны государства. Одновременно выделение значительных бюджетных средств некоторым вузам делает их привлекательными для привлечения внебюджетных средств (деньги к деньгам). В этих условиях возникает проект «5–100», который выглядит достаточно амбициозным для того, чтобы его усиленно финансировать, одновременно выделяя некоторое, еще более статусное, ядро среди статусных университетов. Кроме того, в момент выделения указанного ядра 2020 г. был далеко, соответственно, гарантировалась значительная и длительная бюджетная поддержка. В целом же университеты, попавшие в проект «5–100», получили двойные финансовые преференции – и как НИУ и федеральные университеты, и как претенденты на попадание в мировые рейтинги.

Вместе с тем даже при усиленной бюджетной поддержке и значительных фондах целевого капитала, а также других источниках внебюджетных средств задача попадания в топ-100 ведущих мировых университетских рейтингов вряд ли будет решена в заявленные сроки. Поэтому начался процесс понижения ставок – создание предметных рейтингов QS, рейтингов университетов стран БРИКС (QS – BRICS) и т. п., с тем чтобы демонстрировать достижения и сохранять финансовую поддержку. Нельзя сказать, что вся деятельность по попаданию в мировые рейтинги университетов является некоторой виртуальной игрой, но значительная доля такой игры в ней присутствует. Приглашаются иностранные преподаватели, правда, далеко не первого ряда, которым платятся зарплаты, которые на 30–50 %, а то и более превышают те зарплаты, которые они получали бы в зарубежных университетах при более интенсивной загрузке. Публикация статей в репутационных журналах также нередко подменяется публикацией в журналах, далеких от престижных, но позволяющих отчитаться о выполнении дорожной карты.

В принципе, в гонке за лидерами есть свое рациональное зерно, но в то же время хорошо известно, что догоняющее развитие редко бывает эффективным. В этом смысле политика Китая по продвижению своих вузов является значительно более продуктивной. Китай создал Шанхайский рейтинг и сделал так, что попасть в него стало престижным для ведущих вузов всех стран. А это облегчило КНР введение китайских университетов в этот (свой) рейтинг и постепенное продвижение их на высокие позиции. При этом следует учитывать, что в существенной мере популярность Шанхайского рейтинга обусловлена тем, что Китай ежегодно отправляет учиться в ведущие университеты до 100 тыс. студентов. Это в условиях острой конкуренции вузов за иностранных студентов является мощным стимулом попадания западных университетов в указанный рейтинг. Кроме того, Китай является быстро растущей экономикой, поэтому для студентов из многих стран обучение в китайских вузах становится залогом их успешного трудоустройства либо в фирмах своих стран, сотрудничающих с КНР, либо в китайских компаниях. Данный момент также заставляет абитуриентов и студентов самых разных стран ориентироваться на Академический рейтинг университетов мира (ARWU).

Соответственно, России необходимо создать свой (национальный) рейтинг ведущих университетов мира, но он будет работать только в том случае, если программа «Глобальное образование» достигнет параметров 5–10 тыс. студентов, которые ежегодно будут уезжать учиться в ведущие мировые университеты и одновременно будет поставлена задача увеличить экспорт своего высшего образования (привлечение иностранных студентов в российские вузы) по сравнению с теперешними показателями в 1,5–2 раза.

Заключение: основные выводы

Для повышения эффективности и качества высшего образования необходимо изменить государственную политику и обеспечивающие ее механизмы в данной сфере:

– должна быть изменена роль ЕГЭ в регулировании потоков абитуриентов в вузы: государство должно определять общее число бюджетных мест, а также баллы отсечения по категориям вузов и/или направлениям подготовки/специальностям или с учетом обоих факторов; вузы должны получить право зачислять на бюджетные места столько абитуриентов, сколько к ним придет с соответствующими средними баллами ЕГЭ. Возможно также установление баллов отсечения для платного приема в вузы;

– распределение бюджетных мест в той форме, в которой оно осуществляется, подрывает конкуренцию вузов за студентов, более того, оно ограничивает доступ абитуриентов в лучшие (ведущие) вузы страны, а также вынуждает часть сильных студентов учиться на платной основе по востребованным специальностям, при этом более слабые студенты получают возможность учиться на бюджетных местах, особенно характерна практика, когда слабые (по среднему баллу ЕГЭ) студенты учатся на бюджетных местах, для высокодотационных регионов;

– в высокодотационных регионах бюджетные места в вузах становятся «социальными сейфами», а не механизмом профессионализации молодежи. Вместе с тем это негативно сказывается на восприятии ситуации абитуриентами и их родителями (нарушение социальной справедливости), а также ухудшает положение (финансовую устойчивость) вузов в других регионах страны. В связи с этим необходимо выработать меры поддержки молодежи из высокодотационных регионов, а не создавать социально и экономически неэффективную систему подготовки кадров, поскольку в результате проводимой политики слабые студенты учатся в слабых вузах, а затем и рассматриваемые регионы, и страна в целом получает большое число низкоквалифицированных специалистов, хотя и формально с высшим образованием;

– необходимо создать стимулы для абитуриентов для обучения по направлениям подготовки и специальностям, которые государство считает приоритетными, а не занижать требования к абитуриентам, поступающим на указанные направления подготовки/специальности, в этом случае ситуация аналогична выделению бюджетных мест слабым вузам в высокодотационных регионах: конечный результат подготовки кадров неэффективен и для соответствующих отраслей, и для страны в целом;

– увеличение само по себе числа бюджетных мест по инженерным (техническим) направлениям подготовки/специальностям и обучение на них слабых студентов вне экономических условий развития России не приведет к повышению технического уровня экономики и не решит кадровую проблему российских предприятий. Тем более что подготовка инженерных кадров ведется в большинстве случаев по устаревшим программам преподавателями, которые не имеют представления о современном производстве. Значительно больший эффект был бы получен при организации подготовки и переподготовки преподавателей технических вузов по типу Президентской программы подготовки управленческих кадров;

– вместе с тем нельзя на основе критериев мониторинга эффективности деятельности вузов закрывать высшие учебные заведения, которые не пользуются в настоящее время спросом со стороны населения, но критически важны для развития экономики страны. Для этих вузов должна реализовываться программа их модернизации и создания стимулов для абитуриентов поступать в данные учебные заведения (развитие инфраструктуры вузов, обновление их учебно-лабораторной базы, повышение квалификации профессорско-преподавательского состава, выделение повышенных стипендий студентам, кредитов на сопутствующие нужды и т. п.);

– конкуренция вузов все больше сводится к борьбе за административный ресурс, с тем чтобы получить бюджетные места и статус, который обеспечивает получение дополнительных (сверх финансового обеспечения гос-задания) бюджетных субсидий на иные цели;

– мониторинг эффективности деятельности вузов неустойчив, неэффективен, а его использование ведет к росту неэффективности в системе высшего образования;

– нормативный подушевой подход фактически подменен непрозрачной процедурой распределения бюджетных мест (госзадания) между вузами.

– система рейтингования вузов не обеспечивает трансляции образовательных инноваций в системе высшего образования, ведет к развитию имитационной деятельности, особенно в научной сфере, и, наряду с введением «эффективного контракта», породила целую индустрию научного мошенничества по размещению статей в журналах, индексируемых в WoS, Scopus и РИНЦ, а также в проведении международных «научных» конференций.