Текст книги "Трепет черных крыльев (сборник)"

– Следователь, говорят, человек в губернии известный. – Собеседница соломенной шляпки, пухлая приземистая дама, держала в одной руке собачку, а другой крепко сжимала локоть пузатого господина в клетчатом пиджаке, вероятно, супруга.

– Вчера в честь праздника в усадьбе Бороздина гуляния были, вот и этот господин тоже из гостей. Пьяный небось и потонул, – подхватила еще одна дама, на сей раз в шляпке с розочками. – Мне по секрету рассказывали, какие там распутства творятся! – Она закатила глаза.

– Кто же его выловил? Нашел-то кто? – Соломенная шляпка была недовольна, что все вокруг осведомлены лучше ее.

– Утром к берегу прибило, а заметили те господа, что томятся возле околоточного.

– Теперь точно затаскают. – Пузатый в клеточку ехидно ухмыльнулся.

Околоточный Севрюгин, выставив перетянутый портупеей живот, грозно оглядывал публику, но разогнать народ не пытался. Пущай поглядят, дело понятное. Покуда начальства нет – можно.

Наконец на вершине косогора показался казенный экипаж, из которого выскочил высокий господин и, оскальзываясь на не просохшей от росы траве, поспешил к берегу.

– Помощник следователя Леонид Львович Гусятинский, – торопливо представился он и тихо, чтобы не слышали зеваки, добавил: – Правда ли, что самого Сергея Петровича выловили?

– Истинная правда, – вздохнул околоточный. – Уж я бы не перепутал. Аккурат год назад на этом самом берегу мы с ним дело об утоплении расследовали. Как раз на Ивана Купалу.

– Какое дело? – Господин Гусятинский снял шляпу и с явной робостью бросил взгляд на торчащие из-под мешковины синие босые ступни.

– Громкое дело. – Севрюгин от сознания собственной важности еще пуще выкатил живот. – Сперва все подумали, дескать, утопилась от несчастной любви, с девицами такое случается, особенно которые деликатного сложения. А Сергей Петрович, покойник, царствие небесное, возьми и докажи в одночасье, что девицу ту убили. Полюбовник ее утопил, Залесский. Неужто не помните?

– Я всего четыре месяца, как в здешний уезд переведен, – виновато улыбнулся Гусятинский.

– А-а. Видный был господин, на дочке самого помещика Караваева жениться собирался.

– Да как же? – очнулся помощник. – Ведь на Надежде Николаевне Сергей Петрович женат. Был, – добавил он после секундной паузы.

– Так это уже потом. – Севрюгин махнул, здоровенной, как лопата, рукой. – А тогда господин следователь, можно сказать, в самый день оглашения помолвки этого Залесского под арест заключил. Такой скандал был – даже в газетах писали. А посвататься господин Криницын потом уже изволил. Супруга, бедняжка, поди и не знает ничего?

– Должно быть, не знает, – покачал головой и Гусятинский. – Ведь три месяца всего как повенчались! Это что же выходит – год назад у Надежды Николаевны помолвка расстроилась, а сегодня она в этот самый день мужа хоронит?

– Да уж, судьба, – крякнул околоточный, – никому от нее не скрыться. Так что, господин помощник, тело будем осматривать или доктора дождемся?