Текст книги "Снежить"

Татьяна Корсакова
Снежить

© Корсакова Т., 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

* * *

Веселов

Это была авантюра! Авантюра чистой воды! Но, подписавшись на нее, соскакивать никто даже и не подумал.

Собирались быстро, в рекордно короткие сроки, считай, за месяц урегулировали все дела на Большой земле. Да, они уже начали считать свой привычный скучный мир Большой землей! Как несмышленые пацаны, честное слово! Хотя, если уж начистоту, несмышленышем ни один из них не был: все состоявшиеся, вполне себе обеспеченные, бывалые. Но все равно пацаны, потому что только пацан добровольно, да еще и с радостью согласится на такое безрассудство.

Идею подкинул Гальяно. Кто бы сомневался?! Вот как-то получалось у него замутить что-нибудь такое-этакое! С легкостью, надо сказать, получалось. «Лидерские качества», – говорил Гальяно. «Слабоумие и отвага», – думал Веселов. Думать-то думал, а в списке отважных и слабоумных был вторым после Гальяно. В прошлом году они участвовали в автогонке по Сахаре. Не ралли «Париж – Дакар», конечно, но тот еще экстрим. Причем экстрим начался сразу на этапе подготовки и всяких там бюрократически-таможенных заморочек. Одно дело – десантироваться в центре Африки налегке и совсем другое – перекинуть туда технику. Но справились! То ли лидерские качества помогли, то ли бабки, то ли просто везение. Хотя насчет везения Веселов мог бы поспорить. Ту песчаную бурю они еще очень долго будут вспоминать. А песок из салона своего внедорожника он выгребал, наверное, еще полгода после возвращения. Из мыслимых и немыслимых мест! Зато Гальяно, шельмец, как-то враз стал звездой «Ютьюба». Сам стал и всех остальных, безвинных жертв своей неуемной гордыни, звездами сделал.

Сначала снимали для себя, для архива. Репортаж начали прямо от крыльца гальяновского дома. По приколу, так сказать, по очереди. Но лучше всего получалось именно у Гальяно. Была у него чуйка и на красивый кадр, и на крутые сцены. И друзья, безвинные жертвы его авантюры, по факту выходили крутыми брутальными мужиками, чистыми берсерками, покорителями непознанных земель. С Гальяно, конечно, никому из них было не сравниться, но у каждого из них хватало и последователей, и поклонниц. А потом и спонсоры подтянулись. Кто бы думал, что у ютьюбовского баловства может оказаться такой потенциал?! Вот, к примеру, сейчас бюрократические заморочки оказались бы уже не их проблемами, а заботой спонсоров. И монетизация канала, опять же. Гальяно все пытался «делиться награбленным», но они отмахивались. Не такие уж там деньги, чтобы их делить! Да и понимали все, что канал держится исключительно на его харизме и энтузиазме. Передумает Гальяно быть звездой «Ютьюба», и закроется лавочка. Были берсерки, крутые мэны, да все вышли! Но Гальяно пока не передумывал. Все еще с энтузиазмом забавлялся с этими интернет-игрушками. И как только Лена терпела? Наверное, от большой любви. Потому что, несмотря на харизму и сонмы поклонниц, любил Гальяно только свою жену. Да что там любил?! Боготворил! И сына своего, которого в узком семейном кругу звали Денисом Гальянычем, обожал. У Гальяно всегда получалось жить на полную катушку: и любить, и дружить, и искать приключения на пятую точку.

Он позвонил Веселову в середине декабря, сказал, не здороваясь:

– Димон, есть тема! На все про все у нас пару недель. Управимся?

– Управимся. – Хотя, по-хорошему, сначала нужно было спросить, что за тема, но кто ж думал, что тема внезапно окажется такой масштабной и даже экстремальной!

Детали предстоящей экспедиции – а Гальяно запланировал целую экспедицию! – обсуждали в «Тоске» под привычные и милые сердцу унылые завывания очередного непризнанного дарования из андерграунда. Дарований регулярно пригревал под своим крылом Жертва, хозяин «Тоски». Пригревал, ждал, пока птенцы несмышленые оперятся, и выпускал в большую жизнь. К слову сказать, в мире андеграунда у Жертвы были имя и вес, стать его протеже мечтали многие, но счастье выпадало единицам. И уж если выпадало, то держались за предоставленную возможность «птенцы» крепко – и когтями, и клювами, соглашались работать за миску похлебки и хмурый взгляд благодетеля. И как у Жертвы получалось овладевать умами и душами? Веселов не понимал, хотя сам – что греха таить! – гордился знакомством со столь неординарным человеком. Ну и статусом ВИП-клиента тоже гордился. Несмотря на мрачность антуража и нарочитую неприветливость персонала, в «Тоске» имелась атмосфера. Нет, не так! В «Тоске» имелась Атмосфера. А еще вкусная стряпня и хороший алкоголь. Причем алкоголь для каждого ВИП-клиента Жертва выбирал сам, сообразно своим представлениям о душевном состоянии оного. Ошибался крайне редко. А может, и вовсе не ошибался. С Веселовым проколов точно не было.

– Куда, говоришь, покатимся? – Молодое дарование завывало слишком громко, так громко, что Веселову пришлось перегнуться через столик, чтобы расслышать, что говорит им Гальяно.

– На севера! – сообщил Гальяно и легкомысленно махнул рукой.

– На севера – это почти как на юга… – с тоской изрек Жертва, который как раз в этот момент завис над Веселовым с бутылкой шотландского односолодового виски двенадцатилетней выдержки. – Ездили тут у меня однажды на юга… – добавил он почему-то мечтательно.

– Севера, дружочек, это какое-то слишком размытое географическое понятие. – Односолодовый виски плескался пока только в бокале, а не в желудке, и Веселову удавалось сохранять здравомыслие. – Конкретизировать не желаете ли? Куда нам путь держать?

Прежде чем ответить, Гальяно порылся в щегольском кожаном портфельчике. Приятелю удивительным образом удавалось сочетать в себе черты и неукротимого берсерка, и городского денди. Гремучая смесь для дамочек…

– Вот на эти севера! – сказал он, раскладывая в центре стола карту и постукивая пальцем по жирной красной точке, которая, на неискушенный взгляд Веселова, находилась не просто на Севере, а на Крайнем Севере.

– Это же конец географии, – с мрачным удовлетворением сообщил Чернов, третий берсерк из их автобанды.

– Не надо так драматизировать, Вадим Николаевич! – Гальяно ласково погладил карту. – Это Хивус, практически оплот цивилизации! Вы, вообще, слыхали про Хивус?

– В общих чертах, – уклончиво ответил Чернов и нахмурился. Нахмуриться-то нахмурился, а вот глаз загорелся! Веселов подозревал, что и его собственный глаз… того. Потому что про Хивус, загадочный и заманчивый город будущего, не слышал разве что глухой.

Город Хивус, названный его основателем в честь лютого северного ветра, был очередным, в равной степени дорогим и одиозным бизнес-проектом олигарха Степана Тучникова. Что они там добывали, в этой вечной мерзлоте? Алмазы? Газ? Бивни мамонтов?.. Веселов не знал, но подозревал, что всего понемногу. Или помногу. С Тучниковым, отечественной версией Илона Маска, ничего нельзя знать наверняка. А Гальяно, выходит, знает?

– Закрытый вроде как городок, – сказал Чернов задумчиво и одним махом осушил придвинутую Жертвой стопку водки. – Город-солнце для избранных.

– Электрическое солнце. – Веселов потянулся за своим виски. – А кто у нас тут избранный? – Он с подозрением посмотрел на Гальяно.

– Типа я. – Тот со сдержанным достоинством поклонился. – Ну и вы до кучи! Вы ж берсерки! – Он отсалютовал им бокалом с красным, как кровь, вином, осушил его до дна, а потом спросил: – Ну так как? Сгоняем на севера, в славный провинциальный городишко Хивус?

Они переглянулись, и сразу стало понятно, что сгоняют, непременно сгоняют и на севера, и в Хивус. Оставались лишь сущие пустяки – техническая часть экспедиции.

– На чем покатимся? – спросил Чернов. Вид у него сделался задумчивый, наверное, он уже мысленно пересматривал их железную «конюшню» в поисках подходящего «коня».

– А покатимся вот на этих девочках! – Гальяно с видом фокусника положил поверх карты яркий буклет, постучал пальцем по изображению «девочек».

Чернов одобрительно хмыкнул, Веселов так же одобрительно присвистнул.

– «Тойота», – сказал Гальяно и обвел их торжествующим взглядом. – Главный спонсор нашей прогулки, господа! – Он совершенно мальчишеским движением взъерошил свои изрядной длины волосы, широко улыбнулся. – Ну и еще с десяток спонсоров помельче. Экипировка, снаряжение, батончики там всякие энергетические. Вы уж извините, но все это добро придется рекламировать по ходу пьесы.

– Батончики? – Чернов приподнял одну бровь.

– Еще защитный крем для лица и мазь от ушибов и растяжений. Тебя, как травматолога, это должно взволновать. А батончики я возьму на себя, если что.

– Уже взволновало. – Чернов усмехнулся. – Пребываю в нетерпении.

– Внедорожника два? Или мне показалось? – спросил Веселов, разглядывая предложенный Гальяно буклет.

– Не показалось. Машины две, на одной поедем мы втроем, остальные участники мероприятия присоединятся к нам на середине пути. Кстати, часть пути мы преодолеем по воздуху, машины на место пригонят автовозом. Там, на месте, мы затаримся всем самым необходимым, пройдем ТО и получим дальнейшие инструкции.

– Инструкции? – снова приподнял бровь Чернов. Он, как всякий босс, привык инструкции раздавать, а не получать.

– Кто остальные? – спросил Веселов. Его больше интересовала не техническая часть вопроса, а вот эта маленькая деталь. Если уж ехать на севера, то с людьми надежными и проверенными, а не какими-то там… – Мы их знаем?

– Одного знаю я, – сказал Гальяно после секундной заминки. – И точно знаешь ты, – он перевел взгляд на Чернова и добавил: – По крайней мере, вы с ним точно пересекались.

– Фамилии? – Чернов с задумчивостью разглядывал свою опустевшую рюмку.

– Имена, пароли, явки, – поддакнул Веселов.

– Будут… потом… – Гальяно от прямого ответа уклонился. Не к добру.

– Только не говори, что это кто-то из спонсоров решил поиграться в крутого мужика. – Присматривать за изнеженными цивилизацией и бабками неофитами у Веселова не было никакого желания. У Чернова, судя по мрачному выражению лица, тоже.

– Ну… – Гальяно развел руками, – определенные нюансы, несомненно, есть.

Чернов нахмурился, Веселов неодобрительно покачал головой.

– Но одно я вам могу гарантировать! – Гальяно продолжал излучать оптимизм. – Этим ребятам не нужно играть в крутых мужиков, они ими уже являются.

– Камень с души… – не слишком оптимистично заметил Чернов и многозначительно посмотрел на Жертву.

– А что за тайны мадридского двора? – не удержался Веселов. – Гальяно, мы не на пикник, между прочим, собрались, а в самый конец географии. Нам команда нужна нормальная и проверенная.

– Они проверенные, Димон. Там просто возникли какие-то… обстоятельства. – Гальяно снова неопределенно развел руками. – Но к тому моменту, как мы окажемся на месте, все разрешится, я обещаю. А если разрешится раньше, так я вам сразу же сообщу. Томить не стану, вы ж меня знаете!

Да, они его знали. На первый взгляд балабол и балбес, но лишь на первый взгляд. На Гальяно можно было положиться в любых обстоятельствах, даже самых экстремальных. И то ралли в Африке не единожды это подтвердило. Наверное, поэтому они и согласились подождать, потерпеть и довериться. Опять же, страсть как интересно посмотреть на чудо-город с нездешним, мистическим каким-то названием Хивус. Ну, и на его основателя посмотреть тоже любопытно, если уж на то пошло.

– Мне нужно знать сроки. – Чернов уже что-то прикидывал, рассчитывал. Ясное дело, ему нужны сроки. Это он, Веселов, вольный охотник на тучных полях IT-сферы, сам себе хозяин и сам себе режиссер, а Чернов – хозяин серьезной медицинской конторы, которую совсем не хочется бросать без присмотра на неведомый срок.

– Сообщу, – кивнул Гальяно, – через пару дней всем все сообщу. – Мне сейчас важно получить ваше предварительное согласие.

Прежде чем ответить, они приняли на грудь то, что Жертва посчитал нужным им предложить.

– Предварительно согласен, – сказал Чернов, закусывая водку крошечным хрустким огурчиком. Согласно легенде, эти огурчики Жертва выращивал и солил собственноручно, оттого стоили они едва ли не больше того, что ими обычно закусывали.

– До пятницы я совершенно свободен, – кивнул Веселов и поверх опустевшего бокала посмотрел в дальний угол зала.

Там кипела бурная и громкая, совершенно несвойственная «Тоске» жизнь. Там назревала драка. Столик на столик, одни идиоты против других идиотов. И снулый, хлипкий с виду официант топтался у столиков, бубнил что-то нечленораздельное и озирался по сторонам. Очевидно, в поисках защиты и опоры.

Лицо Жертвы сделалось тоскливым и несчастным, левый глаз нервно задергался.

– Беда… – сказал он апатично.

– Да какая ж тут беда? – удивился Гальяно. – Зови Малыша!

Малыш малышом был лишь по паспорту, а на самом деле имел два метра роста и сто пятьдесят килограммов живого веса. Он работал в «Тоске» вышибалой уже лет пять как.

– В отгуле. – Теперь уже Жертва озирался по сторонам. – Маменька у него приболела, поехал навестить. У нас же тут обычно тихо все, чинно-мирно.

– Было чинно-мирно, – многозначительно сказал Чернов. – Чьи детишечки?

– Да так… гопники и мажоры… залетные какие-то. – Жертва посмотрел на Чернова с надеждой, сказал просительно: – Вадим Николаевич, ты бы вразумил их, надавил, так сказать, авторитетом.

– Давить таких не передавить… – Чернов, кажется, что-то взвешивал.

А потасовка уже решительно перетекала в свою кульминационную фазу. Визжали девицы, рычали мажоры, матерились гопники, летали стулья. Тяжелые, дубовые стулья. Так и до смертоубийства недалеко.

Чернов вздохнул, снял пиджак, аккуратно пристроил его на спинку стула. Веселов тоже встал. Гальяно колебался. И не потому, что боялся ввязываться в драку, просто искал варианты мирного решения конфликта.

– Поспешите, господа! – взмолился Жертва, с сосредоточенным видом закатывая рукава своей длинной инквизиторской робы. – Материальный ущерб и удар по репутации…

– Репутация твоя непоколебима, – сказал Гальяно и тоже решительно встал из-за стола. В правой руке он сжимал бутылку с вином. То ли собирался допить остатки, то ли употребить бутылку в далеко не мирных целях.

В эпицентр событий выдвинулись дружной и несокрушимой командой. Вот только двигаться приходилось «против течения». Посетители «Тоски» не желали воевать и спешили эвакуироваться от греха подальше. А битва тем временем разгоралась.

Веселов насчитал шесть участников, это если не принимать во внимание одного притихшего, свернувшегося клубочком под столом. Стенка на стенку, гопота против мажоров. Мажоров двое, гопоты, стало быть, четверо. Дрались все не на жизнь, а на смерть, потому что были то ли пьяны, то ли под какой-то дурью. Это уже Чернов мог бы сказать точнее, а Веселов в тонкости не вникал. Но молодняк – что гопота, что мажоры – был борзый и безбашенный, морды друг другу поразбивали уже до кровавой юшки. А у одного лысого и татуированного Веселов приметил кастет. Плохо дело…

– Жертва, хреново у тебя с фейсконтролем, – сказал Гальяно, половчее перехватывая бутылку. – Понапускали всяких…

На фейсконтроле должен был стоять все тот же отсутствующий по причине болезни маменьки Малыш, потому, видать, вот эти и просочились.

– Попробуем сначала договориться, – сказал Гальяно, а потом заорал во все горло: – Эй, ребятушки! А не пошли бы вы махаться на улицу! Здесь, между прочим, уважаемые люди отдыхают!

Ребятушки – все разом – замерли, ошалелыми, совершенно дикими глазами уставились на Гальяно. Препараты – подумал Веселов мрачно. Определенно, какая-то хрень.

– У тебя тут кто-то дурь толкает, – сказал он и неодобрительно посмотрел на Жертву.

Жертва посерел лицом, отчаянно замотал головой:

– Никогда такого не было.

– Никогда такого не было и вот опять…

– Ты что-то вякнул, дядя? – ласково и одновременно угрожающе спросил гопник с кастетом.

– Дядя?.. – Гальяно перевел обиженный взгляд с гопника на них с Черновым. – Всего-то третий десяток разменял.

Веселов сочувственно покивал. Так и есть, всего третий десяток, а уже дядя. Хорошо хоть, что не дед.

– Я полицию вызвал! – Тихий голос Жертвы сорвался на фальцет. – Уходите по-хорошему!

Ответом на их вполне мирное и логичное предложение стал забористый мат, а потом в Гальяно полетела бутылка пива. От бутылки Гальяно увернулся с небывалой для тридцатилетнего дяди ловкостью, и она разбилась о стойку.

– Ну, мы вас предупредили, – прорычал Гальяно и ринулся в бой.

Остальные ринулись следом. Девицы снова завизжали. На сей раз, кажется, от восторга. Мажоры и гопники взвыли и объединились против «дядь». Вот оно как бывает…

Их четверка орудовала молча и слаженно. Чернов отвешивал направо и налево тумаки и затрещины. Жертва грозно махал невесть откуда взявшейся бейсбольной битой, Гальяно не без удовольствия разбил бутылку о лоб гопника с кастетом. Веселову достался противник без кастета, но зато с ножиком. Действовать пришлось осторожно, чтобы не сломать отморозку руку. Хотя, сказать по правде, сломать очень хотелось.

Мажоры тоже не унывали и не отставали. Были бы в здравом уме, а не под дурью, давно бы воспользовались ситуацией и сделали ноги. Но наркотики не щадят никого. Этот молодой и патлатый, с волосами, словно припорошенными пеплом, в драных джинсах и в футболке с логотипом «Металлики» сошел бы за нормального студента или даже айтишника-джуниора, если бы не глаза. Какого они были цвета, Веселов не мог разглядеть отчасти из-за скудного освещения, отчасти из-за огромных, на всю радужку, зрачков. Взгляд у парня был совершенно дикий, волчий. Он не рычал и не визжал, в отличие от братьев по разуму, двигался молча и быстро, с механической точностью и скоростью. Словно бы его мышцами управляли не нервные импульсы, исходящие из мозга, а кто-то со стороны. Подумалось, что дурью эти ребятушки закинулись какой-то особенной, забористой. По крайней мере, вот этот патлатый, похожий на молодого волка, мажор. Зря, кстати, подумалось. Потому что в сложившейся ситуации нужно было не думать, а действовать. Потому что тому, кто долго думает, прилетает первому. Веселову прилетело. Прямо в челюсть. От этого самого молодого волка… От Волчка хренова!!!

Удар у паршивца оказался крепкий, несмотря на дурь. Или благодаря дури? Челюсть сначала заныла, а потом онемела. Хоть бы не было перелома, а то накроется путешествие на севера, придется ложиться в больничку Чернова на полный пансион. Чернов, который левой рукой держал за шкирку обмякшего мажора, а второй зарядил в скулу гопнику, словно услышал мысли друга, глянул вопросительно.

– Все в порядке, – прорычал Веселов. – Дядя только разберется с мальчиком…

Он не дрался уже давно: со студенческих лет, считай, не дрался. Да и в студенчестве предпочитал решать конфликты мирным путем, но сейчас мирным путем не получалось. Сейчас все дикое и первобытное в нем требовало крови.

Удар пришелся мажору под дых. Обычно после такого удара оппонент аккуратно складывается пополам и ползком покидает поле боя. Но этот упертый и упоротый даже не ойкнул, только глаза на его бледном лице стали еще чернее, только губы растянулись в улыбке, больше похожей на оскал. Он двинул на Веселова с настойчивостью бульдозера: худой, жилистый, мажористый. Какой-то нынче боевитый мажор пошел, новая генерация…

Веселову не хотелось устраивать избиение младенцев, но если младенец настаивает и прет буром, можно списать собственную ярость на вынужденную самооборону. Тем более врезать мажору хотелось так, что аж кулаки зачесались.

Он и врезал. Сначала в челюсть, потом снова под дых и третьим разом добрым часом в область селезенки. На сей раз не сильно, чтобы не случилось непоправимого и теперь уже мажор не стал клиентом Чернова. А мажор все пер и пер, будто не чувствовал боли. Чистый зомби! Даже жутко как-то… И бить такого уже не хочется, потому что ненароком можно зашибить насмерть, а уклоняться как-то не комильфо.

Их противостоянию положила конец бейсбольная бита. Она с гулким стуком встретилась с затылком зомби. На мгновение Веселову показалось, что зомби такая фигня не остановит и придется по законам жанра отпиливать ему башку, но мажор замер, моргнул. Взгляд его из бездумно-черного на мгновение сделался по-человечески удивленным, и он начал медленно заваливаться вперед, прямо на Веселова. Веселов сделал шаг назад, с благодарностью посмотрел на Жертву.

– Чем мог, – сказал Жертва с достоинством. – Ты, я смотрю, уж больно жалостливый.

– Я не жалостливый, я этого звереныша убить боялся…

А звереныш с приглушенным стуком рухнул на залитый пивом и еще какой-то фигней пол и больше не шевелился. Довоевался чокнутый зомби…

Кстати, бой закончился. И мажоры, и гопники аккуратным рядком лежали на полу. Девицы больше не визжали, одна из них с восторгом поглядывала на Гальяно. Может, узнала? Или такие зависают только в «Инстаграме», а «Ютьюбом» пользоваться не умеют?

Гальяно же с тоской разглядывал свою некогда белоснежную, а сейчас заляпанную чем-то красным рубашку. Веселов надеялся, что это все-таки вино, а не кровь.

Чернов с задумчивым видом осматривал пострадавших. Все-таки он был врачом и давал какие-то там клятвы. Судя по всему, опасения у него вызвал только волчок-отморозок.

– Сотрясение будет – сто процентов, – сказал он, оттягивая вверх веко волчка. – И УЗИ внутренних органов сделать не помешало бы. На всякий случай. – Он бросил быстрый взгляд на Веселова, сказал с легким укором: – Ты месил его не по-детски, Димон.

– Так и он пер не по-детски. – Веселов присел на корточки рядом с Черновым, заглянул в лицо поверженному противнику.

Лицо было спокойным, если не сказать, расслабленным. Пацан, самый обыкновенный пацан. Годков так двадцати. Казался бы обыкновенным, если бы не вот эта дикая, звериная какая-то упертость и упоротость. Белая, лишенная даже намека на румянец кожа. Волос длинный, почти такой же, как у Гальяно, странно-серого, почти седого цвета, ресницы черные, словно подкрашенные тушью. А может, и подведенные, кто их знает, этих обдолбанных мажоров! Под глазами синие круги, как от долгой, хронической бессонницы, на левой скуле наливается фингал, подбитый глаз скоро заплывет и закроется на пару деньков. Впрочем, собственный веселовский глаз тоже скоро заплывет. Уже начинает…

– Звони в полицию, – сказал Чернов, обращаясь к Жертве.

Жертва старательно вытирал полотенцем биту. Уничтожал улики? Вид у него был одновременно пришибленный и возбужденный.

– Уже, – сказал он, тяжело вздохнул и спросил: – А вы намерены полицию дождаться?

– Мы намерены, – заверил его Чернов, выпрямляясь в полный рост.

– Рубашку мне Лена в Милане покупала. – Гальяно с тоской смотрел на свое залитое вином пузо. – Это ж ей теперь каюк, рубашечке моей?

– Совсем не каюк! – Девица, самая шустрая и бойкая, отлипла от стены, к которой жалась во время побоища, шагнула к Гальяно и осторожно, словно боясь обжечься, положила ладонь ему на грудь. – Надо солью засыпать. Соль должна помочь. – Во взгляде ее уже зарождалось обожание. Гальяно вздохнул, посмотрел на Жертву.

– Соль есть, – сказал тот. – Сейчас принесу.

А девица уже тащила с Гальяно рубашку. Вот такая скорость сближения. Можно только позавидовать гальяновской харизме.

– Вы же берсерки? – произнесла она не то вопросительно, не то утвердительно. – Я на вас подписана! – добавила восторженно. – Я им сразу сказала, что это вы, а они не поверили.

– Им – это кому? – Гальяно раздевался не то чтобы с радостью, но и без особого смущения. Наверное, не терял надежды спасти подаренную женой рубашку.

– Им. – Девица кивнула в сторону мажоров. Чернов предусмотрительно рассортировал молодняк по классовой принадлежности. – Я с Ником пришла. Думала, он меня в приличное какое место отведет, а он сюда…

– У меня заведение экстра-класса! – На бледных щеках Жертвы вспыхнул яркий румянец негодования, но девица, кажется, его даже не услышала, она ощупывала рельефный торс Гальяно, словно искала на нем боевые раны.

Гальяно поймал насмешливый взгляд Веселова, воздел очи к потолку.

– А Ник у нас кто? – спросил он, мягко, но решительно отстыковавшись от девицы.

– Он. – Девица обиженно надула и без того выпяченные губы. Интересно, свои или тюнинг? Надо будет у Чернова спросить, он как-никак врач, должен разбираться. – Вот он! – Девица махнула рукой в сторону волчка. – Мы только сегодня познакомились.

Только познакомились и сразу по злачным местам… Вот молодежь пошла…

– А вы его чуть не убили! – Она с укором посмотрела на Веселова. – Я видела, как вы его…

– А как он меня? – ласково спросил Веселов. – А как он дурью закидывался и водкой зашлифовывал, вы видели, милая барышня? Или вы вместе с ним?

– Да вы что?! – Она отшатнулась, словно от пощечины. – Я не по этой части! Я пила только мартини!

– В моем заведении не подают этот богомерзкий напиток, – сказал Жертва мстительно.

– Зато дурь подают!

А девице палец в рот не клади. Вот оно – поколение «некст».

– Выясним, – пообещал Жертва и заиграл желваками. Хозяина заведения можно было понять, разборок с полицией никому не хочется.

А полицейские – легки на помине! – явились неожиданно быстро. И завертелось! В какой-то момент Веселов серьезно пожалел, что вмешался. Слишком много всякой волокиты, слишком много неудобных вопросов. Но не бросать же Жертву в беде! Пришлось отвечать на вопросы, подписывать какие-то протоколы, оставлять контакты для связи.

Домой Веселов вернулся только под утро, посмотрел на себя в зеркало, чертыхнулся и завалился спать. Утро вечера мудренее. Утром можно будет поискать информацию о загадочном северном городе Хивусе.