Текст книги "Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние"

Попытки британцев включиться в переговорный процесс России и Турции

Как бы то ни было, но шведский и польский вопросы, а также неудачи с заключением оборонительного союза не могли не сказаться на ухудшении отношений между Россией и Великобританией в 1770-х гг. Свою лепту в этот процесс внесли также безуспешные попытки англичан включиться в роли посредников в переговорный процесс России и Высокой Порты. Судя по донесениям Ганнинга данный вопрос на повестку дня в российско-британских переговорах не ставился. Тем не менее, посол внимательно следил за ходом событий, связанных с переговорным процессом двух государств, и обо всем услышанном информировал официальный Лондон.

В донесении Саффолку от 4 сентября 1772 г. посол сообщал о конгрессе, на котором обсуждались условия мирного договора. С российской стороны переговоры возглавил Григорий Орлов. Однако его миссия оказалась неудачной. Он, по сути дела, сорвал переговоры, когда начал их с того, «чем должен был их окончить», т.е. с вопроса о независимости Крыма. Несмотря на то, что Орлов уже приступил к предварительному обсуждению ряда других вопросов, он внезапно потребовал полного признания независимости Крыма, но когда турецкие уполномоченные предложили обратиться к Порте за новыми инструкциями, отказался ожидать ответа и прервав конгресс, отправился в свое имение. Ганнинг полагал, что Орлов поступил «диаметрально противоположно … инструкциям», которые заключались в том, чтобы до обсуждения независимости Крыма решить все другие вопросы. Рассмотрение вопроса о независимости предполагалось по возможности «в широких размерах», но если бы это оказалось невозможным, требовалось приостановить переговоры до получения новых инструкций, смысл которых состоял бы в согласии на условиях, принимаемых турками375375
  СИРИО. С. 316, 318.


[Закрыть].

Несмотря на закрытие конгресса, российская сторона предприняла попытки возобновить переговоры. Как извещал Ганнинг своего шефа 11 сентября 1772 г. Г. Обрезкову и фельдмаршалу П.А. Румянцову было выслано предписание вступить в сношения с великим визирем. Они должны были убедить турецкую сторону в том, что если усилия предоставить независимость Крыму останутся безуспешными, то Россия от этого пункта соглашения откажется, только чтобы покончить с войной и заключить мир с Турцией. В то же время Екатерина поручила вице-президенту военной коллегии Захару Чернышеву отправиться к графу Орлову в его имение и выслать деньги ему и некоторым его подчиненным. Полагали, замечал Ганнинг, Григорию Орлову позволят вернуться ко двору в ближайшее время. Судя по всему, императрица простила поступок своего бывшего фаворита.

Чем объяснялось столь неадекватное поведение Григория Орлова на конгрессе, когда он осмелился нарушить данные ему инструкции императрицы и даже прервать переговоры? А дело в том, что свое внимание Екатерина в это время переключила на нового фаворита – А.С. Васильчикова. Смириться со своей отставкой числившийся официальным фаворитом на протяжении 12 лет Григорий Орлов не пожелал. Ганнинг в подробностях сообщал графу Саффолку о перипетиях при дворе, связанных с попытками отправить прежнего фаворита за пределы столицы. «Судьба Орлова еще не решена, – докладывал дипломат. – Ему предлагали различные условия, которые он до сих пор отвергал, настаивая на свидании с императрицей, но есть основания предполагать, что этого ему не дозволят, и что он будет удален отсюда. Удаление его, однако, будет настолько украшено, сколько … возможно при помощи значительной пенсии». Кроме того, дополнял Ганнинг, графу Орлову предложено сохранить занимаемые должности и выдавать 100 тыс. руб. жалованья с тем только условием, чтобы он никогда не приезжал ни в Петербург, ни в Москву. Однако он продолжает от всего отказываться. Наконец, дело разрешилось. 26 сентября посол сообщал в Лондон: «Переговоры с графом Орловым почти окончены. Его уговорили выехать из Петербурга на год, вследствие чего он и брат его (Алексей Орлов – Т.Л.) сохраняют свои поместья, доходы с которых вместе с назначенной ему пенсией составят 150 тыс. руб. в год. Кроме того, ему выдается денежная сумма для окончания его дома и великолепный столовый сервиз»376376
  СИРИО. Указ. соч. С. 321–325.


[Закрыть].

Пока вопрос с заключением мира не был решен, предложить императрице свое посредничество в переговорах с Турцией решили французы. Для этой цели они воспользовались визитом в Петербург известного французского просветителя Д. Дидро. 12 ноября 1773 г. Ганнинг доносил Саффолку: граф Панин сообщил ему «конфиденциальным образом под условием глубочайшей тайны» о том, что господин Дидро, пользуясь постоянным доступом к императрице, вручил ей бумагу, полученную от господина Дюрана (министра внешних сношений Франции – Т.Л.), содержащую предложения «касательно условий мира с турками, который французский двор обязуется доставить в случае … если будет принято его посредничество». При встрече с императрицей Дидро, извиняясь за свой поступок, объяснил, что не мог отказаться от требования французского министра, опасаясь, что по возвращении на родину, может «быть ввергнутым в Бастилию». Екатерина на это отвечала, что извиняет «неприличие его поступка с условием, чтобы он в точности передал министру, что сделала она с бумагой, которую бросила в огонь». К сказанному, продолжал посол, Панин прибавил, что. Дюран три раза был у него, предлагая «в тех же видах услуги короля», уверяя, «что одному только его двору известны намерения турок, что дает ему возможность оказать России более пользы, чем могут то сделать прочие ее друзья и союзники». Однако Панин заверил британского дипломата, что «никакие условия, предлагаемые России Францией, не побудят его согласиться на ее посредничество»377377
  Там же. С. 383–384.


[Закрыть].

Англичане приободрились в надежде, что будут приглашены на роль посредников в мирных переговорах. Посол в Лондоне Мусин-Пушкин заверил Саффолка, что все российские министры отвергнут вмешательство Версальского двора. Несмотря на то, что условия, которые предлагает Франция, «весьма почетны и выгодны», императрица «никогда не заключит войны неприятным для Великобритании образом». Граф Саффолк принял к сведению слова российского посла и сделал соответствующие выводы. «Положение дел императрицы требует мира, усилия дворов берлинского и венского в видах достижения этого мира уже были испробованы и оказались недействительными, – писал Саффолк Ганнингу. – Императрица попыталась достигнуть этой цели собственными средствами без вмешательства других держав. Переговоры ее остались бесплодными». Саффолк приходил к заключению: Великобритания является единственной державой, которая может выступить в роли «бескорыстного посредника»378378
  СИРИО. С. 387.


[Закрыть].

Однако надеждам англичан не суждено было сбыться: императрица отказалась от посредничества любого государства в переговорах о мире с Турцией и самостоятельно разрубила этот «гордиев узел». Благодаря успешным действиям русских войск в июне 1774 г. (победа А.В. Суворова при Козлудже и общее наступление армии) Турция подписала мир в Кючук-Кайнарджи 10 июля 1774 г. Условия мира были продиктованы командующим русской армией фельдмаршалом Румянцевым. Согласно им, к России переходили земли между Днепром и Южным Бугом, крепости на территории Крымского ханства (Керчь, Еникале, Кинбурн), Азов и все земли до Кубани, а также Кабарда. Турция признала независимость Крымского ханства. Русский торговый флот получил право свободного прохода по Черному морю и через проливы Босфор и Дарданеллы. Турция обязалась выплатить России 4 млн. руб. контрибуции. Народы Молдавии и Валахии формально оставались под властью Турции, но фактически уже находились под протекторатом России. В мирном договоре имелись также статьи, которые облегчали положение народов Балканского полуострова и Кавказа379379
  История Европы. Т. 4. М., 1994. С. 463.


[Закрыть].

Естественно, что британцы не могли не отреагировать на такое важное событие. В послании графу Саффолку от 24 июля 1774 г. Ганнинг писал: «Достижением условий до такой степени более выгодных для России, чем те, которых она ожидала и требовала в последнее время, государство вполне обязано тому счастливому образу действий, которым фельдмаршал, перейдя через Дунай, расположил различные корпуса, находившиеся под его начальством … Визирь выслал своих уполномоченных в Кючук-Кайнарджи в лагерь фельдмаршала, в чьей палатке мир этот, столь славный для России, был подписан»380380
  СИРИО. С. 424.


[Закрыть]. В ответном письме граф Саффолк сообщал, что известие о заключении мира доставило «самое искреннее удовольствие» Его Величеству и всем его подданным. «Поздравляя русскую императрицу, – наставлял министр посла, – вы не преминете высказать ей все, что может убедить ее в искренности этого расположения. Наконец, мы видим русскую империю в том положении, которого давно для нее желали, освобожденную от трудностей продолжительной, хотя и славной войны»381381
  Там же. С. 424–425.


[Закрыть].

Насколько искренним был британский министр, лестно высказываясь о победе русских, трудно сказать. Во всяком случае, спустя два месяца после подписания договора он выразил свое недовольство по поводу «молчания русских министров», которое они сохраняли при его подготовке. «Не могу не заметить вам, – писал Саффолк Ганнингу, – что молчание русских министров относительно условий их трактата с Портой доказывает с их стороны недостаток откровенности и подобающей внимательности; и было бы, конечно, гораздо приличнее, если бы они при первом … случае сообщили бы нам копию со всего трактата»382382
  Там же. С. 431–432.


[Закрыть]. Как видно, англичане были раздосадованы тем, что императрица не проинформировала их о деталях подготовки мирного договора и проигнорировала их желание выступить в роли посредников в данном процессе.

Присоединение к России новых территорий не обошлось без осложнений. 19 сентября 1774 г. Ганнинг сообщал Саффолку о недовольстве крымских татар вхождением в состав Российской империи. Они направили в Константинополь депутацию с просьбой заверить Порту в своем желании «остаться от нее в зависимости в том же размере, как и прежде». Таким образом, заключал посол, исчезают все выгоды, «ожидаемые от столь хваленого трактата, заключенного … с депутатами хана в 1772 г., и от продолжения с тех самых пор тяжелой и разорительной войны в виду приобретения для этого народа того, что, по всей вероятности, они никогда не намеревались принять». Примечательно, что Ганнинг высказывал предположение относительно того, что «иностранные интриги до некоторой степени участвовали в том, чтобы убедить татар к принятию подобного решения». Естественно, подобные известия не могли не взволновать императрицу, которая сочла себя «сильно оскорбленной этим обстоятельством». Дипломат полагал, что даже крепости, сохраняемые Екатериной в этом крае, вряд ли удержат татар «в почтении» и защитят ее торговлю. «Опасаюсь, – заключал Ганнинг, – что эта задача потребует трудов и издержек»383383
  Там же. С. 435.


[Закрыть].

Впрочем, возникшие осложнения с крымскими татарами ничуть не умаляли значения одержанной Россией победы в войне с Турцией. Оценивая значение мирного договора 1774 г., С.М. Соловьев замечал: «после Кайнарджийского мира на Россию нельзя было “прикрикнуть”. Условия договора заметно повысили международный вес России, одновременно вызвав острое недовольство со стороны ее политических соперников, прежде всего Австрии и Франции»384384
  Соловьев С.М. Указ. соч. С. 280.


[Закрыть]. На взгляд современной исследовательницы И. де Мадариаги, «это был славный мир для России»385385
  Де Мадариага И. Указ. соч. С. 378.


[Закрыть].

В январе 1775 г. по случаю празднования победы над Турцией в Москве готовились к визиту императрицы. Британский посол подробно описал церемонию прибытия Екатерины II и ее ближайшего окружения в город. «После того, как были сделаны все предварительные приготовления для церемонии, войска были выстроены по улицам … императрица в сопровождении великого князя и княгини совершила свой торжественный въезд в эту столицу. Впереди Ее Величества ехали вице-канцлер, статс-дамы и главнейшие чины двора, а за Ее Величеством следовала лейб-гвардия. На главной улице, ведущей к кремлевскому собору, были воздвигнуты две триумфальные арки (украшенные эмблематическими изображениями многочисленных побед, одержанных в течение последней войны на суше и на море), под которыми Ее Величество прошла по пути к церкви, и, отслушав там молебен, отправилась во вновь отстроенный дворец, где ожидали ее три первых класса дворянства и те из иностранных министров, которые уже здесь». Примечательно, что посол в секретной депеше обращал внимание на то, что во время церемонии «со стороны народа почти не было возгласов или вообще какого бы то ни было выражения, хотя бы малейшего удовольствия». Он полагал, что визит императрицы в Москву неприятен как простому народу, так и дворянству. «Ее Величество заметила это и знает, что они питают к ней лишь весьма слабую привязанность также, как им известно неблагоприятное ее мнение о них», – заключал посол.386386
  СИРИО. С. 448.


[Закрыть]

В июле 1775 г. состоялось награждение победителей по случаю завершения войны. Ганнинг подробно извещал свое руководство о том, кому и что было подарено императрицей. Фельдмаршалу Румянцеву пожаловали поместье и 5 тыс. крестьян, а также 100 тыс. руб., столовый прибор, шляпу с лавровым венком, украшенную драгоценными камнями, ценой в 30 тыс. руб., бриллиантовую звезду и ленту через плечо. Кроме того, ему вручили фельдмаршальский жезл и грамоту, прибавляющую к его фамилии приставку «Задунайский». Граф Алексей Орлов получил 60 тыс. руб., а также шпагу, украшенную «весьма ценными бриллиантами», помимо грамоты, дающей ему почетную приставку «Чесменский» к своей фамилии. Генералу Потемкину были вручены грамота на звание графа русской империи и портрет Ее Императорского Величества, украшенный бриллиантами, для ношения на груди. Генерал Панин и князь Долгорукий получили по 60 тыс. руб., а также шпаги и бриллиантовые звезды. Граф Салтыков был удостоен ордена св. Георгия 2-й ст., а граф Иван Чернышев – ордена св. Андрея. «Кроме того, – добавлял посол, – роздано несколько лент св. Александра Невского и сделано несколько производств по военному ведомству. Контр-адмирал Грейг произведен вице-адмиралом и назначен комендантом в Кронштадт»387387
  СИРИО. С. 470–471.


[Закрыть].

Приобретения новых территорий Россией по условиям мирного договора, не остались незамеченными англичанами. Как это не покажется странным, но они из этого попытались даже извлечь определенную выгоду для себя. В послании от 14 февраля 1775 г. граф Саффолк писал Ганнингу: «… очевидно, что держава эта (Россия – Т.Л.) может извлечь много торговых выгод из последних своих приобретений на Черном море и свободного прохода по Дарданел[л]ьскому проливу, предоставленного ее купеческим кораблям. Этим путем произведения империи могут быть пересылаемы во все части Средиземного моря гораздо скорее и при меньшей затрате, чем через Балтийское или Северное море; кроме того, плавание, будучи постоянно открыто, может служить прекрасной школой для моряков. Один только зерновой хлеб, выставляемый в огромном количестве губерниями, прилегающими к Черному морю, займет значительное число кораблей». Саффолк подчеркивал, что ожидаемый наплыв населения, сопровождающий развитие торговли, усилит южную часть России, «уже подкрепленную Крымом, который, несмотря на свою номинальную независимость, может быть рассматриваем, в сущности, как русская провинция». Глава внешнеполитического ведомства сетовал на то, что британские купцы, проживающие в России и принимающие активное участие «в торговле этой страны со Средиземным морем», неминуемо понесут убытки «при переходе значительной части товаров на другой путь». В этой связи Великобритания должна употребить свои корабли для перевозки русских товаров и снабжения новых рынков произведениями своих мануфактур, «вознаграждая тем самым себя и своих купцов в потере, причиненной уклонением торговли от первоначального пути к путям вышеупомянутым». Для достижения этой цели британским купеческим судам необходимо иметь свободное плавание к русским портам на Черном море и обратно. Кроме того, продолжал Саффолк, торговый трактат между Великобританией и Россией может быть распространен на британских подданных, которые поселятся в этой местности. На его взгляд, русская императрица охотно предоставит свободный проход «кораблям всех народов», поощряя торговлю с новыми портами и устраивая торговые конторы, хотя «может оказать предпочтение подданным Великобритании, как заявляет в настоящую минуту». Завершая свое послание, Саффолк инструктировал посла: «Если же мои замечания и размышления справедливы, я попрошу вас деятельно заняться ими, приняв их за основание переговоров, целью коих должно служить расширение великобританской торговли … Я постараюсь указать вам важность этих уступок, а также и то, каким образом они могут быть направлены к нашей выгоде»388388
  Там же. С. 442–446.


[Закрыть]. Как видно, англичане времени зря не теряли и предпринимали попытки воспользоваться плодами победы, одержанной Россией над Турцией.

Война за независимость североамериканских колоний и реакция Екатерины II

Одной из серьезных причин, вызвавших ухудшение российско-британских отношений в 1770-е годы, послужили события, связанные с борьбой за независимость английских колоний в Северной Америке. Перипетии переговоров Великобритании и России по вопросу о возможности оказания помощи метрополии против восставших колоний также нашли свое отражение на страницах дипломатической переписки сэра Ганнинга с графом Саффолком. 30 июня 1775 г., сообщая послу о событиях в английских колониях, Саффолк поручал ему узнать, сможет ли король рассчитывать на русскую императрицу, «если со временем окажется потребность употребить в северной Америке иностранные войска», снабдив для этой цели англичан значительным корпусом пехоты. «Считаю лишним объяснять Вам, – заявлял глава внешнеполитического ведомства, – что поручение это весьма деликатного свойства и может быть возложено лишь на министра, столь испытанной осторожности и искусства … и каким бы образом Вы ни коснулись этого разговора, … Вы постараетесь высказать это как будто нечаянно, придавая Вашим словам лишь вид простого и личного вашего предположения…»389389
  СИРИО. С. 464.


[Закрыть]. Сам Ганнинг предлагал использовать для помощи метрополии «отличных и опытных моряков», которые служили на русском флоте в Средиземном море. Он считал, что из их числа можно набрать до 4 тыс. человек, годных к службе. «В случае же, если они останутся здесь, – продолжал свою мысль посол, – половина их скоро погибнет от перемены жизненных условий, которой они по необходимости подвергнутся по возвращении на родину, а прочие, будучи употреблены в работы, совершенно чуждой их занятиям, скоро забудут познания, приобретенные ими». Ганнинг полагал, что будет легко убедить императрицу в том, что для нее выгодно употребить их в дело «без всякого расхода». Он был уверен, что Екатерина «охотно» допустит их поступить к англичанам на службу, если только обстоятельства потребуют принять подобные меры390390
  Там же. С. 469.


[Закрыть].

28 июля 1775 г. посол информировал Саффолка о своем разговоре с Паниным. «Императрица повелела Панину сильнейшим образом и в самых энергических выражениях уверить меня в полной ее готовности, – писал он, – оказать Его Величеству всякую помощь, какой он только может пожелать». Ганнинг обращал внимание на то, что Екатерина тем самым желала «заявить свою признательность королю и английскому народу за важные услуги, полученные ею от них в продолжение последней войны, … которыми она … дорожит и которых никогда не забудет». По словам императрицы, продолжал Ганнинг, “никакие узы такого рода не могут привязать ее к нам крепче, чем она в настоящую минуту рассматривает себя с нами связанной, и что мы имеем столь же полное право на всякое пособие с ее стороны … и … она не имеет никаких обязательств, которые бы препятствовали ей оказать нам всякую помощь”». Посол сообщал, что Екатерина поручила графу Панину передать Ганнингу, что она чувствует в себе «врожденную привязанность» к английскому народу, «которого всегда будет любить». Подобные заявления Панина от имени императрицы воодушевили Ганнинга, и он заверил официальный Лондон: «В случае, если окажется необходимость в иностранной помощи, чего, надеюсь, никогда не случится, то несомненно, что Его Величество может рассчитывать на деятельную поддержку со стороны этого государства»391391
  СИРИО. С. 474–475.


[Закрыть].

Вскоре Ганнинг смог переговорить и с самой императрицей, о чем он не преминул проинформировать свое руководство. «Вчера, – писал Ганнинг 31 августа 1775 г. – я имел случай высказать лично императрице те уверения, которые я уже просил передать ей по поводу Вашей депеши, милорд, … причем ей угодно было в самых сильных выражениях подтвердить все уже высказанное касательно этого предмета ее министром, уверив меня, что впечатление, произведенное на нее поступками и действиями Его Величества и нации, относительно к ней было до того глубоко, что никакой период времени не в состоянии изгладить его из ее памяти». Екатерина поинтересовалась у посла, есть ли успех относительно решения «споров в Америке» и прибавила при этом: “ради Бога, покончите поскорее с этим делом и не ограничивайтесь одним путем для достижения этой желанной цели … Бывают минуты, когда не следует быть особенно разборчивым”»392392
  СИРИО. С. 488.


[Закрыть].

По-видимому, подобные заявления императрицы и министра Панина, а также собственные наблюдения посла убедили правительство Великобритании в том, что Екатерина II готова послать свои войска в Северную Америку. И вот 1 сентября 1775 г. граф Саффолк направляет Ганнингу письмо короля для передачи его императрице. «Ваше императорское величество! – обращался Георг III к Екатерине II. – Столь часто повторенные мне Вашим Императорским Величеством уверения в Вашей непоколебимой дружбе, доказательства Вашей постоянной приязни и пламенные желания Ваши о моем благополучии и о счастье моего королевского дома всегда наполняли сердце мое чувствами живейшей преданности к Вашему Императорскому Величеству. … Великодушное заявление, с которым Вам угодно было обратиться … к кавалеру Ганнингу, вызывает с моей стороны самую искреннюю признательность … и … я принимаю предложенную Вами мне помощь некоторой части ваших войск, в чем, быть может, окажется необходимость, вследствие непокорности моих подданных в некоторых из моих американских колоний»393393
  Там же. С. 478–479.


[Закрыть].

Как видно из данного письма, король считал вопрос о предоставлении ему российской стороной военной помощи совершенно решенным. Неудивительно, что граф Саффолк, направляя документ Ганнингу, просил его озвучить конкретные требования к условиям оказания помощи. Вручая письмо короля императрице, писал он, «Вы вслед за тем объясните, что желательно, чтобы испрашиваемая помощь состояла из 20 тыс. пехоты, приученной к дисциплине, вполне вооруженной (за исключением их полевых орудий) и готовой, как только весной откроется плавание по Балтийскому морю, к отплытию на транспортных судах, которые … перевезут большую часть войск в Канаду, где они поступят под начальство британского главнокомандующего … Русские почти исключительно составят канадскую армию и таким образом будут освобождены от множества мелких затруднений и неудобств, возникающих там, где союзные силы двух различных государств более соответствуют друг другу в отношении численности». Примечательно, что Саффолк особо настаивал на том, чтобы «главное начальство» принадлежало генералу, назначенному королем Великобритании394394
  Там же. С. 477–478.


[Закрыть].

Спустя неделю от Саффолка последовало новое послание Ганнингу, в котором речь шла уже о проекте трактата с императрицей. Относительно трактата в части «поступления корпуса ее войск на службу и жалованье Великобритании Вы должны понять, – пояснял министр, – что невозможно составить его так точно и положительно, как то было желательно; ибо, принимая в соображение, что настоящее требование столь же ново, как и обстоятельство, его вызывающее, следует много предоставить Вашему усмотрению и обсуждению смотря по тому, какой оборот примет дело по мере хода переговоров»395395
  Там же. С. 481.


[Закрыть].

А далее Саффолк останавливался на вопросе, связанном с финансовыми издержками, которые необходимы для оплаты российских войск. «Если потребуют только, чтобы Его Величество платил издержки … для того, чтобы снарядить в поход требуемый корпус войск, и если сумма эта будет назначена в виде ссуды на наем войска, то подобное предложение не должно прерывать или задерживать немедленное заключение трактата», – пояснял министр. А затем продолжал: «Это увеличение военной силы до того желательно, что расход (7 ф. ст. на человека – ТЛ.) не составляет столь важного вопроса, как в обыкновенных случаях, хотя в то же время следует избегать излишества и с вашей стороны заслуга будет тем больше, чем умереннее будут условия, вами достигнутые». Саффолк подчеркивал, что при сложившихся обстоятельствах в Америке «только и единственно можем мы извлечь для себя пользу из той военной помощи, которую русская императрица расположена оказать нам»396396
  Там же. С. 481–483.


[Закрыть]. Как видно, англичане видели в России единственного союзника, на помощь которого могли рассчитывать в противостоянии со своими колониями, и были готовы взять на себя все расходы, связанные с использованием российских войск.

Вслед за письмом Саффолк направил Ганнингу и сам проект трактата. В его преамбуле говорилось, что обе стороны, король Великобритании и императрица Всероссийская, «памятуя тесную и непоколебимую дружбу, столь счастливо существующую между ними, и желая скрепить ее более и более», признают за благо возложить переговоры на своих министров. Обсудив условия, стороны должны прийти к соглашению по поводу ряда статей. В первой статье речь шла о том, что в случае необходимости, «если блага королевств и владений потребует подобной помощи», императрица «охотно» согласится с королем, обещая и обязуясь «держать наготове корпус … тыс. человек, а именно: батальон пехоты, каждый из … сот человек, считая, в том числе офицеров, каковой корпус будет снабжен потребным числом высших, но и низших офицерских чинов».

Вторая статья проекта оговаривала условия переправы русского войска, которое должно быть готово к отплытию на транспортных судах, высланных королем. Указывалась точная дата – 25 марта 1776 г., когда вышеупомянутые войска будут находиться в названных портах с тем, чтобы их перевезли в колонии Его Величества в Северной Америке.

Согласно третьей статьи, перед отплытием упомянутым полкам должен быть «произведен смотр английским комиссаром», назначенным королем, после чего полки присягнут в верности Его Величеству. Примечательно, что в статье оговаривалось, что присяга английскому королю не нанесет «ни малейшего вреда присяге, принесенной Ее Величеству императрице Всероссийской». К тому же, императрица сохранит за собой назначение на все должности и право суда над своими войсками.

Четвертая статья проекта трактата касалась снабжения русского войска королем Великобритании походными артиллерийскими орудиями с офицерами, канонирами и «всеми нужными при них людьми и снарядами». Следующая статья затрагивала финансовое обеспечение российского войска. «Что касается до платы и содержания упомянутых полков, как обыкновенных, так и чрезвычайных, – говорилось в документе, – на все время действительного нахождения их на жаловании Великобритании условлено, что … полки эти будут пользоваться одинаковыми выгодами и содержанием всякого рода, как содержание, выдаваемое Его Величеством своим британским полкам».

В одной из статей трактата речь шла об оплате расходов по набору рекрутов, «потребных для пополнения полков или отрядов» и их переправы в Америку в случае, если несколько полков или отрядов упомянутого корпуса «будут разбиты или уничтожены полностью или частично». Его Величество обязуется оплатить расходы, говорилось в статье, и рекруты будут перевезены и распределены таким образом, чтобы «корпус этот был постоянно сохранен и со временем возвращен в столь же хорошем состоянии, в каком он будет отпущен». Когда король пожелает отправить полки на родину, он заранее, за три месяца, известит о том Ее Императорское Величество и повелит выдать им для возвращения на родину двухмесячное жалованье, бесплатно снабдив необходимыми транспортными судами.

В восьмой статье проекта говорилось: в случае, если российская императрица подвергнется «нападению или какому-либо беспокойству в своей империи», то Его Британское Величество «обещает и обязуется … выслать ей обратно упомянутый корпус войск, не только уплатив при этом двухмесячное жалованье, но и выставить бесплатно транспортные суда, потребные для возвращения».

В проекте отмечалось, что трактат будет иметь силу в течение двух лет со дня его подписания, и если король Великобритании и российская императрица «признают за благо сохранить его, продолжить или изменить, о том будут возбуждены переговоры за три месяца до истечения срока». Оговаривалось также, что ратификация трактата состоится в Москве по прошествии десяти недель после его подписании, «а если можно, то и раньше». В отдельной статье подчеркивалось, что императрице будет уплачено по 7 ф.ст. за каждого пехотинца, половина денег внесена при обмене ратификациями, а остальные при отплытии войск397397
  СИРИО. С. 483–487.


[Закрыть].

Какова была реакция российской стороны на письмо Георга III с просьбой об оказании ему военной помощи и подготовке проекта трактата? По донесениям Ганнинга можно в деталях проследить, как развивались события после обращения к Екатерине II короля Великобритании. 20 сентября 1775 г. посол направил Саффолку подробное послание, в котором рассказал о своей беседе с Паниным, которая его ужасно расстроила. «После ожиданий, столь естественно возбужденных депешей моей … между министрами Его Величества, неудача, о которой мне теперь предстоит сообщить, должна поразить самым неприятным образом. Но я уверен, что никто не чувствует этого так сильно как я сам, – писал дипломат. – Вчера в пять часов пополудни я был у графа Панина по его приглашению с тем, чтобы получить ответ Ее Величества. Прежде всего, он объяснил мне, что не может дать мне категорического ответа, что императрица весьма тронута искренними чувствами, выраженными ей королем, и что собственная ее дружба к нему не менее горяча, но что она весьма не расположена употреблять свои войска в Америке, где они были бы лишены всяких сношений с родиной, и что требуемое число полков так велико, что она не полагает возможным удовлетворить подобному требованию при настоящем положении ее армии, ослабленной продолжительностью последней войны, и в виду неопределенности польских и … шведских дел». Далее Екатерина ссылалась на то, что еще недостаточно обсудила столь важный вопрос, и интересовалась, нет ли иной возможности оказать англичанам помощь, чтобы не отправлять российские войска за пределы Европы. В ответ посол заявил Панину, что если его двор «обманется в своих ожиданиях по поводу настоящего случая, то отныне все сильнейшие уверения должны быть рассматриваемы как пустые слова, не имеющие никакого значения, ибо какую же помощь кроме войск можно было подразумевать?». Ганнинг поинтересовался у графа Панина, согласуется ли подобный образ действий с той помощью, которую Великобритания оказывала России во время последней войны, когда пренебрегли торговыми выгодами, которые Порта несомненно предоставила бы королевству, если бы только ей удалось получить от англичан настоящий нейтралитет. «Не были ли гавани короля, его подданные, кредит и влияние нации к услугам России во все время продолжения войны? – вопрошал посол. – Не запретил ли Его Величество Франции и Испании, рискуя разрывом с ними, нападать на русский флот, который в противном случае был бы ими уничтожен?». Ганнинг подчеркнул, что эти «услуги» были оказаны «из самых чистых и бескорыстных побуждений», однако, хотя императрица часто распространялась об их пользе и много раз высказывала желание «доказать свою признательность за них», в действительности, она не желает подтвердить свои слова делом.