Текст книги "Чисто убойное дело"

– А я что – не свидетельница? Я недееспособная? – удивилась Цветкова.

– Ты сама сказала, что была пьяна. Боюсь, твои показания в расчет не возьмут, – не согласился с ней Петр Иванович.

– Это правда, не хочу вводить следствие в заблуждение. Но я не верю, что Тимофей такое мог отчебучить. Зачем ему это нужно?

– Звоните, господин Мотов, своему адвокату.

Яна с ужасом посмотрела на Тимофея. У нее не было слов.

– Не смотри на меня так! – поёжился он.

– Как?

– Словно пытаешься запомнить меня навсегда. Все мои морщинки.

– Нужны мне твои морщинки! Надо же что-то делать! – фыркнула Цветкова.

– Яна, прошу тебя, только ничего не предпринимай! Пусть моим делом занимается мой адвокат, – попросил Тимофей.

– Присоединяюсь, – бросил следователь.

– Очень смешно! – посмотрела на них Яна. – Сгниёшь в тюрьме. А ведь ты нужен мне для возрождения Центра.

– Я еще пока не в тюрьме. С Центром проблем много, но ты справишься. Сухарики в застенок принесёшь? Учти, я люблю с изюмом.

– Он еще шутит…

Тишину кабинета разрезал телефонный звонок.

– Следователь Ольшанский слушает, – сказал Петр Иванович, сняв трубку. Он помолчал пару минут, потом коротко бросил: «Спасибо» и повернулся к собравшимся.

– Ко мне на приём просится Анастасия Абрикосова.

Сцена в его кабинете напомнила знаменитую немую сцену из пьесы Николая Васильевича Гоголя «Ревизор».

Раздался стук в дверь, и в кабинет робко заглянула миловидная девушка.

– Разрешите? – спросила она.

Ольшанский указал на стул:

– Проходите, присаживайтесь. Вы Абрикосова?

Девушка кивнула:

– Да. Мне сказали, чтобы я зашла к следователю Ольшанскому.

Была она прехорошенькой, среднего роста, голубоглазая с пышными рыжеватыми волосами, похожая на куколку. Такие особы невероятно нравятся мужчинам.

Яна посмотрела на Тимофея и увидела, что он уставился на вошедшую, как на что-то сверхъестественное, даже рот приоткрыл.

– Скажите, госпожа Абрикосова, – обратился к Анастасии следователь, – есть ли у вас сестра?

Настя взмахнула длинными ресницами:

– Да.

– Тогда я попросил бы вас проехать с нами в одно место. По дороге я вам всё объясню.

Анастасия кивнула и встала со стула:

– Хорошо. Я готова.

Все вышли из кабинета и направились к служебной машине у подъезда. По дороге Яна поинтересовалась у Ольшанского:

– Ты где ее взял?

– Позвонил в театр и попросил, чтобы ей передали, что я ее жду.

Все сели в машину и направились в больницу.

В здании морга Ольшанский подготовил Абрикосову, объяснил, что ее привезли на опознание. Настя дала согласие и ее подвели к столу, накрытому белой простыней. Витольд Леонидович держал наготове ватку с нашатырным спиртом. Он откинул край простыни, Настя пошатнулась и без звука стала оседать на пол. Тимофей и Ольшанский подхватили ее и вывели из помещения. Через несколько минут она пришла в себя и зарыдала:

– Это Аглая…

Витольд Леонидович подал ей стакан воды, она выпила, а он забрал стакан из ее дрожащих рук.

– Мы близнецы, – сказала Настя. – Это моя сестра Аглая. Мы очень похожи внешне, но очень разные по характеру. Учились мы одинаково хорошо, но после школы наши дорожки разошлись: я поступила в театральный, а Аглаю закрутила-завертела шальная разгульная жизнь и лёгкие деньги. Она смеялась надо мной, что я, как она выражалась, за копейки убиваюсь в провинциальном театре, куда я устроилась после института. Мы виделись очень редко, Настя вращалась в криминальной среде, даже замуж вышла за криминального авторитета по кличке Алмаз. И фамилию себе изобрела – Алмазова. Всё изображала из себя что-то. Вот и довыпендривалась… – Настя опять заплакала.

Ольшанский сказал примирительно:

– Пожалуйста, Анастасия, прошу вас, не плачьте. Сейчас оформим опознание, и вы можете быть свободны. Когда закончится следствие вам выдадут тело сестры, и вы сможете ее похоронить.

Всхлипывая, и вытирая мокрые глаза, Настя покинула морг. Ольшанский обратился к Тимофею:

– Ну а вы, господин Мотов, что вы можете сказать о своей приятельнице?

Тимофей пожал плечами:

– Да что я могу сказать? Мы же и виделись с ней несколько раз. Честно говоря, мне это и не особенно интересно было. Заводная девчонка, мы прекрасно время проводили. Зачем мне лишние сведения? Да и она обо мне не очень расспрашивала.

– Что за безалаберность…

– Ну, не скажите… А вы что, у всех своих дам паспортные данные проверяете? – хмыкнул Тимофей. – Хотя, если это и так, то я не удивлюсь. Профессия, наверное, накладывает свой отпечаток. У вас работа такая. А я живу просто, без затей. Долгоиграющих связей не завожу, был женат и не раз. С меня хватит. И не надо мне завидовать.

– И чему я должен, по-вашему, завидовать? Что вы под следствием? – буркнул недовольно следователь.

– Да не мог Тимофей! – возмутилась Яна.

– Следствие покажет. Вы пьяные были, вы не можете знать, что было, а что нет.

С Яны взяли подписку о невыезде, а Тимофея задержали.

На следующий день Яна снова явилась к Витольду Леонидовичу.

– Суматошный дни, – посмотрел на нее патологоанатом, протирая очки с большими диоптриями.

– Да что ты? Совершенно обычные, даже скучные! – язвительно ответила Цветкова.

– Яна, успокойся! Я понимаю…

– Ты ничего не понимаешь! Я опять вляпалась и помочь мне некому. Мне иногда кажется, что Мартин специально устранился. Я тут с ума схожу, а он укатил в командировку!

– Это ты со зла, Яночка. Мартин – деловой человек, у него проблем выше крыши. Дай бог, скоро вернётся.

– Да не могу я ждать, когда он вернётся! Ведь даже число неизвестно. Может, через год!

– Яна, ты что задумала? – напрягся Витольд Леонидович.

– Еще скажи «скоро Новый год! Расслабься и отдыхай!» Нет уж! Я так не могу. Ты давай… спасибо тебе.

Витольд Леонидович ухватил ее за руку с ярко-красным маникюром.

– Я тебя не отпущу!

– Это странно звучит, особенно, если учесть, что ты удерживаешь меня в морге, – сказала Яна.

– Можешь думать обо мне что хочешь, но одну я тебя никуда не пущу. Делать нечего, я пойду с тобой. И не возражай. Это мое решение. Всё равно, если с тобой или каким-нибудь твоим знакомым, не дай бог, что-то случится, ты же всё равно приедешь ко мне за помощью. Лучше я сразу буду рядом. Да, и с Мартином я не хочу встречаться, когда он вернётся, смотреть ему в глаза, объяснять, почему я не помог тебе.

– Мартин, Мартин… А ведь это он должен был бы быть рядом и помочь мне, как всегда это делал. Но я понимаю, что он сейчас нужен многим, и помогает многим. А я сильная, я и сама справлюсь.

– Но личный патологоанатом тебе не повредит, к тому он твой верный друг, – улыбнулся Витольд Леонидович.

– Может ты отпустишь меня? Ты так сжимаешь мне руку, что синяк будет, – поморщилась Яна.

– Извини! – вспыхнул патологоанатом и тут же разжал хватку. – Задумался что-то. Так куда мы едем?

– Мне кажется, нам с тобой нужно вернуться в лес, отыскать избушку и разъяснить, что же там произошло на самом деле.

– Может быть завтра, Яночка?

– Какое «завтра»? Тимофей на нарах парится, а мы с тобой на это плевать будем? Ну нет! – Яна стала судорожно наматывать теплый шарф и вдруг внезапно остановилась. – Постой, а у тебя кроме твоей развалюхи еще машина есть?

– Есть. Грузовичок. То, что надо. На дачу езжу. Не новый, правда, но еще ого-го! Мотор – зверь! Он стоит в гараже. Сейчас позвоню охраннику, он подгонит сюда. Он мне не откажет, я когда-то помог ему.

Охранник пригнал странного вида грузовик с тентовым кузовом.

– Да, семью ты свою не балуешь, – протянула Яна, критически оглядев средство передвижения.

– Так семья-то у меня небольшая. Детей нет. Мне хватает. Ваше королевское высочество поедет? – уточнил патологоанатом.

– Поедет, конечно! – Яна с трудом открыла дверцу и залезла на место рядом с водителем. – Надеюсь, что рабочие материалы ты на дом или на дачу не возил?

– Бывали случаи. Но это были органы или ткани, – совершенно спокойно и серьёзно ответил Витольд Леонидович.

– Ну и на этом спасибо. Но запах здесь… – поёжилась Яна, чувствуя себя так, словно ехала в кузове, а не в кабине.

– Кондиционеров нет. Извиняйте, – отрезал патологоанатом, завёл мотор, и они тронулись в путь.

По дороге на заправке купили кофе, печенье, воду и чипсы.

– Как хорошо! – захрустела Цветкова. – А то я забыла поесть.

Витольд Леонидович усмехнулся:

– Я знаю, что у сильно худых, извини, стройных людей есть некие секретные фразы. Это: «Не до еды было», «забыла поесть», «не помню, когда ела в последний раз». От людей с избыточным весом я этих фраз не слышал никогда. Толстяки тоже могут что-то забыть, но только не поесть.

– А ты еще и философ, – заметила Цветкова.

– Работа у меня слишком спокойная. Склоняет к размышлениям.

– Я бы лучше на твоём месте стала сочинять триллеры или детективы, – сказала Яна, чувствуя, извините, своей худой задницей дамы, забывающей поесть, каждую кочку и колдобину на дороге.

– Вот когда будешь на моём месте, тогда и решишь – писать тебе детективы или нет. Мне загадок на работе хватает. В моей работе мало романтики. Обыгрывать тему смерти – это не по мне. Обывателям кажется, что смерть – это что-то сверхестественное и будоражащее воображение. Но это не так, поверь.

– А ты веришь в жизнь после смерти?

– Я? Нет! – засмеялся Витольд Леонидович. – Бывали случаи, когда тело по ошибке доставляли в морг, но тут пациент приходил в себя. Такое разок и у меня было. Но чудо и потусторонние силы тут не при чем. Банальная врачебная ошибка.

– А человеку-то какого, – прониклась Яна.

– Слава богу, что человек приходит в себя не сразу бодряком, а находятся в таком состоянии, что не совсем ориентируются в пространстве и времени. Воскресшего быстренько отправляют в реанимацию или терапию. А если у кого вопрос возникает: «Где я был?», так ответ очень прост – на обследовании. И прокатывает.

– Ты, главное, мимо нашего лесного хозяйства не прокати. Смотри, вон указатель… – сказала Яна.

Но совершенно неожиданно большой автомобиль для сельских непроходимых дорог вдруг взял и завяз «по самое не балуйся». Что только Витольд Леонидович не предпринимал, но машина ни туда ни сюда.

– Сейчас-сейчас! Я посещал курсы экстремального вождения. Я всё знаю и умею. Смотри, сейчас получится…

Но колёса крутились вхолостую, буксуя, грузовик стоял как вкопанный.

– Может, закончишь бензин жечь? – покосилась на приятеля Яна. – Ты вязнешь всё больше и больше. Но мы почти доехали.

Яна распахнула дверцу и ухнула в сугроб, провалившись почти по пояс. Она забарахталась, выбираясь на ровное место.

– Чёрт! Полные сапоги снега!

Витольд Леонидович смотрел, как она выбирается из снега.

– Ух ты! Вот ведь навалило! Снежная зима нынче. Что же нам теперь делать-то?

– Вечный вопрос. Роман Николая Чернышевского «Что делать?» против романа Александра Герцена «Кто виноват?». Лучше помог бы мне отряхнуться.

Патологоанатом спрыгнул в снег и начал отряхивать Яну от снега.

– Слушай, – сказал он, энергично хлопая по ней ладонями, кажется, я нашёл выход. Я на дачу свою часто езжу, даже зимой, а она у меня в глуши находится. И у меня в кузове есть всё, что может пригодиться.

– И что это? Ковёр-самолёт? – спросила Яна, тяжело дыша.

– Две пары лыж, – ответил патологоанатом. – Широкие такие, добротные. По старинке они подвязываются к обуви. Прости, лыжных ботинок нет.

– Да ты что? – удивилась Яна. – А электросаней у тебя, случайно нет?

Сейчас – нет. Ну что, лыжи наденешь, или машину толкать будешь?

– Нет, я согласна на лыжи, – тут же отозвалась Яна. – Просто я не уверена, что они подойдут к моим сапогам на шпильках.

– Ёшкин кот… – задумался Витольд и полез в кузов разбирать свои запасы. Минут через пять послышался его радостный крик: Нашёл! – Он показал Яне валенки огромного размера. – Универсальная модель! Подходит всем без исключения! Размер шестидесятый! Купил на Арбате, буквально вырвал из рук ошалевшего иностранца!

– Наверное, Витольд, в прошлой жизни ты был очень запасливым хомяком.

– Что есть, то есть. Я некомфортно себя чувствую, если у меня нет запаса. Видишь, валеночки-то пригодились! А жена пилила: «На фига они тебе сдались? Они только Хагриду впору будут». Вот и пригодились!

Нужно сказать, что Яна не была фанаткой лыжного спорта. Надо даже добавить, что она лыжи терпеть не могла. К конькам Цветкова относилась более терпимо, и даже могла кое-как на них кататься, а вот с лыжами у нее как-то еще со школы не заладилось.

Зимой старшие классы бегали на физкультуре по школьному стадиону на лыжах. Яна, конечно, приходила не самая первая к финишу, но и не самая последняя, поэтому ее отобрали для участия в лыжной межшкольной спартакиаде, которая проходила в самом настоящем заснеженном лесу. И вот тут-то Яна и отличилась. Плетясь в самом конце, она задумалась, сбилась с основной лыжни и ушла по какой-то «левой» в глухую чащу. А так как зимой быстро темнеет, она вообще потеряла дорогу и окончательно заблудилась. Искали ее всю ночь, восемь часов подряд, даже спасателей вызывали. Когда нашли, она была похожа на ледышку и потом долго болела. Ее мать, Валентина Петровна, всю ночь билась в истерике и довела руководство школы до ручки, а потом писала жалобы в Министерство образования.

После этого случая детей для занятий на лыжах дальше школьного стадиона не выводили, за что Яне была благодарна вся школа и даже учительница физкультуры, которой тоже не нравилось трястись с группой непослушных балбесов в электричке, и еще нести за них персональную ответственность.

В огромных, неуклюжих валенках, к которым Витольд Леонидович присоединил широкие, массивные, деревянные лыжи, Цветкова раскорячилась, словно шла первый раз на ходулях. Ноги то разъезжались в стороны, то лыжи, наоборот, находили друг на друга крестом, и Яна падала в сугроб.

– Иди за мной! Я прокладываю лыжню! – командовал Витольд Леонидович, ежесекундно увязая по пояс.

– Чтобы проложить нормальную лыжню, тут сто человек проехать должны, – буркнула Цветкова. – Чёртовы лыжи! Чтобы вы сгорели!

Скоро «спортсмены» наткнулись на указатель, оповещающий, что они находятся на территории лесного хозяйства.

Яна приободрилась.

– Теперь уже недалеко, – объявила она. – Узнаю местность. Пошли быстрее.

Довольно утоптанная тропа вывела их к лесной избушке. Яна ожидала услышать лай собаки, но вокруг стояла мёртвая зимняя тишина, даже ветра не было. Яне стало страшновато. Витольд Леонидович выглядел молодцом, он раскраснелся от мороза, стёкла его очков бодро поблёскивали.

Яна огляделась по сторонам и тяжело вздохнула:

– Что-то непохоже, чтобы сюда приезжала полиция. Ни дороги, ни следов…

– Согласен, – кивнул патологоанатом. – Подозрительно всё это. Где полянка-то, где происходило смертоубийство?

– Да я знаю про это только со слов старика. Пойдём, посмотрим, – и она двинулась дальше в лес.

Уйти далеко им не удалось, так как сугробы были непреодолимы и им пришлось вернуться к избушке.

Яна с тоской посмотрела по сторонам:

– Кажется, мы с тобой, Витольд, влипли. Если избушка окажется необитаемой, то нам отсюда до конца жизни не выбраться – место-то пустынное. И конец жизни, поверь мне, наступит для нас очень даже быстро. Ты на зверя охотился когда-нибудь? Ворон ловил?

– Не помню. А ворон – только в переносном смысле.

– И я нет. Замёрзнем и умрём с голоду. Если было бы лето, хоть ягодок набрали бы… Может, медведь-шатун нас сожрёт… Только косточки хрустнут на зубах…

– Да ладно тебе тоску нагонять. Смотри, вроде дверь открыта?

Яна решила не заморачиваться и не стала отвязывать лыжи, выпорхнула сразу из валенок. В колготках она подбежала к покосившейся двери и постучала. Под ударом ее кулачка дверь широко распахнулась.

– Открыто, – удивлённо оглянулась Яна на Витольда Леониловича. – А вдруг там Баба Яга? И котёл у нее уже кипит? – сказала она и на мысочках забежала в горницу. Действительно, не мёрзнуть же ей.

Витольд Леонидович последовал следом. Яна остановилась в центре горницы и огляделась. От былого уюта не осталось и следа – никаких занавесочек. Стол, на столе эмалированный чайник, металлическая кружка, открытые рыбные консервы, грязная вилка, тарелка с остатками какой-то еды. В углу свалена непонятная, дурно пахнувшая овчиной, одежда.

– Похоже, с машиной нам тут не помогут, – вздохнула она и услышала за спиной:

– Стоять! Руки вверх!

Не поворачиваясь, она ответила:

– Я стою. – И подняла руки.

Поднял руки и Витольд Леонидович.

Яна оглянулась и увидела мрачного старика с берданкой наперевес.

– А вот и твой приятель, – сказал патологоанатом.

– Нет… я вижу его в первый раз, – ответила Яна, не спуская взгляд с дула, направленного прямо на нее.

– Вы кто такие? Откуда? – недоброжелательно буркнул мужчина.

– Мы из Питера. В вам по делу. Нам нужен, наверное, ваш сменщик – дед Сергей.

– Какой сменщик? Я здесь один!

Яна, не опуская рук, повернулась к нему:

– У нас дело очень серьёзное. Я здесь была совсем недавно. Тут жил дед Сергей. У него еще собака по кличке Шницель.

– Не знаю, о ком вы говорите.

Яна сдула чёлку со лба:

– Простите, могу я опустить руки?

Мужик кинул взгляд на ее ноги без обуви и кивнул:

– Да, можете.

Яна и Витольд Леонидович устало опустились на лавку.

– Вы уж простите нас, что мы так без приглашения завалились к вам. Я – Яна, а он – Витольд, врач. Нам обязательно нужно поговорить с дедом Сергеем. Мы ехали на машине, но она на трассе застряла. Мы просто в безвыходном положении. Замёрзли – ужас! Мы приехали узнать про убийство, которое произошло здесь на днях.

Мужик положил ружье и поставил на электрическую плитку чайник.

– Мне кажется, что пока я был в отгуле несколько дней, мою избушку кто-то арендовал. Или я ошибаюсь?

Яна кивнула. Она сидела на лавке, зябко поджав под себя ноги.

– Похоже на то. И кто-то хотел меня напугать и отравить.

Мужик вынул из печурки шерстяные носки и подал Яне.

– Надень. А то застыла совсем.

– Спасибо, – кивнула Яна и приняла от него кружку горячего чая.

Мужик налил чай и Витольду Леонидовичу и тоже сел за стол.

– Вот что я вам скажу, – начал он. – Кто-то здорово водил вас за нос. Никаких убийств здесь не было. И никаких стариков с собаками тоже. Я здесь один. Обычно я живу в деревне, здесь недалеко, около пяти километров, но сейчас перед Новым годом очень много заказов на ёлки, сами понимаете. Пока не схлынул ажиотаж, я нахожусь здесь, но ни о каком убийстве я не слышал, можете мне поверить.

– А у вас есть помощник Димка?

– Первый раз слышу. У меня вообще помощников нет. Вы пейте чай, пейте. Вот у меня и сахар есть, – пододвинул мужик к ним коробочку с рафинадом.

– Скажите, а как вас зовут? – несколько запоздало поинтересовалась Яна.

– Виктор Александрович.

– Спасибо, вам, Виктор Александрович, – сказала Яна, отодвигая кружку и встала. – Нам пора. Только вот не знаем, как отсюда выбраться. В вашей деревне могли бы нам помочь?

– Да, у нас есть трактор, только до деревни еще дойти нужно.

– Ничего мы дойдём!

– Постучите в крайнюю избу с голубыми наличниками. Там живёт Владимир. Он вам поможет.

Нежданные гости поблагодарили хозяина, нацепили лыжи и двинулись к деревне в указанном хозяином направлении.

Яна сосредоточилась на лыжах. Больше ни о чем она думать не могла. Она и не предполагала, как это окажется тяжело. С непривычки руки и ноги заныли почти сразу, мышцы задеревенели, стали болеть и живот, и спина, и каждый сустав. И словно специально очень резко ухудшилась погода. Сильный порывы ветра буквально сбивал с ног. Ей казалось, что она не идёт, а стоит на месте, было трудно дышать – сбивалось дыхание. Пурга в лесу – это что-то потрясающее. Снежные хлопья начинают сыпаться с неба и окутывают природу белоснежным колким покрывалом. Небо темнеет. Если бы не штормовой ветер, можно было бы подумать, что они попали в лесную зимнюю сказку.

Витольд Леонидович шел первым, чтобы хоть как-то облегчить ей продвижение, но это Яне совсем не помогало. Она очень быстро устала, просто валилась с ног. В голове шумело, в глазах темно, по спине тёк пот. В лесу вечерело. Ветер неожиданно стих. Яна встала, вытерла варежкой пот со лба и невольно залюбовалась красотой зимнего леса. Она словно попала в заколдованное царство – тихое и величавое. Под ногами снежный ковёр, пни с белыми шапками, тонкие деревца согнулись под тяжёлой наледью. Неожиданно она увидела какой-то яркий проблеск в ветвях – это юркая рыжая белка стрелой перелетела с ветки на ветку, стараясь поскорее укрыться на ночь в дупле. Почти неслышно прошелестели над заснеженными кустарниками сойки – тоже торопятся на ночлег. Синеватые тени от кустарников становятся более чёткими – скоро в лесу наступит темнота.

– Всё! Я больше не могу! Я здесь останусь! – выдохнула Яна.

– Давай отдохнём и дальше двинемся, – подбодрил Витольд Леонидович.

– Нет, ты иди, я здесь останусь, – твёрдо сказала Яна и с размаху попыталась сесть в сугроб, но лыжи помешали, и она завалилась набок.

– Замёрзнешь, коза, – попытался поднять подругу из сугроба патологоанатом. – Вставай, прошу тебя. Янка, давай я помогу, обопрись на меня. Давай-давай, потихоньку. Ты же худенькая, как веточка, а такая тяжёлая!

– У меня внутри вместо скелета металлоконструкция из титана.

– Понял. Вопросов больше нет. Ну, давай, идём!

Они прошли еще несколько метров и тут Яна, обладающая острым зрением, увидела за деревьями огоньки.

– Спасены… – прошептала она замёрзшими губами.

Проваливаясь в снег, они подошли к крайнему дому с покосившимся штакетником. Около дома проходила деревенская дорога, довольно плотная и утоптанная. Яна и Витольд Леонидович вздохнули с облегчением.

Около забора стоял снеговик. Подойдя поближе, путники обратили внимание на его довольно необычный вид. Нет, на первый взгляд всё было по стандарту – дырявое ведро с оторванной ручкой на круглой голове, вместо носа торчала сморщенная морковка, еловые шишки отмечали те места, где должны были находится пуговицы, черные крупные угольки вместо глаз сверлили непрошенных гостей строгим взглядом, ветки, символизирующие руки, торчали в разные стороны и выглядели, надо сказать, довольно угрожающе. Неприятно выглядели.

Яна подошла поближе к снежному изваянию, пригляделась и потрясённо оглянулась на патологоанатома.

– Ой! – воскликнула она. – Мамочки!

Витольд Леонидович тоже снял лыжи и подбежал к ней.

– Почему статуй красный? – удивился он.

– Я могу предположить, – сказала Яна, – но боюсь…

– Ты хочешь сказать… Жуть какая… – вздрогнул Витольд Леонидович. – Я в каком-то фильме ужасов что-то подобное видел. Приглядись, Яна, он словно живой. Мне кажется, что снег пропитан кровью.

– Ты тоже так думаешь?

– Это определённо кровь. Хорошо бы взять снег на анализ, – протянул руку к снежному чудовищу патологоанатом.

– Не троньте нашего снеговика! – раздался звонкий детский голос.

Яна и Витольд Леонидович оглянулись и увидели, что от дома бегут двое ребятишек, которые, наверное, заметили пришельцев в окошко. Гости отступили на несколько шагов от кровавого изваяния, но патологоанатом сунул горсточку кровавого снега в целлофановый мешочек, который очень кстати оказался в его кармане куртки. Он носил пакетики, чтобы убирать за своей собакой на прогулке.

Злобно пыхтя, мальчишки остановились около них и тот, что постарше, строго произнёс:

– Не трогайте нашу бабу! Вы кто?

– Мы туристы, деточка, – ласково начала Яна. – Вот, шли на лыжах, – она покачала лыжами, которые держала в руках, – и заблудились. Смотри как темно, – она обвела рукой тёмный небосвод, на котором сияла полная луна, освещая дом, поляну, снеговика и край леса. – Нам стало страшно и тут мы увидели вдалеке огоньки. Это была ваша деревня.

Мальчишки стояли и молчали. Яне пришлось продолжить:

– Вы с кем живете? Можно поговорить с вашей мамой? Может быть, она укажет нам дорогу.

В этот момент распахнулась дверь дома, и на заснеженном крыльце появилась женщина в накинутом на плечи пуховом платке.

– Санька! – закричала она. – Витька! А ну марш домой немедленно. Ишь, выскочили в темноту! Смотрите, волк-то унесёт, будете знать!

Мальчишки бросились к матери.

Витольд Леонидович подошёл к калитке, громко и вежливо произнёс:

– Добрый вечер! Извините нас, пожалуйста, за беспокойство, но мы с женой заблудились. У нас машина на лесной дороге в снегу застряла. Мы пришли спросить не мог ли бы кто-нибудь в вашей деревне помочь нам с трактором?

Женщина призывно махнула им рукой:

– Трактор в деревне есть. Да вы заходите-заходите, погрейтесь!

Яну и Витольда Леонидовича не нужно было уговаривать, они быстрым шагом, почти бегом, побежали к крыльцу и долго старательно отряхивались от снега, прежде чем войти в дом.

Радушная хозяйка напоила их горячим чаем, поставила на стол домашний хлеб, масло, варенье. Гости подкрепились и отогрелись.

– Так вам трактор нужен? – спросила хозяйка Людмила.

– Да, очень, – подтвердил патологоанатом, доедая четвёртый, последний ломоть хлеба, щедро облитый клубничным вареньем.

– Тракторист у нас через четыре дома живет, – сказала Людмила. – Мальчишки вас проводят.

– Спасибо огромное, – улыбнулась Яна. – Вы просто наша спасительница. А скажите, пожалуйста, почему ваш снеговик такого странного цвета?

Женщина засмеялась:

– Мальчишки балуются. Снеговика из снега, пропитанного кровью, слепили.

– Это как? – побледнела Яна.

Хозяйка заметила ее испуг и замахала руками:

– Да вы не пугайтесь! Мы свинью на Новый год закололи, сами понимаете, крови было много. Вот мальчишки и скатали снежную бабу. Баловники! Зимой забав для ребятни в деревне мало, это летом бегай где хочешь – речка, лес, грибы-ягоды. А зимой всё больше телевизор, вот они и развлекаются. Эй, пострелята, одевайтесь, – обернулась она к сыновьям. – Проводите гостей до дяди Мити.

Мальчишки радостно бросились одеваться.

К счастью, дядя Митя был дома и был трезв, поэтому вопрос с трактором решился быстро. Вскоре Яна и Витольд Леонидович мчались по заснеженной дороге в город, домой.