Текст книги "Диета для Дракулы"

Глава 7

Спросите у любого человека, с чем у него ассоциируется весна. Что вам ответят? Ну, там… тает снег, из-под которого трогательно выглядывают первые цветочки, разливаются реки, становится заметно теплее, так как зима наконец разжимает свои крепкие объятия… Солнце ярче, небо синее, настроение веселее… Активизируются коты, щебечут птицы, словно сообщая, что жизнь будет продолжаться и все будет хорошо. А еще начинаются грозы… Да – первая гроза! Это уже необратимый признак весны.

Конечно, скептики и пессимисты отметили бы, что с таянием снегов и приходом весны обнажаются биологические отходы домашних животных и под ногами лежит… в общем, мусор. Люди же с оптимистическим взглядом на жизнь и внимания на такие мелочи не обратят. Так всегда бывает: кто-то замечает цветы, а кто-то… Но встречаются люди разносторонние и разноплановые, у которых настроение меняется с бешеной скоростью, они замечают попеременно то одно, то другое.

К слову сказать, Розалинда, хоть и старалась держать ровное настроение, была личностью непредсказуемой. Для нее первым проявлением весны была капель. Да, именно когда с крыш, с водосточных труб, с деревьев начинали падать капли тающего снега. Но ведь вроде в нынешнем году она данный вывод уже делала? Так почему же именно такие звуки капели сейчас и слышались над ее головой? Она смотрела на капли и расслаблялась. Только вот оформлены они были как-то странно… в полиэтиленовые трубочки.

Несколько секунд понадобились Розалинде, чтобы понять: перед ее глазами капельница. А еще лицо мужчины, вроде бы ей знакомое, хотя она никак не могла вспомнить, когда и где его видела.

– Очнулись, Роза Романовна? Очень хорошо. Значит, все плохое уже позади, – засуетился мужчина.

– А вы кто?

– Не помните? Я – Игорь Андреевич. Мы познакомились у Васи в ресторане. Вспомнили?

– Майор милиции? – заползла липкая мысль в голову Розалинды.

– Ну да! – обрадовался мужчина.

– Как же я могла забыть? Конечно, помню, – ответила Роза, вздыхая.

– Знаете, я еще в ресторане заметил, что вы мгновенно среагировали, узнав о моей профессии. Испугались прямо… Словно рецидивистка.

– Я не рецидивистка. Я – врач. – Роза наморщила лоб и осмотрелась. – А почему я в больнице? И вообще…

– Сейчас объясню…

И Игорь Андреевич поведал Розе, что юная официантка Люся уже все рассказала и про странный телефонный звонок, и про свою просьбу, с которой она обратилась к случайно встретившейся женщине.

– Мы не выполнили заказ… – снова тяжело вздохнула Розалинда. – Ой, а что с ее мамой? И почему вы здесь, а не охраняете Василия?

– С мамой Люси все в порядке. Там вообще все спокойно. Думаю, что тот звонок был просто блеф. Чья-то неудачная шутка. Но Люся действительно напугана и не лжет. Мы ведем следствие.

– А где она сейчас?

– Задержана.

– За что?

– А вы так и не поняли? Она испугалась за свою маму, увидела, что вы не собираетесь ей помогать, и решила действовать сама. Девушка высыпала содержимое пробирки в коктейль, один из тех, что несли к вам за столик, и предупредила официантку, какой именно бокал следует дать мужчине в черном костюме. Мол, на вид коктейли одинаковые, но он просил не полусладкий, а брют. И вы, Роза, опередили, что называется, его, выпив и обычный напиток, и щедро сдобренный ядом.

– Да? Странно… Мне оба коктейля полусладкими показались.

– Да они и были такими, это Люся так придумала, чтобы отравить того, кого нужно.

– Значит, я отравилась? – наконец-то сообразила Розалинда. – А я-то все думаю, что случилось, почему я здесь… Прямо как-то резко… – только что была в ресторане и вдруг лежу под капельницей.

– По предварительным данным, яд был очень сильным, мгновенно останавливающим дыхание.

– Но меня же вроде спасли? Мы ведь с вами не на том свете разговариваем? Кстати, вы сами-то ничего там не попробовали?

– Нет! – засмеялся Игорь Андреевич. – Но за свою жизнь вы должны благодарить своего друга или брата. Или уж не знаю, как сказать. В общем, Даниэля Шарро. Мы, конечно, сразу вызвали «скорую», но медики приехали только через пятнадцать минут. А ведь вы бы не протянули столько времени без воздуха! Даниэль постоянно делал вам искусственное дыхание, не позволяя жизни покинуть ваше тело. Потом уже врачи подключили вас к аппарату, вывели яд, и вы задышали самостоятельно.

– А сколько прошло времени? – спросила Роза, которую очень заинтересовала рассказанная история.

– Сутки. И теперь кризис миновал, – ответил Игорь Андреевич. – Даниэль и его мать очень переживали за вас, дежурили здесь попеременно.

– Хорошо, что обошлось, – вздохнула Розалинда и задумалась. – А Люсю отпустите.

– Как отпустить? Девушка пошла на убийство особо опасным способом, и оно бы ей удалось, только жертвой оказался бы Василий, а не вы. Хорошо, что Даниэль знал, как надо реанимировать. И продолжал манипуляции, уже бледнея и едва держась на ногах.

– Люся боялась за мать! Была в состоянии аффекта! И потом, Игорь Андреевич, я – единственный пострадавший, и я не в претензии. Это что-то значит?

– Не будете писать на нее заявление? – уточнил майор.

– Нет, конечно. Вы лучше ищите, кто хотел убить Василия. Ведь те люди могут повторить попытку!

– Кстати, о Василии… Вы не единственная пострадавшая.

– Чего так?

– Вася тоже пострадал. Он, когда увидел, как вы повалились замертво, очень испугался. Прямо-таки до обморока. А после, узнав, что отравить должны были его, как-то совсем сник. У Васи и речь пропала, и соображалка почти отказала. Врачи его осмотрели, сказали, что у него тяжелейший нервный стресс и что ему нужен отдых.

– Да… Нехорошо получилось…

– Но к вам он тоже приходил один раз.

– Очень трогательно. А вы зачем тут? – подозрительно спросила Розалинда. – Меня в чем-то подозреваете? Мол, узнала о готовящемся преступлении и не сообщила в милицию… Мало того – сама пошла уговаривать жертву принять соответствующий вид…

– Точно! – засмеялся Игорь Андреевич. – И вам бы не пришлось долго уговаривать Василия. С его-то чувствительной нервной системой. Только бы вы ему сказали, что на него готовится покушение, как он сразу же потерял бы сознание, – продолжал смеяться майор.

– Вы же друзья! – укорила его Роза. – Что ж вы над бедой человека потешаетесь?

– Ну, как друзья… Скорее знакомые. Он меня вызвал на беседу по одному щекотливому делу.

– Я могу узнать, по какому?

– А вам это надо? Хм, под капельницей уже, а все туда же… Радовались бы, что выжили! И для Люси хорошо – девчонке предъявят обвинение в покушении, а не в убийстве. Кстати, хочу предупредить: вы бы свой дух авантюризма засунули куда-нибудь поглубже и больше не бросались никому помогать. А то прямо с радостью кинулись в омут с головой при первой же просьбе нарушить закон!

– То есть я пока ограничусь строгим предупреждением? – спросила Розалинда.

– Именно так. Все, я ухожу, но приглашу лечащего врача, чтобы еще раз осмотрел вас…

Игорь Андреевич удалился, раздав ценные указания и не заметив, что Розалинда показала ему вслед язык.

«Да… что-то мое поведение резко изменилось под сорок-то лет…» – вздохнула Розалинда и спустила ноги с кровати. Голова кружилась, тошнило, и время от времени ее пробивало на сухой, изматывающий кашель.

– А в остальном со мной все хорошо. Даже прекрасно! – вслух сама себя подбодрила она.

То же самое больная сказала и лечащему врачу – плохо выбритому мужчине со слезящимися глазами. Тот почему-то постоянно кивал и то и дело сморкался. А еще извинялся за это, периодически поясняя, что у него нервный тик и безумно сильная аллергия. При виде его Розалинду вообще одолели большие сомнения, что Кирилл Лаврикович может кого-то вылечить, так как сам буквально разваливался на запчасти.

– Вы после такого страшного отравления должны лежать, – убеждал ее доктор кивательным тиком.

– Сколько?

– Месяц.

– Вы с ума сошли? Что я тут буду делать целый месяц-то?

– Нет, я не сошел с ума, это – тик.

– Вижу! Знаете, что…

– Что?

– Яд из меня вышел? – спросила Роза.

– Ну, не знаю, весь ли…

– Та концентрация, которая парализует дыхание, вышла? – вытягивала из него по слову в час Розалинда.

– Это как сказать… Апчхи! Извините…

– Будьте здоровы!

– Да какое уж тут здоровье! Апчхи! Извините… – Доктор достал носовой платок, больше походящий на полотенце, и укрыл им свое лицо.

– Так много соплей… то есть такой сильный насморк? – решила уточнить Розалинда, не привыкшая разговаривать с людьми, которых чуть не с головой закрывают носовые платки размером со скатерть, причем не первой свежести.

– Нет, мне так легче дышать, меньше пыльцы попадает в верхние дыхательные пути, – пояснил Кирилл Лаврикович. – У меня аллергия…

– А… – Роза задумалась. – А я вообще в каком отделении лежу?

– В токсикологическом, – показал один слезящийся глаз доктор.

– Отлично! – обрадовалась Роза, про себя добавив: «Хорошо, что не в психиатрическом, а то мой лечащий врач под стать именно такому отделению». – Жизни моей ничто не угрожает?

– Жизни? Жизни – нет, – ответил токсиколог.

– Вот! И прекрасно! Черт с ним, со здоровьем, главное – жизнь. А если моей жизни ничего не угрожает, я вполне могу уйти отсюда.

– К-как уйти? – даже отнял от лица носовой платок Кирилл Лаврикович.

– Уйти домой.

– Прямо сразу? Апчхи! – От удивления доктор даже забыл извиниться.

– Вот прямо сейчас.

– Я не могу вас отпустить, – возразил врач, при этом утвердительно кивая.

Ах, ну да, у него же тик…

– А удерживать меня силой можете? – спросила Роза.

– Нет, – снова утвердительно закивал доктор.

– Ну так какие вопросы? – хлопнула руками Розалинда. – Я ухожу по собственной воле.

Доктор снова чихнул, икнул, высморкался и произнес:

– Но еще неизвестно, какие последствия для здоровья может иметь такое отравление.

– Я тоже врач и приму необходимые меры. Скажем, выпью активированный уголь, – отмахнулась Розалинда.

– О каком угле идет речь? Вы чуть не умерли! – возмутился доктор.

– Самое главное в этом предложении слово «чуть», – парировала Розалинда.

– Меня ругать будут, – высказал последнюю надежду токсиколог.

– Кто?

– Ну, не знаю… Кто узнает, что я вас отпустил…

– А кто узнает-то, док? – на американский манер спросила Розалинда. – Я всем скажу, хоть на том свете, хоть на этом, что вижу вас первый раз.

– Тьфу-тьфу… Апчхи! Изв…

– Не извиняйтесь уже! – сразу же пресекла его Роза. – В общем, давайте расстанемся друзьями.

– Хорошо. Потому что вижу, что вряд ли вас удержу, коллега, – прослезился Кирилл Лаврикович.

«Да ты даже свои сопли удержать не можешь, куда уже тебе такую шикарную женщину удерживать!» – подумала Розалинда и покраснела.

– Одна только просьба. – Токсикологу свело шею судорогой.

– Последняя? – поинтересовалась Роза, стараясь не улыбаться.

– Последняя. Сдайте кровь в лаборатории – мне для отчета надо – и уходите сегодня, но во второй половине дня. Чтобы уже и главного врача не было в больнице, и врачей…

– Сделаю все, как сказали, – серьезно ответила Роза и кивнула доктору в такт. – А аллергия-то у вас на что? На пыльцу каких-то растений?

– Какая пыльца? О господи… На трупы у меня аллергия, на трупы! – шумно высморкался токсиколог. – А этот идиот опять ушел в запой, и мне приходится замещать его… Апчхи! Извините…

– А у меня не могут возникнуть осложнения? – после минутной паузы спросила Розалинда.

– Какие?

– Например, слуховые галлюцинации. А то мне сейчас послышалось…

– Эх, хотел бы я солгать и напугать вас, чтобы вы задержались в больнице, но я честный человек. У меня действительно аллергия на трупы. – Ну, на то, в чем хранятся органы. На формалин или еще на какие-то консерванты. Я не знаю. Может, на раствор, которым обрабатываются тела…

– А кто у вас в запое? – оторопела вконец Роза.

– Так наш патологоанатом запил, то есть якобы заболел. И я его временно замещаю. Конечно, тела умерших вскрывают сотрудники, а я только документацию привожу в порядок, но все равно вынужден там появляться. Вот меня сразу и скрючивает очередной приступ аллергии. А еще, как назло, трупов сейчас так много…

– Ой, хватит об этом! – спохватилась Розалинда. – Тогда вы меня должны поблагодарить за то, что я не умерла все-таки и не прибавила вам аллергии.

– Золотые слова, – вздохнул Кирилл Лаврикович.

– Ладно, анализы сдам и уйду вечером, – пообещала Роза.

Глава 8

Проспав полдня, чтобы прийти в себя и ходить, уже не пошатываясь, Роза наконец встала с кровати, дошла по коридору до единственной ванной комнаты и приняла прохладный душ, поскольку горячей воды так и не дождалась.

Ее одежда была аккуратно сложена в стопку и находилась в палате. Поеживаясь от прикосновений собственных холодных рук, Розалинда натянула колготки и влезла в свое, то есть Ольги Игоревны, платье. Вечерний наряд очень странно смотрелся в этой обшарпанной палате. Что и отметила Розалинда, подойдя к зеркалу и причесываясь.

– Нет, определенно, я хороша… Хороша, чертовка! – нараспев произнесла она и пропела концовку песенки Мерилин Монро: – Ту-ту-ту-ту-ту-ту! Пу!

– Не-а… Ты на нее не похожа, – произнес за спиной Розалинды мягкий мужской голос.

Она резко обернулась и покраснела. Даниэль, в черных брюках, темной водолазке и с букетом красных роз выглядел какой-то знаковой, нереальной фигурой.

– Та была мягкой, женственной, сексуальной, а ты…

– А я, конечно, полная противоположность! – буркнула Роза.

– Я не сказал, что ты хуже. Ты – другая! Откуда такие комплексы? Я не успел сказать, что тебе идет это платье… – Глаза Даниэля улыбались. – И форма официантки тоже была к лицу. Медицинский халат придает тебе дополнительную строгость.

– Хватит уже издеваться!

– Я не издеваюсь. Во всех ты, душечка, нарядах хороша.

– Ну, знаешь! – потрясла кулачком в воздухе Роза. И вдруг выдохнула: – Нет, не буду ругаться, я вовремя вспомнила, что ты мне жизнь спас.

– Ерунда.

– Не ерунда! – возразила Роза. – Как представлю, что твои губы касались моих…

– Чего? – не понял Даниэль.

– Искусственное дыхание, – пытаясь казаться безразличной, напомнила Розалинда.

– А… Знаешь, в тот момент об эротической подоплеке своих действий я как-то и не думал. Но если ты рассматриваешь их в таком аспекте…

– Подоплека… аспект… Как-то странно изъясняешься, Даниэль. И вообще, пожалуй, я буду звать тебя Даня. Мне так удобнее. И более по-русски.

– Отравился от тебя, видимо, ядом, вот и говорю ерунду, – улыбнулся Даниэль, приближаясь к ней.

– А ты что, меня пасешь, выражаясь современным языком? – спросила она, отворачиваясь.

– Я говорил с твоим врачом. Он сказал, что вечером тебя отпускают, вот я и приехал… забрать…

– Спасибо, конечно, но я могла бы и сама до дома добраться.

– Нет, уж лучше я помогу, ты еще слаба. Я же вижу – совсем бледная. А еще я хотел спросить у тебя…

– Валяй!

– А бизнесмен, Василий, он кто для тебя? Ты с таким рвением бросилась его спасать. Просто закрыла собой, как амбразуру, залихватски выпила его яд.

– Не говори глупостей, братец! – фыркнула Розалинда.

– Ты знаешь, я тебе не брат, – спокойно возразил Даниэль.

– А Василий – мой знакомый.

– Что-то не похоже. Наверное, близкий знакомый?

– Я должна отчитываться перед тобой? Ты специально дождался, когда я приду в сознание, заявился сюда с цветами, чтобы вывести меня из себя? У меня с Василием ничего нет! Я просто бросилась на помощь мужчине, которому угрожала опасность. Тот сидел спиной ко мне, я и не знала, что это Василий. Он никогда не сидел в зале вместе с посетителями. И вообще, не понимаю, почему мне нужно тебе что-то объяснять!

– Ладно, прости. Пойдем, я отвезу тебя домой.

– Хорошо. Только сначала я должна сходить в лабораторию и сдать кровь. Доктор просил.

– Но там же уже никого нет! Поздний вечер! – напомнил Даниэль.

– Кирилл Лаврикович договорился обо всем, – ответила Роза. – Здесь подождешь?

– Думаю, да… Не выношу вида крови.

– Странное качество для частного детектива, – откликнулась Розалинда и помахала ему ручкой.

Затем вышла в больничный коридор – на линолеум, лежащий волной по старому полу. В вечернем платье и в туфлях на высоких каблуках двинулась вперед. И только сейчас, выйдя из тесной палаты в просторный коридор, почувствовала слабость и легкое головокружение. Мелькнула мысль: «Как бы мне тут сознание не потерять… Да еще в таком состоянии кровь придется сдавать! Анализы, будь они неладны…»

Розалинда подошла к схеме больницы и погрузилась в ее изучение.

Вообще, при виде таких схем, а также карт и топографических планов ее всегда охватывало странное чувство, которое Роза называла коротко и ясно: пространственный кретинизм. Она абсолютно не ориентировалась в разных там черточках и стрелках. И почему-то именно сейчас ей вспомнилась история из далекого детства.

Это были времена пионеров и игр в «Зарницу». Розалинда тогда отдыхала в пионерском лагере. Ребят разбили на две бригады – зеленых и синих. Потом спросили, кто умеет рисовать. В «синих» все указали на Розалинду, уже давно и успешно посещавшую студию изобразительного искусства.

Десятилетняя Розалинда с большим чувством ответственности отнеслась к своему заданию. Ей надо было нарисовать для своего отряда карту: лес, штаб, расположенный у озера, возвышенности, болота и равнины, а также отметить вражескую территорию «зеленых». Вот Розалинда и согнулась над листом ватмана с высунутым языком и прилежностью, присущей ей с раннего детства.

Увлеченная неуемным творчеством, девочка вложила в работу всю душу. Ей стали казаться совсем лишними какие-то стрелки, а нелепый домик-штаб в пейзаж вообще не вписывался. Не прельстило Розалинду и болото, а лес показался очень уж мелким и невзрачным. Захотелось увидеть ели и сосны в натуральном виде. Но лес ведь не может быть пустым, в нем же живут звери и птицы…

Группы «синих» и «зеленых» были вывезены на автобусах в лес, высажены и оставлены на собственное усмотрение.

Что делать, игра «Зарница» – жесткая игра. И все очень серьезно относились к ней. Советский пионер должен был выживать в любой ситуации.

И «зеленые» это очень хорошо продемонстрировали. Еще бы! У них ведь имелась карта в масштабе один к ста, где были точно отмечены место их высадки и путь следования к кубку, который надо забрать. Все четко и подробно.

Совсем в другой ситуации оказались «синие». Нет, если бы они были любителями высокого искусства, то получили бы истинное наслаждение. А они были всего лишь детьми в красных галстуках, перепуганными в темном густом лесу, но исполненными энтузиазма победить в игре. И вот перед ними развернулось полотно, которому позавидовал бы сам Шишкин, – красивый лес с прорисованными стволами и иголочками.

– А это что? – спросила одна зачарованная девочка.

– Белка! – с гордостью ответила Роза. – Правда, похоже?

– Еще бы! Как живая! – кивнули все.

– А это?

– Зайчонок, – продолжила зоологическую экскурсию Розалинда.

Когда ребята насладились высококачественным и художественным изображением растений и животных, начались более значимые вопросы:

– А где тут мы?

– А при чем здесь мы? – изумилась Розалинда.

– Как при чем? И где кубок? Где штаб? – посыпались странные для юной художницы вопросы.

– Какой кубок?

– Тот, что мы должны найти! – сообщили ей «синие».

– А, такая чашечка… Она была вот здесь нарисована, – неопределенно указала рукой в верхний правый угол Роза.

– Господи! А мы-то где? Где масштаб?

– Какой масштаб? Тебе не нравится масштабность моего творения? Но я еще учусь… – не поняла девочка.

– А где стрелки? Куда идти? Где «зеленые»?

– Это все должно было быть изображено на моей картине? – так искренне удивилась Роза, что никто даже и не подумал ругать ее.

А старший бригады отметил:

– Роза, ты должна была нарисовать не картину, а топографическую карту. Ну что ж, пойдемте хоть куда-нибудь…

О том, что было потом, Роза вспоминала с трудом и содроганием. Несчастных «синих» нашли через трое суток – обессилевших, отощавших и неимоверно искусанных комарами.

Их родители сходили с ума, весь район стоял на ушах, а дети проявили чудеса выживаемости. Пили росу и воду из ручьев, ели грибы, ягоды, укрывались ветками и натирали укусы можжевельником, чтобы не раздирать кожу в кровь.

Нашли их вовремя, так как ребята забрели в конце концов в то болото, которое Роза, естественно, вообще не стала изображать – из-за «не очень эстетичного» вида…

С тех пор прошло много лет. Розалинда получила тогда серьезный урок, но вот и сейчас она, стоя перед картой-схемой больницы, тоже со стрелками, отмеченными входами и выходами, дверьми и так далее, ничего не понимала.

– Ты чего тут смотришь-то? – спросила ее почтенного возраста и солидной комплекции медсестра. – Да еще и одета, как на дискотеку или в ночной клуб.

– Я на выписку. Я в этой одежде попала в больницу. Мне бы в лабораторию… Срочный анализ.

– В такое-то время? – усомнилась медсестра.

– Кирилл Лаврикович обещал договориться, – пояснила Розалинда.

– А, этот… Он может, – согласилась работница медучреждения. – Тогда топай до конца коридора, спускайся по лестнице и направо, там наверху будет написано «Лаборатория».

Розалинда подчинилась и, как ни странно, быстро вышла в нужное место – увидела большой плафон с надписью «Лаборатория». Правда, в надписи не хватало заглавной буквы «л» и второй «а». Смотрелось жутковато: «абортория». У Розы даже живот заболел. Стены были темно-зелеными и освещались очень слабым светом, отчего общая обстановка была мрачноватой.

Розалинда открыла одну из дверей – та сильно заскрипела – и заглянула внутрь.

– Эй, тут есть кто-нибудь?

Ответом ей была тишина.

Она под скрип половиц вошла в помещение лаборатории и заглянула в первую комнату. Стройные ряды пробирок и не очень стройные – колб, не очень чистые окна, штативы, какие-то стеллажи с банками и коробками, шкаф для бумаг… И ни единого человека.

Розалинда прошла по коридору дальше и заглянула во вторую комнату, которая, по общему впечатлению, оказалась зеркальным отражением первой. Единственным дополнением в ней был Кирилл Лаврикович собственной персоной. На ушах у него красовались наушники, а в руках доктор держал баночку с емкой надписью «Анализы», из коей мило потягивал чаек.

Он не слышал, как Роза вошла, но увидел ее, снял наушники и улыбнулся:

– А, вот и вы… Апчхи! Вот, точно, здрассти, еще раз!

– А что вы здесь делаете?

– Работаю, – вздохнул Кирилл Лаврикович.

– Так вы кто тут? – удивилась Розалинда. – Я имею в виду, в больнице…

– Незаменимый человек. Вообще-то я заведующий токсикологией и реаниматолог. Также заменяю патологоанатома…

– Который запил, я помню, – откликнулась Роза.

– А еще и лаборант у нас…

– Тоже запил?

– Уехал на свадьбу дочери. Здесь у меня тоже аллергия.

«Кто бы в этом сомневался», – вяло подумала Роза.

– Только я еще не выяснил, на что. Ну а нервный тик у меня везде. Говорят, успокаивается, только когда сплю, – продолжил Кирилл Лаврикович.

– Очень интересно. А я-то вам для чего?

– Возьмем сейчас пару анализов для отчетности, а больше для моего успокоения, чтобы я понимал, что с тобой более-менее все в порядке.

Почему-то аллергичный доктор обращался к ней на «ты», но Роза не стала акцентировать внимание на очередной его странности.

– Ладно, валяйте. Клинический? Биохимию?

– И тот, и другой. Хочешь чайку с сахаром? – спросил токсиколог, все время кивая, словно призывая пациентку согласиться с чем-то.

Розалинда хоть и была медиком, но сразу же отказалась, посмотрев на его чай в банке из-под анализов.

– Они простерилизованные, – перехватил ее взгляд Кирилл Лаврикович.

– Я верю, но… Пью только кофе.

– А у меня и кофе растворимый есть, – обрадовался токсиколог с разносторонними интересами.

– Я воздержусь, – осталась при своем мнении Роза.

– Ну, хорошо. – Наконец-то кивание Кирилла Лавриковича совпало с его словами. – Пойдем в лабораторный зал, возьму кровь из вены. Кстати, хорошо выглядишь.

– Спасибо.

Розалинда последовала за ним. Так, гуськом, они вошли в третий, последний зал, по площади больше двух предыдущих помещений. И вдруг Роза ощутила сильный толчок в спину, от которого просто-таки впечаталась в спину токсиколога.

– Поосторожней! – бросил ей тот.

– Что за черт? – Роза обернулась и оторопела.

Перед ней стояли двое мужчин в темной одежде и масках на лицах.

Первым, что пришло в голову Розалинде, было: «Не может быть…» Но, к сожалению, очень даже могло быть. Вернее – именно что было.

– Молчать! – заорал один из мужчин, хотя никто и слова еще не произнес.

Кирилл Лаврикович с весьма замедленной реакцией оглянулся назад и тоже остолбенел. Только кадык дрогнул на его шее трогательно и жалостливо. И на минуту доктора даже покинул нервный тик. Роза поняла, что рассчитывать на его мужскую силу и помощь ей не придется.

– К стене! – снова заорал мужик.

– А в чем дело? – спросил Кирилл Лаврикович.

– Молчать! Говорим здесь мы! Это же лаборатория?

– Так точно, – совпадая по смыслу, кивнул аллергичный доктор.

– Нам нужна…

– Вы ищете лекарства? – прервал токсиколог. – Так тут только противошоковая аптечка и нашатырь. Никаких наркотиков нет.

– Заткнись, идиот! Нам не нужны наркотики, нам нужна кровь! – хрипло произнес второй мужчина в маске.

– Кровь? – изумленно переспросил Кирилл Лаврикович.

«Вурдалаки», – подумала Роза. И не заметила, как произнесла то же самое вслух.

– Сами вы вурдалаки, – буркнул первый бандит и достал пистолет. – Повторяю: нам нужна кровь!

С этого момента Роза смотрела только на пистолет, углубившись вдруг в философские размышления: «Маленький, черненький, металлический, то есть неодушевленный предмет, а несет в себе такой страх, такую отрицательную энергетику…»

– Кровь где? – в один голос повторили свой вопрос явно незаконопослушные граждане.

– Какая кровь? Чей-то анализ? – не понимал токсиколог и горе-лаборант по совместительству.

– Засунь свои анализы, сам знаешь куда! Нам много крови нужно. Ну, такой… в полиэтиленовых пакетах, по телевизору показывали.

«Наверное, их друга-бандюгана ранили, он истекает кровью, вот мужики и приволоклись в больницу», – подумала Роза.

– Какой группы вам нужна кровь? – спросил Кирилл Лаврикович, видимо тоже подумав о том же.

– Нам все равно! – рявкнул налетчик.

– Вам так только кажется. На самом же деле это очень важно. И вместо помощи товарищу вы можете его убить, если введете ему кровь не той группы и резуса, – начал объяснять Кирилл Лаврикович.

– Не гундось! Успокойся, мы не идиоты. И прекрати трясти башкой! – не сдержался один из преступников.

– У меня нервный тик, – сел на своего любимого конька доктор.

– О господи! – закатила глаза Розалинда. – Еще о своей аллергии им расскажите!

– Да плевать мы хотели на ваши болячки! Нам кровь нужна любой группы. Слушай, я сейчас потеряю терпение! – предупредил один из бандитов.

– Сколько вам нужно крови? – спросил токсиколог. – Апчхи! Извините…

– Идиот! Нам нужно много!

– Сколько миллилитров? – не унимался дотошный Кирилл Лаврикович.

– Каких миллилитров?! Нам литры нужны! – опять заорали налетчики вдвоем.

– А чего вы к нам-то пришли? – удивился токсиколог, усилив свое головокивание, видимо, на нервной почве. – У нас нет столько крови. Мы же не станция по переливанию и не донорская организация. Какая тут кровь? Так, баловство одно. Из пальца, из венки…

– Ну, ты, идиот, не впаривай мне тут! – заорал один из пришедших бандитов. И передразнил: – Из пальца… Из венки…

– Сколько всего в человеке крови? – спросил второй громила.

– Литров пять-шесть… – не очень уверенно ответил Кирилл Лаврикович.

Розалинда напрягла свою память и тоже ничего путного вспомнить не смогла.

– Ну, нам хватит! – гоготнул один из налетчиков. И показал стволом на Розу. – Она нам подходит. А ты, идиот (почему-то по-другому к замещающему в больнице все должности врачу бандиты и не обращались), выкачаешь из девки всю кровь. Как раз нам достаточно будет.

От такого заявления у Розалинды даже голова пошла кругом. Она вовсе не рассчитывала сдать всю свою кровь, только всего пару пробирок на анализы.

– Граждане, но мы же убьем ее! – растерянно произнес Кирилл Лаврикович.

Роза вдруг почувствовала себя участницей гротеск-шоу. Больше всего ее «порадовало», что аллергичный доктор уже объединил себя с отморозками одним емким словом «мы». Единственное, в чем тот еще испытывал небольшой дискомфорт, так это в том, что придется участвовать в малозначимом убийстве. Кажется, прямо-таки можно ожидать, что он сейчас попросит налетчиков все-таки оставить в ней пару-тройку литров. Так, мол, пригодятся.

– А ты что, кретин, думаешь, что мы – идиоты? Ну, убьем одну дуру, если у вас в больнице крови не оказалось, зато бабки какие срубим! Начинай! Или мы сейчас всех положим!

По дикости намерений громил и по их обрывочному разговору, можно было догадаться, что в лабораторию ворвались именно наркоманы, желающие заработать деньги на дозу. Перспектива вырисовывалась явно не из лучших.

– А какая нам разница? Вы нас так и так убьете, – задумчиво сказал Кирилл Лаврикович.

– Да, только если вы будете сговорчивыми, мы убьем вас нежно, а иначе на куски порежем! – зарычал первый громила. И неожиданно выстрелил в пол.

Резкий хлопок, треск, звук отламывающейся плитки – и вскрик Розы. Один из осколков скользнул по ее ноге, она присела и схватилась рукой за рану.

– Вот, у девочки уже и кровь пошла! – довольно загоготал налетчик. – Вторым выстрелом я отстрелю ей ногу, и кровь побежит быстрее. Понятно?

По нервному тику токсиколога складывалось впечатление, что ему все понятно.

– Розочка, идемте-ка сюда, – ухватил доктор ее под руку. – Ну, пошли же…

Она заковыляла за ним, совершенно ошалев от сложившейся ситуации.

Кирилл Лаврикович ввел ее в другую лабораторную, словно любящий мужчина ввел свою женщину в апартаменты. И та даже не сопротивлялась, шла, словно бычок на заклание. Ну да, ситуация была явно тупиковая. И имела свое развитие только в отрицательную сторону.

Закрытая ранее от взгляда Розалинды лабораторная комната представляла собой достаточно большой зал со столом для препарации посередине. На столе лежали остатки еды – заскорузлый кусочек торта, половина пиццы и еще что-то в пакетике.

Кирилл Лаврикович засуетился:

– Ой, мои пирожки!

Ничего более идиотского Розалинда за всю свою жизнь не слышала. Ее вели на смерть, то есть выкачивать всю кровь, а тут какие-то пирожки! Пожалуй, в этой обстановке больше бы подошло эстонское национальное блюдо – кровяные колбаски.

– Ребята, а я могу выйти? – спросил Кирилл Лаврикович.

– Куда это ты собрался? – удивились громилы.

– За ведром схожу. Ведь столько крови надо же куда-то слить, – спокойно ответил токсиколог.

– Ах ты… Хитер, ничего не скажешь! Просто доярка с ведерком, мать твою ети! Чтобы ты вышел и позвал на помощь? Ну-ка давай, быстро оприходуй девку!

Розалинда почувствовала удар в спину твердым металлическим узким предметом. И она даже догадалась, каким именно.