Текст книги "Возвратившихся нет"

– Я не говорил, что их больше, – он поднялся с пола. – Просто у них другие правила, например, они могут воровать души у нас. Но, кажется, об этом я уже упоминал.

Я удрученно мотала головой:

– Как это все бессмысленно. Нескончаемая гонка.

Другой настороженно смотрел на меня:

– Не стоит впадать в такое состояние, не опускай руки. Сначала попробуй идти этим путем.

– Я попробую, – пообещала я и проснулась.

2

ПЕРВЫЙ УРОК

Мне пришлось задержаться в гимназии и немного порепетировать со своими детьми новогодний концерт. Потом пришел будущий первоклассник: испуганный мальчик с жидкими светлыми волосами. Его мама постоянно дергалась, обрывала разговор на полуслове, все время боялась сказать что-то лишнее или неправильное. То ли она хотела устроить ребенка именно в мой класс, то ли именно в эту гимназию? Не знаю. Но ее поведение сильно раздражало. Я дала мальчику несколько заданий для диагностики уровня готовности к обучению. На любой заминке мамаша начинала ругать ребенка, повышать голос. В общем, в итоге, я попросила ее подождать в коридоре.

Саша довольно быстро успокоился и даже высказал интерес к предложенным заданиям. Причем показал неплохие результаты. Итак, мой будущий первый класс потихоньку набирался.

Я погасила свет и заперла кабинет, когда на часах уже было 18.44. Сдав ключ сторожу, вышла на улицу. В лицо ударил морозный ветер. Моя бедная «Мазда» одиноко жалась к темно-синим «Жигулям» сторожа. Больше на стоянке автомобилей не было.

Пока я рылась в сумочке в поисках ключа, который, как обычно, прятался где-то внизу, сторожа за дверью принялись меня обсуждать.

– Вот что, значит, семьи нет. Одна работа на уме, – недовольно ворчал пожилой Лев Сергеевич.

В принципе добродушный старичок, но уж очень он любит говорить о людях за их спиной.

– Ну, а что ей дома делать? – Вторил Виталик, учащийся техникума и зарабатывающий деньги, как он сам выразился, «наиболее легким путем».

И наименее перспективным. Я тихонько спустилась с крыльца, очень уж не хотелось, чтобы они поняли, как лопухнулись, и направилась к «Мазде».

Я сидела в холодной машине и ждала, пока прогреется двигатель. В голову лезли мрачные мысли: как же хорошо я все-таки жила раньше. И работа у меня была, и собака, и парень какой никакой. Вот бы вернуть все назад, прокрутить пленку и вытащить кассету, чтобы так и осталось!

Только ничего не получится. Я поняла это в тот момент, когда выбежала на улицу в поисках книги и обнаружила ее на водительском сидении. В тот момент, когда поняла, с каким торжественным чувством медленно выводила на большом бирюзовом листе «длинное» имя Насти.

Я включила первую передачу и «Мазда» медленно тронулась с места.

Машины на МКАДе двигались сплошным потоком. Все спешили домой. Уже через минуту я приноровилась к общему ритму движения и немного расслабилась. Какая-то синяя «девятка» беспардонно меня подрезала, не включив поворотник. Неприятно, но вообще-то, не первый и не последний раз. В «Жигулях» на заднем сидении ерзал мальчик лет пяти: он то вставал на сидение и лез в багажный отсек, то перекладывал игрушки с места на место.

Минут пять я наблюдала за ним, двигаясь в полутора метрах от «девятки». Как ни странно, никто не пытался занять место между нами. Мальчик в очередной раз перегнулся через сидение, как вдруг я услышала свист тормозов и звук удара где-то впереди. Свист тут же повторился и снова удар. И еще. И еще!

Справа откуда-то вынырнула заправочная станция, и я резко вывернула руль. Обогнув очередь к автоматам с горючим, я, не сбавляя скорость, неслась прямо на мусорные баки. Еще раз, в безумном движении вывернув руль, я вжала педаль тормоза в пол. «Мазда» запрыгнула на ограждение бывшего палисадника и остановилась.

Я положила руки на руль и заставила себя дышать глубоко и медленно. Кто-то попытался открыть дверь с моей стороны, но при включенном двигателе это было невозможно из-за автоматического замка. Я повернула ключ, и дверь открылась. В машину заглянул мужчина лет сорока в синей униформе компании.

– Вы в порядке? – Его голос дрожал.

Я машинально вытащила ключ из замка зажигания, и, взяв сумку, вышла из машины. Мужчина подвинулся, пропуская меня. Пахло бензином и горелым пластиком.

К сигналам автомобилей и крикам людей присоединилось рыдание молодой девушки. Она все еще держала в руках деньги на бензин. Через миг девушка их выронила и, схватившись за живот, согнулась пополам. Кажется, ее вырвало. Я перевела взгляд на мужчину в униформе, и он, будто бы уловив мои мысли, бросился к бедняжке. Больше она меня не волновала: ведь она была жива.

Словно безвольная кукла-марионетка, я медленно пошла в сторону дороги. Много сверкающего света, крики и ругань людей, но не было огня. Мне почему-то казалось, что должен быть огонь и еще что-то. Наверное, взрывы. Но их не было. Пахло бензином. Очень сильно, его вкус ощущался во рту. Я судорожно вдохнула и тут же закашлялась: воздух был ледяной.

Я остановилась в полуметре от нескольких искореженных столкновением машин. Кто-то самостоятельно смог вылезти из своих жестянок и присоединился к общей какофонии. Но они тоже меня не волновали.

Мой взгляд был прикован к синей «девятке». Передняя ее часть была скрыта под стареньким «ЗИЛом», а правую сторону вдавил джип. Я увидела их: два сияющих золотистых силуэта, медленно вылетевших из грузовика. Они замерли над «Жигулями». Затем правый силуэт словно «упал» в машину, а второй… Второй несколько раз повернулся вокруг своей оси. Я не отрывала от него взгляд.

Силуэт остановил вращение и стремительно полетел в мою сторону. Я не знала, что делать, да и не думала об этом. Только через миг душа, а я была уверенна, что это именно она, влетела в мое тело.

Я дико закричала, но никто не обратил на меня внимания: кричали все. Я обернулась, думая, что душа пролетела мимо меня. Но я ошиблась: она была во мне или в Том коридоре. Возможно, я была просто воротами.

Все дальнейшее помнится отрывками. Помню, я подбежала к «девятке» и открыла дверь с противоположной стороны: мальчик был жив. Я взяла его на руки и вытащила из машины. Помню, как стояла с ним на руках, но никто не подошел к нам, и почему-то не было ни одной машины «скорой помощи». Я ничего не делала, просто стояла. Ребенок обнял меня за шею и обхватил коленями талию. Он словно прирос ко мне; я ощущала тягучую энергию страха, исходящую от мальчика, и от этого прижимала его к себе еще сильнее.

Помню, как от морозного ветра заныли виски, как долго звонил телефон в «девятке», как вырывали из моих рук маленького рыдающего мальчика. Помню, что ударила человека в белом халате и побежала к «Мазде». Помню, как сняла сапоги и кожаный пиджак и забралась под теплое одеяло.

Способность размышлять спокойно и последовательно вернулась к Еве в тот момент, когда она оказалась в коридоре. Первым делом она обтянула стены синей тканью – так ей захотелось.

Похоже, Другой этого даже не заметил. Он стоял в центре коридора и к чему-то принюхивался. Ева подошла к нему поближе и заглянула в глаза:

– Ну и?

– Что-то странное в воздухе.

– Сказал индеец Чуткое Ухо и втянул ноздрями утреннюю прохладу, – прокомментировала Ева.

Другой наградил ее взглядом лечащего психиатра. Она забыла, что у него нет чувства юмора!

– Может это душа? – Ева постаралась принять вид послушной девочки.

Он медленно кивнул:

– Возможно. А ты кого-нибудь пригласила?

Ева зябко поежилась, вспомнив о контакте со светящимся силуэтом:

– Ну, не то, что бы пригласила, скорее, явилась приманкой для души.

– Для одной? – уточнил Другой, приметив, как дрожат ее губы.

– Да.

– А остальные? Их забрали Они?

Еве стало не по себе, она задумалась и медленно убрала каштановую прядь за ухо. Мелькнула серебряная сережка в виде крыла бабочки.

– Не знаю. Я вообще больше душ не видела. Может, никто и не умер. Это, что плохо?

– Нет-нет! – Он замахал пепельно-серыми руками. – Просто в следующий раз будь повнимательнее.

Девушка невольно отступила на шаг:

– Мне так и кажется, что ты сейчас скажешь «не упусти товар».

– Нет, я так не скажу. Пойдем, искать твою душу. – Он поправился: – То есть душу, которую ты пригласила.

– Э-эй, есть тут кто? – услышали погонщики робкий мужской голос.

Другой указал рукой в сторону, откуда исходил звук.

– Да, есть, – ответила Ева, и, понимая, что нужно сказать еще что-то, вопросительно посмотрела на Другого и прошептала:

– А как ему объяснить, что он умер и вскоре отправится в Рай?

Другой пожал плечами:

– Как хочешь. А вообще, можешь и не объяснять. Ему Там все объяснят, наверное.

– Что значит «наверное», – недоверчиво прошептала Ева, подойдя к нему поближе. – Хочешь сказать, ты не уверен? А ты хоть в чем-нибудь уверен?

– А кто здесь есть? – поинтересовался мужчина. – И где это «здесь»?

Ева развела руками и с укором посмотрела на Другого:

– Меня зовут Ева. Вы, пожалуйста, не волнуйтесь, но вы умерли.

В следующий миг Ева подумала, что Другой грохнется в обморок, но он почему-то прыснул со смеху, что привело ее в предобморочное состояние:

– Что ты ржешь? Человек умер.

Другой даже не пытался убрать со своего трупного лица жуткую улыбку.

– Ну да, и ты посоветовала ему не волноваться!

Она недоверчиво на него посмотрела:

– Знаешь, у тебя довольно странное чувство юмора. Я бы сказала, потустороннее.

– Погодите, что значит «умер»?! – Возмущенно крикнул мужчина. – С чего это мне умирать?

– Автомобильная катастрофа, – объяснила Ева, не сводя глаз с ухмыляющегося Другого.

– Вы не имеете право! – Продолжал возмущаться мужчина. – Мне еще жить и жить!

– Уже нет, – поправил его Другой.

Внезапно Ева вспомнила что-то действительно ужасное. Она так резко изменилась в лице, что Другой тут же перестал улыбаться и прошептал:

– Что?

Я забыла выгулять Леонардо…

– Что ты забыла? – не понял он.

– Пса выгулять, – девушка повысила голос. – Он весь день дома просидел – не понимаешь?

Другой отрицательно покачал головой. Ева уж было собралась объяснить ему условия содержания домашних животных, но ее перебил свежеумерший:

– Кому здесь надо «дать на лапу», что бы моим вопросом занялись?

– Как вас зовут? – спросила она, тяжело вздохнув.

– Сергей.

– Полное имя, пожалуйста.

– Старыгин Сергей Николаевич.

– Хорошо, вашим делом займутся, Сергей Николаевич, – уверила Ева, – некоторое время вы проведете здесь, а потом отправитесь в Рай.

– В Рай! – обрадовался он. – Правда? Прямо, так сразу, без чистилища?

Другой непонимающе нахмурился и вопросительно посмотрел на Еву:

– Без чего?

– А, так, – отмахнулась она, – земной фольклор. Да, без чистилища, Сергей Николаевич.

Ева еще раз прошептала: «Старыгин Сергей Николаевич», – чтобы не забыть его имя, и спросила:

– Ну, я пойду?

– Иди, – разрешил Другой, наблюдая, как она медленно растворяется в воздухе.

Неслышными шагами к нему подбиралась тоска.

3

ДРУГАЯ СТОРОНА

Леонардо сидел перед кроватью и тихонько поскуливал.

– Да, знаю, что я очень плохая хозяйка, – честно призналась я, натягивая сапоги. – Но такая уж у тебя судьба.

Пес что-то пробурчал, наверное, выругался по-собачьи. Я закуталась в длинное пальто, застегнула на извивающемся Леонардо ошейник с кожаным поводком и открыла дверь. Пес рванулся в коридор, но я внезапно остановилась:

– Подожди еще минутку.

Как я могла забыть? Ужас какой! Я побежала в спальню, схватила книгу, ручку и вернулась к Леонардо.

– Вот теперь пойдем.

Ночь правила миром, по крайней мере, этой его частью. Двор выглядел неестественным, словно декорации в павильоне. Отсутствие ветра и людских голосов еще больше усиливало это ощущение. Леонардо бегал по газонам, между хилыми кустиками, наслаждаясь свободой и отсутствием каких-либо преград.

Я присела на деревянную лавочку, постоянное место обитание местных бабушек, и открыла книгу. Почему она опять открылась именно на этой странице, почти посередине? В прошлый раз я написала здесь имя Насти, не задумавшись об этом. Все листы в начале были чистыми. Я перелистнула немного назад и провела рукой по гладкой бирюзовой странице. Или нет. Может, все эти листы уже заполнены, но я просто этого не вижу?

Я послушно вернулась на нужную страницу и, отступив совсем немного от предыдущей записи, аккуратно, по-учительски ровным почерком, вывела «Старыгин Сергей Николаевич». Я замерла, надеясь хоть что-нибудь почувствовать, означающее, что цель выполнена. Но ничего не произошло. Впрочем, как и в прошлый раз.

Тогда я попыталась себе представить, как Другой открывает дверь, Сергей Николаевич выходит из темной комнаты… Интересно, испугался ли он внешности Другого?

Мои размышления прервало рычание Леонардо, а затем звук проносящегося мимо автомобиля. От неожиданности я на миг замерла, захлопнула книгу и прижала ее к себе. Я так скоро и невротиком стану.

– Леонардо, ко мне!

Пес не подошел, но рычание прекратилось.

– Ты, что, машины испугался? Совсем уже?

Леонардо так и не появился; звука удара я не слышала, так что не думаю, что его сбили. Я нехотя встала и пошла в сторону, откуда донеслось рычание. В тусклом свете двух одиноких фонарей я увидела замершего Леонардо. Он стоял, опустив голову вниз. В полуметре от него на земле лежало что-то большое и темное.

– Фу, Леонардо! Быстро ко мне!

Над темным силуэтом появилось уже знакомое золотое сияние, медленно выползающее из, как я теперь поняла, тела. Пес попятился. Душа имела форму матрешки, но чуть вытянутой вниз. Она начала медленно вращаться, постепенно усиливая обороты. Минуты две она продолжала свое вращение, почему-то не желая останавливаться и принимать мое, так сказать, приглашение.

– Эй, – робко позвала я. – Можешь остановиться, я здесь.

Кажется, я даже подняла руку. Душа действительно остановилась, но ко мне не полетела. Вместо этого она слегка покачнулась и поплыла куда-то влево. Я не понимающе уставилась на нее:

– Куда ты?

Душа замерла. Я проследила ее возможный дальнейший путь, и увидела на детских качелях человека. Он был слишком далеко, что бы рассмотреть его поподробнее, но этого и не требовалось. Мысль пронзила стрелой – Погонщик из Ада.

Боже! Как мне стало в этот момент страшно! Ноги онемели, но очень хотелось убежать. На миг, перестав дышать, я сильнее сжала книгу, пытаясь защититься ею.

Душа покачнулась из стороны в сторону и в следующее мгновение на бешеной скорости понеслась в мою сторону. Когда она влетела в меня, я почувствовала тупой удар в грудь и начала задыхаться. Я зажал рукой рот, чтобы не закричать.

Леонардо снова зарычал, выводя меня из ступора. Я трясущимися руками пристегнула поводок к ошейнику, развернулась и медленно пошла к своему подъезду. Мне казалось, что Погонщик смотрит мне в спину, и я молила Бога, только бы он не последовал за мной.

– Теперь, что, постоянно мне будут трупы и эти адские уроды на каждом шагу встречаться?! Может, мне пистолет выдадут?

– Не кричи, – спокойно попросил Другой. – Погонщик душ тебе ничем угрожать не может. Это правило.

– Какое, на фиг, правило?! – меня всю трясло. – Ты же сам сказал, что в Аду работают подлые ублюдки!

Он поднял указательный палец:

– Я такого не говорил. Я говорил, что у них другие правила. Сама подумай: если мы начнем друг друга убивать, к чему это приведет?

Я честно попыталась успокоиться:

– Насколько я знаю, нечто подобное привело к созданию Ада.

– Вряд ли, – Другой хмыкнул, – но даже если так: война между Адом и Раем – это утопия, созданная людьми. Это бессмысленно, немотивированно и нереально. Никому здесь и в голову не придет подобная мысль.

У меня не нашлось слов, чтобы ему ответить. Он посмотрел по сторонам:

– Ты привела еще одну душу?

Я кивнула, можно подумать, я просто так сюда явилась. От скуки.

– Поэтому-то я и в бешенстве. Несколько часов прошло и опять смерть на моих глазах. Кажется, я начинаю понимать, почему сошел с ума твой бывший напарник.

– Объясни мне как-нибудь, – сердито бросил Другой и пошел вдоль коридора.

Я пошла рядом, пытаясь учуять присутствие новой души. Но что это должно быть за чувство, я не знала. Я ждала. Рано или поздно душа, а точнее ее физическая оболочка, странным образом материализующаяся здесь, подаст голос. Мы просто шли рядом, сворачивая, когда это нужно, повинуясь извилистому коридору.

Другой выглядел уставшим, он снова убрал руки в карманы и будто бы размышлял о чем-то очень серьезном. Мне было уютно от еле слышного запаха влажной земли и из-за ощущения безопасности. Пусть этот коридор никогда не заканчивается.

– Ты сказала, – вдруг задумчиво произнес Другой, – что смерть приносит боль людям, которые остаются.

Я согласно кивнула.

– Почему, попадая сюда, они забывают оставшихся? Разве им не должно быть жаль тех, кому они причинили боль своим внезапным уходом?

– Может, это из-за того, что душа сама по себе одинока? – предположила я, пожав плечами. – Люди говорят: «Мы приходим в этот мир одни и уходим одни».

– Вы хотите быть одинокими, – констатировал он, посмотрев на меня. – Потому что одиночество вам не свойственно. Вы используете малейший шанс, чтобы избавиться от связей.

В его глазах было столько разочарования! Как в прошлый раз, когда он решил, что я свернула с пути Погонщика.

– Никто не отбирает у человека память, но я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь спросил: а как же моя семья? Как же мои друзья?

Я действительно не понимала, к чему весь этот разговор. Почему его вдруг начали волновать эти вопросы? Он отвел от меня взгляд и продолжил путь по коридору молча. Наконец я не выдержала:

– Что-то случилось?

Он отрицательно мотнул головой. Ну, не пытать же его! К тому же вдруг подала голос душа: мы услышали протяжный крик. Я невольно зажала уши руками и остановилась. Это кричала женщина. Вскоре крик сорвался на визг и прекратился. Я беспомощно посмотрела на Другого:

– Сделай же что-нибудь!

Он отвел мои руки от ушей:

– Нет, ты сделай. Я вступлю только после регистрации.

По коридору разнеслось женское рыдание и глухие удары, словно она била кулаками по стене. Другой отпустил мои руки, медленно разведя свои в стороны, словно приглашая меня.

– Пожалуйста, попытайтесь успокоиться, – с трудом выговорила я. – Вы в безопасности.

– Где… где я? – дрожащим голосом спросила женщина.

Судя по голосу, ей было не больше тридцати.

– Я должна была… умереть. Там была такая доза, что я точно должна была умереть.

Последнее слово она прокричала. Я поняла, что ситуация выходит из-под контроля.

– Вы действительно умерли, – уж не знаю, успокоило ли это ее. – Но вы находитесь на пути в Рай.

Молчание. Я смотрела на Другого и ждала, пока женщина осмыслит услышанное. Она осмыслила и громко засмеялась.

– Свихнулась, что ли? – испуганно проговорила я.

– Зачем вы мне мозги парите?! – возмущенно прокричала умершая. – Какой, к черту, Рай? Выпустите меня отсюда, если не собираетесь убивать.

– Извините, но вас уже убили, – раздраженно возразила я. – Представьтесь, пожалуйста, чтобы мы смогли переправить вас в Рай.

– Знаешь, девочка, – ее голос неприятно похрипывал, – если это – психушка, то уточни, где унитаз, или включи свет.

Я умоляюще посмотрела на Другого:

– Что мне делать?

– Иди домой. Когда придешь в следующий раз, она будет в норме.

– Уверен?

Он усмехнулся:

– Некоторые вещи ее очень озадачат. Например, отсутствие потребности в унитазе.

4

ОШИБКА

Запах горячего кофе разлился по квартире. Даже пасмурное небо за окном не уничтожило это волшебство. Я выложила в пиалу вишневый йогурт и насыпала пару ложек мюсли. Леонардо принялся за геркулесовую кашу с печеночным паштетом. Кажется, он даже причмокивал от удовольствия. Я получше закуталась в длинный халат и запустила ложку в йогурт.

И надо же было именно в этот момент какому-то идиоту позвонить в мою дверь! Леонардо отвлек измазанную морду от каши и насторожился. Я тоже замерла, притворившись, что меня нет дома. Звонок повторился.

С тяжелым вздохом, я затянула пояс халата и направилась к двери.

– Кто там?

– Полиция. Следователь Морозов.

Думаю, не имеет смысла дословно пересказывать всю нашу беседу с доблестным служителем закона. Если вкратце, то кто-то видел в окно меня, гуляющую с собакой именно в тот момент, как найденный утром труп женщины, выкинули из машины. А я что? Да, я видела пролетевшую мимо темную машину, марку не заметила. Труп? Вот еще! Какой труп?! Леонардо стал что-то обнюхивать на дороге. Я решила, что это бомж, и отозвала пса. Мы ушли домой. Если я вспомню что-то еще? Конечно, позвоню. Кстати, а как звали бедную женщину? Синина Ольга Викторовна. Бедняжка.

После того как следователь Морозов покинул мою квартиру, я вымыла посуду и решила вписать имя хамоватой девушки в книгу. Но произошло нечто странное: я аккуратно вывела «Синина Ольга Викторовна», но слова тут же исчезли. Я написала их еще раз – тот же результат. У меня возникло два возможных объяснения данному факту: либо – это проделки того погонщика, который пытался переманить душу Ольги, либо душа должна сама назвать свое имя. Наверное, это что-то типа ритуала.

Как бы то ни было, но душа Ольги Сининой оставалась все еще на пороге загробного мира, а я опаздывала на работу. Если так и будет продолжаться, то меня выгонят, и придется идти работать в обычную школу с обычной зарплатой. А от обычной зарплаты я давненько отвыкла. Леонардо закончил с кашей и с надеждой посмотрел на меня.

– Вот, черт! Про тебя забыла.

Я быстренько облачилась во вчерашний голубой брючный костюм, волосы закрепила длинной шпилькой и схватила поводок:

– У тебя есть две минуты.

На улице толпились местные жители вперемежку с полицией. И почему людей так интересует смерть? Я спустила Леонардо с поводка. Мое внимание привлекли качели, сейчас они были заняты детьми. Но мне эти качели почему-то казались мрачными, словно темный туман обволакивал их.

– А Леонардо испугался?

От неожиданности я вздрогнула. На меня смотрел Саша, мальчик лет одиннадцати.

– Чего?

– Ну, ночью. Его ведь чуть не сбили… этим… трупом. – Он поморщился.

Я помедлила, в нерешительности теребя кожаный поводок:

– Наверное, испугался.

– Знаете, все-таки опасно гулять по ночам, даже с Леонардо, – пожурил меня мальчик и побежал к псу.

Он схватил его за шею, Леонардо радостно завилял хвостом: наконец-то, в палочку есть с кем поиграть. Вот так и предают хозяев, а еще говорят «собачья преданность»!

– Саша, разве тебе не нужно идти в школу?

Мальчик в нерешительности замер:

– Сегодня же воскресенье. Неужели опять что-нибудь перенесли?

Я тихо выругалась и заставила себя улыбнуться:

– Нет, я просто пошутила.

Леонардо бегал за палкой, прыгал на смеющегося Сашу и лизал его лицо. Шерсть пса эффектно золотилась на утреннем солнце. Им было так хорошо вместе, что мне невольно стало завидно. Я помнила этого мальчика с семилетнего возраста. Ему плохо давалась математика, поэтому по вечерам он занимался со мной. Отец – очень серьезный, мрачноватый человек, с кучей принципов. Мать – тихая, робкая женщина, лет на десять моложе мужа.

– Саша!

Мальчик заинтересованно посмотрел на меня:

– Что?

– Как насчет того, чтобы иногда выгуливать Леонардо?

Его губы расплылись в блаженной улыбке:

– Конечно, за!

– Прекрасно, я отдам тебе запасной ключ.

Итак, проблема с Леонардо решена. Больше бедному псу не придется терпеть до середины ночи.

Следующим пунктом стоял тот факт, что сегодня, оказывается, выходной, и надо бы отдохнуть. К концу месяца у меня скопились кое-какие сбережения, позволившие устроить небольшой шопинг. Я бросила в сумку кошелек с любимой «Визой» и паспорт Леонардо. Пес как-то догадался, что я собираюсь по магазинам, и сел перед дверью. Мол, не дай Боже, я его забуду.

Леонардо обожал кататься в машине: он высовывал морду в полуоткрытое окно и красовался перед прохожими, а в холодную пору разваливался на заднем сидении и лакомился горячим фаст-фудом. Магазины он предпочитал исключительно с водоемами, он мог несколько минут стоять не шелохнувшись, рассматривая плавающую живность.

Разумеется, первой нашей остановкой стал магазин «ЗооМир», где Леонардо смог вволю налюбоваться водяными черепашками, да еще и обзавелся новым резиновым мячиком и коробочкой витамин. Знакомая девушка-продавец шепнула мне по секрету, что стоит зайти к ним в конце декабря: будут хорошие подарки постоянным клиентам. У Лены был большой рыжий перс по кличке Болтун, он часто лежал в отделе домиков для кошек и лениво наблюдал за посетителями. Странно, но Леонардо и Болтун были чем-то неуловимо похожи. Это давно заметил весь коллектив «ЗооМира».

Потом мы немного посидели в кафе «Серена». Здесь не возражали против посещения с животными, что обеспечивало официантам неплохие чаевые. Лично я действительно была им благодарна, хотя бы за то, что они не боялись довольно крупного ретривера. Это очень напрягает, когда приходится постоянно думать о сердечном здоровье окружающих. Мы заняли угловой столик, чтобы Леонардо мог спокойно лечь у стены.

Мое внимание привлекла молодая пара: они держались за руки и тихо о чем-то разговаривали. Девушка постоянно смущалась и опускала глаза. За соседним столиком семья с двумя детьми (мальчиком и девочкой) обсуждала прошедшей день рождения какой-то Маши. Похоже, мальчик пытался задеть сестру, а она в отместку била его ногой под столом. Он уворачивался, но родителям не жаловался.

Мне стало как-то не по себе: вот сидим мы с Леонардо и наблюдаем за их идиллией, словно шпионы. Я поймала себя на мысли, что представляю себе каждого из посетителей в роли умершего. Я приглашу его душу и поспособствую ее переправке в Рай. А что с остальными? У них даже не будет возможности попрощаться. Вот бы хорошо уметь предугадывать смерть, можно было бы предупреждать человека заранее. Или пытаться ее предотвратить?

Нет, нельзя. Другой сказал, что нельзя. Если подумать, то без смерти людей на Земле станет слишком много. Может, это поспособствует более интенсивному изучению соседних планет?

Я усмехнулась и покачала головой. Утопия какая-то. «Если бы люди не умирали». Пусть лучше этим вопросом занимаются философы и ведущие ток-шоу, а у меня другая задача.

Мой взгляд остановился на детях. Тут же в памяти всплыл образ Насти Миркушиной, потом мальчика из синего «Москвича». Как там его мама? А еще есть Саша… Я передернула плечами. Леонардо поднял голову, и мы встретились глазами. Смерть – это не конец. Я должна почаще говорить себе об этом, и я могу сказать это другим. Но мне никто не поверит.

Официант принес счет в кожаной папке. Я оплатила его, не забыв про чаевые, и мы продолжили путь. Следующей нашей остановкой должен был стать магазин джинсовой одежды. Обычно до него ехать минут десять, но в воскресенье, да еще с кучей «ушек» на дороге, и со светофорами на каждом шагу путешествие могло затянуться до глубокой старости.

Я решила обогнуть центр. «Мазда» плыла ровно, с жадностью повинуясь рулю. Я лавировала между попадавшимися авто, покачивая головой в такт музыке. Пасмурное утро внезапно превратилось в довольно приятный, солнечный денек. Пришлось даже отыскать в бардачке солнцезащитные очки. Леонардо посапывал, растянувшись на заднем сидении. Сразу же с обеих сторон меня обогнали два мотоцикла: изумрудный «Дукати» и, кажется, «Харлей». Я неосознанно прибавила газу, и вскоре пришлось перестроиться на левую полосу.

Но через несколько минут моя нога отпустила педаль. Машина стала быстро снижать скорость, послышались возмущенные сигналы других лихачей. Я включила поворотник и съехала на обочину. Леонардо встал и тревожно посмотрел в окно, потом на меня. Что привлекло мое внимание? Золотое сияние, разливающееся в осеннем воздухе, словно закат. Я вышла из машины и захлопнула дверцу.

– Сидеть, – бросила я псу, даже не посмотрев на него, и медленно, словно загипнотизированная, пошла к кладбищу.

Леонардо грозно залаял, но меня это не остановило. Я перешагнула цепь, преграждающую путь автомобилям. Она звонко лязгнула под металлическими набойками каблуков. Мой взгляд был прикован к сиянию в небе, мягкому золотому свету, а ноги вели вперед, по запорошенному первым снегом асфальту. Кажется, кто-то задел меня, потому что я остановилась, покачнувшись, и обернулась. Никого, только асфальт, заканчивающийся темно-бордовой цепью. Ее покрасили, чтобы она не заржавела. Почему бордовый цвет? Чтобы водители видели ее заранее. Но цепь, висящую над уровнем земли, трудно не заметить. Если конечно, не въезжать на кладбище на полной скорости. Но тогда можно сбить какую-нибудь бабушку, спешащую покинуть это место до полудня. Почему нельзя находиться на кладбище после двенадцати?

Нет, меня точно кто-то пытается сбить с ног! Я развела руки в стороны, пытаясь удержать равновесие. Внезапно разум прояснился, и я с ужасом увидела, как от золотого сияния отделяются капли и летят в мою сторону. Они на бешеной скорости врезались в меня, некоторые промахивались и возвращались к общему сонму.

– Нет! – крикнула я. – Нельзя так быстро! Мне же больно.

Та душа, во дворе, тоже очень спешила и поэтому причинила мне боль. Но она была одна, а этих… Господи, сколько же их?!

Я попятилась, но меня толкнули сзади. А вдруг они решат налететь на меня все сразу? От ужаса у меня сдавило горло, захотелось развернуться и убежать, но не было сил. Словно воля покинула меня. Я почувствовала, как теплые слезы потекли по обветренному лицу. Откуда-то взялся Леонардо. Он схватил меня зубами за запястье и повел прочь с кладбища. Я сделала несколько шагов и упала под напором влетавших в спину душ. Леонардо вцепился в плащ и потянул. Я попыталась встать. Да хоть ползком отсюда выбраться!

Леонардо отпустил меня, встал в охотничью стойку и стал так громко и ожесточенно лаять, что мне самой стало страшно. Между тем, атака душ прекратилась, и я кое-как выбралась с проклятого кладбища.

Я облокотилась руками об красный капот и попыталась отдышаться. Что за черт! Почему Другой не предупредил меня?! Если все эти нахальные души рассчитывают на билет в Рай по льготной цене, то их ждет бо-ольшой сюрприз. Всех, блин, в Ад: жен, детей и жертв феминистической революции!

Я развернулась и медленно осела на землю. Леонардо неподвижно сидел передо мной, его темно-фиолетовые глаза почему-то выражали осуждение.

– Как ты выбрался из машины?

Пес не шелохнулся. Любит он меня нервировать отсутствием движений! Наорать бы на него. Но нет, он же спас мне жизнь.

5

ПОСЕТИТЕЛЬ

А вот Другому вряд ли повезет отвертеться от моего гнева. Все тело ныло от контактов с душами, а мне так хотелось посетить бассейн! Моя догадка подтвердилась дома, когда я сняла пиджак: дорогая Ева Дмитриевна расцвела синяками. Что завтра на работу одеть, чтобы учеников в ужас не привести?

Леонардо отправился прямиком на диван: раньше за ним этой страсти не замечалось. Может, это он мне назло?