Текст книги "Швед"

Глава 7

ЯНА

Оставшись одна, забираюсь под тёплое одеяло и гляжу в одну точку, не в состоянии больше двинуться с места.

Я стараюсь заставить свои лёгкие вдохнуть хоть немного воздуха, но мою грудь стянуло, словно стальным обручем, и я не могу дышать.

Мои глаза наполняются слезами, они стекают по моему лицу. Беззвучно плачу и чувствую себя конченной дурой.

Швед, наверное, думает про меня, что я – шлюха. Разыграла перед ним сцену. Ведь всё выглядит именно так.

Но я, правда, не специально. Глупая, случайная ошибка.

И если честно, то я заплатила за эту ошибку. Кровью. Сама виновата, что не удержала чёртову банку. И какого хера я вообще полезла за ней? Сто лет не пользовалась кремами и ещё столько же обошлась бы без них.

Касаюсь руками горячего пылающего от стыда лица. Мне было очень стыдно стоять, выпятив зад прямо перед лицом Шведа, пока он обрабатывал и зашивал мою рану.

Мне бы посмеяться над этой неловкой ситуацией, но не выходит. Да и Швед вряд ли посмеётся. Теперь точно выставит… Хотя нет… Он же сказал, что будет обрабатывать мою рану ежедневно.

Чёрт. Мне так стыдно.

Закрываю лицо руками и глухо стону, мысленно матеря себя, на чём свет стоит.

За мыслями о щекотливой ситуации, отвлекаюсь от боли в руках и под ягодицей. Ладони болят слабо, можно сказать, даже не болят.

А вот зашитая рана дёргается и реально сильно болит. Но я терплю и даже умудряюсь заснуть.

На периферии сознания слышу, что кто-то заходит в комнату, что-то спрашивает, и я мычу в ответ нечто невразумительное.

Чувствую прикосновение к щеке и… И всё.

* * *

Утром я просыпаюсь, словно меня толкнул кто-то. Резко подскакиваю, дезориентированная, в полном непонимании, где я, что произошло?

Увидев незнакомую обстановку, пугаюсь и дёргаюсь, чтобы вскочить, но запутанная в одеяло как в кокон, с грохотом сваливаюсь с кровати.

Боль тут же пронзает мою правую ногу и ягодицу.

– А-у-у-ув! – взвываю и застываю, позволяя боли утихнуть.

Тут же сознание возвращает меня в реальность, и я вспоминаю, что я в квартире Шведа – мужчины, которого я пыталась ограбить, и который накормил и приютил меня.

Выдохнула, и ощутила облегчение.

Я в безопасности. И впервые я спала на невозможно мягкой кровати. Спала без задних ног, даже сновидений не было, хотя пережила до этого немало. И боль меня не тревожила. Хорошая у него аура, значит.

Протёрла кулачками сонные глаза и, стараясь сильно не дёргать ногами, выпуталась из одеяла.

Чувствовала себя хорошо, если не обращать внимания на боль и чувство голода.

Осмотрев гостевую комнату, снова вздохнула и закуталась в одеяло.

Мне нужна одежда. Хоть какая-то. Разгуливать перед взрослым мужчиной голышом не буду. Вчерашней обнажёнки хватило. До сих пор стыдно от воспоминания, что я лежала абсолютно голая перед Шведом и позволила ему видеть мой голый зад и не только.

Боже, надеюсь, он не подумает, что я пыталась заигрывать с ним? Будто захотела «поймать его на крючок»? Что всё подстроила? Или вообще подумает, что я позволю ему что-то…

Кусая губы, крепко удерживая толстое, но удивительно лёгкое одеяло, вышла из комнаты.

На цыпочках начала красться в сторону, откуда доносились бытовые звуки.

Кто-то хозяйничал на кухне.

Хотя, почему кто-то? Олег Викторович. Его же квартира.

Добрела до кухни и застыла истуканом.

Швед что-то готовил. Или подогревал вчерашние блюда из ресторана. Не знаю. Просто, он выглядел очень… В общем, очень круто.

Мужчина он большой, сильный и что греха таить, сексуальный.

Он был одет в футболку и джинсы. Босой. Ступни длинные, узкие. Хорошие ступни.

Руки – сильные. Канаты мышц очень сексуально перекатывались под кожей при каждом его движении.

Скорее всего, женщины не дают ему прохода. И скорее всего, женщин у него много. Так что вряд ли вчерашняя неловкость его завела и как-то заинтересовала. Я сейчас выгляжу как побитый и оголодавший котёнок. Никакой породы не видать. Ни шарма, ни сексуальности. Так что, беспокоиться не о чем.

– Доброе утро, – бормочу почему-то извиняющимся тоном, будто моё присутствие в этой прекрасной квартире неестественно и я как лишний элемент нарушаю идеальный интерьер.

Швед резко оборачивается.

Я, улыбнувшись, прохожу на кухонную зону и сглатываю от умопомрачительных запахов.

– Пахнет… вкусно… – добавляю с той же неловкостью.

Мне на самом деле не хочется выглядеть неловкой идиоткой в глазах мужчины, который спас меня от голода и холода, и чёрт знает, ещё какой дурной жизни.

Мне хочется выглядеть в его глазах взрослой женщиной, а не мелкой уродливой козявкой, попавшей в беду.

– Доброе утро, Яна, – приветствует он меня глубоким голосом. – Как себя чувствуешь?

Криво улыбаюсь и отвечаю:

– Как будто упала на битое стекло и разодрала им себе зад.

Он хмыкает.

– Раз шутишь, значит, жить будешь, – кивает он и махает мне кухонной лопаткой. – Почти подогрел наш завтрак.

Я мнусь, рисую пальцем ноги узоры на белом кафеле и всё-таки набираюсь смелости и произношу:

– Олег Викторович, мне очень неудобно просить, но…

Он снова оборачивается, пробегает взглядом по одеялу и говорит за меня:

– Тебе нечего надеть. Понял. Извини, не догадался сразу.

Выдыхаю с облегчением. Как всё-таки хорошо общаться со взрослым мужчиной, он сразу понимает с полуслова, что женщине нужно. Интересно, это со всеми так, или просто сам Швед сообразительный?

– Да, я вчера свою одежду оставила на полу в прачечной, там ваша стиральная машинка… Она сложная для меня. А другой одежды у меня нет, – объяснила свою ситуацию, хотя Швед итак всё понял.

– Иди в мою спальню, возьми из шкафа любую рубашку или футболку. Надевай и спускайся, будем завтракать. Новую одежду и обувь тебе привезут через полчаса.

Я уже развернулась, чтобы потопать наверх, как замерла от последних слов Шведа.

– Новую одежду? – переспросила его.

Мужчина уже выкладывает со сковороды по тарелкам чудесное горячее блюдо из мяса и кивает со словами:

– Да, я заказал срочную доставку. Комплект нижнего белья, одежды и обуви для тебя. Мы сейчас поедим, я обработаю твою рану и мы поедем.

Куда поедем?!

Паника парализует. Ладони становятся влажными, а сердце ухает и падает без чувств.

Швед бросает на меня недовольный взгляд и строго говорит:

– Яна! Живо за рубашкой!

Меня тут же словно ветром сдувает.

В спальне скидываю на пол одеяло, распахиваю шкаф и вижу две новые белоснежные рубашки, две футболки – одну белую и одну чёрную.

Понимаю, как провокационно я буду смотреться в мужской рубашке и принимаю решение надеть халат.

Халат словно мантия волочится за мной по полу. Рукава я закатала, но они всё равно норовят сползти и скрыть мои руки.

– Чёрт.

Было совсем неудобно. Если бы просто зарыться в этот чудный халат и сидеть не двигаться, то куда ни шло, а вот завтракать…

– Блин… – вздыхаю грустно.

Чешу макушку и надеваю чёрную футболку.

Она мне до колен.

Смотрю на себя в зеркало и кривлюсь. Коленки из-под футболки выглядывают острые и смешные. Ноги как спички. На голове воронье гнездо. Лицо осунувшееся. Под глазами тёмные круги.

Красотка, м-да. Краше в гроб кладут.

Показываю отражению язык и осторожно, чтобы не нарушить швы на ране, ковыляю на кухню.

Швед уже полностью сервировал стол.

– Вы не против, что я выбрала чёрную футболку? – спрашиваю на всякий случай.

Мужчина поднимает на меня взгляд и вдруг, застывает с ножом в руках. А на острие ножа сползает кусок сливочного масла.

Удивившись его реакции и немного засмущавшись, я наблюдаю за выражением его лица, пытаясь понять и расшифровать, что означает этот застывший взгляд.

Видимо, при свете дня, Швед увидел меня «во всей красе» – нескладную и страшненькую.

Да уж, не быть мне роковой красавицей.

Швед, тем временем, казалось, целую вечность смотрит на меня.

Мне стало совсем некомфортно, и я спросила:

– Э-э-э… Я могу переодеться… Если эта футболка – табу и…

Его пронизывающий изучающий меня взгляд дрогнул, и он опустил нож с потаившим маслом и мотнул головой.

– Нет, всё хорошо. Садись за стол.

И опять голос странный. Словно он злится.

Бли-и-ин. Я явно делаю что-то не так.

Умопомрачительные запахи не дают мне мучиться от этой загадки и я сажусь за стол. Немного шиплю, потому что швы натягиваются.

– Несколько дней будет болеть, – говорит Швед, понимая причину моей скривившейся моськи.

Мне он налил полную чашку горячего чая. Себе – чёрный кофе.

От обилия еды на завтрак сглатываю и не знаю, за что схватится в первую очередь.

Швед вкладывает мне в руку бутерброд с маслом и сыром и повелительно произносит:

– Ешь, Яна.

* * *

ЯНА

Новая одежда мне понравилась. Чёрные джинсы, бежевый свитер и ботинки на низком каблуке сидели на мне идеально.

Чёрт возьми! На мне никогда одежда так круто не сидела, как сейчас!

А бельё?

Простое, но комфортное, его даже не чувствуешь на теле и никаких швов, что удивительно. Ещё Швед позаботился и о верхней одежде – цвета горчицы кожаная куртка, пожарного цвета шарф, шапка и чёрные перчатки.

Никогда я не выглядела вот так роскошно, как сейчас. И я не могла оторвать взгляда от своего отражения в зеркале. Там отражалась какая-то другая девушка. Уставшая, худая, но всё равно словно из другой жизни – сытой и благополучной. Да и во взгляде появилась жизнь, заблестели глаза лучиками надежды. Уж точно не Янка Майская из детдома смотрела на меня из зеркала.

– Идём, Яна, – понятливо улыбаясь, позвал меня Швед.

Кивнула и, улыбнувшись смущённо, отправилась за ним.

Свой рюкзак взяла с собой. У меня там документы и дорогие сердцу мелочи были. И плевать, что он не сочетается с новым образом.

На это мужчина ничего не сказал. И хорошо.

Мы сели в машину и выехали с парковки.

Богатые районы города днём выглядели по-другому.

Если ночью – это была тайна, шёпот, обещающий соблазны, далёкая мечта, то сейчас, при свете дня – это был просто роскошный город, по улицам которого прогуливались влюблённые парочки; смеясь, бежали подростки; что-то бурно обсуждая, из кофейни выходили подруги. Все выглядели довольными и счастливыми. У всех были семьи. Была и работа, учёба, молодые люди, любимое хобби, развлечения, подруги, друзья, мечты и планы на будущее. У них была настоящая жизнь, о которой я всегда мечтала.

Вздохнула и вдруг, Швед спросил:

– Куда ты хотела пойти учиться? У тебя были уже мысли на счёт будущей профессии?

Покусала нижнюю губу и пробормотала:

– Я хотела пойти в престижный университет, но на какой факультет – не думала. Куда возьмут, в общем… По профессии… Ну-у-у… чтоб зарплата была нормальная…

Опять мои слова прозвучали жалко.

Швед ничего не сказал на эти мои блеяния, а снова поинтересовался:

– Училась ты как? Какие предметы тебе давались легче остальных? Что ты любила больше?

Простые вопросы, на которые обычная девчонка с удовольствием бы ответила, начав подробно рассказывать о своих любимых уроках и достижениях.

Я покраснела как помидор и, вздохнув, призналась:

– Я очень плохо училась. Мне поставили в аттестате по всем предметам одни тройки чисто из гуманности и нежелания оставлять меня на второй год.

Швед усмехнулся и, покосившись на меня, произнёс:

– Значит, ты – чистый лист.

Пожала плечами.

Мне кажется, я не чистый лист, а испачканный, измятый и рваный клочок бумаги.

– А чем ты занималась тогда? – снова поинтересовался мужчина.

Заёрзала на сиденье от неудобного вопроса. Признаваться было откровенно стыдно, что мы с ребятами сбегали с уроков и курили в парках, пили дешёвое пиво и просто занимались всякой фигнёй, как например, посещение заброшенок, с крыш, которых улетало немало таких же идиоток, как я.

– Ничем полезным для себя не занималась. Пинала балду с такими же балбесами как я сама.

Вздохнула и, скрутив свой новый шарф в колбасу, пробормотала:

– Это я сейчас понимаю, что мне нужно было учиться, много читать, но… Окружение вокруг повлияло на меня…

Смотрю на Шведа из-под полуопущенных ресниц и вижу, что он серьёзен и задумчив. Но вдруг он сказал. Без осуждений и нравоучений.

– Яна, я спросил не для того чтобы тебя пожурить. Ты сама всё понимаешь и осознаёшь. Мне нужно было услышать тебя, чтобы понять, в каком направлении дать тебе старт. Понимаешь?

Он серьёзно?

Блин, неужели мне впервые в жизни повезло, и я действительно вытянула счастливый билет в тот роковой или всё же фартовый вечер?

– Да-а-а… – протянула недоверчиво.

– Я поразмыслю сегодня, куда бы тебя отправить учиться, а пока отвезу тебя к одной даме, с которой ты проведёшь сегодня почти весь день. Она подберёт для тебя одежду, обувь, одним словом, всё необходимое для молодой девушки и обязательно сводит в спа салон. Пообедаете вместе. Вечером я тебя заберу.

От каждого его слова у меня челюсть отвисала всё ниже и ниже.

Не удержалась и спросила его, боясь дышать, чтобы не спугнуть удачу:

– Олег Викторович, почему вы мне помогаете?

Он почему-то грустно улыбнулся и печально произнёс:

– Потому что когда-то одному беспризорнику, оказавшемуся на грани жизни и смерти тоже помогли. Помогли подняться в этом суровом мире и крепко в нём укорениться. Можно сказать, я возвращаю долг, Яна.

Боже мой! Я совершенно случайно оказалась в нужное время в нужном месте, и миллионы дорог сошлись в одной точке!

Повернулась к нему всем корпусом и пылко заговорила:

– Олег… Викторович… Но я ведь… Я ведь никто… Посредственная. Самая обычная… Из миллионов людей, нуждающихся в помощи, вы выбрали меня…

Сложила ладони в молитвенном жесте, чувствуя, как в горле образуется слезливый ком, да и на глазах формируется влага, но всё же договорила:

– Я бесконечно буду вам благодарна за помощь и поддержку. Всегда…

Он вздохнул и сказал, смазано глянув на меня:

– Яна, ты не никто. Запомни это. Кстати, есть одна китайская народная мудрость, которая гласит: «Бриллиант, упавший в грязь, всё равно остаётся бриллиантом, а пыль, поднявшаяся до небес, так и остаётся пылью».

Он считает меня особенной? Бриллиантом? Что такого необычного он во мне разглядел? Ведь даже не знает меня. Но вместо этих вопросов проговорила сдавленно:

– Спасибо.

Глава 8

ЯНА

– Модельное агентство? – удивилась я, когда Швед припарковался у стильного трёхэтажного здания с пафосной вывеской «Модельное агентство Анны Саррэ».

– Да. Анна Саррэ и станет твоим гидом по миру моды, – пояснил Швед.

Он повёл меня в красивое здание.

Оказавшись внутри, я едва не задохнулась от восторга, настолько роскошно и со вкусом всё было сделано и обставлено.

Много стеклянных журнальных столов, белых кожаных диванов, современных скульптур. Пол белый глянцевый. А массивная люстра с длинными, хрустальными иглами, свисает практически до самого пола и окружена диваном-бубликом.

Всё выглядело круто и на удивление лаконично.

Красивые девушки за стойкой ресепшна расплылись в счастливых улыбках при виде Шведа и прочирикали:

– Олег Викторович, мы рады вас видеть!

– Давно вы нас не посещали. И на показы не приходите.

– Дела, девочки, – ответил Швед коротко.

А они глазками стреляют, и губки призывно прикусывают, и локоны на пальчик с километровым острым ноготком наматывают.

– Сообщите Анне, что я пришёл, – сказал он и, взяв меня за локоть, повёл к лестнице.

Девушки на меня взглянули так, как смотрят убийцы на свою жертву.

Я фыркнула и демонстративно закатила глаза.

Мы поднялись на третий этаж. Большой офисный этаж. Такой же крутой и стильный.

И секретарша такая же кукла, как и те две на первом этаже. Тот же восторг в глазах и с придыханием нежный голос:

– Анна ждёт вас, Олег Викторович.

Кивок и мы входим в кабинет.

Едва оказались внутри, как к нам подходит легко и грациозно на высоченных шпильках невероятной красоты роскошная восточная женщина.

Волосы – чёрный шёлк. Они длинные и сверкают, вызывая у меня приступ зависти.

Глаза – карие, миндалевидной формы – кошачьи. Брови тонкие, чуть удивлённо приподняты.

Лицо идеальное, белое и точно фарфоровое.

На ней одето шикарное платье с укороченным пиджаком цвета кофе с молоком. Оно идеально сидело на точёной фигуре.

На ногах очень красивые туфли глубокого винного цвета и на них очаровало меня украшение в виде пряжки со стразами.

Как же всё в этой женщине идеально. Даже слишком идеально.

Но вот её туфли меня покорили в самое сердце.

В ушах этой дамы сверкали драгоценные серьги в виде птиц. На шее тонкая цепочка и кулон тоже в виде птицы. Изящное запястье украшают строгие часы. Длинные паучьи пальцы унизаны потрясающими массивными кольцами.

Она приобняла Шведа и блюзовым голосом произнесла:

– Как давно мы не виделись, Олег.

– Давно, – холодно произнёс мужчина.

Женщина мельком взглянула на меня, приподняла в вопросе изящную тонкую бровь и спросила:

– Ты по делу или так… кофе с коньяком выпить? Перетереть о прошлом?

– По делу, Аня.

Швед взял меня за руку и выдвинул перед собой, положил руки мне на плечи и, глядя поверх моей головы на азиатскую красотку, сказал:

– Аня, девушку зовут Яна Майская. Яна, перед тобой владелица модельного агентства, знаток моды и повелительница утончённого вкуса – Анна Саррэ.

– Э-эм… Очень приятно, – пробормотала я, чувствуя себя неуютно под придирчивым и откровенно неприязненным взглядом этой Анны.

Она глянула на меня, как обожгла. Взгляд её чёрных глаз был острым, резким, как ножи.

Холодная, даже ледяная, расчётливая и жёсткая женщина.

Стерва.

Не-е-ет. Мы с ней не поладим.

Я этот типаж хорошо знаю. Она смотрит на меня, как на товар, как на мясо и мысли в её умной и расчётливой голове совсем не относятся к невинным.

– Олег, кто она тебе? На дочь не похожа. Любовница? – не церемонясь, поинтересовалась тётка.

– Аня, эта девушка – моё протеже. Больше никаких вопросов. Тебе ясно? – в его голосе прозвучал лёд, даже угроза. Я невольно вздрогнула и, не зная, что делать и как себя вести скрестила руки на груди. Как назло шов на заднице сильно зачесался.

Потереться что ли о Шведа?

Закусила больно губу, чтобы реально этого не сделать.

– В модели не возьму, – заявила Анна.

– В модели я её сам не отдам. Тем более к тебе. Мне нужно, чтобы ты с ней сегодня немного поработала в другом ключе.

Анна заинтересованно прищурила свои миндалевидные глаза.

– Ты умеешь интриговать, – улыбнулась она холодно.

Наверное, именно так улыбаются змеи. Гадюки.

Точно! Она похожа на гадюку.

– Ей нужна одежда, обувь, бельё, аксессуары. Всевозможные мелочи, необходимые молодой и любопытной девушке. Ей нужно и в салон красоты, но без энтузиазма. И примерками её не мучай. Яна немного ранена. И не забудь про обед, Аня. Она должна хорошо поесть. Выполнишь моё поручение?

Снова её взгляд прошёлся по мне. Когда она посмотрела мне в лицо, в её глазах читалось разочарование и… Неужели зависть?

– Ты ведь знаешь, что я не могу тебе отказать, – с какой-то жёсткостью и даже щепоткой ненависти произнесла женщина.

Швед реально думает, что я доверю свой гардероб и свою внешность этой твари?

Мы скрестили с тёткой взгляды.

Я ей не нравлюсь.

Она мне не нравится.

Отлично. Просто прекрасный выйдет день!

– Хорошо. Я заберу её в шесть, – сказал Швед.

– До шести мы не доберёмся даже до обуви, – насмешливо откликнулась Анна.

– А ты сделай так, чтобы к шести Яна была полностью готова, – отозвался с лёгкой насмешкой Швед.

Руки на моих плечах сжались, и он произнёс, чуть ли не в самое моё ухо:

– Не бойся. Анна действительно профи в этом деле. Она не подведёт…

Потом взгляд на Анну и он добавил твёрдости тону:

– И не разочарует. Так ведь?

– Можешь не сомневаться, – произнесла она и ни один мускул на её фарфором лице не дрогнул. А вот глаза… Глаза пылали огнём ярости.

Бля… Кажется, я узнаю сегодня много «приятного» о моём спасителе.

Но пусть попробует только вякнуть что-то дурное о Шведе – я покажу ей свой профессиональный хук справа.

У меня уже сейчас кулаки зачесались. Даже шов перестал зудеться, так как тоже был возмущён, что меня Швед оставляет этой неприятной особе.

Может, прямо сейчас ей врезать? И сказать, что это нервное?

Хотя вряд ли мой жест обрадует Шведа. Повода драться пока нет.

Что ж, посмотрим потом по обстоятельствам.

Мужчина вдруг развернул меня к себе, вложил в мою ладонь пластиковую карту, улыбнулся и сказал:

– Встретимся в шесть. Мелкая, пожалуйста, сделай лицо попроще, а то у тебя такой взгляд, будто ты сейчас убивать будешь.

Постаралась расслабиться. Опустила взгляд на руки. Повертела VIP-карту.

Блин, на ней поди море бабла лежит.

В голову тут же полезли мерзкие мыслишки. Это начала поднимать голову приютская Янка, которую я всеми силами стараюсь в себе удавить.

Прогнала прочь гадкие мысли, посмотрела на мужчину и проговорила:

– Скажу честно… Я…

Хотела сказать: я не доверюсь этой женщине и не хочу с ней оставаться, не хочу делать покупки, полагаясь на её тошнотворно безупречный вкус. Хочу остаться с вами. С тобой. Но потом проглотила эти наивные слова и сказала другое.

– … я не ожидала. Впитаю все советы Анны Саррэ, чтобы потом самой составлять свой гардероб.

Посмотрела на женщину наигранно обожательным взглядом и придурковато ей улыбнулась.

– Уверена, мы проведём это время с пользой, – добавила я сладким голосом.

Женщину передёрнуло. Её взгляд стал ещё холоднее.

Мне показалось вдруг, что её волосы дрогнули как змеиное гнездо на голове у Медузы Горгоны. Даже шипение послышалось.

Вот же воображение разыгралось.

– Несомненно, это будет незабываемый опыт для юной Яны. Можешь не беспокоиться, Швед. Занимайся своими делами, она в надёжных руках.

На самом деле, внутри меня поселилась тревога.

Я не желаю расставаться со Шведом.

Потому вцепилась в его руку и попросила:

– У меня нет вашего номера телефона. Пожалуйста, дайте мне номер. Вдруг… вдруг я… заблужусь… Отстану от Анны. Потеряюсь и… всё. Больше не увижу… вас…

Он кивнул и сказал Анне:

– В первую очередь купи ей телефон.

Женщина и бровью не повела на его приказной тон.

Потом он продиктовал мне свой номер телефона, и я запомнила заветные цифры с первого раза. Повторила и счастливо улыбнулась.

Всё, теперь мне стало чуточку спокойней.

* * *

ЯНА

Оставшись наедине с восточной красоткой, я честно попыталась навести мосты.

– Анна, мне, правда, очень приятно с вами позн… – начала я, но женщина меня резко оборвала.

– Заткнись!

Я умолкла и хмыкнула про себя. Вот так. Чутьё меня не подвело. Сука ещё та.

И что связывает эту неприятную тётку и Шведа?

Женщина тем временем включила селектор и на вопрос секретарши, что желает её босс, ледяным тоном сказала:

– Инга, отмени на сегодня все мои встречи. Немедленно.

– Хорошо, но… – дрогнул голос Инги.

– Я не ясно изъясняюсь? – рассвирепела Саррэ. И в этот миг неприкрытого гнева она реально стала походить на гадюку.

– А как же министр? – проблеяла секретарша.

Анна застыла и выругалась вслух. Потом выдохнула и уже спокойно произнесла:

– Я сама позвоню министру. А ты напои кофе нашу… гостью.

Я всё это время переминалась с ноги на ногу, но когда Анна завершила с указаниями секретарше, она подошла ко мне почти вплотную, и я едва удержалась от желания сделать шаг назад или хотя бы отшатнуться.

Не дождётся. Я её не боюсь.

Глаза в глаза. На меня смотрит ядовитая тварь и ухмыляется.

– Деточка, и чем же ты увлекла Шведа? – пропела она ласково и протянула руку к моему лицу. Провела костяшками пальцев по моей скуле, коснулась кончиками пальцев моих губ. И только потом убрала от моего ошарашенного лица свою паучью кисть.

Мне захотелось изобразить тошнотворный жест, но это так по-детски и потому я просто застыла истуканом и вылупилась на тётку в немом недоумении.

А тётка продолжила капать своим сладким ядом.

– Молодость? Хм. Возможно. Да только красивых и молодых полно. Он поиграет с тобой и как всех до тебя бросит. Как выбрасывают мусор. Понимаешь меня?

– Не понимаю, – ответила холодно, стараясь скопировать тон Шведа. Но мне придётся потренироваться, чтобы говорить как он – до мурашек, до страха в животе и предобморочного состояния.

Анна усмехнулась – злобно, завистливо и глухо произнесла:

– Да, Швед умеет быть обходительным. Умеет покорять женские сердца. Он ведь сейчас с тобой такой участливый, вежливый, надёжный, верно?

Я сглотнула и промолчала.

Анна обошла меня по кругу и провела своей рукой по моей груди, плечам, спине, коснулась волос.

– Да, ты хорошенькая. Добавить лоску, и очень хороша будешь. Но опять же, на красивой мордашке и трахе далеко не уедешь.

Она склонилась к самому моему уху и, обжигая горячим дыханием и обволакивая тяжёлыми терпкими духами, зашептала:

– Когда ты надоешь Шведу, когда наскучишь этому монстру, он сломает тебя. Раздавит, растопчет и оставит от твоей души и сердца только руины и пепел. Не смотри на его богатства, девочка – это только приманка, как и его широкие жесты. Сегодня он купит тебе дорогую одежду, покажет тебе весь мир, выполнит любой твой каприз, он мастер показывать красоту. Он создаст видимость, что весь твой. Но всё это иллюзия. Швед – манипулятор. Лучше беги от него, пока не поздно.

Мне стало мерзко от её голоса и приторно-терпких духов.

Вдруг её рука легла мне на грудь, и я вздрогнула, стиснула зубы, сжала руки в кулаки от желания не просто оттолкнуть противную тётку, но и врезать ей промеж глаз, но усилием воли сдержалась. Только из-за Шведа.

И жаль, что я ранее расстегнула куртку. Женщина обхватила сначала одну мою грудь, затем другую, словно взвешивала, ладонями обмеряла.

– Сочная, упругая, как спелый плод. Да, Швед любит большую грудь. Тебе повезло.

Наконец, к моему облегчению и её же счастью, она отошла от меня.

– Он сказал, что ты немного ранена, – с усмешкой протянула Анна, глядя мне в глаза. – Он тебя затрахал, да? Так сильно растянул тебя маленькую, что ходить и сидеть больно? О да-а, Швед умеет трахаться. Он великолепный любовник. Знаю, потому что когда-то я и он были любовн…

– Прекратите! – прорычала я не своим голосом. – Хватит говорить мерзости об Олеге Викторовиче!

Теперь я сделала шаг к ней и прошипела прямо ей в лицо, едва не касаясь губами её алых губ:

– Мне неинтересно, что случилось у вас с Олегом когда-то. Это не моё дело. Как и не ваше дело, какие у нас с ним отношения. Я здесь не для того, чтобы слушать гадости о человеке, которого уважаю и почитаю. Если скажете ещё хоть слово дурное о нём, то сильно пожалеете. Я тоже мастер делать широкие жесты: широко замахнусь и выбью вам ваши ядовитые зубы.

– Оу, – рассмеялась женщина и сложила руки на маленькой груди, – зубастая, значит. Ты мне нравишься, девочка. Подожди в приёмной, выпей кофе и съешь конфетку, пока я разговариваю с министром. Затем мы отправимся за покупками.

Схватила с дивана свой рюкзак и вышла. Хотела от души хлопнуть дверью, но не стала.

Секретарша встретила меня искусственной улыбкой. Настолько счастливо и заискивающе она улыбалась, что мне это очень не понравилось.

– Ваш кофе, – пропела Инга и наманикюренным пальчиком указала на белую чашечку с чёрным напитком на журнальном столике.

Рядом стояла большая двойная ваза с конфетами и печеньем.

Бросила рюкзак в кресло, сама плюхнулась в соседнее кресло, и взяла в ладони чашку. Понюхала. Пахло приятно – терпко, горько, но при этом вкусно.

Поднесла чашку к губам и наткнулась на взволнованно счастливый взгляд секретарши.

Она глядела на меня так, словно только и ждала, когда же я сделаю роковой глоток.

Я этот взгляд ни с чем не спутаю.

В приюте мы часто шутили и издевались над другими ребятами и воспитками. Чего мы только не подливали им в еду и питьё. Кто-то потом от поноса отойти не мог. Кому-то крышу сносило так, что наш дом чуть ли не кувырком становился.

И вот сейчас я прекрасно понимаю, что Инга подлила мне в кофе какую-то дрянь.

Что здесь?

Эта гадюка решила сделать из меня невменяемую и психованную? Чтобы потом сказать Шведу, какая я дрянь?

Я ведь не знаю, может этот препарат вызовет во мне неконтролируемую агрессию. А может, я просто усну. И умру. Но что-то мне кажется, так легко я не отделаюсь. Тут что-то другое. Что-то, что выставит меня в неприглядном свете перед Шведом.

Ну уж нет.

Поставила чашку обратно на блюдце и увидела, как на лбу секретарши пролегла задумчивая морщинка.

– Что-то не так? – её наигранное удивление.

– А есть… сливки? – поинтересовалась я невинно.

Девушка тут же облегчённо улыбнулась и закивала.

На высоченных шпильках зацокала в комнату, дверь в которую я сразу и не приметила. Что-то типа подсобного помещения или кухни?

Я тут же бросилась за ней и, оттолкнув девку, ворвалась внутрь.

– Эй! Сюда посторонним нельзя! – воскликнула эта сучка, схватила меня за руку и попыталась вытолкнуть прочь.

Но она сто процентов никогда не дралась сразу с пятью разъярёнными девками.

Я впилась ей ногтями в запястье и расцарапала руку до крови, толкнула с силой и секретарша больно ударилась спиной о стену.

– Ты разодрала мне руку! – взвизгнула эта дура.

– Да! Теперь тебе придётся ставить прививку от бешенства, – хмыкнула я и, отвлёкшись от Инги, внимательно и цепко начала осматривать небольшую комнату-кухню.

Следы преступления нашла моментально.

У кофе-машины лежали медицинские ампулы. Две из них были вскрыты.

«СП-117», – прочитала на ампуле.

Понюхала – никакого запаха.

Две запечатанные ампулы с прозрачной жидкостью забрала себе и спрятала в карман куртки.

– Что это за хрень? – повернулась к белой, как снег и перепуганной Инге. – Что ты мне подмешала?

Она замотала головой.

– Это… Ничего… Я вам ничего не подмешивала.

– Правда? – расплылась я в широкой улыбке.

Инга мне тоже улыбнулась и прошептала:

– Правда.

Подошла к ней и хмыкнула, глядя, как она зажимает исцарапанное запястье.

– Знаешь, ненавижу лгунов, – произнесла я с той же широкой улыбкой. – Не скажешь мне сейчас правду, тогда я всё расскажу Шведу. И как ты понимаешь, Анна Саррэ отмажется, а вот ты останешься крайней. Она тебя уволит и, судя по тому, что сука она знатная, возможно за твой прокол добавит тебе до х… проблем.

– Я… я… – посерела от страха Инга.

Я перестала улыбаться и сказала просто и ровно:

– Расскажи мне, что это за дрянь. И я обещаю, что ни слова не скажу об этом Шведу. Но и ты своей хозяйке не признаешься, что я не выпила ваш кофеёк. Это будет наш с тобой секрет, идёт?

– СП-117 – это сыворотка правды. Она не имеет ни вкуса, ни запаха и действует незаметно. Объект не понимает, почему он начинает говорить правду. А через час ни в крови, ни в моче не остаётся ни следа от препарата.

– Ни фига себе, – обалдела я. – И часто Анна пользуется этим СП?

Судя по тому, как нервно сглотнула Инга, очень часто. Она что, потом шантажирует тайнами своих гостей?

– На Шведе она тоже применяла СП? – напряглась я.

– Что ты! – округлила она в ужасе глаза и выпалила: – Олег Викторович неприкасаемая персона!

Правду говорит.

– Ты не скажешь… ему? – прошептала она надломленным голосом.

– Это запрещённый препарат? – выгнула я одну бровь.