Текст книги "Замуж за эльфа, или Всё очень сложно…"

На ноги – удобные туфли на невысоком каблуке. Догадаетесь какого цвета туфельки?

Правильно! Красные!

Девушки волосы мне расчёсывают и оставляют распущенными, продолжают говорить комплименты.

А я думаю, не будет ли у меня теперь всегда болеть голова? Всё-таки такая длина волос для меня непривычна. А ещё они густющие и тяжёлые, что я просто удивляюсь, как моя голова ещё не оторвалась от шеи?

А потом меня выводят в холл, где собственно меня ожидают эльф Лорендорф и маги Орвароны.

В холле имеется зеркало. Я напрямик иду к нему и не сразу замечаю, что разговоры-то стихли, и мужчины смотрят на меня с раскрытыми ртами.

Когда вижу своё отражение, тихо произношу:

– Это не я…

На меня из зеркала смотрит настоящая красавица. Глаза большие, зелёные, красивой формы и такие яркие, что можно сравнить их с чистейшими изумрудами, прошедшими огранку.

Губы полные, чувственные и будто зацелованные.

Лицо молодое. Да я вообще помолодела!

С ума сойти! Мне, тётке с жизненным стажем в тридцать пять лет сейчас не дать больше двадцати!

Тело у меня теперь стройное, но не худощавое. Мои пышные формы на месте. Я похожа на настоящую русскую красавицу: статная, сильная, гибкая молодая женщина. Кровь с молоком.

Волосы – это что-то. Такой роскоши точно в природе не существует. И я знаю свой природный цвет – будто выгоревшая на солнце мочалка. А сейчас это огонь, дикое волнистое пламя. А блестят-то как… Брови и ресницы такие же красно-рыжие.

Касаюсь своего лица и выдыхаю сокрушённо:

– Вы меня превратили в мечту озабоченного додика.

– Валерия… – слышу за спиной голос эльфа. – Вы… поразительно прекрасны. Я даже не мог вообразить, что истинная, вы вот такая… Богиня.

– Мы тоже сокрушены вашей красотой, – произносят обескуражено в один голос Ялмар и Ронан.

– Я сейчас люто завидую элу Вальгару, – говорит Ронан. Мужчина буквально пожирает меня своим взглядом.

Ялмар тоже смотрит на меня так, будто сейчас слюни пустит и вот-вот не получит сердечный приступ от резкой влюблённости (похоти).

Резко оборачиваюсь и, превозмогая головную боль и ноющую боль в теле, говорю, обращаясь непосредственно к хозяйке салона, которая ещё не проронила ни слова:

– Благодарю вас, ардая за это волшебство.

– Не стоит, – улыбается она. – Мы просто отшлифовали драгоценный камень. Убрали шелуху, что прятала красоту и только.

Она мне подмигивает и шире улыбается.

На моих губах тоже появляется улыбка. Думаю, я могла бы с ней подружиться.

Потом смотрю на мужчин, которые так и не могут отлепить от меня своих жадных взглядов. Они уже расстёгивают верхние пуговицы своих рубашек и камзолов, так как градус в их теле поднялся.

– Что ж, жду свой контракт, – напоминаю я.

Эльф щёлкает пальцами и в его руках появляется жёлто-серый свиток, обёрнутый грубой нитью и запечатанный сургучом.

– Ваш экземпляр, – хрипло говорит он и протягивает документ.

Беру свиток, но эльф задерживает его в своей руке и с грустью произносит:

– Мне так жаль, Валерия, что вы «избранная»…

Меня уже начинает бесить это упадническое настроение.

– Идёмте знакомить меня с моим будущим супругом, – говорю немного резче, чем хотела и эльф выпускает из своей руки свиток.

Мужчины открывают проход и мы снова в ратуше.

* * *

– Сейчас принесу вещи предыдущих девушек. В коробке собраны не их личные вещи, а инструменты, которые вам могут понадобиться, – отчего-то смущаясь, и с какой-то неловкостью в голосе произносит Ронан.

Я качаю головой.

А ведь Юлька была права, мужчины падки на внешность. Они любят глазами. Закон природы – плодиться и размножаться, а внешность, в таком случае, немаловажна. Надеюсь, этот фактор сработает и с призраком.

– Хорошо, – соглашаюсь я. – Давайте сюда вашу коробку.

– А я принесу чемодан с вещами, что мы собрали, пока вы были в центре красоты, – тоже смущаясь, говорит Ялмар и уходит вслед за братом.

– Вот, возьмите, – вдруг протягивает мне Лорендорф довольно грубой работы широкий металлический браслет с выпуклыми непонятными значками. – Надевайте его на ночь, когда спать ложитесь. Это сильнейший артефакт по изучению нашего языка. Ваш мозг быстро перенастроиться на нашу речь и письмо. Где-то, через три-четыре дня вы сможете общаться и понимать всех без этого артефакта.

Он кивает на кулон «переводчик» и добавляет с хитринкой в голосе:

– И читать.

ЧТО?! То есть я сейчас ничего прочитать не смогу?

– А этот амулет не позволит мне читать и понимать письмо на вашем языке? – спрашиваю нарочито ласково. Мои глаза от гнева сужаются.

Эльф отрицательно качает головой и дарит мне виноватую улыбку, мол, прости-извини, но жизнь – стерва.

Хлопаю себя по коленке проклятым контрактом. Потом фыркаю и забираю из его рук браслет.

Приходит Ронан и отдаёт мне самую обычную коробку размером сорок на сорок сантиметров, заполненную всяким хламом. Правда, среди хлама вижу молоток, пилу, верёвку, мыло.

Очаровательно.

Затем появляется и Ялмар. В его руке скромного вида даже не чемодан, а саквояжик.

– Скромно, – не могу скрыть своего раздражения.

– Он с пространственной ёмкостью, – поясняет Ялмар. – Вместительность приличная. И веса почти никакого.

Маг протягивает мне «чемодан». Я закидываю в коробку контракт, браслет, прижимаю её одной рукой к груди. В другую руку беру чемоданчик.

– Что ж, идёмте, – вздыхаю я тяжело и поворачиваюсь к кирпичной кладке. – Кстати, а как зовут моего «женишка»?

– Эл Михалкорх Вальгар, – с лёгким страхом в голосе произносит эльф. – Эл – полуэльф, получеловек. И он… своеобразный…

Пожимаю плечами и кривлюсь, потому как головная боль снова нарастает. Хочется прилечь и переспать это состояние. Потом уже разберусь с недоэльфом, недочеловеком по имени Миха… кто? Ладно, пусть будет Михаил.

Эльф активирует портал и называет адрес, точнее, место, куда мне нужно:

– Имение Вальгар.

Арка снова «задымляется».

– Идёмте, господа хорошие. Скорее начнём, скорее закончим этот цирк, – заявляю я. – Надеюсь, вы представите меня элу по всей проформе…

Прохожу через портал и оказываюсь у ржавых покосившихся ворот. Ворота от древности или проклятия состарились и держались на одном честном слове.

Ветер, что порывом налетает, качает ворота, и они скрипят на ржавых петлях и вдруг, открываются, приглашая меня ступить на проклятую совершенно безжизненную землю, где под ногами не земля, а пепел.

Оборачиваюсь, чтобы спросить своих спутников, куда они меня притащили, и ошеломлённо понимаю, что совершенно одна.

Эти типы меня самым наглым образом кинули!

– Вот же сволочи! – говорю со всем отчаянием и злостью в голосе.

Осматриваю местность. За моей спиной раскинулось поле – зелёное, полное сил и здоровья. Трава красивая, изумрудная, соседствует с полевыми цветами: васильками и вереском. Вижу дорогу. Она заброшена и вполне очевидно, что ей давно-давно не пользовались.

Вокруг ни души, только ветер, да скрип ворот. Ещё слышно стрекот кузнечиков, жужжанье пчёлок и далёкое пение птиц.

– Ка-а-ар-р-р-р! – раздаётся вдруг оглушительное.

Я невольно вздрагиваю.

Затем слышу хлопанье крыльев. Снова смотрю на ворота и вижу, как на той стороне, где всё чёрное, мрачное на голых ветвях скрюченного дерева сидит чёрный, упитанный и просто лоснящийся от своей упитанности и важности огромный ворон. Он косит на меня чёрным глазом и снова издаёт мерзкое «КА-А-АР-Р-Р!»

– Крестец, – выдаю я, находясь в полном шоке.

Но делать нечего. Раз эльф и маги меня кинули, придётся брать судьбу в свои руки.

Делаю осторожный шаг, затем другой, третий и уже переступаю границу, где жизнь заканчивается и начинается проклятье.

Ступаю по потрескавшейся брусчатке. Иду без спешки, рассматривая по пути аллею, которая когда-то была роскошной. Вдоль дороги растут высокие деревья, кроны которых, кажется, мечтали пронзить небеса. Земля серая, мёртвая. Много сухостоя.

Вот знаете, не удивлюсь, если вдруг в этой мертвечине спокойно клещи живут. Эти твари где угодно приспособятся. А может эльфа клещ цапнул?

На той стороне светило солнце, небо было светлым, радостным, пели птицы, а здесь свинцовые тучи сгрудились и хмурятся, грозят пролиться ливнем или градом. Может, кровью?

Ветер здесь не тёплый, а холодный, колючий.

И вот добредаю я до особняка и застываю памятником самой себе…

Когда-то роскошный дом теперь похож на декорацию к фильмам ужасов. Он весь оплетён тёмно-зелёными, почти чёрными толстыми и шипастыми жгутами какого-то недружелюбного растения. Листья у растения мелкие и будто ощерившиеся. Весь дом пронизан уродливыми и глубокими трещинами. Крыша обрушена. Стёкла в окнах выбиты.

Эта заброшенка достойна одного решения – снести её к чёртовой матери!

Как я буду жить в этом аварийном доме?!

– Боже… – выдыхаю я, находясь в настоящем шоке от увиденного. – Так… Всё будет хорошо…

Поднимаю взгляд к небу и произношу:

– Я знаю, что там кто-то есть. Кто-то мудрый, умный, понимающий… Дай мне знак, что у меня всё получится и всё будет хорошо… Пожалуйста…

Ответом мне служит новый порыв ветра и стон скрюченных деревьев за спиной.

Делаю глубокий вдох и выдох.

Может, мне кажется, что всё плохо? Может, наоборот? Меня ждёт настоящее приключение. Да и подругу я спасла от этой участи…

Встряхиваю своей рыжеволосой головой и иду к парадной лестнице.

Я успеваю сделать ровно четыре шага, прежде чем дно коробки проваливается и мне на ногу приземляется чёртов молоток.

Это точно знак.

Моя новая жизнь – дерьмо.

Глава 7

* * *

– Валерия —

– Грёбаный стыд! – шиплю сквозь зубы и пережидаю, когда первая острая боль пройдёт. И нет, я не прыгаю на одной ноге.

Нога теперь болит, ноет. Это добавка к уже имеющейся боли во всём теле и мигрени.

Скажу по правде, туфелька каким-то чудом спасла меня от переломов пальцев и сильного ушиба. Неприятно, больно, но к счастью, несмертельно.

До свадьбы заживёт. Или до смерти.

Содержимое коробки я оставляю пока как есть. Пусть пока тут всё полежит. Единственное, забираю свой контракт и браслет, убираю их в свой саквояж. И злая, как тысяча растревоженных ос, прихрамывая, поднимаюсь по ступеням на крыльцо.

Замечаю, что ступени тоже все потрескавшиеся, а из огромных щелей растёт не только этот «вьюн», но и огромные поганки.

Прелесть.

Если захочу отойти в мир иной раньше времени, нажрусь милых поганок.

На миг замираю перед массивной двустворчатой дверью, у которой ручка в виде головы жуткой горгульи.

Прикоснусь – откусит полруки?

Просто беру и толкаю двери. И о, чудо! Тяжёлые двери распахиваются.

Вхожу в тёмный мрак.

Первым делом начинаю шарить по стене в поисках выключателя.

Потом чертыхаюсь, так как на минутку я забыла, что в другом мире.

Как же плохо ничего не знать о местных порядках! Сволочи эти маги и один эльф, швырнули меня в неизвестность, как щенка в болото.

Барахтайся, милочка, теперь сама. Выплывешь – честь и хвала тебе.

Нет? Ну, извини. Такая у тебя судьба, значит.

– Ладно, надеюсь, тут есть свечи. И спички, – произношу с сильным сомнением, что найду хоть что-то из этого. А разводить костёр древним способом я не умею.

Собираюсь с духом и, осторожно ступая, прохожу вглубь дома.

Морщу нос, потом зажимаю его рукой.

– Ну и запах… – произношу шёпотом.

Старый дом, без какой-либо вентиляции. И сама атмосфера, конечно, пугающая до дрожи.

Вскоре глаза привыкают к полумраку и я оглядываюсь.

– Вы, эл ведь уже знаете, что я здесь, – проговариваю с опаской.

Как-то до этого момента я чувствовала уверенность в себе, а сейчас что-то поджилки трясутся.

Побродив по огромному вестибюлю, который когда-то точно был роскошным и блистательным, двигаюсь к коридору. Коридор узкий и не очень длинный, к счастью. Зато очень тёмный. Пару раз я спотыкаюсь о какой-то хлам.

Покрепче сжимаю в руке свой «чемодан» на случай если придётся отбиваться. Не, не от призрака, вдруг тут нашли приют какие-нибудь бродяги, или алкаши… Маловероятно, но всё же надо быть начеку.

Коридор заканчивается двустворчатой дверью. Толкаю одну створку. Оказываюсь на кухне.

Кухня огромная, и всё в ней поражает своими размерами: гигантская дровяная печь; высокие шкафы – напольные и настенные; огромная двойная раковина; по центру кухни размещается длинный, массивный стол.

Ещё больше очевидно, что когда-то в этом доме устраивались большие и пышные приёмы.

Окна от пола и до потолка выбиты и тусклый свет, что проникает сюда, демонстрирует упадок последней стадии. Мебель рассохлась, слой пыли тут даже не в два пальца, а во всю ладонь. Паутина свисает тут и там настоящими полотнами. Много разномастного мусора разбросано и по мебели и на полу.

Пол в одном месте вообще провалился.

Перешагиваю через мусор и дыру в полу, выдвигаю ящики, открываю шкафы – очень осторожно.

В одном из шкафов нахожу целую бутылку, покрытую толстым слоем пыли и копоти.

– Хм… Вино? – удивляюсь вслух. – Или крысиный яд?

Брать в руки столь запыленную бутылку не спешу, но я запоминаю, в каком шкафу нашла сей раритет.

А в одном из ящиков нахожу пожелтевший, порванный пергамент, исписанный непонятными мне чёрточками и закорючками.

Вздыхаю разочаровано, так как вспоминаю слова Лорендорфа, что читать пока я не могу, надо браслет на ночь надевать, чтобы язык выучить.

А после, вау! Бинго! Я нахожу коробку со свечами! И даже спички есть, что вообще прекрасно. Всё такое же старое, залежавшееся, но главное, целое и работает.

Тихо взвизгиваю от радости.

Кто бы мне сказал совсем недавно, что я буду счастлива от того, что нашла свечи со спичками, обозвала бы шутника ласково «дурачок» или шутницу – «дурочка».

* * *

На кухне откапываю огрызок когда-то красивого бокала и использую его как подсвечник.

Возвращаюсь в вестибюль. От колеблющегося при движении света моя тень мечется на стенах и потолке.

У меня мороз по коже. Не нравится мне это место, не нравится дом. Мне вообще вся эта дурацкая ситуация не нравится!

– Как я буду тут жить? – задаю риторический вопрос неизвестно кому.

Тут реально надо всё сносить.

Бреду по другому коридору и выхожу в большой зал.

Вся мебель здесь древняя, несчастная и мечтающая о покое. Есть тут и мраморные статуи. В дальнем углу большого зала стоит большая арфа с порванными струнами.

В центре зала – круглый стол диаметром более трёх метров и вокруг него полуразрушенные стулья с высокими спинками. У нескольких стульев надломлены ножки; над столом когда-то висела большая и роскошная люстра. Теперь эта люстра украшает сам стол, как заплесневевший, забытый всеми очень странный торт.

С тоской осмотрев это помещение, возвращаюсь к лестнице и очень медленно поднимаюсь на второй этаж. Ступаю осторожно, потому как некоторые ступени вызывают опасения. А вдруг они обрушатся? Лестница, кстати, деревянная, точнее трухлявая и жутко скрипит подо мной.

Поднимаюсь по лестнице, пытаюсь ещё по пути рассмотреть портреты, но они завешаны паутиной, а под ней слой пыли.

И вот иду себе тихонечко, никого не трогаю, даже не возмущаюсь по поводу своего нынешнего положения, когда вдруг ощущаю ледяное дуновение, отчего язык пламени сначала дрожит на свече, а затем и вовсе гаснет.

Я останавливаюсь как вкопанная и напрягаю все свои органы чувств – слушаю, смотрю, нюхаю.

Нервно сглатываю, ставлю саквояж у ног, в кармане курточки нашариваю спички, наклоняю свечу и зажигаю её.

Медленно оборачиваюсь – никого и ничего.

Вполне возможно, это просто ветер, – говорю сама себе, пытаясь успокоиться.

Морально я вроде как готова к встрече с призраком, а по факту, чёрт его знает, как я на него отреагирую. Мой рациональный мозг, в принципе не принимает всерьёз тот факт, что они существуют.

Беру саквояж и поднимаюсь дальше, но уже чуть шустрее.

К счастью, лестница подо мной не обрушивается.

На втором этаже имеется большая лоджия и балюстрада. Справа и слева коридоры с дверьми в жилые комнаты.

Подхожу к первой и толкаю её.

Внутри наблюдаю прелестную картину: потолок в этой комнате полностью отсутствует. Хотя нет, вру. Он находится на полу этой комнаты.

Иду в следующую комнату и тяжело вздыхаю. Наверное, нет смысла говорить, что здесь всё такое же разрушенное, пыльное, грязное… мёртвое? Ну, зато потолок на месте.

Рассматриваю интерьер.

Есть тут вполне целая кровать с причудливо вырезанной спинкой, по бокам от неё прикроватные тумбы. Напротив кровати у противоположной стены – большой комод с ящиками.

У разбитого окна письменный стол и кресло. На столе мусор, мусор и… тоже мусор! Какие-то палки, опилки, битое стекло, гравийные камешки, шелуха от семечек, трупики насекомых, клочки шерсти, обрывки тканей и прочая гадость. Всё припорошено пылью и заботливо укрыто паутиной.

Оглядываю комнату, потом просто стою, словно чего-то жду.

Несомненно, в воздухе что-то витает. Воздух невкусный здесь, и напряжённо как-то. Хотя чему удивляться, когда тут всё просто умерло.

Чешу кончик носа и не могу собраться с мыслями и понять, с чего мне начать.

Мне сильно хочется отдохнуть, проспать несколько суток, а ещё хочется кушать (эти гады меня даже не покормили).

Но чего мне не хочется, так это оставаться в этом жутком доме.

В спальне есть две небольшие двери. Открываю первую, она ведёт в гардеробную, которая сейчас больше походит на разгромленную кладовку. Другая дверь выводит в ванную. Здесь имеется самая настоящая ванна. А вот крана нет.

Во мне начинает зарождаться паника.

Что я буду есть?

Где буду спать?

А туалет где? А вода?

Как жить-то?!

Пока меня не накрыла паническая атака, решаю по-быстрому исследовать свой «чемодан». Раз он какой-то там пространственный, может, маги бросили в него пару-тройку промышленных холодильников и морозильников с годовым запасом еды?

* * *

В доме так сильно пыльно и грязно, что я решаю осмотреть содержимое «чемодана» размером со среднюю дамскую сумку на улице.

Снова осторожно ступаю по скрипучей лестнице, прохожу вестибюль и с настоящим наслаждением выхожу из проклятого особняка.

Вдыхаю полной грудью свежий воздух… Ладно, не буду врать, тут воздух тоже специфический. Пахнет мхом, сыростью, затхлостью. Но в доме запашок всё равно хуже.

Сажусь на потрескавшиеся ступени и открываю чемодан.

Контракт и браслет сразу в сторону, а далее вынимаю мягкие свёртки, обёрнутые шёлковыми лентами.

Вскрываю первые два свёртка и обнаруживаю в них одежду, нижнее бельё.

– Угу, одеждой, значит, обеспечили, – бурчу себе под нос. – Что ещё тут есть?

Свёртков с одеждой довольно много, я достаю целых тридцать штук, они все пухлые, объёмные.

Потом идут коробки с обувью. Тоже немало.

Хм, а мне уже нравится эта сумочка. Точнее, я в полном восторге от неё!

После достаю несколько косметичек, в них находятся бьюти продукты: масла, крема, мыло, баночки с шампунями и прочими женскими радостями, даже духи положили. Нюхаю местную парфюмерию и кривлюсь, излишне сладкие ароматы, я люблю свежие и с лёгкой горчинкой. Ну, может, и есть такие, если сейчас всё рассматривать, то я до завтра не управлюсь.

Роюсь в чемодане дальше.

– Так-с, что это? – произношу вслух и вынимаю из недр саквояжа странный предмет.

Деревянная шкатулка размером десять на десять и на десять сантиметров. Но никаких ящичков в ней нет. Просто квадратик из красного с янтарными прожилками дерева.

Трясу её, стучу по ней, давлю на разные места в надежде, что тут есть потайные кнопки. Но всё бесполезно.

– Чёрт знает что, – начинаю беситься. И уже собираюсь отложить странную и, наверное, бесполезную вещь в сторону, как излишне резко задеваю острый угол шкатулки большим пальцем и несильно царапаюсь об него. Но этого хватает, чтобы совсем крошечная капелька моей крови осталась на дереве. И тут, «шкатулка» преображается.

Я смотрю на местный гаджет круглыми от удивления глазами.

С четырёх сторон этого странного предмета выдвигаются четыре маленьких брусочка, с центра «шкатулки» тоже выдвигается только вверх небольшой брусок и от него отходят бело-золотые лучи. Каждый луч соприкасается с выдвинутыми из «шкатулки» брусками и над центральным бруском появляется самая настоящая голограмма эльфа Лорендорфа Колльбрейна. Только в миниатюре, размером с мою ладонь.

– Валерия, надеюсь, вы легко разобрались с этим устройством… – говорит он своим чарующим голосом.

– Вот же вы козлы-ы-ы! – в сердцах выдыхаю я и хватаю местный аналог смартфона или что это у них такое и шиплю в лицо эльфу: – Вы ни слова не сказали, что дом аварийный! Что здесь требуется целая бригада строителей! Да на фиг мне такое замужество! И призрака тут никакого нет, зато грязи выше крыши! А крыша, кстати, местами отсутствует!

Меня просто распирает от ярости.

– Пока вы были на процедурах красоты, я записал вам это сообщение, – продолжает мужчина, не обращая внимания на мой гнев.

Оказывается, это всего лишь запись, а не прямая трансляция. Вот же облом.

– К сожалению, мы, как и все жители города не имеем права ступать на проклятую землю. Даже приближаться к имению Вальгар на «чистой» зоне можем не ближе пятьдесят метров, иначе неудачи и несчастия накроют этих наглецов. Сам понимаете, на нас ответственность за город и его жителей, мы не можем собою рисковать.

Угу, а сразу сказать об этом всём не судьба?! И что значит, не могут они собой рисковать? А мной можно, да?! Га-а-ады-ы-ы!

– Мы сложили вам самые необходимые вещи: одежду, обувь, средства гигиены, постельные принадлежности. Это всё само собой. Некоторые бытовые предметы. Но помимо этого и артефакты, через которые мы сможем с вами общаться. В чемодане имеется артефакт для обмена письмами. Бумагу с запасом, перья и чернила тоже вам собрали. Но напомню, эрла, что вам требуется изучить язык. Обязательно надевайте на ночь браслет. Про артефакт: пишите письмо и кладёте его в шкатулку. Адресат указан один – я. Все письма от вас буду получать исключительно я. Когда вам отвечу, вы получите моё письмо, артефакт издаст характерный звук.

– Ну хоть что-то… А еда? Вода? – выдыхаю сквозь стиснутые зубы. Ох, знал бы этот ушастый, как я сейчас хочу открутить ему его эльфийские уши!

– Далее, – продолжает он, – есть ещё артефакт, с помощью которого вы будете получать еду.

Ура! Я не помру с голоду!

– …он действует по принципу артефакта для обмена письмами. Внешне это деревянная коробка тёмно-коричневого цвета с белыми полосками. Открываете коробку и достаёте оттуда блюда, которые мы будем вам отправлять согласно режиму: завтрак, второй завтрак, обед и ужин. Когда будете знать язык, сможете мне написать свои пожелания насчёт меню или продуктов. На этом пока всё. Желаю вам удачи.

Но эльф вдруг спохватывается и добавляет:

– Да, ещё кое что… В особняке Вальгаров имеется великолепная библиотека, книги скрасят ваши будни, Валерия. Надеюсь, ваши предшественницы книги не уничтожили. И обязательно сообщите, как прошло ваше знакомство с элом Вальгаром.

После, изображение исчезает. Все бруски втягиваются в дерево и у меня в руках вновь бесполезная «шкатулка».

Чешу кончик носа, немного ещё сижу на крыльце, поднимаю голову к небу и хмыкаю, наблюдая всё те же свинцовые тучи, полное отсутствие хоть какого-то просвета и ощущение тотальной безнадёги.

Потом беру и складываю всё добро обратно в чемодан. Туда же отправляю и вещи, выпавшие из коробки.

Хватаю свою поклажу и, чеканя шаг, направляюсь прочь из этого гадкого места.

Это бред. И я как последняя курица повелась на эту бессмыслицу. А ведь надо было сначала требовать оглашение условий контракта! Я ведь даже представления не имею, что там… А если там есть пункты, от которых у меня волосы дыбом встанут? Ох, ё-о-о-о… Вроде умная, а в итоге, дура.

Подхожу к воротам и грустно улыбаюсь. На той стороне за воротами имения всё так же светит солнце, гуляет свежий тёплый ветер, порхают бабочки, колосится трава. Красота и благодать. Да и к чёрту всё! Пойду я пешком. Раз это остров, то в любом случае до города рано или поздно дойду. Найду эльфа и Ко и пошлю их… далеко.

Ворота приоткрыты и они продолжают стонать на ржавых петлях. Делаю шаг и покидаю имение.

За спиной раздаётся полный возмущения: «КА-А-А-АР-Р-Р!»

Усмехаюсь, оборачиваюсь и собираюсь показать всему этому лядству средний палец и застываю как вкопанная.

– Какого…

Я стою не на солнечной травке, а снова на территории имения. И ворота снова передо мной!

Снова выхожу, стремительно бегу вперёд и тут прямо перед моими глазами реальность размывается, и вырисовываются чёртовы скрипучие ворота!

От осознания, что я оказалась привязанной к этому месту, когда только впервые сюда вошла, становится не просто не по себе, у меня по спине пробегает мерзкий холодок. В горле образуется ком, на глаза набегают слёзы страха, обиды от тотальной подставы.

Но злость берёт верх. Разозлившись, я просто беру и с ноги вышибаю одну створку ворот, которая скрипит больше всего.

Она глухо падает на землю, поднимает тучу пыли, в стороны разлетаются оборванные от удара травинки. И в том месте, где оказывается проржавевшая створка тяжёлых ворот, в один миг земля, ранее покрытая зелёной травой, желтеет, а затем и вовсе, чернеет.

В ужасе смотрю на эту метаморфозу и вот теперь окончательно понимаю, что ПОПАЛА.