Текст книги "Привет privet, народ narod! Собрание маленьких сочинений"

Зависит от вас

Один талантливый тележурналист на днях горько заметил в соцсетях: как жаль, что моя профессиональная жизнь пришлась на время полного упадка моей профессии. Действительно, журналисту этому не позавидуешь – ему буквально «переломили хребет» в 2004 году, бесстыдно уволив с «5 канала» по сокращению штатов. Во время якобы обновления канала, когда были уволены вообще все профессиональные журналисты. Но эта горестная летопись известна, я о другом.

Из комментариев под заявлением нашего журналиста я с изумлением узнала, что люди как-то не поняли, куда он делся. Подумали даже – ну, звезда капризничает. Вот как-то не обратили внимания. А сейчас возмущаются, с хорошим перерывом в пятнадцать лет. В самом деле, есть ли смысл работать для такой аудитории? Начнёшь говорить с горожанами, а они с интересом спрашивают: неужели до сих пор у нас в Петербурге есть писатели? Гранин же вроде бы умер. А что, правда прекратилось производство кино в городе? Реально нет газет? Да мы их и не читали…

Сообщество профессионалов СМИ и культуры воспринимается аудиторией как что-то отдельное, где-то там далеко расположенное. Тогда как живая связь с публикой – необходимейшее условие существования и того и другого. Вот вы перестали покупать и читать книги. Так откуда возьмётся расцвет литературы? Если писатели зависли в вакууме? Вместо газеты, в которой есть редактор и корректор, которая несёт ответственность за достоверность информации, вы предпочитаете вал безграмотной и безответственной лжи в интернете. Так не сетуйте на отсутствие достойных журналистов. И так далее. Да, не всё зависит от вас – но весьма многое зависит от вас, от того, во что вы вложите свой рублик, от вашего горячего внимания, от вашего мнения, от поддержки талантливых профессионалов.

На днях я побывала на премьере «Утиной охоты» Вампилова в театре «Мастерская» под руководством Григория Козлова. Не ближний свет – театр расположен по адресу: Народная улица, дом 1. Этот молодой коллектив чудесным образом получился из нескольких актёрских курсов, выращенных Козловым с исключительным терпением и любовью. Театр замечательный по мировым меркам – скажем, недавно «Мастерская» гастролировала в Китае, показывала там свой восьмичасовой «Тихий Дон» с бешеным успехом. «Утиная охота» – прекрасный, умный, глубокий спектакль – так захватил публику, что она даже не кашляла (надрывный кашель – особенность петербургского зрителя). На сцене были не раскрашенные куклы идиотских режиссёрских фантазий, но живые люди, и пусть мы видели горькую историю распада человеческой души главного героя (замечательный артист Евгений Шумейко) – она была, эта душа. И главное вот что: публика сразу, как появился театр «Мастерская», поддержала вниманием, любовью и, конечно, рубликом новый коллектив – и он стал крепок и могуч, его уже невозможно замолчать, затолкать на обочину, как это любит делать театральная шайка мнимых критиков и экспертов.

Так что сиротские интонации – дескать, а что мы можем, что от нас зависит – надо решительно отставить. Зависит, да ещё как.

Так легко прославить своё имя

Однажды, когда в Петербурге ещё были «светские вечеринки», меня долго обливали комплиментами две буржуазные дамы, вдова и дочь весьма состоятельного человека. Их восторги показались мне фальшивыми, и я придумала, как их шугануть. «Мерси! – отвечала я. – Так, значит, вы не против меня содержать, когда я ослабну и не смогу писать тексты?» Дам перекосило и сдуло ветром.

Вот она вся такая, буржуазия. Она во всём мире одинаковая – жадная. Это её родовые свойства. Даже предположение о безвозмездных тратах намертво портит ей настроение. На что годится буржуй, если он не удавится за копейку, буржуй без акульих челюстей и волчьего аппетита на деньги? Зачем природе нужен такой буржуй, утерявший основные качества? Так что удивляться нечему. Не для того наживают, чтоб по ветру пустить. Этой своей свирепой и страстной приверженностью к благам мирским они и победили мир. Конечно, что-то из них вываливается на какую-нибудь там благотворительность, но совсем не потому, что «вдруг у разбойника лютого совесть Господь пробудил». При чём тут совесть? Я нажил, это моё, с какой стати отдавать, нет такого закона.

Действительно, нет такого закона – даром своё отдавать чужим. Но в мире есть умные люди, которые придумали, как вынимать из буржуев деньги и превращать хищников в благотворителей. Кроме жадности, у буржуев есть ещё одно качество: тщеславие. За этот хвостик их и дёргают. Отдашь деньги на что-нибудь тебе ненужное и бесполезное – а мы табличку повесим с твоим именем на стенку нашего университета, на двери нашего театра, да хоть на груди твоё имя вытатуируем, мы всем расскажем, раззвоним, растрезвоним по миру, что есть такой Степан Иванович Колупаев, и он отдал свои кровные денежки на благое дело (культуру, науку, просвещение).

И вот имя буржуя гремит в пространстве и времени. Он уже не просто пожиратель мира, лютый волк. Он даритель, прославленный и щедрый, его имя увековечено и тем самым спасено от забвения. Всякий прочтёт и скажет: о, Колупаев, молодец-то какой…

Но что-то как-то не слишком шибко идут у нас дела по этой части. А ведь богатых людей в стране много, жуть сколько. Такого никогда в царской России не бывало, чтоб второстепенные чиновники из маленьких городов строили себе трёхэтажные дома. Разве много нужно денег, чтобы учредить, скажем, именную стипендию для способного студента или пенсию для почтенного работника культуры? Двести-триста тысяч рублей в год не могут разорить средненького буржуя. А ему – слава и почёт. Имя прозвучало бы! Кто их вообще знает по именам, этих буржуев, кроме бывших жён?

Наверное, просители напирают на совесть буржуя. А надо – на тщеславие. Выпустил писатель книгу (работал, скажем, год, а гонорары-то теперь нищенские), и на обложке указано: во время работы литератор жил на средства, любезно предоставленные С. И. Колупаевым. Спасся от гибели маленький призрачный театрик – слава Колупаеву, оплатившему аренду зала, восславим его со сцены. Защитил студент диплом с отличием по философии и восклицает публично: благодарю господина Колупаева, предоставившего мне Колупаевскую стипендию, призванную поддержать юных петербургских философов! Красота.

А то за каждой копейкой ползи к государству. И смотри в его свинцовые глаза, и заполняй три километра отчётов… тоска.

Памятник Шварцу – наш долг

Так уж складывается наша жизнь, что в ней немало лишнего и нет необходимого. Совершенно случайно на глаза мне попалась фотография могилы писателя Евгения Шварца на Богословском кладбище. Я была удивлена её спартанской скромностью – просто крестик, без памятника. Специалистка по творчеству Шварца, знакомая с родственниками писателя, разъяснила, что местом упокоения писателя никакие культурные силы и власти никогда не интересовались, захоронение Шварца даже не отмечено на карте кладбища, так что и хотел бы кто-нибудь найти его – не найдёт. Да и вряд ли ищут – на Богословское идут в массовом порядке на могилу Цоя. Такова сегодня незарастающая народная тропа.

Конечно, с Цоем по части народной тропы соревноваться бессмысленно, однако Евгений Львович Шварц вовсе не принадлежит к числу забытых литераторов. Прошло более полувека со дня его смерти, и масштаб Шварца вполне выяснился. Его чудесные пьесы – «Снежная королева», «Голый король», «Тень», «Дракон», «Обыкновенное чудо» – не сходят со сцены по сей день, они все экранизированы, и не один раз. Фильмы по сценариям Шварца – это не только известная наизусть «Золушка», но и другие славные картины: «Сказка о потерянном времени», «Марья-искусница», «Первоклассница»… Шварц создал уникальное произведение – свой гениальный, очень личный дневник, который он вёл несколько десятилетий. В нём он искренне и страстно записал всю свою жизнь и сделал невероятной пронзительности и яркости портреты современников… (Дневник, кстати, ещё не опубликован в самом полном виде.) Наконец, Шварц оставил нам свою изумительную личность, живую память о ней. Мало сказать, что это был кристально порядочный человек, ничем себя не запятнавший в самые суровые времена. Какой-то небывалый это был человек – словно весь из света (тени тоже были, но совсем крошечные). Самые злобные расследователи типа «а, пишешь одно, а делал совсем другое!» – ничегошеньки на нашего Евгения Львовича Шварца не накопают.

И всю свою сознательную творческую жизнь, с двадцатых годов ХХ века, Шварц прожил в Петрограде-Ленинграде. Дружил с выдающимися творцами – с Шостаковичем и Маршаком, с Акимовым и Кошеверовой, с поэтами-обэриутами – Хармсом, Заболоцким, Олейниковым, да со всеми! Он же был фантастически обаятелен, его любили, звали, ждали в гости…

И вот – его могила на Богословском кладбище даже не отмечена на карте. Есть одна мемориальная доска на доме, где он жил, но нет памятника. В том городе, где он столько сделал памятного!

Пьесы его я знаю почти наизусть, а дневники часто перечитываю – как Чехов, которого Шварц обожал, это самое что ни на есть питательное для души чтение. Несомненно, дневники эти должны быть изданы в полном виде, это обязательно. И памятник на могиле Шварца должен появиться! И читатели-зрители обретут возможность благодарно ему поклониться, когда место захоронения Евгения Львовича появится в списке «незарастающих народных троп»…

Процитирую напоследок своего учителя, литератора Е. Калмановского, который Шварца знал и боготворил: «Если такие люди не остаются с нами навсегда, тогда ни в чём нет никакого смысла».

Зачем же так уж очень много денег?

В пьесе А. Н. Островского «Трудовой хлеб» честная и бедная девушка Наташа спрашивает молодого афериста: «Зачем же так уж очень много денег?» Тот отвечает: «Чтоб иметь возможность удовлетворять всем своим потребностям». Островский, как и многие русские писатели, острой классовой ненависти к богатым не испытывал, сам жил не в богатстве, но в хорошем достатке, нажитом честным трудом. Таким людям, которые пользуются достатком, нажитым трудом, он и симпатизировал от всей души, но клеймить богатого только за то, что он богат, желания у него явно не было. Лев Толстой же, к примеру, хоть и смотрел на жизнь своего сословия (аристократии) придирчиво и подозрительно, создал упоительные картины господской жизни – балы и обеды, охота и вечерний усадебный досуг, отношения в семье и военная доблесть… Русское богатство оставило нам в русском слове образы увлекательного, достойного прохождения жизненного пути.

В Америке появляется в 1925 году роман Ф. С. Фицджеральда «Великий Гэтсби» (был экранизирован пять раз). Его герой безмерно богат, но деньги ему нужны, чтобы покорить сердце возлюбленной, которая когда-то его не замечала, а вот теперь… Писатель создал обольстительный миф, романтическую картинку «ревущих двадцатых», чтобы объяснить и оправдать страсть к обогащению: это не ради денег, это всё из-за уязвленной, отвергнутой любви!

Это я к чему? А к тому, что попалась мне информация о количестве долларовых миллионеров в России. Какая-то умопомрачительная цифра, более ста тысяч их имеется – целое сословие. В жизни они есть, но в литературе их нет вообще. Не нашлось ни одного русского современного писателя, который, по примеру Фицджеральда, создал бы если не ослепительный миф, так хоть какую сказочку о житье-бытье наших богатеев. Какие-то сведения глухо доносятся из-за заборов, которыми они себя оградили, но в целом каста новых богатых остаётся полностью невидимой и неслышимой. И внутри этой касты не нашлось никого, кто рассказал бы об их балах и обедах, трудах и развлечениях, а главное – о смысле их существования. Который бы ответил на вопрос девушки Наташи: «Зачем же так уж очень много денег?»

Удивительно, что ни один наш писатель не пошёл выполнять очевидный социальный заказ – и не только потому, что жизнь новых богатых так уж этически и эстетически непривлекательна, хотя и поэтому тоже. Ну, написали бы сатиру, разоблачили своих героев, так и этого не видно. Скорее всего, наши писатели не хотят потерять читателя.

Потому как наш читатель – он, в основном, из пьесы Островского «Трудовой хлеб». А герой этой пьесы, пожилой учитель по имени Иоасаф Наумович Корпелов, говорит в финале чудесные слова: «Да разве жизнь-то мила только деньгами, разве только и радости, что в деньгах?.. Сама-то жизнь есть радость, всякая жизнь – и бедная, и горькая – всё радость…»

Лучше Островского не скажешь.

3
Женский гений

Толстых женщин обижать?!

Никаких шансов увидеть клипы рейв-группы «Little big» («Маленький большой») у меня не было, я и Шнура-то не смотрю, да я вообще страшный человек – у меня, представляете себе, никогда не болела голова, ни разу в жизни. Возможно, что отчасти и по вышеуказанной причине. А тут стало известно, что эти самые маленькие большие едут от России на Евровидение-2020. Конечно, это уже давно не конкурс песен и артистов, а смотр международной поп-конъюнктуры, обзор массовых шоу-вирусов, а потому шансы у наших «Маленьких больших» есть, и немалые. Они популярны реально, даже за рубежами ныне представляемой ими страны, поскольку энергичная танцевальная… ну, это не музыка, а скорее некий аудиодизайн – прекрасно вписывается в мировой формат. Поют… хотя это затруднительно назвать пением… они на английском, то есть употребляют для своего аудиодизайна несколько английских слов. Молоды, артистичны, насмешливы. Но вот что в их не лишённых остроумия клипах мне решительно не понравилось.

В некоторых из них фигурировали толстые женщины как объект насмешки. Преувеличенно, карикатурно толстые, нелепо одетые, аляповато раскрашенные, с идиотскими вытаращенными глазами. Неосторожно, непредусмотрительно! Толстые женщины – это земное воплощение божества, известного культуре всех народов (под разными именами) как Богиня-Мать. Когда в ледниковый период наши далёкие предки мёрзли и тосковали в своих пещерах, они высекали из камня фигуры с огромными женскими признаками, они сейчас красуются в музеях, в отделах первобытного искусства. Это так называемые Венеры ледникового периода. И это Она, Богиня-Мать, которая существует вне понятий красоты, гармонии, соразмерности и прочих частностей, – она порождает всё сущее, она творит мир, она мать всего, даже демонов. Она порождает красоту, но она не красота, она порождает гармонию, но она не гармония. Так что высмеивать толстых женщин опасно – Мать всего сущего может ведь и рассердиться.

Вот великий режиссёр Федерико Феллини таких женщин, похожих на Венер ледникового периода, обожал и обязательно вставлял в свои картины – без ядовитой насмешки, а с ласковой улыбкой. Он-то понимал, что сама жизнь – это толстая женщина, и с ней следует устанавливать приятельские, дружеские, а лучше всего – любовные отношения. Иначе можно огрести кучу немилостей. (А у немилости Богини-Матери есть «маленький большой» арсенал казнящих орудий, включающий природные катаклизмы и грозные болезни.) Но к Феллини, кстати, жизнь была исключительно расположена – их чувства явно оказались взаимными.

А молодые дерзят, понимаете ли. Думают, они вечно будут прыгать на длинных тонких ножках и растягивать в гримасах свои гладкие лица. Давайте, мол, запихнём «для ржаки» в свои «видосы» побольше толстых баб. Прикольно же! Но обязательно наступит день, когда задрожат длинные тонкие ножки, сойдёт с лица гримаса веселья, закончится «ржака» – и перед дерзким юнцом встанет, уперев руки в крутые бока и расставив слоновьи ноги, Она. Ужасная Она, Мама-Жизнь.

И скажет с усталым презрением: «Ну чё, отсмеялся, парень?»

P. S. Как известно, Евровидение-2020 вообще не состоялось из-за пандемии. Гм…

Открыть лоб. Закрыть лоб

В разные времена своей жизни я то открывала лоб, то закрывала его чёлкой без всяких рациональных обоснований. А бывают ли они, эти обоснования? Почему женщины то выстригают чёлку, либо спускают локоны на лицо, а то стягивают волосы на затылок, обнажая лоб? Что это значит?

Волосы, строго убранные назад и представляющие женское лицо в его откровенности, строгости, ясной обнажённости, явлены нам в живописи прошлых веков и тем милы и прекрасны. Однако среди современниц на экране таких смелых с открытыми лбами не так и много.

Своего рода революцию произвёл образ Маши Швецовой – Анны Ковальчук в телесериале «Тайны следствия». Следователь Маша – красавица, у неё крупные яркие черты лица, она желанна и привлекательна. Но она – женщина работящая, с развитым интеллектом, обязанная быть профессионалом прежде всего. Значит, лоб – где обитают мысли, как раскрыть дело – страшно важен, и он должен быть открыт. Никаких чёлок и локонов – только чистое умное лицо. Раньше такого не было, волосы, убранные со лба, не сигнализировали об умственной работе. Раньше и дамы лёгкого поведения могли щеголять открытым лбом. Но не сейчас!

Сейчас всё строго. Вторая популярная дама с открытым лбом – Настя из сериала про «Улицы разбитых фонарей» (Анастасия Мельникова). Настя служит в милиции наравне с мужчинами, пользуется всеобщим уважением, несчастлива в личной жизни, зато никакие чёлки и локоны не мешают ей словить злодея. Настя – профессионал, а не какая-то там легкомысленная тёлка с распущенными волосами. То есть волосы есть, их много, всё в порядке, но они убраны на время работы. Лоб – таран ума!

И закрепила образ великолепная Галина Рогозина (Ольга Копосова) из мегасериала «След». Она, как и Ковальчук, и Мельникова, – красавица, с отличной лепкой лица, крупными ясными чертами, большими удивительными глазами, высокими скулами. Обнажать лицо выгодно немногим женщинам – тут нужно иметь серьёзные достоинства и преимущества для такого бесстрашия. Годами торчать перед зрителем со своим ничем не прикрытым лицом, лбом наружу и вперед – это род подвига. Ковальчук, Мельникова и Копосова могли бы щегольнуть отъявленной гламурной красотой, но они живут в суровом мире криминала. И их гладкие красивые лбы служат Добру и Правде! Иногда случаются ситуации, когда наши красавицы преображаются: например, им надо идти на встречу одноклассников или на свидание. Они наряжаются, распускают волосы… Зрителю становится интересно и неловко – точно он подсматривает что-то тайное, чего видеть нельзя… Нет, мы любим их не за это.

Образы наших женщин с открытыми лбами связаны с темой правоохранительных органов. В их идеальном варианте. То есть многие люди верят в существование таких вот женщин – честных, умных, бесстрашных. В красавиц, которые свою красоту не выставляют на рынок, не тщеславятся ею, не используют как приманку, но стягивают волосы на затылок и спокойно и просто идут работать. Выполнять долг. Трудиться на совесть. Держать нервы в кулаке.

Открытый лоб – открытая душа, честная жизнь, прямая речь, полная искренность, чистая совесть.

Никаких туманов и зигзагов.

Молодцы наши героини – те, что с открытыми лбами! Впрочем, с чёлками и локонами – тоже молодцы.

Старица не старится

Жуткое слово – «старуха». Какой-то ужасный за ним чудится видеоряд: что-то злобное, сморщенное, безнадёжное. Вот припечатал же Пушкин свою старуху из сказки про рыбку навеки – жадная, тупая, со змеиным клубком страстей, и ведь могла же пожелать себе молодости и здоровья, нет – только богатство и власть были в состоянии утолить мрачную больную душу. Ещё у Пушкина есть одна старуха – Графиня из «Пиковой дамы», та побезобидней будет, всё ж таки хоть в юности была хороша и обольстительна, пока не стала чучелом.

Но стоит переназвать «старуху», переименовать её – а вот хотя бы в «старицу»… Старица. И видишь нечто благородное, величественное, даже по-своему красивое. Моей любимой английской актрисе Мэгги Смит восемьдесят шесть лет. Она снимается всю жизнь, но в последнее время на её прекрасное лицо особый спрос: Мэгги Смит не прибегает к пластике, не молодится и получает хорошие крупные роли (вдовствующая герцогиня в сериале «Аббатство Даунтон», Минерва в «Гарри Поттере»). Язык не повернётся назвать красивую большеглазую даму с аристократической выправкой и очевидным чувством юмора – старухой. Она именно старица. Недавно я увидела Мэгги Смит в картине «Леди в фургоне», в большой драматический роли женщины-бродяжки. Это рассказ о человеке, замкнувшемся в одиночестве и отчаянии. По-настоящему глубокий и трогательный, но не слезливый. Там есть сцена, когда героиня Смит вспоминает своё нормальное, благополучное прошлое и буквально превращается из запущенной бомжихи в леди. Из старухи – в старицу. Маска зачуханной, озлобленной воительницы со всем миром сползает – перед нами светлое человеческое лицо.

В немногочисленных, кстати, интервью Мэгги Смит неизменно иронична и шутит в том духе, который мы считаем «английским». И вот, скажу я вам, у нас в культуре, на «актёрской витрине» (а актёры – конечно, «витрина нации»), есть целых две старицы, не уступающих Мэгги Смит, хотя она Дама Командор (есть такое звание в Британии), а наши – только лишь народные артистки.

Алиса Фрейндлих и Алла Демидова.

То есть их, стариц, больше, но уж эти – самые очевидные. Их до сих пор снимают в кино: Фрейндлих блеснула в картине Тодоровского «Большой», Демидова снялась в фильме Хамдамова «Мешок без дна». Но, конечно, этого мало. Потому что от этих актрис никогда не возникало ощущения пресыщенности: что их слишком много, что они надоели, наоборот – всегда казалось, что присутствия Фрейндлих или Демидовой недостаточно. Пусть ещё побудут! Пусть мы насладимся их умными прекрасными лицами, их точной и глубокой игрой, в которой всегда чувствуется огромный «базис» образования, культуры, опыта жизни.

Кстати сказать, я один раз в разговоре с Алисой Фрейндлих упомянула Демидову, и Алиса Бруновна заметила, что «у неё-то лицо правильное, его легко снимать, а у меня неправильное, со мной операторы мучились».

Ей-богу, я этой разницы никак не вижу – правильное лицо, неправильное. По-моему, обе наши старицы поистине великолепны и отличаются друг от друга, разве как вековая липа от вековой сосны.

У нас тоже есть леди, пусть они так не называются. Благородные женщины. Прекрасные старицы, которые хоть и старятся, да не старятся! И мы хотим их видеть для радости и утешения – потому что людям, как бы они ни хорохорились, обязательно нужно что-то вроде идеала. А потом к старикам и старцы подтянутся. Их тоже, знаете, большой дефицит…