Текст книги "Хочу тебя навсегда"

20

Однако я никак не могла перестать думать о случившемся. Синичкина казалась мне какой-то странной и неземной, поэтому спустя несколько минут я вновь обратилась к ней:

– Оль, а ты вообще как развлекаешься? Ну, в смысле, досуг у тебя какой-нибудь есть?

– Я слушаю музыку и иногда хожу в театр. Меня это здорово расслабляет.

"Запущенный случай!" – чуть не воскликнула я, но сдержалась. А вместо этого спросила:

– А что насчет клубов или баров? Как ты к ним относишься?

– Я никогда там не была, – отозвалась Оля, вновь начиная краснеть.

– Никогда?! – опешила я. – А сколько тебе лет?

– Как и тебе, двадцать два, – улыбнулась она. – И день рождения у меня тоже восемнадцатого мая.

– Да ну? А откуда ты знаешь, когда мой день рождения? – удивилась я.

– Мы с тобой четыре года на одном потоке проучились. Нас же всегда в один день поздравляли.

– Правда? – я выпучила глаза. – А почему я тебя не помню?

– Ну, наверное, тебе было не до меня, – неуверенно пожала плечами Синичкина.

Я потрясенно закусила нижнюю губу и невидящим взором впилась в монитор компьютера. Как так вышло, что четыре года мы с Синичкиной ходили на одни и те же лекции, а я напрочь не помнила ее лица? Ведь, когда я увидела ее в "Линии права", то подумала, что она стажер из другого потока.

– А давай в конце недели я устрою тебе экскурсию в бар? – неожиданно для себя предложила я Оле.

Она пораженно подняла на меня огромные небесные глаза и робко протянула:

– Я даже не знаю…

– Брось, будет весело, – пообещала я. – Знаешь, что говорят про пятницу?

– Что?

– Что она развратница, – хихикнула я.

Синичкина улыбнулась, и на ее щеках появились крохотные ямочки. Довольно милые, надо сказать.

– Хорошо, – наконец согласилась она. – А в какой бар пойдем?

– Выбор места предоставь мне, – с видом знатока заявила я.

Мы с Синичкиной обменялись телефонами и вернулись к работе. Каким-то чудом общение с этой странноватой девушкой подняло мне настроение. День уже не казался таким дрянным, да и клиенты, казалось, образумились и перестали задавать мне тупые вопросы.

Вечером, когда все мои коллеги стали собираться домой, я закинула сумку на плечо, поправила тесную юбку и направилась в архив, который располагался на третьем этаже здания.

Грациозно вышагивая по узкому коридору, в конце которого находилось нужное мне помещение, я заметила Войнова. Он стоял, оперевшись на дверной косяк, и внимательно смотрел на меня. Когда расстояние между нами сократилось до трех метров, дверь справа резко распахнулась, едва не съездив мне по лицу. Благо, я вовремя успела отскочить в сторону.

Через секунду из кабинета показалось лицо Костика, того самого парня, который проводил тестирование от "Линии права" в нашем институте, а через две он встал передо мной, загородив собой Войнова.

– Анастасия! Это вы? – радостно воскликнул очкарик, качнувшись в мою сторону.

Казалось, он хотел обнять меня, но сдержался.

– Э… Константин, добрый вечер! – по-деловому поздоровалась я, зная, что Войнов слышит каждое наше слово.

– Как же я рад вас видеть! Я был в командировке две недели, и каждый день думал о том, получится ли у нас вновь встретиться!

Очевидно, Костик не догадывался, что за его спиной стоит начальник.

– Как видите, встретились, – улыбнулась я.

– Анастасия, я… – он нервно поправил очки. – Я должен вам признаться. Вы очень красивая женщина. Я понял это сразу, как только вас увидел.

Господи! Только не это!

– Константин, вынуждена вас прервать…

– Нет, позвольте я договорю. У нас в компании не приветствуются отношения между сотрудниками, но я все равно хочу вас спросить: поужинаете ли вы со мной вечером?

Неожиданно по коридору разнеслись громкие хлопки, а вслед за ними послышался насмешливый голос Войнова:

– Браво, Ермаков, какая проникновенная любовная тирада!

Очкарик вздрогнул и испуганно повернулся назад.

– Д-даниил Романович, здравствуйте! Я вас не заметил, – выдавил он.

– Что ж, Ермаков, кодекс поведения сотрудников – не уголовный, верно? Можно и нарушить? – приближаясь к нам, иронично заявил Войнов.

– Я… Вы не так поняли, – блеял Костик.

– Все я так понял! – громыхнул мужчина. – Завтра жду тебя в своем кабинете, пообщаемся на эту тему.

– Ладно, – кивнул очкарик и попятился назад. – Х-хорошего вечера!

– И тебе не хворать, любвеобильный ты наш, – с издевкой бросил Даниил и перевел мрачный взгляд проницательных глаз на меня. – А вы, Ярцева, я смотрю, не теряете времени даром?

– В смысле? – нахмурилась я.

– Держите свои флюиды на коротком поводке. Нечего мне сотрудников расхолаживать!

– Это природное обаяние, – пожала плечами я. – Ничего не могу с этим поделать. Стоит мне попасть в коллектив, как все мужчины в меня влюбляются.

– Мда… Ваша самооценка скоро пробьет потолок, – хмыкнул Войнов, направляясь в архив. – Скромнее надо быть, Ярцева, скромнее.

– Я слишком красивая, чтобы быть скромной, – улыбнулась я, следуя за ним.

Архив представлял собой небольшое помещение, тесно заставленное металлическими шкафами, на полках которых пылились тысячи папок с центнерами макулатуры.

– К сожалению, красивые женщины редко становятся хорошими юристами, – хитро глядя на меня, ответил он.

– А как же Лариса Аркадьевна? – выпалила я. – Говорят, она спец в своем деле. А раз вы ее подвозите, значит, считаете как минимум симпатичной?

Иногда слова срывались с моего языка раньше, чем я успевала подумать. И, кажется, только что произошло именно это.

Начальник склонил голову набок и медленно пошел на меня. Невольно я отступила назад на несколько шагов и вдруг уперлась спиной в стену.

Войнов приблизился почти вплотную, поставил руки по обе стороны от меня, над моей головой, а его лицо оказалось в паре сантиметров от моего. Носа коснулся приятный аромат его цитрусового парфюма с нотками горечи в конце.

– А ты, может быть, хотела, чтобы я подвозил тебя? – резко перейдя на "ты", спросил он.

Его вопрос звучал как провокация, и я вздернула подбородок:

– Еще чего! Просто раз ты так переживаешь за соблюдение трудовой этики, будь добр сам не нарушай ее.

Какое-то время небесно-серые глаза буравили меня, а затем Даниил наклонился и медленно провел носом по моему подбородку. Сердце в груди заколотилось как ненормальное, с утроенной силой разгоняя по венам вскипающую кровь.

– А если бы я нарушал ее с тобой? – он дотронулся губами до моего уха, и у меня чуть не подкосились колени. – Скажи, ты об этом думала?

Какой он все-таки самонадеянный засранец!

– Нет, – глядя на него в упор, солгала я.

Войнов смотрел  так, словно взглядом хотел вытащить из меня душу и как следует встряхнуть ее. Но я выдержала, не отвела глаз. И даже не моргнула.

Через мгновенье мужчина резко отстранился от меня и уже гораздо громче произнес:

– Что ж, Ярцева, давайте обозначим ваш фронт работ.

Даниил подошел к металлическому шкафу и стал извлекать оттуда какие-то документы. Я остановилась в полуметре от него, пытаясь выровнять сбившееся дыхание.

Короткие идеально лежащие темные волосы, нос с небольшой горбинкой, мягкие сурово поджатые губы, сильная шея и могучие плечи – Войнов был безукоризненно красив. И от такое вопиющей привлекательности мой пульс, кажется, то и дело становился прерывистым.

– Вот список контрагентов, – он вручил мне скрепленные между собой листы. – Нужно проверить наличие договоров с ними. Папки расположены в шкафах в алфавитном порядке. Задача ясна?

– Да, – коротко кивнула я, вслед за ним натягивая маску серьезности.

– Итак, у вас два часа. Как закончите, занесите список мне в кабинет. Я сегодня задержусь допоздна, – сухо проговорил Даниил и вышел из архива.

21

Оставшись одна, я нервно выдохнула и опустилась на стоящий у стены стул. Рядом с этим мужчиной я вновь чувствовала себя школьницей. Неуверенной, волнующейся и влюбленной.

Неужели все дело в проклятом сексе? Это из-за него я не могла выкинуть Войнова из головы? Наверное, если бы мы не переспали, я бы не воскрешала в памяти стальной пресс и чувственные губы Даниила по сто раз на дню!

Недаром ведь говорят, что секс запускает в организме каскад химических реакций, способствующих зарождению чувств к своему партнеру. Интересно, это распространяется только на женщин? Или мужчины после полового акта тоже начинают влюбляться?

"Какая глупость, Настя! Если бы у Войнова были к тебе чувства, он бы позвонил! Уж поверь!" – бессердечно заявил внутренний голос. Я болезненно поморщилась: признавать очевидный факт совсем не хотелось.

Если честно, меня окончательно вывело из себя то, что Даниил пытался играть со мной в кошки-мышки. "Скажи, ты бы этого хотела?" – передразнивая его низкий голос, пробасила я.

Возмущение от того, что этот мужчина пытался атаковать меня моим же оружием, переполняло до краев. Как он посмел вести себя так развязно, так дерзко, так сексуально?!

"Что, Даниил Романович, любите погорячее? В таком случае я устрою вам адский костер!" – мстительно подумала я, и через минуту план созрел в моей голове.

Время, которое я провела за раскопками бумажных завалов, тянулось невыносимо медленно. Я то и дело поглядывала на часы, и в какой-то момент мне показалось, что они встали, настолько лениво передвигалась минутная стрелка.

Когда положенные два часа наконец истекли, я расчесала волосы, брызнула на шею духами и устремилась в кабинет начальника. Дверь была закрыта, и я, пару раз постучав ради приличия, приоткрыла ее.

Войнов сидел в кожаном офисном кресле и, подперев пальцами виски, читал какой-то документ, лежащий перед ним на столе. Кабинет Даниила был выполнен классическом стиле с преобладанием темных оттенков. Коричневый шкаф со стеклянными дверцами, кожаный диван, массивный деревянный стол цвета венге и, конечно, же Фемида (богиня правосудия – Прим. автора), стоящая на нем – все здесь говорило о солидности и хорошем вкусе.

– Даниил Романович, я закончила, – проходя внутрь, сказала я.

– Хорошо, оставьте список на столе, – кивнул он, даже не взглянув на меня.

Я приблизилась к столу и мягко положила на него бумаги. Войнов, сидящий с невообразимо умным видом, вызывал во мне какой-то щенячий восторг. Мне хотелось, чтобы он посмотрел мне в глаза, а еще лучше, чтобы овладел мной прямо на этом гигантском столе.

Я легонько потрясла головой, отгоняя крамольные мысли. "Держи себя в руках, Настас! И придерживайся плана!" – скомандовал мой внутренний голос.

– Спасибо, вы свободны, – отозвался Войнов, когда понял, что я стою и, не шевелясь, пялюсь на него.

Я не тронулась с места, продолжая гипнотизировать его взглядом.

– Вам что-то нужно? – серые глаза наконец оторвались от документа и недовольно скользнули по мне.

– Да. Мне нужен ты. Как мужчина, – выдохнула я, сохраняя предельную серьезность.

"Ну что? Как тебе такая подача?" – хохотнула стерва в моей голове.

Я заметила, как на секунду Даниил поменялся в лице. Сначала на нем отобразился шок, а потом (Боже! Я не могу в это поверить!) смущение. Мужчина нервно потеребил ворот рубашки и, сделав глубокий вдох, сказал:

– Ярцева, давайте проясним: летом мы провели вместе ночь, и это было потрясающе. Но сейчас все поменялось. Мы не можем позволить подобному повториться. Я ваш начальник, а вы моя подчиненная, понятно?

Ого! Да он реально повелся на мои слова!

Его замечание о потрясающей ночи раззадорило меня еще сильнее, ведь я и сама так считала. Потрясающая – это еще слабо сказано! Наша ночь была фееричной, оглушающей, ошеломительной!

– А ты помнишь, как в твоих руках была моя задница, и ты с силой сжимал ее? – медленно облокачиваясь на стол, прошептала я. – Так сильно, что на коже оставались красные следы от пальцев?

Не отрывая от меня зачарованного взгляда, Даниил ослабил галстук и едва заметно сглотнул.

– Помнишь, как я целовала твою шею? Как проводила языком по животу? Как стонала, когда ты был во мне? – пошлости помимо воли вырывались из моего рта, подгоняемые острым желанием повторить то, чем мы однажды уже занимались.

Расстояние между нашими лицами сократилось до десяти сантиметров. Я тонула в омуте его графитовых глаз, а он, кажется, растворялся в моих. Мы были в опасной близости друг от друга, и я чувствовала, что он тоже меня хочет. Кожей ощущала волны возбуждения, исходящие от него. Между нами искрило, и только слепой мог бы не заметить этого.

Он подался вперед, и я интуитивно прикрыла глаза, желая как можно скорее встретиться с его губами. Такими мягкими и желанными. И пускай потом я бы корила себя за проявленную слабость, это было бы после… После самого восхитительного поцелуя на свете.

Но в это же мгновенье произошло ужасное, неправильное и вопиюще несправедливое событие: раздался стук в дверь. У меня была лишь секунда на то, чтобы выпрямиться, а в следующий миг дверь распахнулась, и на пороге показалась Немцова Лариса Аркадьевна собственной персоной.

Чтоб ей пусто было!

– Дан… Даниил Романович, – гаденько улыбаясь, произнесла брюнетка. – Вы домой не собираетесь?

– Нет, я еще поработаю, – хрипло отозвался Войнов, поправляя бумаги на столе.

– Ясно, – она задержалась в дверях и смерила меня недобрым взглядом. – Ну, тогда до завтра.

– До завтра, – буркнул он.

Когда Немцова ушла, Даниил встал с кресла и приблизился ко мне.

– Не вытворяйте больше ничего подобного, Ярцева! А то я за себя не ручаюсь! – с этими словами он схватил меня за локоть и потащил к двери.

– А что такое, Даниил Романович? – проговорила я, пытаясь высвободиться из его цепких пальцев. – Проблемы с самоконтролем?

– Соблюдайте дистанцию! – сурово произнес он, подталкивая меня к выходу. – Я сейчас не заинтересован в отношениях и вообще… Мне некогда! У меня полно работы!

– Но…

Я хотела сказать, что тоже "не заинтересована в отношениях", и вообще это просто игра, но он не дал мне договорить:

– Никаких "но", Ярцева! До свидания!

Войнов вытолкнул меня за дверь и захлопнул ее прямо перед моим лицом. Снова! Я дернула на себя ручку, но поганец закрылся от меня на ключ! Закрылся на ключ, представляете?!

Я гневно забарабанила в дверь, пылая обидой и яростью, но Войнов решил прикинуться глухим. От никак не реагировал ни на мой стук, ни на мои злобные восклицания. Поняв, что таким поведением я могу привлечь кучу ненужного внимания, я перестала осыпать ударами его дверь и смачно выругалась.

В чувствах была полнейшая неразбериха. С одной стороны, я злилась на Немцову, которая ворвалась в кабинет Войнова в самый неподходящий момент и испортила всю магию между нами.

С другой – я осуждала себя и свою излишнюю эмоциональность. Неужели после всего я опять была готова рухнуть в объятия этого мужчины? Да уж, кажется, в присутствии Войнова мои мозги начинали медленно самоуничтожаться.

И, наконец, при всем моем недовольстве я радовалась одному новому, но совершенно очевидному факту: Даниил что-то чувствовал ко мне. Жадный взгляд и прерывистое дыхание выдавали мужчину с потрохами. Его рациональная часть отталкивала меня, но эмоциональная стремилась к близости. Сегодня я поняла это наверняка.

22

На следующий день с утра пораньше мне позвонил отец и сообщил, что вчера у них с Аллой родился сын. Мальчика назвали Егором. Мать и ребенок чувствовали себя прекрасно, и голос отца просто звенел от счастья.

Он восторженно рассказывал о чуде появления на свет новый жизни, а я, слушая его вполуха, параллельно листала Инстаграм. Я поздравила его дежурными фразами, пожелала здоровья малышу и Алле и попрощалась, ссылаясь на то, что опаздываю на работу. Слишком бурные эмоции отца меня напрягали, ведь я совсем не разделяла его восторгов.

Подумаешь, родился ребенок! Да на Земле каждую секунду кто-то рождается. Что теперь ходить и улыбаться сутками напролет?

Войнов несколько дней не появлялся в офисе, но, если честно, расстраиваться из-за этого мне было некогда. Работы привалило вагон и маленькая тележка, поэтому я трудилась, не поднимая головы.

Когда наконец наступил вечер пятницы, я молниеносно закрыла многочисленные вкладки в браузере, выключила компьютер и повернулась к Синичкиной, с которой мы договорились пойти сегодня в бар.

Олино одеяние как всегда вызывало во мне бурю негодования, но я пообещала себе больше не комментировать ее внешний вид. Я изо всех сил старалась не обращать внимания на молочный кардиган с безвкусными рюшками и юбку, напоминающую палас, который раньше висел на стене в бабушкиной квартире. И где она только откапывает такие дрянные шмотки?

– Ну что, готова к походу в "Маяк"? – улыбнулась я.

Я остановила выбор на этом баре по нескольким причинам. Во-первых, там делали вкусные коктейли. Во-вторых, заведение находилось недалеко от офиса. И, наконец, атмосфера "Маяка" располагала спокойному непринужденному общению.

– Ага, – поправляя толстые очки, отозвалась Оля. – Я посмотрела по карте: мы можем доехать туда на тридцатом троллейбусе. Там от остановки рукой подать.

Я смерила девушку осуждающим взглядом и покачала головой:

– Оля, мы не поедем в "Маяк" на троллейбусе! Это что еще за извращение такое?

– Почему извращение? – она непонимающе захлопала ресницами.

– Потому что это приличное место, туда на троллейбусах не ездят!

– Но никто же не узнает…

– Это как с нижним бельем, Оль! Если у тебя поношенный лифчик, ты будешь чувствовать себя в нем не очень. Даже если его никто не увидит.

Продолжать спор Синичкина не стала. Мы накинули верхнюю одежду, вышли из офиса и на такси отправились в "Маяк".

Бар представлял собой небольшое помещение на первом этаже крупного офисного центра. Внутри было уютно, играла ненавязчивая фоновая музыка, пол и стеллажи с дорогим алкоголем подсвечивались голубым неоном. Вдоль барной стойки располагались высокие стулья без спинок, а в центре зала стояли небольшие столики их темного дерева.

Как обычно по пятницам  в "Маяке" было людно. Публика была разношерстная, но в целом приличная. Здесь отдыхали и взрослые бизнесмены, желающие пропустить стаканчик-другой после плодотворной недели, и представители золотой молодежи, стремящиеся потратить как можно больше родительских денег, и офисные клерки в рубашках с закатанными рукавами и ослабленными галстуками.

Мы с Олей расположились у бара, и я приветственным жестом поманила к себе Игоря. Парень работал в "Маяке" уже третий год и славился тем, что делал потрясающе вкусные авторские коктейли.

– Какие люди! – Игорь обхватил мою руку и прижался к ней губами. – Настенька, я скучал по тебе!

– И я скучала, сладкий! – проворковала я. – Вот, привела к вам сегодня коллегу. Познакомься, это Оля.

Парень перевел взгляд на Синичкину, и от меня не укрылось, как его брови едва заметно взметнулись вверх. Должно быть, бармен тоже обратил внимание на ее необычный прикид.

– Очень приятно. Игорь, – он легонько пожал ладонь смущенной Синичкиной. – Что будете пить, дамы?

– Я как обычно, а для Оли давай забабахаем какой-нибудь классный коктик, – улыбнулась я.

– Окей, есть какие-то предпочтения? – уточнил бармен у мой спутницы.

Синичкина подняла на него огромные глаза и отрицательно покачала головой.

– Может, тогда начнем с классического Манхеттэна?

– Хорошо, – неуверенно согласилась Оля.

Игорь стал готовить для нас напитки, а Синичкина принялась с любопытством оглядываться по сторонам.

– Ты здесь часто бываешь? – поинтересовалась она.

– Ну так… – пожала плечами я. – Пару раз в месяц.

Поначалу наш диалог шел туго. Я никак не могла отделаться от ощущения, что мы слишком разные. Оля – скромная ботаничка с библейскими мировоззрением, ну а я, по сравнению с ней, настоящая оторва. Со своими принципами, конечно, но без комплексов.

Однако, когда Игорь принес наш заказ, общение с Синичкиной мигом пошло в гору. Эта кулёма опьянела уже со второго коктейля и сделалась на удивление разговорчивой.

– Знаешь, ведь раньше ты мне ужасно не нравилась, – икнув, призналась она.

– Неудивительно, – кивнула я. – Женщины вообще меня не любят.

– На первом курсе мне было обидно, что я, например, из кожи вон лезу, чтобы получить зачет. Зубрю, стараюсь. А ты просто приходишь в короткой юбке и все.

Я сделала глоток и хмыкнула. Было забавно слышать такие откровения от Оли.

– А потом я поняла, что дело не только в твоей внешности, – продолжала она. – Вся фишка в том, что ты мастерски можешь заговаривать зубы.

– Правда? – я вскинула брови.

– Ну да. Помню, как мы сдавали теорию государства и права, и на зачете тебе достался вопрос про политические режимы. Ты по билету вообще ни слова не сказала. Лила воду, пространно рассуждала о политике, и в итоге была одной из немногих, кто получил зачет с первого раза.

– Я гуманитарий, – улыбнулась я. – Говорить обо всем и в то же время ни о чем – мое призвание.

– А я не такая, – вдохнула Синичкина. – Если не знаю ответа на вопрос, не смогу отвертеться и просто так молоть языком. Поэтому всегда приходится все заучивать.

– Ну, не знаю. Несколько дней назад ты неплохо заговорила зубы начальнице, когда меня прикрывала , – заметила я.

– Да, наверное, – согласилась Оля, с интересом рассматривая очередной коктейль, который поставил перед ней Игорь.

– А с парнями у тебя как? – спросила я. – Встречаешься с кем-нибудь?

– Нет, – щеки Оли стали розовыми. То ли от выпитого алкоголя, то ли от смущения. – Если честно, у меня никогда не было настоящего парня.

– Чего?! – я чуть не подавилась текилой. – Тебе же двадцать два!

– Ну да, – Оля потупила взгляд. – Как-то у меня с этим не срослось…

– И что, даже не нравился никто? – пытаясь справиться с шоком, уточнила я.

– Нравился, конечно. Но это было не взаимно. Точнее даже так: эти парни вряд ли догадывались о моем существовании… Мы были незнакомы.

– А чего же ты не познакомилась? – я округлила глаза.

– Первая, что ли? – нахмурилась Синичкина.

– Мать моя женщина! – я закатила глаза. – Эмансипация, равноправие, феминизм в конце концов – слышала о таких вещах?

– Нет, я не феминистка, – покачала головой Оля.

– Я тоже! Но суть не в этом! В наше время нет ничего зазорного в том, чтобы проявлять инициативу в общении с мужчиной! Надо брать то, что тебе нравится! – я эмоционально хлопнула по барной стойке.

– Знаешь, Насть, говорят, дешево ценится то, что доступно…

– Оля! Кто вбил все это дерьмо в твою голову? – негодовала я. – Во-первых, не путай инициативность с доступностью. А, во-вторых, мало знать себе цену. Надо еще пользоваться спросом. Залежалый товар, знаешь ли, потом продают с большой уценкой.

– Это я залежалый товар? – лицо Синичкиной обиженно вытянулось.

– Ну… Это метафора, – улыбнулась я. – Но суть ты уловила. Короче, Оля, сейчас мы с тобой будем тренироваться.