Текст книги "Любовь дороже денег"

Эту ночь Максим почему-то запомнил, хотя ему было всего пять лет. Конечно, многого он тогда не понял из этого разговора, но главное понял, что у них снова будет семья, и они будут жить все вместе. Они с мамой вернулись в большую коммуналку. И до сегодняшнего дня Максим больше не замечал, чтобы между родителями произошло охлаждение отношений. Они любят друг друга до сих пор. Теперь он уже взрослый мужик и сразу бы заметил, если бы у отца кто-то появился. Нет никого, только мама. И она его, кстати, тоже любит.

Максиму вдруг очень захотелось найти ту самую девушку, как сказал отец, чтобы от начала и до конца, до конечной станции, как у родителей! Мама вышла замуж за отца, когда ей было девятнадцать лет. В двадцать она родила Максима. А вот этой Кристинке как раз около двадцати.

– Интересно, у нее кто-то был, или она еще девочка? – вдруг подумал он.

От этой мысли у него прострелило в паху, он поморщился и полез за новой сигаретой.

– Привет, – раздался в тишине звонкий, как серебристый колокольчик, голос.

Максим от неожиданности вздрогнул, и резко обернулся. Тина в ночной рубашке, босиком стояла в дверях.

– Я вышла воды попить, не знала, что ты здесь, извини, – оправдываясь, проговорила она, старательно отводя глаза от обнаженного торса Максима.

Ее невесомая, батистовая рубашка натянулась на груди, бесстыдно открывая взору соски. Максим остолбенел. Он смотрел на нее во все глаза и не мог отвести взгляд. В паху снова прострелило, и в груди разгорелся самый настоящий пожар. Он сглотнул и глубоко выдохнул, пытаясь взять под контроль свою распоясавшуюся мужскую суть.

– Ты решила меня соблазнить, маленькая? – его голос предательски хрипел, сам он уже был на пределе.

– Я? – растерялась Тина. – Я даже и не думала…, – и она запнулась под этим его настойчивым, мужским взглядом.

– А думать нужно всегда, – Максим швырнул сигарету в открытую форточку, сделав шаг, оказался рядом с Тиной, протянул руку и резко притянул к себе.

– Что ты хочешь? – ее широко открытые глаза испуганно смотрели на него.

– Для начала, я хочу тебя поцеловать, – Максим накрыл ее губы своим ртом и застонал от удовольствия, вбирая в себя малиновый вкус ее губ.

Он думал, что она попытается его оттолкнуть, поэтому прижал ее сильнее. Никуда он уже ее не отпустит. Но Тина неожиданно приоткрыла свои губы и впустила его язык. Он набросился на нее с удвоенной страстью, и она, о боже, отвечала, переплетаясь с ним своим языком. Не сговариваясь и не прекращая целоваться, они двинулись из кухни в сторону спальни. Максим подхватил ее на руки и в несколько шагов преодолел расстояние до спальни, осторожно опустил ее на кровать и сдернул уже ненужную ночную рубашку. Как он и предполагал, грудь была восхитительная, нежная, с розовым ореолом у сосков. Он накрыл ее своей ладонью, немного сжал сосок и зарычал, как голодный зверь. Тина тихо застонала. И его понесло. Он уже не помнил, как подцепил пальцем ее трусики и потянул вниз. Не отрываясь от ее губ, коленом быстро раздвинул ее ноги, внедрился своими бедрами и начал потихоньку входить в нее. Неожиданно он почувствовал препятствие.

– Черт! Она, кажется, девственница, – запоздало понял он, и уже не в силах сдерживать свою страсть, двинулся вглубь. Резкий толчок. Тина широко распахнула глаза и громко вскрикнула. О, боже! Как больно-то! Боль рвала тело на части.

– Все-все, маленькая, – задыхаясь, шептал Максим, – сейчас.

Он уже полностью вошел в нее и неуклюже гладил по голове своей огромной ручищей. На минуту он замер, потом осторожно начал двигаться, постепенно увеличивая темп все сильнее и сильнее.

Боль немного притупилась, и неожиданно вспыхнула страсть, яростное желание принадлежать этому мужчине. Тина облизнула распухшие от его поцелуев губы и покрепче прижалась к Максиму, обхватив руками его спину, впиваясь в нее коготками. Еще один глубокий толчок заставил ее снова вскрикнуть. И она, как из забытья, услышала, громкий стон Максима…

– Какая же ты сладкая, детка! Охренеть! – облокотившись на руку, он с восторгом смотрел на Тину. – Почему не сказала, что ты еще девственница? Если бы я знал…, – он кашлянул, выдохнул и замолчал.

Тина покраснела и исподлобья зыркнула на него.

– Что? Не стал бы со мной спать?

– Стал бы! – обреченно проговорил Максим, наклонился, нащупал джинсы, достал спасительную сигарету и закурил, выпуская дым в сторону от Тины. – Слишком поздно было отступать. После этого чертова дождя я тебя так хотел, маленькая, думал, яйца лопнут, – он тяжело вздохнул. – Эх, Кристинка, Кристинка ввела ты меня в грех. Как глянул на тебя, промокшую насквозь, на твою грудь, башню напрочь снесло. А когда сжал тебя в руках, сам не знал, что делал, остановиться уже не мог, – он смотрел прямо ей в глаза, и в его взгляде не было ни капельки раскаяния.

Тина про себя усмехнулась: «Не знал он»! Она-то, например, точно знала, что делает! Специально пошла на кухню, подозревала, что он там. Уж очень странно он себя вел, с тех пор, как они, промокшие насквозь, сели в машину. На нее совсем не смотрел, даже во время ужина, быстро поел и ушел к себе в кабинет. Но Тину не обмануть. Он запал на нее. А она? Она влюбилась в Максима с первого дня знакомства. И этот факт у нее уже не вызывал никаких сомнений. Да, она сама хотела близости с ним, и давно хотела, в конце концов, расстаться со своей долбанной девственностью. Но чтобы все это свершилось по любви. Только так! Вот оно и свершилось! Теперь она совсем взрослая женщина и может сама распоряжаться своей жизнью. Желательно, конечно, чтобы в этой жизни, рядом с ней, присутствовал Максим. Она хочет быть рядом с ним, очень хочет. Конечно, неплохо бы узнать, что он думает по этому поводу? Но сейчас спросить об этом, язык не поворачивается. Тина посмотрела на Максима и щеки предательски покраснели.

– Мне нужно в душ, – она осторожно сползла с кровати.

– Давай помогу, – предложил Максим, не спуская с нее страстный взгляд и не собираясь отворачиваться.

– Спасибо, – смутилась Тина, – я сама, – она неловко прикрылась простынкой и вышла из спальни.

Максим посмотрел ей вслед и закинул руки за голову. Девчонка охренительная! Чистая, как родник, вкусная, как лесная ягода, и главное, что никто до него, ее не касался, только он. Это, конечно, очень тешит его мужское самолюбие. У него раньше не было девственниц. Он всегда предпочитал опытных любовниц. С ними никаких проблем, знают, как угодить и удовлетворить мужчину. Но сейчас, это было какое-то новое, совершенно неизведанное ему чувство. Он, как будто воды родниковой напился. Такого у него еще не было ни с одной женщиной. Черт его знает, почему?! Вот нравится ему эта девчонка, до зубного скрежета, до чертиков, до звона в ушах. Так нравится, что он не мог выпустить ее из рук! Хотелось любить ее всю ночь. И что теперь дальше делать? Серьезные, длительные отношения, к которым он не привык? А почему бы и нет? Тем более что она уже его девочка, именно его! Он ее первый мужчина.

– А ничего! – решил он. – Пусть все идет своим чередом. Отношения у нас начались, естественно и продолжатся. Отпускать ее никто не собирается! Будет со мной столько, сколько я захочу! А потом? – спросил внутренний голос «чести и совести нашей эпохи», как любила говорить мама. – А потом, жизнь покажет, – отмахнулся он. – Все решу по мере поступления вопросов. – Сейчас я хочу быть с ней, значит, буду, и точка!

Тина вернулась в кровать, Максим встал и чмокнул ее в щеку.

– Ложись, маленькая. Я в душ. А ты спи, совсем я тебя замучил. У тебя ж это первый раз. Больно было? – сочувственно поинтересовался он и нежно поцеловал ее в висок.

– Терпимо, – Тина отвела глаза от его голого тела. Она еще никогда не видела голых мужчин и невероятно смущалась.

– Второй раз уже не будет так больно, – утешил он ее, – а как войдешь во вкус, так за уши не оттянешь, – серьезно проговорил Максим и рассмеялся.

– А что, будет второй? – ахнула Тина, невольно положив руку на низ живота, ощущая там невероятный дискомфорт. Сейчас на второй раз она совсем не настроена.

– И второй и третий и еще много-много раз, но не сегодня, – весело подмигнул ей Максим. – На сегодня тебе пока хватит. Но запомни, ты теперь моя девушка, только моя.

– Я теперь, что? – растерянно переспросила Тина, а кровь уже бросилась ей в лицо. Такого ошеломляющего результата она даже и не ожидала. Она хотела переспать с Максимом, но стать его девушкой…Да, она об этом и мечтать не смела.

– Ты все слышала, Кристинка, – Максим посмотрел ей прямо в глаза, – и давно поняла, что я на тебя запал, не могла не понять, что нравишься мне, очень нравишься.

– А как же твои принципы, не совмещать дело и личный интерес? – насмешливо спросила Тина.

– Мы уже все совместили, – усмехнулся Максим, – и теперь ничего не поделать. Хотя, – он задумался, – чтобы не совмещать любовь с делом, ты прекращаешь заниматься расследованием. Теперь им занимаюсь только я сам.

– К-а-а-а-к?! – чуть не подпрыгнула на кровати Тина. – Как прекращаю, почему?

Максим поморщился. Начинается! Детский сад!

– Потому, маленькая, что это опасно, – он сел на кровать и погладил ее по щеке. – Убийца где-то совсем рядом. Я боюсь за тебя. Если с тобой что-нибудь случится, никогда не прощу себе.

– А раньше не боялся, когда изначально предложил мне заниматься расследованием? – язвительно спросила Тина.

– Раньше ты не была моей девушкой, – отрезал Максим. – Сейчас все изменилось. Я не могу подвергать твою жизнь опасности.

Тина потерлась щекой о его плечо.

– Максим, – голосом Красной шапочки проговорила она, – пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, разреши мне заниматься расследованием. Я же буду рядом с тобой, поэтому мне ничего не грозит, – она обхватила его за шею и поцеловала в шершавые губы. – Я люблю тебя, – прямо ему в губы выдохнула она, – это было как шелест листвы, как легкое дуновение ветра. Слов разобрать было нельзя. Он не мог слышать. Тина была в этом уверена.

Но, у него неожиданно остановилось сердце, а потом бешено забарабанило в грудную клетку, и определенным образом сработало тело, несмотря на то, что они только сейчас занимались любовью. Вот как она на него действует!

– Посмотрим, я подумаю, – Максим быстро встал от греха подальше, – спи, я в душ.

Когда он вернулся из душа, Тина уже спала, положив ладошку под щеку, утомленная, счастливая улыбка блуждала у нее на лице. Он присел на корточки, легонько сдул прядь волос с ее лба, и нежно, стараясь не разбудить, поцеловал ее в губы. Тело неожиданно снова сработало. Она, действительно офигенная и нравится ему до безумия. При таком раскладе отношения обязательно перейдут на новый уровень, что возможно изменит их статус. А ему это надо?

– А может и надо! – усмехнулся он. – Почему бы и нет. Мне уже тридцать пять, и давно пора остепениться, заводить семью. Просто такие мысли раньше не посещали меня, потому что не было подходящего объекта. Кажется, он появился. Ну, что ж, жизнь покажет, что с ней дальше делать? Но заниматься с ней любовью охренительно, просто фантастика, космос! И я не собираюсь от этого отказываться.

– 8-

Тина проснулась, как будто кто-то толкнул ее в грудь. Она открыла глаза и перевела взгляд на соседнюю подушку. Рядом спал самый лучший, самый красивый мужчина на свете, ее первый мужчина. Она приподнялась на локте, чтобы получше рассмотреть его лицо. Темные, сросшиеся брови, длинные, пушистые ресницы, как у девчонки. Это же надо! Сочетание мужественности и красоты. Как же он нравится Тине! Ужасно нравится! Она осторожно провела тонким пальцем по сросшимся бровям, и Максим неожиданно открыл глаза. Он обнял ее за талию и притянул к себе поближе.

– Спи, маленькая, рано еще, – пробормотал он и уже через минуту снова спал. Тина, попавшая в сладкий плен его объятий, положила голову на его грудь и затихла. Сна уже не было, но и освобождаться из плена не хотелось. А хотелось думать и мечтать. Как любят мечтать девочки: о любви с ним, о том, что будет дальше и о боже, о свадьбе? А почему бы и нет? И чтобы платье было белое, струящееся, в пол, без всяких там дурацких рюшек. А на голову фату? Нет, вот только не фату, что-нибудь эдакое, красивенькое на волосы. А прическа? Какие сейчас делают прически невестам? Максим во сне сильно прижал к себе Тину, так, что у нее чуть не хрустнули кости. Она охнула, и это отрезвило ее. О чем она вообще думает? Совсем с ума сошла? Какая свадьба?! Ну, переспала с мужиком, с любимым мужиком. Но это ничего не значит, особенно для мужчин. Да, у него таких как она, вагон и маленькая тележка! А что будет завтра, когда они проснутся? Будет неловко или наоборот, они проснутся, как пара? Может, она для него девочка на ночь, он просто использовал ее, и ему будет неловко? А ей? Как завтра смотреть в это красивое лицо? Голова пухла от тягостных мыслей. И еще было ужасно стыдно, как будто в дерьме искупалась. Вот так запросто, легла в постель с мужчиной после нескольких дней знакомства, действительно, как продажная девка! Здорово! Поздравляю вас, Крушивитская, Кристина Викторовна! Докатились! Как себя завтра с ним вести, что бы такое придумать? Как окончательно не потерять девичье достоинство? Хотя, теперь уже не девичье, а женское. Так промучившись почти всю ночь, Тина к утру уснула мертвым сном. Когда она проснулась, солнце уже было высоко, а соседняя подушка оказалась пуста. Любимый испарился. Тина даже вздохнула с облегчением.

– Да и ладно! – подумала она. – Даже хорошо, что его нет. Не нужно будет краснеть, смущаться, не знать, как себя с ним вести. – Но все-таки, где он?

Хлопнула входная дверь.

– Кристинка, вставай, маленькая, – раздался громкий голос Максима. – Во-первых, на часах почти полдень, во-вторых, нас ждут великие дела.

Он зашел в спальню с огромным букетом ромашек.

– Это тебе, девочка-ромашечка, – он поцеловал ее в пылающее лицо и рассмеялся. – Ну, ты чего краснеешь, маленькая? Привыкай ко взрослым отношениям. Давай сразу расставим все точки над «i». Мы теперь пара! И этим сказано все, в том числе и то, как будут развиваться наши дальнейшие отношения. Согласна? – его глаза пытливо заглянули в ее растерянные глаза.

Тина кивнула, не в состоянии выдавить из себя ни одного слова. Максим внимательно рассматривал Тину.

– Давай, иди в душ, малыш, а я пока приготовлю завтрак. Хотел принести тебе кофе в постель, но понял, что уже скоро обед, – он еще раз нежно поцеловал ее. – Жду тебя на кухне, – он вышел.

Тина пружинкой соскочила с кровати. Струи воды немного охладили пылающую кожу и погасили вчерашний стыд, который с утра собирался вернуться. В кухню Тина уже входила уверенно, с легкой улыбкой на лице. Максим варил в турке кофе. Он оглянулся на ее шаги и широко улыбнулся.

– Садись, будем завтракать. Хотя, сейчас, действительно, пора уже обедать.

– Ты что-то говорил о «великих делах»? – она смущенно глотнула кофе. – Что это?

Максим устроился напротив, ловко орудуя вилкой и ножом, быстро расправился с яичницей и серьезно посмотрел на Тину.

– Я узнал, что у твоей бабушки, Крушевтской Виктории Ивановны, была дача или участок в Дубне. Что сейчас с этой дачей?

– Дача есть, никуда не делась, – Тина пожала плечами. – Правда, туда давно никто не ездил. Мои родители, да и Риткины, предпочитают отдыхать на море, мы с Риткой тоже не горим желанием кормить комаров. Дача очень старая. Еще до войны этот дом построили бабушкины родители.

Максим прищурился.

– Это хорошо, что дачу не продали. Ты знаешь, о чем я подумал? Может быть такое, что вещи твоей бабушки сохранились на даче. Я имею в виду, старые документы, фотографии. В таких домах есть чердак, и там возможно что-то осталось.

– Возможно, – согласилась Тина. – Вещи из квартиры папа тоже отвез на дачу, когда бабушка умерла, не позволил ничего выбрасывать.

– Отлично! – Максим хлопнул по коленям. – Доедай скорее, Кристинка. Мы едем к вам на дачу. Уж очень мне хочется посмотреть вещи твоей бабушки. А вдруг мы найдем какие-нибудь записи, связанные с Чаладаевым? Я думаю, это поможет нам пролить свет на нашу темную историю.

– Максим, – Тина посмотрела на него, – давай позвоним Ритке. Это очень упростит наши поиски.

– Нет! – одна короткая фраза, безапелляционный тон, быстрый взгляд на часы. – Если поела, погнали. Итак, уже почти час дня.

Тина украдкой тоже посмотрела на часы Максима. И мысленно присвистнула: «Часы-то у обычного охранника очень даже непростые, брендовые, Omega». Точно такие же, как у Севки. Тина очень хорошо помнит, как он рассказывал, что в этих часах можно заниматься дайвингом и вообще разными морскими приключениями. Севка был любитель дайвинга. А Максим интересно тоже? В смысле любитель? Но Севка был удачный предприниматель, а откуда такие деньги у Максима? Об этом нужно подумать на досуге. Сейчас он с нетерпением, поглядывая на часы, ждет, пока она помоет посуду и соберет вещи.

– Какие еще вещи? – нахмурился Максим, когда Тина озвучила свои мысли. – Мы едем на два часа.

– Там ведь река, Волга, – Тина жалобно вздохнула, – мы даже не окунемся?

– Малыш, мы зачем едем, – полюбопытствовал Максим, – купаться?

– Ну, какой же ты, зануда! – возмутилась Тина. – Мы едем на природу, давай останемся там на два дня. Все хорошо обыщем, заодно и отдохнем.

Максим немного подумал.

– Ты хочешь?

– Да, очень-очень-очень! Знаешь, я не была на даче, наверное, лет десять, – Тина грустно улыбнулась, – тогда я была еще совсем девчонкой. Мне было десять лет. А сейчас…

– Ты и сейчас, совсем девчонка, – Максим притянул ее к себе поближе и поцеловал, он оторвался от ее губ и пристально посмотрел в ее фиалковые глаза. – Моя девчонка! Мы останемся на твоей даче, столько, сколько ты захочешь. Но, не больше, чем на два дня, – он уже смеялся. – Хорошего понемножку, Кристинка. Я думаю, нам придется ехать в Калининград.

– Зачем? – Тина широко распахнула глаза.

– Затем, – усмехнулся Максим, – догадайся с трех раз. Искать сокровища, естественно.

– А убийцу мы будем искать?

– Убийца найдет нас сам, – задумчиво проговорил Максим. – Мы будем ловить его на «живца».

– «Живец» – это мы? – испуганные фиалковые глаза смотрели прямо в темно-серые.

– Эх, ты! Хреновая детективщица, – укоризненно покачал головой Максим. – «Живец» – это сокровища тамплиеров, Когда мы вплотную подберемся к сокровищам, можешь мне поверить, убийца появится незамедлительно.

– Но он ведь может нас убить, как Севу? – страх прокатился внутри груди Тины и скрутился в узел.

– Мы должны его опередить, и мы это сделаем, – стальные глаза сверкнули. – Можешь не сомневаться.

Они приехали на дачу уже к четырем часам. Дачный поселок находится недалеко от Волги. И когда они ехали, имели возможность наблюдать синюю гладь реки, которая манила к себе прохладой, хотелось немедленно искупаться.

– Максим, давай сгоняем на речку, а потом займемся поисками, – предложила Тина. Она почему-то была уверена, что он воспротивится. Но на удивление, Максим быстро согласился.

Они подошли к реке. Максим стоял, засунув руки в карманы, и смотрел вдаль. Он вдыхал свежий, речной воздух и у него от восторга, как в детстве, кружилась голова. В детстве, они с отцом любили порыбачить. Родители снимали на лето в Подмосковье дачу. Мама работала в школе, поэтому отпуск у нее был два месяца. Эти два месяца Максим с мамой жили на даче, а отец приезжал каждую пятницу, на выходные. Они с отцом просыпались в субботу, в пять утра, и отправлялись на рыбалку. Отец не признавал поездки на рыбалку далеко: в Астрахань, на Среднюю Волгу. Он считал, что и в верховьях великой русской реки, и в Московской или Калужской области можно прекрасно порыбачить. И ездить никуда не нужно. Как раз в Дубне и снимали дачу родители. Маме нравилось, что всего два часа на электричке от Савеловского вокзала, а папе, что здесь уже была Волга. Отец вырос на Волге, в Куйбышеве, любил Волгу и считал, что самый лучший отдых на реке. Три года назад Максим купил родителям дом, правда, в Икше, поближе к Москве. Сам он наведывался туда редко, времени не было. А сейчас, прямо засосало под ложечкой, так захотелось на зорьке посидеть на берегу с удочкой, в ватнике, и чтобы запахнуть этот ватник на груди волшебной девчонки, Кристинки. Он скосил взгляд на Тину.

– Здесь ширина реки примерно, метров триста, четыреста, а глубина около семи метров. А ты знаешь, что судак лучше всего клюет на зорьке. Любишь судака? – поинтересовался Максим.

– Не знаю, – растерялась Тина.

– Значит, любишь, – уверенно сказал Максим. – Мы с тобой завтра на зорьке отправимся на рыбалку. Я думаю, на даче найдутся рыболовные снасти?

– Кажется, в сарае есть какие-то удочки, по крайней мере, раньше были. А мы купаться-то пойдем? – она с надеждой посмотрела на Максима.

– Пойдем, – Максим расстегнул пуговицы на рубашке, стащил джинсы и остался в «боксерах». – И чего ждем, маленькая, раздеваться будешь? – он испытывающе смотрел на пунцовую Тину.

Она почему-то застеснялась Максима. Вот как сейчас раздеться перед ним? Хоть и до белья, все равно. Вон, как смотрит! Только и ждет, когда она скинет платье. Чтобы… Что чтобы, она не додумала. Максим подошел сзади, потянул за молнию платья. Ее спины и шеи коснулось дыхание.

– Я помогу тебе, детка, а то ты так до темноты не разденешься, – сильные руки обхватили ее плечи и прижали спиной к крепкой, накаченной груди.

Платье, сделав пируэт в воздухе, приземлилось на траву. Максим подхватил Тину на руки и со смехом побежал к воде. Тина завизжала, когда холодная вода обожгла кожу. Они наперегонки поплыли на середину реки, дурачились, хохотали, как дети, наконец, выдохлись и поплыли к берегу. Вышли за руки из воды и неожиданно остановились. Они стояли и завороженно смотрели друг на друга. Максим с восторгом оглядел Тину. Девушка была невероятно хороша! Среднего роста, стройная фигура с тонкой талией, ноги не от ушей, но красивой формы, которой могут позавидовать даже известные модели. А грудь… На открытых частях тела, как бриллианты, блестели капельки воды. Невероятно завораживающе! Максим глубоко вздохнул и провел рукой по щеке Тины.

– Я хочу тебя, малыш, прямо сейчас, – прохрипел он, подхватил ее на руки, и как хищник, затащил свою добычу в густые камыши. Его губы накрыли ее нежные губы, страстно терзая их. Тина мгновенно зажалась, вспомнив вчерашний, первый опыт и разрывающую тело боль.

– Кристинка, прекрати трястись, расслабься, – приказал Максим, отрываясь на мгновение от ее губ.

Тина что-то хотела сказать в ответ, но в ее приоткрытый рот уже вторгся порочный, мужской язык, творя что-то невообразимое. По телу постепенно разлился жаркий огонь, в низу живота закрутилась спираль страстного желания. Тина отбросила страх, покрепче прижалась к любимому, обхватив ногами его бедра. Градус нарастал вместе с темпом, который задавал Максим. Тина сегодня на удивление не испытывала боли, а наоборот наслаждение постепенно охватывало ее тело. Девушка, до конца, не понимая, что с ней происходит, предпочла расслабиться и отдать всю инициативу в руки Максиму. Неожиданно наслаждение, как огромная волна на гребне, подняло ее вверх, и накрыло с головой. Она охнула, громко вскрикнула и как будто выпала из реальности. Последнее, что она слышала, как застонал Максим…

Когда Тина открыла глаза, Максим уже не нависал над ней, а лежал рядом, с удовольствием рассматривая ее.

– Поздравляю вас с первым оргазмом, барышня, – улыбнулся он. – По этому поводу неплохо бы выпить шампанское. Сейчас окунемся, смоем следы «первородного греха» и отправимся в магазин. Здесь же есть какой-нибудь продуктовый магазин?

– Раньше был, – тихо проговорила Тина, ее щеки пылала «недетским» румянцем, и она боялась поднять на него глаза.

– Вот и хорошо, – Максим усмехнулся. – Кристинка, заканчивай стесняться меня. Я уже видел у тебя все, что мужчина может увидеть у девушки, – его губы нежно коснулись ее губ. Угу?

Тина кивнула.

– Ты фантастично красива! – прошептал он ей на ухо. – И нравишься мне, очень нравишься.

Магазин оказался на центральной улице поселка. Максим купил шампанское, сыр, сухую колбасу, хлеб и конфеты. Они подъехали к высокому забору. Тина открыла калитку, и взору Максима предстал старый дом. Он был двухэтажный, деревянный, явно тридцатых годов прошлого века. Такие дома снимают в художественных фильмах про интеллигенцию сталинского периода. Тина открыла дверь дома, и она жалобно скрипнула, пропуская заждавшихся гостей. Они зашли в комнату, и Максим с любопытством огляделся. Большие окна, закрытые ставнями, которые Тина сразу же бросилась открывать, запустив свежий воздух. В углу комнаты стоял старый рояль, посередине, большой овальный стол с десятью стульями вокруг. Наверное, когда-то здесь собиралась большая семья или хорошие друзья, большой компанией коротали московские вечера. Кожаный, черный диван. Рядом с ним оранжевый торшер, который Тина сразу включила.

– В детстве я любила забираться с ногами на этот диван, включать торшер и читать сказки. Я представляла себя на месте принцесс и фей, – она повернулась к Максиму. – Смешно, да?

– Ничуть, – Максим подошел и обнял ее за плечи. – Мы с тобой найдем какие-нибудь старинные письма или бумаги, вместе сядем на этот диван, включим торшер и будем читать вслух. А потом узнаем все тайны твоего предка и тамплиеров. Идет? Ты ведь не боишься узнать все эти тайны?

– Идет, – Тина ласково потерлась щекой о его плечо. – Я с тобой ничего не боюсь.

– Вот и хорошо, – Максим поцеловал Тину в щеку. – Скажи-ка мне девочка, в доме есть чердак или подвал?

– Есть и чердак, и подвал, – улыбнулась Тина, – выбирай, с чего начнем?

– Чердак, – не раздумывая ответил Максим.

Чердак в этом доме, наверное, посещали последний раз лет десять назад, а может быть и больше. Об этом говорил толстый слой пыли на полу, на котором сразу же остались следы Тины и Максима. Чердак был большой. Кстати, в углу стояли удочки и спиннинг, на который сразу же обратил внимание Максим.

– Завтра с утра идем на рыбалку, – предупредил он, и быстро окинул взглядом чердак. Чего только здесь не было! Старинный буфет, продавленный диван оттоманка, в углу, весь в паутине стоял комод, тоже старый, но конечно, не восемнадцатого века. Рядом с комодом, на тоненьких ножечках, пристроилась резная этажерка, полностью забитая книгами. Книги были старинные, корешки совсем потрепанные. Максим начал перебирать книги. Все не то! Он разочарованно присел на оттоманку, откинувшись на подушки, перевел взгляд за диван и неожиданно потянул за раму, которая торчала за спинкой оттоманки. На «свет божий» были извлечены два портрета. На одном была изображена молодая девушка, лет двадцати, очень хороша собой. Что-то знакомое мелькнуло в ее лице: синие, почти фиалковые глаза, маленький, тонкий носик, изящный овал лица, но главное улыбка. Это была удивительная улыбка, кроткая, едва заметная, как у Джоконды, но будоражащая кровь в мужских сердцах, заставляющая их биться в ритме повышенного режима. Максим скользнул взглядом по лицу Тины и замер.

– Охренеть! – пробормотал он. – Воистину поверишь в переселение душ. Детка, тебе не кажется, что эта молодая леди, – Максим кивнул в сторону портрета, – твоя копия, или ты ее? Он вытащил второй портрет.

– Ого! А вот и Чаладаев! Понятное дело – «сладкая парочка». Его портрет мы вчера с тобой видели в библиотеке. Значит, это он и его возлюбленная – княжна Щербакова. Очень интересно! – Максим отставил портрет Чаладаева в сторону и неожиданно снова взял его в руки.

– Что? – насторожилась Тина.

– Пока не знаю, – Максим сосредоточенно исследовал портрет, взвешивая его в руке. – Ты знаешь, малыш, этот портрет намного тяжелее, чем портрет барышни Щербаковой.

– Естественно, – хмыкнула Тина, – смотри, какая массивная рама.

– Это точно, – согласился Максим, – полез в карман и достал складной ножик.

– Ты чего хочешь делать? – удивилась Тина, наблюдая, как Максим раскурочивает старинную раму.

– Хочу достать подрамник и посмотреть на него.

– Зачем? – совсем растерялась Тина.

– Пока не знаю, – Максим освободил картину от рамы и присвистнул.

– Опа!

–Что? – спохватилась Тина и ринулась к нему.

Максим торжественно извлек из подрамника старую тетрадь. Она была не очень толстой, поэтому поместилась между подрамником и картиной. Максим тут же открыл ее и полистал.

– Судя по выцветшим чернилам и буквам «ять», это записи Чаладаева.

– Или Лизы Щербаковой? – Тина взглянула на Максима. – Ее звали Лиза, я вспомнила, мне бабушка рассказывала.

– Что рассказывала? – тут же насторожился Максим.

– Рассказывала сказку, про бедную девочку Лизу, влюбленную в своего кузена. Их свадьба была невозможна, – грустно проговорила Тина, – они были связаны родственными узами.

– Ну, не знаю! В те времена это было не редкость, – не согласился с ней Максим. – Кузен и кузина нередко женились, чтобы богатство оставалось в семье. А теперь вспоминай, что еще рассказывала бабушка.

Тина опустилась на оттоманку рядом с ним.

– Лиза влюбилась в Чаладаева, когда была маленькой девочкой. Конечно же, он уже был блестящий офицер, герой Бородинского сражения, только что вернулся после триумфа русской армии в Париже, в 1814 году, я думаю, покорив не одно сердце прекрасных парижанок. А больше я ничего не знаю. Эти воспоминания у меня, как сказка, про бедную влюбленную девочку Лизу. Это я сейчас сопоставила бабушкины рассказы и поняла, о ком она сочиняла сказки.

– И что, в ее сказках был heppy end? – поинтересовался Максим.

– Нет, – грустно проговорила Тина. – В бабушкиной сказке маленькая девочка Лиза выросла и стала страдать от неразделенной любви.

– А ты знаешь, малыш, в тех книгах, что мы вчера читали про Чаладаева, написано, что он брал Париж под командованием генерала кавалерии Николая Раевского, того самого с семьей которого Александр Сергеевич Пушкин путешествовал по Тавриде. Кстати, император Александр I тоже был среди колонны Николая Раевского при взятии Парижа. Да, малыш, твой предок был достоин того, чтобы его любила самая прекрасная женщина. А судя по портрету Щербаковой, это именно так. Бабушка не рассказывала, что случилось дальше с Лизой и Чаладаевым?

– Дальше? – задумчиво переспросила Тина. – Он не замечал ее совсем. Первый раз он по-настоящему обратил на нее внимание на ее первом балу. Вот тогда она поразила его своей юностью и красотой. Ей тогда было шестнадцать, а ему тридцать два.

Он тоже влюбился в нее.

– И все-таки, чем закончилась бабушкина сказка?

– В сказке бедная Лиза вышла замуж за солидного то ли графа, то ли князя, а ее кузен уехал на Кавказ, на войну и погиб там.

– Бабушка решила сделать эффектный конец, – хмыкнул Максим, – хотя мы с тобой вчера прочитали, что Чаладаев скоропостижно скончался от неизвестной болезни, – он обнял Тину за плечи. – Пошли в гостиную читать старую тетрадь. Я заметил в гостиной, между прочим, камин. Может, разожжем? Бросим перед камином плед, обнимемся, крепко-прекрепко и будем читать вслух записки твоего прапрадеда, или кем там он тебе приходится? А потом, выпьем шампанского и…, – Максим понизил голос, – и будем любить друг друга.