Текст книги "Любовь дороже денег"

-9-

– Кристинка, давай читать вслух будешь ты, – предложил Максим, – мне очень приятно слышать твой голос, – он чмокнул ее в нос.

Тина осторожно открыла тетрадь и ахнула.

– Максим, это не записки Чаладаева, это воспоминания Лизы.

****

Он приехал вчера вечером, маменька сказала. Она заходила ко мне пожелать спокойной ночи. Мне очень страшно его увидеть. Какой он стал, мой любимый мужчина, Евгений Чаладаев? Мне вчера приснился сон, как будто я бегу по лесу, далеко в чащу. Страшно очень! А впереди какой-то свет. Я пошла на этот свет. Стоит дом, с горящими окошками. Я заглянула и увидела, что за столом сидят какие-то страшные люди. Или нет, не люди, а какие-то чудовища с людскими головами, но с копытами, с рогами. Вдруг один из них взглянул в сторону окна и увидел меня. Я хочу бежать, а ноги словно приросли к полу. Это чудовище, усмехаясь, встал со скамейки и пошел к двери. Остальные, все как по команде повернули голову в сторону двери. Он распахнул дверь и втянул меня в комнату. Вокруг все заулюлюкали. Я обмерла от страха. Конец! Сейчас они набросятся на меня и разорвут. Стукнула входная дверь. Вдруг все замолчали. Я повернулась и встретилась взглядом с моим любимым. Это был он.

– Отпусти! – одно слово и меня отпустили. Евгений подошел ко мне и взял за руку. – Идем! – опять только одно слово. Он завел меня в какую-то комнату и закрыл дверь. Мы стоим посередине комнаты, молчим и смотрим друг на друга. У меня от страха душа ушла в пятки. Но, все равно, сейчас я сделаю все, что он захочет. Евгений хмурится, а глаза сверкают загадочным блеском. Он берет меня за руку и смотрит прямо в глаза.

– Теперь ты моя, Лиза, и душой и телом, поняла?– он рванул на мне лиф платья, и оно затрещало по швам. Я закричала и проснулась. Что бы это значило? Нужно бы попросить погадать Глашу. Она мастерица гадать и на картах, и на кофейной гуще. Маменька говорит, что гадать нельзя, грех, счастье прогадаю. Маменьке говорить ничего не буду. А вот сон, может он в руку? Что это за свита чудовищ? Кажется, это черти. А тогда, кто Евгений? Неужели сам дьявол во плоти? А и пусть дьявол! Я люблю Евгения с десяти лет. Я хочу его и одновременно боюсь своего чувства. Что же делать? Помоги мне, господи!

Утром Глаша разбудила меня, маменька приказала распустить косу, чтобы завить волосы, должен прийти парикмахер. Маменька хочет, чтобы я выглядела, как подобает молодой девушке из приличного рода. А мне все равно. По мне так лучше коса, чем локоны, придется час сидеть, пока парикмахер щипцами завьет волосы. Завтра мой первый бал. Маменька волнуется, как все пройдет, а я почему-то, нет. Хотя, если на балу будет Евгений…Если будет он, я просто умру от страха, а еще от ревности. Ведь он будет танцевать с другими девушками. А со мной, нет. Кто я для него, маленькая, глупенькая сестренка? Мама любит его, как родного, воспитывала его с десяти лет. Он тоже привязался к нашей семье. Но я не хочу быть для него сестрой, хочу быть любимой женщиной. Что для этого я должна сделать? Если он мне прикажет быть его рабой, я буду. Если прикажет, принадлежать ему, я без колебания пойду на это, отдамся ему. Ведь после этого, он обязательно женится на мне, он ведь настоящий джентльмен. Кажется, стучат, пришел парикмахер, придется «ради красоты потерпеть»,– как говорит маменька.

Сегодня мой первый бал! Все здесь мне чудно. Много знакомых. А вон, графиня Розова с дочерями, снисходительно смотрит на меня. Может, я плохо выгляжу? Кажется, нет. Платье у меня замечательное, мне, и маменьке нравится. Да и молодые офицеры с интересом поглядывают в мою сторону. Постепенно начали прибывать гости. А где же Евгений? Почему я не вижу его? Хотя, здесь столько народу, что не мудрено и потеряться. Ой, какая красивая женщина! Вокруг нее так много молодых людей. Мамочка, дорогая, а вот кажется, вошел Евгений. Он стал еще интереснее, мужественнее, что ли. Неторопливо оглядел зал, кому-то кивнул, увидел маменьку, и сразу же направляется в нашу сторону. А у меня внутри сердце оборвалось и провалилось вниз. Я чувствую, как начинает гореть мое лицо, по мере того, как он приближается.

– Здравствуй, милый друг, – маменька с удовольствием расцеловалась с ним в обе щеки. – Давно мы не виделись, чай, все по заграницам ездишь? И как там, вдали от Родины?

– Отлично, тетушка! – он широко улыбается. Улыбка у него хорошая, и ямочка с одной стороны щеки, с правой.

– Вернулся холостой? – маменька подозрительно оглядела Евгения.

– Все шутите, тетушка? На ком же мне жениться заграницей?

– Да мало ли в Париже профурсеток! – фыркнула маменька. – Не торопись, мой друг, найду тебе невесту, чтобы с приданным была, и красавица. Да хоть бы графиню Лесину, – матушка кивнула в сторону красивой статной женщины, сразу заинтересовавшей меня. Уж год, как мужа схоронила, богатая вдова, и не перестарок, двадцать пять годков всего.

– Тетушка, – рассмеялся Евгений, – позвольте мне самому решать сей вопрос. А кто это с вами за очаровательная спутница? Неужели Лиза? – он с удивлением оглядывал меня. – Здравствуй, Лиза, – он уже улыбался мне, – как живешь, сестренка?

– Спасибо, хорошо, – пролепетала я, не поднимая глаз.

– Как же ты выросла, Лиза, как похорошела! Не успел я оглянуться, как из маленькой девчушки-пичужки ты превратилась в фантастически красивую девушку.

– Не захвали ее, Евгений, – проворчала матушка, – лучше пригласи на танец, а то у нее поджилки трясутся. Первый бал все-таки!

– С удовольствием, тетушка. А ты, Лиза, обещай мне, что второй и третий танец, тоже за мной, – обратился он ко мне. – А то я боюсь, не успею, за молодыми франтами. Вон, как поглядывают в твою сторону, ждут, пока я отойду.

Я повернула голову в ту сторону, куда показал Евгений, и встретилась с заинтересованным взглядом черных, пронзительных глаз, обладателем которых оказался совсем нестарый военный, может быть ровесник Евгения.

– Это, кто, Женечка? – маменька прищурила глаза. – Что-то не узнаю.

– Это князь Голицын, младший, – усмехнулся Евгений. – Мы вместе служили в полку. Он известный дамский угодник, тетушка. И нашей девочке лучше обходить его за версту.

– А…, – протянула маменька, – тот, что промотал имение отца под Москвой. Наслышана. Мот, игрок и бабник!

– Тетушка, – предостерегающе понизил голос Евгений, – нас это не касается.

Заиграла музыка.

– Мазурка, – улыбнулся Евгений. – Пойдем, Лиза, – он протянул руку, и я вложила в нее свою дрожащую ладонь.

Неожиданно распорядитель бала подвел к нам князя Голицына.

– Мадмуазель, – обратился он ко мне, – по правилам вы можете выбрать любого из двух кавалеров.

Я взглянула на Евгения. Он был невозмутим. Казалось, его даже позабавила ситуация. Я вложила руку в руку Евгения, Голицын учтиво наклонил голову и отошел в сторону.

Мазурка удивительный танец! Недаром она считалась душой бала, ее всегда ждут больше вальса и кадрили. Именно после этого танца зачастую совершаются роковые признания, и девушки находят своих будущих спутников жизни. Девушка, делая выбор, хочет показать кавалеру, что испытывает к нему благосклонность. Кавалер же отказать даме не может. Но если она ему не угодна, он может сохранять во время фигур молчание и холодность. Этот танец – демонстрация окружающим молчаливых признаний или наоборот, полное равнодушие, раскрывает сердечные тайны танцоров.

Кроме того, фигурами описывается подтекст мазурки. Кавалер, если испытывает к даме чувства, во время танца демонстрирует свою партнершу публике, ведя ее впереди себя. Женщина же, играя роль соблазнительницы, в фигурах показывает свое мастерство и грациозность. В очень быстром темпе барышня словно летит над паркетом перед своим партнером, при этом ее взгляд должен быть направлен именно на него – пылкий взгляд искусительницы.

По всем правилам жанра мазурки, я летела над паркетом, не сводя восторженного взгляда от Евгения, взгляда влюбленной девушки, который не понять было невозможно. Да и Евгений, не только прекрасно все понял, но тоже не собирался скрывать то, о чем говорил страстный блеск его живых темно-серых глаз.

– Лиза, ты, надеюсь, не забыла, что кадриль и вальс тоже за мной?– это были первые и единственные слова, которые он произнес. Но его глаза сказали все за него.

Когда он вел меня назад к матушке, мое лицо горело, руки дрожали, и я боялась поднять на матушку глаза.

– Ну, что, Женя? Видал, какая у нас краля? Как лебедь белая парила по паркету! Я наблюдала за ней, с нее все мужчины не сводили глаз. Хороша! А твой Голицын, так вообще пожирал ее глазами. Как бы волочиться не стал! Такой жених нам не нужен.

– Не нужен, тетушка, не нужен, – посмеиваясь, проговорил Евгений, незаметно посматривая на меня.

Когда заиграл вальс Шопена, передо мной вырос князь Голицын. Он поцеловал матушке руку.

– Разрешите представиться, княгиня, – и быстрым взглядом посмотрел на меня. – Сергей Сергеевич Голицын.

– Да, помню я вас, друг мой, – прищурившись, матушка разглядывала князя, – за уши таскала, когда вам было лет десять. Вы тогда с батюшкой к нам в Москву приезжали, да набедокурили, собачке моей, шпицу, хвост подрезали. Все еще такой же неугомонный, или уж приструнили вас?

– Приструнили, Ольга Ильинична. Теперь я никого и пальцем не трону, не обижу, ни собак, ни молоденьких барышень. Я рад, что вы изволили узнать меня, пусть и в таком курьезном виде. Представьте меня, пожалуйста, вашей очаровательной дочке. Ведь я не ошибся, это ваша дочка?

– Лизушка, – поджала губки маменька, – это князь, Сергей Сергеевич Голицын. Батюшка у него когда-то был великий человек. Надеюсь, что сын пошел в отца.

Я подняла глаза на князя. Он с восторгом смотрел на меня.

– Я могу пригласить вас на вальс? – его голос немного хрипел, он, наверное, простужен.

Я не успела ему ничего ответить, как за нашей спиной раздался жесткий голос.

– Нет! – Евгений уже стоял рядом с нами, и как мы не заметили, когда он подошел? – Княжна обещала этот танец мне и следующую кадриль, тоже.

Ни один мускул не дрогну на лице князя.

– Я могу ангажировать вас на следующий танец, мадмуазель? Мне все равно, что это будет: кадриль, вальс, полонез. Мазурка, к сожалению, уже прошла.

Я смотрела на него во все глаза. Он красивый, очень красивый мужчина, намного красивее моего Чаладаева. Но люблю я Евгения.

– Да, – тихо проговорила я.

– Буду ждать с нетерпением! – князь приложился к моей ручке и отошел.

Когда мы закружились с Евгением в вальсе, он заглянул мне в глаза.

– Я тоже буду ждать тебя Лиза, завтра в полночь в беседке в конце сада. Считай, что я назначаю тебе свидание. Придешь?

– Приду, – уверенно проговорила я и невольно покраснела.

Больше мы с Евгением не разговаривали. Да нам и не нужно было. За нас говорили наши глаза, руки, когда он случайно касался моей руки в перчатке. Уже за полночь начали разъезжаться гости. Лакеи суетятся, иногда стоят в ожидании своих господ. Мы с маменькой вышли на крыльцо.

– Карету княгини Щербаковой, – крикнул старый лакей в ливрее.

Евгений вышел проводить нас, осторожно поддерживая под локоть маменьку.

– Спасибо, друг мой, – улыбнулась матушка.

Подали карету. Евгений, подсаживая нас с маменькой в карету, удержал мою руку несколько дольше, чем следовало бы старшему брату.

Всю ночь я металась, как в бреду, вставала, подходила к окну, снова ложилась, уснула только к утру. Когда утром я проснулась и посмотрелась в зеркало, пришла в ужас. Лицо бледное, под глазами темные круги, губы искусаны в кровь. Я кое-как привела себя в порядок, изрядно испугав Глашу.

– Что это с вами, барышня? – испуганно спросила она. – Чай заболели. В гроб краше кладут.

Я только отмахнулась от нее и попросила немножко белилами закрасить темные пятна под глазами. День тянулся долго, как перед сочельником. Наконец стемнело, в доме зажгли свечи. Маменька с отцом и соседом Петром Григорьевичем сели играть в лото. Я сослалась на головную боль, ушла к себе. Часы пробили одиннадцать вечера. Постепенно в доме стало тихо, гости разошлись, маменька с папенькой отправились в спальню. Я распахнула окно и выглянула в сад. Там было темно, тихо и страшно. Я взяла в руки канделябр, поставила на окно, подхватила юбку и очень ловко спрыгнула в сад. Благо моя комната на первом этаже. Беседка, где назначил мне свидание Евгений, находилась в самом конце сада, практически у реки. Ее редко посещали, а уж в такое время и подавно. Евгений знал, где назначить мне свидание, а может он не раз бывал здесь, может быть в такое позднее время тоже?

– Лиза, – тихо окликнули меня.

Я задрожала, сделала шаг внутрь беседки и попала в крепкие мужские руки.

– Лиза, – он притягивает меня к себе и находит мои губы, – Лиза…, – стонет он, накрывая мои губы своими. Я закрываю глаза, полностью отдаваясь его власти, и он осторожно опускает меня на траву, нависая надо мной.

А потом…Потом было все, о чем я грезила и чего боялась больше всего. Его руки, его тело, он сам…Я люблю его, как же я люблю его!

Мы быстро одеваемся. Я поправляю корсаж, поднимаю глаза и встречаюсь с серыми, страстными глазами.

– Завтра придешь? – шепчет он, притягивая меня к себе, покрывая поцелуями мою шею.

– Приду, не смогу не прийти. Я люблю тебя, – я смотрю ему в лицо. – Мы будем теперь вместе?

Молчание. Может быть минута. Но этого хватает, чтобы сердце остановилось. Кажется, я сейчас умру…

– Мы уже вместе, Лиза, – сердце снова завелось. – Разве ты не поняла это? Нам хорошо вдвоем – это главное. И мы будем вместе! Но пока никто ничего не должен знать. Ты ведь понимаешь? На твою репутацию не может быть брошена тень. Я не могу тебя скомпрометировать.

– Мы обвенчаемся? – я смотрю на него с надеждой.

– Лиза, – он сжимает мою руку, – нужно немного подождать, но теперь мы будем вместе. Я уже не смогу отпустить тебя.

– А если узнает маменька?

– Она не узнает, если ты будешь вести себя правильно, – Евгений серьезно смотрит на меня. – Я перееду к тетушке. Почему нет? Этот дом мне родной. И я вполне могу пожить у тетушки. Твоя спальня недалеко от моей комнаты, нам будет удобно встречаться. А мы будем встречаться регулярно.

– А если я забеременею? – с испугом спросила я.

– Я все понимаю и буду очень осторожен. Половой акт можно прерывать, что я сейчас и сделал. Все будет хорошо, не бойся, – он ласково целует меня. – Потом, может через год, я смогу утрясти некоторые вопросы, и мы сможем обвенчаться. Вот тогда можно будет подумать о детях.

– Почему не сейчас? – я с надеждой смотрю на него.

– Сейчас я не могу жениться, потом я все объясню тебе. А теперь тебе нужно идти. Я провожу, – он взял меня под локоть, – пошли.

Так я стала любовницей Евгения. Чаладаев переехал к нам в дом на правах маменькиного племянника. Матушке он сказал, что хочет некоторое время пожить в семье, соскучился. Матушка была совсем не против, наоборот она обрадовалась. Бедная матушка! Если бы она знала истинную причину его присутствия в нашем доме. Как же мы искусно притворялись, он и я! Ни один человек в семье, ни горничная, ни лакей, ни наши близкие, никто не догадывался о нашей связи. Мы были почтительно холодны друг с другом днем и горячи и страстны ночью. В это время в дом зачастил с визитами князь Голицын. Нетрудно было догадаться, что ездил он ко мне. Ему удалось обаять маменьку, и она стала проявлять к нему завидную благосклонность. И мне стала намекать, чтобы я вела себя добрее по отношению к нему. Евгений открыто посмеивался над этой ситуацией, а я злилась. Не люблю я Голицына, вот не люблю! Но маменька узнала, что, хоть он промотал наследство отца, он богат. Его многочисленные родственники, умирая, все, как один, вписывали его в свои завещания, оставляя ему наследство. У его отца было два брата. Оба не женаты. Единственный наследник рода Голицыных – Сергей Сергеевич. В общем, маменька считала, что князь Голицын совсем неплохая партия для меня. Она стала часто, ссылаясь на неотложные дела, удаляться из гостиной, оставляя нас с Сергеем Сергеевичем наедине, чем очень злила меня. Я не знала, о чем с ним разговаривать, смущалась невероятно, когда замечала, как он исподтишка пожирает меня взглядом. Он приезжал к нам почти каждый день, очевидно, хотел, чтобы я к нему привыкла. И я действительно постепенно стала привыкать к нему. Когда его долго не было, нетерпеливо поглядывала в окошко. И сама удивлялась себе. Я ждала! А как же мой любимый мужчина Чаладаев? А он уехал в Европу. Ни привета, ни ответа! Ни одного письма! Может он разлюбил меня, а может и не любил вовсе?

Вчера вечером маменька поскандалила с папенькой. Что произошло? Она сегодня даже не вышла к завтраку. Папенька тоже сидел у себя в кабинете, ему туда и кофе отнесли. Какая-то тревога закралась в сердце. Недаром я чувствовала беду. К обеду появился Голицын, маменька сослалась больной, и мне пришлось его принимать. Я вошла в гостиную, где он ждал меня, и меня поразило его лицо, бледное с испариной на лбу.

– Здравствуйте, Лиза, – он поцеловал руку и удержал в своей огромной руке. – Лиза, я не буду ходить вокруг, да около, не в моих правилах. Вы, наверное, давно поняли мое отношение к вам, – он запнулся, но тут же уже уверенным голосом проговорил. – Я люблю вас, Лиза и прошу вас стать моей женой. У вашей маменьки я уже попросил вашей руки. Она согласна. Теперь слово за вами. Не торопитесь отказывать мне, подумайте, – он откланялся и быстро вышел, оставив меня в полной растерянности. В комнату вошла маменька.

– Лиза, – голос ее дрожал, – у нас очень серьезная ситуация. Твой отец растратил казенные деньги. Погасить долг нечем. Ты должна выйти замуж за Голицына. Князь берет тебя без всякого приданного, его, в смысле приданного, просто уже нет. Мы разорены. Твой брак – это единственная возможность расплатиться с долгами. Не забывай, что у тебя еще младшая сестра и брат. Я не знаю, как мы будем жить!

Я остолбенела, впала в ступор. Я смотрела на маменьку и уже не слышала ее. В голове звучала фраза: «Ты должна выйти замуж за Голицына»! О боже! Если бы маменька знала! Как я теперь выйду замуж за другого мужчину? Я потеряла девственность. Это позор! Что делать? И я решила все как есть сказать князю. Если он согласится после всего этого, жениться на мне, тогда… Я мысленно простонала. А как же Евгений?

На другой день я с нетерпением ждала Голицына. Моя девушка, Глаша, передала ему записку от меня. Его долго не было, а может мне так казалось. Но когда я уже переслала ждать, он, наконец, появился. Какой-то взлохмаченный, потерянный, мне даже жалко его стало. Я предложила ему прогуляться по саду, он молча кивнул. Мы в молчании дошли до конца нашего огромного сада, зашли в ту саму беседку, где мы с Евгением предавались любви. Я опустилась на скамью, а Сергей Сергеевич стоял и смотрел на меня.

– Я должна вам сказать, – с трудом выдавила из себя я, – у меня был уже любовный опыт.

Он побледнел и напрягся.

– Я правильно вас понял, Лиза? – голос его хрипел.

– Да! – Я встала, лицо пылало, смотреть на князя я не могла. – Теперь вы должны меня презирать. Такая девушка не может стать вашей женой.

– А вот это позвольте решать мне, – он скрипнул зубами. – Я сделал вам предложение, Лиза. Вы должна дать ответ – «да» или «нет».

Я удивленно подняла брови.

– Князь, я ведь сказала вам, что…

– Я понял, – резко оборвал он меня, – мне все равно, что было до меня. Мне важно, что будет после. А после буду только я! Я жду ответа, Лиза.

Я растерянно смотрела на него. Для себя я давно решила, что он не простит мне моего падения, может, не ославит на весь свет, но сам замуж точно не возьмет. Но теперь…Я смотрела в его темные, горящие глаза, и неожиданно сладкое тепло разлилось по телу. Мне захотелось прижаться к нему, запустить руки в его непослушные волосы и поцеловать эти чувственные губы.

– Да! – едва слышно, проговорила я. И вдруг поняла, что я действительно этого хочу. Я хочу этого сильного, харизматичного мужчину. Евгений сейчас отошел на второй план, это было что-то далекое, из области детства. И моя любовь к нему теперь тоже мне казалась детским воспоминанием. А вот Сергей…Чувство, что охватило меня было совсем другое, не такое, как к Евгению. Это было что-то неизведанное, необыкновенно притягательное. Не знаю, что было написано на моем лице, но Голицын сделал шаг и резко прижал меня к себе.

– Лиза, – простонал он, – Лиза, – и накрыл мои губы своими. Это был фейерверк, и брызги наслаждения, как разноцветные огни, разорвались во всем теле, наполняя его страстью и желанием. Я закрыла глаза и полностью погрузилась в этот поцелуй.

Он оторвался от меня и нежно поцеловал обе мои ладони.

– Я так счастлив, Лиза! – его глаза победоносно сверкали. – Ведь я влюбился в тебя с первого взгляда, сразу же, на твоем первом балу. Я буду называть тебя на «ты», надеюсь, ты позволишь. И ты называй меня так же. Я вынужден откланяться. Но скоро, очень скоро, я вернусь, и мы увидимся.

Я вернулась в дом, князь уехал. А дома меня ждал сюрприз, оказывается, вернулся из заграницы Евгений. Я смотрела на него и не узнавала. Неужели он так изменился? Похудел, лицо бледное с желтизной, губы крепко сжаты, на щеках ходят желваки. Злится? Может быть, поэтому разлилась желчь. Наверное, маменька уже сообщила ему о том, что князь Голицын сделал мне предложение. Тогда понятно.

– Поздравляю тебя, сестрица, я несказанно рад, – с сарказмом проговорил он. – Стоило мне уехать, как сестрица заневестилась. Это же надо! Да, тетушка, кстати, забыл тебе сообщить, я уладил все проблемы, связанные с твоим непутевым мужем и его долгом. Так что, можешь не волноваться, Лизу мы выдадим замуж, как положено, с приданным. Негоже княжну отдавать замуж, как девку безродную, голую и босую. Будет у нее достойное приданное, получше, чем у других, – он говорил, усмехаясь, но в мою сторону не смотрел.

Матушка ахнула и приложила платок к глазам.

– Женя, мальчик мой! Откуда? Как ты смог добыть такую большую сумму? Я ведь не затем рассказала тебе о нашей беде перед твоим отъездом, просто хотела поделиться своим горем. Но, как ты сумел? Это не повредит твоей репутации? Это все законно?

– Это все законно, тетушка, и не повредит моей репутации. А вот репутация Лизы должна быть безупречна, поэтому я и хочу, чтобы у Лизы было хорошее приданное.

Маменька всплакнула.

– Спасибо тебе, мальчик мой. Вот уж не думала, что придется к тебе за деньгами обращаться.

– Не стоит благодарности, тетушка, – сдержанно улыбнулся Евгений. На меня он так и не соизволил взглянуть. – Мы ведь одна семья.

Я чувствовала себя, как «уж на сковородке». И самое удивительное, то чувство влюбленности, которое я испытывала все детские годы и еще два месяца назад и которое заставило меня отдаться Евгению, пропало напрочь. Ночью я не спала, даже не разделась. Я ждала Чаладаева. Он должен быть прийти. Но время шло, а его все не было. Наконец, тихо скрипнула дверь, я повернулась и встретилась с жестким взглядом темно-серых глаз.

– Ну, что ж, здравствуй любимая, – его глаза внимательно оглядели меня. – Я рад, что ты не спишь, а ждешь меня. Хотя, – он усмехнулся, я бы предпочел увидеть тебя в постели в ночной сорочке, а еще лучше без нее, а не в закрытом платье.

Я покачала головой.

-Нет, Женя. Все кончено. Мы больше не будем близки. Я не собираюсь обманывать своего жениха.

– Да, неужели?! – Евгений прищурился. – А твой жених знает, что его невеста уже потеряла свою девственность? Боюсь, для него это будет очень неприятным сюрпризом. Надо бы его на свадьбе напоить до бесчувствия, чтобы он ничего не заметил. Да боюсь, что мне это вряд ли уже удастся сделать.

– Не стоит беспокоиться, братец, – стиснула я зубы от злости. Как же я в этот момент его ненавидела! Он торжествовал, мерзавец, предвидя мой позор! И это мужчина, которого я любила! – Я все сказала князю, – холодно проговорила я, – только не назвала имя своего первого мужчины, то есть твое. Ему все равно, он любит меня. Он готов принять меня любой!

– Вот как! – притворно изумился Чаладаев. – Кто бы мог подумать, что этот повеса способен любить? Значит, любит, говоришь? – он прищурился. – А я нет?

– Ты уехал на два месяца, ничего не сказав мне, не написав ни одного письма. Я не знала, что думать! А он был рядом каждый день.

Евгений прошел вглубь комнаты и сел в кресло.

– Ну что ж, может быть, это и к лучшему. Я все равно не смогу на тебе жениться, – он перехватил мой растерянный взгляд. – Я состою в Масонской ложе. Но это не все! Я тамплиер, избранный. Тамплиеры не имеют право жениться. Я ездил не просто так в Англию, я встречался с Великим магистром, хотел получить разрешение на брак.

– Получил? – я смотрела на него, не отводя глаз.

– Нет, – спокойно ответил он. – Великий магистр не дал мне такого разрешения. И может быть, это действительно к лучшему, что Голицын влюбился и готов на все ради тебя. У тебя должна быть семья, дети. А теперь слушай меня внимательно! Только спокойно все выслушай. Я скоро умру, Лиза! Я сделал то, что нельзя было делать, и за это расплатился жизнью. Мне осталось не больше недели, а может быть меньше. Поэтому, я хочу доверить тебе страшную тайну. Кто такие тамплиеры, ты наверняка знаешь. Ты девочка образованная и умненькая, слышала о них, поэтому я не буду вдаваться в подробности. Когда их уничтожили с легкой руки короля Франции Филиппа Красивого и Папы Климента IV, несметные сокровища тамплиеров исчезли. С тех пор, везде велись их поиски, но безрезультатно. Верные рыцари ордена, оставшиеся в живых после массовых репрессий, прятали каждый свою малую часть, передавав золото своим потомкам. Вероятно, через много поколений золото тамплиеров все еще находящееся у частных хранителей, можно будет легко собрать, как только в этом возникнет потребность. Так вот, детка, я один из таких частных хранителей. И я, только я знаю тайну одной маленькой части сокровищ тамплиеров. Мой дальний родственник, по линии отца, был тамплиер. Он посвятил меня в избранные и передал мне «ключ» тамплиеров. Он предчувствовал свою смерть. Теперь моя очередь. Смерть дышит мне в затылок, и я обязан передать эту тайну человеку, которому я доверяю. Этот человек – ты. Ближе у меня нет никого. Сейчас то, что я рассказал тебе, выглядит фантастически. Но это действительно так.  Еще одна фантастическая теория: золото спрятано как клад, запечатанный страшным заклинанием. Золото можно взять только на благое дело, например, чтобы помочь страдающему справиться с болезнью. Я нарушил это правило. Я не мог допустить, чтобы имя твоего отца и твое были покрыто позором. Я взял несколько драгоценных камней и продал их, чтобы покрыть долги твоего отца, который проиграл казенные деньги в карты. Кроме того, ты должна быть обеспечена, Лиза. Мне казалось, что все это ерунда, в смысле заклинания, и тому подобное. Но оказалось, нет! Сразу после того, как я продал камни, я стал терять силы. Теперь я чувствую, что мне осталось недолго. Поэтому, возьми шкатулку. Здесь старинная карта, место, где спрятаны сокровища и «ключ». И еще, я придумал детскую, смешную считалочку, чтобы точно найти это место. Лиза, запомни, воспользоваться сокровищами можно только в крайнем случае, и это может быть что-то очень важное, связанное с человеческой жизнью, но сокровища не могут стать источником обогащения. Ты будешь хранить эту шкатулку всю жизнь, потом передашь ее сыну или дочке, если у тебя не будет сына, но только своим детям, ни в коем случае, ни зятьям, ни невесткам. Это понятно?

– Женя, – пролепетала я, – что ты такое говоришь? Ты обязательно выздоровеешь. Нужно завтра же вызвать лекаря, чтобы он осмотрел тебя. Все будет хорошо.

– Обязательно, Лиза, – он грустно улыбнулся. – Завтра вы с тетушкой позовете мне лекаря. А сейчас возьми шкатулку, спрячь ее так, чтобы никто не мог найти. Я подарил тебе комод, работы итальянских мастеров, я сам заказал его. Смотри, – Евгений подошел к комоду, – он с секретом. Здесь есть секретный ящик, тайник, вот туда ты и спрячешь шкатулку. Слова считалки ты выучишь на память и потом обучишь им своих детей. А сейчас, прощай и будь счастлива, любимая!

Евгений ушел. Он даже не поцеловал меня. А утром его не стало, он умер. В шкатулке, которую передал мне Евгений кроме старинной карты и стишка считалки лежал старинный стилет – кинжал с тонким, узким клинком и прямой крестовиной. Ручка стилета была инкрустирована драгоценными камнями: изумруды в россыпи бриллиантов, а посередине рубин. Я никогда еще не видела такого великолепного, непревзойдённого, прекрасного камня. Это был не просто камень, это был Царь среди всех драгоценных минералов, камень власти. Его красный цвет, как стихия Огня, был великолепен! Он сиял, и от его сияния, идущего из его глубин, веяло тайной и бесконечностью. Я смотрела на этот камень, и его блеск заворожил меня так, что я не могла отвести от него глаз. Без всяких сомнений этот стилет принадлежал тамплиерам. Как там сказал Евгений, в шкатулке лежит «ключ»? Значит это «ключ». Интересно, какую дверь он открывает, к могуществу, богатству, власти, а может быть это дверь в Вечность, во Вселенную? Я осторожно положила стилет в шкатулку и спрятала ее в тайник комода. Я вряд ли способна воспользоваться этим «ключом». Это не для меня. Я буду хранить его, как завещал мне Евгений.

Я стою у окна, смотрю в темноту ночи и вспоминаю Чаладаева. Он спас нашу семью от позора, в том числе и меня. Он любил меня, теперь я это точно знаю. Я читаю на память смешные детские стишки из детской считалки, и слезы катятся по моим щекам.

–10-

Максим ошарашенно уставился на Тину.

– Ты поняла?

– Что? – испуганно спросила Тина.

Лиза Щербакова стала хранительницей сокровищ тамплиеров, той самой части, которую передал ей Чаладаев. Она все-таки вышла замуж за князя Голицына. Вот откуда твоя бабушка получила свою девичью фамилию. Очевидно, у Лизы Щербаковой был сын, и фамилия Голицына не исчезла. А оборвалась она как раз на твоем прадеде. У профессора Голицына не было сына, поэтому он и передал тайну сокровищ своей дочке, твоей бабушке. Кстати, как ее звали?

– Виктория Ивановна Крушевитская, как ты уже понял в девичестве Голицына.

– Она по идее, перед смертью должна была все рассказать твоему отцу, – задумчиво проговорил Максим. – Как думаешь, она рассказала?

– Нет, – уверенно проговорила Тина. – Когда бабушка умерла, а умерла она внезапно, папа был в командировке заграницей, он даже на похороны приехать не успел.

– Т-а-а-к, – протянул Максим. – Вот, если бы ты, Кристинка, вспомнила какую-нибудь детскую считалку, которой тебя научила бабушка, например, тогда бы было о чем говорить, а так, увы, ничего не поделаешь, се ля ви!