Текст книги "Летний детектив"

7
Сентябрь 2003 года
Москва

– Вы все адвокаты – твари. Любите загребать жар чужими руками… Но я записал весь наш вчерашний разговор на диктофон… Думаю, ты знаешь, насколько все это серьезно… Причем это будет касаться не только тебя (а ведь ты сразу потеряешь практику как адвокат, которому нельзя довериться), но и Воробьева, того судьи, которому ты собираешься передать эти деньги…

Он стоял перед ним, высокий, плотный мужчина с рожей бандита, изо рта его воняло, а лицо его, обросшее желтоватыми угрями, вызывало отвращение… А ведь речь шла о том, чтобы вызволить из тюрьмы, вернее, из камеры предварительного заключения, его родного брата Дениса, томящегося там уже месяц… И деньги эти, которые он принес Михаилу, адвокату, который вел дело об убийстве молодой женщины, принадлежали подозреваемому, как раз его брату, Денису.

Вчера (при включенном диктофоне, как оказалось) они обговаривали детали, а сегодня этот мерзавец Юра принес только половину денег (причем речь шла о крупной сумме) и сказал, шантажируя его разоблачением, что вернет пленку с компрометирующим разговором о взятке Воробьеву, если Михаил, когда выйдет Денис, подтвердит, что он получил от Юры всю сумму – сорок тысяч долларов.

Да, он виноват, Михаил, виноват, что он согласился на это грязное дело, но взятку никому давать не собирался – он владел ценнейшей информацией, свидетельствовавшей о том, что подсудимый, то есть Денис, не виновен и что дело сфабриковано прокуратурой и развалится в зале суда… Он был в хороших отношениях с судьей и заранее знал исход дела… Он хотел присвоить эти деньги себе. Вот так. Ради Кати, ради них обоих… И никому бы от этого не было плохо: обвиняемого освободили бы в зале суда, и все его близкие и дружки знали бы, что сработала взятка… И какое им потом дело до нравственной стороны того вопроса?! Они и про судью бы потом забыли, как и о многом другом… Что же касается того, что он был неосторожен и допустил, что его разговор записали, так это сработал очевидный фактор: в глубине душе он же знал, что не совершает никакого преступления, что никогда не отдаст эти деньги Воробьеву, вот и расслабился в предвкушении хорошего куша… Может, и прав был этот… Юрий… Что все адвокаты – твари… Юрий… Да, его звали Юрием – брата Дениса.

Разговор происходил в кафе. Юрий требовал, шипя ему в ухо и смердя своими гнилыми зубами, чтобы в случае, если Дениса отпустят, тот знал, что судье дали не двадцать тысяч долларов, а сорок. Он повторял это много раз, словно Михаил был идиотом и не мог никак уяснить, что же от него хотят…

Деньги находились в пакете, Юрий даже показал их Михаилу, мол, с деньгами все в порядке.

– Я должен проверить эти деньги… – вдруг осенило Михаила.

– Не вопрос! Сейчас пойдем в любой банк и проверишь, – сказал с ухмылкой Юрий.

– Двадцать тысяч зеленых? И ты думаешь, что эта процедура не привлечет внимания работников банка? И вообще… Я договорился с судьей на сорок тысяч, – сочинял он на ходу, оттягивая время, чтобы принять правильное решение. – Как же я могу после этого требовать от него результата? И, тем более, как я потом посмотрю в глаза Денису? Ведь он, если останется за решеткой, вызовет меня к себе, чтобы посмотреть мне в глаза и спросить: передал ли я судье деньги? И что я ему скажу: что половину отдал его родному братцу?

– Меня это уже не волнует… Я принес двадцать, а ты скажешь, что передал сорок. И пусть он потом разбирается с судьей… Они и так все в шоколаде… Мне деньги нужны, понял? Мы с Деном вместе начинали наш бизнес… И я не виноват, что он один так быстро поднялся и стал крутым… И он сам виноват, что эту бабу завалил… А сейчас у меня появился шанс тоже… немного подняться, купить себе тачку… надоело на своем «пельмене» ездить…

Михаил знал, что к убийству женщины Денис не имеет никакого отношения, он просто подвез ее на своей машине, а убил ее, по всей видимости, ее сожитель… Но это уже другое дело.

Он понимал, что попал в сложную ситуацию. Если он сейчас возьмет двадцать тысяч и согласится сказать Денису, что Юрий дал ему сорок, а Юрий возьмет двадцать, то эта правда рано или поздно вылезет. Денис его найдет и спросит, сколько же денег на самом деле привез ему Юрий. А спросит потому, что Юрий, этот идиот, купит себе машину, и Денис сразу все поймет… И получится, что он покрыл вора. А этот вор к тому же еще наверняка придумает байку вроде того, что они поделились… Денис – такой же бандит, как его братец, и весь их бизнес – ворованные автозапчасти – всего лишь прикрытие, а промышляют они совершенно другим ремеслом – содержат притон, воруют машины… Ему надо бы договориться с Юрием, объяснить: то, что он затеял, опасно прежде всего для него, для Юрия….

– Покажи диктофон… – потребовал Михаил. – Тогда, может, и договоримся…

– У меня только пленка. Диктофона нет. Я у кореша брал, на один день…

– Тогда поехали ко мне, я проверю, та это пленка или нет… Надеюсь, у тебя нет копии? Ты пойми, ведь у меня тоже могут быть связи… К тому же не забывай – я все-таки адвокат твоего брата…

И они поехали. Он думал, что бы такое предпринять, что бы такое придумать, чтобы Юрию не достались деньги, чтобы он принес оставшуюся сумму – двадцать тысяч долларов… Ведь он все равно не выдержит, проговорится брату, и разбираться Денис будет уже с ним, с Михаилом… Такие, как он, особо не церемонятся…

А тут еще этот странный звонок Кати. Она так нервничала, у нее голос был такой странный…

Он наплел ей что-то про клиента…

«– Миша, где ты встречаешься со своим клиентом?

– В кафе «Лагуна», ты знаешь, недалеко от городского парка…

– Да, я знаю. Пожалуйста, никуда оттуда не уезжай, я сейчас приеду…

– Что-нибудь случилось, Катя?

– Приеду и все объясню …»

Он знал, что она просто так не станет его беспокоить, она понимала, что когда он с клиентом – это святое… Видимо, произошло что-то серьезное…

И он предложил Юрию поехать к нему домой. А там видно будет…

…Он открыл дверь своими ключами. Вошел и увидел Ивана. Тот сидел в трусах и расстегнутой рубашке, голова была обмотана мокрым полотенцем в буроватых пятнах крови… Увидев Михаила, он поднялся и сразу же застонал, схватился за голову…

– Миша, я должен тебе все объяснить… – простонал он.

Мысли понеслись, одна обгоняя другую… На Ивана напали возле их дома, когда он выходил из машины… Разбили голову, он пришел сюда, Катя перевязала ему голову и позвонила мужу, то есть ему… На него напали в лифте… В их квартиру ворвались грабители…

Чушь собачья!!! Он в трусах! С разбитой головой. Это Катя ударила его чем-то по голове, испугалась и убежала… Он пытался изнасиловать ее… Иначе за что она могла его ударить?

Все это вихрем носилось в голове, стучало в висках… А рядом стоял Юрий и дышал, что называется, в затылок…

– Ну, ты… это… Ты куда меня привел? Давай проверяй свою пленку, да я пойду… – напомнил о себе мнущийся у порога Юрий.

Михаил повернулся к нему и понял, что он сейчас набросится на него, вцепится ногтями в его рожу… А перед глазами стояла Катя, обнаженная… И рядом – Иван, его лучший друг, в трусах… Он еще никогда не чувствовал такой прилив ярости, злобы…

– Послушай, ты немедленно отдаешь мне пленку, и никаких денег ты себе не оставишь, а принесешь мне остальные… Иначе я найду способ, как сообщить о том, что ты присвоил себе деньги, Денису, и он из тебя душу вынет… И он поверит скорее мне, а не тебе, понял? У меня – репутация, и он отлично знает, с кем имеет дело… И взятку поручил передать потому, что знал – я это сделаю честнее других… Я же гарантировал ему результат. А для него это сейчас – самое важное, свобода!

И дальше все произошло, как в тумане… Он плохо помнит последовательность событий, кто и кого ударил первым… Кажется, Михаил все же расцарапал ему лицо, тот, озверев, бросился на него, они схватились, покатились по полу… Михаил почти не чувствовал боли, он яростно колотил этого дурно пахнувшего мордоворота по голове, лицу, получая в ответ тяжелые удары в живот, челюсть… Потом вдруг произошло нечто, после чего, как будто бы после удара по голове кулаком, Юрий осел, обмяк, а потом медленно сполз на ковер… Иван держал в руках вазу.

– Слушай, Миша, – заговорил он быстро, словно его в любой момент могли прервать. – Я тебе сейчас все объясню… Я уеду, только ничего не надо, ни экспертиз, ничего… – говорил он в страшном волнении, теперь уже прижимая вымазанную в крови вазу к себе, как драгоценность. – Прости меня, прости, если сможешь… Я совсем потерял голову… Я не знаю, как все случилось…

Михаил сначала ничего не понял, он склонился над распростертым Юрием и вдруг как-то легко и спокойно воспринял факт, что тот мертв. Все, история с деньгами закончилась. Через пару дней Дениса отпустят прямо в зале суда. Двадцать тысяч Миша положит в свой сейф… А Иван… Ивану он, безусловно, поможет избавиться от тела… Он-то и вовсе ни при чем, он лишь помог ему, отвел удар и, быть может, даже спас его от тяжелых травм…

– Миша, ты поможешь мне? Он мертв… Я не хочу в тюрьму… Меня там убьют… Помоги мне… Я не хотел его убивать, я хотел просто остановить… Это же бандит… его видно!

Михаил слушал его, смотрел на его трусы – белые в полоску и спрашивал себя: что он делал в трусах у него дома? И почему у него перевязана голова… Катя. Мысли вертелись по кругу… Это она ударила его…

И вдруг он что-то начал понимать.

– Иван… Что здесь произошло?

– Прости меня, Миша… прости…

«– Слушай, Миша, я тебе сейчас все объясню… Я уеду, только ничего не надо, ни экспертиз, ничего …»

Он говорил про экспертизу…

– Ты что, был с моей женой? С Катей? – Его охватила слабость, как если бы он внезапно серьезно заболел.

– Она ни в чем не виновата… – Иван, вдруг вспомнив, что без штанов, бросился к креслу, схватил брюки и принялся надевать. – Только, пожалуйста, верь ей… Все, что она тебе скажет, – все правда… Это я. Не выдержал… Я взял ее силой, Миша, она не хотела, она сопротивлялась… Она ударила меня… Но я не хочу в тюрьму…

– А еще ты убил человека… – страшным голосом произнес Михаил, чувствуя, как рушится его жизнь…

– Господи, Миша, но я же хотел помочь тебе… Я же этого парня совсем не знал… Вы начали драку… Я видел твое лицо… ты и сам готов был разорвать его…

Решение пришло само. Ниоткуда. Словно кто-то сверху подсказал его…

– Сделаем так. Ты – исчезаешь. Понимаешь? Я дам тебе денег, и ты уезжай – на перекладных, нигде не регистрируясь…

– Можно в Питер? У меня там друг, он давно звал меня… – Он еще соображал, этот Иван…

– Сделаешь себе другие документы… А Кате я скажу, что нашел тебя с пробитой головой, мертвого, понимаешь? Как будто бы это она тебя убила… Ведь она так наверняка и думает… Потому и позвонила мне, чтобы встретиться и все мне рассказать…

– Ты что? Как она будет после этого жить? С покойником на шее?

– Зато она никогда меня не бросит… – честно признался Михаил. – Она не любит меня, я это знаю… А я без нее не могу, понимаешь?

– Но это жестоко… Так нельзя…

– Это же она разбила тебе голову?

– Да… Нет…

– Я все понимаю… И тебя тоже понимаю… Но ты только что обесчестил мою жену, и ты не должен оставаться в этом городе… Тебя по-хорошему убить мало… А если я упеку тебя за решетку, а я это могу сделать, ты знаешь, тебе там мало не покажется… Ты не выдержишь там и дня… Знаешь, как на зоне с насильниками обращаются?

– Хорошо, я исчезну… Я сделаю так, как ты хочешь…

– Конечно, сделаешь… У тебя нет выбора.

– А труп? Смотри, кровь… Впитывается прямо в ковер…

– Это не твоя забота. Сейчас быстро надевай мою одежду, твоя слишком яркая, приметная, вот тебе деньги (он отсчитал пять тысяч долларов из тех денег, что находились в пакете Юрия), на первое время хватит… Ты должен исчезнуть, понимаешь? Экспертизу мы все равно сделаем… Так, на всякий случай…

– А как же фабрика? Квартира?

– У тебя есть наследники?

– Отец…

– Должно пройти определенное время, чтобы он вступил в права наследования, понимаешь? Подожди… – Он лихорадочно вспоминал номер статьи. – У меня было подобное дело… Вот… сейчас…

Память его не подвела.

– «Ст. 45 ГК РФ… Гражданин может быть объявлен судом умершим, если в месте его жительства нет сведений о месте его пребывания в течение пяти лет…» А теперь слушай: «…если же он пропал без вести при обстоятельствах, угрожавших смертью или дающих основание предполагать его гибель от определенного несчастного случая, – в течение шести месяцев». Далее: «Днем смерти гражданина, объявленного умершим, считается день вступления в законную силу решения суда об объявлении его умершим. В случае объявления умершим гражданина, пропавшего без вести при обстоятельствах, угрожавших смертью или дающих основание предполагать его гибель от определенного несчастного случая, суд может признать днем смерти этого гражданина день его предполагаемой гибели». Иван, я позабочусь о том, чтобы твой отец как можно скорее вступил в права наследования и владения фабрикой…

– Но тогда надо бы придумать эти обстоятельства…

Позвонила Катя. Из кафе «Лагуна». Она была рассержена, она злилась на него, ведь он обещал ждать ее в кафе, а сам…

«– Ты где?! Миша, ты почему молчишь?

– Хотел перехватить тебя… Сиди и жди меня, хорошо? Понимаешь, я выехал тебе навстречу. Видимо, мы разминулись…

– Ты где?

– Я еду к тебе …»

Главным было – не допустить, чтобы она вернулась домой и увидела на полу труп совершенно другого человека…

– Об обстоятельствах, которые свидетельствовали бы о твоей гибели, я позабочусь сам…

Он схватил мокрое полотенце, испачканное в крови Ивана, которое тот давно уже сорвал с головы и бросил на пол, и сунул в пакет, спрятал в шкафу. Затем его осенило. Он взял свою опасную бритву, тщательно вымыл ее.

– Выдави немного крови сюда… Пусть думают, что тебя убили…

Иван, морщась от боли, сделал так, как он просил. Бритва тоже перекочевала в пакет…

– Скажи, зачем тебе все это? Может, ты забудешь то, о чем я тебе рассказал, мы спрячем труп в лесу, и все – обещаю тебе никогда не приходить к вам домой и не встречаться с Катей…

– Не смей! – закричал Миша, и голос его сорвался. – Не смей даже произносить ее имя! Ты изнасиловал мою жену и теперь предлагаешь мне спокойно жить дальше, как будто бы ничего не произошло?! И по-прежнему будешь волчьими глазами смотреть на нее, на Катю, которая относилась к тебе, как к брату…

Он еще не прочувствовал, что же произошло на самом деле. Он это знал, но не прочувствовал, и выкрикивал, как выплевывал, дежурные фразы… Понимал он одно: они были близки, и если учитывать, что Катя его не любит (он с горечью думал об этом, но не мог не замечать, что она живет с ним просто потому, что ей так комфортно жить и что ей хочется семьи), то где гарантия, что она не полюбит (если уже не любит) Ивана? Это сегодня она сопротивлялась, отбивалась от него, а завтра, быть может, они объединятся против него… И она бросит мужа и станет жить с молодым и красивым Иваном… А что, если она от него забеременеет?

Но и убить Ивана, чтобы никогда больше он не потревожил их покой, он тоже не мог. Он захлебывался переполнявшими его чувствами: жаждой мщения, ненавистью, унижением, ледяной злобой… Но разум подсказывал ему, что лучшее для них всех сейчас в данной очень сложной ситуации, когда здесь, под ногами лежит покойник, это исчезнуть Ивану, насовсем, но не до смерти…

– Поставь себя на мое место, – произнес он, чувствуя, что устал говорить. Голова гудела, затылок разламывался от боли…

– Да я все понимаю… Но как я могу гарантировать, что мы никогда в жизни не встретимся? Я уеду в Питер, я уже знаю… Постараюсь там начать новую жизнь.

– Заметь, она будет куда комфортнее той, что тебе уготована на зоне… – процедил сквозь зубы Михаил. – Что же ты наделал, гаденыш… Вон!!! И чтобы я тебя больше не видел!!!

– Ты все-таки подумай о Кате… Не взваливай ей на плечи такой гнет… Скажи ей, что это ты убил меня, что мы подрались…

– Это уже не твое дело… Не твоя забота, паскудник!

– Ее нужно любить и привязывать к себе любовью, а не преступлением…

Иван стоял уже в дверях. Бледный и как будто бы постаревший лет на десять… В джинсах, темном свитере и спортивной кепке Михаила.

– Возьми такси и попроси, чтобы тебя отвезли за город… Вон из этого города! Ты слышишь меня?

Иван буквально скатился с лестницы, его как будто бы мощный ураган толкал в спину…

И больше Михаил его не видел. Никогда.

Из соседней квартиры вышла соседка.

– Миша… Что это у вас тут случилось? Какие-то крики… Вы что, – старушка перешла на доверительный шепот, словно заранее была на стороне Михаила: – Вы что, бьете вашу жену?

– Нет… Просто мы с ней поругались… Знаете, всякое бывает в жизни… Извините, что мы здесь шумим… Катя!!! – И он сделал вид, что Катя дома, быстро нырнул в свою квартиру и заперся там.

Ему понадобилось несколько минут, чтобы обыскать труп: удивительное дело, но пачку денег, тех самых денег, из-за которых Юрий распрощался с жизнью, Михаил нашел у него под рубашкой, пакет был приклеен скотчем к животу… Получилось, что он до конца не был уверен в том, что ему удастся договориться с адвокатом… Или же ему просто негде было оставить эти деньги. В кармане же была и пленка от диктофона, которую Михаил положил к себе в карман, надеясь в дальнейшем сжечь…

Спрятав деньги в сейф, он завернул труп в ковер, закрыл дверь комнаты, чтобы в случае, если он откроет дверь, никто не смог увидеть его из передней. Затем спустился, сел в машину и помчался в кафе «Лагуна». Ему было страшно смотреть на Катю, до него только сейчас начал доходить смысл того, что произошло у них дома, пока его не было…

«– Извини, милая, у меня возникли некоторые проблемы… Я собирался было уже распрощаться с клиентом, как вдруг он сказал, что у него в кармане диктофон и что все то, о чем мы с ним говорили, а говорили мы с ним о предстоящем суде, понимаешь …»

8
Июль 2008 года,
Анталья

Они сидели за столиком кафе, расположенного в старом городе, откуда открывался вид на маленькую бухту, заполненную красивыми яхтами, шхунами, лодками. Все побережье Антальи было застроено отелями, ресторанами – белыми, с красными черепичными крышами…

Нежно-голубое небо отражалось в неподвижной зеленоватой воде… Мальчишки, оставив на берегу одежду, без трусов, сверкая худенькими загорелыми телами, с визгом и хохотом плескались и ныряли между лодок… По дороге, выжженной добела горячим солнцем, проезжали беленькие, чистенькие микробусы, развозящие продукты по ресторанам и отелям, а также шикарные авто туристов… В тенечке расположилась горстка торговцев ожерельями из бирюзы, украшениями из серебра, сувенирами, изделиями из цветного стекла, расписанными голубой эмалью тарелками…

– … Ну вот, я тебе все и рассказал… – Иван потягивал ледяной апельсиновый сок и смотрел на резвящихся внизу, в море, детей. Ресторан располагался на возвышении, в маленькой рощице, в густой тени деревьев, куда можно было спрятаться от невыносимой жары…

– Ваня, ты себе представить не можешь, как же я рада, что ты живой… мне больше ничего и не надо… Я успокоилась…

Она снова плакала. И слезы капали в апельсиновый сок.

– Я предупреждал его, что так нельзя, что ты должна знать правду, что невозможно держать любимую женщину на этом убийственном крючке… И что он потеряет тебя, как только откроется правда…

– Но она не должна была открыться… Хотя… Мы же встретились. Как могли бы встретиться в Питере, к примеру, когда я ездила туда по путевке, на неделю два года тому назад… просто на улице – раз, и встретились… Но ты-то как жил все эти годы? Куда поехал в тот день?

– Как и обещал – выехал за город, а потом – на попутках… Где я только не был… А перед глазами была только ты… Потом начались кошмары… Я заболел, жил в какой-то деревне… Потом подружился с одним парнем, он приехал к моему отцу и все рассказал, чтобы тот успокоился… Главное, что фабрика была спасена… Да и деньги мне отец время от времени через этого моего друга переправлял… А я добрался-таки до Питера, у меня же там друг живет… Словом, за большие деньги мне сделали новые документы… Теперь я – Сергей Мазуров… У меня в Питере небольшой мебельный цех, собираюсь вот открыть туристическое агентство… Словом, планов много. А ты как поняла, что я – это я?

– Сначала я подумала, что это не ты, а просто посторонний человек… мне хотелось так думать, понимаешь? Но потом я все сопоставила и поняла, что не может быть так, чтобы молодой еще мужчина, в здравом уме, так сильно перепутал женщину, которую и звать, как меня, и ребенка, которой похож на него… Да и мужа этой женщины он тоже не узнал… Словом, все было притянуто за уши… Я целую ночь не спала и потом поняла, что не увидела главного – как Миша заворачивал твое тело в ковер… То есть я не видела, кого мы похоронили в лесу…

– Понятно. А того парня, Юрия, не хватились?

– Понятия не имею. Судя по тому, что ты мне о нем рассказал, – его и не жалко…

– И что теперь будет? Ты расскажешь обо всем Михаилу? Ты простишь его?

– Он воспитывает твоего сына, Ваня… Он любит меня…

– Но ты-то, ты ведь его не любишь!

– Люблю… И ближе его у меня никого нет…

– Он знает, что ты здесь? Что ты поехала со мной?

– Знает… Посмотри во-он туда… Видишь? На берегу сидит человек и смотрит на воду… Я сказала ему, что мы будем в этом кафе… Он хорошо знает этот район, мы здесь с ним уже бывали… Он ждет, когда мы с тобой обо всем поговорим… Представляешь, как он сейчас нервничает? Ой, подожди… Куда это он направился? Да так быстро…

Человек в белых шортах и красной рубашке сначала повернулся к ним, задрал голову, словно мог увидеть их с такого далекого расстояния, а потом, вероятно, что-то решив для себя, вдруг резко повернулся и двинулся по узкой улочке в глубь старого города…

– Он вернется. – Катя даже привстала, чтобы посмотреть вслед удаляющемуся мужу, и на душе у нее стало почему-то тепло, словно она только что почувствовала, что же значит в ее жизни этот человек и как же она его любит. – Обязательно вернется…