Текст книги "Четыре всадника раздора"

– Ну?

Бергман улыбнулся, вышел из-за стола и, наклонившись, поцеловал меня в лоб.

– Бесконечно рад, что ты вернулась.

– Не увиливай. Зачем тебе нужен Клим? Ты всерьез думаешь, что мы без него не справимся?

– Тебе нелегко быть рядом с ним? – пройдясь по кабинету, задал он вопрос, игнорируя мой.

Я только головой покачала.

– А ты как думаешь?

– То есть ты так и не определилась в своем отношении к нему?

– Почему же? Вполне определилась. Я считаю, для нас обоих будет лучше держаться друг от друга подальше.

– Ты считала его врагом. Но теперь мы знаем, что это не так.

– По-твоему, он демонстрировал большую дружбу полчаса назад?

– Он тоже считал нас врагами. К тому же, не привык работать в команде.

– И не желает подчиняться, – сказала я.

– Подчиняться? – удивился Бергман.

– Мы считаем тебя бесспорным лидером. Он – нет.

– Ну и что? Я вовсе не горю желанием командовать. Лишь бы делу была польза. Куда больше меня беспокоит твоя неуверенность… если это не просто слова…

– Подожди, – я поднялась и шагнула к нему, преграждая дорогу. Теперь мы стояли друг напротив друга. – Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, если речь идет о твоей интуиции, то к ней стоит прислушаться.

– О господи, – пробормотала я. – Ты… ты сомневаешься, что Воин… Ты сомневаешься? По-твоему, Клим каким-то образом нас провел? И по этой причине ты решил держать его на глазах?

– В любом случае, к нему стоит приглядеться.

– То есть Воин погиб, но ничего, в сущности, не изменилось? И мы по-прежнему гадаем на кофейной гуще?

– Если остаются хоть малейшие сомнения… Мы не имеем права успокоиться, пока не будем знать наверняка. И я тебя прошу: не будь слишком строга к нему. Если он один из нас, то такого отношения не заслуживает. А если враг… это лишь заставит его быть осторожнее.

– Вот как? Может, тогда затащить его в постель, вдруг разговорится?

– Клим не из тех, кто размякнет от женской ласки, забыв обо всем на свете. – Он обнял меня и прижал к себе. – Потерпи. Со временем станет легче. Так всегда бывает.

– Да. Наверное, – кивнула я, отстраняясь, и направилась к двери. – Встретимся за обедом.

– Куда ты? – спросил Бергман, недовольства в голосе не ощущалось, просто вопрос.

– Загляну к Василию Кузьмичу. Поздороваться.

Попасть в магазин из дома было невозможно, впрочем, и в этом я не особо уверена, точнее, почти уверена: есть скрытый ход, о котором Бергман предпочел молчать. Я по опыту знала: «дом с чертями» полон загадок.

Фасад дома развернут к площади, в магазин вели дубовые двери с затейливой резьбой, рядом кнопка переговорного устройства. Войти в магазин не так просто, если ты не являешься постоянным клиентом. Как минимум нужно приглянуться его хранителю Василию Кузьмичу (назвать старика продавцом язык не поворачивался). Именно он решал, может ли кто-то войти в «святая святых» или таковая честь не для него.

Никакой системы в выборе потенциальных клиентов я не заметила. Он мог открыть подростку со скейтом под мышкой и игнорировать по всем статьям солидного господина. Но, должно быть, какая-то логика все же была.

Клим сказал как-то: с Бергманом всегда его слуги: Кот и Сова. Сова следит за порядком в доме, а Кот охраняет ближние рубежи. Бог знает, что он имел в виду, но, взглянув на улыбающегося Василия Кузьмича, который вышел меня встречать, я подумала: он в самом деле похож на кота. Не на крупного, сытого, и оттого ленивого, а мудрого, ученого и чуть насмешливого. Такие коты встречаются в мультиках: сухонькие, подвижные и непременно в очочках.

– Леночка, – пропел он и, ухватив мою руку, с чувством ее поцеловал.

– Здравствуйте, мой прекрасный рыцарь, – засмеялась я, успев привыкнуть к его великосветским манерам.

– Как я рад вновь вас видеть. Признаться, ваш отъезд очень меня огорчил. Хозяин пытался меня утешить, заверяя, что вы непременно вернетесь, но в моем возрасте даже недолгая разлука пугает. Кто знает, сколько мне отпущено. Чаю?

– С удовольствием.

Мы прошли в закуток, где Василий Кузьмич оборудовал нечто вроде кабинета.

Направляясь туда, я успела заприметить двух постоянных посетителей (местного краеведа и преподавателя истории из школы по соседству) и трех незнакомцев. Одному было лет двадцать, другому около пятидесяти, третьей была молодая женщина, она оглядывалась едва ли не с испугом.

В торговом зале были не только книги. На стенах картины, судя по всему, старые, в шкафах то, что Бергман в шутку называл всяким хламом, от астролябий и древних карт до макетов парусников. Страстью Максимильяна были старинные книги об игральных картах, но они хранились не здесь, а в его кабинете.

– Сегодня у вас многолюдно, – сказала я, устраиваясь за столом.

– Да. Слава богу, люди продолжают испытывать почтение к книгам.

– Женщина выглядит слегка растерянной.

– Раньше она была колдуньей, – разливая чай, весело сказал Василий Кузьмич. – Но все забыла, а глубинная память не дает ей покоя.

– Глубинная память?

– Да. Память о наших прошлых воплощениях.

– Вот как?

– Когда-то с бедняжкой обошлись очень сурово. Сожгли заживо после пыток. Смерть могла бы стать для нее избавлением, если б сама по себе не была столь ужасна. Вот она и заблокировала воспоминания. Они рвутся наружу и не дают ей покоя.

– Очень интересно. И как вы все это узнали? Если память ее заблокирована!

– Когда она пришла во второй раз, здесь был хозяин. Он и увидел.

– А на ее казни он, случайно, не присутствовал? – съязвила я, по привычке начиная злиться на Бергмана за его выкрутасы. – Помните, я как-то сказала: Максимильяну в Средние века была прямая дорога на костер, а вы ответили, что из него получился бы лучший охотник на ведьм, то есть инквизитор.

– Помню, как же, – засмеялся Василий Кузьмич. – Кстати, возможно, вы и правы. Я о присутствии хозяина на казни. Увидев его здесь, бедняжка упала в обморок. Хотели вызвать «Скорую», но обошлись нашатырем.

– Вы серьезно?

– Разве шутят такими вещами? С тех пор она приходит ежедневно.

– Он помог ей вспомнить? – спросила я уже серьезно.

– Нет, – вздохнул Василий Кузьмич. – И я не знаю причину, по которой он этого не сделал. Но посещать магазин разрешил.

– Бедная женщина, – сказала я, сама толком не зная, что имею в виду.

Если бы Бергман предложил ей помощь, у меня был бы повод обвинить его в том, что он морочит женщине голову. Но если без этого обошлось, то повода нет. Но стоило мне вспомнить, с каким лицом она смотрела по сторонам, там, в зале, и тут же хотелось обвинить Бергмана в бессердечии.

«Все это чушь», – призвала я себя к порядку, прихлебывая чай.

– Значит, вы вернулись, – отставив в сторону свою чашку, с неизменной улыбкой сказал Василий Кузьмич. – Новое дело?

– Да. Встреча с клиентом закончилась недавно.

– Надеюсь, некоторые перемены пойдут на пользу.

– Что вы имеете в виду? – спросила я.

Он пожал плечами, уже жалея, что заговорил об этом.

– Новый член команды представляется мне очень серьезным человеком, – все-таки произнес он.

– Серьезным – это да. Похоже, он из тех, кто никогда не улыбается.

– Не мне давать советы хозяину, особенно в таком деле, но…

– Но? – сказала я, чувствуя, что пауза затягивается.

– Я видел его лишь однажды… и, признаться, мне стало не по себе.

– Точно сама смерть идет с ним под руку? – усмехнулась я.

– Точнее и не скажешь.

– У него нелегкий характер, а в остальном он обычный парень, просто привык держать людей на расстоянии.

– Вы меня успокоили, – покивал Василий Кузьмич. – Последнее время я то и дело о нем думал… Успел, как видите, бог знает что нафантазировать.

Примерно полчаса мы говорили о книгах. Выпили еще по чашке чая.

– Рада была повидаться, – наконец сказала я, поднимаясь.

– Не забывайте старика, Леночка, приходите почаще.

– Обязательно.

Василий Кузьмич проводил меня до дверей.

Бросив взгляд в торговый зал, я вновь увидела женщину. Она стояла напротив одной из старинных карт, не сводя с нее глаз, точно вдруг окаменев, лицо кривилось от напряжения, и я вновь подумала: «Бедная женщина».

Простилась с Василием Кузьмичом и поспешила на улицу, хотелось вдохнуть полной грудью холодный воздух.

Застегивая на ходу куртку, я направилась вдоль площади, решив прогуляться. Мысленно я то и дело возвращалась к женщине в магазине.

– Далась она тебе, – в досаде хмыкнула я. – Кстати, впереди зима, и не худо бы купить куртку потеплее.

В этот момент я почувствовала взгляд и не спеша повернулась. Я была почти уверена, что увижу за спиной ту самую женщину. Но интуиция подвела. Среди прохожих ее не было. Я шарила взглядом в толпе, пока не заметила машину, припаркованную в нескольких метрах от меня. «Мерседес» глубокого черного цвета.

– Черт бы тебя побрал, – сквозь зубы пробормотала я, разумеется, вовсе не машину имея в виду.

Он хотел, чтобы я его «почувствовала». Интересно зачем?

Через мгновение из машины вышел Клим, распахнул заднюю дверцу и замер, глядя на меня. Чертыхнувшись вторично, я направилась к нему. Молча села на заднее сиденье, Клим захлопнул дверцу, обошел «Мерседес» и сел рядом со мной. Он смотрел в лобовое стекло, вроде бы забыв о моем присутствии, с разговорами точно не спешил.

– Если есть что сказать, начинай, – не выдержала я.

– Ему не пришлось тебя долго уговаривать, – усмехнулся Клим, по-прежнему не глядя на меня.

– Это все?

– Собираешься жить в его доме?

– Пока не найду квартиру.

– Этим можно заняться прямо сейчас. Помочь?

– Я справлюсь.

Он усмехнулся.

– Его дом – настоящая крепость. Твой Поэт его практически не покидает.

– Он домосед.

– Ну, разумеется, – вновь усмешка.

– А ты переезжать не собираешься? – спросила я.

На сей раз он повернулся.

– Ты понимаешь, что в доме ему легко вас контролировать?

– Значит, не собираешься, – кивнула я.

– Ты могла бы жить у меня, – вдруг сказал он.

– Не могла бы.

– В смерти своего обожаемого Воина ты меня винишь? – криво усмехнулся он. – Почему не Бергмана?

– Вас обоих, если тебе от этого легче. Ты такой же чокнутый, как и он, так что не вижу смысла менять его дом на твою квартиру. Честно говоря, ты мне представляешься еще большим психом. Кстати, ты умудрился напугать старика-букиниста.

– Слугу Бергмана?

– Слугу, если тебе так больше нравится. Мы сошлись во мнении, что ты ходишь со смертью под ручку.

– Я больше ничего не умею, – заявил он.

– В смысле? – слегка растерялась я.

– Убивать – это единственное, что я умею делать хорошо.

– Это ты о прошлой жизни? – спросила я.

Если честно, слова его произвели впечатление, по спине пошел холод, точно кто-то коснулся ее ледяной рукой.

Он едва заметно поморщился.

– Мы обречены повторять свою судьбу. Разве нет?

– Вот уж не знаю. Послушай, раньше только Бергман донимал меня подобными разговорами. Двоих я точно не потяну. Если уж наша миссия выполнена, не пора ли зажить спокойно? Без этих сказок…

Я взялась за ручку двери, собираясь выйти, Клим никак на это не реагировал.

– Ты ему не доверяешь, – сказала я со вздохом. – Тогда какого черта согласился работать с нами?

Ответ на этот вопрос я знала, и не ждала, что он ответит. Однако Клим смог удивить, он ответил, но совсем не так, как я думала.

– Причина в тебе. Не делай вид, что этого не знаешь.

– Во мне?

– Мы разыгрываем один и тот же спектакль. В разных декорациях.

– Как же, помню, – хмыкнула я. – Я непременно тебя предам, а ты с упорством маньяка будешь преследовать меня и моего любовника. Может, стоит изменить сюжет? Ну, хоть попытаться?

Я торопливо вышла и в сердцах захлопнула дверь.

– Достали вы меня, – пробормотала я, направляясь к дому. Чем без толку болтаться по улице, лучше заняться поисками квартиры.

Оказавшись в своей комнате, я в самом деле открыла сайт объявлений о сдаче квартир, и даже сделала несколько звонков.

Мысли мои при этом блуждали довольно далеко отсюда. Бергман и Клим друг другу не доверяют, это ясно. Причина в соперничестве, нежелании признать чье-то лидерство или все куда хуже, и в действительности и тот, и другой сомневаются, что Вадим – тот самый заклятый враг.

Получается, что смерть Вадима бессмысленна и ничего не меняет? А если они и правда маньяки и не успокоятся до тех пор, пока мы друг за другом не скончаемся?

Клим был уверен, заклятый враг – Бергман, и сейчас видеть в нем друга или хотя бы коллегу по работе ему затруднительно. Нечто подобное происходит и с Максимильяном. Наверное, он прав: должно пройти время, чтобы все успокоились и научились смотреть друг на друга иными глазами.

Обедали мы втроем.

– Василий Кузьмич показал тебе мое новое приобретение? – спросил Максимильян, когда мы пили кофе.

– Нет. А что за приобретение?

– Солидный труд по истории карточных игр одного испанца. Старик его не упомянул? Наверное, так обрадовался твоему возвращению, что попросту забыл.

– В магазине я видела женщину, Василий Кузьмич сказал, что когда-то она была колдуньей. То есть это ты так решил.

Странное дело, упоминание о женщине Бергману не понравилось, он нахмурился, но тут же пожал плечами.

Поняв, что он не ответит, я продолжила:

– Увидев тебя, женщина упала в обморок.

– Серьезно? – подал голос Поэт.

– Кого только не встретишь у старика, – покачал головой Максимильян. – Она разглядывала гравюры, ты их тоже видела. Ведьмы варят зелье, устраивают шабаш и прочее в том же духе. Я подошел, должно быть, она так увлеклась, что меня не заметила, и я ее попросту напугал, она резко повернулась и действительно лишилась сознания. Вот я и пошутил, что в прошлой жизни она была ведьмой.

– И ее сожгли на костре?

– Незавидный конец, но вполне предсказуемый.

– То есть это тоже шутка?

– Она тебя заинтересовала? – задал вопрос Бергман и теперь смотрел очень серьезно.

– Мне показалось, она немного не в себе, – пожала я плечами.

– Надо будет сказать старику, чтобы он ее больше не пускал.

– Она что, может быть одной из нас? – вновь вмешался Димка. – Я хотел сказать, помнит что-то из своей прошлой жизни? Видит сны?

– Сомневаюсь, Девушка права, скорее всего, она просто не в себе. Что ж, – Максимильян взглянул на часы, – через полчаса отправляемся к Зорину.

Бергман поднялся и, кивнув нам, покинул комнату.

– Чего-то я не понял с этой теткой… – сказал Димка. – Джокер как будто не доволен, что ты о ней заговорила. Значит, ты была в магазине? А я думал, встречалась с Климом.

– С чего ты взял?

– Видел из окна его машину. Выходит, он тебя не дождался?

– Выходит… – Я вздохнула и продолжила: – На самом деле мы виделись.

– И что он тебе сказал?

– Предложил помочь с квартирой.

– Ну да. Ему наверняка не понравится, если ты здесь задержишься. Будет куда проще, если ты станешь жить одна. Или у него?

Данное замечание я пропустила мимо ушей, хотя видела: Димка с напряжением ждет ответа.

– Они не особо друг друга жалуют, – сказала я. – И все же решили работать вместе.

Соколов пожал плечами.

– Без Воина придется нелегко. Может, Джокер решил, что Клим способен его заменить? В расследовании, я имею в виду.

– Уверена, вы и вдвоем прекрасно справитесь.

– Ну, не скажи… Ладно, я пошел. Работы полно.

Димка удалился, а вскоре в столовой возникла Лионелла.

«Мне тоже пора выметаться», – решила я.

– Хотите, помогу вам с уборкой? – предложила я и удостоилась сурового взгляда.

Как видно, недавняя радость от моего появления приказала долго жить.

– Мы едем вдвоем? – спросила я, садясь в машину рядом с Максимильяном.

– Клим ждет нас возле дома клиента.

Вскоре мы оказались в пригороде. Сейчас все здесь выглядело довольно уныло. Не спасали даже зеленые изгороди из туй и дорожки, выложенные ярко-желтой плиткой.

На небольшой парковке возле въезда в поселок я заметила машину Клима. Бергман притормозил, и Клим, выйдя из машины, направился к нам. Он сел на заднее сиденье, и Бергман тронулся с места. Около шлагбаума он опять притормозил. Назвал охраннику адрес, и нас пропустили. Как видно, охрана была предупреждена.

– Попасть на территорию проще простого, – сказал Клим. – Перемахнуть через забор – не проблема. Видеокамеры на въезде и еще три по периметру. Пользы от них никакой, обойти их труда не составит. Но происшествий в поселке не было. Ни одной кражи. Все тихо и благопристойно. В общем, земной рай.

– Если не считать исчезновения Нелли Зориной, – сказала я. – Кстати, как это произошло?

– Спросишь у несчастного супруга, – ответил Максимильян.

Мы не спеша ехали по улице, застроенной особняками. Впрочем, встречались и обычные коттеджи. Большинство домов окружала зеленая изгородь, правда, кое-где она маскировала вполне добротные заборы.

– Вы только посмотрите, – с усмешкой произнес Клим, кивком указав влево, я взглянула в том направлении и присвистнула.

Один из домов выделялся на общем фоне. Вернее, он был, точно бельмо на глазу.

Фасад – готическая башня из темного камня со стрельчатыми окнами, к которому пристроено прямоугольное здание с крышей-мансардой. Горгульи тоже присутствовали. В целом выглядело это крайне нелепо, но при этом мрачно. Общий вид вызвал беспокойство и сомнения в здравомыслии хозяина.

– Не перевелись еще на свете чудаки, – покачал головой Клим, а Бергман уверенно свернул на дорожку, ведущую к готическому монстру.

– Это дом Зорина? – спросила я с сомнением.

– Он самый, – кивнул Максимильян.

Подъезд к дому преграждал шлагбаум. При нашем приближении его подняли. В окне второго этажа я увидела мужчину, который наблюдал за нами.

– Как впечатление? – спросил Бергман, притормозив на круглой площадке перед гаражом.

– Замок Синей Бороды, – вздохнула я.

В центре площадки шестиконечная звезда, выложенная желтым камнем.

– Не знаю, как насчет Синей Бороды, но со вкусом у хозяина проблемы.

Я вышла из машины, и теперь дом показался мне не просто мрачным. Он словно таил угрозу.

– Я бы из такого дома тоже сбежала, – сказала я.

– Вот как? – сказал Бергман.

– Девушка права, – оглядываясь, заметил Клим. – Это тебе, друг наш, с чертями привычно. А нормального человека оторопь берет.

Я поморщилась, это высказывание неожиданно задело: и то, что он назвал меня Девушкой, прозвищем, которое было в ходу у прежней четверки, и насмешливое «друг наш», и намек на жилище Бергмана.

– Горгульи, как и химеры, несут охранную функцию, – равнодушно ответил Максимильян, Клим вновь усмехнулся.

– Ага. Любопытно, что они охраняют.

– Счастьем в доме не пахнет, это совершенно точно, – сказала я.

Оба кивнули, соглашаясь.

В этот момент на крыльце появился мужчина в джинсах и толстовке. Аккуратная бородка, коротко стриженные волосы, совсем седые. А вот загорелое лицо выглядело молодым. Просторная толстовка не скрывала, что лишних килограммов пятнадцать он успел набрать.

– Здравствуйте, – приветствовал нас мужчина, направляясь навстречу.

Взгляд его метнулся от Бергмана к Климу. Максимильян протянул руку и представился.

– Зорин Максим Александрович, – ответил мужчина. – Можно просто Максим.

– Гунар, – сказал Клим, вслед за Бергманом пожимая руку хозяина.

– А красивая девушка, ваша сотрудница?

– Елена, – подхватил Максимильян.

– Прошу в дом. Как, кстати, впечатление? – со смешком поинтересовался Зорин.

– Чрезвычайно оригинально, – ответил Бергман с серьезным видом.

– Да вы дипломат, – засмеялся Зорин. – Идея принадлежит моей первой жене. Она зачитывалась в детстве приключенческими романами. Знаете, драконы, вампиры…

– Вампиры – это, скорее, мистика, чем приключения, – заметила я.

– Да? Я не силен в литературе, извините. Пробовал продать дом, но за бесценок отдавать не хочется, а за разумные деньги покупателя не нашлось.

Между тем мы вошли в дом.

Я ожидала, что и внутри стиль будет выдержан, и ошиблась. За исключением стрельчатых окон все здесь было вполне современно. Белые стены, светлый мрамор на полу, хрустальная люстра с множеством лампочек. На стене абстрактное полотно.

– Попытался сделать дом пригодным для жизни, – сказал Зорин.

В нем чувствовалась нервозность, но отнюдь не тревога. И уж тем более не страх.

– Мой кабинет на втором этаже.

Я с любопытством огляделась: лестницы в холле не было. Он толкнул ближайшую к нам дверь, и я увидела узкий проход в стене с каменными ступенями.

– Будьте осторожны, – сказал он. – Лестница крутая и ужасно неудобная. Правда, я привык. Пару лет назад сделал лифт, но редко им пользуюсь.

Пока мы поднимались на второй этаж, меня не покидало чувство, что я нахожусь на экскурсии в каком-нибудь средневековом замке, однако стоило оказаться в кабинете, как декорации изменились.

Кабинет занимал все пространство второго этажа той самой башни. На стрельчатых окнах римские шторы веселого оранжевого цвета. Круглый ковер на полу, мягкие диваны. Слева огромный камин, справа – письменный стол внушительных размеров. В простенках между окон полки с книгами.

Учитывая, что хозяин не знаток литературы, по его собственным словам, а на полках в основном художественная литература, книги здесь скорее для декора.

В целом кабинет мне понравился, и хозяин, без сомнения, проводит здесь свободное время охотно.

Почувствовав себя в привычной атмосфере, он понемногу успокоился.

– Выпьете? – предложил Зорин, открывая дверцу резного шкафа, оказавшегося баром.

– За рулем, – ответил Бергман, а Клим согласно кивнул.

Я от выпивки тоже отказалась.

Мы с Бергманом устроились на диване, Зорин и Клим в креслах напротив. Зорин протянул стакан с виски Климу, сделал глоток и поставил свой стакан на низкий журнальный столик.

– Значит, у вас была моя теща? Представляю, что она наговорила.

– Учитывая обстоятельства, госпожу Боровскую нетрудно понять, – мягко ответил Бергман. – В ее положении люди готовы воспользоваться любой возможностью…

– Ну да. Особенно если денег не жалко. У тещи денег куры не клюют. Муженек был тот еще пройдоха. Хапал, как говорится, ртом и задницей. Прошу прощения, – кивнул он мне. – Никто из нас не произнес ни слова, и Зорин после заминки продолжил: – Я навел о вас справки. Слава богу, что она не нашла каких-то проходимцев. У вас, насколько я понял, не бывает неудач.

– Неудачи бывают у всех, – пожал Бергман плечами.

– Кстати, моей первой жене очень нравился наш дом, – улыбнулся Зорин. – Думаю, этому факту в немалой степени я обязан тем, что теперь живу здесь.

– Для средней полосы России стиль довольно экзотический, если не сказать, что совсем уж редкий.

– Ага. Свой дом теща вам сдала? Я хотел сказать, якобы сдала?

Бергман кивнул, а Максим Александрович головой покачал, нервно фыркнув.

– Она всерьез считает, что у меня есть страшные тайны? Совсем из ума выжила. Думаю, ее этот гаденыш настраивает.

– Гаденыш? – решила уточнить я.

– Ну да. Она вам о своем любовнике не рассказала? Выдает его за врача, без которого она, само собой, обойтись не может. На самом деле он массажист. И наверняка в лечении преуспел. Моя жена его терпеть не могла, она не раз ссорилась с матерью, как раз из-за этого прохвоста. Старая баба с молодым любовником – жалкое зрелище, хотя в общем-то все банально. Жена боялась, он оберет старуху до нитки, а я только посмеивался. Но теперь, думаю, зря. Вполне вероятно, у гаденыша далеко идущие планы. Прибрать к рукам не только старухины деньги, но и наши с женой.

– Обвинить вас в убийстве жены и завладеть имуществом? – спросила я.

– Вот именно. Почему бы и нет? У меня из близких – только дочь, совсем ребенок. Уморит старушку и окажется в шоколаде. Личная жизнь тещи меня не касается, а вот, что она во всем его слушает… и наши отношения заметно испортились…

– По признанию госпожи Боровской, до исчезновения дочери она относилась к вам с симпатией.

– Вот-вот. А теперь я – злейший враг. С чего бы вдруг?

– В ситуации, вроде вашей, муж – всегда первый подозреваемый, – сказал Клим.

– Разумеется, – фыркнул он. – Хотя полицейские эту идею уже оставили. Может, по инерции еще и сомневаются, но вряд ли считают меня злодеем. Зато теща точно с цепи сорвалась. Она небось уже успела сказать, что в доме по ночам чуть ли не черти пляшут?

Мы переглянулись, и Бергман ответил:

– Ничего подобного.

– Да? Ну, хоть ума хватило глупости не болтать.

– И что ее заставило так думать? – задала я вопрос, вызвав у Зорина досаду. Он, без сомнений, уже жалел, что заговорил об этом.

– Ерунда. Моя первая жена увлекалась эзотерикой. В доме были книги… я на них внимания не обращал. Теща, я имею в виду Евдокию, углядела книжку по черной магии. Что-то вроде руководства. Я после этого собрал все книжки Иды в пустой комнате, в мансарде. Выбросить не рискнул, чтобы дочь не обидеть. Все-таки это вещи ее покойной матери и, выходит, что я от них избавляюсь.

– Вашу первую жену звали Ида? – задала я вопрос.

– Аделаида. Редкое имя. По-моему, красивое. Но я звал ее Идой. Так удобнее.

– Она пропала десять лет назад.

– Именно, – он сложил руки на груди, с вызовом глядя на меня. – И что?

– Можно узнать, при каких обстоятельствах это произошло?

– Можно. Я был на работе. Ничего, как говорится, не предвещало. Жена отправилась с дочкой на прогулку. Мне позвонил неизвестный мужчина с мобильного жены. Сказал, что обнаружил мою дочь в прогулочной коляске. Девочка была совершенно одна. Начала плакать. Он попытался успокоить ребенка, узнать, где мама и папа. Оббежал парк с вопросом, не видел ли кто нерадивых родителей. В конце концов вызвал полицию. Потом обратил внимание на мобильный в руках ребенка, нашел контакт «Любимый» и позвонил. Я бросился в парк, полиция к тому моменту уже приехала. Домой я позвонил еще по дороге. Дома жены не оказалось. Я обзванивал подруг и знакомых, больницы, а потом и морги. Какое-то время я еще надеялся, что она вернется, что это какое-то дикое недоразумение. Ее искали, но не нашли. Я ожидал звонка с требованием выкупа… Чего только не успел передумать. Но никаких звонков не было. Она просто исчезла.

– Вашей дочери было четыре года. Вы пытались с ней поговорить?

– Конечно. Инга сказала, они гуляли в парке. Потом мама посадила ее в коляску, и она уснула. А когда проснулась, рядом никого не было.

– И никаких следов вашей супруги?

– Никаких. Она просто исчезла. Белым днем в центре большого города. Кошмарная история, как считаете? Она не была наркоманкой, и мы не ссорились. Я до сих пор пытаюсь понять, что тогда случилось. На мое счастье, у меня было алиби, я никуда не отлучался с работы, постоянно на глазах у десятка сотрудников, плюс камеры на входе… Но я не в обиде. Сейчас все, похоже, повторяется. Нелли, это моя вторая жена, уехала в парикмахерскую, но к мастеру не попала и домой не вернулась. Что произошло по дороге из пункта «А» в пункт «Б», неизвестно. Машину обнаружили через несколько дней, в лесополосе рядом с городом. В машине не было следов крови, ничего подозрительного. Отпечатки пальцев мои и Нелли. Правое крыло помято. Но об аварии никто не заявлял.

– Камеры по пути от дома в парикмахерскую проверили? – спросил Бергман.

Зорин чуть поморщился.

– Только одна камера, на перекрестке.

– И что?

– Жена свернула направо, – с неохотой ответил он. – Хотя должна была ехать прямо, если собиралась попасть в парикмахерскую.

– То есть, вполне вероятно, она сказала неправду?

Зорин развел руками.

– Возможно, она просто решила куда-то заскочить по дороге. Почему бы и нет?

– В самом деле, – кивнул Бергман. – У вас были хорошие отношения?

– Да. Это не значит, что мы никогда не ссорились. У Нелли характер не из легких. Но, в общем, все было неплохо. Особенно в последнее время.

– Характер – это понятно, – заговорил Клим. – И женщине для ссоры особого повода не нужно, это тоже всем известно. Но…

– Мы не ссорились, – перебил Зорин. – И никакого повода, чтобы вдруг исчезнуть, тоже не было. По доброй воле, я хотел сказать. С требованием выкупа не звонили ни мне, ни матери. Вы знаете, – вдруг хихикнул он, – кое-кто уже окрестил меня Синей Бородой. И в самом деле… вторая жена исчезает неизвестно куда.

– Скажите, вы считаете, что вашей жены нет в живых? – спросила я.

– Вы о какой жене? – нахмурился он. – Если о первой, то я не сомневаюсь, она погибла. Столько времени прошло. Если бы… хоть что-то за эти годы непременно бы всплыло. Так?

– А Нелли?

– Надеюсь, она жива. Хотя… месяц – это срок. Как считаете? Запомните главное: я не виноват. Можете копаться во всем этом на здоровье. Тем более что платит старуха. Единственная просьба – не беспокоить мою дочь. Ей, знаете, и так досталось. Все кому не лень лезут с вопросами: куда делась мачеха? У нее сейчас такой возраст… В общем, лучше ее не тревожить.

– Какие у них были отношения с мачехой? – спросил Бергман.

– Честно? – Зорин вздохнул. – Никаких. Жили в одном доме каждая сама по себе. Я надеялся, что Нелли найдет к девочке подход. Не думаю, что это было бы трудно. Инга – спокойный ребенок, на редкость послушный. С ней никогда не было проблем. Родную мать она не помнит, а вот в материнском тепле, безусловно, нуждается. Но Нелли не было до нее никакого дела. До свадьбы она хотя бы уделяла ей немного времени, а потом попросту не обращала на Ингу внимания. И сколько я ни просил… в общем, все бесполезно.

– Из-за этого вы обычно ссорились? – сказала я.

– Не только. Она маниакально ревнива. И часто устраивала скандалы на пустом месте. За пять лет я уволил трех секретарш. Решил, что с меня хватит, и взял секретарем молодого парня. Как, вы думаете, отреагировала Нелли? Поинтересовалась, не сменил ли я ориентацию. В общем, ничего не выиграл. Тем более что и работником парень оказался никудышным. Его я тоже уволил. Пригрозил, что ей придется самой работать у меня секретарем, только после этого Нелли угомонилась.

– То есть все ее подозрения были абсолютно беспочвенны? – взглянул исподлобья Бергман.

– Абсолютно. У меня нет и не было никаких любовниц с момента вступления в брак. Мне, знаете, нервов на работе хватает, семья для меня – тихая пристань. Вот только не очень-то везет… Повторяю еще раз: никакой вины я за собой не знаю. Буду очень благодарен, если вы разыщите мою жену или хотя бы установите, что произошло. Находиться в неведении – худшее из испытаний, уж можете мне поверить. Я готов оказать вам любую поддержку, ответить на любые вопросы. Если хотите, можете поселиться не в доме тещи, а здесь. Я все равно редко выхожу из кабинета… – Тут он хохотнул, дав понять, что предложение не более чем шутка.

– Что ж, с вашего позволения, мы устроимся в доме госпожи Боровской. Обещаем не досаждать вам лишний раз своим вниманием. Спасибо, что уделили нам время.

Бергман поднялся, вслед за ним встали мы с Климом, а потом и хозяин.

– Я провожу вас к дому тещи. Она дала вам ключи?

Максимильян кивнул, и мы направились к выходу.

Спускаясь по узкой лестнице, я вдруг услышала странный звук, похожий на завывание ветра.

– Что это? – спросила я Зорина.

– Точно где-то собака воет? – хмыкнул он. – Сам не знаю. Временами в доме слышны какие-то подозрительные звуки. Должно быть, дефект при строительстве. Мне говорили, такое бывает.