Текст книги "Дочь Нефертити"

Глава 5
ОХОТА НАЧАЛАСЬ?

Элла Вениаминовна встретила ребят очень приветливо. Едва узнав, о ком с ней хотят поговорить, сразу пригласила молодых людей на кухню, поставила чайник и сказала с улыбкой:

– У меня очень вкусный чай. Я его завариваю по всем правилам.

Ребята не возражали: беседа за чашкой чая, доверительный тон – это было как раз то, что нужно.

Радушная хозяйка торжественно выставила на стол красивые чашки из тонкого фарфора с причудливыми китайскими драконами, извлекла из шкафчика десяток, как минимум, разноцветных жестяных коробочек и спросила:

– Вы какой чай предпочитаете: зелёный или черный?

Элла Вениаминовна была из той породы людей, каких сегодня уже почти не осталось. Утончённость манер, вежливость, даже осанка – всё свидетельствовало о великолепном воспитании. А благородные черты лица и живые, ясные, умные глаза делали её по-настоящему красивой даже сейчас, в весьма почтенном возрасте. Язык бы не повернулся назвать такую женщину старухой. Её облику соответствовало совсем другое слово – дама. И странно было подумать, что Элла Вениаминовна – ровесница тех бабок, которые целыми днями сидят у подъезда.

– А какой, по-вашему, лучше? – в своей излюбленной манере – вопросом на вопрос – ответил Ваня.

– Ну, во-первых, это дело вкуса, – улыбнулась Элла Вениаминовна, – а во-вторых, надо же понимать, что в природе чайный лист всегда зелёный, но после специальной обработки, он может превратиться в чёрный, красный, жёлтый или бирюзовый.

– Бирюзовый? – удивился Ваня.

– Да. Этот сорт известен под названием «Чёрный Дракон». Забавно, правда? Сам чай по цвету бирюзовый, а в названии присутствует слово «черный». Чтобы оценить всю прелесть чая его надо правильно заваривать. Зелёный, жёлтый, бирюзовый чаи настаивают не более восьми минут, трижды доливая кипяток. Красный – так же, как и чёрный. Красный чай самый ароматный. Он снижает уровень холестерина, поддерживает высокую концентрацию витаминов… Так все-таки черный или зелёный?

– Мы уже запутались, – пожаловался Ваня, – давайте на ваш вкус.

– А мне, если можно, зелёный, – попросила Аня.

– Хорошо. Но Вы обязательно должны попробовать мой любимый чай.

Кипяток был уже готов, и Элла Вениаминовна подошла к плите, чтобы непосредственно приступить к священнодействию – завариванию чая.

– А Вы нам расскажете про секрет его приготовления? – спросила Аня, искренне заинтересовавшись.

– Ну, разумеется, мои хорошие! – не возражала Элла Вениаминовна. – Только ведь вы, кажется не за этим пришли. Вас интересует Сергей.

Конечно, пожилой женщине было очень любопытно, что именно заставило этих совсем юных ребят интересоваться судьбою её Сергея, но воспитание не позволяло начать расспросы самой.

– Серёжа был… – Элла Вениаминовна словно споткнулась об это слово. – Ну, да, был удивительным человеком. Ему исполнилось всего четырнадцать, когда умерла мать. Она долго и тяжело болела, Серёжа заботился о ней – замечательный сын. Потом её не стало, и я взяла опекунство над мальчиком. Неофициально, конечно. Мы с ним просто были очень дружны. Он мне всегда всё рассказывал, спрашивал совета. Даже когда поступил в Университет и познакомился со своей будущей женой, продолжал приходить ко мне, и мы подолгу беседовали. Я не отговаривала его от женитьбы, видела, как он влюблён. Но я всегда знала, что из этого брака ничего хорошего не получится. Люба не подходила ему: ветреная, вспыльчивая. Да, противоположности притягивают друг друга, но лишь на какое-то время… Серёжа был очень увлечён наукой, а Любочка всегда любила шумные компании. Не прошло и полугода их совместной жизни, как она закрутила роман с другим человеком. Серёжа очень переживал и всё же простил её. Такой характер. Однако сделать Любу другой было не в его силах. «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань»…

– Это Пушкин, – с уверенностью констатировал Ваня.

– Да, – кивнула Элла Вениаминовна. – И вот, в результате, через год они развелись. Серёжа закончил аспирантуру, защитился. Начал работать в одном из крупнейших научных центров по генетике. Он был вообще увлекающейся натурой, а работу свою любил настолько, что иногда по несколько суток оставался в лаборатории, ночевал там… Мне всё ещё очень странно говорить о Сереже в прошедшем времени.

Металлический чайник, не иначе, середины прошлого века в очередной раз закипел, подав сигнал тоненьким свистом, Ваня посмотрел на него, как на диковинного зверя, и Элла Вениаминовна сказала:

– Может, это глупость, но кипяток из этих пластмассовых полуавтоматов кажется мне не таким вкусным… Так вот, как-то раз Серёжа признался мне, что очень близок к ошеломляющему научному открытию.

«Ну, вот и пора, – подумал Саша. – Рассказать ей всё мы, конечно, не сможем, но и сочинять ахинею вроде природоохранных достижений „мото-зомби“ Голоскокова здесь не получится. Эта женщина слишком умна и проницательна.

– Знаете, Элла Вениаминовна, мы совершенно случайно на развалинах вашего старого дома нашли дневник Сергея.

Саша достал из сумки заветную тетрадь, и Элла Вениаминовна порывисто поднялась ему навстречу. Потом, совладав с собой, взяла дневник в руки, словно это было уникальное хрупкое изделие древнего мастера, и начала перелистывать страницы. Глаза её наполнились слезами. Тяжело вздохнув, она присела на краешек стула и тихо сказала:

– Да, это почерк Сергея. Его дневник.

– Тут описаны какие-то научные эксперименты, – сообщил Саша, – Мы почитали немного, даже любопытно. Но как оценить степень важности? Разумнее всего отдать кому-то из его сослуживцев. Правда? А в конце – да, да, вот здесь – есть зачёркнутые строчки, мы кое-что разобрали. Там, например, сказано, что Сергей хотел обратиться за помощью к человеку по имени «Алек…» – четыре буквы, дальше не прочесть, но явно было ещё написано отчество. У вас нет предположений, кто это: научный руководитель, старший товарищ, друг семьи… Кому он доверял?

Саша увлекся и почти вёл допрос, однако Элла Вениаминовна не обращала внимания на тон – она искренне хотела помочь.

– Алек… Алек… Скорее всего… Ну, конечно! Это Александр Петрович Зорин. Его университетский преподаватель. После окончания аспирантуры Сергея уговаривали остаться на кафедре, но он перешёл работать в исследовательский центр, где предложили очень интересную тему. Александр Петрович поддержал ученика. Со своим бывшим преподавателем Серёжа продолжал общаться: часто ездил к нему домой, советовался. Пожалуй, Александр Петрович был в курсе его работы… Да, несомненно, «Алек…» – это Александр Петрович.

– А Вы не знаете, где он живёт? – Саша уже сгорал от нетерпения.

– Об этом мы с Сережей никогда не говорили. Где-то в центре.

– А других друзей по имени Александр или Алексей, у Сергея не было? – Ваня решил проявить дотошность.

– У Серёжи вообще было очень мало друзей, – вздохнула Элла Вениаминовна. – Ну, школьный друг Владик… Да и всё, пожалуй…

– А всё-таки что он Вам рассказывал про свою работу? – поинтересовалась Аня.

– Очень мало. То есть он увлекался иногда, начинал говорить, а я же ничего не смыслю в генетике. Я не запоминала. И потом, некоторые умеют объяснять самые сложные вещи просто. Сережа не умел. Он не учитель, он практик… Только вот… – Элла Вениаминовна задумалась на минуту, – Не знаю стоит ли это говорить, но мне кажется его смерть не была случайной.

– Почему вы так решили? – быстро спросил Саша.

Элла Вениаминовна помолчала, еще раз взвешивая, стоит говорить или нет.

– Видите ли, буквально за неделю до смерти Серёжа был… ну, прямо сам не свой. Он прибежал ко мне такой растрепанный, такой возбуждённый. Явно хотел что-то рассказать, но… не решился. Мы с ним долго беседовали в тот вечер. К концу разговора он сник, выглядел подавленным и всё время вспоминал детство, будто хотел вернуться туда. А потом вдруг сказал: «Я совершил поступок, который может разрушить всю мою жизнь. Не знаю, правильно ли я сделал, но мне показалось, что иначе нельзя было поступить». Я попросила его рассказать подробнее. А Сергей как-то по-детски уткнулся мне в плечо и долго-долго молчал. Мне даже почудилось, что он плачет. Я, конечно, пыталась его приободрить, шептала какие-то благоглупости, но, похоже, он даже не слышал меня … Ах, если б он тогда рассказал мне, что случилось!..

Элла Вениаминовна вновь готова была расплакаться, однако взяла себя в руки.

– Вы правильно поступите, если отдадите дневник Александру Петровичу, – тихо произнесла она. Потом поспешно встала, подошла к плите и предложила: – Ну что, пора поведать вам мои чайные секреты?

– Конечно, давно пора! – обрадовалась Аня.

– Тогда смотрите. Сейчас я завариваю чай на английский манер. В чашку наливают три столовых ложки горячего, но не доведенного до кипения молока, а затем добавляют крепкую чёрную заварку. Но самое главное, заварка должна быть правильной, только тогда чай будет вкусным и полезным. Многое зависит от воды – чистой, без примесей. Воду долго кипятить нельзя, как только побелеет от мелких пузырьков, сразу снять с огня. Чёрный чай заваривают не дольше пятнадцати минут и разбавляют кипящей водой два раза. А если заварка остаётся в чайнике более двадцати минут, она начинает выделять отравляющие вещества, канцерогены. На Востоке говорят: «Свежий чай подобен бальзаму, оставленный на ночь – подобен змее».

– Надо же, – удивился Ваня, – а я не знал этого!

Теперь они вдумчиво дегустировали уже третий по счету напиток. И Саша сказал:

– Я всегда думал, что зелёный чай пахнет сеном. Но, похоже, это не так.

Элла Вениаминовна улыбнулась:

– Пахнут сеном только низкокачественные сорта. Хороший зелёный чай имеет терпкий вкус, а его аромат напоминает запах завядшего земляничного листа. Лучшие и самые древние сорта – китайские, и наиболее популярный из них – зелёный чай с лепестками жасмина. Он даже выводит из организма радиоактивные вещества и тяжёлые металлы.

– Вряд ли об этом думали в древности, – сказал Саша несколько бестактно.

Но Элла Вениаминовна согласилась:

– Не думали, зато интуитивно чувствовали, какой напиток полезнее всего для здоровья. Древнейший культовый чай Китая называется «Жемчужина инь с жасмином». Чайный лист собирают ранней весной, снимают самые верхние два листочка на нежном ростке и только с молодых чайных кустов. Поэтому чай этот имеет утончённый аромат и нежный вкус, но его любят ароматизировать натуральными цветами особого китайского жасмина. Хотите расскажу любопытную легенду об этом сорте чая?

Ребята уже выполнили свою главную задачу, можно сказать, перевыполнили, и теперь с удовольствием слушали эту замечательную женщину. Она действительно много знала о чае, да и рассказывала интересно.

– Очень хотим, – ответили все трое почти хором.

– Однажды, – начала Элла Вениаминовна, – китайский император тяжело заболел. Об этом узнала девушка, жившая во дворце, и передала для него необычный зелёный чай. Два верхних листочка на тоненьком стебельке были скатаны в зелёные шарики. Девушка сделала этот чай сама. Её тёплые руки превратили чайные листья в «жемчужины». Вскоре император выздоровел, и все решили, что причиной исцеления явился именно этот напиток. С тех пор императорская семья предпочитала пить этот сорт чая. Но собирать и скручивать листья в «жемчужины» могли только некоторые девушки, чьи руки обладали особым теплом. В Китае считают, что весь мир наполнен энергиями инь и ян и именно заряд энергии инь, который вложила в «жемчужины» девушка, помог исцелиться императору.

– А жёлтый чай? – вспомнила Аня.

– Жёлтый чай – большая редкость, – охотно принялась за новый рассказ Элла Вениаминовна. – Его делают из почек чайного листа или из молодых побегов. Вкус у него приятный, но немного терпкий. Этот чай бодрит. А вот бирюзовый (или «Чёрный дракон») полезен чрезвычайно, в нем почти четыреста ценных веществ! Собственно, в него кроме чайного листа входит масса всяких трав и обязательно японская жимолость.

– А, в Шотландии, я слышала, чай заваривают кипящим молоком, вообще без воды, и сахар добавляют сразу в чайник, – Аня проявила необыкновенную «чайную» эрудицию.

– Совершенно верно. Кстати, чай по-шотландски отлично снимает головную боль, помогает при простудах… А вот в Иране к чёрному и красному чаю добавляют корицу или имбирь. Весьма необычно, но приятно на вкус. И действует возбуждающе… Вот ещё что запомните: чай надо пить крепким, иначе это просто подцвеченная вода. К примеру, в Японии, Китае и Англии на литр воды кладут в среднем двадцать пять-тридцать граммов чая, в Индии – и того больше – сорок четыре грамма, а в России всего четыре грамма, – Элла Вениаминовна развела руками. – Нет соответствующей культуры. Но если вы хоть раз заварите чай правильно, и почувствуете наслаждение от его вкуса и аромата, уже никогда не сможете пить абы что.

Они бы могли и дальше так беседовать, но Аня украдкой взглянула на часы и решила, что они уже злоупотребляют гостеприимством. И тихонечко стукнула Сашу ногой по ноге под столом.

– Большое спасибо вам! – сказал Саша. – К сожалению, нам пора.

– А вы не будете возражать, – спросил Ваня, уже вставая, – если я иногда стану приходить к Вам в гости? Было так интересно!

Элла Вениаминовна благодарно улыбнулась, но не успела ответить. Аня и Саша возмутились и заговорили, перебивая друг друга:

– А почему только ты один? Ну, товарищ Иван!.. Элла Вениаминовна, разрешите и нам тоже навещать Вас.

– Конечно, – сказала она. – Я всегда буду рада вас видеть!

Уже на лестнице Аня сказала:

– Удивительная женщина! Правда?

Ваня кивнул и задумался:

– Сам не пойму, в чём тут фишка… извини, в чем тут секрет, но эта Элла Вениаминовна прямо как добрая волшебница

– И помогла нам очень вовремя, – добавил практичный Ветров.

На улице уже темнело, и всё-таки обратно решили идти пешком, благо недалеко, всего одна остановка метро.

– Подытожим: теперь мы знаем генетика и знаем его руководителя, – отчеканивал Ваня в такт широким шагам. – Зорин Александр Петрович, живёт в центре. Маловато информации. Но я разыщу, – бодро добавил он.

– А вдруг это не тот «Алек…»? – засомневалась Аня.

– Скоро узнаем. Но, по-моему, тот. Элла Вениаминовна сказала же, что у Сергея почти не было друзей. Из кого выбирать?.. Слушай, Ань, а этот «зомби» оказался интересным типом. Правда?

– Ты меня спрашиваешь? – удивилась она.

– Ну, ты же с ним в основном общалась.

– И что?

Подходя к своей улице, ребята встретили знакомого Мишку из соседнего дома, который выгуливал своего грозного пса.

– Привет, – сказал Мишка. – Гуляете?

– Здоро?во, – ответил Саша. – Гуляем, – он с опаской покосился на огромную складчатую тушу. – Ну, как, научил своего барбоса уважать прохожих? До сих пор не забуду нашей последней встречи – коленки начинают дрожать при виде… как называется это пугало?

– Сам ты пугало, – обиделся Мишка. – Бордосский дог – очень умная собака. И учиться себя вести, между прочим, надо людям. Кто ж перед носом у собаки теннисной ракеткой замахивается?

– Я же не на него, – сказал Саша. – Как ты помнишь, я показывал тебе удар слева.

– Ну… – замялся Мишка. – Пёс это расценил, как нападение.

– На кого?

– На меня, естественно. Ведь я его хозяин, и он должен меня защищать.

– Понятно, – усмехнулся Сашка. – Спасибо, что в горло не вцепился.

– А как рука-то? – сочувственно спросил приятель.

– Зажила полностью. Правда, шрамчик остался. Вот, – Саша, засучил рукав куртки и показал небольшой след от прокуса.

Бордосский дог Самсон шрамом не заинтересовался – смотрел Саше в лицо как-то печально, точно извинясь. Ваня невольно заулыбался:

– Действительно умная псина!

– Ты не расстраивайся, – решил утешить Мишка. – Шрамы украшают мужчин.

– Особенно, когда они приобретены в результате драки с братьями нашими меньшими.

– А ты говори всем, что это на тебя волк в лесу напал, – предложил Мишка.

– Спасибо за совет. Обязательно им воспользуюсь.

– Слушай! Заболтал ты меня, я чуть не забыл сказать, – хлопнул себя по лбу Мишка. – Вами тут один мужик интересовался.

– Какой ещё мужик? – почти хором выдохнули друзья.

– Ну… – прищурился Мишка. – Обыкновенный мужик, лет сорока, небольшого роста, спортивного телосложения…

– И что ему нужно было? – спросила Аня.

– Откуда я знаю? – пожал плечами Мишка.

– Ты внятно можешь рассказать или твой Самсунг за тебя это лучше сделает? – вкрадчиво поинтересовался Ваня.

– Да ладно вам, – ехидно улыбнулся Мишка. – Сейчас расскажу. Вышел я гулять с собакиным. Где-то около часа назад. Смотрю, какой-то чел ко мне подруливает. Ну, я Самсона на поводок, чтоб чего не вышло, а он рычит…

– Слушай, давай по делу, – перебил Саша. – А то сейчас я зарычу.

– Сами просили подробно, – обиделся Мишка.

– Я просил не подробно, а внятно, – уточнил Ваня.

– Так вот, – продолжил Мишка, – Он вас троих очень точно описал – не перепутаешь. Но я, само собой, прикинулся валенком, типа, не знаю таких. Он же явно из милиции – зачем мне вас продавать? Тогда этот чел вытащил листок, а на нём три такие фейса, в компе нарисованные, и классно так, прямо как фотки… Ну, думаю, беда! Что-то вы серьёзное натворили, раз он даже с вашими портретами ходит. Думаю, попали ребята.

– А он что? – спросила Аня. – Поверил?

– Вряд ли. Такие вообще никому не верят.

– Понятно, – протянула Аня. – А потом?

– В соседний двор пошёл. Вот и всё. А чего вы такого натворили-то? – хитро улыбнулся Мишка. – Только не говорите, что старушку отказались перевести через дорогу, а она оказалась агентом ФСБ.

– Ничего мы не натворили, – сказала Аня, но тревогу и даже испуг скрыть не смогла.

– Ладно, понятно, что не скажете. Действительно, зачем трепаться, если дело серьезное?

Ваня счёл за лучшее промолчать. А Саша протянул приятелю руку:

– Спасибо, что не выдал. Правда, спасибо.

Немного растерянно пожав протянутую ладонь, Мишка проворчал:

– Да не за что…

Попрощавшись с ним, ребята направились в сторону Аниного дома.

– Ну, думаю, началось… – прошептал Ваня, когда они отошли достаточно далеко.

– Да, самое позднее – к завтрашнему утру – они уже будут знать, где мы живём, – констатировал Саша.

– Они – это люди из секретной лаборатории? – решила уточнить Аня.

– Естественно. Не милиция же.

– Выходит, надо срочно разыскивать этого Александра Петровича, – резюмировала девушка.

– Разбудим его среди ночи? – невинно поинтересовался Ваня. – Учтите, мне понадобится как минимум часа два за компьютером, чтобы найти его адрес и телефон.

– Так, – сказал Саша, – значит, завтра начинаем рабочий день в шесть утра.

– Ладно. В шесть у входа в метро, – кивнул Ваня. – И «Фаэтон», Саш, возьми с собой.

– Зачем? – удивилась Аня.

Саша думал ровно три секунды.

– Ванька прав. «Фаэтон» возьму с собой. Без меня наши преследователи могут забраться в мою квартиру.

– Неужели? – похоже, Аня всё ещё не понимала, в какой серьезный переплет они угодили.

Саша хотел ответить, что эти люди способны не только тихо вскрыть квартиру, но и взломать её, и даже не посмотреть на присутствие людей. Но передумал и сказал другое:

– Мы не имеем права недооценивать опасность.

Однако Аня всё равно была какая-то совсем потерянная, она будто и не слышала Сашиных слов.

– Знаете, – сообщил вдруг Ваня, – никакой логики тут нет, но я просто уверен, что в итоге всё будет хорошо.

Анюта посмотрела на него и улыбнулась.

Глава 6
ВЕЛИКИЙ СТРАТЕГ И ЗАВОЕВАТЕЛЬ

По другую сторону Средиземного моря на севере Малой Азии (это территория современной Турции) простиралась Великая страна хеттов – Хатти. Со всех сторон эту местность окружали горы. На юге возвышались величественные горы Тавр, на востоке – Антитавр, а на западе и севере растянулись горные кряжи. Климат здесь был очень суров. В зимние месяцы резкий северный ветер приносил обильные снегопады, а короткая тёплая весна сменялась долгим знойным летом. Столица Хатти, Хаттуса, располагалась в плодородной долине на северном склоне одного из горных хребтов. С вершины этого хребта по глубоким ущельям неслись два стремительных горных потока, которые, сливаясь в предгорьях, недалеко от Хаттусы, огибали горный отрог и уходили на север.

Столица Хатти представляла собой настоящую природную крепость. Почти со всех сторон её защищали глубокие ущелья и скалы. Единственное открытое место на вершине было огорожено массивной оборонительной стеной на высоком валу, обложенном камнями, вернее двумя стенами метрах в шести друг от друга: основной и вспомогательной. Основная сама по себе являлась двойной: две стены, соединялись поперечными простенками и образовывали прямоугольные ячейки, плотно заполненные щебнем. Хетты только так строили оборонительные укрепления. Вспомогательная, внешняя, невысокая стена, хотя и не была двойной, тоже являлась очень прочной. Она была сложена из массивных камней неправильной формы, плотно подогнанных друг к другу, но не скреплённых строительным раствором. Внутри стен через каждые тридцать метров возвышались защитные прямоугольные башни, где непрерывно дежурила стража. Чтобы подобраться к воротам крепости, необходимо было преодолеть высокий скат. Привратные башни, тоже охраняемые бдительными воинами, как огромные великаны стояли по бокам. Кроме того, под крепостным валом проходил туннель, позволяющий защитникам города во время осады совершать внезапные вылазки в стан врага.

Эта непреступная крепостная стена вокруг столицы Хатти была выстроена по приказу правителя Суппилулиумы.

Великий стратег и хитрый политик, он сумел поднять свою державу на небывалую высоту. Суппилулиума взошёл на трон во времена царствования Аменхотепа III, отца Эхнатона. Тогда Египет был очень силён. Предки Аменхотепа III, в особенности его прадед Тутмос III, завоевали множество земель. Египетское царство простиралось от четвёртого порога Нила, что далеко на юге, до северных границ Сирии. Покорённые города платили дань всесильному Египту – из восточных городов Сирии везли великолепных сирийских жеребцов для колесниц, средиземноморский город Библ поставлял лес для кораблей Великой Та-Кемет, а из южных владений, в частности из Нубии, везли золото, медь, аметисты и рабов.

Аменхотеп III не вёл завоевательных кампаний, но он старался поддерживать порядок в вассальных странах и следил за спокойствием на границе Великой Та-Кемет. Он много строил, особенно в столице Египта – Фивах. Великолепные храмы во славу бога Амона процветали в царствование Аменхотепа III, чьё имя переводилось, как «Амон доволен». И действительно, бог Амон имел причины быть довольным: храмы его обогащались за счёт необычайно щедрых даров властителя Двух Земель, а жрецы постепенно приобретали небывалую власть. Сына своего, Эхнатона (хотя это имя наследник взял гораздо позже, когда порвал со жрецами Амона), ещё в младенчестве Аменхотеп III сослал в далёкую провинцию, опасаясь странного пророчества оракула, а сам спокойно правил страной, наслаждаясь благами прежних завоеваний своих доблестных предков. Короче говоря, жизнь во времена Аменхотепа III протекала тихо и мирно, без потрясений и войн. Великая Та-Кемет получала дары и подношения от вассальных городов и княжеств, и ничто, казалось бы, не предвещало беды. В самом Египте и в его подневольных городах жители были уверены, что находятся под покровительством Великой Та-Кемет и что порядок этот установился на вечные времена. Однако… не все так думали.

Высоко в горах Малой Азии Суппилулиума поглядывал на юг и выжидал, укрепляя столицу своей, пока ещё не очень сильной державы. Его привлекало богатство южных равнин. В душе он лелеял надежду завоевать хотя бы часть этих земель. Также его мечтой было сведение счётов с Митанни, ещё одной могущественной державой, граничащей с Хатти на востоке, по вине властителей которой его предки потеряли много земель. Нападать на Митанни, своего соседа, Суппилулиума пока не решался, опасаясь Великого Египта, поддерживавшего дружеские отношения с Митанни, так как многие принцессы этой страны выходили замуж за фараонов. Да и сам Аменхотеп III был женат на принцессе Митанни.

Но вот наступил момент в конце длинного царствования Аменхотепа III, когда амбициозный завоеватель предпринял попытку захватить соседние земли. Первый поход на Сирию через Таврский хребет обернулся полным поражением. Завоевать сирийские земли, на которых находилась Митанни и её мелкие вассальные княжества, не удалось. Войска дружественного Египта помогли митаннийцам справиться с дерзким врагом. Суппилулиума решил ещё немного выждать и следующую кампанию подготовить более тщательно. В это время к власти пришёл молодой Эхнатон, который первым делом стал уничтожать имя своего отца со стен храмов и вынашивать план смещения жрецов, которые слишком крепко, по мнению молодого фараона, держали власть в стране. Эхнатон ненавидел отца за то, что тот, выслушав жестокое предсказание оракула о преемнике-фараоне, который якобы погубит правителя, решил убить маленького наследника. И только благодаря своей матери Эхнатон остался жив. Его вывезли в далёкую провинцию Митанни к родственникам, где он воспитывался до восшествия на трон, даже не зная, что является сыном владыки Двух Земель.

Став фараоном, Эхнатон отомстил своему отцу Аменхотепу III, стерев его имя со стен храмов, что было равносильно убийству. Теперь душа бывшего фараона в загробном мире была обречена на разрушение. Предсказание оракула свершилось, хотя Аменхотеп III сам и был в этом виновен. А Эхнатон с гордостью говорил о себе: «Я тот, кто выжил, чтобы жить долго».

Молодого правителя мало интересовала политическая обстановка за пределами Египта. Все свои силы он направил на борьбу со жрецами. В результате опустошил храмы в Фивах, распустил жрецов, сместил знатных вельмож со всех постов и объявил в стране единобожие, запретив остальных богов, которым египтяне поклонялись испокон веков. Он построил новую столицу и гордо удалился туда со своей свитой, чтобы полностью посвятить себя культу нового и единственного бога Атона. Новую столицу он назвал Ахет-Атон, что означало «Горизонт Атона». Но все её называли просто солнечным городом, потому что бог Атон, которому поклонялся Эхнатон, был одним из богов, олицетворяющих Солнце.

У египтян было множество солнечных богов: и бог утреннего Солнца, и бог закатного Солнца, и Великий бог Ра – главное дневное светило, и Амон – «сокровенный» и «незримый». Атон же был просто солнечным диском с исходящими лучами. И вот некогда второстепенный бог занял почётное и единственное место в храмах Эхнатона.

Пока властитель Та-Кемет Эхнатон устанавливал новые порядки в стране, Суппилулиума выжидал и наблюдал. Наконец поняв, что владыка Двух Земель совершенно не интересуется политикой, он решил, что пришло время великих завоеваний. На Египет он нападать не собирался – слишком могучая держава. Он писал льстивые письма Эхнатону, посылая подарки и выражая всяческое почтение. Но Митанни… Суппилулиума двинул свои войска на ненавистную соседнюю державу. Захватив столицу Митанни и разграбив её, он пошёл дальше, вглубь Сирии, где местные царьки, лишившись поддержки Митанни, поспешили выказать ему полное повиновение. Правитель Митанни, рассчитывавший на поддержку могучего Египта, непрерывно писал Эхнатону, чтобы тот прислал войска на помощь. Но великий владыка Двух Земель молчал. А Суппилулиума, потирая руки от удовольствия, завоёвывал всё новые и новые страны. Митанни и принадлежащие ей земли были уже под властью великого завоевателя.

Теперь Суппилулиума обратил свой взор на вассальные княжества Египта. Часть средиземноморских земель, включая и Библ, Суппилулиума прибрал к рукам благодаря хитрой политике. В результате почти вся Сирия от Евфрата до Средиземного моря попала в зависимость от хеттов. Князья и правители покорённых городов в отчаянии писали Эхнатону послания, прося о помощи. Но великий владыка Двух Земель, как и прежде, был занят совсем другими делами. В своей резиденции, в солнечном городе, он восславлял нового бога Атона, совершенно не замечая мольбы о помощи бывших вассалов Великой Та-Кемет. Жрецы Амона и знатные вельможи Египта были в гневе. Великая империя теряла земли, завоёванные предками. Дань уходила в другие руки. А властитель Двух Земель бездействовал…

Эхнатон правил семнадцать лет. Из них двенадцать – в новой столице. За этот последний срок Египет потерял почти все зависимые княжества в Сирии, а дружественная Митанни, не получившая помощи от своего союзника Египта, полностью растворилась под властью хеттов.

Суппилулиума внимательно наблюдал за тем, что происходит в Египте. Его очень тревожила эта могущественная держава. Теперь Тутанхамон правил уже девять лет под бдительным оком Аи и пока не пытался отвоевать потерянные земли. Правителя Хатти это радовало. Хотя Великая Та-Кемет резко сдала свои позиции, тем не менее могущественный Суппилулиума всё ещё побаивался Египта и не нападал на него. Он поставил перед собой другую задачу – полностью утвердить свою власть в Сирии, пока Египту, погрязшему в своих внутренних проблемах, нет до него дела.

Чтобы осуществить задуманное, Суппилулиуме необходимо было завоевать Каркемиш. Эта неприступная крепость контролировала главную переправу через Евфрат. Если он завоюет Каркемиш, вся Сирия, от Евфрата до Средиземного моря, попадёт в зависимость от хеттов. Каркемиш не давал покоя великому завоевателю. Захватить эту непобедимую крепость стало его очередной стратегической задачей.

Весной, как раз в то самое время, когда странной смертью умер молодой владыка Двух Земель Тутанхамон, Суппилулиума стоял лагерем у стен Каркемиша. Крепость, не захотевшую сдаться хеттам, великий завоеватель решил осадить.

Вокруг лагеря воины выкопали ров и соорудили насыпь. Поверх насыпи вплотную друг к другу стояли щиты воинов, создавая дополнительную преграду от стрел. Внутри рядами расположились палатки. И в самом центре – палатка великого завоевателя Суппилулиумы.

Через восемь дней осады некогда непобедимая неприступная крепость была взята.