Текст книги "Дочь Нефертити"

Татьяна Семенова
ДОЧЬ НЕФЕРТИТИ

Апология научной фантастики
или Новичкам везёт

Когда мне в руки попала первая книга Татьяны Семёновой «Монсегюр», я решил, что это обыкновенная фэнтези. Однако с первых же страниц роман озадачивал и не поддавался современной классификации. Стилистика его напоминала нечто давно забытое, из далёких-далёких лет, из романтических воспоминаний детства: образцово-показательные главные герои, популяризация науки едва ли не в форме лекций, чётко выстроенный классический сюжет, отсутствие жаргона даже в диалогах и жестко заданные моральные принципы. Всё было так странно, что начинало слегка раздражать своей непривычностью и непонятностью. Когда это написано? Может, лет пятьдесят назад? Нет, слишком много сегодняшних реалий… Так не пародия ли это?

Однако, всё более увлекаясь, я прочёл добрую половину романа, и уже полюбил его героев, и погрузился в их мир, и полностью принял предложенные правила игры. И вот тогда… Словно пелена с глаз упала: да это же научная фантастика! Настоящая, традиционная, «твёрдая» НФ, которой давно уже никто не пишет. Напомню для тех, кто не в курсе: когда научная фантастика только возникла и оформилась как направление в прозе ХХ века, она была как минимум на две трети научно-популярной литературой, и такое не то что не считалось зазорным, а наоборот вменялось всем в обязанность и на родине фантастики – в Англии и США, и у нас, в СССР, подарившем миру не менее яркие образцы этого рода книг.

С годами фантастика развивалась, ширилась, ветвилась, примеривая на себя философию и лирику, сатиру и сказку, эстетство и авангард, психологию и психоделику… При этом от науки она уходила всё дальше и к ХХI веку, как ни странно, ушла практически совсем.

Я сам очень много говорил и писал об этом. Я был уверен и уверял других, что научная фантастика умерла, я приводил массу веских аргументов. Маститые собраться по перу иногда вяло спорили со мной, но в целом придерживались того же мнения. Никто уже и не пытался возрождать традиции Беляева или Гернсбека, Кларка или ранних Стругацких. Не интересно? Неперспективно? А может, просто тяжело – под грузом собственного и чужого опыта, который всегда давит на профессионала?

Возродить научную фантастику сегодня оказалось по силам лишь абсолютному новичку на нашем поле – автору своей самой первой книги – Татьяне Семёновой. Она ничего не знала о спорах мэтров и законах жанра. Ей просто захотелось написать именно так. Потому что самой интересно, а значит – вот восхитительно наивная логика! – будет интересно и читателю. И ещё потому что устали все от бездумных приключений и дилетантских описаний, от грубости в языке и жестокости в поступках, от мрачной философии и голого натурализма, от монотонно однообразных попыток удивить тех, кто уже ничему не удивляется.

А «Монсегюр» удивил. Непохожестью. Простотой, добротой и чистотой. Искренним оптимизмом и молодым задором. Пронизанностью светом. И – быть может это главное – желанием поделиться знаниями, научить, заставить думать.

Фантастика последних лет всё это растеряла. А зря.

Апология – это (с древнегреческого) речь в защиту чего-либо, и сегодня я выступаю в защиту той самой настоящей НФ, мною же и похороненной совсем недавно.

Конечно, мне захотелось встретиться с человеком, так радикально поменявшим мои представления о фантастике. И мы быстро нашли общий язык. Слово за слово, из просто серии «историко-приключенческих романов с элементами фантастики», как было заявлено в авторском варианте первой книги, родился проект «Фаэтон» – по существу целая программа возрождения научной фантастики и научно-популярной литературы.

Да, сегодня речь идет лишь об ещё трех книгах Татьяны Семёновой, сюжетно продолжающих первую. Вторая – перед вами, две другие – в работе. Ну, и появился сайт проекта во всемирной сети – www.faet.ru . О чём пойдет речь завтра, покажет время. Но уже над «Дочерью Нефертити» мы работали вместе. Как работали? В двух словах не объяснишь… Мы долго думали, как именно определить мою роль. Соавтором становиться поздно – книга целиком написана до меня. Редактор? Нет, редактором выступил другой человек. Литобработчик? Тоже нет, это для тех, кто совсем писать не умеет. Литконсультант? Ближе, но все равно неточно. В общем, решили меня назвать руководителем проекта.

Я как бы пропускаю эти тексты через себя и полностью за них отвечаю. А главное, я отвечаю за проект в целом. Но автор, создатель, настоящий родитель этих непослушных детей – конечно, Татьяна, тот самый новичок в фантастике, которому, если верить поговорке, обязательно повезёт.

Ант Скаландис

ОТ АВТОРА

Уважаемый читатель!

Прежде чем Вы откроете первую главу этого романа и вместе с героями отправитесь в очередное увлекательное и опасное путешествие должна предупредить Вас: «Дочь Нефертити» – вторая книга в проекте «Фаэтон». Первая называлась «Монсегюр». Не беда, если Вы её не читали – просто в этом случае Вам совсем не помешает познакомиться с кратким содержанием.

В руки наших героев Ани, Саши и Вани, вчерашних школьников, а ныне студентов совершенно случайно попадает экспериментальное устройство «Фаэтон», позволяющее человеку путешествовать в свои (и не только свои) прошлые жизни. Вместе с прибором они находят дневник учёного-генетика, откуда и узнают обо всём. Генетик зачем-то унёс «Фаэтон» из секретной лаборатории, хотел уничтожить, потом спрятал, наконец, погиб при загадочных обстоятельствах…

Склонный к авантюрам Ваня, ещё ни в чём не разобравшись, решает испытать прибор на себе и попадает в свою прошлую жизнь вместе с друзьями. Все трое оказываются в незнакомой местности: цепи гор, окутанные облаками, тянутся бесконечной вереницей, и над головокружительно высокой скалой одиноко и гордо возвышается замок-крепость…

Где это? Какая эпоха? Какие люди живут здесь? Чтобы разобраться, Ваня должен вспомнить свою прошлую жизнь. И то, что постепенно пробуждается в памяти нашего героя, приводит его друзей в смятение. Место, куда они попали, носит название Лангедок – южная провинция средневековой Франции. На дворе – декабрь 1243 года. И неприступная крепость на вершине скалы – это легендарный Монсегюр.

Замок принадлежит катарам – таинственному христианскому ордену. Это их Папа римский объявил еретиками, против них организовал Крестовый поход. И сейчас у подножия горы Монсегюр встал лагерем отряд крестоносцев. Последние катары, укрывшись в неприступной крепости, и не думают сдаваться а, тем более, отрекаться от своей веры. В замке хранятся бесценные реликвии, среди которых Чаша Грааля и Копьё Лонгина. И ещё остаётся шанс помочь катарам. А ведь это одна из загадок истории: как удалось спасти священные предметы и какова их дальнейшая судьба…

И вот Ваня, который в своей прошлой жизни был защитником Монсегюра, вдруг вспоминает удивительную вещь: не где-нибудь, а именно там, в осаждённой крепости, он видел своего московского друга Сашу. Это открытие поначалу ставит наших героев в тупик. Как такое могло быть? Но потом путём логических умозаключений ребята приходят к очень важному для себя выводу. Человек, попавший в прошлое, не может быть сторонним наблюдателем, он гармонично вливается в общий исторический процесс, становится непосредственным участником давних событий. И самое главное: если они здесь и сейчас не повторят событий, происходивших в реальной истории, будущее изменится и они уже не смогут вернуться в свой, родной мир, ведь он исчезнет.

Так они считают, и потому начинают действовать.

Ох, как это оказалось не просто! В их распоряжении всего пять дней. Затем «Фаэтон» вернёт ребят обратно. Вопрос – куда? Другой вопрос – вернет ли? И третий: а будет ли, кого возвращать?

Смертельные опасности преследуют их на каждом шагу. Крестоносцы, разбойники, инквизиторы… Чужой, враждебный мир, а местным языком, знанием обстановки и обычаев владеет только один из них – Ваня. И тут ещё выясняется, что таинственные преследователи – это совсем не папские легаты, которыми они прикидываются, а люди из нашего времени, из той самой Секретной Лаборатории, и задача у них нехитрая: завладеть прибором и выяснить, куда пропали документы на изобретение, похищенные вместе с «Фаэтоном». А судьбы наших героев им совершенно безразличны. Ребята рискуют элементарно остаться без машины времени, а значит, навсегда в средневековье…

Конечно, раз Вы держите в руках вторую книгу про Аню, Сашу и Ваню, значит, они благополучно вернулись в свой мир. Да, им удалось найти могущественных союзников и спасти сокровища катаров, и спастись самим от всех, казалось бы, неминуемых бед. Получается, хэппи энд? Не совсем. Слишком много вопросов останется у наших героев.

И ещё один маленький штрих. Даже возвращение домой не всегда и не для всех бывает безоблачно радостным. За пять невероятных дней в Лангедоке девушка Аня успела по-настоящему влюбиться в прекрасного юного рыцаря Анри, и расставание с ним оказалось пронзительно грустным. Такова жизнь…

Совершенно секретно

Из инструкции №66/1 по работе с прибором «ФАЭТОН»

Комплектность:

1. Анализатор ДНК человека

2. Волновой генный сканер (ВГС-1)

3. Высокочастотный генератор-излучатель

4. Персональный компьютер (ПК)

5. Аккумуляторная батарея усиленного типа (АБТ-4у)

Принцип действия:Генно-волновое путешествие в собственную прошлую жизнь.

Перемещение во времени происходит за счет туннельного эффекта в точках максимального искривления пространственно-временного континуума. Поиск соответствующих точек производится с помощью частотного резонанса волн, излучаемых генами, находящимися в различных исторических эпохах, но принадлежащими одному и тому же индивиду.

Руководство по применению в режиме случайного поиска:

1. Поднять крышку прибора не менее чем на 90 градусов и нажать кнопку «пуск».

2. Дождавшись полной загрузки системы, вложить палец (любой) в выемку анализатора. Игла анализатора срабатывает от термодатчика в течение 1-3 секунд.

3. Следить за информацией на мониторе (система должна последовательно сообщить о завершении работы анализатора, сканера и генератора) в течение 2-5 минут.

4. По достижении полной готовности прибора к перемещению материальных объектов (в переговорном окне появится сообщение: «Хотите ли вы посетить свою прошлую жизнь?») выбрать ответ «да» или «нет» с помощью клавиатуры или мыши.

Примечание:

В режиме случайного поиска процесс возвращения полностью автоматизирован и будет завершён даже при отключённом приборе. Но пользователю рекомендуется помнить о точном времени возвращения и в целях безопасности заблаговременно включить прибор, а непосредственно в момент перемещения находится как можно ближе к прибору.

Дополнительная информация и требования безопасности:

1. Водозащищённый корпус не гарантирует сохранности прибора при полном погружении в воду.

2. При температуре выше 100 и ниже 50 градусов по Цельсию возможны сбои в работе вплоть до полного отказа.

3. Крайне нежелательно подвергать прибор ударным нагрузкам и другим механическим воздействиям.

4. Гарантированный радиус действия прибора – 2 метра. Гарантированное отсутствие опасности перемещения – в радиусе 3,5 метров. Нахождение в пограничной зоне может повлечь за собой нежелательные явления – от поломки прибора до летального исхода для пользователя.

5. Максимальная масса перемещаемых объектов – 980 кг

6. Максимально возможное количество перемещаемых лиц – 7

7. Перемещению подлежат все живые организмы, находящиеся в радиусе действия прибора и только те предметы, которые находятся в непосредственном контакте с организмами.

8. При отключенном дополнительном оборудовании прибор может быть использован в качестве обычного ПК.

Особое предупреждение: При нахождении в прошлом пользователю категорически запрещено контактировать со своим генетическим предшественником. Опасность резонанса существует уже на расстояниях менее 0,5 км. О последствиях см. Приложение 9.

Глава 1
И ДЫМ ОТЕЧЕСТВА НАМ СЛАДОК И ПРИЯТЕН

Тусклый свет уличных фонарей падал на развалины дома сквозь пустые глазницы бывших окон в единственной уцелевшей стене. И в зловещем полумраке эти условно прямоугольные отверстия с неровными краями напоминали пробоины от снарядов.

– Последний день Помпеи, – произнесла Аня, настороженно осматривая неприглядное место, словно впервые оказалась здесь.

– Скорее уж Сталинград, – возразил Ваня.

– Но даже такой пугающий пейзаж здесь куда больше ласкает глаз, чем самые красивые Пиренейские горы там . Разве нет? – Саша радостно улыбался, вдыхая полной грудью пусть и не очень чистый, зато такой родной воздух.

– «…И дым Отечества нам сладок и приятен», – продекламировал Ваня тоже со счастливой улыбкой.

– Да… – задумчиво протянула Аня. – Неужели мы опять дома? Это сколько же времени прошло?

– Здесь? Кажется, нисколько, – сказал Саша. – Вон, и петарды наши валяются, будто только что их запускали в честь твоего дня рождения…

– Только что… – повторила Аня. – А там – целая вечность прошла… Слушайте, что, если нам все это приснилось?!

Глаза у девушки округлились, видно было, что она вовсе не шутит.

– Конечно, приснилось, – с подчеркнутой серьезностью согласился Ваня. – Причём, всем троим одно и то же. Да и местечко для сна мы выбрали классное. Окрестные бомжи обзавидовались уже.

– Да ну тебя, Вань. Я же, правда, не понимаю…

– А что тут понимать? Часто тебе удавалось из собственного сна подарки приносить?

Поправив на плече перевязь, он потащил за красивую рукоять, и меч блеснул начищенной сталью в неверном свете далекого фонаря. Потом Ваня изящно и вместе с тем лихо, со щелчком – даром, что ли, фамилия его Оболенский? – вдвинул оружие обратно в ножны.

Девушка растерянно взглянула на меч и перевела взгляд на свои руки. Ее изящные пальчики украшали два величественно сверкавших перстня: один с изумрудом, другой с рубином.

– А ты говоришь, «приснилось»! – улыбнулся Ваня.

– Мы там были, Анюта, – убежденно кивнул Саша, – были.

– А помнишь, – засмеялся Ваня, – как ты жадничала и не хотела жертвовать свой браслет на благое дело? Представляешь, насколько эти колечки, – он показал на перстни, – дороже, чем твоя оставленная в средневековье бижутерия.

– Какой ты меркантильный! – картинно возмутилась Аня. – Дело не в деньгах. Ценность этих вещей в том, что они – частичка другого мира. А для нас – еще и память…

– Да, память, это точно… – Ваня сжал крепче рукоять меча и затравленно огляделся, словно готовился отбить внезапную атаку ночных разбойников. Однако вокруг было по-прежнему пусто и тихо.

– Господин Ветров, – повернулся он к другу Сашке, – пожалуйста, достаньте из сумки ещё один презент от Аниного средневекового обожателя.

– На, Ань, возьми, – Саша протянул девушке великолепную деревянную шкатулку, украшенную искусной резьбой и самоцветными камнями.

– А ну-ка посмотрим, что там внутри? – начал дурачиться Ваня. – Целых восемь веков ты так и не давала нам прикоснуться к этой тайне.

Девушка бережно взяла шкатулку из рук Саши и медленно открыла её, не реагируя на шутки. Ребята нерешительно придвинулись и вытянули шеи, пытаясь заглянуть внутрь загадочной коробочки, но откинутая крышка мешала им сделать это. Аня все так же медленно, не говоря ни слова, повернула шкатулку к друзьям…

Там лежала роскошная красная роза, немного увядшая, но по-прежнему удивительная в своем совершенстве. Благородная и печальная красота засыхающего цветка напоминала о бренности земного бытия, о том, что счастье мимолетно, а жизнь быстротечна, но все равно прекрасна. Ане вдруг показалось, что она прикоснулась к какому-то таинству. Этот волшебный цветок, прорвавшийся сквозь века вместе с нею, был яркой, живой – да, все еще живой! – иллюстрацией к древней истине: «Любовь сильнее смерти».

Оболенский, увидев розу, скривился в иронической усмешке и, конечно же, не удержался. Хорошо еще, что изо всех способов комментария он выбрал именно этот: цитаты из Пушкина имелись у Вани на все случаи жизни.

 
Цветок засохший, безуханный,
Забытый в книге, вижу я;
И вот уже мечтою странной
Душа наполнилась моя:
 
 
Где цвёл? Когда? Какой весною?
И долго ль цвёл? И сорван кем:
Чужой, знакомой ли рукою?
И положён сюда зачем?
 
 
На память нежного ль свиданья,
Или разлуки роковой,
Иль одинокого гулянья
В тиши полей, в тени лесной?
 
 
И жив ли тот, и та – жива ли?
И нынче где их уголок?
Или уже они увяли,
Как сей неведомый цветок?
 

Саша посмотрел на друга с осуждением:

– Последнюю строфу можно было и не читать.

– А что такого? Это же Пушкин.

– Я понимаю. Но зачем о грустном?.. И потом, Аня-то сама определенно ещё жива и совсем не собирается увядать, «как сей неведомый цветок». Дурак ты, Ванька.

– Ну, извини, – с неумеренной аффектацией сказал Ваня, обращаясь непонятно к кому и то ли продолжая дурачиться, то ли действительно прося прощения.

– А я не обижаюсь, – улыбнулась Аня. – Наоборот, мне очень понравилось. Было так здорово: красная роза, Пушкин и это ночное небо над головой… Смотрите, ребята, какие там звезды.

Саша и Ваня подняли головы и обнаружили, что осеннее небо в эту ясную ночь усыпано такими яркими белыми, голубыми, зеленоватыми, золотистыми искорками, что даже извечное зарево большого города не сумело их погасить.

Аня закрыла шкатулку и тихо добавила:

– Знаете, ребята, к какому выводу я пришла? Смысл жизни не в том, чего ты достиг, а в том, от чего отказался.

– Вывод парадоксальный и очень грустный, – констатировал Саша. – С такой философией придется уходить в монастырь. Да ты не переживай так, Анюта, – решил он успокоить её. – Пройдёт время, и все забудется, кроме хорошего. Это правда, что время лечит.

– Может быть, – ответила она. – Но ты говоришь, словно старик. Откуда ты знаешь, как лечит время?

– Я так думаю, – растерялся Саша. – Мне кажется, что это правда.

По ту сторону улицы неожиданно громко и пронзительно заорала чья-то автомобильная сигнализация. Все трое вздрогнули, и Ваня первым вернулся с небес на землю.

– Послушайте, пора отсюда сваливать. Вам не кажется? И еще. Что мы будем делать с этим средневековым мечом?

– Оставишь себе на память. О прошлой жизни, – буркнул Саша. – Меч точно не завянет.

– Да погоди ты, «на память»! Его ещё до дома донести надо…

«Верно, пора идти домой», – пронеслось в голове у Ани, но каким-то вторым, третьим планом, на первом месте по значимости стоял другой вопрос: «Почему этот Ванька всё время норовит меня поддеть? Раньше он таким не был. А Саша… в общем, тоже… Но нет, он всё-таки молодец. Всегда меня защищает».

– Эй, – сказал вдруг Саша, – знаете, сколько сейчас времени?

Ваня посмотрел на левое запястье и радостно крикнул:

– Чуваки, у меня часы заработали! Классно! И мобила – тоже! – он уже давил на все кнопки. – Та-а-ак, это родаки звонили, а это Глебушка Метёлкин. Звуковую мессагу наговорил. Круто.

– Ненавижу автоответчики, – заметил Саша. – Полный отстой, тем более в мобиле.

– Не согласен. По-моему, рульная вещь…

– Слушайте, ребята! – прервала Аня их диалог. – Мы же договаривались: общаемся без жаргона. Сами говорили, что это интересный эксперимент.

– Ну, извини, – сказал Ваня второй раз за десять минут. – Александр Валентинович, разрешите обращаться к вам отныне исключительно на великом и могучем русскому языка.

– Не смешно, – поморщилась Аня.

– Ты не сердись, Анют, это мы от избытка чувств, – пояснил Саша. И вдруг добавил после паузы: – Не звони никому, Ванька. Погоди. Давай сначала решим, что делать будем.

Действительно, это было какое-то безумие, общее помешательство. Вернуться из средневековья назад целыми и невредимыми с исправной машиной времени в руках и даже с трофеями, и вместо того, чтобы сразу уйти в безопасное, надежное место, где всё и обдумать, обсудить; вместо того чтоб сориентироваться во времени и позвонить родителям, которые уже, наверняка, беспокоились – вместо всего этого они добрых полчаса стоят на развалинах старого дома, читают стихи, философствуют о любви и смерти, любуются звёздами, наконец, мило беседуют о мобильных телефонах и, прости, Господи, о жаргоне в русском языке!

– Ребята, – решительно заявил Саша на правах старшего, – отсюда действительно пора сва… то есть уходить. Развалины эти действуют, откровенно говоря, удручающе. Вот только как мы пойдём с мечом по городу? В милицию не заберут?

– Могут, – кивнул Ваня. – Холодное оружие, да ещё древнее. Типа, украли из музея.

– А может, мы ролевики, толкинисты, – предложила Аня.

– Эх, Анюта, милиция и слов-то таких не знает!.. – грустно улыбнулся Саша.

Друзья задумались.

– Эврика! – провозгласил Ваня с таким лицом, что опять непонятно было, собирается он говорить всерьёз или шутит. – Будем добираться до дома перебежками. Тут же недалеко. Один – впереди, дозорный. Двое – хранители меча – следом, используя естественные укрытия, как то: подворотни, ларьки, ниши подъездов.

– Лучше не так, – возразил Саша. – Один с мечом петляет, как заяц, впереди, а двое сзади идут себе, как нормальные люди.

– И кто этот один?

– Ну, ты, разумеется. Во-первых, меч конкретно твой, а во-вторых, инициатива наказуема.

– Слушайте, ребята, – сквозь смех проговорила Аня, – мы так до дома к утру не доберёмся. Меч, конечно, длинная штука, но думаю, что в куртку его завернуть можно. А тут действительно два шага – не замерзнешь.

– Ты права, – согласился Ваня. – Очевидно, от путешествий во времени глупеют.

– Вообще-то глупеют от другого, – тихо произнес Саша, но Ваня сделал вид, что не услышал его.

– Послушайте, – вдруг замахала руками Аня. – У меня есть идея поинтересней. А что если спрятать меч в штанину?

Ребята уставились на девушку.

– Чего? – переспросил Ваня.

– Ну, запихнуть меч в брюки, – смущённо повторила Аня и тут же пояснила: – Правда, при ходьбе одна нога не будет сгибаться, но это как будто у тебя вместо ноги протез.

Ребята покатились со смеху.

– Вы чего? – растерялась Аня. – По-моему идея неплохая. И не надо ни от кого прятаться. Все будут думать, что идёт инвалид… без ноги… – добавила она тихо, – на протезе… – сказала ещё тише.

Саша с Ваней переглянулись.

– И кто это будет? – ухмыльнулся Ваня.

Аня посмотрела сначала на одного, затем на другого и вдруг живо представила себе эту картину, сперва в главной роли с Ваней, а потом с Сашей и, не выдержав, прыснула от смеха.

– Считайте, что я вам ничего не предлагала, – резюмировала она.

Ребята облегчённо вздохнули.

– Ладно, пошли быстрее, – скомандовал Ваня, укутывая меч в ветровку и пристраивая его под мышкой, – а то наша здравомыслящая Анюта может придумать ещё что-нибудь.

– Минутку, – сказал Саша, – в твоем предложении, Вань, был один разумный момент. Дай-ка я выгляну в переулок, проведу, так сказать, рекогносцировку. Это будет не лишним.

Время, однако, приближалось к полуночи, и для обычного буднего четверга было вполне нормально, что улица оказалась совершенно пуста – массовые народные гуляния по поводу дня рождения Анны Птицыной, похоже, пока не проводились.

– Можно выдвигаться, – разрешил Саша, вернувшись, – а вот эту шнягу, – сказал он Ване, – неси лучше на плече – будешь похож на строителя с теодолитом.

– Или на моджахеда с базукой.

– Постойте! – всполошилась вдруг Аня.

Ребята остановились.

– Ещё одна гениальная идея? – саркастически усмехнулся Ваня.

Аня, казалось, не обратила никакого внимания на едкое замечание.

– А вдруг здесь тоже прошло пять дней?! – испугано зашептала она. – И нас родители уже ищут с милицией по больницам и моргам?

– Этого не может быть, – спокойно проговорил Саша.

– Почему? Откуда ты знаешь? – спросила Аня.

– Ну, во-первых, в дневнике генетика, который мы нашли вместе с «Фаэтоном», было чётко написано: все, кто побывал в своей прошлой жизни, возвращались обратно в то же самое время. А во-вторых, за пять дней в этом унылом месте что-нибудь изменилось бы. Тут еще вчера бульдозеры работали и экскаватор. Значит, уж этот кусок стены доломали бы точно.

– Второй аргумент не принимается, – возразил Ваня. – Помните, в соседнем переулке недоломанная стена три года стояла. Или четыре. А до этого тоже бульдозеры очень бойко там шевелились.

– Ну, ладно, – немного обиженно сказал Саша, – а с дневником?

– С дневником убеждает, – кивнул Ваня.

– Тем более, – поддержала Аня, – что все часы и мобильники показывают одну и ту же дату.

– Хорошо. Вопрос номер два, – они уже шли по улице, и Александр Ветров, вновь обретая уверенность, принимал руководство на себя. – У кого будет храниться «Фаэтон»? И что с ним делать дальше?

– Мне кажется, – сказала Аня, – лучше будет, если у тебя, Саш. Вань, ты не против?

– Он-то не против, – улыбнулся Ветров, – меня надо спрашивать. Или кто-то считает, что хранить у себя эту бомбу – большая радость? Повторяю для забывчивых вторую часть вопроса: что нам делать дальше с «Фаэтоном»?

– Обсудим это завтра, на свежую голову, – предложила Аня.

– Хорошо, – принял вариант Саша.

– Только вот ещё… – забеспокоился Ваня. – Давайте договоримся, что никому не расскажем о том, как мы путешествовали во времени.

– А что, у кого-то есть желание прослыть сумасшедшим?

Аня и Ваня хмыкнули и тут же поняли, что Саша прав.

Благополучно проводив девушку до подъезда, ребята двинулись в сторону своих домов, расположенных совсем рядом друг от друга. Всё было буднично до оскомины, но в самой этой обычности таилась какая-то невозможность, нереальность. Уж слишком не вписывались Ванькин меч, завёрнутый в куртку, Анин цветок в шкатулке, и вообще все воспоминания о Лангедоке, такие недавние, такие свежие!.. в эту тихую московская ночь с желтыми окнами высоких зданий, с чистым сухим асфальтом и мерцающими во тьме рекламными вывесками.

Они оба долго молчали, а, уже подходя к своему дому, Ваня вдруг спросил:

– И что она нашла в этом средневековом рыцаре?

– Ты про Анри? – усмехнулся Саша.

– Ну да, – кивнул он. – Мне все время казалось, что стать бойфрендом Анюты Птицыной – абсолютно нереально. Она, конечно, отличная девчонка, но характер у неё – не подарок. Мы ведь давно дружим, правильно? Однако стоит хоть намекнуть на что-то… серьёзное, и она сразу делается вся такая гордая и надменная.

– Не согласен, – помотал головой Саша. – Какая она надменная? Смешно даже. И характер у неё нормальный. Ты просто преувеличиваешь, потому что… для тебя это важно.

– Нет, ты вспомни, – настаивал Ваня, – сколько к ней подкатывало пацанов? И все получали отлуп.

– Ну, положим, не все…

– Ты про Гошу, который звал её Птичкой? Да, это её детское прозвище, и Аня никому не разрешает так себя называть сейчас… Кроме Гоши. Но это же особый случай, ему почти тридцать.

– Не надо, – поправил Саша, – всего двадцать шесть.

– Какая разница. Он – не в счёт, слишком стар.

Саша улыбнулся, а Ваня продолжил:

– Из наших ровесников никто не удостоился её внимания… А тут за каких-то два дня ледяная красавица растаяла. Чудеса, да и только! – он развёл руками. – Ну, что она в нём нашла?!

Саша задумался.

– С точки зрения теории, вопрос вообще нелепый. Поговорку русскую знаешь: «Любовь зла…» Но я попробую ответить, ведь я тоже об этом думал. Понимаешь, в Анри есть то, чего не достаёт нам всем – естественность.

– Не понял. Объясни, – попросил Ваня.

– Анри был откровенен с нею от начала и до конца. Все вокруг знали, как он относится к Ане. Он ничего не скрывал и – самое главное – не боялся показаться смешным. А мы всё время стремимся доказать девчонкам своё превосходство, свою независимость, не признаем за собой никаких слабостей и завоевываем их сердца под лозунгом «Смотри, какой я крутой!». А им, похоже, совсем не это надо…

– Да уж, – нахмурился Ваня, – им бы только дарили цветочки, пели серенады и вздыхали на скамейке – бред какой-то! Представляешь, что будет, если «Фаэтоном» начнут пользоваться все кому не лень? Девчонки, попав в средневековье к этим манерным кавалерам, вообще не захотят обратно. Полный атас! Нет, мы их туда не пустим, – твёрдо решил он. – Если уж такая, как Анька, растаяла в два счета, что будет с другими?

– А может, лучше перенять опыт у средневековых рыцарей? – усмехнулся Саша.

– Какой еще опыт? – возмутился Ваня. – Розовые сопли развешивать, как этот Анри?

– Ты к нему не справедлив, – возразил Саша. – Какие там сопли? А с другой стороны, Анри свою «крутизну» никому на нос не вешал, но когда пришлось защищать Аню, он один стоял против целой банды, и потом сражался вместе с нами, хотя был ранен. Ты к нему несправедлив. И я даже знаю, почему.

– Да?! – завёлся Ваня, – А мы что же, не защищали Аню, не дрались за нее?

– Ага, – кивнул Саша, – правда, за нами был отряд рыцарей, и нас никто не собирался убивать, хотели только отнять «Фаэтон». А вот разбойники, напавшие на Анри и Анюту, предлагали парню вернуться в замок. Им нужна была только она. Но рыцарь не бросил свою даму. Один против десятерых. И они бы убили Анри, если б не подоспела помощь. Идти на верную смерть ради той, с кем и знаком-то всего несколько дней, – многие ли способны на такое? Вот ты, например, смог бы?

– Не знаю, – буркнул Ваня.

– А я знаю: не смог бы. Мы – другие. И ты на Анри наезжаешь только из ревности, потому что ты сам к Ане неравнодушен.

– Хватит ерунду молоть! – вспылил вдруг Ваня.

– Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав, – усмехнулся Саша. – Ладно, даю совет, а ты запоминай. Пересмотри свои приоритеты, на историю с Анри взгляни по-новому и сделай выводы… Ну, пора расставаться. Спокойной ночи, Ромео!

– Что ты сказал? – вкрадчиво поинтересовался Ваня.

– Спокойной ночи, говорю! – рассмеялся Саша и подтолкнул друга к подъезду.

– А-а, – протянул Ваня. – Спокойной ночи, Отелло!

– При чём здесь Отелло? – Саша буквально опешил.

– Подумай.

Саша подумал секунды три.

– Да пошёл ты!..

– И вам того же желаю, Александр Валентинович!

С этими словами Ваня очень шустро скрылся в подъезде.