Текст книги "Сумасшедшая принцесса"

– Марвин! – хрипло позвала я. – Помоги!

– Не могу! – Некромант повернул ко мне напряженное лицо. Черные глаза, обведенные синюшными кругами, делали его похожим на покойника. – Принца поддерживают все некроманты во главе с Ринецеей. Я еле сдерживаю их натиск…

– А где же Сугута? – со слезами в голосе заорала я, теряя терпение.

– Я здесь, ваша милость! – Старик выполз откуда-то из-под флага барона де Кардиньяка и вопрошающе уставился на меня красными глазами кролика.

Я нагнулась и взяла старого мага за мелко дрожащий подбородок:

– Ты можешь хоть чем-то помочь всем нам? – Слова мои, четко разделенные на слоги, падали тяжело и беспощадно. – Или ты способен только отсиживаться в укрытии?

– Я-я-я, – хлипко затрясся старик, – я помогу… чем-нибудь!

– Валяй! – хмыкнул бледный как полотно Марвин.

Старик еще раз жалобно посмотрел на меня слезящимися глазами, а потом торопливо свел вместе кисти, покрытые сеткой выступивших вен, и что-то неразборчиво забормотал. Подчиняясь заклинанию, между ладоней мага начал расти и наливаться жаром большой огненный шар. По мере роста шара Сугута заметно слабел, обильная испарина выступила на высоком лбу. Руки подрагивали, казалось, еще миг – и шар выскользнет из немощных пальцев старого мага.

– Бросай! – истошно завопил некромант. – Или сгоришь сам. Бросай, я поддержу!

Громкий выдох сотряс впалую грудь Сугуты. Огненный шар, сорвавшись с ладоней, падающей звездой устремился в сторону крепостной стены. Направленный волей Марвина, он с шипением пробил магическую защиту и угодил прямо в лицо принца Ужаса.

От неожиданности принц нелепо взмахнул руками и покачнулся. Сила воздействия его колдовства сразу же ослабела, шатающиеся воины начали подниматься с земли, растерянно оглядываясь по сторонам.

– Отходим! – из всех сил закричал Огвур. – Все назад!

Почти вслепую, ничего не видя воспаленными глазами, волоча за собой оружие, наше войско бесславно покидало поле боя.

Марвин осторожно потянул меня за рукав.

– Что? – через силу выдавила я. Столь позорное завершение столь доблестно начавшейся атаки не оставляло никаких иллюзий по поводу скорой победы и малых жертв.

– Посмотри, – печально шепнул некромант.

У наших ног лежало бездыханное тело Сугуты, в смерти казавшееся еще более хрупким и сморщенным. Я сначала приподняла ему веко, а потом торопливо выхватила из кармана огарок белой свечи, когда-то подаренный мне тетушкой Чумой.

– Бесполезно, – сокрушенно покачал головой Марвин. – Поздно уже, да и не выживают после магической отдачи. По нему шарахнуло всей силой, сконцентрированной в городе, такого бы и я не выдержал.

Из моих глаз покатились слезы раскаяния.

– Это я во всем виновата, – простонала я. – Я потребовала, чтобы он помог нам. Как я не понимала, – он слишком стар и слаб для таких дел. Это я стала убийцей нашего друга!

– Тише. – Барон Пампур нежно погладил мою согбенную горем и самобичеванием спину. – Мой старый соратник погиб как герой, сумев спасти всех нас. Он всегда мечтал о такой смерти, о подвиге, достойном великого архимага! Похороним его с почестями! Души героев всегда возрождаются в новом теле.

В ответ я могла лишь всхлипнуть.

Над нашими головами пронеслось дуновение мощных крыльев, и на холм опустился изрядно потрепанный Эткин. С одного взгляда поняв всю невосполнимость потери, он бережно поднял в огромных лапах маленькое тельце павшего мага.

– Я отнесу его на поляну в лесу и приготовлю дрова для погребального костра, – пообещал он.

– Как горгульи? – успел спросить Генрих.

– Не вкусные! – не оборачиваясь, буркнул дракон и с легкостью, удивительной в столь тяжелом теле, бесшумно взмыл в небо.

– Морра! – На холм взбирался Азур, весь покрытый кровью и копотью. – Что это было? Мои испытанные, свирепые демоны скулили побитыми щенками. В жизни не испытывал ничего ужаснее…

– Еще бы, – расстроенно откликнулась я. – Это и есть милые шалости моего проклятого сводного братца!

– Боги! – ахнул архидемон. – Как же с ним бороться? Его вообще можно убить, или он бессмертен?

– Смертен! – уверенно ответил Марвин. – Есть древнее предание, в котором сказано, что убить Ужаса может существо, несущее в себе кровь трех рас.

– А ты знаешь такое мифической существо? – недоверчиво спросил Генрих.

– Знаю! – Марвин указал на меня. – Она. В ней кровь эльфов, сильфов и самой Смерти.

Все дружно уставились на меня.

– Нет уж! – Генрих предусмотрительно задвинул Мое Высочество себе за спину. – Я не позволю рисковать Ульрикой. Этот принц просто что-то невероятное…

– Успокойся. – Я нежно погладила барона по щеке. – Я все равно не уступлю принца никому. У меня к нему свои, семейные претензии.

– Рыжая! – раздался жалобный стон.

Я всплеснула руками:

– Да что же это такое!

На холм поднялась группа демонов, осторожно несущая два тела, завернутые в плащи. Из складок одного неслись стоны и причитания, другое, судя по окоченевшим, угловатым очертаниям, давно стало трупом.

– Это Лансанариэль и Тим, – мрачно доложил угрюмый демон-тысячник.

Издав вопль отчаяния, Огвур бросился к телам.

– Как они? – робко спросила я, ожидая самого худшего.

– Лансу явно дали по голове чем-то очень тяжелым! – констатировал орк, продолжая копошиться в складках ткани, ощупывая и осматривая раненого.

– И что?

– Были бы мозги – было бы сотрясение, – с облегчением пошутил Белый Волк, поднимая на руки стонущего полукровку. – Он поправится. Мелеана, я отнесу его в лазарет.

– А Тим?

– Крепись, милая… – Генрих стоял на коленях возле второго свертка. – Он убит.

Вечером мы хоронили мертвых. Огромный костер из дров, собранных драконом, поднимался почти до неба. Когда на затянутом тучами небосклоне взошла первая звезда – я взяла факел и сама подожгла сухие дрова, вспыхнувшие мгновенно. Чем можно измерить горечь потери? Наши павшие друзья уходили от нас навсегда. А нам, выжившим, предстояло вечно нести по жизни бремя их дружбы, во имя которой они и погибли. И великую благодарность за свое спасение, смешанную с горьким привкусом великой вины.

Погребальный костер догорал. Я подняла заплаканные глаза и всмотрелась в стены Нарроны, призывно белевшие в сумраке ночи. Город притих и затаился. Он ждал нас.

Глава 4

Закончившийся день выдался длинным и тяжелым, поэтому все в лагере спали мертвым сном. Все, кроме меня. Я попросила Марвина выставить магическую защиту. Ведь если сейчас Ринецею посетит идея неожиданно напасть на нас, используя ночное время, то вряд ли наши измученные, израненные воины смогут оказать хоть какое-то сопротивление. Уж в чем, в чем, а в свежих силах, не принимавших участие в сегодняшнем бою, недостатка у демоницы не было. Но некромант, долго прислушивавшийся к внутреннему голосу, с сомнением пожал плечами и порекомендовал мне спать спокойно. Мол, принц Ужас, оказывается, получил более тяжелые ранения, чем мы смели надеяться, и теперь все маги Нарроны, во главе с Ринецеей, заняты его лечением.

Но, вопреки полезным советам Марвина, мне не спалось. Едва я хотя бы на мгновение пыталась смежить усталые, опухшие от слез веки, как вихрь нежданных образов незамедлительно принимался бушевать в моем воспаленном мозгу. Неясные, расплывчатые, перепутанные обрывки непонятных сцен складывались в пугающую, неоднозначную вереницу. В растерянности вертелась я на узкой походной кровати, совершенно не понимая – куда мне следует направиться и что предпринять. Я видела Ужаса, покрытого страшными ожогами и так же, как и я, не способного обрести покой на роскошной постели королевских покоев. Видела прекрасную женщину с красными глазами, напряженно всматривающуюся в какой-то странный туманный округлый предмет. А потом опять ее же, медленно проходящую вдоль шеренги девушек, закутанных в белые одежды. Но потом вдруг обжигающее прикосновение изумрудного кулона резко выдернуло меня из царства видений. Осколок Камня власти нагрелся и пульсировал, словно живой. Я поняла – это билось исстрадавшееся сердце мудрого Саймонариэля. И сразу же зазвучал голос – тихий, просящий, умирающий:

– Девочка, я знаю о вашем сегодняшнем поражении. Но твой брат не может больше ждать. Силы его на исходе, он угасает. Поторопись, принцесса! Придумай что-нибудь…

Шепот отдалялся, затихал, пока не смолк окончательно, оставив после себя мучительную боль во всем теле. Превозмогая страдания, скрипя зубами, я упрямо поднялась с кровати и побрела в палатку Огвура.

Могучий орк, сморенный тяжелой дремотой, спал в неловкой позе – боком навалившись на постель раненого Ланса. Его милый полуэльф, благодаря искусству личного лекаря барона де Кардиньяка, выглядел значительно лучше и уже не производил впечатления умирающего. Рассматривая раскрасневшееся от сна лицо больного, освещенное умиротворенной улыбкой, я мысленно возблагодарила судьбу, сжалившуюся над прекрасным полукровкой.

– Огвур, – тихонько позвала я, рискуя разбудить Ланса.

Но чуткий орк услышал и поднял голову:

– Мелеана? Что ты здесь делаешь? Тебе нужно отдыхать.

– Не могу! – пожаловалась я. – Мне было видение. Нам нужно повторить штурм. Сейчас, немедленно, пока принц Ужас не восстановил свои силы полностью. И, к тому же, мой брат Ульрих находится при смерти.

– О-хо-хо, – проскрипел Огвур, осторожно разминая затекшие ноги. – Боги, демоны, короли! Нет от Вас покоя ни днем, ни ночью. Надеюсь, ты придумала что-то особенное, если рискуешь второй раз обломать зубы о неприступные стены Нарроны?

– Придумала! – поделилась я. Смутные, еще не оформившиеся полностью, идеи бродили где-то на грани подсознания. – Помнишь наши разговоры про необычные способности Марвина? Я хочу рискнуть и спровоцировать его на неординарный поступок…

– Расскажи! – потребовал Белый Волк. Глаза его засветились надеждой.

– Э, нет, – отказалась я. – Тут нужна подходящая ситуация, накал, состояние аффекта!

Огвур с сомнением покачал головой:

– Надеюсь, ты понимаешь, что ставишь на кон наши жизни?

– Да! – Мне стало страшно за свои слова. – Но это наш единственный шанс!

– О-хо-хо, – снова проворчал орк. – Пойду объявлю подъем!

Рассветом еще и не пахло. Пахло сыростью, туманом, плохо затянувшимися ранами, недовольством невыспавшихся солдат. Одни лишь демоны выглядели свежими и отдохнувшими и хвастливо обещали показать защитникам Нарроны какую-то загадочную, только им известную гоблинову мать. Мы снова собрались на том же самом командном холме – правда, на этот раз с нами, к сожалению, не оказалось Сугуты. Туда же прикостылял и Ланс – с невообразимым количеством бинтов, наподобие тюрбана намотанных на голову. Было заметно, что он рад-радешинек вырваться из-под опеки баронского лекаря.

– А ты куда собрался? – накинулся на него Огвур, грозно хмуря брови. – Марш обратно в кровать!

– Еще чего! – строптиво возразил полукровка, прекрасный даже в повязках. – Знаешь, кто меня по черепу шарахнул? Мой старый знакомый – демон Абигер. Ну, да обещаю, он у меня еще попляшет, третий раунд будет за мной!

Генрих скептически прищурился на храбрившегося полуэльфа, старательно корчившего кровожадные морды, усмехнулся, но ничего не сказал.

Ринецея, очевидно, совсем не ожидала от нас такой наглости – повторной атаки, поэтому город отдыхал от ратных трудов, по обыкновению крепко заперев створки ворот. Даже обормот-демоненок, так ничему и не научившийся, крепко спал на верхушке сторожевой башни, предоставив Лансу великолепную возможность повторить на бис трюк с арбалетной стрелой и веревкой.

– Ну, да пребудет с нами Аола! – Я махнула рукой, подавая сигнал к повторному штурму, который, как мы все прекрасно осознавали, мог стать только последним.

Все же на этот раз город пробудился значительно быстрее. И более того – видимо, решил окончательно расправиться с непрошенными гостями. Из распахнувшихся ворот выступили стройные ряды пехоты и конницы, а с крыши Храма поднялась целая туча горгулий, на этот раз с седоками на спине.

– Умертвия! – крикнул нам Огвур, указывая на бледных всадников.

Эткин недовольно зашелестел крыльями:

– Тоже мне, драконоборцы недоделанные! – сердито выругался он, взмывая в небо. Настроение дракона не предвещало настырным соперникам ничего хорошего.

– Надо будет не забыть спросить его – каковы окажутся на вкус эти мертвяки, – задумчиво пробормотал Генрих, провожая рассеянным взглядом нашего летуна-убийцу.

Стоявший рядом Марвин прыснул в кулак.

Между тем из города продолжали выходить все новые и новые шеренги вооруженных демонов. По рядам наших солдат прокатился испуганный ропот. Ситуация явно осложнялась. Огвур повернул ко мне сосредоточенное лицо:

– Мелеана, их слишком много! Ты говорила о каком-то плане. Если он не сработает – нам крышка!

Вместо ответа я посмотрела на Марвина, в растерянности комкающего в руках край черного плаща, и, стараясь придать своему голосу проникновенность и убедительность, заговорила:

– Марвин!

Некромант вздрогнул и, как загипнотизированный, уставился на меня.

– Марвин, друг мой! Помнишь, когда-то ты рассказывал мне, что знаешь все заклинания, но при попытке воспроизвести постоянно что-то в них путаешь, поэтому результат получается неправильным или неожиданным?

– Да! – согласно откликнулся некромант, не сводя с меня расширенных зрачков.

– Все ваши заклинания были созданы великими архимагами, специализировавшимися на составлении заклинаний? А вы просто применяете готовые формулы, повторяя их дословно?

– Да! – снова подтвердил Марвин.

– Знаешь, почему у тебя никогда не получалось правильно повторить эти заклинания?

– Почему? – нетерпеливо выдавил маг, трепеща всем телом.

– Потому что ты обладаешь точно таким же даром! Ты знаешь принципы плетения заклятий. Так не повторяй же то, что создано задолго до тебя. Это не твой путь. Сотвори свои, принципиально новые заклинания. Просто представь то, что ты хочешь воплотить в реальность, и передай это нужными словами. Я верю, в тебе спит величайший архимаг! Так выпусти же его на свободу!

В течение этого провокационного монолога орк не сводил с меня сияющих глаз, изо всех сил закрывая ладонью свои губы, с которых уже готовился сорваться ликующий крик. Крик предвидения победы!

Марвин внимательно выслушал меня до конца. Мы все заметили, что его облик разительно изменился. Тощая, маленькая фигура налилась внутренней силой, он словно стал выше ростом.

– Ты права! – угрожающе пророкотал маг, и в его обновленном голосе прорезалась твердость стали. – Ты права, моя королева! Раньше я был слеп и глуп, я блуждал во мраке обыденности. Но ты открыла мне глаза! Я рожден для великих свершений! Я стану великим архимагом великой королевы! Приказывай, Мелеана!

Новоявленный архимаг величественно опустился на одно колено, и следом за ним на колени упали все наши друзья, находившиеся на холме.

Я улыбнулась, и улыбка моя – приторно сладкая – несла гибель защитникам Ринецеи.

– Друг, – вкрадчиво начала я, – ведь ты некромант! Оживи для меня мертвых, огромное количество мертвых – и направь их на город. Пусть они сожрут, сметут вражеское войско, не трогая при этом мирных жителей и наших солдат! Но пусть этими мертвыми окажутся не люди и не демоны, а – крысы!

Все присутствующие продолжали стоять на коленях, испытывая огромный шок от моей просьбы. Первым пришел в себя Марвин. Он прижался восхищенным поцелуем к моей перчатке, а потом громко захохотал:

– Коварная! Ринецея не понимает, с каким изворотливым умом ей пришлось столкнуться! Пусть будет по-твоему, Мелеана!

Волшебник поднял к небу руки с зажатым в них посохом и буквально воспарил над землей, – так неимоверно возросла сила, отныне переполнявшая его уродливое тело. Голосом, в котором звучали стоны ветра и гром молнии, Марвин начал плести новое заклинание, никому доселе не ведомое. Сначала ничего не происходило, но потом холм под нашими ногами содрогнулся, линию горизонта заволокло серой тучей. Некромант продолжал торжествующе смеяться, не переставая производить концом посоха какие-то ритуальные движения. Я, потрясенная, громко вскрикнула. Потому что серая туча, вызванная им, оказалась вовсе не проявлением разбушевавшейся стихии. Это были крысы. Тысячи, десятки тысяч мертвых крыс, по воле великого архимага поднятые из своих укромных могил. Совсем целые трупики и полуразложившиеся твари, острозубые, величиной со среднюю кошку, с горящими красным, демоническим светом глазами. Они приближались огромной толпой, напоминающей разлив реки в период половодья. Ужасное зрелище завораживало смертоносной красотой. А на вершине холма плясал Огвур, потрясая Симхеллой и во всю глотку распевая победную песню своего народа.

Легион крысиных тел достиг ровных шеренг пехоты, выстроившихся у стен Нарроны. Наши солдаты торопливо отошли в сторону, уступая дорогу необычному войску. Демоны Ринецеи попробовали отступить, но не успели. Сотни крыс набрасывались всем скопом на одного бойца и за несколько секунд обгладывали его до костей. Бесконечный поток нашего серого ополчения вливался в открытые ворота города, перехлестывал через крепостную стену. Среди воинов царила паника, ржущие от страха лошади сбрасывали рыцарей, которые тут же исчезали в бурлящем водовороте крысиных тел. Тяжело вооруженные демоны пытались взлететь, но обреченно шлепались на землю, облепленные крысами, и вскоре от них оставались лишь пустые, до блеска вылизанные доспехи. До смерти перепуганные жители Нарроны закрывались в домах, чем попало баррикадируя окна и двери. Солдаты пытались спастись в казармах, но крысы сметали любые заграждения, просачивались в самые тонкие щели, прыгали в дымоход. Неумолчный крик невыносимой боли стоял над городом, смерть собирала обильный урожай. Наши воины отворачивались от безумного зрелища, многих рвало от отвращения. Через полчаса от многотысячного войска демоницы не осталось и следа.

Марвин снова взмахнул посохом, и успешно выполнившие отведенную им роль крысы рассыпались серым пеплом, щедро припорошившим опустевшие улицы. Утомленно хлопая крыльями, с неба спустился израненный Эткин.

– Сверху это выглядело более впечатляюще, – не постеснялся прокомментировать он. – В первый раз в жизни меня тошнило в воздухе…

Широким жестом архимаг указал на пустые распахнутые ворота:

– Город твой, Повелительница!

На сторожевой башне сиротливо белели косточки демоненка-разини.

Мы вступили в Наррону.

Гулкое эхо шагов, опережая нас, катилось по широким улицам, на которых не осталось ни одной живой души. Горожане, пребывавшие под впечатлением продемонстрированной мощи, отсиживались за прочными стенами родных домов, ожидая развязки.

– К Храму! – скомандовала я. – Там Ринецея и раненый принц Ужас. Но вперед меня не лезть, – их охраняют некроманты.

Храмовая площадь, сплошь выстланная мраморными плитами, отличалась изысканной красотой. Пять полукруглых ступеней, покрытых золотой чеканкой, вели к тяжелым серебряным створкам. Перед резным порталом возвышался фонтан в виде статуи самой богини Аолы, льющей из хрустального кувшина тонкую струйку воды, олицетворяющую непрерывное течение жизни. Лицо мраморной богини поражало спокойствием и милосердием. Небрежно привалившись к бортику водоема, нас поджидала знакомая зловещая фигура. Острые клыки, узкие злобные глаза, черные крылья.

– Абигер! – звонко закричал Ланс, потряс арбалетом и бросился бегом через площадь.

– Эльф! – возмущенно взревел демон, срываясь ему на встречу. – Когда же ты умрешь, наконец-то?

– Только после вас! – насмешливо поклонился полукровка. – Как видишь, я отличаюсь завидной живучестью!

– Ну, это у тебя ненадолго! – торжествующе хохотнул Абигер и взмахнул лапой. Юркий Ланс пригнулся, и острый коготь, пройдя над его перебинтованной головой, прочертил глубокую полосу в каменном бортике фонтана. Разгневанный промахом, демон выкрикнул длинное проклятие и прыгнул на юношу всем весом своего огромного тела. Полукровка успел упасть на мраморные плиты и, перекатываясь вбок, выпустил арбалетную стрелу, оцарапавшую Абигеру лоб. Черная кровь закапала на мостовую.

– Как такое стало возможно? – изумился демон, зажимая рану лапой. – Меня не берет обычное оружие.

– А я приготовил тебе подарочек, – издевательски промурлыкал Ланс. – Стрелы, заговоренные нашим некромантом!

– Ах, ты, ублюдок! – заорал демон, выходя из себя.

Ланс отшатнулся к стене, перезаряжая арбалет. Мы метнулись наперерез Абигеру, пытаясь прикрыть безрассудного друга от его смертоносных когтей. Но неожиданно на храмовую площадь спикировал дракон, аккуратно приземлившись точнехонько за спиной разъяренного, никого кроме Ланса не замечающего, демона. Прежде чем мы успели что-то предпринять, Эткин наотмашь хлестнул хвостом, попав по ногам чудовища – точно под коленями – и умудрившись чем-то подрезать прочные сухожилия. Брат Ринецеи как подкошенный повалился на землю. Дракон недоверчиво рассматривал длинный, обоюдоострый шип, выскочивший из пушистой кисточки, украшавшей кончик его хвоста.

– Пыль смахивать, говоришь… – задумчиво бормотал Эткин, расширившимися глазами разглядывая собственный хвост – так, будто видел его впервые.

Обездвиженный Абигер беспомощно барахтался на земле. Ланс хладнокровно перезарядил арбалет и, тщательно прицелившись, выпустил второй болт, угодивший демону прямо в морду. Острый наконечник пробил глазное яблоко и вошел в мозг. Тварь дернулась в последний раз – и вытянулась во весь гигантский рост. Подскочивший Огвур взмахнул секирой, отсекая черную голову.

– Так оно надежнее будет, – успокаивающе заметил он.

Голова, посверкивая налитыми кровью глазами, подкатилась к Лансу, который картинно поставил на нее ногу в сапоге на высоком каблуке.

– Дурашка, зачем же так рисковать? – ласково пожурил его орк.

В ответ полукровка кокетливо подбоченился и захлопал пушистыми ресницами.

Я насмешливо наблюдала за эффектной сценой.

– Завидный трофей! Повесь голову демона у себя в спальне, над кроватью! – наполовину в шутку, наполовину всерьез посоветовала я Лансу.

– Да ну ее, противную, еще вонять будет, – капризно скривился красавец.

– Извращенцы вы все! – уверенно заявил Генрих, искоса поглядывая на обнимающихся Ланса и Огвура. – Орки же эльфов не любят вроде?..

– Вот и займись любовью на площади, – тут же советами замучают! – ехидно процедил орк. – А у нас теперь все не по правилам!

Сильф коротко взглянул на меня и отчего-то покраснел, как помидор:

– Это точно, – нехотя признал он.

Ворота Храма со скрипом отворились.