Текст книги "Книжные тюрьмы"

– Вообще-то, – голосом школьницы-отличницы заметил лаборант и одновременно младший библиотекарь, – после попадания в книгу человека, меняется только тот том, в который попал заключенный. Остальной тираж остается неизменным.

Интересно, догадались ли продавать переписанные книги на аукционах? Это была бы золотая жила: одному Богу и распорядителю аукциона известно, какие бешенные суммы согласны выложить фанаты любимых произведений за новую версию романа. Валентин направил на меня огромный ретранслятор «патефона», похожий на распускающийся бутон цветка. Конвоиры синхронно попятились, словно участвовали в танцевальном флешмобе, и мне на секунду показалось, что я просто оказался героем реалити-шоу о розыгрышах. Однако, моя фамилия была не Труман, и кошмар не прекратился. Трансформатор заискрил. Из ретранслятора вырвались прозрачные волны, по краям которых переливались радужные разводы – совсем как у мыльных пузырей. Волны настигли меня, и я почувствовал, что они похожи на прикосновение брызг соленого морского бриза. Почти сразу излучение стало каким-то тягучим, словно патока, и я начал увязать в нем. Лаборатория, равно как и ее сотрудники, медленно выключились, как гасли когда-то старые ламповые телевизоры, о которых я смотрел научно-популярную программу на Дискавери. Перед глазами выросли плоские белые бумажные города за крепостной стеной, на которых были вытатуированы черные буквы. Между городов образовались леса и поля, потекли реки из шрифта. От китайских пагод с загнутыми вверх крышами потянулись тени, добавляющие архитектуре объем. Поля превратились в холмы, приобретая трехмерность, а у рек появились берега. Мир вокруг меня вращался, точно карусель в парке аттракционов; на черно-белой реальности стали распускаться робкие акварельные цветы цвета. Прежде, чем передо мной явился мир «Ветров Востока», я увидел вспышки выдыхаемого огня, бой-танец монахов, одетых в лазурные одежды, горные пики, занесенные снегом, вдоль которых кто-то оставил одинокую цепочку следов. Передо мной засияла огромная желтая луна, бросающая тени на серебристую реку, в которой тонули звезды. Мираж исчез, когда я случайно моргнул.

Трансформатор выбросил меня посреди распаханной чайной плантации, прямо в колючий зеленый куст, да еще и вверх ногами. Словно колобок, я выкатился на протоптанную дорожку, и перевел дыхание. Лицо, должно быть, все в мелких ссадинах, жутко чесалось; тюремная мягкая рубашка слегка задралась, и я поспешил ее поправить. Я не ожидал, что после перемещения в роман окажусь одетым по местной моде, но все равно занервничал. Книга Джерри С.С. Мортира была довольно жестока даже к тем, кто родился, вырос и прошел успешную социализацию в местном обществе. Что же можно было сказать о чужаке, разряженным под огородное пугало? У меня почему-то не оставалось сомнений: если я в таком виде покажусь перед местными жителями, меня быстренько без всякого суда придадут казни за шпионаж соседнему государству. И неважно при этом, похож ли мой наряд на тот, что носят чужаки, или нет. Я огляделся. Зеленые кусты чая перемежались с фиолетовыми, ярко цветущими кустами лотоса Вайолет, и исчезали, спускаясь витиеватыми полосами с холма в долину. Лотос, выдуманный автором, был создан скорее для описательной красоты, нежели для выполнения какой-либо функции, однако, обладал легким успокаивающим эффектом. Вместе с расползающимся солнечным светом, по земле заскользили завихрения тумана. Я вспомнил первые строки «Ветров Востока». «Это было необычайно хрустальное утро, окутанное непроснувшимся волшебством и заснувшей магией. Белая, еще не испуганная рассветом дымка стелились по зелено-фиолетовым полям».

Я хмыкнул. Тишина, как и приказано фантазией Джерри С.С. Мортира, зазвенела еле слышными колокольчиками, и затихла в молчаливом предвкушении. У меня вырвались следующие строчки книги: «Этот мир ждал». Тьфу ты! Нашел время цитировать любимое произведение! Какой у меня вообще план? Прятаться от всех мест, помеченных цивилизацией? Следить из-за кустов за развитием сюжета, боясь, что меня обнаружат? А еду как добывать? И как не замерзнуть зимой? Я не выживу, прячась по лесам и полям, ночуя без палатки, спальника, нормальной еды. Даже если в местных лесах достаточно съедобной, не магической дичи, то где мне раздобыть лук и стрелы? Осознание пришло быстро, как будто давно было готово всплыть и открыть мне правду. Мне нужно стать главным героем. Отнять у простодушного, наивного юнца его единственный шанс выбиться в люди и стать воином-волшебником. Забрать, присвоить себе чужую судьбу, варварски вырвать из рук простого крестьянина надежду, и безжалостно растоптать ее. Мне никогда не хотелось быть кем-то, в то время, как мои одноклассники мечтали стать Джоном Ленноном, или Вином Дизелем, я всегда хотел был просто собой. А сейчас мне придется стать кем-то другим, чтобы выжить. Чтобы вернуться домой хоть и постаревшим, помятым, но все-таки живым. Теплым, дышащим. Эту книгу придумали не под меня, поэтому мне нужно сильно постараться, чтобы вписаться. Вспоминая, что произойдет дальше, я помчался вниз вдоль педантично посаженного ряда кустов чая и лотоса. Впереди показалась река, лениво ворочающая свои воды по камням. Я понял, что повествование книги отнюдь не собирается меня ждать, когда на бегу наконец настигнул крестьянина, снимающего с плеч плетеную из бамбука корзинку. Как и положено верному сюжету порядочному главному герою, юноша по имени Минж отвлекся от своего тяжелого труда и увлеченный созерцанием восходящего солнца, стал зачитывать вслух только что сочиненные строки:

 
«Дух ветра и потока шепчет на ухо,
О, расскажи всем обо мне.
Тогда я на рассвете увижу
Гнездо феникса,
И всполохи на небе будут алы».
 

Если переводить весь этот текст с языка метафор, то Минж заявлял, что окрылен творческим вдохновением, и хочет принести своей стране процветание. Протагонист вопреки моим ожиданиям, оказался совсем уж невысоким юношей, едва достающим мне до плеча, а еще он слишком простодушно расплывался в прямо-таки умственно отсталой улыбке. Такой умиротворенный, настроенный на нежное единение с природой Минж вдруг словно взбесился, стоило мне обогнать его и оставить позади. Я услышал боевой клич за своей спиной, и поднажал. Позади раздались почти нечеловеческие завывания. И вот это уже было не по сценарию. В этом месте «Ветров Востока» простой сборщик чая должен был почувствовать зов непреодолимой силы, и спуститься к реке, не забывая восхищаться бабочками и птичками, как последняя Белоснежка.

– С дороги! Не смей! Ты идешь туда, куда… нужно именно мне! Только мне… – маленький крестьянин с короткими ножками с каждой фразой все с большим трудом переводил дыхание, задыхаясь от бега. С плетеной корзиной, трепыхающейся за спиной, шуршащей собранным чаем, Минж напомнил мне взбешенную черепаху.

Книга Джерри С.С. Мортира была интересна тем, что повествование начиналось с истории, в которой самый обычный человек, на месте которого так легко себя представить, постепенно становится воином без страха и упрека, силой своей воли подчиняет себе волшебство, и всему учится вместе с читателем. Духовный рост и путь, полный приключений, я с героем проходил вместе – а не наблюдал за очередным становлением и без того крутого всемогущего колдуна, списанного с фантазий о себе какого-нибудь недалекого автора. Кроме таланта поэта, который к сожалению, никак не мог усилить выносливость, Минж в данный момент ничем особо выдающимся не располагал. Я сейчас ненавидел сам себя. За то, что существенно превосходил крестьянина-чаесборца по физическим показателям, навыкам ведения боя и уровню владения оружием. Обойти очевидно более слабого соперника, не способного оказать сопротивление – это было слишком низко, даже постыдно. Ничуть не запыхавшийся, я стоял у подножия холма, и пытался понять, в каком направлении мне теперь двигаться. К сожалению, автор не так подробно описал путь до реки, и я не был уверен, стоит идти направо, или налево вдоль берега. Да, и в отличие от Минжа, меня не примагничивало сюжетом к месту разворачивающихся событий. Моя задумчивость и нерешительность дорого мне обошлась. Отчаянно подавляемые грудные хрипы и сопение я услышал слишком поздно, когда отважный крестьянин в прыжке бросился на меня из-за чайного куста, пытаясь повалить и выиграть время. Это было похоже на прыжок домашнего кота, который играл в охоту. У моих родителей был сиамец по кличке Брюс Ли, выскакивающий из-за угла на всех гостей и членов семьи с одной единственной целью – застать врасплох. Брюсик, как его ласково звала мама, поймав «добычу», задними лапами принимался колотить по тапку человека, а передними крепко вцеплялся в ногу, словно хотел вскарабкаться на дерево. Нетрудно догадаться, что мама просто обожала, когда на 8 марта ей дарили несколько пар колготок не-лоскутной кондиции.

Сейчас родительского кота мне очень напомнил Минж, пытающийся лягаться, царапаться и кусаться одновременно. Воинственный крестьянин, с трудом переводя дыхание, оттолкнул меня. Однако, без дополнительной опоры потерял равновесие и нелепо завалился на бок. Красное от перенапряжения лицо с ненавистью уставилось широкими миндалевидными глазами и прорычало:

– Я не сдамся! Я буду сражаться! До последнего вздоха.

Даже в сочетании со смешно болтающейся на одной тесемке плетеной из бамбука шапочкой его заявление не показалось хоть чуть-чуть забавным. Отряхнувшись от пыли, я покачал головой:

– Эх, а ведь я всю жизнь пытался стать на тебя похожим… Я всегда хотел такой сильный, несгибаемый характер…

Крестьянин ничего не понял, и продолжил прожигать меня взглядом. Не представляю, что делал бы Минж, окажись на моем месте. Но я знал, что буду вынужден сделать сейчас. Мне нужна была его одежда (и без мотоцикла!).

Пока я раздумывал, как лучше провести удушающий прием, после которого Минж быстро придет в себя, главный герой снова попытался броситься мне под ноги. Машинально я шагнул в сторону, освобождая дорогу юному и бравому чаесборцу. Вот только я не учел, что покатый холм за моей спиной переходил в овраг. Минж покатился кубарем – да так бодро, как-будто участвовал в английских соревнованиях по бегу с горы за головкой сыра. Приз в виде сыра у подножия чайной плантации, конечно же, не ждал беднягу Минжа. Литературный персонаж крякнул и поднял последнее облако пыли. Что-то предательски и неприятно хрустнуло. По моей спине прошел холодный озноб, и ужасная мысль закралась вдруг в мое подсознание: «Неужели, я толкнул его слишком сильно? Я сломал ему спину?!».

* * *

В кустах на обломках бывшей плетеной корзины без чувств, но абсолютно здоровый, лежал Минж. Я стоял рядом и критически осматривал себя. Одежда протагониста «Ветров Востока» хоть и налезла на меня, но выглядела жутко, как будто я ограбил детский магазин карнавальных костюмов. Полукафтан с запахом сел впритык, только потому, что предполагал обмотку вокруг тела в два слоя, и обвязывался вокруг пояса веревкой. Правда, вместо того, чтобы доставать до колен, кафтан предательски топорщился складками чуть пониже спины. Штаны вообще превратились в бриджи, и налезли на меня лишь благодаря подвязкам на поясе. Соломенную шляпу я привязал к шее, чтобы она аутентично болталась за спиной, так как она категорически отказалась держаться на голове и постоянно спадала. В этом добытом в бою наряде я чувствовал себя китайским разбушевавшимся Иваном-Дураком. Только лаптей не хватает… Но у меня есть неплохой аналог. Пока я сидел за решеткой, ожидая приговора, успел обзавестись простыми мокасинами из искусственной кожи, которые были положены всем заключенным… К счастью, мокасины были похожи на обувь, которую носили местные книжные жители. Плетеные «туфельки» Минжа, наверно, не подошли бы и Золушке, и даже Дюймовочке. Да чего я, собственно, злюсь-то? Нормальный 35 размер среднестатистического жителя Востока – что вымышленного, что реального.

Кстати, сам гордый владелец 35-ого размера ноги, укрытый моей тюремной формой, чуть шевельнул кустом чая, значит, скоро он должен был очнуться. Я поспешил к реке, чтобы побыстрее встать на нужную сюжетную канву, и принялся тщательно исследовать песчаную отмель. «Минж, тонко ощущающий природу, скорее почувствовал, чем понял: что-то не так. Хрупкая грань мира треснула, и произошел еще один сильный перекос в сторону дисгармонии и хаоса. Его осенило – он должен спасти того, кто попал в беду!», – в моей голове всплыла фраза писателя.

– Ну неужели нельзя как-то подсветить нужный мне участок реки? Где я должен искать ее?! Мортир, ну почему ты не мог добавить какую-нибудь фразу про волшебные всполохи? – закричал я в пустоту, скорее из-за злости на самого себя, чем на автора книги.

Я развернулся и зашагал в противоположную сторону. Та, кого мне требовалось отыскать, сейчас трепыхалась в рыболовных сетях, и если бы не густо поросший кустами берег, то давно были бы видны тонкие длинные лодочки и аккуратная пристань. Я бежал вдоль песчаной косы, не сбавляя быстрого темпа. Поиски невольницы и исследование окрестностей на предмет попавших в беду героев по-прежнему ничего не давали. Подобно сказке о золотой рыбке, в китайском фольклоре проскальзывала идея благодарности спасенных человеком от верной смерти животных, которые внезапно оказывались говорящими или волшебными. Используя этот повествовательный прием, Джерри С.С. Мортир имел возможность ввести протагониста в мир приключений и магии. Река сделала очередной змееподобный изгиб, за которым и обнаружилась долгожданная бухта. На фоне пастельно-голубого неба, пастельно-голубой реки синяя рыболовная сеть как-то зрительно терялась. Возможно, я бы и не заметил ее, если бы в ней не запуталась маленькая рыженькая лисичка. Если честно, момент с застрявшей в сети лисой, с моей точки зрения, был самым слабым и недостоверно прописанным во всей книге. «Совсем еще лисенок, она спустилась к реке, чтобы утолить жажду, и не заметила растянутую под водой сеть. Испугавшись, лиса задергалась, и увязла в мелкой сетке. Каждая попытка освободиться еще больше сковывала испуганное животное…». Бежевые лодочки, как им и положено, тихо покачивались у пристани, лиса, как ей было приказано, фыркала и отплевывалась от брызг, насквозь промокшая и отчаявшаяся. На меня сквозь вязаный узор сети посмотрели золотистые глаза.

– Помоги мне, не бросай меня! Я награжу тебя, только не уходи!

Куда уж тут уйдешь!

– Я не опасна! Мы всегда были добры к людям! Пожалуйста, не причиняй мне вреда! – продолжала лисица, жалобно глядя на меня.

Исчерпав весь свой запас отведенных автором реплик, зверюшка затихла и сжалась в комок.

– Помоги мне, не бросай меня! Я награжу тебя, только не уходи! – внезапно повторила она. Словно пластинка вдруг поехала по второму кругу, и вся ситуация жутко напомнила мне ролевую компьютерную игру, где персонажи повторяют одни и те же слова, пока ты не выполнишь то, что от тебя требует геймплей и замысел сценариста.

Я приблизился к пленнице, и увлек ее подальше от воды вместе с сетью. Руки на автомате принялись распутывать узлы, наученные более сложным обстоятельством – необходимостью в реальном мире приводить шнур от наушников в рабочее состояние.

– Я связана теперь с тобой. Ты спас мне жизнь. Я еще не умею использовать свое волшебство, но как только научусь, то обязательно отблагодарю тебя!

Нужно было как можно скорее убираться отсюда. И дело было не только в том, что меня мог найти Минж. Схватив поклонившуюся лисичку, я бросился в сторону леса, за которым вырисовывались сияющие на солнце горные пики.

– Меня зовут Ян Конг Минг Мэй, что значит «солнечная». Но ты можешь звать меня Мэй, – радостно декламировала моя новая спутница, – а как звучит твое имя?

– Денис, – не задумываясь выпалил я.

– Очень приятно, Цзе Ни Сы. Можно я буду звать тебя просто…

– Нет, – возразил я, перебив Мэй, – не надо так сокращать мое имя!

– Как тебе угодно, Цзе Ни Сы!

– Денис же! – не согласился с подпрыгивающей на моих руках лисой.

– Я так и говорю, Цзе Ни Сы!

Я вздохнул, не имея более душевных сил, чтобы спорить с восточно-ориентированной книжной лисой. Когда мне показалось, что я успел проскочить надвигающуюся опасность, из леса навстречу вышел странствующий отряд разбойников. Они были одеты в разноцветные меха. Буквально разноцветные меха. У одного коротышечного юноши на плечах висела радужная шкурка, у другого – насыщенно-синяя, в которой я признал мех кота-оборотня. У главаря – самого, с позволения сказать, крупного человека, который оказался на голову меня ниже, – был плащ из драконьей кожи – плотный, и переливающийся золотыми чешуйками. Зрелище было одновременно красивое и ужасно грустное. Мэй тяжело выдохнула и прижалась к моей груди. Вместо того, чтобы обеспокоиться по поводу вооруженного отряда из пяти человек, я подумал о том, что уже начал менять книгу, когда представился Денисом. Впервые лисица сказала что-то не по тексту… Однако, главарь головорезов своей роли пока еще держался исправно:

– К чему такому насекомому как ты, столь дорогое животное? Нам его шкура больше будет к лицу! Если ты немедленно отдашь ее нам, то мы кинем тебе немного еды.

– Почему бы мне не показать вам, где я нашел гнездо этой лисы? Тогда у вас в руках окажется еще больше шкур, ведь ее мать с отцом должны скоро вернуться с охоты! – фраза, конечно, не была дословной, но сказана оказалась близко к оригиналу.

Самый крупный разбойник изобразил на лице подозрительность.

– Я тебе не верю. Твои слова звучат неубедительно.

И вот тут случилось сюжетное расхождение. Книга зажила своей, какой-то альтернативной жизнью. Я почувствовал, как что-то внутри оборвалось, будто я оступился и, к своему ужасу, вдруг не обнаружил под ногами землю. Мне оставалось лишь гадать, не покорежился ли весь сюжет из-за моей глупости и неосторожности. Не собираясь еще больше портить повествование, я устремился направо к той яме, вокруг которой поросли плотные кусты, и куда Минж должен был заманить любителей меха и шкур магических существ. Мэй испуганно сопела, и впилась когтями в плотную ткань суконного халата. Стараясь ориентироваться по деревьям из описания Джерри С.С. Мортира, я с содроганием озирался по сторонам, чтобы самому случайно не рухнуть в глубокую, вырытую под крупного зверя ловушку с наточенными кольями на дне. Низко висящая тонкая ветка стегнула меня по лицу, и я резко затормозил у самого края ямы, прикрытой каркасом из прутьев и листьями. Гогочущая толпа выскочила следом, и увидев, как я замер в лесу, решила, что я передумал и захотел с ними сотрудничать:

– Отдай лису, и уйдешь живым. Последнее мое предложение. Хорошенько подумай: оно невероятно щедро!

Я изобразил тень сомнения и задумчивость, краем глаза, подметив, что один из пятерки тихо отделился от остальных, чтобы обойти кусты, и подкрасться со спины.

– Думай же, пока я добрый! Ты и так заставил меня и моих друзей побегать.

Речь явно была призвана отвлечь мое внимание, однако, продолжая смотреть в нагловатые маленькие глазки главаря, боковым зрением я улавливал движения крадущегося разбойника.

– Не отдавай меня! – пропищала Мэй, чьи слезы покатились маленькими каплями росы мне на кафтан.

Все произошло слишком быстро. Одной рукой я покрепче прижал к себе лисицу, другой вырвал короткое копье у совершавшего обманный маневр бандита. Шаг в бок, еле заметная подножка, и инициатива для вышедшего из засады человека оказалась поистине наказуемой. Крадущийся стал вопящим, и описав полукруг, кубарем вкатился на сеточку из плетеных прутьев, задекорированную листвой. Прутья такой наглости не снесли, и обрушились вниз вместе с балластом, сопровождая лес звуком вопросительного треска. Для боя мне нужны были свободные руки, и я опустил Мэй на землю поодаль от себя. Три разбойника, как будто ничем не наученные, ринулись на меня кучей, решив, что я расправился с их другом благодаря чистому везению. Через пару взмахов, упор копья в землю и несколько ощутимых пинков, трое отправились все в ту же злокозненную яму. Последний из омерзительной пятерки, главарь, поплотнее закутался в шкуру дракона, надеясь, что она защитит его.

– Не прощу тебе этого! – рассвирепел бандит. Он добавил еще пару фраз, вместо которых я услышал щебет птиц, взмывших в небо.

«Я не могу тебя отпустить, – это может нарушить ход всех событий. Я не имею права так рисковать».

Вскоре главарь присоединился к своим приспешникам. Все закончилось так, как и должно было по задумке Джерри С.С Мортира. Падение на заостренные колья с такой высоты означало верную смерть. Но не мгновенную, а растянутую и мучительную.

Все-таки в «Ветрах Востока» было слишком много излишне жестоких эпизодов, и чтобы не сойти с ума, я попытался заглушить затуманивающее разум леденящее осознание, что мне пришлось убить пятерых человек. Я стал орудием мести книги, и больше не был самим собой. С того самого момента, как я оказался взятым под стражу отрядом особого назначения, моя жизнь стала просто калькой, через которую кто-то прорисовывал угодную лишь ему картинку. Сначала мной играли люди, а теперь – плод писательской фантазии. Мне так хотелось обойти это столкновение с разбойниками, успеть скрыться в тени заснеженных гор! Конечно, я понимал, что в реальности все эти герои не существовали. Технически, я почти что во сне. Я просто во сне, который обернулся кошмаром. Когда я проснусь, то все настоящие люди будут живы… Эти люди – из чернил и краски, а не из плоти и крови… Однако тяжесть копья в руке и стоны, раздающиеся из ямы, уверяли мозг в обратном. Я отшвырнул ненавистное копье.

– Не переживай, Цзе Ни Сы. Это были ужасные люди. Ты не дал миру разойтись по швам. Восстановил баланс. Это – очень мудрый поступок, хотя сейчас ты этого не понимаешь, – Мэй вышла из тени кустов, и на ее рыжую пушистую спину пролился солнечный свет, – слишком долго торжествовало зло, а ты не дал хаосу поглотить добро. Убийство зла – это тоже путь добра, это необходимое зло.

Я был не согласен с лисой, и не считал позицию автора обоснованной. Что это за такое добро, которое требует во имя себя жертв? Это ж не какая-нибудь красота… Почему маятник обязательно должен качнуться в другую сторону, наказывая тех, кто был жесток теми же способами и методами? И уж если таков был порядок вещей, почему именно человек, простой человек должен был восстанавливать справедливость? Одно было хорошо, – сюжет книги снова пошел по написанному, и теперь мне требовалось быть особенно внимательным и бдительным, чтобы ненароком не изменить повествование. Как бы не получилось, что в финале я приду не в возвышенную столицу с красивой башней, а в сожженный и покоренный город Четырех ветров….

– Добро – это зло, а зло – это добро… – прошептал я, подставляя руки лисице, – и важен лишь их баланс. Инь и Ян, черное и белое… Свет и Тьма. Верность и предательство.

«Читайте – словарь антонимов русского языка!», – всплыла в памяти старая шутка из ретро-передачи.

Мэй взобралась мне на шею и свернулась теплым воротничком.

– Ты понял суть вещей. Лишь мораль идет другой дорогой. Она исключает применение насилия, жестокости, и ратует за окольные, бескровные пути. Что хорошо, и что плохо? Как помочь всем, и не предать себя, свою натуру? Вот вопросы, которыми задается мораль. А добро спрашивает лишь – «На что ты готов ради всеобщего блага?».

Когда-то книжка перевернула мое восприятие мира, и сделала его цветным, трехмерным, научила рассуждать, подвергать сомнению, и задавать правильные вопросы. Сейчас я не знал, какие окольные пути помогут не уничтожить себя самого и этот мир, по-своему уютный, но поистине кошмарный, если проживать события, а не просто читать о них. Сейчас я был добрым, но вел себя аморально.

– Я вижу будущее, совсем немного и отрывками. Это все, что я пока могу, ведь я еще маленькая. Наш путь лежит в горы, он давно мне снится. Я смотрю этот сон последние два столетия. Кто-то двуногий несет меня сквозь пургу и метель, цепляется за отвесные скалы… Если ты хочешь, чтобы я помогла тебе, если тебе нужно мое волшебство, то пора отправляться в путь!

Не нужно мне было ее волшебство. Я не хотел использовать в своих корыстных целях бедную сиротку, которая так и не научилась колдовать, потому что некому было ее научить. Но роман требовал от меня другого ответа.

– Ты голодна?

– Немного. Но я питаюсь солнечным светом, так что совсем скоро снова буду полна сил!

Батарейка лохматая! Мэй, была, пожалуй, самой милой солнечной панелью, которую когда-либо выдумывали.

– А пить хочешь?

– Ну уж нет, мне хватило, – Мэй поморщилась, возвращаясь мыслями к своему фиаско с рыболовной сетью, – Мы, волшебные лисы, – редко пьем!

– А вот мне нужно утолить жажду. Тем более, если мы направляемся в горы.

Я свернул к реке, наклонился над прозрачной водной гладью, и принялся зачерпывать воду в ладошку. В нашем мире такой чистой воды в городах давно не найти… да и в деревнях, если честно, тоже. Возможно, остались нетронутые горные источники… вот только ядовитые осадки и к ним успели примешаться. А эта вымышленная реальность не знала технического прогресса, да и не узнает наверняка. Мир, насквозь пропитанный магией, пойдет по другому пути развития. Героям не нужно будет изобретать заводы, чтобы производить продукцию, не потребуются динамит, огнестрельное и ядерное оружие, – чтобы воевать и добывать энергию. Единицы мощности средств передвижения будут измеряться не в лошадиных, а в каких-нибудь магических силах. Если цивилизация доживет до своего рассвета, благополучно минует Средневековье, гармонично балансируя между добром и злом, ее ждет золотой век, и причем ни один. Продолжение первой части «Ветров Востока» Джерри С.С. Мортир никак не мог дописать вот уже третий год. Вместо этого он выпустил «Магический справочник животных и растений «Ветров Востока»», комиксы по «Ветрам Востока», и даже подробные карты, никогда не догадаетесь… мира «Ветров Востока». Чего только не делал писатель, лишь бы не возвращаться к книге под номером «2». После выпуска «Шорохов осени» – приквела, описывающего рассвет и становление древних людей данной книжной Вселенной, прошло уже шесть лет. Сейчас я очень радовался, что подробно и внимательно изучал все издания, и перечитывал ни один раз, надеясь раскрыть секреты и тайные послания от автора, и еще более ярко представить себе разворачивающиеся на страницах приключения.

Ближе к шести часам вечера я и наплечная лисица минули опушку леса, и оказались в самой чаще. Если бы не «Магический справочник», даже не знаю, как бы на вид я отличил съедобные ягоды и грибы от несъедобных. Если честно, вся местная еда не выглядела как пригодная в пищу, и почти вся была диковатых форм и окрасок. Самые несъедобные грибы, или косящие под съедобные, на деле принадлежали к классу животных. Это означало, что при попытке их сорвать, грибы могли, жутко вереща, ускакать в лес, укусить за палец, или выбросить в воздух ядовитый газ. Чтобы не напугать опасные грибы, и не вызвать у них повода для агрессии, я сначала внимательно приглядывался к шляпке, изучал ножку, и только потом клал добытый гриб в передник, пришитый к кафтану. Много еды туда не поместилось, и я уже начал жалеть, что не мог вернуться за котомкой, оставленной на чайной плантации. Если этого по сюжету не сделал Минж, опасающийся подхода еще одного отряда разбойников, то и я не могу. Еще пару часов я провел на корточках у полянки, пока Мэй гонялась за бабочками и с восторгом носилась, взметая в воздух охапки листьев. Вскоре к грибам добавились ягоды. Я трижды отсортировал собранное, чтобы ненароком не проглотить экземпляры, вызывающие непреодолимую тягу ползти на пузе по земле, и ягоды, меняющие цветовосприятие.

– Нам пора, нужно найти укрытие до захода солнца! После заката в лесу очень холодно.

Джерри С.С. Мортир отвел своему протагонисту заброшенное «гнездо» самого крупного в лесу дерева. У каждого леса был свой «король» – наиболее старый, и самый высокий дуб с гигантскими раскидистыми ветвями. Со временем, в стволе у «короля» образовывалось дупло-отверстие, в котором селился взрослый самец птицы-феникса, вскоре приводящий в гнездо самку. Их семья жила, и росла вместе с деревом, впитывающим магию, счастливо и долго, пока кто-то из детей не решал найти другой дуб, и завести свою семью. У этого леса своего феникса не было, а это означало, что поддерживать свою жизнь дереву стало намного труднее. Люди, жаждущие впитать магию животных, постоянно истребляли волшебных созданий. Результатом подобной охоты стало массовое вымирание магических существ, а зачастую и полное исчезновение отдельных видов. Пустое, бездушное дупло смотрело на меня укоряюще, словно я лично придушил его птицу.

– Ты же знаешь, что если убьешь меня, то не сможешь украсть мою магию? – поинтересовалась Мэй, ворочаясь у моей шеи, – это так не работает. Хотя многие люди верят, что, забрав наши жизни, будут жить так же долго, как и фениксы, так же богато, как и крылатые львы, смогут превращаться в других людей и животных, как лисы-оборотни… и всего-то нужно – убить нас!

– Мне очень жаль, что с магическими животными так поступают…

Закатный свет расчертил лес на светящиеся и темные сектора. Немного щурясь, я принялся карабкаться по покосившемуся стволу вверх. Даже моя фантазия рисовала исполина не таким мощным и необъятным. «Король» оказался больше секвой, пах смолой и соленой карамелью. Я затих, сосредоточившись на подъеме, а вот Мэй, как ни в чем не бывало, продолжила говорить:

– Моих родителей убили какие-то воры, которые надеялись, что смогут превратиться в местных богачей и занять их место. Папу вытащили за шкирку спящего. Он толком не успел ничего понять. Мама велела поглубже закопаться под землю, чтобы меня не нашли. Папа попытался превратиться во льва, и разорвать охотника, но его чем-то оглушили, кажется. Мама не смогла спасти отца, хотя я слышала, как отчаянно она сражалась. Из-за парализующего ужаса и страха за папу она не смогла принять другой облик …

Я не представлял, как будет тяжело слушать этот монолог. Я едва не разжал руки, и с трудом взгромоздился на ветку толщиной со ствол обычного дерева.

– Спасибо, что спас меня во второй раз… – утомленная событиями сегодняшнего дня, Мэй засопела, сползая мне на плечо.

Внутри дупла оказалось тепло: это королевский дуб продолжал нагревать гнездо в надежде, что сможет стать новым домом для огненного феникса. Лисица что-то забормотала во сне, и мне показалось, что дуб слегка выпрямился, словно в него влили немного силы. Вымышленный мир действительно был на грани самоуничтожения, ведь прорастал именно из магии фантастических животных. Это, как если бы люди в реальности прониклись омерзением к законам физики, и стали строить на разных континентах машины, нейтрализующие гравитацию Земли. А потом вдруг искренне удивились, почему это их выбросило в открытый космос вместе со всеми океанами и сушей? К сожалению, сути вещей и устройства реальности герои «Ветров Востока» не понимали.