Текст книги "Я в мужчинах защиты искала…"

Глава 6. Быть ближе

К подруге Валентин в тот вечер все-таки попал. Анна смогла убедить его в том, что с ней все в порядке: голова не болела, видимых серьезных повреждений не наблюдалось, кроме гематомы на лице. Та, правда, была большой и грозила стать еще больше, но девушка нашла в морозилке у брата аккумулятор холода и приложила его к ушибленному месту, надеясь, что это хоть немного поможет. Мужчина нервничал и разрывался между беспокойством о сестре и желанием хорошо провести время с интересной девушкой, и Анне пришлось настоять на том, чтобы он не откладывал свидание. Она клятвенно пообещала держать рядом телефон, не открывать двери никому, даже знакомым, и звонить ему, если что. На том и расстались.

Когда Валентин наконец уехал, она убрала от лица холод, понимая, что больше он ей ничем помочь не может, и подумала с философским спокойствием, что, если она будет плакать и рвать на себе волосы, легче ей не станет, а значит, самая лучшая линия поведения в данном случае – придерживаться плана. В планах, как она припоминала, значился тихий вечер на диване с вкусностями и хорошим фильмом. Выбрав из фильмотеки брата старого доброго «Крестного отца» с неподражаемым Марлоном Брандо и стараясь не думать о том, чем именно может быть вызван такой выбор, она отправилась на кухню готовить себе закуски и откупоривать вино.

Некоторое время спустя, вернувшись в комнату с подносом и сервировав себе ужин на журнальном столике, она заметила мигающий индикатор на телефоне: или пропущенный вызов, или сообщение. «Кто бы это мог быть? – подумала она. – Валик вряд ли стал бы звонить, он знает про мое горло. Мама тоже. Девчата с работы? Им ни к чему. Наверное, все-таки сообщение». Она активировала экран и пару секунд смотрела на мигающий конвертик, потом «открыла» его.

«Как твое горло? – значилось в сообщении. – Тебе можно позвонить?» Отправителем был Денис.

Анна очень удивилась. В ее понимании у женатого мужчины, как, впрочем, и у любого другого, у кого есть постоянная подруга, в субботний вечер вряд ли нашлось бы время не то что написать обычной рядовой знакомой, но и в принципе вспомнить о ней. Тем интереснее было узнать, чего же ему нужно.

«Голоса нет, – написала она. – Только смс».

«Ты где сейчас? – тут же пришло новое сообщение. – Занята?»

«Нет. У Валентина. Вино, кино, ужин».

После затянувшейся паузы, когда девушка решила, что больше сообщений на сегодня не будет, пришло очередное: «Ужин вдвоем?»

Анна улыбнулась и написала: «Одна. У брата свидание».

Снова повисла пауза, и Анна, которой после мороженого нестерпимо хотелось чего-то менее приторного, налила себе бокал вина и включила проигрыватель. Она намерена была придерживаться планов вне зависимости от внешних факторов. Чтобы смотреть кино было удобнее, а значит, приятнее, девушка сунула себе под спину все имеющиеся подушки, облокотилась на них, подвинула поближе столик и мысленно приказала себе забыть обо всем, что с ней случилось за последние дни, и спокойно погрузиться в просмотр фильма.

Это ей не удалось, потому что телефон опять звякнул, потом еще раз, а когда она уже взяла его и хотела открыть сообщение, сигнал прозвучал снова. Анне стало ужасно интересно, кто же это все пишет и пишет ей – неужели так Дениса понесло? Она с нетерпением открыла первое сообщение.

«Как твои дела? Как горло? Где живешь? Может, приехать?» – от мамы.

«Ань, все нормуль? Не напивайся и держи дверь на замке» – от Валентина.

И только третье было от Дениса:

«Можно мне приехать?»

Анна в удивлении даже бокал отставила. Что ему нужно? Где он? И куда смотрит его жена?

«Зачем?» – написала она.

Ответ прилетел тут же, она даже не успела начать набирать сообщение для мамы.

«Мне нужно с тобой поговорить».

«О чем?»

«Я приеду и расскажу».

Анна поставила фильм на паузу, не спеша написала ответы маме и брату, потом выпила еще вина и немного поела, медленно и с наслаждением жуя. Глотать, правда, было некомфортно, но уже почти не больно, что девушка отметила с радостью. Так, глядишь, и голос скоро восстановится! Только потом она задумалась, что ответить Денису. В принципе, можно было просто отказать, и все. Он не друг, не родственник – зачем его впускать? Да и кино не посмотришь, если он приедет. Но, с другой стороны, зачем-то же он ей написал. Зачем? И куда смотрит его жена, в конце концов? «Будь я замужем, – подумала Анна, – черта с два бы у меня муж в субботу вечером уехал к какой-нибудь подруге!»

Потом в голову ввинтилась какая-то уж совсем неожиданная мысль: а что, если Денис по сути своей такой же, как и Игорь? Если он тоже будет приставать к ней? Анна посидела несколько секунд в задумчивости, потом покрутила пальцем у виска, намекая самой себе, что нечего чушь пороть, и все-таки написала:

«Приезжай. Адрес помнишь?»

«Конечно», – тут же пришел ответ.

Анна положила телефон на столик, взяла бокал и отпила несколько глотков. Определенно, то вино, которым угостил ее Денис на «новоселье» у Валентина, было вкуснее, но и это сгодится. Она снова запустила на проигрывателе воспроизведение и откинулась на подушки. Фильм был одним из ее любимых, и за просмотром она даже почти забыла о том, что лицо после удара все еще болело. Когда пришло еще одно сообщение, она уже была расслаблена и доброжелательна.

«Я на месте. Какой номер квартиры?»

Анна написала Денису еще одно сообщение, и через минуту-другую услышала звонок домофона. Еще через пару минут мужчина уже стоял на пороге.

– Я могу войти? – уточнил он.

Анна улыбнулась и пропустила его в прихожую. Мужчина подошел к ней вплотную и быстро, коротко обнял, а потом отстранился и протянул бумажный пакет внушительных размеров. Девушка вопросительно посмотрела на него, под ее взглядом он открыл пакет, в котором оказалась бутылка вина, сыр, фрукты и что-то еще, в картонных коробочках – судя по запаху, какой-то десерт.

– Разве я могу прийти в гости к девушке с пустыми руками? – объяснил он.

Анна кивнула, а потом посмотрела на его правую руку, где блестело на безымянном пальце золотое кольцо, и покачала головой. Он перехватил ее взгляд и сказал:

– Я ничего плохого не имел в виду. Честно. Я не Игорь, мне ты можешь верить.

Девушка показала рукой на вешалку, и Денис, поняв, что все в порядке, быстро избавился от обуви и верхней одежды, потом вернулся и спросил:

– Где мы можем поговорить?

Анна, удивляясь собственной смелости, взяла его за руку и повела за собой в комнату. Они шли рядом, и теперь, когда оба были босиком, оказалось, что они почти одинакового роста, и их глаза были на одном уровне. Это было как-то неожиданно пронзительно, и девушка вздрогнула от пока непонятных ей чувств.

Вздрогнул и мужчина, но совсем по другой причине. Он поставил пакет прямо на пол, после чего бесцеремонно взял ее за подбородок и повернул лицо к свету. Она попыталась было вырваться, но сильные руки крепко, хоть и бережно, продолжали держать ее так, что поврежденная часть лица была хорошо ему видна.

– Это что? – подозрительно спокойно поинтересовался Денис.

Анна смотрела ему в глаза, не отводя взгляда, но молчала.

– Кто тебя ударил? – сделал еще одну попытку мужчина.

Девушка пожала плечами и показала на горло.

– Блин, я забыл совсем! – Он отпустил ее лицо и шлепнул себя ладонью по лбу.

Подруга, воспользовавшись этим, достала из ящика тумбы несколько листов бумаги и ручку, после чего написала:

«Не переживай ты так! Я в порядке».

– Ничего себе «в порядке»! – не согласился друг и повторил свой вопрос: – Кто тебя ударил?

«Зачем тебе?»

– Как это зачем? Я ему голову оторву!

«С чего бы это?»

– А с того, что я чувствую за тебя ответственность после истории с нашим общим приятелем.

Анна даже сама почувствовала, что краснеет. Денис все сразу понял.

– Что, это опять Гавриш? – повысил голос он.

Что ей еще оставалось, кроме как кивнуть?

– Почему ты не вызвала милицию? – Мужчина поймал в ладони ее руку и сжал.

Ей совсем не хотелось отчитываться перед ним, да и вообще перед кем бы то ни было. Усложняло задачу еще и то, что она не могла говорить, а писать поэму желания не было совершенно: она уже расслабилась и перенесла все вопросы и проблемы на потом. Собственно, это она и написала:

«Сейчас я не хочу об этом говорить. Совсем. Все потом. Лучше расскажи, чего хотел ты».

Денис прочитал записку и спросил:

– Не пригласишь меня за стол?

Она улыбнулась и снова кивнула – только на это она и была сейчас способна. Вдвоем они быстро разложили принесенную им снедь на столике, а мужчина аккуратно и привычно открыл вино и разлил его по бокалам – девушка принесла один из кухни и ему.

– За тебя! – провозгласил Денис.

Анна склонила голову и отсалютовала ему своим бокалом. Они выпили, и каждый миг она чувствовала на себе пристальный взгляд мужчины. Ее волновало это, но почему – она понять не могла, равно как и не понимала, что именно скрывается за таким внезапным вниманием с его стороны. Раньше он им не страдал, хоть и общались они часто и к взаимному удовольствию.

После недолгого молчания мужчина все-таки заговорил.

– Я вижу, что ты как на иголках сидишь, – сказал он. – Ты меня боишься, что ли?

Анна посмотрела прямо ему в глаза и вопросительно склонила голову набок, потом, видя, что он не понимает, набросала на листке бумаги:

«А я должна?»

– Нет, конечно! – поспешно ответил мужчина, прочитав. – Я же сказал тебе, я не Игорь. Я никогда ничего плохого тебе не сделаю.

Девушка опустила ресницы в знак понимания и согласия.

– Тогда почему ты нервничаешь? – спросил Денис.

«Раньше мы никогда не были так близко наедине».

Мужчина улыбнулся и поспешно спрятал улыбку за винным бокалом.

«Ты хотел поговорить со мной», – напомнила Анна.

– Да, конечно, – кивнул ее собеседник. – У меня есть к тебе предложение.

«Надеюсь, не неприличное?» – не удержалась девушка.

– Если дама настаивает, – отвесил шутливый поклон Дэн и вдруг покраснел.

Опять повисла неловкая пауза, потом мужчина все-таки собрался и сказал:

– Я, кажется, нашел тебе квартиру.

– Правда? – неожиданно прорвавшимся голосом взвизгнула Анна. – Где?

– Совсем недалеко от вашего офиса, тебе можно даже будет поспать подольше и выходить за пять минут до работы.

Девушка попыталась еще что-то сказать, но голос опять «ушел», и она, обреченно махнув рукой, написала:

«Расскажи подробнее: где, что за квартира, в каком состоянии, сколько просят».

Несколько минут говорил только Денис, девушка, как кот Васька из басни, слушала и жевала. Оказалось, квартира, которую он предлагал ей, находилась в доме, построенном через дорогу от офисного центра, в котором располагалась их фирма. Чуть дальше вниз по улице, в паре минут от дома, стоял печально известный супермаркет, где Денис набил морду Игорю. Дом построили недавно, соответственно, он пока не нуждался в ремонте. Квартиры были просторными, с широкими окнами и высокими потолками. Та, которую предлагали конкретно Анне, принадлежала знакомым Дениса. Они участвовали в долевом строительстве, планируя в этой квартире поселить своего сына, но, когда дом уже был сдан, парень прожил в ней всего полгода, а потом заключил очень выгодный трудовой контракт и собирался уезжать на ближайшие пять лет на работу в Австралию. Чтобы квартира не простаивала просто так, ее хотели сдавать, но не кому-то с улицы, а хорошим, проверенным людям. Хозяева подумывали о девушках-студентках из порядочных семей, но уже стоял ноябрь, и такое предложение было не очень актуально. Когда Денис поинтересовался, не возьмут ли они на постой приличную, работящую и хозяйственную девушку, имеющую свой собственный постоянный доход, они с радостью предложили привезти ее знакомиться и смотреть квартиру. Цена, которую запрашивали за аренду однокомнатной квартиры, была даже несколько ниже, чем в среднем по городу, и Анна сразу же согласилась съездить на «смотрины»: финансовый вопрос был для нее далеко не последним. Решено было сделать это не откладывая, на следующий же день, во второй его половине.

Девушка думала, что, рассказав ей о квартире, Денис засобирается домой, но он, казалось, совсем никуда не спешил: сидел рядом с ней на диване, потягивал вино, скупо закусывая то кусочком сыра, то ломтиком фруктов, и хитро поглядывал на нее. Ей стало неуютно, и она в очередной раз остро почувствовала, что на ней надет всего лишь легкий халатик, пусть и длинный, прикрывающий ноги. Опять в голове диким мустангом пронеслась мысль: а что же она будет делать, если он вдруг, как ранее Гавриш, вздумает приставать к ней. И тут же противный внутренний голос с интонациями папаши проблеял: «Да кому ты нужна, кошка драная? Тоже мне королева красоты! Будто каждый мужик, который тебя увидит, резко вспыхивает желанием и жить без тебя не может!»

Она улыбнулась своим мыслям, хоть воспоминания об отце и вызвали у нее негативные эмоции.

– Что? – тут же спросил Денис.

Она покачала головой и махнула рукой: дескать, не бери в голову, ерунда.

– Нет, ну в чем дело-то? – настаивал мужчина.

Анна подумала и написала на листке совсем не то, что планировала изначально:

«А почему ты не дома в субботу вечером? Где твоя жена?»

Денис прочел и снова покраснел. Странно было видеть такую его реакцию, словно она спросила что-то совсем уж неприличное. До этого вечера девушка вообще не подозревала, что Дэн умеет краснеть, скорее уж он заставлял краснеть других. Какое-то время он молчал, лишь невнятное бормотание телевизора разбавляло тишину. «Что я такого спросила?» – с недоумением поинтересовалась сама у себя Анна. Молчание начинало раздражать, и она взяла мужчину за руку и крепко сжала. Он вздрогнул.

– Мы поссорились, – наконец признался он. – Она уже третий день со мной не разговаривает, а сегодня, чтобы подчеркнуть свое безразличие, уехала с подружками на всю ночь куда-то по клубам.

«И ты не попытался с ней помириться?»

– Я пытался, – глядя честными глазами прямо ей в глаза, сказал Денис. – Она просто не хочет меня слушать.

«Конечно, – подумала Анна. – Ты, наверное, опять загулял, а она узнала, вот и обиделась».

Видимо, мужчина прочитал ее мысли, потому что торопливо ответил:

– Я не изменял ей! А она решила почему-то, что изменил.

Девушка отвела глаза и, чтобы хоть что-нибудь сделать, выпила немного вина. Денис увидел, что ее бокал опустел, и долил им обоим еще. Тепло разлилось по телу Анны, лицо уже совсем не болело, и она, подперев голову рукой, попыталась уловить, какой момент фильма сейчас идет. Подумалось вдруг, что планы на этот вечер у нее как-то перепутались, но она от этого совсем не страдала. Несмотря ни на что, ей было приятно. Только сейчас, окончательно расслабившись и ощущая тихое, неспешное удовольствие, она смогла признаться себе в том, что ей нравится присутствие Дениса рядом, то, что он просто сидит так близко, разделяет ее позднюю трапезу и не считает за труд общаться с ней вот так, когда она совершенно безголоса.

На экране Майкл Корлеоне знакомился с семьей своей будущей жены Аполлонии. Круглолицая темноволосая красавица как раз приняла из его рук подарок и тихо, почти неслышно поблагодарила: «Grazia»44
  «Спасибо» (итал.)


[Закрыть]. Это не был самый любимый момент фильма, но Анна все равно залюбовалась. Романтическая сцена вызвала у девушки непрошеную мысль о том, когда же у нее самой наконец наладится личная жизнь, да и вообще жизнь в целом.

Наверное, что-то такое отразилось на ее лице, потому что сидевший рядом Денис вдруг придвинулся еще ближе и очень осторожно, аккуратно обнял ее. Она не противилась, ей были приятны его прикосновения. Стыдясь саму себя, девушка подумала, а что было бы, если бы Денис был не женат, если бы он стал ее мужчиной, – получилось бы у них что-то? Однако больше он ничего не делал, просто сидел неподвижно и держал ее в объятиях. И она перестала о чем-либо думать, полностью отдавшись ощущениям, доверившись его рукам. Не говоря ни слова, Дэн нежно поцеловал ее в висок, потом ниже, в скулу, на которую пришелся удар Гавриша, и продолжал спускаться по контуру ее лица все ниже и ниже, пока не добрался до шеи. Анне одновременно и хотелось, и не хотелось, чтобы он продолжал, но мужчина остановился сам.

– Ты такая вкусная, Ань… – задумчиво сказал он. – Почему я раньше этого не знал?

Что могла она на это сказать? «Наверное, потому что я не встречаюсь с женатыми», – подумала она, но вслух не сказала бы этого, даже если бы была здорова. Вместо этого она уткнулась лбом в его плечо и закрыла глаза. Она ощущала идущее от него тепло, и ей, так тосковавшей по участию и ласке, хотелось впитать каждую капельку его присутствия в ее жизни. Пусть он чужой, пусть он женат, пусть даже этот вечер – последнее, что у них было, и завтра он уйдет из ее жизни навсегда. Пусть. Но сейчас ей было тепло и уютно. Одним своим присутствием и нежностью, совершенно в нем неожиданной, Денис создавал во вселенной Анны ощущение безопасности, доверия и нужности. Так просто и так ценно.

Кажется, если бы сейчас Денис снова поцеловал ее, она бы ответила. Или все-таки нет?

Но они этого не узнали, потому что телефон Анны вдруг зазвонил, на этот раз мелодией входящего звонка. Настойчиво, даже нагло звонил телефон, и уже только из-за этого девушка поняла, что что-то не так. На экране мерцал номер мамы. Мама знала, что она не может говорить. Что случилось? Девушка взяла телефон в руку так, чтобы было слышно и ей, и Денису, – и нажала на кнопку приема.

– Анечка, Анечка, ты меня слышишь? – Голос Нины Дмитриевны не просто был встревожен – она плакала.

– Да, – еле-еле просипела в трубку девушка, и горло снова обожгло огнем.

– Аня, приезжай, пожалуйста, с папой плохо!

«Твою мать, что опять с ним случилось?!» – ругнулась про себя Анна и попыталась что-то сказать матери. Ничего не вышло, голос совершенно пропал. Она схватила лист и написала Денису: «Помоги!» Мужчина кивнул и сказал в микрофон телефона:

– Мы сейчас приедем, только скажите куда.

Нина Дмитриевна даже плакать перестала, и в динамике застыла тишина. Несколько долгих секунд спустя она спросила:

– А это кто? И где Аня?

– Аня сидит рядом со мной, – ответил Денис. – У нее снова пропал голос. Меня зовут Денис Михалёв, я ее… коллега. Скажите, куда приехать? К вам домой?

Мать Анны охнула, замолчала на пару секунд и наконец сказала:

– Во вторую городскую больницу, хирургический корпус. Я в приемном покое. Папа в операционной.

«Спроси, что с ним», – кривым почерком нацарапала Анна.

– Аня спрашивает, что с ним случилось, – механическим голосом произнес мужчина.

Из динамика снова донесся плач, перемежаемый всхлипываниями, и сквозь него они услышали:

– Он пытался покончить с собой.

– Твою мать! – в один голос сказали Денис и Анна.

Глава 7. В больнице

Россия – это не Израиль, и девушки здесь не проходят срочную службу в армии и призыву не подлежат. Анна, разумеется, исключением не была, но та скорость, с которой она оделась прямо у него на глазах, забыв о неловкости или стеснении, навеяла Денису воспоминания о его собственном армейском прошлом. Вот уж точно – собралась по «тревоге». Потом они поспорили, насколько это вообще было возможно при почти полном отсутствии у Анны голоса. Мужчина настаивал, что он сам отвезет девушку в больницу на своей машине, а та лишь яростно, превозмогая боль в горле, шипела, что не доверит свою жизнь пьяному водителю. Он убеждал ее, что пара бокалов вина никак не может повлиять на его способность управлять транспортным средством, но девушка отмахнулась от его слов, как от бреда сумасшедшего, а потом крупными злыми буквами написала на листке: «Я поеду на такси. И точка». В этом ему пришлось капитулировать, но он настоял на том, что будет ее сопровождать. Анна не понимала зачем, но согласилась. В любом случае, такси нужно было каким-то образом вызвать, а потом еще разговаривать с таксистом – не на пальцах же. Словом, после недолгих препирательств они все-таки выехали.

Приемный покой был многолюден: больница дежурила по «скорой помощи». Туда-сюда сновали врачи и медсестры, привозили и увозили поступавших пациентов. Кто-то стонал от боли в ожидании приема. Кто-то ругался – видно, были еще на это силы. Медсестры из приемного вызванивали нужных врачей. Работники «скорой помощи» сдавали новых страждущих. Словом, жизнь кипела, несмотря на уже поздний час.

Нину Дмитриевну они нашли сидящей в кресле в самом дальнем уголке холла. Она уже не плакала, но ее бледный вид и трясущиеся руки ясно давали понять, что ей самой нужна медицинская помощь. У Анны в сумочке на этот случай было припасено по маленькой бутылочке пустырника и корвалола – мало ли. А еще была вода в бутылке и одноразовые стаканчики, и, прежде чем что-то спрашивать, девушка налила в один немного воды, а потом щедро плеснула туда и из одного флакончика, и из другого. Нине Дмитриевне пришлось это выпить, но она не слишком-то и возражала.

– Расскажите, что случилось, – чуть позже, когда она стала выглядеть немного лучше, спросил Денис, поймав выразительный взгляд Анны.

Мать затравленно огляделась, словно была уверена, что Большой Брат следит за ней, и попыталась было снова заплакать, но дочь крепко сжала ее руку и покачала головой. Взгляд девушки был суров, ни капли жалости в нем не было, и лить слезы женщине сразу же расхотелось. Она вздохнула и посмотрела на Дениса, потом перевела взгляд на Анну.

– Ты уверена, что ему следует тут быть? – спросила она у дочери.

Девушка выдержала материн взгляд спокойно, потом, в свою очередь, подняла глаза на мужчину и подумала: «А что такого?» Ей сейчас совсем не казалось, что Денис находится не на своем месте. Может быть, выпитое вино было тому причиной, может – вообще стрессовая ситуация, в которой Анне нужно было присутствие и поддержка сильного и надежного человека, но она ощущала Дениса сейчас близким и почти родным. Пусть только на эту ночь, здесь и сейчас, но, в конце-то концов, именно он помог ей избавиться от назойливого Гавриша, перевезти вещи к Валентину; именно он озаботился поиском квартиры для нее и не поленился приехать провести с ней вечер и рассказать о своей находке, хотя мог просто отделаться коротким телефонным сообщением. Да, он определенно заслужил свое право находиться здесь.

– Я уверена, мам, – беззвучно, одними губами произнесла девушка.

Мама недоуменно смотрела не нее: она не поняла. Анна отчаянно закивала головой, ей хотелось поскорее все узнать.

– Хорошо, – сдалась Нина Дмитриевна и начала свой рассказ.

Когда Анна убежала из дома, Игорь Сергеевич не воспринял ее слова всерьез. Он был абсолютно уверен, что она вернется домой вечером, как обычно после работы. Максимум – пойдет куда-нибудь с подружками выпить, чтобы пожаловаться им на жизнь и слить свой негатив. Правда, настроение у него все равно было плохое, и, когда Нина Дмитриевна позвонила ему по какому-то обычному, рутинному поводу, он накричал еще и на нее, и именно поэтому женщина поняла, что что-то произошло дома, пока ее не было. Она начала выпытывать у мужа, в чем дело, но тот только отмахнулся и разговаривать больше не стал. После звонка дочери женщина разволновалась еще больше и снова позвонила мужу с требованием объяснений, но он просто не снял трубку.

Разговор случился уже дома. Объяснять свой поступок отец, как водится, не стал: он считал, что прав во всем и всегда, что его слово – закон, которому его домашние должны подчиняться беспрекословно, причем мнение этих самых домашних его не волновало совершенно. Они опять сцепились, и мать высказала ему, что разговаривала с дочерью, что та обиделась и возвращаться домой не желает, что жить ей пока негде, на дворе почти зима, и если с Аней что-то случится, виноват будет только он. Разумеется, Игорь Сергеевич в долгу не остался, рассказал жене, что он обо всем этом думает. В итоге оба пили капли в разных комнатах и не разговаривали друг с другом.

Переживая за дочь (и немного за себя), родители пытались ей дозвониться, но она работала и на звонки не отвечала. Это заводило их еще больше, они дулись, психовали, переживали и снова пили успокоительные.

Наконец вечером Нина Дмитриевна смогла поговорить с Анной, но та возвращаться домой отказалась наотрез и категорично заявила, что жить отныне будет сама. Женщина проплакала почти всю ночь, обвиняя мужа в том, что он девочку все-таки достал, тот наорал на нее в ответ. Обоим стало плохо, пришлось вызывать «скорую», которая уколола всех оптом и велела отдыхать. Само собой, медиков никто не послушался. Всю ночь плакали и искали ответы на извечные русские вопросы: кто виноват и что делать. В итоге ранним утром заведенный донельзя Игорь Сергеевич позвонил дочери, снова обвинил ее во всех смертных грехах, был облаян в ответ и скис окончательно. С женой он поругался, рассказав, что это она виновата в том, что дочь выросла такой непослушной, бессовестной, наглой и вообще ни во что не ставящей родителей.

Несколько дней родители Анны не разговаривали друг с другом вообще. В семье такое было не в новинку: Игорь Сергеевич периодически обижался на что-нибудь или кого-нибудь и замолкал на неделю-другую. Ни его жена, ни дочь не понимали, как это вообще возможно – так долго не общаться с людьми, с которыми живешь под одной крышей, – поначалу переживали, плакали, пытались идти на контакт и искали причины в себе, а потом им это надоело. Они даже научились радоваться, когда в доме было тихо и никто ни на кого не кричал. Нина Дмитриевна и на этот раз восприняла молчание мужа спокойно: помолчит, перебесится, заскучает и снова заговорит. А потом услышала странные звуки из соседней комнаты. Ей стало интересно, она пошла посмотреть, что там происходит, и увидела, как муж пытается открыть окно, но старую деревянную раму заело, и так просто у него ничего не получалось.

– Что ты делаешь? – удивленно спросила женщина.

Муж молча, целенаправленно продолжал ломать окно.

– Игорь! Ответь мне! Что ты делаешь? Зачем ты ломаешь раму?

– А пошла ты! – рявкнул мужчина, рывком открыл окно, неожиданно просто поддавшееся, и попытался встать на подоконник, чтобы прыгнуть в открытый проем.

Нина Дмитриевна прыгнула вперед, к мужу, с такой скоростью и силой, как, наверное, даже в детстве на уроках физкультуры не прыгала. Она схватила его за футболку, потянула на себя, ткань затрещала. Мужчина отбивался, но его жена вцепилась уже в него и отпускать не собиралась. Они боролись какое-то время: он пытался дотянуться до края подоконника, она продолжала тащить его обратно, в квартиру. Наконец он все-таки упал: через голову, с высоты своего роста, прямо в окно с третьего этажа, приземлился сначала на припаркованную прямо под окном машину, потом, отрикошетив от нее, на газон – и отключился.

Нина Дмитриевна просто не могла поверить в то, что все это происходит по-настоящему, что это не сон. На негнущихся ногах, плохо соображая, движимая лишь инстинктами, она сбежала по лестнице, казалось, в мгновение ока, и ринулась к лежавшему на грязном снегу мужу. Подбежав, она пощупала пульс, послушала сердце. Он был жив, но лежал в такой неестественной позе, что ясно было: повреждения у него есть. Как их могло не быть?

Тут набежали и зеваки из числа соседей, и всех в первую очередь интересовало, что произошло. Стараясь сдерживать рыдания, Нина Дмитриевна попросила их вызвать «скорую помощь», та и доставила Игоря Сергеевича в дежурную больницу, которая, по счастливой случайности, находилась в десяти минутах езды от их дома. Зевакам у подъезда и персоналу больницы женщина сказала, что муж пытался починить сломанную раму и случайно вывалился в окно, поскользнувшись на скользком крашеном подоконнике. Она не хотела выносить сор из избы.

Закончив рассказ, мама опять расплакалась, и Анна, все это время сидевшая на подлокотнике кресла, совсем рядом, крепко обняла ее и прижалась лбом к ее лбу. Хотелось сказать что-то утешительное, но предательский голос пока не собирался возвращаться. Так что она просто сидела и обнимала маму, стараясь поддержать ее хотя бы своим присутствием.

Денис возвышался над женщинами и думал, что жалко ему в этой ситуации только Анну, да и то не очень: девушка вроде бы неплохо держалась и не кисла. Два взрослых человека, ее родители, устроили цирк на пустом месте, и клоунов им показалось мало, они еще и смертельный номер решили показать. Он вообще не видел проблемы в том, что выросшая дочь, которой, по его скромному мнению, уже давным-давно было пора вырваться из родительского гнезда, наконец-то решила жить своей жизнью. Сам он в ее возрасте уже несколько лет жил своим домом и был женат на Надежде. Да, сделала Анна это не очень «правильно» – демонстративно и с эмоциями, но, с другой стороны, зачем было не менее эмоционально выгонять ее из дома? И уж тем более, зачем было бросаться такими словами, если ты в глубине души не хотел, чтобы она куда-то уходила? Что за поведение для взрослого мужика? И совсем непонятно было Денису, зачем кидаться из окна только потому, что обидевшаяся на тебя (за дело, кстати!) дочь не хочет с тобой разговаривать. В конце концов, каждый имеет право на то, чтобы его чувства принимали во внимание хотя бы близкие люди, члены семьи. Ну нагородили дел, ну поругались, подулись – пройдет время, все успокоятся и вновь помирятся. Чего устраивать истерики? Денис сам истериком не был и не выносил нервных мужиков. Женщин он знал в своей жизни разных и совершенно спокойно относился даже к их заморочкам, многое мог простить им и на многое закрыть глаза. Но для мужиков женские закидоны он считал неприличными.

– Нина Дмитриевна, – позвал он, присаживаясь рядом на корточки. Имя и отчество матери Анна сообщила ему чуть раньше, по дороге. – Давайте я в киоск сгоняю, кофе принесу. Или какао. Что вы любите? Вам нужно выпить что-то горячее и непременно сладкое, станет легче.

Женщина подняла глаза, словно впервые увидела этого мужчину. Похоже, о его присутствии она успела забыть, так тихо он стоял, пока она рассказывала. Видимо, ей стало неловко от того, что посторонний человек был свидетелем позора ее семьи, – она покраснела. Анна, безошибочно считав с лица мамины эмоции, быстро написала на листке:

«Он свой. Ему можно доверять».

Нина Дмитриевна и Денис прочли одновременно. Мама обреченно вздохнула и кивнула. А Анна стала свидетелем того, как мужчина покраснел в третий раз за один вечер, и улыбнулась ему благодарной улыбкой.

– Я кофе не люблю, – уже спокойно, мирно произнесла женщина. – Мне какао, пожалуйста. Или чай, если не очень плохой.

Дэн подарил ей ободряющую улыбку и обратился к подруге:

– А тебе?

«Капучино», – накорябала она.

– Я быстро, – сказал мужчина и оставил женщин одних.

Только тут Нина Дмитриевна, как индеец Зоркий Глаз из «бородатого» анекдота, заметила, что у дочери синяк на пол-лица, и ахнула.