Текст книги "В терновнике"

Глава 9

В компании Александра выходные пролетели незаметно. Они опять почти не вылезали из постели, только вечером субботы, уже поздно, ушли гулять по освещенному фонарями городу, как влюбленные «из учебников», мало понимающие, что происходит вокруг них, сосредоточенные друг на друге. Они болтали о какой-то чепухе вроде того, куда пойти на неделе развеяться, будет ли прилично позвать Анну поболеть за Александра на баскетболе, когда она сама в игру включиться не может, и как не проболтаться ее родителям, что он ночует у нее и им обоим это безумно нравится. Набродившись до головокружения и наболтавшись до першения в горле, они вернулись уже задолго после полуночи по темным улицам, где на ночь отключили освещение, долго целовались прямо у подъезда в плотной тени от козырька крыши, где совсем ничего не было видно, а потом снова едва успели добраться до дивана. Симаков вновь и вновь доказывал Анне свою любовь, заставляя ее сдавленно стонать в подушку, чтобы не услышали соседи и не донесли квартирной хозяйке о непристойном поведении жилички, а то так и места жительства можно лишиться.

И утром в понедельник, когда любимый мужчина уходил на работу первым, Анна вдруг подумала, а не плюнуть ли на все и не остаться ли дома, воспользовавшись прикрытием больничного листа? Потом, правда, она решила, что ни на чем не сможет сосредоточиться, постоянно будет думать об Александре и в итоге сойдет с ума, так что на запланированные встречи с клиентами все-таки собралась ехать. Тем более что их было немного.

Так в рабочих хлопотах прошел день, а в любовном угаре – ночь. За ней еще одни сутки пролетели, как их и не было. На этой неделе Александру выпало дежурить в среду, так что ночь со среды на четверг Анна провела в одиночестве, непривычно рано улеглась и почти сразу же отключилась, несмотря на боль в руке. Персональный доктор сказал, что боль должна была уже пройти, и она проходила, но время от времени возвращалась вновь, ноющая, колючая, тягучая, и тогда девушка сначала терпела, а потом, вымотавшись в борьбе, принимала обезболивающие, надеясь, что они помогут. В эту ночь она не приняла ничего, усталость сделала свое дело. Работать фактически с одной рукой оказалось неожиданно сложно, и девушка выматывалась, как в первые дни работы в фирме. Она часто думала о том, что если бы не Саша и его ночная «терапия», наверное, уже свалилась бы, а так даже сил хватало полночи не спать, а потом весь день грациозной лошадкой гарцевать по объектам и офисам.

Ночью приснился странный сон. В гости пришел Гавриш, причем выглядел он, как обычно, элегантно – в модном костюме, с укладкой и строгим портфелем, – но на этот раз был совершенно адекватен, глаза были ясными, а речи – без признаков агрессии. Он принес с собой букет белых хризантем и передал их Анне, сказав, что в ее доме именно этих цветов и не хватало, а теперь у нее вообще в жизни все пойдет, как по маслу. Девушка цветы приняла, поставила в вазу на кухонном столе, перенеся в комнату букет, ранее подаренный Сашей. Гость наблюдал за ее действиями со спокойным нейтральным лицом, и это настолько было непохоже на Гавриша последнего времени, что Анна даже во сне поняла, что это нереально.

Усевшись в кухне на диванчике-уголке, парень сказал:

– Мне очень грустно об этом говорить, но я вынужден тебя покинуть. Да, понимаю, я обещал, что буду рядом, но обстоятельства поменялись.

– Игорь, – в замешательстве ответила Анна, – ты путаешь что-то. Ты ничего мне не обещал и ничего не должен. Если нужно уехать – это твое право. Я тебе чужой человек, ты не обязан отчитываться.

– Нет, обязан. Мне очень перед тобой неудобно, что так вышло. Я прошу прощения. Но иначе никак не получится.

Анна смотрела на своего врага и не понимала, чего он хочет. Такого просто не могло быть. Но где-то в глубинах разума она помнила, что даже сны что-то значат, а потому пыталась понять, в чем же суть.

– Я знаю, ты будешь скучать по мне, – продолжал он. – Но со временем утешишься.

Потом он поднялся, отвесил девушке галантный поклон, подобрал свой портфель и вышел в окно. Когда она бросилась за ним, перевесилась через подоконник, чтобы увидеть лежащее на асфальте тело, ничего там не обнаружила, зато в воздухе примерно на уровне третьего этажа увидела что-то вроде сгустившегося воздуха, дрожащее и мерцающее. По нему, как по дороге, Гавриш шел в сторону садящегося солнца, и оно окутывало его темную фигуру пылающим ореолом, словно мужчина сгорал в костре заката. В воздухе горько и чуточку тоскливо пахло хризантемами.

Проснувшись, Анна долго лежала в темноте, разбавленной светом бледных звезд, и пыталась унять сердцебиение. Мало того что Гавриш приснился, так еще и рука снова разболелась. Девушка встала, потянулась за телефоном, чтобы посмотреть, который час. Только-только перевалило за два, самый разгар ночи, но спать уже не хотелось. Кажется, она совсем выспалась. Почему-то очень захотелось в душ – не иначе как смыть остатки странного сновидения. А еще – хоть немного успокоить разгоряченное тело. Не успела она открыть глаза, сразу подумала об Александре, и понеслось… Ее накрыло желание такой силы, что хоть бросай все и беги среди ночи в больницу. Они сегодня не на ургенте, так что Симаков доблестно принимает в травмпункте побитых пьяных, переломанных в драке и прочих подозрительных элементов. Он с радостью отвлечется от них на нее… Ага, а потом Изольда объявит ему выговор с занесением и премии лишит… Нет, в душ, в самый что ни на есть ледяной. И разобраться, к чему ей снится Гавриш, не к ночи будь помянут. Не к добру это, точно не к добру. Неужели все-таки решил передумать и написать заявление на них с Дэном?

Анну бросило в дрожь. Тут уже не ледяной душ был нужен, а чай, горячий, крепкий и сладкий. Она наскоро вытерлась, насколько это было возможно одной рукой, закуталась в халат, отправилась на кухню воевать с посудой. Потом сидела при включенном настенном светильнике, потихоньку тянула чай на травах, распространявший вокруг духмяный запах летнего луга, и думала о человеке, с которым только что так же сидела за этим самым столом, пусть и только во сне. Что должен быть значить этот сон? Она не верила в вещие, а склонна была полагать, что через видения ей делает подсказки собственное подсознание. Что оно хотело сказать ей этим странным образом? Гавриш, не стремившийся причинить ей боль, не преследовавший, а напротив – просящий прощения и уходящий. Просящий прощения за то, что уходит. Ей что, самой не хочется, чтобы он исчез из ее жизни? Ей нравится, что он ее бьет и распространяет на ее счет грязные слухи? Она что, мазохистка?

Девушка тряхнула головой. Глупости. Никогда она не хотела бы, чтобы такое происходило с ней. Ее жизнь была бы достаточно полной и без страхов, травм, гадостей, передающихся за спиной, без стыда и неуверенности в том, кончится это все когда-нибудь или нет. Она была уверена, что не хочет больше ни видеть Гавриша, ни слышать о нем. Так почему же подсознание подкинуло ей этот образ? Что это должно значить? Неужели неприятная история наконец закончится, но она будет скучать по всему этому? Анна снова тряхнула головой, так резко, что ее повело в сторону и она едва не упала с диванчика. Кое-как собравшись, она вернула себе ровное положение и сделала еще несколько глотков из чашки. Горячий напиток вернул ее в чувство.

А может, это все ничего и не значит, подумала Анна. Может, просто устала и соскучилась по Саше. Вот и снится всякая чушь. С этой очень вдохновляющей мыслью она допила чай, сжевала бутерброд и отправилась в комнату читать, с намерением занять голову делом, раз уж спать не хочется. Девушка прочитала чуть больше пяти страниц, а потом проснулась уже утром. Разбудил ее, по уже сложившейся нехорошей традиции, телефонный звонок, молочный брат звонка домофонного. Был уже девятый час утра, будильник Анна благополучно проспала.

– Привет, Ань! – торопливо сказал в динамике голос Александра. – Ты что, спишь, что ли? Не могу до тебя дозвониться…

– Ага, – зевнула в трубку девушка. – Я, кажется, проспала. Ну и черт с ним, все равно на летучку я не собираюсь, пусть Вадим удавится от злости.

– Ты спала, – с довольными интонациями констатировал доктор Симаков, – это хорошо. Это очень хорошо. Тебе нужно высыпаться.

– Только не с тобой, – засмеялась она.

– Ань… – снова позвал Александр. – Тут такое дело… Ты сядь, пожалуйста.

Анна почувствовала, как холодные щупальца обвили и крепко сжали ее сердце и почему-то кишечник.

– В общем, сегодня ночью наш всеми любимый Гавриш едва не покинул нас…

– Что?

У Анны снова закружилась голова, она прислонилась лбом к подлокотнику дивана.

– Переживать не нужно, все страшное уже позади, мы его запустили обратно, спасибо мне, реаниматологу и дефибриллятору. Но… Ань, это было что-то странное. Такого не должно было произойти, после операции много времени прошло, он был стабилен. А потом бац – и мне в приемное звонят медсестры из отделения: все, мол, шеф, пропало, гипс снимают, клиент уезжает77
  Александр цитирует героя фильма «Бриллиантовая рука», 1969 г., реж. Л. Гайдай.


[Закрыть]. И ведь чуть совсем не отъехал, болезный…

Девушка сидела, съежившись, держа телефон здоровой рукой, а пальцы загипсованной прижимая к губам.

– Так не бывает, Саш, – прошептала она, как только к ней вернулся дар речи.

– Что ты говоришь? – недослышал Александр. – Очень тихо, Ань…

– Я говорю, не бывает так, – сказала он громче и едва не скатилась на этот раз в крик. – Не бывает…

– Я тоже удивлен. Так не должно было быть, но это не невозможный случай… Знаешь, я все-таки грешу на наркологию. Мы же его выводим, насколько можем, но у него ломки.

– Да к чертям ломки, Саш! – Анна повысила голос. – Даже если бы он откинул копыта, я бы не стала по нему плакать. Тут другое…

– Ты о чем? – Мужчина заговорил громче. – Что другое?

Девушка сглотнула вязкую слюну и вывалила на возлюбленного историю со странным ночным сном. Пока она говорила, он даже ни разу не перебил ее, не задал вопроса, только молча слушал.

– Вот я и говорю, не бывает так, – закончила она рассказ. – Я далека от всей этой мистики, но получается, что он и правда хотел уйти, а ко мне зашел попрощаться. Еще и цветы на прощание принес…

Симаков не удержался, заржал так, что его девушке пришлось отодвинуть трубку подальше от уха, чтобы не оглохнуть. Она пыталась спросить у него, почему он так смеется, но не могла вставить в этот поток смеха даже звук. Однако, как ни странно, на нее в итоге это подействовало успокаивающе, и когда Александр наконец умолк, она уже чувствовала себя почти нормально.

– Что тебя так повеселило? – поинтересовалась она, когда это стало возможно.

– Что, ты говоришь, Гавриш тебе во сне принес?

– Ну, хризантемы, белые… Кстати, у японцев эти цветы приносят на похороны…

– Ага, и означают они бессмертие. Чую, Игорь наш сто лет проживет и достанет нас своим присутствием окончательно. – И снова засмеялся.

Тут уже и Анна поддержала его смехом. В таком ключе ситуация действительно выглядела комично. Бессмертный Гавриш! Вот уж страх так страх! Врагу не пожелаешь!

– Так что, видимо, нам не нужно о нем волноваться, – подытожил Александр. – Я сдал его по смене, пусть им теперь другие люди занимаются, а я домой, спать. Вечером у тебя?

– Спрашиваешь тоже! – буркнула Анна, мгновенно забыв о треклятом враге, который даже во сне не оставлял ее в покое. – Я чуть посреди ночи к тебе не сорвалась, так скучала…

Симаков снова заржал в голос – заливисто, задорно, словно молодой жеребец.

– В следующий раз, – сквозь смех сказал он, – не отказывай себе в удовольствии. Приезжай ко мне, и устроим веселье на все приемное.

День снова стал солнечным и ярким.

Всю неделю Анна принципиально не показывалась в офисе. На запланированные заранее встречи с потенциальными клиентами ездила, вечером подбивала результаты дома, стараясь сделать это до приезда Александра, хоть левой рукой писать было вовсе не удобно. Просматривала свои старые наметки, звонила и договаривалась о новых встречах, потратив на мобильную связь непривычно большую сумму. Потом вспомнила, что эти расходы тоже по условиям трудоустройства покрывает фирма, окончательно успокоилась и истово помолилась о том, чтобы кто-то из ее «охваченных» на этой неделе тоже дозрел до заключения договора. Сейчас, когда она фактически дорабатывала свои последние дни, хотелось заключить как можно больше, чтобы при ее расчете Вадим удавился от жадности. Анна даже в красках представила, как это будет происходить, и это ощутимо подняло ей настроение.

В пятницу у нее было всего две встречи и несколько звонков, так что освободилась она рано, но почему-то чувствовала себя усталой. Звонок домофона разбудил ее, и только тогда Анна поняла, что уснула. Придя домой, она наскоро перекусила и улеглась на диван с книгой в надежде, что повороты сюжета займут ее голову полностью и позволят переключиться и не думать о работе. Видимо, книга оказалась настолько интересной, что даже усыпила… Девушка рассмеялась и осторожно встала с дивана, чтобы узнать, кто пришел.

Оказалось, что внизу находится целая делегация. За голосом Вадима Константиновича угадывались голоса Святослава, Леночки, еще кого-то из девочек. Черти их принесли так некстати! Уволили уже – так уволили, чего ходить и голову морочить?

– Аня, ну открой, пожалуйста! – снова повторил Вадим. – Нам очень надо поговорить!

Ей ничего не оставалось, кроме как впустить всю ораву в дом. Коллеги заполонили всю прихожую, стали перетекать в кухню. Действительно, ее посетила присутствием большая часть директората в лице Вадима и Святослава, с ними была Леночка, державшая в руках пакет с чем-то объемным, а также Ольга и Наталья из отдела продаж. В небольшой Анниной квартире казалось, что людей раза в три больше, чем было на самом деле.

Она встала в прихожей между дверями в ванную и туалет, скрестила на груди руки, насколько позволял гипс, исподлобья посмотрела на пришедших, потом, заметив «неуставной» взгляд техдира, плотнее запахнула халатик, под которым ко сну уже была надета летняя шелковая пижамка. Ей не хотелось, чтобы ее в таком виде разглядывало начальство. Было в этом что-то неприятное и даже немного пошлое.

– Значит, так, Аня, – начал Вадим, увидев, что сама хозяйка разговор не завяжет, – у нас вышло недоразумение, и его нужно решить прямо сейчас.

Анна продолжала молчать, сверля мужчину взглядом.

– Мы можем с тобой поговорить спокойно и во всем разобраться? – продолжил он.

– В чем разбираться? – перебила девушка. – Я предупреждала, что еще плохо себя чувствую и решила воспользоваться больничным листом. Имею право.

Девушки расселись на кухне, Славик стоял в дверном проеме, закрывая им обзор широкой спиной, Вадим медленно пошел к Анне.

– Ань, ну ты это… Никто ж и не спорит, что имеешь право… Конечно. Если тебе нехорошо…

Анна пожала плечами.

– Вы зачем пришли такой оравой? – спросила она невпопад. – Мне казалось, мы все решили, так зачем устраивать мне публичную порку?

Вадим снова выпучил глаза, за стеклами очков это смотрелось вдвойне несуразно.

– Да кто сказал, что это порка? Я, напротив, пришел мириться. Я был не прав. Прости.

Теперь была очередь удивляться Анне.

– Что вы сказали? – переспросила она.

– Я. Был. Не. Прав. Прости, – чеканя каждое слово, повторил Вадим.

Девушка поймала челюсть, вернула ее на место, внимательно окинула взглядом всю пришедшую братию и сестрию. Чудны дела Твои, Господи…

– Я сорвался на тебя и наговорил глупостей, и не единожды. Так нельзя было делать. Прости меня, пожалуйста. Давай поговорим и все проясним. Мы вон даже не с пустыми руками к тебе. – Он махнул рукой куда-то в сторону кухни, куда Анна сейчас не смотрела. – Надо сесть узким кругом умных людей и разобрать ситуацию. Чтобы больше такого не повторялось.

Директор подошел к Анне очень близко, но за ее спиной была стена, отступать некуда.

– Ты простишь меня за грубость? – понизив голос, спросил он. – Пожалуйста.

Анна медленно сглотнула, потом так же медленно кивнула.

– Ну, вот и чудно. А теперь давай поговорим, как нормальные деловые люди.

Разговаривали все вместе, сидя в ее кухне так близко друг к другу, что это было почти интимно. Анна никогда бы не подумала, что подобные разговоры вообще возможны в их фирме, но вот поди ж ты! Темы, которые никто никогда не любил поднимать, они подняли, отряхнули и выставили на общее обозрение, чтобы понять, как с ними жить и что делать.

– Аня, сразу хочу сказать, что ты зря подозревала меня в плохом, – сказал Вадим. – Я не виновен ни в каком сговоре с целью унизить тебя. Но не нужно было мне делать вид, что я не понимаю, о чем ты говоришь. Прекрасно понимаю, тем более что проблема есть, и ты первая во всеуслышание о ней заявила.

Ольга с Натальей, не сговариваясь, синхронно закивали, а Леночка, чуть покраснев, стала смотреть куда-то в окно, лишь бы не встречаться ни с кем глазами. Из этого Анна сделала вывод, что в двусмысленных ситуациях, связанных с клиентами, они тоже побывали.

– Я понимал, что играю с огнем, когда набирал вас к себе на работу, – продолжил директор. – Понимал, что возможны всякие казусы, если играть на вашей красоте, на вашем очаровании. Это очень тонкая грань, которую не все чувствуют. Но те, кто работает у нас сейчас, весь отдел, – он показал рукой на Ольгу и Наталью, потом на Анну, – так или иначе умеют сглаживать острые углы своей профессии. Те, кто не смог, уже ушли. И то, что вы остались и работаете, я особенно ценю.

Ольга, видимо, вдохновившись речью шефа, подлила в его бокал еще вина, потом налила по очереди всем присутствующим. Вадим сделал несколько глотков и продолжил, а там к нему присоединились и остальные.

Оказалось, что случаи, когда клиенты – настоящие или потенциальные – проявляли интерес к симпатичным сотрудницам, в работе фирмы уже всплывали неоднократно, но девушки-менеджеры о них не говорили, потому что стыдно было. Да и особенно серьезного ничего не случалось. Ну, скажет кто-нибудь не очень приличный комплимент или позовет на свидание. Ну, попробует приобнять как бы случайно, когда они идут по неровным проходам на объекте. Ну, предложит подвезти до дома или офиса после встречи. В принципе, ничего страшного, они как-то отговаривались, а мужчины были по большей части адекватные, русскую речь понимали и не настаивали, если их отшивали. Ну, кое-кто после такого отказался сотрудничать, но ведь не только по таким причинам отказывались… А вот чтобы прямо настаивать и принуждать девушек к чему-то большему – это было пару раз и хватило только пригрозить вызвать группу быстрого реагирования из тех, с которыми сотрудничала фирма. Попасть под горячую руку суровым вооруженным парням не хотелось никому.

При этом девушки продолжали работать и по-прежнему подвергать себя риску. И тут уже нужно было выработать какую-то базовую стратегию, поскольку, как сказал Вадим, безопасность сотрудниц – это основная задача и полная ответственность руководства. Никому не хотелось неприятностей.

– А Эдуард? – вставила свои пять копеек Анна. – Я, конечно, принимаю препараты от боли, но от них не бывает галлюцинаций, мне не могло привидеться, что он упорно клеится ко мне.

Вадим хотел отвести глаза, но потом все же посмотрел прямо на нее. Чуть позже обвел взглядом всех присутствующих.

– Ребята, то, что я скажу, строго между нами, хорошо? – спросил он. – Даже с другими нашими сотрудниками это обсуждать не нужно.

Все закивали головами. Леночка снова забегала глазами и едва заметно покраснела, что не укрылось от взгляда Анны. Во что опять там влезла эта неугомонная? Неужели Эдуард тоже как-то причастен к ее изменам Генке? Генкой звали «спонсора» Леночки, который содержал ее полностью, но взаимен требовал и абсолютной верности. Леночка старалась, но Генка был намного ее старше, и ей время от времени хотелось кого-то помоложе. Эдуард Саргаров был моложе Генки всего на несколько лет, неужели он смог ее увлечь? Или не смог, но Леночке теперь просто неприятно об этом вспоминать? Впрочем, Анна не стала бы ее пытать: захочет – сама расскажет.

– В общем, так… – продолжил тем временем директор. – Саргарову на самом деле очень понравилась Аня. Как он сам мне сказал, не его тип, но девочка что надо. Из тех, с которыми хочется сначала разговаривать, а не сразу в постель тащить, хотя и от этого он бы не отказался.

Анна не удержалась, покраснела, спряталась за бокалом вина, которое медленно потягивала. Ей снова вспомнилась последняя поездка к Эдуарду и его поведение даже в присутствии Дениса, и ощущение гадливости снова поползло по всему телу. Не привиделось ей, значит, не переоценивала она собственное обаяние. Правда, девушка быстро справилась с неприятными мыслями, напомнив себе, что еще один заказ от этого клиента она все-таки взяла и он уже в работе.

– Он мне тогда еще говорил, после заключения договора, когда монтаж на доме делали, что я правильно выбрал тактику, когда набирал отдел продаж, – все говорил Вадим. – Умные и миловидные девушки – это мощное оружие, и на него оно тоже подействовало. Он просил меня организовать какую-нибудь неофициальную встречу, шашлыки или день рождения, чтобы вы могли познакомиться поближе и у него был шанс подкатить к тебе, не пугая.

Анна вспоминала встречи с клиентом, его поведение, его шутки и внимательные смелые взгляды, не могла от них отделаться. А директор неожиданно протянул руку и накрыл ее пальцы.

– Но, Аня, я тебе клянусь, никакого сговора не было. Я не продавал ему тебя, как и никого из наших сотрудниц. Вы – менеджеры по продажам, а не девочки по вызову. Я никогда бы с вами так не поступил.

– Да и город у нас маленький, – вступил в разговор Святослав шутливым голосом, стараясь разрядить возникшее напряжение. – Мы можем быть либо уважаемой фирмой, либо борделем. Выбор, по-моему, очевиден.

Анна обратила внимание на то, как нервно рассмеялись все присутствующие. Кажется, размышления над выбором присутствовали у каждого. И не каждый мог быть уверен в том, что выбрало руководство.

Разговаривали еще долго. Эдуард стал только поводом, который запустил процесс. Думали, обсуждали, доболтались до того, что по каждому клиенту теперь нужно было давать краткую сводку с указанием не только контактного лица, но и его манеры общения. Если есть какие-то сложности или особенности, которые могут сделать общение с ним опасным для менеджера, это нужно обязательно указывать. И если кто-то будет проявлять нехорошую активность, его брать на карандаш и отправляться на переговоры в сопровождении кого-то из мужчин. Вадим пообещал подготовить инструкцию и предоставить ее присутствующим женщинам на ознакомление и внесение поправок. Остальные сотрудницы получат ее уже в готовом виде как инструмент.

Где-то посреди разговора позвонил Александр, он собирался к Анне и интересовался, чего вкусненького ей привезти, но она рассказала о нежданном визите коллег, и мужчина с заметным разочарованием сказал, что тогда поедет в спортзал. Девушка едва не расхохоталась, настолько ее позабавило его поведение. Она не собиралась из-за сотрудников лишаться еще одной ночи с любимым, поэтому предложила, чтобы он, если все-таки не передумал снова ночевать у нее, держал телефон рядом – она сама ему позвонит. Голос Александра сразу стал довольным, и мужчина согласился.

Расходились коллеги уже ближе к одиннадцати вечера. Почти всех их кто-то разыскивал: семья, друзья, близкие, – но они отговорились важным совещанием. И ведь не соврали. Совещание правда было очень важным.

Когда Вадим последним покидал квартиру Анны, он снова взял ее за руку и, глядя в глаза, сказал:

– Извини, Ань, я сорвался. Правда, не хотел тебя обижать, я не думаю на самом деле того, что ляпнул в сердцах. Ты простишь?

– Уже простила, – ответила она. – И вы меня простите, Вадим. Меня эта ситуация просто из колеи выбила. Я не знала, что делать, кому верить, куда бежать…

– Друзья? – Мужчина улыбался, чуть подмигивая.

– Друзья, – кивнула Анна, потом выдержала паузу и добавила: – Но премиальные за этот заказ давайте официально оформим, раз уж я его для нас получила.

Он громко рассмеялся.

– Все будет, обещаю. На той неделе подпишем задним числом. – Потом опустил глаза и добавил, уже тише: – Разумеется, ты понимаешь, что я не собираюсь тебя увольнять?

Анна только молча кивнула, стараясь не выглядеть слишком уж довольной.

И когда девушка осталась одна, силы ее окончательно оставили. Ее хватило лишь на то, чтобы перезвонить Александру и сообщить, что свидание отменяется. Кажется, он не обиделся, услышав, каким усталым был ее голос, но она бы не поручилась, потому что уже тогда проваливалась в густой и липкий сон без сновидений.