Текст книги "Легенды Гарсариона: Искра"

Из Книги Форендина. Обрывки утерянных предсказаний.

… и люди забыли, что Тень идёт. И что не остановится она, что не смогут они пережить ее, пусть пройдёт тысяча жизней людей из рода авиров. Она идёт. Знайте же, она идёт! И случится так, что падет Скараграс, и падет Авиран, и будет тьма поглощать Гарсарион! У неё нет мысли, у неё нет жалости, она как болезнь, и она поразит всех. Но до той поры, ещё спустит наш Владыка Нуррэ своё Пламя, надежду. Маленький огонёк, который будут пытаться затушить, но он разгорится…

… в те дни судьба бытия будет зависеть от ничтожных и слабых существ, коих Нуррэ породил от Пламени, и коих наделил волей, подобно себе. Я вижу свет во тьме, я вижу чужими глазами, тех, кто будет жить после моей смерти. Я вижу, что нужда будет великая, и что смерть будет плясать на земле. И до тех пор, придёт Тень, которая никогда не была побеждена, помните, слушайте и ждите! Она придёт вместе с великими предателями, которые станут головой владык мира…

Отрывок из книги, написанной в первые годы века Маяков. Чудом уцелевшей, переведённой на новый язык.

… а вы не видели Тень. Самая чёрная ночь не станет рядом с чернотой Тени. Чёрная мгла, поглощающая небо и землю, отравляющая все на своём пути. И демоны. Проклятые полчища демонов, копошащиеся в густом чёрном тумане…

… она пришла из другого мира. Она – суть небытие. Она идёт за всеми, и заберёт всех. От неё нет спасения…

Делан

Он находился на вершине холма, который походил больше на настоящую гору, благодаря своей высоте. Солнце светило с неба и спускало на землю приятные тёплые лучи. Это было летнее солнце, но странный холод все равно пробивался через теплый воздух. Непонятно было, откуда он исходил, полз по ногам и пробивался через одежду и кожу. Делан посмотрел вниз с холма, где должны были простираться бескрайние поля и леса. Но вместо них он обнаружи море чёрного тумана, извивающегося, словно живое существо.

Это Тень.

Голос прозвучал тихо, но Делану показалось, что это был настоящий раскат грома. Он оглянулся, но никого не увидел, холм был безжизненно пуст. Снова посмотрел на тьму внизу, испытав удушающий страх. Но тумана уже не было, вместо него – тысячи человек, закованные в доспехи, бились и рубились насмерть. Шум боя был оглушителен, настолько. Делану казалось, что вот-вот лопнут перепонки. Но он не мог закрыть уши. Он не отрываясь наблюдал за битвой.

Тень близко.

Снова голос, который будто бы звучал в его голове, отовсюду, сверху, снизу… Ему казалось, что этот голос – его собственный, но в то же время он был совершенно не похож.

Делан закрыл глаза, но слова в его голове снова обрушились оглушительным грохотом.

Нет, смотри.

И ему пришлось смотреть. Сражения уже не было, тысячи людей исчезли в одно мгновение. Снова возник черный туман, который клубился и извивался, стремясь забраться на холм, подобраться к Делану. Он это чувствовал, и оттого ему было страшно. Парень знал, что этот туман стремиться добраться до него.

Мгла была не простой. В ней что-то копошилось, заставляя его шевелится. Существ этих было много, они рылись, словно черви на трупе. Сердце начало бешено колотится. Липкий страх пронзил его, иссушил тело, заморозил мысли. Неестественный страх. Не страх за свою жизнь, а тот, который приходит, когда ты осознаешь, что пришел конец. Что надежды нет, и все, что ты знал, все, что ты любил, вот-от погибнет.

Туман начал наползать. Медленно, причудливо извиваясь, будто протягивая к Делану свои руки. Он поднимался все выше. Парень осмотрелся вокруг, стараясь найти хоть что-нибудь, что ему поможет. Но даже бежать было некуда, мгла подступала со всех сторон. Ни уйти, ни спрятаться. Оставалось только смотреть, как черный непроглядный мрак подступает.

Тень.

Делан сел, обхватил руками колени и отчаянно зарыдал. Туман все подступал, стремительно набирая скорость с каждой секундой. Он этого не видел, не нужно было смотреть, он это знал.

Когда же он вновь открыл глаза, то не увидел ничего. Вокруг была лишь тьма, абсолютная и непроглядная. Он попытался закричать, но не смог даже открыть рот, не мог пошевелиться. Его тело было скованно тьмой и страхом. Ничто. Небытие. Пустота.

Нет пустоты. Не существует небытия, есть только Тень, и она поглотит всех.

И вдруг Делан увидел вдали два желтых огонька. Они мерцали, будто указывая путь. Делан обрадовался, внезапно возникла слабая надежда, он хотел было двинуться к огонькам, но все так же не мог пошевелиться. Потому что вместе с надеждой пришел и страх, что стоит ему шевельнуться, эти маленькие огоньки исчезнут. Внезапно светил стало три, четыре, шесть, десять, двадцать. И Делан вдруг понял, что не огни это вовсе, а глаза, которые рыщут во тьме, ищут его. Ему нужно бежать, но бежать было некуда. Вокруг была лишь тьма. Глаза смотрели на Делана, и вдруг он услышал низкий голос, который говорил, затягивая слова, будто ослабший.

Освободи.

Вдруг Делан проснулся в поту. Ему было жарко, сердце колотилось, все тело сводило, он глубоко и часто дышал.

Рассвет уже разгонял ночную тьму, петухи горланили что есть мочи, птицы щебетали в ветвях деревьев, которые окружали деревню Делана – Алекорн. Она находилась у самой границы Кесанвальдского леса, самого большого леса на Гарсарионе. И опасного, если заблудиться в нем.

Парень потер лицо, сел на край кровати. Его волосы цвета вороново крыла растрепались, длинное лицо было опухшим. Мало кто мог назвать его красавцем, из-за пухлых губ и большого крючковатого носа. Единственным, что было в нем привлекательного – крупные темно-карие глаза, которые всегда смотрели добрым взглядом. Ко всему прочему парень был высоким и крупным, не по возрасту, и единственным такого роста, в Алекорне уж точно. От этого он постоянно горбился, и это вошло у него в привычку.

Делан надел штаны из мешковины, накинул сотни раз залатанную льняную рубаху, обул лапти и подвязал их на голени. Вышел на улицу. Солнце только выглянуло, но он уже видел пару человек, которые выгоняли скот на пастбища. Из ведра на крыльце он умылся, размялся. И в этот момент его догнал его кошмар. Никогда раньше он не видел таких снов. Сомнений быть не может, он видел Тень. Но в жизни он никогда ее не видел, да и не знал, что это такое. Понимал он только, что Тень – вещь опасная и ее боятся все. А еще, что она уничтожила Авиран, разрушив на несколько осколков Авиранскую империю.

Сотню лет назад Делан мог говорить, что он авиранец, но после катастрофы и нашествия Тени, он не знал кто он. Сейчас он таллиец, подданный королевства Талл, восемь лет назад он был жителем Алсогона. Лет двадцать назад, когда его и на свете не было, Алекорн был землей Росогона.

Делана не особо интересовала политика, он вообще мало что смыслил в ней. В отличии от многих мальчишек в его возрасте, на минутку, семнадцать лет, он не мечтал ни о рыцарстве, ни о служении сильным мира сего. Его абсолютно устраивала его жизнь. Размеренная, спокойная и безопасная. Если не считать Жатву, как ее прозвали местные жители. Это было далеко небезопасное мероприятие, но последний случай Жатвы был два года назад, и Делан рассчитывал, что в их деревню больше не придут. По крайней мере, в этом году.

Парень прихватил сумку, в которой лежали свертки с хлебом и солониной, а также бурдюк воды, зашел в сарай, пристроенный к их хижине из глины, соломы и толики дерева, в которой он жил со своей матушкой. Дом отстроил брат матери Делана, которого он толком не знал, потому как тот погиб, когда парню было три или четыре года. Отца своего он тоже не знал, а мать никогда о нем не говорила, отказывалась наотрез.

В сарае пахло будь здоров. Все потому, что тут располагался курятник, а также стойло для двух коров. Ту небольшую часть поля, которая принадлежала Делану и его матери он уже засеял пшеницей. Так что теперь его мать могла отдохнуть от выпаса скота, которым займется он сам. Он раскопал в стоге сена тонкий длинный сверток, взял подмышку. Вывел коров и повел из деревни, навстречу восходящему солнцу.

– Делан! – вдруг услышал парень. Обернулся.

Ведя с десяток коз, маша рукой, к нему двигался Войцек, пухлый парень с волосами цвета соломы и россыпью веснушек на лице. Когда он улыбался, его и без того маленькие глазки пропадали за щеками. Он был на голову ниже Делана.

– Сегодня ты на пастбище? – спросил Войцек.

– Ага, матушке бы отдохнуть. А ты чего это идешь? Разве не твои братья должны идти сегодня?

– Я договорился с малышней, что отпашу эту неделю, чтобы на следующей отдохнуть. Все-таки намечается Летняя ярмарка. А я не хочу пропустить такое веселье на пастбище с козами.

Войцек усмехнулся.

– Хорошо придумал. Твоя малышня как поймет, что ты их провел, обозлится на тебя.

– Отец все равно не пустит их. Рано им еще. Ни пива не выпить, ни потанцевать у костра, ни поучаствовать в играх. Как думаешь, в этот раз победим Ваасес? Я думаю на этот раз наша деревня возьмет золотого гуся.

– Если не приедет Энсдери, – задумался Делан. – Тогда у нас есть шансы. Этот парень очень быстрый и камни кидает очень метко.

– А ты у нас главный силач. – Войцек хлопнул Делана по спине. – Никто еще тебя не побеждал в перетаскивании камней.

Делан рассмеялся.

– В прошлом году я уронил его Патису на ногу, помнишь? Как он визжал!

– А то! Повезло, что не переломал все пальцы. Но наш пекарь еще полгода на тебя дулся.

Парни вышли из деревни, которую окружали деревья, словно крепостная стена. Теперь им открывался вид на поля и пастбища, за которыми виднелись холмы и Кривой лес, за которым была деревня Ваасес. А позади них начинался Кесанвальдский лес, в объятиях которого скрывался Алекорн.

– Я переживаю, что в этом году может случится Жатва, – сказал Войцек.

– Я думаю, ее не будет. В наши края уже два года не заходили таллийцы.

– А вдруг придут? Милостью богов в последнюю Жатву никого из моей семьи не тронули. И в ту, что была до нее. Ну и так далее…

– Мне тоже жутко повезло, – сказал Делан. – Понятия не имею, для чего им нужны люди, но говорят, что им нужны сильные и здоровые. Мне вот как-то удавалось этого избежать.

– И хорошо, – задумчиво кивнул Войцек.

Парни пришли на пастбище, когда солнце уже поднялось, отпустили коров и коз, а сами сели под высокий дуб.

Делан положил на траву длинный тонкий сверток, который принес с собой. Аккуратно развернул. В ткани был завернут большой двуручный меч с плетеной рукоятью и со стершимися узорами на эфесе. Меч выглядел очень старым, но ясно было, что владелец за ним ухаживал, как мог. Сталь точили не один раз, виднелись небольшие зазубрины.

– О, ты взял его, – заинтересовался Войцек. – Как успехи?

– Не знаю, у нас нет никого, кто владел бы мечом, так что оценку мне дать некому.

Делан встал и взял меч двумя руками, вытянул перед собой. Сделал замах и рассек воздух.

– Такой бандуриной и пополам разрубить можно. Кто его заточил?

– Эреми, – сказал Делан. – Он работает, в основном с инструментами, но заточить смог. Остальное я кое-как привел в порядок сам.

– Ты рассказывал, что твоя мать выкинула этот меч где-то в Кесанвальде, – сказал Войцек, рассматривая сталь. – Зачем выкидывать такое оружие?

– Он принадлежал моему отцу, – ответил Делан и снова разрубил воздух, неуверенно, но сильно. – Она уничтожила все воспоминания о нем. А вот меч мне удалось найти и спасти. Она будет в бешенстве, если узнает, что он у меня.

– Никак не могу понять, почему, – пожал плечами Войцек.

– Я тоже, но вряд ли она мне расскажет.

Парни просидели под деревом до самого вечера. Убивали время сном, едой, разговорами. А когда все это надоедало, Делан махал мечом. Лишь пару раз пришлось возвращать скот, потому что тем приспичило куда-то направится. Делану казалось, что у него отлично получается владеть мечом. Если ему когда-нибудь придется пустить меч в бой, у противника не будет шансов. Так ему казалось.

Вечером, когда солнце уже клонилось к горизонту, они согнали скот в стадо и направились к деревне. Войцек предложил другу сходить в харчевню, выпить пива и поесть. Делан был совершенно не против. После хлеба и солонины он съел бы курицу целиком.

Когда они подошли к деревне, то услышали колокольный звон.

– Чего это? – нахмурившись спросил Войцек.

– Элукар собирает народ, наверно, – пожал плечами Делан.

Элукаром Алекорна, наследственным мелким феодалом, который управлял деревней, был Корнори Дапайк, а его сын Дастон, был другом Делана и Войцека. Восемь лет назад, когда Талл захватил королевство Алсогон, где и находится деревня Алекорн, все боялись, что элукара сменят, поставят какого-нибудь наместника, но Дапайки присягнули новому королю, и никто в Алекорне не был против этого. Им не нужны были потрясения и изменения, все шло своим чередом, и никто их не трогал, не считая Жатв.

– С чего бы это? – спросил Войцек. Надеюсь это не связано с Жатвой или того хуже… войной.

– Какая там война? Все уже давно все захватили.

Парни добрались до деревни, договорились встретиться у ратуши, как разведут скот по стойлам.

Делан пришел туда первым, его матушка уже была там.

Он подошел к ней, обнял. Лиера, с каштановыми волосами, которые тронула седина, красивым, но испещренным морщинами лицом, улыбнулась.

– Выспалась сегодня, матушка? – спросил Делан.

– Да, сынок, спасибо. Все было хорошо на пастбище?

Сын был почти на две головы выше матери. Он чмокнул ее в макушку.

– Все было спокойно, как всегда. Чего это элукар сбор устроил?

– Что-то хочет сообщить.

Элукар Корнори Дапайк, седой, но все еще крепкий, стоял на крыльце ратуши и устало осматривал народ. Делан знал отца своего друга с детства. Он всегда был человеком слова, не чурался работы, был крепким мужиком. А сейчас он выглядел старым и уставшим. Делан боялся, что что-то могло случиться.

Войцек подошел чуть позже, вместе с Герином, еще одним их другом, сыном кожевника. Герин был худым, долговязым, со строгими чертами лица и длинными вьющимися черными волосами.

Делан подошел к друзьям.

– Привет, Гер, не знаешь, что творится?

– Понятия не имею, – пожал плечами Герин. – Но что-то недоброе.

– Да будет тебе, – нахмурился Делан и сгорбился еще сильнее, стараясь быть на одном уровне с друзьями.

Когда народ собрался, элукар спустился с крыльца. Он был одет как всегда, когда выступал перед народом: красный дублет, высокие сапоги, широкий ремень.

Элукар прокашлялся.

– Я должен сообщить важную новость. Завтра на рассвете я покидаю Алекорн по важному делу. Я возьму с собой людей своей гвардии, так что, сир Зерес, – элукар обратился к стоявшему неподалеку человеку в кожаном дублете с заклепками, – вы будете ждать меня на тракте. Соберите еду и все прочее, поручаю это вам. Прислугу не брать.

– Как прикажете, господин, – сир Зерес поклонился. Это был единственный посвященный рыцарь на километры вокруг, не считая самого элукара. Единственный вассал Дапайка. После войны с Таллом, число рыцарей и солдат сильно сократилось.

– В мое отсутствие элукаром Алекорна я назначаю своего сына Дастона Дапайка. Все вопросы и жалобы вы будете приносить ему, до тех пор, пока я не вернусь.

Делан, Войцек и Герин переглянулись и заулыбались. Их друг стал элукаром. Пусть временно, но все же.

– Да хранят боги вас, друзья мои! – Элукар поднял руку в знаке благословения.

– Да хранят боги ваш путь, господин! – крикнул кто-то из толпы.

Элукар коротко поклонился и удалился в ратушу.

– Дастон теперь элукар, – усмехнулся Герин. – Нужно завтра наведаться к нему.

– Куда собрался его отец, вот, что мне интересно, – пожал плечами Делан. – Не помню, чтобы он куда-то уезжал, даже когда шла война.

– Надо, значит надо. Пошли пропустим по кружечке пива, – нетерпеливо позвал Войцек.

Кайден

Вайард называли самым неприступным городом в Нордриме, а может и на всем Гарсарионе. Массивные высокие стены двумя рядами окружали город, башни с галереями, удобные бойницы, ров, чтобы не подпустить лестницы и осадные башни.

Сердце Нордрима, как многие его называли. Благодаря Вайарду Нордриму множество раз удавалось устоять перед натиском врага, кем бы он ни был. Народ шуан’аной, люди, все уходили отсюда ни с чем.

Но Кайден знал, что этот город не самый защищенный, каким его рисуют. Он путешествовал много, много всего видел, так что имел право на такие выводы. По его прикидкам, чтобы открыть ворота, нужно всего десять храбрецов и снаряжение.

Верхом на бурой лошади, Кайден ехал по Дороге Шуан, тракту, который был вымощен булыжником тысячи лет назад, но до сих пор выглядел как новый. На Кайдене был выцветший плащ, под которым он всегда носил кольчугу, скрытую под дублет с железными заклепками. На ногах его были высокие заношенные сапоги и шерстяные бриджи. Выглядел он сам лет на сорок, но если бы кто-то узнал его настоящий возраст, то не поверил бы. Тонкие черты лица с четкими линиями морщин, черные борода и усы, которые намекали на то, что Кайден не брился пару недель, ярко-зелёные глаза. Довершала эту картину широкополая шляпа, которой Кайден прикрывал лицо, и не только. Его красные, словно полыхающий закат волосы, были сокрыты повязкой, а натянутая шляпа полностью прятала их от чужих глаз.

С последнего его визита в Вайард ничего не изменилось. Город начинался задолго до крепостных стен. Лачуги и каменные дома зажиточных крестьян, даже пара купеческих вилл, которые охранялись лучше, чем покои эрла Вайарда. А у самих стен начинался Дальний рынок. Дальним его прозвали оттого, что тут всегда торговали люди издалека. С юга, с далекого востока, чьи товары были для местных необычными, и за что на них налагался немаленький налог, но только в том случае, если они торговали в самом городе.

Кайден видел торговца различными фруктами, которых он раньше не пробовал, другой торговал растениями и ингредиентами для снадобий, третий продавал вино, четвертый необычную кожу, слишком тонкую, но, по его словам, очень прочную.

Вдруг к Кайдену подбежал ликен. Маленькое существо, меньше десятилетнего ребенка, с большим коренастым тельцем, но тонкими конечностями. Голова его была похожа на голову жабы, с огромным ртом, и большими круглыми выпирающими глазами. На голове ликена был колпак, а нога привязана веревкой к палатке торговца.

– Господин! – услышал Кайден нечто среднее между бульканьем и писком. – Купите вино! Прошу вас, купите!

– Отвали, – буркнул Кайден.

– Лучшее вино из Нкорана, такого вы не пробовали! Если я не продам все бочонки, мой хозяин не даст мне еды!

– Да плевать я хотел.

Веревки, которая была привязана к ноге ликена не хватило, чтобы он долго преследовал лошадь Кайдена, так что ликен пристал к другому прохожему.

Главные ворота, по обычаю Вайарда, были самой настоящей проблемой. Все из-за очередей. Кайден слез с лошади и стал в очередь, он был совершенно не удивлен. Нордрим воевал с Таллом, так что король Нордрима приказал досматривать всех и каждого, а также, около восьми лет назад ввел обязательную регистрацию граждан в юстициариях, где им выдавали документы.

Очередь двигалась очень медленно. Впереди были не только пешие, их досматривали быстро, но и торговые повозки, на которые уходило гораздо больше времени. Кайден достал трубку и кисет с табаком. Заправил трубку, достал соломинку и поджег ее у ближайшего факела, которые стояли на шестах вдоль дороги. Закурил.

– Дорогой, не найдешь ли, знач, табачку? – спросил вдруг старик, стоявший рядом. Его седые волосы были длинными и заплетены в косу, но вот борода начисто отсутствовала. Он немного улыбался и с интересом рассматривал Кайдена.

– Найдется, – выдохнул Кайден и отсыпал немного в трубку старику.

– Премного благодарен, дорогой. С какой целью в Вайард?

Кайдена смутил этот вопрос. С чего бы какому-то старику интересоваться его делами? А может он просто пытается убить время.

– Повидать друга, – пожал плечами Кайден.

– А-а-а, друга. Не всякий, кого мы называем другом наш друг, но главное, что ты так решил, а если так, то будь осторожен, ибо друг, порой, ведет туда, куда не следует.

Кайден совершенно ничего не понял. Он взял трубку в рот и вопросительно поднял брови. Старик лишь улыбнулся.

– Ты знал, что Вайард некогда был городом шуан? Тогда он назывался Ис Вэ’арадо и был отстроен из белого мрамора.

– Нет, не знал.

– Авиранская империя, люди, расселились по всему Гарсариону, оттеснив шуан в их маленькое княжество. Неудивительно, что они злы на вас.

– Вас? – усмехнулся Кайден.

Старик лишь улыбнулся.

– Что-то мне подсказывает, что скоро начнутся необычные изменения, дорогой мой.

Кайдена уже начинал раздражать этот надоедливый маразматик. Он совершенно не понимал, о чем старик говорит.

– Тень на западе шевелится, – шепотом и с улыбкой сказал старик.

Кайден помрачнел. Он не хотел даже слышать о Тени и западе, где она царствует уже сотню лет.

– Хороший табак, – снова улыбнулся старик. – Из Бривора? Нет, подожди, откуда-то южнее… из Нкорана?

– С юга Росогона, – сказал Кайден.

– Вот ведь, никогда не мог угадать. О! Твоя очередь, дорогой.

И действительно, подошла очередь Кайдена. Он подвел лошадь к воротам, где стояли стражники в белоснежных одеждах Нордрима, на груди их красовалась эмблема Вайарда – две горы, а посреди них ель.

– С какой целью в Вайард? – спросил стражник, который сидел за столом и что-то записывал.

– Повидать друга, – сказал Кайден.

– Где друг живет?

– Он владелец гостиницы Окраина. Зовут Орен.

– Надолго?

– Думаю, что на два дня.

– Везешь с собой оружие?

– Меч и арбалет.

Стражник оторвался от пергамента и нахмурился.

– Провоз оружия в город запрещен. Его придется сдать.

– Где я могу получить его, когда покину Вайард?

– Здесь же, все кофин… конфен… кофиско… черт!

– Конфискованное, – подсказал другой стражник, который стоял рядом, сложив руки на груди.

– Да… оно хранится на складе. – Писарь кивнул на деревянную постройку с железными решетками на окнах, которая стояла прямо у стены.

– Хорошо, – кивнул Кайден и снял меч и арбалет с дорожной сумки. Положил на стол. Стражник, что знал слово «конфискованное», взял оружие и унес на склад.

– Документы, – махнул рукой писарь.

Кайден достал потрепанный кусок пергамента и передал писарю.

– Орис, – писарь записал имя из документа. – Везете что-нибудь на продажу? Может, что-то запрещенное?

– Нет.

– Аман, досмотри сумки, – приказал писарь и знаток слов направился к лошади Кайдена.

– Все чисто, – сказал знаток, а писарь кивнул, что-то старательно написал в своем журнале.

– Проходи, – сказал писарь и Кайден двинулся в город. Входя в ворота он обернулся, но не увидел того старика, с которым он говорил. Кайдена это смутило, но потом он поймал себя на мысли, что ни с кем не говорил. Он призадумался и попытался вспомнить того старика. Но никого он не помнил. Кайден качнул головой и двинулся дальше.

Вайадр был городом большим. Каменные дома, зачастую выстроенные в два этажа, стояли так близко, что мощеные улочки были весьма узкими. Людей тоже было много. Торговцы, горожане, крестьяне с корзинами овощей, кричащие дети. Город шумел, город вонял. Кайдену совершенно не нравились людные места, в таких местах слишком много глаз. Но тут его никто не мог знать. В розыске он был около двадцати лет назад, так что с тех пор его уже сотню раз позабыли.

Навстречу охотнику прошел мужчина, подгоняя стадо свиней, следом – парочка пьяных женщин вели под руки не менее пьяного мужика. Кто-то просто стоял и курил, кто-то рубил дрова, женщины тащили ведра с водой.

– Господин. – Кайдена за рукав дернула девочка в шерстяной шапке и потрепанной шерстяной куртке, которая ей была слишком велика. – Не найдется у вас пары медяков? Ради богов прошу.

Кайден остановился и присел, чтобы быть на уровне с девчонкой.

– Медяков у меня нет, но есть вот что, – он достал из кошеля серебряную монету с изображением короля, глаза девочки округлились. – Знаешь забегаловку «Окраина»?

Девочка недоверчиво посмотрела на Кайдена. Не каждый день незнакомцы дают ей целый сребреник. Но девочка лишь кивнула, в глазах читалась радость.

– Беги туда и передай Сухому Орену, владельцу, что старый друг в шляпе скоро зайдет, пусть состряпает что-нибудь и нальет кружку эля. И пусть отправит за Дорданом, если он в городе. Все запомнила?

Девочка кивнула, переведя взгляд на монету.

– Беги быстро. – Кайден отдал девочке монету, и та умчалась, скрывшись через мгновение в петляющих улицах города.

В толпе народа Кайден чувствовал себя уязвимым, постоянно хотелось схватиться за кинжал, который висел в ножнах, хорошо спрятанный подмышкой. Неужто он остался бы совсем без оружия в таком месте? Ну уж нет. Несколько раз мимо прошла стража в белых одеждах и сверкающих доспехах, несколько раз Кайден чуть не наступил на дерьмо, оставленное тут стадом свиней, но больше всего его раздражало то, что его толкали прохожие. Крестьяне, одетые в серые одежды, горожане в красочных одеждах, которые казались стаей южных птиц с цветным оперением. Кайден постоянно был наготове и прислушивался.

Пройдя еще несколько извилистых улиц, Кайден добрел до Нижнего города. Основная часть Вайарда находилась на возвышенности, а эта, где жила не самая богатая часть населения Вайарда, находилась немногим ниже. Так сложилось, что, когда город расширялся, здесь отстроили хибары и общежития, для тех, кто стекался в Вайард по разным причинам. Будь то война, катаклизм, или еще что. А именно та часть города стала сборником нищеты потому, что все канализации города стекали вниз – то есть сюда. Далеко не каждый человек с деньгами захотел бы селится здесь. Несмотря на то, что основная масса населения этой части города – бедняки, владельцы всех этих общежитий и ночлежек зарабатывают неплохие деньги. Кров, еда, пусть и дрянная, стоят какой-то копейки, а желающих много. Бордели здесь – самое опасное место, потому как после них, наверняка у мужчины что-нибудь отвалится, а у женщины все сгниет. Однако борделей здесь достаточно, а в таком деле – на каждого рыбака найдется своя рыбка.

Кайден без труда прошел еще одни ворота, которые отделяли Верхний и Нижний город, у стражи не возникло вопросов. До цели Кайдену оставалось рукой подать. Пару раз ему под ноги вылили ведро дерьма с крыльца какой-то хибары, откуда слышались пьяные крики и плачь детей. Оборванные, пьяные люди шатались по улицам, бедняки штабелями выстраивались вдоль стен с чашками для милостынь. Кайден заметил пару человек, которые лежали не двигаясь, с белыми лицами за густой и грязной бородой. По ночам тут было холодно, несмотря на то, что ныне было лето, ведь Вайард находился на севере самого северного из королевств. К концу лета уже должен был начаться первый снег.

Вдруг из здания справа, откуда доносилась музыка и пьяные крики, вылетела тучная женщина с растрепанными волосами, в немного сползшем грязном платье.

Она кричала что-то невнятное и оглядывалась. Следом за ней вышел мужчина с голым торсом и в потрепанных штанах. Лицо красное, борода торчит во все стороны, а взгляд безумный.

– Иди сюда, шлюха! – рявкнул он.

– Помогите! – кричала женщина, тоже, видимо, пьяная. – Он накурился бурой травы! Он меня убьет!

Помочь женщине желающих не было. Те немногие, кто стоял на ногах, поспешили уйти скорее.

Кайден остановился взглянуть на это представление. Мужчина повернулся к нему, оказалось, что в руке у него нож.

– Лошадь! – рявкнул он, изо рта вылетела бурого цвета слюна. – Лошадь, чтоб меня!

Кайден сунул руку подмышку и нащупал кинжал. Наконец-то он сможет кого-нибудь убить. Не тот противник, убийство которого доставит много удовольствия, но хоть немного поднимет себе настроение. Мужчина двинулся на Кайдена.

– Отдай ее мне! Или я порежу тебя, сучий потрох!

Кайден немного улыбнулся. Мужчина уже приблизился достаточно и уже было готов был замахнуться, но Кайден выхватил кинжал, и прежде, чем нападавший успел что-то понять, вонзил его ему в горло. Мужик не сразу понял, что произошло, лишь когда ноги его подкосились, он осознал, что жизнь его окончена, глаза округлились и потухли. Кайден вытащил кинжал и вытер кровь об одежду мертвеца.

– Что ты наделал?! – завопила тучная женщина. – Ты убил моего мужа! Он убил моего мужа! Убил! А как же наши дети?!

– Держи. – Кайден кинул серебряник в грязь перед женщиной. – Напейся насмерть и не плодись больше. Не размножай страдания.

Женщина кинулась к монете, пару раз упав в грязь. Ее лицо все было в грязи, но светилось от счастья. Схватив монету, она умчалась в кабак, позабыв о мертвом муже. Кайден усмехнулся, убрал кинжал, взял поводья и повел лошадь дальше, переступив через труп. Да, удовольствия было мало. «Неужели я настолько постарел?» – спросил он себя. Возможно, через некоторое время тут будут солдаты, выяснять в чем дело и откуда тут взялось оружие. Хотя в этой части города постоянно кто-то умирает. От голода, от холода, от ножа. Бедные стражники, чья вахта выпала на Нижний город, обязаны выносить и хоронить за чертой города. Насколько знал Кайден, каждую ночь здесь находили в среднем тридцать трупов.

Через каких-то двадцать минут блужданий по болоту дерьма, где отовсюду слышался плач детей, стоны шлюх и пьяные песни, Кайден добрел до нужного места. Двухэтажная гостиница с потертой временем вывеской «Окраина». Каден завел лошадь в сарай, пристроенный прямо у ночлежки и привязал. Помимо его лошади в сарае ничего не было.

Он зашел внутрь, воняло дымом, мочой и немытыми постояльцами. Но Кайдена это не смутило, он к такому привык давно. Кайден заметил, что мужчина в грязной засаленной одежде и некогда белом фартуке смотрит на него с неприязнью. Он стоял за стойкой и протирал большую деревянную кружку. Мужчина был лысым и очень худым, под глазами висели мешки, а нос напоминал клюв коршуна.

Кайден улыбаясь подошел.

– Сухой Орен, – кивнул Кайден, снимая шляпу. – Сколько не виделись?

– Я не считаю дни до наших встреч, – буркнул Орен. – В прошлый раз ты залил мне полы кровью и дерьмом тех парней.

– Ты все еще злишься? Я же извинился.

– Знаешь, сколько я оттирал все эту гадость? – прошипел Орен.

– Не представляю, но наверняка долго. Налей мне элю, только нормального, а не из помойной лужи. И поесть чего-нибудь. Хлеб, сыр, мясо, сгодится все.

Кайден положил на стойку пять серебряных монет. Подумал немного, и положил еще три.

Губы Орена дернулись в улыбке, но он старался быть таким же серьезным.

– Видишь, умею я растопить твое сердце. Ты послал за Дорданом?

– Угу, – буркнул Орен, забрал монеты и удалился на кухню.

Кайден сел за самый дальний стол, закинул на него ноги и достал трубку. Другими посетителями был всякий сброд, однако такой, у которого хватало денег. Комната в этой гостинице и еда стоили не дороже трех сребреников. Кайден оплатил Орену сразу за все. И за причиненные когда-то неудебства.