Текст книги "Иллюзия закона. Истории про то, как незнание своих прав делает нас уязвимыми"

«Налогоплательщики будут поражены этими выплатами и смехотворными поводами, за которые они выплачиваются», – заявил Джонатан Исаби из группы влияния «Альянс налогоплательщиков» по поводу итоговых сумм компенсационных выплат, согласованных муниципальными властями (48). Вне всякого сомнения, он прав. Только вина за это лежит не на истцах или (если не будут приведены соответствующие доказательства) муниципальных властях, выступающих в качестве ответчика: это естественный результат информационной лакуны, которую редакторы используют для того, чтобы поразить налогоплательщиков, заверяя их в смехотворности истории, вместо того чтобы предоставить хоть какие-то факты, необходимые для формирования собственного мнения.

Что касается более общего вопроса о том, существует ли «культура компенсаций», то тут все сложнее. Ответ во многом зависит от того, какой смысл вкладывается в этот термин. Определенно, в нашей культуре принято считать, будто компенсации выплачиваются словно по щелчку пальцев, если предполагается чья-то вина – где вина, там и иск, – и некоторые организации, вне всякого сомнения, в ответ на это приняли непропорционально строгие меры по снижению рисков.

Только вот многое при ближайшем рассмотрении оказывается лишь байками. Управление по охране труда и технике безопасности опубликовало удобный контрольный список (49). Нет, не существует закона, который бы запрещал играть на детских площадках в «каштаны». Воздушных гимнастов не заставляют носить защитные шлемы. Сахарную вату на палочке не запретили из-за риска получения колотой раны. На спортивных праздниках никогда не запрещали проводить бег в мешках (50). Многие подобные утки – например, утверждение Ричарда Литтлджона (51) о том, что туристы на пешей тропе вдоль побережья Странрара обязательно должны ходить в сопровождении спасателей, – рассыпаются при малейшем анализе (52). При этом все почему-то дружно умалчивают, что с 1975 года благодаря усилиям по охране труда и внедрению техники безопасности смертность на рабочем месте снизилась на 81 процент, а количество других травм на рабочем месте сократилось на 72 процента (53).

Разумеется, было бы наивно отрицать предвзятое восприятие людей и то, что они соответствующим образом корректируют свое поведение. Так, например, байка про игру в «каштаны» возникла из-за недопонимания со стороны добропорядочного директора школы, который ошибочно полагал, что по закону дети могут играть в «каштаны» только в защитных очках. Столь же наивно было бы игнорировать совместный вклад СМИ и отдельных представителей юридической профессии в формирование подобного восприятия. Мы вернемся к этому позже, но нет никаких сомнений в том, что огромные рекламные баннеры, которые размещают некоторые юридические компании и адвокаты, специализирующиеся на исках о возмещении ущерба, усиливают всеобщее ощущение о вездесущности компенсаций.

ЕСЛИ ВЫ НЕ ПОЛУЧИЛИ ВЫПЛАТУ, ЗНАЧИТ, ВЫ УПУСТИЛИ ВОЗМОЖНОСТЬ УРВАТЬ СВОЙ КУСОК ПИРОГА.

Но если вопрос заключается в том, стали ли мы более сутяжными, то ответ на него будет дать гораздо сложнее.

Статистика, особенно за последние годы, говорит о том, что мы стали подавать меньше исков о возмещении вреда здоровью[61]61
  В РФ статистика растет с каждым годом. – Прим. науч. ред.


[Закрыть]. По состоянию на конец 2018 года количество новых исков о возмещении вреда здоровью достигло своего минимума почти за семь лет, снизившись за год на целых двенадцать процентов (54). Согласно данным Управления по выплатам компенсаций, где регистрируются все иски о возмещении вреда здоровью, за период 2017–2018[62]62
  Имеется в виду двенадцатимесячный период.


[Закрыть] было подано в общей сложности 853 615 исков, что стало самым низким показателем с 2010 года. Среди этих дел количество исков по ответственности работодателей и автогражданской ответственности также было самым низким с 2010 года, в то время как количество исков по гражданской ответственности (иски против правительства и муниципальных властей) соответствовало уровню последних восьми лет (55).

Аналогично, хотя в 2017/18 году Национальная служба здравоохранения и выплатила рекордные 2,2 миллиарда фунта стерлингов в качестве компенсаций и судебных расходов, количество исков о врачебной халатности в отношении НСЗ за двенадцать месяцев осталось практически неизменным и составило 10 673[63]63
  В РФ государство не платит. – Прим. науч. ред.


[Закрыть] (56). Резкое увеличение трат – на 30 процентов за год – было связано главным образом с изменением способа расчета долгосрочных выплат. По данным Управления по выплатам компенсаций, количество исков о врачебной халатности выросло по сравнению с показателями 2010/11 года на 34 процента. Сложно определить, связано ли это с ростом числа подстрекаемых адвокатами оппортунистов или же серьезные клинические ошибки действительно стали совершаться чаще. Как бы то ни было, стоит отметить, что рост числа исков совпал с декадой жесткой финансовой экономии и широко освещаемым дефицитом бюджета Национальной службы здравоохранения[64]64
  В оригинале действительно сначала говорится, что количество исков осталось неизменным, а потом что они выросли на 34 процента за десять лет. Видимо, имелось в виду, что за последние несколько лет оно особо не менялось, либо что 34 процента – не такое уж большое изменение, либо оно было постепенным.


[Закрыть]. Если в результате халатности, допущенной больницами, страдающими от недостатка ресурсов и перегруженными работой, все больше людей получают реальные и серьезные травмы, вряд ли было бы справедливо считать пострадавших алчными оппортунистами.

Время от времени из определенных источников поступает разъяснительная информация. В 2013 году начальник по охране труда лондонского метрополитена ответил на заявления члена совета либерал-демократов о том, что «мы живем в эпоху сумасшедшей культуры компенсаций», сделанные после публикации (скудных) подробностей о компенсационных выплатах Департаментом транспорта Лондона. Хотя за три года и было выплачено почти пять миллионов фунтов стерлингов, Департамент отметил, что это соответствовало одному иску на каждые 2 298 850 поездок (57).

Тем не менее, как бы вы ни подходили к этому вопросу, приходится довольствоваться грубыми оценками. Невозможно дать точный ответ на вопрос: «Как часто мы подаем иски о компенсации вреда здоровью?», так как в нашем распоряжении имеются лишь сырые данные по поданным искам. Нам неизвестно, сколько незарегистрированных травм происходит ежегодно, как часто люди, пострадавшие по чужой вине, решают промолчать и никуда не обращаться. Точно так же нет данных и по компенсациям, выплаченным без обращения в суд.

УТВЕРЖДЕНИЯ О ТОМ, ЧТО ЛЮДИ ПОСТОЯННО ПОЛУЧАЮТ НЕСПРАВЕДЛИВЫЕ КОМПЕНСАЦИИ, НЕВОЗМОЖНО НИ ПОДТВЕРДИТЬ, НИ ОПРОВЕРГНУТЬ, ОДНАКО ОДНО МОЖНО СКАЗАТЬ НАВЕРНЯКА: НЕТ НИКАКИХ СВИДЕТЕЛЬСТВ ЭПИДЕМИИ КОМПЕНСАЦИЙ.

Мы знаем, что мошенничества случаются – газетные заголовки знакомят нас с такими делами (58), – однако отсутствует надежная, подробная статистика о количестве мошеннических исков о возмещении вреда здоровью. Даже если бы она и существовала, то отражала бы главным образом тех, кого удалось разоблачить и кто в итоге не получил компенсации. Остается только гадать, сколько из тысяч удовлетворенных исков в год отражают истинно халатное поведение ответчика, а сколько представляют собой лишь выплаты во избежание судебного разбирательства, сделанные при отсутствии какой-либо вины – если не брать в расчет приведенного ранее наблюдения о том, что выплаты в тысячи фунтов, которые попадают в новости, скорее всего, отражают по крайней мере частичную вину.

Тем не менее, несмотря на – как выразился Комитет по юстиции палаты общин – «тревожное отсутствие достоверных данных по мошенническим искам» (59), существует одна область, которая в последние годы стала настоящей национальной одержимостью: речь идет о мошеннических исках по хлыстовым травмам. И с этим вопросом очень важно разобраться, потому что в своем стремлении одолеть этого дракона политики ввели изменения, которые нанесли сокрушительный удар по вашему праву на доступ к правосудию в случае, если вы действительно получили травму.

Европейская столица по хлыстовым травмам

Хлыстовой травмой называют повреждения мягких тканей шеи, спины или плеч, вызванные резким толчком головы или туловища, как правило в результате дорожно-транспортного происшествия. И если верить нашему правительству и национальной прессе, у нас в стране существует особая проблема с «мошенническими исками о компенсации из-за хлыстовой травмы, которые увеличивают страховые взносы для добропорядочных автомобилистов» (60).

Трудность с хлыстовой травмой в том, что оценка симптомов проводится главным образом со слов пострадавшего и получить независимое физиологическое подтверждение травмы зачастую оказывается невозможно, что очевидным образом открывает простор для злоупотребления. Между тем возможность злоупотребления и постоянное злоупотребление – а не время от времени – это две разные вещи. Когда по церкви пускают блюдо для сбора пожертвований, это, очевидно, также создает возможность для злоупотребления, однако отсюда не вытекает существование национального кризиса из-за прихожан-клептоманов, крадущих мелочь.

Тем не менее эта риторика непоколебима. По утверждению нашего правительства, мы стали европейской столицей по хлыстовым травмам. Наша культура компенсаций «свирепствует», как громогласно заявила тогда министр юстиции Лиз Трусс (61). Премьер-министр Дэвид Кэмерон объявил в 2012 году, после проведенной на Даунинг-стрит встрече с «представителями страховой индустрии, потребительских и предпринимательских групп», что «Британия стала европейской столицей по хлыстовым травмам – у нас подается более полутора тысяч заявлений в день и люди пытаются получить компенсации за хлыстовые травмы, полученные в самых незначительных ДТП» (62).

Шесть лет спустя ситуация особо не поменялась: парламентарии по-прежнему выражали беспокойство, утверждая, что «британскую общественность, вне всяких сомнений, подстрекают к подаче мошеннических исков в промышленных масштабах» (63). Министры юстиции по-прежнему уверяли, что у нас в стране исковых заявлений о компенсации по хлыстовым травмам подается «больше, чем в любой другой европейской юрисдикции» (64).

РАЗ МАНТРА О ХЛЫСТОВЫХ ТРАВМАХ ЗВУЧИТ СО ВСЕХ СТОРОН, НАВЕРНЯКА ЖЕ У НЕЕ ДОЛЖНА БЫТЬ ВЕСОМАЯ ДОКАЗАТЕЛЬНАЯ БАЗА?

Оказывается, на самом деле нет. В 2013 году Комитет по транспорту палаты общин заслушал показания представителей страховой индустрии, правительства и юристов и пришел к выводу, что утверждение о «капитале хлыстовых травм» «не может быть окончательно доказано или опровергнуто на основе имеющейся информации», добавив: «Удивительно, что правительство предприняло меры по сокращению числа мошеннических или преувеличенных исковых заявлений о хлыстовых травмах, не удосужившись даже провести анализ масштаба данной проблемы» (65). В результате подробного исследования, проведенного профессором права Кеном Олифантом, источники утверждения о «хлыстовом капитале» удалось отыскать в отчете о хлыстовых травмах, опубликованном Ассоциацией британских страховщиков в 2008 году. В его основу легло европейское исследование 2004 года, в котором сравнивались результаты опросов, проведенных в 2002 году в десяти европейских странах. Профессор Олифант обнаружил, что эти данные были неполными, методология была несовершенной, а утверждение о «столице по хлыстовым травмам» могло быть обосновано лишь путем «выборочного использования данных», которые можно было интерпретировать таким образом, чтобы называть европейской столицей по «хлыстовым травмам» или «претензий по автострахованию» Италию, Германию или Швейцарию. Эти (устаревшие) данные показали, что в Италии подается почти на 50 процентов больше исков о компенсации за хлыстовые травмы, в Швейцарии расходы на каждый отдельный случай в десять раз выше, а общие расходы на страховые компенсации вреда здоровью в Италии, Германии, Франции и Испании выше, чем в Великобритании (66).

Профессор сообщил Комитету по юстиции палаты общин: «Доказательства, представленные участниками общественных дебатов о так называемой культуре компенсаций, представляли собой предвзятую и вводящую в заблуждение интерпретацию имеющихся данных. На самом деле эти же самые данные ясно дают понять, что по большинству показателей Великобританию нельзя считать мировой или даже европейской столицей по хлыстовым травмам» (67).

И действительно, мы не единственная страна, которую неоднократно называли мировым лидером по мошенничествам с хлыстовыми травмами. Исследование, проведенное инициативной группой «Доступ к правосудию», показало, что аналогичные заявления были сделаны министрами и представителями страховых компаний в Ирландии, Канаде и Австралии (68).

Избирательная статистика правит бал в дебатах о хлыстовых травмах. Как утверждает правительство, в период с 2005 по 2018 год количество исков о возмещении вреда здоровью, причиненному в дорожно-транспортных происшествиях, выросло на 40 процентов (69); оппозиционные депутаты указывают, что количество зарегистрированных исковых заявлений по хлыстовым травмам снизилось на 15 процентов в период с 2015 по 2017 год (70). Между тем, как ни крути, доказательств, подтверждающих идею о том, что у нас есть количественно измеримая проблема с мошенническими исками по хлыстовым травмам, просто нет. В своем заключительном докладе в 2018 году Комитет по юстиции, заслушав свидетельства правительства и представителей страховой индустрии о разгуле культуры компенсации за хлыстовые травмы, заявил: «У нас вызывает беспокойство отсутствие достоверных данных по мошенническим искам, и мы находим удивительным весьма широкое определение подозреваемого мошенничества, которое используется Ассоциацией британских страховщиков при составлении статистики» (71).

Тем не менее эта идея уже была успешно внедрена в общественное сознание, и правительство приступило к реформированию существующего законодательства, последствия которого для пострадавших от травм могут быть огромными.

Раздутое решение раздутой проблемы

Некоторые реакции на мем о культуре компенсаций были поистине смехотворными. В 2015 году хваленый «Закон о героизме» министра юстиции Криса Грейлинга был проведен через парламент, несмотря на то что законодатели высмеивали замминистра юстиции лорда Фолкса, называя его «напарником комика в комедийной сценке мистера Грейлинга» (72). Мистер Грейлинг был настолько увлечен своим видением Великобритании, которое он почерпнул из колонок Ричарда Литтлджона, что представил новый закон «с целью обуздать культуру бессмысленных мер безопасности» (73) и предложил «защиту» людям, обвиненным в халатности при выполнении волонтерской деятельности или «героических действий». Его воспаленный ум, переполненный вымышленными историями об исках о врачебной халатности в отношении медиков, пытающихся лечить пациентов, и убирающих снег с улиц джентльменов с развитым чувством гражданского долга, на которых подавали в суд поскользнувшиеся пешеходы (74), разработал Закон об общественных действиях, ответственности и героизме. В соответствии с этим законом суд, рассматривающий дело о халатности, должен «принимать во внимание», были ли «действия обвиняемого направлены на благо общества», демонстрировал ли он прежде «в целом ответственное» отношение к здоровью и безопасности, а также «проявлял ли он героизм». Как неоднократно указывали мистеру Грейлингу юристы по всей стране, это абсолютно ничего не добавляло к существующему законодательству, которое, как мы видели ранее, неизбежно предполагает, что суд будет учитывать эти факторы. Когда законопроект находился на последнем чтении в парламенте, он был поприветствован лордом Панником, назвавшим детище Грейлинга «самым нелепым законодательным актом, принятым Парламентом за очень долгое время» (75).

Между тем другие законодательные меры имели более значимые последствия (76). Некоторые из них были направлены на борьбу с недобросовестными компаниями по обслуживанию претензий, которые подстрекали здоровых людей подавать мошеннические иски. Солиситорам теперь запрещено выплачивать гонорары третьим лицам за привлечение клиентов. С 2013 года способ взимания платы за юридические услуги в делах, связанных с компенсацией вреда здоровью, значительно изменился (вариант, когда гонорар оплачивается только при выигрышном исходе дела, куда менее выгоден адвокатам, и большинство исков теперь предусматривают фиксированные ставки оплаты). С 2015 года иски о компенсации за хлыстовые травмы должны быть подкреплены медицинским заключением, составленным по фиксированной форме независимым зарегистрированным медицинским экспертом, в то время как суд теперь обязан отклонять иск о компенсации вреда здоровью, если он убедится, что истец был «принципиально нечестен» при подаче иска – даже если в целом и имел право на компенсацию (77). Все эти реформы привели к желаемому правительством результату – значительному сокращению числа исков о компенсации вреда здоровью, поданных после 2010 года (78).

Закон о гражданской ответственности 2018 года вывел ситуацию на новый уровень. Он был воспет как решение правительством заявляемой проблемы эпидемии исков по хлыстовым травмам. Однако, хотя заявленное намерение состояло в том, чтобы «пресечь мелкие, преувеличенные и мошеннические иски о травмах мягких тканей («хлыстовая травма»), возникающих в результате дорожно-транспортных происшествий (ДТП)», он имел куда более далеко идущие последствия.

Часть закона была посвящена конкретно хлыстовой травме: вводился новый фиксированный тариф возмещения ущерба, который ограничивал компенсацию, выплачиваемую за боль, страдания и потерю удобства (общий ущерб).

ЗАКОН О ХЛЫСТОВОЙ ТРАВМЕ ПОДВЕРГСЯ ЗНАЧИТЕЛЬНОЙ КРИТИКЕ ЗА САМОУПРАВСТВО И ТОТ ФАКТ, ЧТО НАМЕРЕННОЕ ЗАНИЖЕНИЕ ТАРИФОВ БЫЛО ЧРЕВАТО ПОЛУЧЕНИЕМ ПОСТРАДАВШИМИ КОМПЕНСАЦИЙ НЕДОСТАТОЧНОГО РАЗМЕРА.

Было объявлено о создании онлайн-портала, через который такие иски должны будут подаваться в суд начиная с апреля 2020 года, с последующим выражением недоумения, когда выяснилось, что портал будет финансироваться не Минюстом, а страховой индустрией (79).

Между тем хлыстовые травмы, как вскоре выяснилось, были лишь дымовой завесой. Основной план правительства заключался в повышении денежного порога мелких исков – максимальной стоимости запрашиваемой компенсации по искам, которые могут быть рассмотрены в качестве «мелких», – таким образом, чтобы бо́льшая часть всех дел, связанных с возмещением вреда здоровью, – даже тех, которые совершенно не связаны с дорожно-транспортными происшествиями, – были классифицированы как мелкие иски. Это может показаться сухой процессуальной реформой, однако ее практические последствия для истцов очевидны: мелкие иски предполагают запрет на возмещение судебных издержек, в результате чего многие люди вынуждены отказываться от услуг адвоката и сами представлять себя в суде. Одно дело – представлять себя в очень простом, малозначительном иске, где были получены небольшие травмы и ставки относительно невелики, однако после повышения порога множество более значимых, сложных с юридической и практической точки зрения дел внезапно попали в категорию мелких исков.

С 1999 года порог мелких исков по делам о компенсации вреда здоровью установлен в размере 1000 фунтов стерлингов, без учета специального ущерба. Это означает, что любой иск о причинении вреда здоровью, в котором требуется возмещение общего ущерба (боль, страдания и потеря удобства) в размере до 1000 фунтов стерлингов, будет рассматриваться в рамках процедуры мелких исков. Целью Закона о гражданской ответственности было, начиная с апреля 2020 года, увеличить этот порог до 5000 фунтов по всем искам, связанным с ДТП, и до 2000 фунтов по всем другим искам о компенсации вреда здоровью. Пожалуй, нет необходимости объяснять, что иск о компенсации вреда здоровью к работодателю, предоставившему неисправные средства безопасности, никак не связан с байкой о «европейской столице по хлыстовым травмам»; тем не менее эти иски, как и все другие иски о компенсации вреда здоровью, оказались предметом мнимых «реформ по хлыстовым травмам».

Словно по волшебству, дела, связанные с серьезными травмами, стали рассматриваться в рамках процедуры для мелких исков. ДТП, которые привели к повреждениям мозга средней тяжести, частичной потере пальца, шуму в ушах, переломам и значительным травмам бедра/тазобедренного сустава, теперь стали рассматриваться как мелкие иски. И хотя в теории процедура для мелких исков менее сложная, чем ускоренная или, тем более, полная процедура, судебное разбирательство по любому иску о компенсации вреда здоровью – настоящее минное поле для неопытных людей.

ЕСЛИ КАКОЙ-ТО ПИШУЩИЙ ЗА РУЛЕМ СМС ЧЕЛОВЕК ВРЕЖЕТСЯ В ВАШУ МАШИНУ, В РЕЗУЛЬТАТЕ ЧЕГО ВЫ ПОЛУЧИТЕ ЗНАЧИТЕЛЬНУЮ ТРАВМУ ТАЗА, ИЗ-ЗА КОТОРОЙ НЕ СМОЖЕТЕ ДВА МЕСЯЦА ХОДИТЬ НА РАБОТУ, НАСКОЛЬКО УВЕРЕННО ВЫ БУДЕТЕ ПРЕДСТАВЛЯТЬ СЕБЯ В СУДЕ?

Знаете ли вы, как получить всю необходимую информацию от ответчика и его страховщика? Есть какие-то соображения насчет того, как добиться промежуточных выплат на текущее лечение? Сможете ли вы объяснить круг обязанностей Бюро автострахования и Отдела по выплатам компенсаций? Когда дело дойдет до судебного разбирательства, где вы возьмете протокол досудебных действий? Понимаете ли вы суть изложенного в части 36? Можете ли вы объяснить, применима ли она к мелким искам? Если вашим оппонентом окажется представленный адвокатом страховщик, будете ли вы готовы вести спор по более тонким правовым аспектам ответственности, встречной вины, причинно-следственной связи и оценке понесенного ущерба? Насколько хорошо вы знакомы со статьей 27 Гражданского процессуального кодекса? Знаете ли вы, как правильно оформить письменные свидетельские показания? Скорее всего, вам понадобится медицинское освидетельствование в поддержку вашего иска – как вы собираетесь обойти тот факт, что три четверти медицинских экспертов, выступающих по делам о компенсации вреда здоровью, не станут иметь дело с истцом, у которого нет адвоката? (80)

Элли Ривз, член Комитета по вопросам правосудия, предупредила, что в результате этих изменений 40 процентов дел попадут в категорию мелких исков, оставив до 500 000 человек в год без юридического представительства в суде (81). В своем докладе в мае 2018 года комитет призвал правительство не повышать порог мелких исков, предупредив, что «это станет неприемлемым барьером для правосудия» (82). Тем не менее правительство все равно на это пошло.

Что касается лиц, получивших производственную травму, то Министерство юстиции даже не потрудилось оценить, как изменения повлияют на них, оставив Комитет по юстиции «совершенно не в восторге» (83). Однако профсоюзы подсчитали, что теперь под упрощенную процедуру для мелких исков будут попадать в целых пять раз больше дел, тем самым ставя тысячи работников перед малоприятным выбором: сражаться с адвокатами своих работодателей или даже не пытаться отстаивать свои права. Исследования показали, что большинство истцов выберут последнее, решив, что лучше отказаться от заслуженной компенсации, чем идти в суд без адвоката (84).

Эти изменения грозили разорительными последствиями и для адвокатов, специализирующихся на компенсациях вреда здоровью. Почти половина фирм, занимающихся подобными случаями, получают более 60 процентов своего дохода от дел стоимостью менее 5000 фунтов стерлингов, многие из которых будут у них отняты в результате реформ (85). Многие адвокатские конторы, предупреждало правительство, столкнутся с тем, что величина их прибыли сократится до неприемлемого уровня; 70 процентов рабочих мест, связанных с делами компенсации вреда здоровью, могут быть потеряны (86), а 800 фирм рискуют оказаться банкротами (87).

У вас, может, и не вызывают инстинктивного сочувствия слезливые истории о несчастных адвокатах, однако имейте в виду, что все эти меры направлены вовсе не против аферистов, подстрекающих людей подавать мошеннические иски о компенсации, – пострадают прежде всего честные и порядочные юристы и их вспомогательный персонал, которым приходится усердно трудиться за все меньшие гонорары, чтобы помочь пострадавшим людям получить то, что несговорчивые страховые компании должны им по закону.

БЕЗ ХОРОШИХ АДВОКАТОВ, СПЕЦИАЛИЗИРУЮЩИХСЯ НА ПОДОБНЫХ ДЕЛАХ, ЛЮДИ, ОТЧАЯННО НУЖДАЮЩИЕСЯ В ПОМОЩИ, ОКАЖУТСЯ БРОШЕННЫМИ НА СЪЕДЕНИЕ АКУЛАМ.

Вот что все это означает: если вы или ваши дети получите травму по вине недобросовестного водителя, из-за халатности вашего работодателя либо из-за небрежности муниципальных властей, оставивших разбитое стекло на детской площадке, вам, скорее всего, придется самому представлять свои интересы в суде либо раскошелиться на адвоката значительной частью своей скромной компенсации[65]65
  Аналогично в РФ. – Прим. науч. ред.


[Закрыть].

Почему же так важно было внести все эти изменения, несмотря на грозные предупреждения экспертов? Горькую пилюлю должно было подсластить обещание того, что законопроект сэкономит страховой индустрии 1,3 миллиарда фунтов стерлингов, благодаря чему, как заверяло правительство, среднестатистический клиент сможет сэкономить на взносах по автострахованию целых тридцать пять фунтов в год (88). О том печальном факте, что эта экономия станет возможной только благодаря тому, что действительно пострадавшие люди будут вынуждены отказаться от подачи исков для получения заслуженной компенсации, – почему-то усердно умалчивалось.

Тем не менее, когда законопроект был представлен, правительство не предусмотрело в нем – а когда на него надавили члены парламента, открыто отказалось это сделать – какого-либо механизма, обязывающего страховщиков отражать эту экономию в страховых взносах. Вместо этого министр юстиции довольствовался получением документа, подписанного руководителями двадцати шести страховых компаний, в котором они обещали поделиться сэкономленными деньгами, если только правительство будет любезным не заставлять их это делать. Правительство согласилось, беспечно проигнорировав предупреждение Комитета юстиции о том, что с их стороны это «слишком доверчиво», а также закрыв глаза на тот факт, что, несмотря на сэкономленные страховщиками после последнего раунда реформ одиннадцать миллиардов фунтов, страховые взносы были как никогда высокими (89).

Если ненадолго оставить в покое миф о культуре компенсаций и задаться вопросом, кто на самом деле получает от всего этого выгоду, то мы услышим уже хорошо знакомый ответ.

Уж точно не вы, когда столкнетесь с непреодолимыми препятствиями в попытках добиться правосудия, если получите производственную травму или попадете в ДТП. Это не те люди, которые, как можно было бы справедливо предположить, должны были выиграть от щедрой схемы выплаты компенсаций, например жертвы преступлений, – напротив, после внесения изменений в Схему компенсации ущерба от преступных действий в 2012 году количество людей, получающих компенсацию за травмы, полученные в результате действий преступников, сократилось на 60 процентов (90). Такие изменения легко даются политикам, успешно убедившим свой электорат в том, что компенсация – это бранное слово.

Если вы водите машину, то, возможно, вам удастся заполучить тридцатипятифунтовую скидку на годовой страховой взнос, хотя никакого осмысленного правового механизма, который бы мог это обеспечить, на данный момент не существует. И это общая сумма обещанной вам выгоды. Это максимум, на что вы вообще можете рассчитывать, и то лишь при самом удачном стечении обстоятельств.

Итак, если выгоду от всего этого получаете не вы, то кто?

Компенсации по искам о возмещении вреда здоровью неизбежно выплачиваются страховщиками[66]66
  Аналогично в РФ. – Прим. науч. ред.


[Закрыть]. Система обязательного автострахования подразумевает, что расходы, связанные с травмами, другим ущербом и судебными издержками, покрываются страховой компанией ответственной стороны. Аналогично, с 1969 года все работодатели обязаны заключать страховой договор, который бы покрывал потенциальные компенсации работникам по искам о травмах, полученных на работе, либо болезням, возникшим в результате их трудовой деятельности (91). Многие предприятия заключают договоры страхования гражданской ответственности, покрывающие компенсации по травмам, причиненным населению, и хотя некоторые правительственные департаменты и муниципалитеты могут заниматься самострахованием, ряд из них – например, муниципалитет Файлда в случае с развалившимся унитазом – заключают договор с частными страховщиками.

ЕСЛИ ПРИСМОТРЕТЬСЯ ПОВНИМАТЕЛЬНЕЕ, ТЕНЬ СТРАХОВОЙ ИНДУСТРИИ ПРОСЛЕЖИВАЕТСЯ В КАЖДОМ ВЫКРИКЕ СМИ О СУМАСШЕДШЕЙ КУЛЬТУРЕ КОМПЕНСАЦИЙ.

Каждую такую новость скрашивает цитата представителя страховой индустрии, который ворчит и недоуменно чешет голову по поводу этой безумной, сутяжной эпохи, в которую мы все, к огромному сожалению, сейчас живем, еще больше запутывая общественность и замалчивая самые важные подробности. Именно страховщики придумали байку про «европейскую столицу по хлыстовым травмам» и внедрили ее в общественное сознание, а затем переупаковали и экспортировали, чтобы повторно использовать за рубежом.

Добившись тщательными манипуляциями нужного общественного настроения, наши избранные представители принялись возводить «неприемлемый барьер для правосудия», лишив простых, несчастных граждан возможности обратиться за возмещением ущерба в самый тяжелый момент. Страховая индустрия сэкономит 1,3 миллиарда фунтов стерлингов. За это – обогащение руководителей страховых компаний и ограничение вашего доступа к правосудию – правительство, под громкие аплодисменты СМИ, предлагает вам негарантированное к исполнению обещание скидки в размере тридцати пяти фунтов на годовой страховой взнос.

Разумеется, не только страховщики несут ответственность за распространение мифа о культуре компенсаций. Этого монстра вскормили многие руки.

ДЛЯ СМИ ВСЕ ЭТИ ИСТОРИИ – ПРОСТО ХЛЕБ НАСУЩНЫЙ, ГАРАНТИРУЮЩИЙ БЕСЧИСЛЕННОЕ МНОЖЕСТВО ВОЗМУЩЕННЫХ ПЕРЕПОСТОВ В СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЯХ.

Причем виновны не только таблоиды. В 2011 году, когда правительство пыталось заручиться поддержкой общественности по поводу изменений в законодательстве о компенсации вреда здоровью, страховая компания Aviva опубликовала «нелепый перечень выигранных исков» из своих архивов – сборную солянку историй истцов, споткнувшихся о крикетные ворота или укушенных хорьками и даже рыбами. «Денежный блог» газеты The Guardian с чувством выполненного долга воспроизвел рекламный материал под заголовком «Культура компенсаций: история нелепых исков о компенсации вреда здоровья в Британии», бездумно перечислив порицаемые компанией Aviva «откровенно наглые» иски (92). В статье не было указано никаких подробностей или объяснений того, как на самом деле устроено законодательство в области компенсаций вреда здоровью, и автор даже не удосужился задаться вопросом, с какой стати Aviva вообще стала выплачивать компенсации – будь то по собственной воле или решению суда, – если эти иски были настолько откровенно наглыми, как это утверждалось. Они просто взяли и скопировали исходный текст – зачем заморачиваться?