Текст книги "Тотто-тян, маленькая девочка у окна"

Класс в вагоне

Школьный двор был пуст, когда Тотто-тян подошла к вагону. Вчера директор сказал ей, что в нем она будет учиться. Вагон был старомодный: с ручкой на дверях, чтобы открывать снаружи. Тотто-тян ухватилась за нее обеими руками и потянула направо – дверь легко отворилась. С бьющимся от волнения сердцем она заглянула внутрь.

Как здорово! Учиться здесь – все равно что путешествовать. И окна, и сетки для багажа. Вот только впереди стоит классная доска, а вместо скамеек вдоль вагона – парты и стулья, да еще сняты поручни. А в остальном вагон как вагон.

Сбросив у входа туфли, Тотто-тян вошла и уселась за парту. Деревянный стул был такой же, как и в прежней школе, но он показался ей настолько удобным, что на нем можно было просидеть целый день не вставая. Тотто-тян была вне себя от радости. Школа до того ей понравилась, что она решила ходить сюда каждый день, даже в праздники.

Она выглянула в окно. И хотя знала, что вагон стоит на месте, ей вдруг почудилось – может быть, оттого, что цветы и деревья на школьном дворе раскачивались на ветру, – что поезд мчится по рельсам.

– Ой как хорошо! – воскликнула Тотто-тян.

Она прижалась лицом к окну и принялась распевать песенку, которую пела каждый раз, когда чувствовала себя счастливой:

 
Как хорошо,
Замечательно!
Отчего так хорошо?
Просто потому…
 

В этот момент кто-то вошел в вагон. Это была девочка. Она достала из ранца тетрадку, пенал и положила их на парту. Потом поднялась на цыпочки и положила ранец на сетку. Туда лее отправилась и сумка с обувью. Тотто-тян сразу же оборвала песню и последовала ее примеру. Затем вошел мальчик. От самого входа он швырнул свой ранец в сетку, словно мяч в баскетбольную корзину. Ранец подпрыгнул и упал на пол.

– Промазал! – воскликнул мальчик и снова бросил с того же места. На сей раз ранец очутился в сетке. – В точку! – закричал мальчишка, но тут же оговорился: – Нет, опять недолет…

Промах заключался в том, что он забыл вынуть из ранца тетрадку с пеналом. Ему пришлось залезть на парту, чтобы дотянуться до сетки и вынуть из ранца вещи.

Всего в вагоне собралось девять человек. Именно столько учеников и было в первом классе школы «Томоэ».

Им всем предстояло путешествовать с Тотто-тян.

Уроки в школе «Томоэ»

Школа в вагонах – явление уникальное. И на первых порах Тотто-тян многое поражало. Ну, например, как в классе рассаживались ученики. В прежней школе каждый сидел на отведенном ему месте, здесь же можно было усесться там, где кому захочется, и менять парту в зависимости от настроения.

Хорошенько поразмыслив и оглядевшись, Тотто-тян решила сесть рядом с девочкой, которая сегодня утром пришла следом за ней. Ей приглянулся длинноухий заяц, вышитый на ее сарафане.

И все же самым удивительным в школе «Томоэ» были уроки. В обычной школе есть расписание: например, если первым значится родной язык, то в этот час все учат японский, если второй – арифметика, то пишут цифры. Здесь же все было иначе. В начале первого урока учительница писала на доске задания и вопросы по всем предметам на целый день и говорила: «Ну, а теперь приступайте. Начните кто с чего захочет».

Красота! Хочешь – с японского, хочешь – с арифметики. Тот, кто любит писать сочинения, пишет, а кто увлекается химией – кипятит что-то в колбе над пламенем спиртовой горелки, и никто не удивляется, когда в каком-нибудь классе что-то опять взрывается. Такой метод обучения помогал учителям наблюдать за детьми, за их интересами, характером и образом мышления. Верный путь к душе ребенка.

И детям нравилось начинать занятия с любого предмета. По большей части они занимались самостоятельно, но если что-то не выходило, обращались к учителю. Ученик мог подозвать учителя к себе помочь разобраться в трудном задании. И все внимательно слушали объяснения, никто не зевал и не клевал носом.

Правда, первоклассники, такие, как Тотто-тян, еще не умели заниматься самостоятельно, но даже им разрешалось начинать с любого предмета.

Одни писали азбуку, другие рисовали картинки или читали книжку, кто-то делал гимнастику. Соседка Тотто-тян, по-видимому, одолела азбуку и что-то писала в тетрадке. Все было настолько странным, что Тотто-тян ужасно разволновалась и никак не могла решить, что делать.

В это время мальчик, сидевший позади, встал из-за парты и с тетрадкой в руке направился к доске – наверно, для того, чтобы спросить о чем-то учительницу. Та, сидя за столом у классной доски, что-то объясняла другому ученику. Тотто-тян перестала вертеться и, подперев щеки обеими руками, стала наблюдать за мальчиком. У него была странная походка: он волочил ногу, и при этом все его тело раскачивалось. Сначала она даже подумала, что он балуется, но вскоре поняла, что ошиблась.

Тотто-тян все также продолжала наблюдать за ним, когда он возвращался на место. Их глаза встретились.

Мальчик улыбнулся. Тотто-тян поспешила ответить ему улыбкой. Когда он наконец уселся – у него это заняло больше времени, чем у других, – она повернулась и спросила:

– Почему ты так ходишь?

– У меня полиомиелит, – сказал мальчик тихим и нежным голоском.

С первого взгляда он показался ей очень умным.

– Полно… миелит? – переспросила Тотто-тян, она слышала это слово впервые.

– Да, полиомиелит, – прошептал мальчик. – У меня не только ноги, вот и рука тоже… – Он протянул левую кисть. Длинные пальцы на ней были скрючены и не разлеплялись.

Рассматривая руку, Тотто-тян озабоченно спросила:

– А вылечить нельзя?

Мальчик промолчал, и Тотто-тян погрустнела: «Может быть, не надо было спрашивать?» Но он бодро сказал:

– Меня зовут Ясуаки Ямамото. А тебя? Тотто-тян обрадовалась:

– А меня – Тотто-тян!

Так Ясуаки Ямамото и Тотто-тян подружились.

Солнце заглянуло в вагон, и стало жарко. Кто-то открыл окно. Свежий весенний ветерок ворвался в класс, ероша волосы на детских головках.

Так начался первый день в школе «Томоэ».

«Дары моря» и «дары гор»

И вот наступило долгожданное время «даров моря» и «даров гор». Такое название директор школы придумал для приправ к вареному рису, которые дети приносили с собой из дому. Обычно учителя твердят родителям, что дети не должны капризничать и должны есть все подряд, а также, чтобы им давали в школу «достаточно питательные завтраки». Но директор школы «Томоэ» просил лишь об одном: чтобы в коробочки для завтрака было положено что-нибудь из «даров моря» и что-нибудь из «даров гор».

Под «дарами моря» подразумевались кусочки рыбы или что-нибудь вроде цукудани[4]4
  Цукудани – мелкая рыба, моллюски, проваренные в гуще из сои с сахаром.


[Закрыть], а под «дарами гор» – овощи и мясо (конечно, мясо не растет само по себе в горах, но ведь коровы, свиньи, куры живут на суше, а горы, из которых состоит вся Япония, это и есть суша). Так вот, от родителей требовалось, чтобы они давали детям в школу именно это.

Маме пришлась по душе эта простая, но столь важная, по ее мнению, затея. Подобная мысль могла прийти в голову только такому умному человеку, как директор школы «Томоэ». Именно так проще подобрать приправу к рису. Не надо ломать голову – морской продукт и что-нибудь из овощей. К тому же директор просил родителей «не тратиться чересчур» и не готовить «роскошные завтраки». Из «даров гор» вполне достаточно «кимпира гобо»[5]5
  Кимпира гобо – корень съедобного лопуха, поджаренный на кунжутном масле с соевым соусом.


[Закрыть] или самого обыкновенного омлета, а из «даров моря» – кусочков сушеного тунца. А еще проще «нори» – листочки прессованных сушеных водорослей – это будет «дар моря» – и маринованные сливы – «дары гор».

Так же как и накануне, когда Тотто-тян с любопытством наблюдала в сторонке, директор обходил учеников и заглядывал в их коробочки.

– Положили ли вам что-нибудь из «даров моря» и «даров гор»? – спрашивал он каждого. Всем было приятно и к тому же ужасно интересно, что попало в коробочку от моря, а что – от земли.

Однако случалось и так, что чья-нибудь мама в спешке забывала о просьбе директора и в коробочке оказывались только «дары моря» или одни «дары гор». Тогда происходило следующее. Вслед за директором шагала его супруга в белом фартуке, как у повара – в каждой руке по кастрюле. Если директор останавливался около какого-нибудь ученика и командовал: «Море!», она доставала из «морской» кастрюли парочку «тикува» – рыбных палочек – и клала на крышку коробочки с едой. Если же директор говорил: «Горы!», то из другой, «горной», кастрюли извлекалось несколько вареных картофелин.

Никому и в голову не приходило сказать, что ему, например, не нравятся рыбные палочки, что у кого-то вкуснее приправа или, наоборот, что кто-то каждый раз приносит из дома невкусный завтрак. Лишь бы в коробочке лежали рядышком «дары моря» и «дары гор» – и все были счастливы, резвились и смеялись.

В конце концов и Тотто-тян разобралась, что такое «дары моря» и «дары гор». Только забеспокоилась: а все ли у нее в порядке, ведь мама так торопилась утром! Но когда она приоткрыла крышку, то едва сдержала восторженный возглас – так все было замечательно. Только представьте: яичный желток, зеленый горошек, коричневые кусочки дэмбу, розовая тресковая икра. Ну не коробочка с едой, а просто крошечный садик!

– Красиво получилось! – похвалил директор. Тотто-тян обрадовалась и сказала:

– Моя мама хорошо готовит.

А директор, указав на дэмбу, спросил:

– А это откуда – из моря или с суши? Тотто-тян посмотрела на дэмбу и задумалась: «Такого

же цвета, как и земля, может, росло где-нибудь в горах…» Но уверенности у нее не было.

– Не знаю, – честно призналась она. Тогда директор повернулся ко всем ребятам:

– Так откуда же дэмбу – из моря или с суши?

Все призадумались, а потом поднялся шум: одни кричали «Горы!», другие – «Море!», но точно никто не знал. Дождавшись, когда все умолкнут, директор сказал:

– Хорошо, я скажу. Дэмбу – морской продукт.

– Почему? – спросил кто-то.

Директор вышел на середину круга, образованного столами:

– Дэмбу делают из вареной рыбы – отделяют мякоть от костей, слегка поджаривают, режут на маленькие кусочки, сушат и смешивают с разными соусами.

Всем стало интересно:

– А можно посмотреть?

– Конечно, – ответил директор.

Ребята окружили Тотто-тян и стали заглядывать в ее коробочку. Многие и раньше ели дэмбу, но и им было интересно, кроме того, хотелось посмотреть, как приготовила дэмбу мама Тотто-тян. Некоторые так усердно нюхали его, что Тотто-тян даже испугалась, не попортят ли они красоту коробочки.

Тотто-тян немного волновалась, как пройдет ее первый обед в новой школе, но все обошлось как нельзя лучше. До чего же интересно! Хорошо, что мама не забыла положить в коробочку все, что нужно. А уж как вкусно это оказалось! И Тотто-тян опять порадовалась.

Хорошо прожевывать

Обычно японцы, приступая к еде, просто говорят: «Итадакимасу», что означает «С удовольствием отведаю», но в школе «Томоэ» все было не так. Перед обедом здесь пели песенку. Директор школы был еще и музыкантом и поэтому сочинил «предобеденную песенку». «Сочинил» – громко сказано, просто придумал стишок на мотив известной английской песенки «Греби, греби, греби веслами».

Вот какие слова придумал директор:

 
Хорошо прожевывай
Всю еду.
Жуй, жуй, жуй
– А я подожду.
 

И лишь закончив петь, дети говорили: «Итадакимасу», то есть «С удовольствием отведаю».

Слова песенки настолько подходили под знакомую мелодию «Греби, греби, греби…», что некоторые даже много лет спустя, став уже взрослыми, были уверены, что ее испокон веку пели перед обедом.

Конечно, директор мог сочинить песенку и оттого, что у него самого не хватало пары зубов, но скорее всего у него были другие причины: в первую очередь он заботился о том, чтобы обед проходил весело и интересно. Именно об этом он часто говорил ученикам, и предобеденная песенка была своего рода напоминанием.

Итак, спев песенку, дети хором сказали: «Итадакимасу» – и принялись за «дары моря» и «дары гор». Тотто-тян, разумеется, последовала их примеру. На некоторое время в зале воцарилась тишина.

Прогулка

После обеда Тотто-тян немного поиграла на школьном дворе, а потом вернулась в класс, где их ждала учительница.

– Мы сегодня хорошо позанимались, – сказала та, – а теперь давайте решим, что будем делать после обеда.

Не успела Тотто-тян даже подумать, чем бы ей хотелось заняться, как все в один голос воскликнули: . – Гулять!

– Тогда пошли, – сказала учительница, и все бросились к выходу.

Тотто-тян была приятно удивлена. Она иногда ходила на прогулки с папой и Рокки, но никогда не слышала, чтобы такое бывало в школе. Что-что, а погулять она любила и поэтому поспешила надеть туфли.

Оказалось, что если до обеда ученики усердно занимались и выполнили всю программу, которую учитель выписывал на доске, то после обеда им разрешалось гулять. Такое правило существовало и для первоклассников, и для учеников последнего, шестого класса.

Все девять первоклассников с учительницей вышли за школьные ворота и зашагали вдоль речушки. По берегам росли большие вишневые деревья, еще совсем недавно покрытые пышными цветами. Насколько хватал глаз тянулись ярко-желтые поля сурепицы. Теперь той речушки уже нет – русло ее засыпали землей, а округу – Дзиюга-оку (Свободные холмы) – застроили.

– Сегодня мы пойдем к храму Кухомбуцу, – сказала девочка с зайцем на сарафане. Звали ее Сакко-тян. – Там возле пруда мы видели змею. А еще там есть старый колодец, говорят, что в него упала звездочка, – рассказывала она.

По дороге дети весело болтали, небо было голубое, и в воздухе носились бабочки.

Минут через десять учительница остановилась и показала на желтый цветок.

– Смотрите, это сурепица. Знаете, отчего цветут цветы? – спросила она и стала рассказывать о тычинках и пестиках.

Ученики присели на корточки у дороги и принялись разглядывать сурепицу. Учительница добавила, что опыляются цветы бабочками, которые перелетают от одного цветка к другому. Действительно, бабочки выглядели очень занятыми.

Потом учительница снова пошла впереди, и ребята потянулись за ней.

Кто-то сказал:

– Пестики и перчики – это, наверно, не одно и то же. Тотто-тян подумала: «Вроде бы не одно и то же», хотя не была в этом уверена. Тем не менее, как и все остальные, твердо усвоила: пестики, как и тычинки, очень нужны растениям.

Еще минут десять ходьбы, и перед ними – густая роща, окружающая буддийский храм Кухомбуцу. Ребятишки с веселыми криками разбежались в разные стороны.

– Хочешь посмотреть колодец, куда упала звездочка? – спросила Сакко-тян.

Тотто-тян, понятно, сразу согласилась и побежала за ней. Колодец был каменный, с низкими стенками – девочкам по грудь. Сверху он был прикрыт деревянной крышкой. Приподняв ее, подружки заглянули внутрь. Колодец пересох. Внизу было темно, виднелись только камни, сверкающей звездочки не было. Тотто-тян долго вглядывалась в полумрак, а потом спросила:

– Ты когда-нибудь видела эту звездочку?

Та покачала головой:

– Нет, никогда.

Тотто-тян задумалась: «Почему же она не светит?» И наконец придумала:

– Звездочка, наверно, сейчас спит!

И без того большие глаза Сакко-тян расширились от удивления:

– А разве звезды спят?

– Думаю, днем они спят, а ночью просыпаются и начинают сверкать, – затараторила Тотто-тян потому, что совсем не была уверена в этом.

Когда все собрались, отправились гулять по храмовому парку. Хохотали до упаду, потешаясь над огромными животами «Стражей ворот» – двух статуй при входе в храм, – заглядывали, хоть и было немного жутковато, в полутьму храма на изваяние Будды, ставили ступни в громадный след на камне: по преданию, тут ступил когда-то тэнгу – длинноносый леший. Потом бегали вокруг пруда, громко приветствуя катавшихся на лодках людей. И еще играли в «классики» гладкими черными камешками.

Наигрались так, что едва держались на ногах. Все для Тотто-тян было в диковинку, и каждое открытие она приветствовала восторженным воплем. Солнце склонилось к закату.

– Пора возвращаться, – сказала учительница, и они пустились в обратный путь по дороге, вившейся между полями сурепицы и вишневой аллеей.

Они даже не догадывались, какую пользу приносят им такие прогулки, как помогают понять природу, науки, историю, – им это казалось забавой и развлечением.

На прогулке Тотто-тян быстро сдружилась с одноклассниками, и ей казалось, что она знает их всю свою жизнь. На обратном пути Тотто-тян крикнула:

– Давайте и завтра пойдем на прогулку!

– Обязательно пойдем! – дружно ответили ребята, прыгая от удовольствия.

Бабочки деловито кружились, отовсюду неслось щебетание птиц, и сердечко Тотто-тян переполнялось счастьем.

Школьная песня

Каждый школьный день приносил новые неожиданности. По-прежнему Тотто-тян не могла дождаться утра, чтобы бежать в школу. А возвратившись домой, рассказывала Рокки, папе и маме о том, что она делала сегодня и как было интересно. Маме даже приходилось прерывать ее:

– Может быть, ты помолчишь немножко? Поешь-ка лучше.

И даже после того, как Тотто-тян привыкла, у нее всегда находилось о чем рассказать. Мама нарадоваться не могла.

Однажды по пути в школу Тотто-тян вдруг подумала: «А как насчет школьного гимна – есть ли он у «Томоэ»?» Ей захотелось побыстрей добраться до школы, чтобы выяснить этот вопрос. И хотя до станции Дзиюгаока было еще две остановки, она встала у дверей, чтобы сразу же выскочить из вагона и помчаться к школе. На следующей станции в вагон вошла какая-то женщина. Она удивленно посмотрела на девочку, застывшую в дверях, словно бегунья на старте: все ли в порядке?

Едва поезд затормозил, Тотто-тян молнией метнулась из вагона. Только молодой кондуктор, не дожидаясь полной остановки, картинно встал одной ногой на платформу и громко объявил: «Дзиюгаока! Просим пассажиров…», как Тотто-тян уже и след простыл.

Домчавшись до своего вагона-класса, Тотто-тян затормошила Тайдзи Ямаути, пришедшего раньше нее:

– Тай-тян, а у нашей школы есть своя песня? Тай-тян, увлекавшийся физикой, ответил после раздумья:

– Пожалуй, что нет…

– Что ж так? – слегка важничая, протянула Тотто-тян. – Надо придумать что-нибудь… В прежней школе у нас была знаешь какая! – И Тотто-тян громко запела:

Как прекрасен пруд Сэндзоку – что за вид!

Хоть и мелок, он прельщает и манит!

Хотя Тотто-тян совсем недолго ходила в прежнюю школу, она хорошо запомнила первый куплет песенки, не совсем, правда, понятной ей. Это произвело впечатление на Тай-тяна. Слушая, он одобрительно покачивал головой. Тут подошли остальные и тоже пришли в восторг оттого, что Тотто-тян запомнила такие трудные слова.

– Давайте попросим директора сочинить нам песню, – предложила Тотто-тян.

Все согласились и гурьбой направились в кабинет директора. Выслушав песенку Тотто-тян, он тут же пообещал:

– Завтра к утру будет готово.

На следующее утро в каждом классе висело объявление: «Всем собраться на школьном дворе». С замирающим сердцем Тотто-тян полетела на сбор. Поставив классную доску посередине двора, директор сказал:

– Смотрите, вот песня нашей школы «Томоэ».

Он провел на доске пять длинных линий и нарисовал на них ноты: точки и похожие на головастиков запятые.

– Давайте споем все вместе! – Директор высоко, словно дирижер, поднял руки.

По его взмаху все пятьдесят учеников запели:

– То-мо-э, То-мо-э, То-мо-э!

– И это все? – после короткой паузы спросила Тотто-тян.

– Да, – с торжествующим видом ответил директор.

– А нельзя ли что-нибудь поинтересней? – спросила Тотто-тян, явно разочарованная. – Что-нибудь вроде «как прекрасен пруд Сэндзоку»…

– Тебе не нравится? – Директор покраснел, но продолжал улыбаться. – А мне кажется, неплохо.

Песенка никому не понравилась: уж очень была она незатейливая, лучше уж вообще без гимна.

Директор даже немного расстроился, но сердиться не стал и стер ноты с доски. Тотто-тян даже пожалела, что они так невежливо обошлись с директором. Но что поделаешь, все мечтали о более торжественной песне. Вскоре все забыли о песне, и школа «Томоэ» до конца своего существования так и не обзавелась собственным гимном.

Положить все на место

Никогда еще Тотто-тян так не трудилась, как в тот день в школьном туалете. Она обронила любимый кошелек! И хотя в нем не было ни одной монетки, можете представить, как он был дорог ей, если она брала его с собой даже в такое место. Это на самом деле была чудесная вещь: из тафты в красную, желтую и зеленую клетку, плоский, с треугольным клапаном и похожей на брошку застежкой в виде серебристого терьера.

В тот злополучный день кошелек выскользнул из рук и шлепнулся вниз. Тотто-тян вскрикнула от досады. Но поздно! Кошелек исчез.

Она не стала понапрасну лить слезы. Тут же бросилась к дворнику, в кладовку, и попросила у него большой деревянный черпак на длинной ручке, из которого обычно поливали школьный садик. Ручка черпака была вдвое длиннее самой Тотто-тян, но это ее не смутило. С черпаком в руках Тотто-тян отправилась на задний двор, чтобы отыскать выгребную яму. После долгих поисков она обнаружила круглую железобетонную плиту, прикрывавшую отверстие люка. С трудом сдвинула крышку и заглянула внутрь.

– Вот это ямища – как пруд в Кухомбуцу! – поразилась она.

И Тотто-тян приступила к делу. Она принялась вычерпывать яму. Каждый раз она заглядывала в черпак, чтобы посмотреть, нет ли там кошелька. Она рассчитывала мигом найти его, но не тут-то было. Тем временем прозвенел звонок – начинались уроки.

«Как же мне быть?» – задумалась Тотто-тян. Нет, надо довести дело до конца, ведь уже потратила столько сил. И она с удвоенной энергией принялась за работу. Вокруг люка образовалась целая гора, когда показался директор.

– Что ты тут делаешь? – спросил он.

– Уронила кошелек, – ответила Тотто-тян, продолжая орудовать черпаком: уж очень ей не хотелось терять драгоценное время.

– Вот оно что… – протянул директор и удалился, заложив по своему обыкновению руки за спину.

Прошло еще время. Куча росла, а кошелька все не было. Тут снова подошел директор.

– Ну как, нашла? – спросил он.

– Нет, – стоя в центре «кратера», коротко ответила Тотто-тян. Лицо ее покрылось испариной, щеки раскраснелись.

Директор подошел поближе и дружелюбно сказал:

– Закончишь, верни все на место, договорились? – и снова удалился.

– Ладно! – не прерывая работы, бодро ответила Тотто-тян.

Яма почти опустела, но кошелька там не было. Однако Тотто-тян было уже все равно – она сделала все, что могла, и была ужасно довольна собой.

Другой на месте директора, застав девочку за подобным занятием, выбранил бы ее: «Что ты делаешь!», или «Прекрати сейчас же, это опасно!», или же стал бы навязывать помощь. А он только и сказал: «Закончишь, верни все на место!» «Какой замечательный педагог!» – подумала мама, когда Тотто-тян рассказала ей о случившемся.

Тотто-тян сдержала обещание: сбросила всю кучу в яму. Это было гораздо легче и быстрей, чем черпать оттуда. Она аккуратно закрыла люк и отнесла черпак в кладовку.

Вечером, ложась спать, Тотто-тян лишь мельком вспомнила про великолепный кошелек. Она, конечно, сожалела о потере, но, наработавшись, сразу уснула.