Текст книги "Скала Прощания. Том 1"

– Итак, – сказал он и помахал носильщикам, чтобы поставили паланкин на каменную платформу, – наше время вместе подошло к концу. – Он грустно улыбнулся. – Я прощаюсь с вами с глубоким сожалением – в не меньшей степени из-за того, что одержавший победу в Наглимунде ваш обожаемый отец Элиас готов очень много заплатить за ваше благополучное возвращение к нему. – Он покачал головой и закашлялся. – Однако я человек чести, а невыполненное обязательство подобно не получившему отпущения грехов призраку. Передайте привет моему другу, когда с ним встретитесь.

– Вы так и не назвали имени «вашего друга», того, кому вы нас отдаете, – сердито сказала Мириамель.

Стриве отмахнулся от ее вопроса.

– Если он захочет, чтобы вы узнали его настоящее имя, он сам его назовет.

– И вы собираетесь отправить нас в Наббан по открытому морю в этой крошечной isgbahta – в рыбачьей лодке?

– Это совсем недалеко, едва ли больше броска камня, – сказал граф. – К тому же вас будут сопровождать Ленти и Алеспо, чтобы защитить от килп и прочих опасностей. – Он показал дрожащей рукой на двух слуг. Ленти мрачно что-то жевал. – Неужели вы подумали, что я отпущу вас одних? – Стриве улыбнулся. – В таком случае разве я мог бы быть уверен, что вы благополучно доберетесь до моего друга и мой долг будет оплачен.

Он махнул слугам, чтобы те подняли паланкин, а Мириамель и Кадраха повели к маленькой лодочке и усадили рядом на носу, где они с трудом поместились.

– Прошу вас, не думайте обо мне плохо, Мириамель и Падрейк, – крикнул Стриве, когда слуги начали подниматься по скользким ступеням, с трудом справляясь со своей ношей. – Моему маленькому острову приходится поддерживать очень хрупкое равновесие. И порой методами, которые кажутся жестокими. – С этими словами Стриве задвинул занавеску на окне.

Слуга, которого Стриве назвал Алеспо, развязал веревку, и Ленти, взявшись за свое весло, оттолкнул деревянную лодочку от причала. Когда свет фонарей начал медленно удаляться, Мириамель почувствовала, как у нее замирает сердце. Они направлялись в Наббан, но там для нее не осталось никаких надежд. Кадрах, ее единственный союзник, с тех пор, как они снова встретились, по большей части мрачно молчал. Как граф его назвал? Где она уже слышала это имя? А теперь и ее отправили к неизвестному другу Стриве, и она стала пешкой в каком-то странном деловом соглашении графа. И все, от местных аристократов до самых жалких крестьян, казалось, знали о ее делах больше нее самой. Что еще плохого может с ней произойти?

Мириамель тяжело вздохнула, охваченная печалью и чувством безысходности. Сидевший напротив нее Ленти тут же напрягся.

– Даже не пытайся, – прорычал он. – У меня есть нож.

Глава 5. Дом Поющего

Саймон хлопнул рукой по холодной каменной стене пещеры и испытал диковинное удовлетворение от боли.

– Истекающий кровью Усирис! – выругался он. – Усирис, истекающий кровью на Дереве!

Он поднял руку, собираясь снова врезать стене, но вместо этого уронил ее и яростно вцепился ногтями в штанину.

– Успокойся, парень, – сказал Эйстан. – Мы ничего не могли сделать.

– Я не дам им его убить! – Саймон повернулся к Эйстану, и на лице у него появилось умоляющее выражение. – Джелой сказала, что мы должны идти к Скале Прощания. Но я даже не знаю, где она находится!

Эйстан с грустным видом покачал головой.

– И вообще, что за скала такая. Я перестал тебя понимать с тех пор, как ты повалился на пол и ударился головой сегодня днем. Ты несешь какую-то околесицу. А что до тролля и риммера… что мы можем сделать?

– Я не знаю! – выкрикнул Саймон и коснулся рукой, которая еще ныла от боли, стены. Снаружи жалобно стонал ветер. – Освободить их, – сказал он наконец. – Мы можем освободить обоих, Бинабика и Слудига.

Слезы, которые он едва сдерживал все это время, вдруг исчезли, и неожиданно он почувствовал себя совершенно спокойным и очень сильным.

Эйстан собрался ему ответить, но решил промолчать, взглянув на дрожащие кулаки юноши и яркий шрам на щеке.

– Как? – спокойно спросил он. – Мы вдвоем против целой горы?

– Должен же быть какой-то способ! – яростно выкрикнул Саймон.

– Единственную веревку тролли забрали вместе с рюкзаком Бинабика. Они сидят в глубокой яме, а вокруг куча стражи.

Саймон довольно долго молчал, потом повернулся, соскользнул вниз по стене и, оттолкнув в сторону коврик из овечьей шкуры, чтобы почувствовать под собой холодный, безжалостный камень, уселся на полу пещеры.

– Мы не можем допустить, чтобы они умерли. Не можем. Бинабик сказал, что их сбросят с высокой скалы. Как тролли могут быть такими… демонами?!

Эйстан присел на корточки и принялся ножом ворошить угли в очаге.

– Я никогда не понимал язычников и им подобных, – сказал бородатый солдат. – Мне это не дано, наверное. Почему они посадили их в тюрьму, а нас оставили на свободе, да еще не забрали оружие?

– Потому что у нас нет веревки, – с горечью ответил Саймон, и его передернуло – он, наконец, начал чувствовать холод. – Кроме того, даже если мы убьем тех, кто их охраняет, что нам это даст? Тролли просто сбросят нас со скалы вместе с нашими друзьями, и никто не отнесет Шип Джошуа. – Он задумался. – Может быть, нам удастся украсть веревку?

– В темноте да еще в незнакомом месте? – с сомнением проговорил Эйстан. – Мы только разбудим стражников и получим копье в бок.

– Проклятье и грехи наши! Мы должны что-то сделать, Эйстан! Неужели мы такие трусы? Не можем же мы просто стоять и смотреть, как убивают Бинабика и Слудига. – Резкий порыв ветра вцепился в клапан палатки, и Саймон обхватил себя руками. – В самом крайнем случае я отрублю этому их Пастырю его маленькую голову. А потом пусть убивают и меня, мне плевать.

Эйстан грустно улыбнулся.

– Эй, парень, глупости ты говоришь. Сам же сказал, что кто-то должен отнести черный меч принцу Джошуа. – Он показал на завернутый в ткань Шип, лежавший у стены пещеры. – Если этого не сделать, получится, что Этельбирн и Гриммрик погибли зазря. Стыд и страшный позор. Слишком много надежд, пусть и хлипких, на него положено. – Эйстан фыркнул. – И вообще, неужели ты думаешь, что они пощадят одного из нас, если другой прикончит их короля? Из-за тебя они и со мной разберутся, – он снова поворошил угли ножом. – Вот что я тебе скажу, парень, ты еще совсем зеленый и не понимаешь, как устроен мир. Тебе не пришлось побывать на войне, как мне, ты не видел того, что видел я. Разве у меня на глазах не умирали мои товарищи с тех самых пор, как мы ушли из Наглимунда? Добрый Бог откладывает свой суд и все такое до Дня Подведения итогов. А до тех пор мы сами за себя отвечаем. – Он в возбуждении наклонился вперед. – Каждый должен стараться изо всех сил, но поступать правильно удается совсем не всегда, Саймон…

Он неожиданно замолчал и посмотрел на вход. Увидев удивление на лице солдата, Саймон резко обернулся. В пещеру кто-то вошел.

– Девчонка троллей, – тихонько прошептал Эйстан, как будто опасался, что она испугается и сбежит, точно олень.

Глаза Сисквинанамук были широко раскрыты от страха, но в твердой линии челюсти Саймон заметил решимость. Он подумал, что она, скорее, готова сражаться, чем бежать.

– Пришла позлорадствовать? – сердито спросил он.

Сисквинанамук не сводила с него жесткого взгляда.

– Помогите мне, – сказала она наконец.

– Элизия, Матерь Божия, – вскричал Эйстан. – Она умеет говорить!

Девушка отшатнулась от громкого крика Эйстана, но не отступила. Саймон встал перед ней на колени, но и так он был все равно выше бывшей невесты Бинабика.

– Ты можешь разговаривать на нашем языке?

Она мгновение смотрела на него, словно вопрос ее озадачил, а затем сотворила какой-то знак скрещенными пальцами.

– Немного, – ответила она. – Немного говорить. Бинабик учит.

– Я мог бы и догадаться, – сказал Саймон. – Бинабик пытался набить мою голову самыми разными вещами с тех самых пор, как мы встретились.

Эйстан фыркнул. Саймон махнул рукой, приглашая Сисквинанамук войти. Она шагнула от входа в пещеру и уселась рядом с ним, прислонившись спиной к стене. Снежный змей, рельефно вырезанный на камне, оказался прямо у нее над головой, точно нимб святого.

– Почему мы должны тебе помогать? – спросил Саймон. – И что ты хочешь, чтобы мы сделали?

Она непонимающе на него смотрела, и Саймон медленно повторил свой вопрос.

– Помочь Бинбиникгабенику, – ответила она наконец. – Помогите мне, помогите Бинабику.

– Помочь Бинабику, – удивленно прошипел Эйстан. – Ничего себе, это ведь из-за тебя у него проблемы!

– Как? – спросил Саймон. – Как помочь Бинабику?

– Уходить, – ответила Сисквинанамук. – Бинабик уходить из Минтахока. – Она засунула руку под толстую куртку, сшитую из шкур, и на мгновение Саймон решил, что это какой-то обман, – может быть, она поняла достаточно из того, о чем они говорили, и знает, что речь шла о спасении Бинабика? Но когда ее маленькая рука появилась снова, в ней был моток тонкой серой веревки. – Помочь Бинабику, – повторила она. – Вы помочь, я помочь.

– Милосердный Эйдон, – только и смог сказать Саймон.

Они быстро собрали свои вещи и засунули их в рюкзаки, не слишком заботясь о порядке. Когда они закончили и надели меховые плащи, Саймон отправился в угол комнаты, где лежал черный меч Шип, на который, как верно сказал Эйстан, возлагались огромные надежды, бесплодные, а возможно, и нет. В тусклом свете огня он казался всего лишь углублением в форме меча на меховой подстилке. Саймон коснулся холодной поверхности пальцами, вспоминая то необыкновенное чувство, что он испытал, когда поднял меч и выставил перед мчавшимся на него Игьярдуком. На мгновение ему показалось, что Шип стал теплым под его рукой.

Кто-то прикоснулся к его плечу, и он поднял голову.

– Нет. Не убивать, – сказала Сисквинанамук и, нахмурившись, показала на меч, а потом мягко потянула его за руку. Саймон обхватил ладонью обмотанную веревкой рукоять и попытался поднять меч, но он оказался слишком тяжелым для одной руки. С трудом выпрямившись, он повернулся к девушке-троллю.

– Я беру его не затем, чтобы кого-то убить. Этот меч – причина, по которой мы пришли на драконью гору. Не убивать.

Она несколько мгновений на него смотрела, потом кивнула.

– Давай я его понесу, парень, – предложил Эйстан. – Я отдохнул.

Саймон собрался было ему возразить, но потом молча отдал меч. Он не казался легче в могучих руках солдата, впрочем, тяжелее тоже. Эйстан поднял руку с мечом над головой и осторожно засунул его в пару толстых ремней на своем рюкзаке.

«Я же знаю, что это не мой меч, – напомнил себе Саймон. – И Эйстан прав, что забрал его у меня, я слишком слаб. – Он почувствовал, что мысли у него разбегаются. – Шип никому не принадлежит. Когда-то им владел сэр Камарис, но он мертв. Такое ощущение, будто у меча собственная душа…»

Если Шип хочет покинуть эту проклятую Богом гору, он должен спуститься вниз вместе с ними.

Они погасили огонь и молча вышли наружу. От холодного ночного воздуха голова Саймона начала пульсировать, и он остановился около входа.

– Эйстан, – прошептал он, – обещай мне кое-что.

– Что, дружище?

– Я чувствую себя не очень… сильным. Похоже, нам придется долго идти туда, куда нам нужно попасть. Идти по снегу. Поэтому, если со мной что-то случится… – он помолчал немного. – Если со мной что-то случится, похорони меня в каком-нибудь теплом месте. – Он отчаянно дрожал. – Я устал от того, что мне все время холодно.

На мгновение у Саймона появилось неприятное подозрение, что Эйстан сейчас расплачется. Бородатое лицо стражника сморщилось, и на нем появилась странная гримаса, потом он наклонился и внимательно посмотрел на Саймона, через миг ухмыльнулся, хотя его улыбка показалась Саймону немного натянутой, а потом обнял своей медвежьей рукой его за плечи.

– Не болтай ерунды, парень, – прошептал он. – Нам и правда предстоит долгий путь, и будет холодно, не сомневайся – но все совсем не так плохо, как тебе кажется. Мы все доберемся куда надо в целости. – Эйстан мельком посмотрел на Сисквинанамук, которая нетерпеливо ждала их на крыльце перед пещерой. – Джирики оставил нам лошадей, – прошептал он Саймону на ухо. – Они под горой, в пещере. Он мне объяснил где. Так что не бойся, приятель, не стоит бояться. Если бы мы знали, куда нам нужно попасть, мы бы уже проделали половину пути!

Они вышли на каменистую тропу, щурясь от яростного ветра, царапавшего, точно бритва, лицо Минтахока. Он разогнал туман, и похожий на кошачий глаз осколок желтой луны уставился на гору и окутанную тенями долину. Покачиваясь под тяжелой ношей, они повернули и последовали за маленькой тенью Сисквинанамук.

Они долго шли молча вокруг границы Минтахока, время от времени спотыкаясь под порывами жуткого ветра. Через несколько сотен шагов Саймон уже чувствовал, что стал идти медленнее. И как он сумеет проделать весь путь вниз по склону, спрашивал он себя. И почему ему никак не удается избавиться от ужасной слабости?

Наконец Сисквинанамук знаком показала, что они должны остановиться, затем покинула тропу и повела их в ущелье, заполненное тенями. Они с трудом протиснули в узкую щель свои огромные рюкзаки, но с помощью маленьких рук Сисквинанамук все-таки сумели пробраться внутрь. А через мгновение она пропала. Они стояли, почти не в силах пошевелиться, и смотрели, как их дыхание, сверкавшее в лунном свете, наполняет вход в пещеру.

– Как думаешь, она чего задумала? – наконец прошептал Эйстан.

– Понятия не имею. – Саймон был счастлив уже тем, что мог прислониться к стене пещеры.

Сейчас, когда ветер больше его не терзал, он вдруг почувствовал, что раскраснелся, и у него закружилась голова. Белая стрела, которую ему дал Джирики, впивалась в спину сквозь толстую ткань рюкзака.

– Нас тут поймают, как зайцев, можешь не… – начал Эйстан, но замолчал, услышав голоса на тропинке.

Когда голоса стали громче, Саймон вдохнул воздух и задержал дыхание.

Три тролля, громко топая, прошли по тропе мимо ущелья. Они легкомысленно тащили концы острых копий по камню и разговаривали на своем глухом, рокочущем языке. Все трое держали в руках щиты, на которые были натянуты шкуры. У одного на поясе висел бараний рог, и Саймон не сомневался, что, стоит ему в него подуть, из пещер, точно муравьи из потревоженного муравейника, начнут выскакивать вооруженные тролли.

Тролль с рогом что-то сказал, и все трое остановились совсем рядом с ущельем, где прятались Саймон и Эйстан. Саймон изо всех сил старался задержать дыхание и почувствовал, что у него безумно закружилась голова. Через мгновение послышался тихий смех, когда история подошла к концу, и тролли продолжили свой марш вокруг горы. А вскоре их голоса и вовсе стихли.

Саймон и Эйстан ждали довольно долго, прежде чем решились выглянуть из щели в скале. По обе стороны от них тянулась пустая тропа, залитая лунным светом. Эйстан с трудом выбрался из узкого входа в ущелье, а потом помог Саймону.

Луна миновала яму, и пленники снова оказались почти в кромешной темноте. Слудик ровно дышал, но не спал. Бинабик лежал на спине, вытянув короткие ноги, и смотрел на мерцавшие на небе звезды, а ветер с ревом проносился над дырой у них над головами.

И тут у края ямы появилась голова, потом сверху с шипением полетела веревка и ударилась о камень. Бинабик напрягся, но даже не пошевелился, напряженно вглядываясь в окутанный тенями силуэт наверху.

– Что? – проворчал Слудиг в темноте. – Неужели эти варвары не могли дождаться рассвета? Они хотят убить нас в полночь, чтобы скрыть свои деяния от солнца? Бог все равно об этом узнает. – Он потянулся к веревке и дернул. – С какой стати нам взбираться наверх? Давай останемся тут. Может, они пришлют парочку стражников. – Он неприятно рассмеялся. – Тогда я смогу свернуть их поганые шеи, а им придется выковыривать нас копьями, как медведей из берлоги.

– Глаза Кинкипы! – прошептал голос на языке кануков, и Бинабик сел. – Хватайся за веревку, болван!

– Сискви? – выдохнул Бинабик. – Что ты творишь?

– То, чего я никогда себе не прощу, как и если не сделаю этого. А теперь замолчи и лезь наверх!

Бинабик осторожно потянул за веревку.

– Но ты ее не сможешь удержать. Веревку не к чему привязать, а края ямы очень скользкие.

– Ты с кем разговариваешь? – спросил Слудиг, озадаченный разговором на языке кануков.

– Я привела помощников, – тихо ответила Сисквинанамук. – Лезь! Стража вернется, когда Седда коснется пика Сиккиок!

Бинабик быстро объяснил Слудигу, что происходит, и отправил его наверх. Риммер, ослабевший в заточении, медленно добрался до верха и исчез в темноте. Однако Бинабик за ним не последовал.

У края ямы снова появилась голова Сискви.

– Поспеши, пока я не пожалела о собственной глупости! Лезь наверх!

– Я не могу. И не стану убегать от правосудия моего народа.

Бинабик снова сел.

– Ты спятил? Ты что такое говоришь? Скоро вернутся стражники! – Сискви с трудом сдерживала страх, прокравшийся в ее голос. – Из-за твоей глупости они убьют твоих друзей с нижних земель.

– Нет, Сискви, уведи их. Помоги убежать. И я буду тебе благодарен. Я уже благодарен.

Она дрожала и взволнованно подпрыгивала на месте.

– Знаешь что, Бинабик, ты мое проклятие! Сначала ты меня унизил перед нашим народом, а теперь болтаешь дурацкую чепуху, сидя на дне ямы! Выходи! Давай лезь сюда!

– Я не нарушу еще одну клятву.

Сисквинанамук подняла голову и посмотрела на луну.

– Кинкипа Снежная девушка, спаси меня. Бинбиникгабеник, и почему ты такой упрямый! Ты готов умереть, чтобы доказать, что ты прав?!

К ее невероятному удивлению, Бинабик тихонько рассмеялся.

– А ты хочешь спасти мне жизнь, чтобы доказать, что я ошибаюсь?

У края ямы появилось еще две головы.

– Проклятье, тролль, – прорычал Слудиг, – чего ты ждешь? У тебя что-то болит, ты ранен?

Риммер встал на колени, словно собирался спуститься по веревке вниз.

– Нет! – вскричал Бинабик на вестерлинге. – Не ждите меня. Сисквинанамук отведет вас в безопасное место, откуда вы сможете спуститься с горы. К восходу солнца вы оставите границы Иканука за спиной.

– Что держит тебя там, внизу? – удивленно спросил Слудиг.

– Мой народ вынес мне приговор, – ответил Бинабик. – Я нарушил клятву. И не стану делать это во второй раз.

Слудиг заворчал от гнева и удивления.

Темная фигура рядом с ним наклонилась над ямой.

– Бинабик, это я, Саймон. Мы должны уйти. Джелой сказала, что нам необходимо найти Скалу Прощания и отнести туда Шип.

Бинабик снова рассмеялся, но на сей раз совсем невесело.

– А без меня никто не уйдет отсюда и не будет никакой Скалы Прощания?

– Именно! – Саймон уже не скрывал своего отчаяния. У них почти не осталось времени. – Мы не знаем, где она находится! Джелой сказала, что ты должен отвести нас туда! Наглимунд пал. Возможно, мы единственная надежда Джошуа – и твоего народа тоже.

Бинабик сидел на дне ямы и молча размышлял. Наконец он ухватился за веревку и стал подниматься вверх по крутой стене. Добравшись до ее края, он упал прямо в яростные объятия Саймона. Слудиг хлопнул тролля по плечу – дружественный жест, от которого Бинабик чуть не свалился обратно в яму. Эйстан стоял рядом, его дыхание облачком окутывало бороду, могучие руки быстро поднимали и сворачивали веревку.

Бинабик отстранился от Саймона.

– Не очень-то ты хорошо выглядишь, приятель. Тебя беспокоят твои раны. – Он вздохнул. – Я не могу бросить вас на милость моего народа, но не хочу нарушать еще одну клятву. Это было бы жестоко. Я не знаю, что мне делать.

Он повернулся к девушке.

– Итак, – сказал он на языке троллей, – ты меня спасла – по крайней мере, спасла моих спутников. Почему ты передумала?

Сисквинанамук, которая крепко обхватила себя руками, окинула его взглядом.

– Я не уверена, что передумала, – ответила она. – Но я слышала, что сказал этот странный человек с белой прядью в волосах. – Она показала на Саймона, который в молчаливом удивлении за ними наблюдал. – В его словах я услышала правду – то есть подумала, что действительно было нечто такое, что ты посчитал важнее даже наших клятв, данных друг другу. – Она нахмурилась. – Я не влюбленная дурочка, готовая простить тебе все что угодно, но и не мстительный демон. Ты свободен. А теперь уходи.

Бинабик переминался с ноги на ногу, ему явно было не по себе.

– То, что помешало мне вернуться к тебе, – сказал он, – важно не только для меня, но для всех народов. Нам грозит страшная опасность. Существует лишь слабая надежда ей противостоять, но мы должны использовать даже такой шанс. – Он на мгновение опустил глаза, потом поднял их и смело встретил ее взгляд. – Моя любовь к тебе сильна, как скалистые кости гор. И так было с того самого момента, как я увидел тебя на Тропе Женственности, прекрасную и грациозную, точно снежная выдра, под звездами горы Чугик. Но даже ради моей любви к тебе я не мог остаться в стороне и смотреть, как целый мир гибнет под ударами черной зимы. – Он взял ее за руку. – А теперь скажи мне, что ты будешь делать, Сискви? Ты отослала стражников, и пленники сбежали. Это все равно что ты написала свое имя на снегу.

– А это уже между мной и моими родителями, – ответила она сердито и вырвала руку. – Я сделала то, что ты хотел. Почему ты рискуешь свободой, чтобы убедить меня в своей невиновности? Почему говоришь мне про Чугик? Уходи!

Слудиг не знал языка троллей, но он понял жесты Сискви.

– Если она хочет, чтобы мы ушли, Бинабик, то она права! Эйдон! Нам нужно спешить!

Бинабик махнул рукой.

– Идите, я вас догоню.

Его друзья даже не пошевелились, когда он снова повернулся к своей бывшей невесте.

– Я останусь, – сказал он. – Слудиг ни в чем не виноват, и ты проявила огромную доброту, когда ему помогла, но я останусь, чтобы исполнить волю моего народа. Я уже достаточно сделал в борьбе с Королем Бурь… – он посмотрел на запад, где луна спряталась за чернильными тучами. – Пусть теперь другие забирают мою ношу. Давай мы с тобой отправимся вместе со стражами в погоню за моими друзьями так, чтобы они смогли спастись.

На лице Сискви появился страх.

– Будь ты проклят, Бинбиникгабеник, уходи! Я не хочу смотреть на то, как тебя убьют! – Ее глаза наполнились сердитыми слезами. – Ну, теперь ты доволен? Я все еще тебя люблю, хотя ты разорвал мое сердце на куски!

Бинабик сделал к ней шаг, снова схватил ее за руки и притянул к себе.

– Тогда пойдем со мной! – сказал он, и в его голосе появилась безумная надежда. – Я не хочу снова с тобой расставаться. Давай уйдем вместе, и плевать на нарушенную мной клятву! Ты сможешь увидеть мир – даже в эти темные времена, за пределами наших гор есть вещи, которые наполнят тебя восторгом!

Сискви высвободила руки и повернулась к нему спиной, казалось, она плачет.

Через долгое мгновение Бинабик обернулся к своим друзьям.

– Что бы ни произошло, – сказал он вестерлинге, и на его лице появилась странная, неуверенная улыбка, – останемся мы здесь или убежим, будем сражаться или сдадимся, первым делом нам необходимо пойти в пещеру моего наставника.

– Почему? – спросил Саймон.

– У нас нет моих гадальных костей и других необходимых вещей. Скорее всего, их бросили в пещеру, которую я делил с моим наставником Укекуком, поскольку мой народ никогда не решится уничтожить то, что принадлежало Поющему. Но, что еще важнее, мне нужно взглянуть на свитки, иначе я не смогу найти Скалу Прощания.

– В таком случае идем туда, тролль, – прорычал Эйстан. – Я понятия не имею, как твоей подружке удалось выманить отсюда стражников, но не сомневаюсь, что они вернутся.

– Ты прав. – Бинабик поманил Саймона. – Идем, друг Саймон, нам снова предстоит спасаться бегством. Похоже, такова природа наших отношений.

Он махнул рукой Сискви, и она молча повела их вверх по тропе.

Они шли по главной тропе назад, но буквально через несколько эллей Сискви неожиданно остановилась и шагнула в сторону на такую узкую тропинку, что ее было бы трудно разглядеть даже в свете дня. Узкий проход, шедший по широкой стороне Минтахока вверх под острым углом, скорее, небольшое ущелье между скалами. И, хотя там имелось множество опор для рук, в темноте идти по нему получалось невероятно медленно, и Саймон не раз больно ударялся о камни щиколотками.

Тропинка уходила вверх, несколько раз пересекла по спирали главную тропу, потом резко свернула назад, продолжая вести их в прежнем направлении. Бледная Седда скользила по небу в сторону темных очертаний одного из соседей Минтахока, и Саймон спросил себя, как они смогут видеть хоть что-то под ногами, когда она исчезнет окончательно. Он поскользнулся, замахал руками, восстановил равновесие и тут же напомнил себе, что они взбираются по узкой тропе по склону очень темной горы. Ухватившись за опоры, он остановился и закрыл глаза, сразу погрузившись в настоящий мрак. За спиной у него натужно дышал Эйстан. Саймон по-прежнему чувствовал слабость, которая постоянно преследовала его в Икануке. Он бы с радостью лег и уснул, но это было пустое желание. Через мгновение он сотворил знак Дерева и снова двинулся вперед.

Наконец они оказались на ровном участке, плоской площадке перед входом в маленькую пещеру в глубокой впадине на склоне горы. Саймону показалось знакомым что-то в расположении луны и очертаниях горы, а когда сообразил, что Кантака некоторое время назад привела его в темноте в это самое место, серо-белая тень выскочила из входа в пещеру.

– Соса, Кантака, – тихонько позвал Бинабик, и через мгновение его повалила на землю огромная гора меха. Спутники тролля смущенно стояли рядом, пока его облизывал окутанный паром язык волчицы. – Муканг, подружка, – с трудом выговорил, наконец, тролль. – Хватит! Я уверен, что ты храбро охраняла дом Укекука. – Он поднялся на ноги, когда Кантака, дрожа от радости, отошла на несколько шагов. – Похоже, приветствия друзей представляют для меня гораздо более серьезную опасность, чем копья врагов. – Бинабик ухмыльнулся. – Нам нужно поскорее войти в пещеру, Седда спешит на запад.

Выпрямившись во весь рост, он вошел внутрь, Сискви не отставала. Саймону и остальным пришлось пригнуться, чтобы пройти в низкий проход. Кантака, которая твердо решила не оставаться снаружи, молнией промчалась мимо ног Саймона и Эйстана, чудом не повалив их на пол пещеры.

Они немного постояли в темноте, наполненной мускусным запахом волчицы и другими, совсем незнакомыми. Бинабик высек искры из огнива, и вскоре появился крошечный язычок пламени, который уверенно разгорелся на конце промасленного факела.

Пещера Поющего оказалась невероятным местом. За маленьким входом закругленный потолок уходил высоко вверх, в далекие тени, которые не мог разогнать свет факела. Стены напоминали улей с множеством углублений, казалось, выбитых в камне пещеры. И в каждой нише что-то находилось. В одной – всего лишь засушенный цветок, другие были заполнены палочками, костями и горшками. Но в большинстве так плотно лежали свернутые свитки из шкур, что некоторые из них свешивались наружу, точно жалобно протянутые руки нищих.

Недельное пребывание Кантаки в пещере не прошло бесследно. Посередине, рядом с широкой ямой для костра, проступали детали когда-то сложной картины, выложенной маленькими цветными камешками. Очевидно, волчица использовала ее, чтобы чесать спину, поскольку на полу виднелись отчетливые отметки, говорившие о том, что она там валялась. От картины осталась лишь часть рун, которые шли по ее границе, и что-то белое под небом с вращавшимися красными звездами.

Впрочем, и в других местах имелись следы волчицы. В дальнем конце пещеры она соорудила гнездо, стащив туда огромное количество одежды. Рядом лежало несколько сильно погрызенных предметов, включая останки свернутых свитков с незнакомыми Саймону письменами, а также посох Бинабика.

– Лучше бы ты погрызла что-нибудь другое, Кантака, – сказал тролль и с хмурым видом поднял посох.

Кантака склонила голову на один бок, смущенно заскулила и направилась к Сискви, которая заглядывала в ниши и рассеянно оттолкнула большую голову волчицы. Та плюхнулась на пол и принялась с грустным видом чесаться. Бинабик поднес посох к свету факела и обнаружил, что следы от зубов не слишком глубокие.

– Она его жевала, скорее, из-за того, что ее успокаивал запах Бинабика, чем по какой-то другой причине. – Тролль улыбнулся. – К счастью.

– А что ты хочешь найти? – нервно спросил Слудиг. – Мы должны уйти отсюда, пока еще темно.

– Да, ты все верно говоришь, – сказал Бинабик, засовывая посох за пояс. – Идем, Саймон, поможешь мне с поисками.

К ним присоединились Эйстан и Слудиг, и они вместе с Саймоном снимали свитки, до которых тролль не мог дотянуться. Они были сделаны из тонкой выделанной кожи, так щедро смазанной жиром, что выскальзывали из рук. Казалось, покрывавшие их руны выжжены раскаленной кочергой. Саймон передавал их один за другим Бинабику, тот быстро просматривал и бросал в одну из быстро увеличивавшихся в размерах куч.

Глядя на скалистый улей и несметное количество свитков, Саймон с восхищением подумал о том, сколько напряженного труда было вложено, чтобы создать такую библиотеку, и вдруг понял, что она не уступает архиву отца Стрэнгъярда в Наглимунде и мастерской Моргенеса, заполненной тяжелыми томами, хотя эти книги написаны на кусках шкур огнем, а не чернилами.

Наконец возле Бинабика выросла горка из дюжины или около того свитков, которые его заинтересовали. Он их сначала расправил на полу, а потом сложил вместе в один тяжелый сверток и отправил его в свой рюкзак, оставшийся у входа в пещеру.

– Ну, теперь мы можем идти? – спросил Слудиг.

Эйстан тер руки, пытаясь их согреть, он снял свои грубые перчатки, чтобы помочь со свитками.

– Только после того, как мы вернем все это на места. – Тролль показал на огромную гору оказавшихся ненужными свитков.

– Ты спятил? – возмутился Эйстан. – Зачем тратить драгоценное время?

– Потому что они очень редкие и ценные, – спокойно ответил Бинабик, – и, если мы оставим их на земле, они очень быстро придут в негодность. «Тот, кто не приводит домой свое стадо ночью, отдает даром баранину», так говорим мы, кануки. Это будет быстро.

– Кровавое Дерево! – выругался Эйстан. – Помоги-ка мне, друг Саймон, – проворчал он, наклонившись к горе свитков, – иначе мы тут проторчим до самого рассвета.

Бинабик показал Саймону, как заполнить пустовавшие ниши наверху, Слудиг нетерпеливо за ними наблюдал, а потом тоже решил помочь. Сискви спокойно перебирала содержимое ниш, пока около нее не образовалась собственная кучка свитков, которые она свернула и засунула под куртку, но вдруг она неожиданно обернулась и что-то быстро проговорила на кануке. Бинабик сразу же прошел мимо горы спутанного меха и остановился около нее.