Текст книги "Рассказы"

Рассказы
Тенди

Переводчик Юлия шерстюк

Переводчик Миранда Арболишвили

Переводчик Галина Гвенцадзе

Иллюстратор Мака Зеделашвили

© Тенди, 2023

© Юлия шерстюк, перевод, 2023

© Миранда Арболишвили, перевод, 2023

© Галина Гвенцадзе, перевод, 2023

© Мака Зеделашвили, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-4496-6239-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

О себе

Я грузинка. Тенди мой псевдоним по одноименному рассказу американского писателя Шервуда Андерсона. В переносном смысле Тенди – это мимо проходящая жизнь.

Мои рассказы одновременно и весёлые, и печальные. Они в Грузии довольно известные.

Если Вам тоже понравятся, – буду рада.

Надеюсь, мой читатели умеют читать между строчек.

С уважением, Тенди

Короткая аннотация

Чёрт и ангел – У чёрта «дипломатические» переговоры с ангелом за душу алкоголика. Жанр – гротеск.

Двое в городе – Молодая девушка дома одна. Ей всё надоело и она решила помыть полы. Вдруг звонит телефон и она думает, что эта её подруга. «Квашеная капуста является причиной звонка – начнёт капустой, а закончит парламентом…»

Самовар – рассказ о столетней любви, которая длится даже после смерти. Две молодые женщины встречаются друг-с другом и рассказывают о своей любви. История Оли написана на реальных событиях.

Чёрт и ангел

Он сначала заболел безответной любовью, а потом чувством одиночества и ненавистью к жизни.

Всем рассказывал о своих болезнях, думая, что поймут (!!!)…

А потом его даже не слушали.

Замкнулся.

Иногда, когда от всех трех болезней вместе начинались приступы и с кровати даже голову не мог поднять, мечтал о том, чтобы случайно кто-нибудь постучал в дверь.

А иногда, даже по телевизору не мог смотреть на человека.

Однажды выпил случайно…

И вот чудеса!

Боли снялись…

Не один пил, а с другом, с тем, которого он давним давно не видел и тот пригласил.

С другом о первой болезни говорил «просто так».

Про вторую болезнь даже словом не обмолвился – этим уже не болел.

А третьей болезньюсам удивлялся, как мог заболеть…

В конце то концов с другом пили.

В ту ночь счастливым уснул…

На второй день боли стали гораздо сильнее.

Захотел наитии того друга и опять поговорить «просто так», будто нечего не мучило его…

Но не нашёл!..

Зато другого нашёл кого-то!

Потом этого другого тоже не смог найти и…

один выпил!..

Через много лет как-то избавился от первых двух болезный – первая стала – «всё равно», вторую тоже не чувствовал, потому что ко второй прилепился, как родимое пятно.

Но с ненавистью к жизни ничего сделать не мог – это болезнь была уже хронической, и мучила его и при пьянстве, и при трезвости…

Потом, спустя много лет он догадался, что всеми тремя болезнями заразился по глупости…

Но «потом» было уже поздно…

Потом уже постоянно пил.

Ангел всё равно его не бросил…

Где бы не находился пьяница, ангел сидел рядом с правой стороны и помогал…

И чёрт его не оставлял.

И чёрт ходил вместе с ним повсюду, сидел рядом с левой стороны и тоже помогал… иногда…

Чёрт перед ангелом вёл себя немного скромно… немножко стеснялся и глазки строил…

А у ангела разве был другой выход?! Терпел присутствие чёрта.

Так хотел человек!

 
Чёрт наполнил стакан водкой.
Пьяница ели приподнял голову со стола.
Посмотрел на стакан.
Потянул руку.
Ангел толкнул стакан и перевернул.
Водка вылилась пьянице на рукава и грудь. Рукава до локтя промокли.
– Какой чёрт перевернул?! – пробурчал недовольно.
Чёрт опять налил водку.
 

Точнее, человеку дал силу наполнить стакан.)

 
И человек наполнил.
Ангел опять хотел перевернуть, но пьяница уже крепко держал стакан в руке.
– Когда водка проливается, значит, умершие просят, чтоб вспомнили про них, – прошептал.
Задумался.
  Хотел вспомнить, кто из умерших мог попросить вспомнить этого «умершего»… не вспомнил (!!!)
– Оставь покойных в покое, о себе позаботься, – сказал ангел.
Человек не понял…
Он не понимал язык ангела.
     Черт засмеялся.
– Выпей, от боли избавишься! – сказал черт.
Человек и этого не понял…
Он язык черта тоже не понимал.
– Встань и иди домой, – сказал ангел.
– Не уходи, – сказал черт.
  Пьяница смотрел на пустую бутылку и лужу вокруг бутылки.
– Иди, – опять сказал ангел.
– Как мне идти, я пьяный, ходить не могу, – сказал пьяница.
  Он не ангелу ответил.
  Так сказал, просто.
  Он же не понимал язык ангела.
  Постарался встать со стула и не смог.
  Ангел убрал стул.
  Пьяница упал на пол.
  По-другому он не смог бы встать.
– Какой черт оттолкнул стул, – разозлился пьяница.
  Черт опять засмеялся…
     Потом пожалел его…
  На ноги поставил.
– Благодарю тебя, Господи! Я встал! – сказал пьяница.
  Черт разозлился:
 

– Это я тебя поставил на ноги, с чего ты Господа благодаришь?!

 
  Пьяница не понял.
И чёрта не понимал он.
  Ангел грустными глазами смотрел на пьяницу…
  И на черта…
  Черт был симпатичный, но сердитый.
  Пьяный ковыляя пошел домой.
  Из этих трех болезней в эту минуту не одна его не мучила.
  По дороге, то ангел помогал…
  То черт…
  Ангел наделся, что человек излечится.
Черт тоже… (!!!)
 
 
Подойдя к дому, ели открыл дверь…
Ели дошел до кровати.
Упал и заснул.
  С правой стороны опять ночевал ангел.
  С левой стороны – черт.
 

Чёрт глазки строил ангелу и немножко стеснялся. Ангел терпел присутствие черта. Так хотел человек!

 
Черт решился на «дипломатические» переговоры с ангелом…
– Оставь его, ты же видишь, он мой!
– Излечится! – сказал ангел.
– Зря так думаешь!
– Откуда такие выводы?!
– Он в тебе не нуждается. Ты же видишь, что не понимает тебя.
– И тебя не понимает! – сказал ангел.
– Этот уже к вам не вернется, – сказал черт.
– Почему так думаешь?
– Он к вам тогда должен был прийти, когда один остался, – сказал чёрт – Но ты же видишь, он пришел ко мне!
– Тогда не знал.
– И сейчас этого не знает и не поймет никогда!
  Ангел нечего не ответил.
  Посмотрел на человека в кровати.
  Черт был прав.
– Оставь его мне, он мой! – Ещё раз попытался черт.
  Ангел был красивым…
  И печальным.
  А черт был прав.
  Ангел печально улыбнулся
  «Иногда черти тоже бывают правы»..
     Черт не понял, что подумал ангел, он не мог читать мысли.
     Но по печальной улыбке он догадался, что ангел соглашался.
     «Я выиграл», – подумал черт.
  Ангел понял, что подумал черт.
 

Он читал мысли

 
– Да, выиграл! – сказал чёрту – Но зачем тебе ходить за ходячим грехом, для чего он тебе?! Как грешит сейчас, он больше этого согрешить уже не сможет… больше этого не в чем не сможешь его искусить. Ты, не знаю, но я должен оставит его, он на самом деле уже потерян для меня…
  Черт удивился…
  Ангел встал.
  Печально посмотрел на пьяницу…
  …И на черта.
     Белое одеяние поднял, расправил крылья и через форточку улетел в окно.
  Черт от удивления моргал глазами.
  Потом встал.
Цокая обошел кровать.
  Долго смотрел на лицо пьяницы.
  Поднял ему веки, посмотрел в глаза.
  «Правильно сказал ангел!..», – подумал черт…
  «…Я его довел до того, что с ним уже не интересно, другого греха он уже не совершит».
Загрустил черт.
«Этого уже не заставишь украсть —времени у него нет думать об этом…
…Человека не убьет!.. руки у него дрожат…
…Не прелюбодействует!.. его давно уже не волнуют женщины…
…Как его заставить возгордится, когда самолюбие потерянно?!
…Никому завидовать не сможет… чужого не замечает нечего…»
  Ещё сильнее загрустил черт…
  Долго сидел у кровати пьяницы.
  Но, все-таки был рад, что место ангела было пусто…
  Думал,
  думал,
  думал,
  думал и…
  тоже ушел цокая.
 
 
  Пьяница остался один.
  Ангел его бросил…
  Черт тоже…
 

Пьяница открыл глаза.

Раньше, когда просыпался, всегда мучило ощущение чего-то, потом где-нибудь пил и чувство мучения пропадал вместе с ощущением времени…

Успокаивался…

…Но сейчас…

Сейчас ели узнавал комнату и предметы в комнате…

Не удивился…

Чувство удивления было потеряно.

…В комнате стояла опустошенность.

Большая, желтая, цвета змеиного яда – пустота…

Постепенно ясно увидел…

Желтый потолок, желтые стулья, желтое окно и в окне желтые деревья…

И что было самое страшное – желтое небо, по цвету и по размеру огромной пустоты.

Потом пьяница почувствовал, что эта пустота шла из нутри, из души…

И испугался!…

Испугался, того что нечего уже не чувствовал…

И обрадовался… обрадовался, что хоть чувство страха не было потеряно.

– Господи! дай ещё раз увидеть голубое небо и зеленные деревья! – воскликнул он.

…Небо постепенно становилось голубым, деревья зеленными, а потолок белым.

– Ели вздохнул, – пошептал пьяница, и упал на кровать.

– Сейчас я должен где-нибудь выпить!

 
  Ангел из форточки в окне залетел в комнату.
  У кровати пьяницы сел справа.
  …И черт зашел цокая.
  Черт сел слева.
  «Я знал, что он возвратиться», – подумал ангел.
  Черт не понял, что подумал ангел…
  Читать мысли он не умел.
 

«Схитрил ангел, он не ушел навсегда. Значит, и я должен остаться», – подумал черт и удивился, не ожидал со стороны ангела такой лжи

 
  Ангел понял, что подумал черт…
  Он мог читать мысли.
 

– Сиди, сколько хочешь, – сказал черту – в конце – то концов ты – лишь одно покаяние.

 
Напомнили о покаяние и черт вздрогнул от ненависти…
Но нечего не сказал…
  Сидел и глазки строил ангелу.
  Черт был очень даже симпатичный…
  Ангел красив.
  Ангел терпел присутствие черта.
Так хотел человек!
 

Двое в городе

Она решила вымыть пол.

Не спалось, и должна же она была чем нибудь заняться!

Ей всё надоело:

Надоел галдеж игроков в домино на дворе, болтовня пьяных прохожих, бессмысленные фильмы, чтение книги, «беседа» с подругой по телефону о «технологии» квашеной капусты, тупой ребёнок соседа, за обучение которого ей платили копейки и для которого «грамматика грузинского языка» ещё долго будет оставаться «грамматикой китайского языка».

Ей надоел увиденный из окна мрачный пейзаж, стук железных дверей на каком-то этаже…

Короче говоря, она решила мыть пол.

Подвернула брюки, будто собиралась не пол мыть, а пройти по мелководной реке, волосы закрепила на затылке приколкой, края тёплого свитера засунула за пояс брюк и…,

как говорится,…

приступила к делу.

Стулья поставила на стол, с трудом вынесла из комнаты кресла, с таким же трудом отодвинула кушетку, свернула ковёр и вынесла на балкон…

Шёл снег.

«Вот так март!» – подумала она и о снеге и о марте.

Вернувшись с балкона, открыла кран в ванной и… зазвонил телефон.

«О…о…о, эта Манана с «кулинарными проблемами»!

Вспомнила, что уже третий день не наливала комнатные цветы.

«Почему?! Вот в чём вопрос!» … Почему вызвали Мананина капуста и мои комнатные цветы шекспировскую ассоциацию, вот, в чём вопрос!..»

Она всё равно не взяла трубку.

«Квашеная капуста является причиной звонка – начнёт капустой, а закончит парламентом…

Она недовольна, господин телефон, работой нашего парламента!

Все отстаньте от парламента!

Парламент, ведь, не вмешивается в твои внутренние дела?! Так ты почему суёшь нос в их дела, не могу понять!..»

Телефон замолчал.

«Вот так!

Еле поверила, что меня нет дома!..

У меня, ведь, тоже есть право выйти из дома?!»

В повешенном в ванной комнате зеркале, осмотрела своё «настроение».

«Разве не очень рано надоела всё?!

Она постирала тряпку для мытья полов. Принесла веник, вытащила телефон, который случайно оказался под кушеткой, ухватившись за провод.

«Первое и „наилучшее“ средство получить инфаркт!» – подумала про телефон, вытерла с него несуществующую пыль и положила на пол.

Телефон зазвонил снова.

– Меня нет дома! – сказала телефону.

Посмотрела на часы.

Было пол двенадцать ночи! – «Эта женщина сошла с ума!»

Телефон не останавливался.

– Допустим, я дома, но сплю! Дверь спальни прикрыта, и я не слышу звонок телефона. Очень хотела сегодня рано лечь спать!

Телефон звонил.

«Ааа, наверно, будет ныть о своём брате:

– Знаешь?! У моего брата – любовница!»

– И у моего брата есть любовница, господин телефон, и что мне делать теперь, покончить жизнь самоубийством?! Мне тоже не нравится, но выше голову не перепрыгнешь, – есть и всё!

Телефон звонил без перерыва.

«Нет, столько времени звонит, что если не возьму трубку, то она приедет на такси!»

– Слушаю!

– Кетино, знаю, что не спите и почему не брали трубку?!

Кетино сначала не поняла, кто это мог быть.

«Знакомый голос!»

– Узнали? Я Ростом!

– Ростом! – что – то перевернулось у неё внутри. – Как не узнать!..Узнала. Как случилось, что вспомнил?!

– Сегодня прилетел и подумал, позвоню, мол…

– Значит, уже приехал?

– Да, приехал… Кетино, хочу вас видеть!

– И я тебя. Столько времени не виделись… Завтра же приходи.

– Нет, не завтра, а сегодня!

– Ростом, сейчас очень поздно, а завтра с утра и заходи!

– Кетино, я так поздно не собираюсь заходить к вам домой… Сейчас выезжаю на машине и если вы не встретите меня там же, у вашей остановки, войду во двор и буду сигналить до тех пор, пока самый глубоко заснувший сосед не начнёт ругать меня из окна…

– Ростом!..

Ростом повесил трубку.

Кетино некоторое время была в смятении…

– Ооо! вот это, да, вместе с квашеной капустой Мананы!.. Факт, что пьян, факт, что наглый, факт, что человек слова и, что скажет, то и выполнит с «перевыполнением плана»… Сказала же, что телефон «незаменимое» и «надежное» средство получит инфаркт!

Она поняла, что снова держит в руке трубку.

«Что мне делать теперь?!»

Взглянула на часы.

«без пяти минут двенадцать… А ну-ка, быстрее, Кетино, дорогая, а то если он раньше тебя придёт на остановку, то прощай спокойствие, приблизительно до середины лета, пока все соседи не разъедутся по деревням!..»

Всё оставила, как было.

Быстро надела обувь.

Быстро расчесала волосы.

Даже одежду не успела сменить, накинула шубу.

– У тебя выражение лица как у напуганной и уставшей идиотки! – сказала она своему двойнику в зеркале. Вышла из квартиры, закрыла дверь и быстро спустилась с лестницы.

«Ой, мамочки, Гулико!»

На лестнице стояла соседка.

«Объясняй теперь Гулико, куда бежишь, сломя голову, на ночь глядя!»

– Кетино, куда бежишь, сломя голову, в такую ночь?!

– Укол должна сделать больному в соседнем доме.

– Ой, что ты говоришь! Очень плохо кому-то?!

– Да, очень.

– Кому?! Там я всех знаю…

– Когда вернусь, скажу! – произнесла Кетино уже с первого этажа.

– А почему медсестру не позвали?! Откуда ты знаешь как делать укол? – спросила Гулико.

Кетино уже выходила из подъезда.

«Уверена, пока не вернусь, не заснёт, будет ждать».

Она вышла на остановку и сразу подъехала машина.

Кетино не стала ждать приглашения, как только Ростом остановил машину, она открыла дверь и села.

Первое, что почувствовала она, сев в машину, это было тепло.

Вздохнула с облегчением.

«Интересно, не уж то поверила Гулико в „историю болезни“, или другой „диагноз“ поставила?!»

Ростом тронул машину с места.

– Я испугался, что вы не придёте! – торжествовал Ростом.

– Ты с такой уверенностью пообещал серьёзных проблем, что я не вышла, а выбежала, – Кетино постепенно успокаивалась.

Некоторое время и Ростом и Кетино сидели молча.

– Кетино, о чём говорить с женщиной, которую давно не видел?

– С женщиной всегда надо говорить о том, насколько она красива, но если та женщина некрасива, тогда следует говорить, насколько некрасивой является другая. Обе темы являются приятной темой беседы для любой женщины. Где-то читала.

Ростом усмехнулся.

– Вы снова такая же красивая!

– Это можно было сказать и завтра.

– Завтра, может быть, не пойдёт снег.

– Снег аккомпанирует беседе?

– Снег аккомпанирует общению.

– Ростом!

– Вам всё подходит – и цвет шубы, и снег, и этот вечер… всё!

– Заклинаю матерью, ты начал писать стихи.

– Что вы?! Я таким прозаичным стал, не то, что писать стихи, в голове всё цифры и арифметические действия крутятся… Прибавь, умножь, прибавь, умножь, отними и не дели…

– В математике заложено что-то поэтическое!

– Вам смешно, а в математике действительно заложено что-то поэтическое, когда это касается высшей математики.

Как в математике есть что-то «поэтическое», так и в поведении Ростома было что-то дерзкое, несмотря на обращение на «вы», будто с юмором говорил – «вы» — и это всегда отпугивало Кетино.

– Куда едем?

– Не знаю, у меня ничего не запланировано.

– Вы что, снова живёте по плану?!

– Когда-то жила по плану?

– Всегда. Сколько я вас знаю, у вас всегда были какие-то планы, какие-то распорядки дня. Вы всегда что-то делали, и всегда не хватало времени.

– Не думала, что это называлось «планами». Это был просто «образ моей жизни».

– Столько лет я вас знаю и никогда не думал, что вы спите, или обедаете.

Кетино рассмеялась.

Страх, сопровождающий её из дома, постепенно сводился к нулю.

– Хотите, посмотрим, каков сегодня аэропорт? Как встречают и провожают близких?

Кетино задумалась.

– Подумайте хорошо, второй раз уже не предложу!

– Ты авантюрист, Ростом! Хочу!

– Поехали в аэропорт!

– Поехали.

– Когда я звонил, то был уверен, что вы были дома и не поднимали трубку.

– Как догадался?

– Всегда чувствую вас вместе с вашим состоянием и настроением.

– Неужели?!

– Ужели-ужели.

– так, где ты был и откуда приехал? Что видел и почему вернулся?

– Это трёхлетняя история. Расскажу в другой раз.

Они замолчали.

Еще две-три секунды, и Кетино не помнила ни Гулико и ни Ростома. Она думала о снеге и белой дороге, о белых деревьях и о той французской мелодии, которая так подходила этому вечеру.

– Кетино, как вы жили эти три года?

– Как обычно.

– Почему не вышли замуж?

– Да, ну!..

– Нет, правда, почему не вышли замуж?

– Вот, это уже «многолетняя» история, в другой раз расскажу.

– Сейчас расскажите!

– Ростом, дорогой! – почему-то развеселилась она. – В первый раз потому не вышла замуж, что он мне очень нравился, и я думала, что это у меня на лбу написано. Когда видела его, – пряталась. Я была очень молодой тогда. Во второй раз потому не вышла замуж, что он мне вообще не нравился, «у него, мол, гортанный голос», а в третий и четвёртый раз потому не вышла замуж, что в третий и четвёртый раз выходит замуж та, которая в первый и во второй раз уже была замужем.

Смеялись.

– Неужели, никто не любил вас?! – хотел сказать, «кроме меня» но сдержался.

– Что говорить о любви, может быть, и любили… А так, одной женщине я нравилась, она хотела меня в невестки. Соседке моей подруги. Парня не видела. Моя подруга говорила, хороший, мол, парень.

– Дааа?!

– Да. Однажды та соседка зашла к моей подруге и так рассматривала меня, даже заглянула в чашку кофе.

– Вы что, в кофейные чашки верите?!

– Это не имеет значения. Так раздразнил меня её осмотр, что отдала ей чашку.

– И что потом?

– Потом, она сказала, что в чашке у тебя вышел, мол, чёрт. И думаю, что даже в детстве я не делала подобной глупости, «наверно, это я – чёрт, мол», – сказала ей, быстро накрутила волосы как рога выше ушей и пропела: «Я бес! Совсем не бесноват!» – ария Беса из оперы «Бес» – объявила. Посмотрел бы ты на лицо той женщины. Кофейная чашка выпала у неё из рук.– «Мне она нравилась потому, что думала, она серьёзная девушка».

– С той вашей подружкой, наверно, навсегда расстались.

– Нееет! Но она сказала, чего же ты хотела, мол, от той женщины. К тому же добавила, «понятие не имеешь, какое счастье потеряла». Пошутила.

– Это хорошо, что ты одна.

– Всегда знала, что близкие завидовали моему счастью. Тот парень, оказывается, был бухгалтером.

– Садясь в самолёт, я был уверен, что вы были дома.

– Если кто-нибудь откуда – нибудь приехал, то описание природы и экономических условий той страны начинает с женщин.

– Мне нечего рассказывать, там не были красивых женщин.

– Ростом, если сейчас ты думаешь, что беседа о некрасивых женщинах является приятной для меня темой беседы, то глубоко ошибаешься. Я довольно хорошего представления о себе.

– Я и не думал! Там действительно не было красивых женщин и я, вообще, еле выдержал, настолько хотел вернуться назад.

Ростом остановил машину.

– Кетино, можно вас поцеловать?

Кетино не ожидала этого.

Смутилась.

Потом чуть-чуть не рассмеялась.

– Нет, Ростом, нельзя!

Ростом продолжил путь.

– Давай, вернёмся домой. Не хочу ехать в аэропорт.

– Не бойся. Аэропорт сегодня так красив, что я как только прилетел, то сразу решил показать вам… И, вообще, Кетино, смотрели вчера футбол? Хорошая была игра.

– Если помнишь, я не люблю футбол.

– И очень зря. Футбол находится почти на уровне политики.

– Политика меня тоже не интересует.

Замолчали.

«Можно вас поцеловать?» – Кетино несколько раз прокрутила эту фразу в уме.

Улыбнулась.

«Когда было такое, чтобы женщину спрашивали: «Можно вас поцеловать?»

Поняла, что Ростом чувствовал себя неудобно.

«Можно вас поцеловать?»

Если бы я сказала, «да, Ростом, можно», – представила она, и снова улыбнулась, – «как он бы поцеловал меня. Или же снова продолжил бы беседу на «вы»?

«Можно вас поцеловать?» Не такой уж и наглый он».

Примечательно, что Кетино рядом с этим парнем всегда чувствовала себя рядом с мужчиной, будто чем-то была зависима от него, хотя всегда владела ситуацией. Словно Ростом давал ей право на это. Но Кетино так владела ситуацией, как это нравилось Ростому.

Почему-то было так со дня знакомства. А со дня знакомства прошло много лет.

– Ростом, на этой огромной сцене жизни, где все играют ту роль, которая очень нравится им, роль твоей любовницы не пре начертана мне.

Ростом снова остановил машину.

У него было такое удивленное лицо, что Кетино сразу же сожалела о том, что сказала это.

– По-моему вы, женщины, сквернее мужчин. Я и не думал предлагать тебе роль любовницы… Или после поцелуя теряешь способность сдержаться?

«Ого! Дорогая Кетино!

А что ты думала?!

Так тебе и надо, ни слова не говори!

За полночь следуешь куда-то за мужчиной и при этом хочешь, чтобы он порядочно себя вёл!

…За мужчиной, да, за мужчиной!

Правда, ты его называешь «этим парнем», но спроси самого!..»

Забеспокоилась.

Растерялась.

Смутилась.

Разозлилась.

В конце-то концов, даже испугалась – «что подумает сейчас этот парень?!»

«Красивая», – подумал Ростом. – « Действительно, всё подходит ей… Как быстро растерялась! Ещё немного, и обязательно заплачет».

Ему вдруг стало смешно и он улыбнулся, не только Кетино, но и себе – «я тоже хорош, когда спрашивали женщину, можно поцеловать её или нет? Жаль её».

– Я, моя дорогая, сегодня прилетел и очень устал. В ушах всё ещё стоит гул самолёта. По закону я должен быть с опущенным носом… Прости, если обидел! Хватит, улыбнись!

Кетино улыбнулась.

– Прекрасный вечер испортила.

– Я этот вечер три года планировал. Так что ты так легко не сможешь испортить мне этот вечер… Смотри, вот и аэропорт показался!

Даже издалека было видно, как блестели мокрые самолёты при свете прожекторов.

Он остановил машину у стены аэропорта.

– Смотри, Кетино, аэропорт полон отъезжающими, приезжающими, провожающими, встречающими… Не люблю, когда меня провожают или встречают а сегодня, представь себе, я завидовал тем, кого встречали. Не думал, что во мне было чувство зависти – повернулся к Кетино, погладил её по голове так, как гладит по голове старший ребёнка, когда хочет сказать что-то важное – а ты говоришь, вечер испортила.

«Так говорит со мной, как старший с младшей… Тогда было по-другому…»

«Этот парень» сегодня совсем с другого ракурса смотрелся.

Кетино этого не ожидала.

«Повзрослел или мне кажется?! В другой раз я рассмеялась бы… Но в другой раз он столько не посмел бы… Я изменилась или он?! Неужели, это возраст?!»

Немного растерялась.

Не могла понять, как себя вести.

Ростом вышел из машины.

Превращенный в капли воды снег свисал на почках.

Кетино смотрела на этого высокого молодого человека с довольно приятной внешностью, у которого, как казалось, кровь была пропитана чувством собственного достоинства. Он совсем не был похож на того дерзкого парня, к которому она мчалась на остановку, сломя голову, и которого, как она сама думала, хорошо знала. (!!!)

Ростом отломал веточку на дереве:

– Поздравляю со снегом и с восьмым марта!

– Спасибо! Но сейчас конец марта, и при этом восьмое марта установили коммунисты. Так что в обоих случаях поздравления «запоздалые»!

– Я тебя, ведь, и с коммунистическим восьмым марта не поздравлял!

– Ты и с Новым годом не поздравлял никогда!

– И с Новым годом поздравляю! – ещё одну ветку отломал.

– Раз поздравляешь, тогда поздравь и с днём рождения!

– Столько веток я не буду ломать, – давай, это уже отметим в ресторане!

– Не предлагайте ресторан аэропорта!

– Где прикажете!

Кетино сейчас поняла, что бывший «этот парень» уже обращался к ней на «ты».

– Не надо, лучше домой поедем.

Заяц перебежал машине дорогу.

– Ой, заяц! – воскликнула Кетино.

«Как маленькая девочка воскликнула… Так сказать, закокетничала… А это плохо… и к тому же, очень плохо…»

– Кетино, помнишь, ты очень поздно возвращалась со дня рождения Нино и я случайно встретил тебя… Шёл ливень.

– Помню. Ты был немного пьян.

– До сих пор думаю, если бы ты не встретила меня, то как одна смогла бы ехать домой. Такое время было, что и такси уже не было.

– Ты столько лет об этом думал?

– Да!

– Знала, что встретишь.

– Откуда знала?

– Женщины всегда чувствуют, когда их кто-то ждёт. «Уже сказала, что обо всём догадывалась».

– И не стыдно тебе, столько времени заставила меня ждать?! С головы до ног промок.

– Прости, раньше не отпустили.

– Целую неделю болел, и ты сейчас извиняешься?

– За «преступление», совершенное столько лет назад, не требуй от меня ответа сейчас!

– Увидев меня, у тебя было такое удивленное лицо…

– Женщины всегда так ведут себя.

– И очень плохо себя ведут.

– Исправимся.

– Нет, Кетино, если человек приучится к лицемерию, его не исправить.

Кетино почувствовала неудобство. Конечно, она знала, что Ростом ждал её, внутренне чувствовала, что обязательно его встретит и до сих пор считала, что тогда она не проявила себя. Считала, что не было необходимости.

«Оказывается, это было лицемерием!»

– Ты действительно так серьёзно смотришь на это?

– Целый вечер ждал тебя в дождь. К тому же боялся, что кто-нибудь будет провожать тебя. Потом от радости целую ночь не спал…

– Не надо!

– Думаешь, я тоже лицемерю?

– Я и сейчас удивляюсь, почему ты не был на дне рождения Нино.

– Испугался.

– Чего испугался?

– Видеть тебя очень близко.

– Сейчас не боишься?

– Так себе!

«Интересно… столько лет прошло»

Перед глазами Кетино за несколько секунд пробежали все те годы. Парень стоял у окна и ждал, когда мимо окна пройдёт Кетино. Если не стоял у окна, значит, «случайно» заходил к Нино, подруге Кетино, соседке Ростома. Точно так же «случайно» проехал он на машине, когда Кетино стояла на остановке… «Ааа, у вас перерыв?! Зашёл к моему другу, у вас работает».

Один раз «случайно» встретил Нино, когда ехал к Кетино и подвёз её на машине. Пригласили на чай. Голову не поднимал. Школу только что окончил.

Потом отыскал репетитора по соседству с Кетино и стал заниматься по математике.

«Нино случайно не у вас? Отвёз бы её домой».

«У вас есть сборник задач Сканави? Мой сборник одолжил другому… Правда? Сейчас же приду».

И Кетино привыкла, сочла это ежедневной необходимостью… ничего другого не могла уже и представить.

Поняла, что столько лет каждый день ждала… Ждала увидеть, поздороваться, поговорить с ним…

Парень всегда смотрел на неё так, как на только-только законченную статую, поставленную на пьедестал.

Кетино не обращала внимания на причину своей ежедневно изменённой прически, частый приход в гости к Нино… на роль ухоженной женщины… исподтишка наблюдала за парнем…

…И Кетино возмутилась…

Возмутилась от того, что поняла всё это.

Потом поняла и то, что «этого парня» не хватало ей…

И до сегодняшнего дня она не понимала, что ей его не хватало.

А сейчас шёл снег. Шёл снег и снег действительно «аккомпанировал» общению.

Потом поняла и то, что это общение было похоже…

«На ничего не было похоже… на ничего… ничего не было… был парень, который стоял у окна и ждал меня…»

– Кетино, о чём думаешь?

– Ни о чём…

– Всё-таки?

– Вспомнила, как стоял ты у окна, как курил сигареты и как хотел быть взрослым.

– Представь себе, и сейчас хочу быть взрослым.

– Правда?!

– Однажды ворота у Нино были открыты. Я целый час следил за тобой из моего окна, прячась за занавеской. В тот день ты настолько была красивой, что, увидев тебя, у меня газеты выпали из рук.

– Знаю.

– Видела меня?!

– Нет. Чувствовала.

– О чём думала тогда?

– О чём?

– Как о чём? Обо мне.

– Что я должна была подумать?

– Ничего не думала?!

– Думала, что тебе казалось.

– Что казалось?

– Казалось, что я была красива… Казалось, что… ты любил меня…

– Сейчас что думаешь?

– Я и сейчас должна думать о чём-нибудь?

– Кетино, скажи, что думаешь!

– Думаю, что и сейчас всё это кажется тебе.

– Если не кажется?

– Не надо.

– О себе?

– Что обо мне?

– Что ты думаешь о себе?

– Ростом, – улыбнулась Кетино и отвернула лицо к окну, – у меня есть одна гениальная бабушка, она иногда говорит мне: «Нееет, дочка, Кето, надо умом думать, а то сердце всего хочет. А чего нельзя, того нельзя».

– И что говорит твоя «гениальная» бабушка, почему нельзя? Что она имеет против меня?

– Первое то, что я старше тебя, второе…

– Давай, без пунктов… и, вообще, ты не старше меня. Просто немного раньше меня родилась, и Бог знает, в этом ни ты не виновата, ни я…

– Не надо…

– Кетино, а если за столько времени ничего не изменилось?!

– И кто сказал, что не изменилось?

– Я и не сомневаюсь, что…

– Не надо об этом…

Замолчали.

Было шесть часов утра, когда они въехали в город.

На улице не было ни души.

Признака жизни не замечалось в городе.

При свете фар машины снег казался белым дождём.

Город постепенно накрывался снегом.

Кетино не чувствовала себя уставшей.

– «Двое в городе», – сказал Ростом.

– С чего это вдруг вспомнил этот фильм?

– Я имею в виду «наш фильм». Смотри, во всём городе только мы двое… мы двое… будто на всей земле кроме нас двоих никого нет…

– Да, никого, – сказала Кетино.

– Вот и твой дом показался.

«Как быстро приехали!» – подумала Кетино.

Ростом въехал во двор.

Кетино собиралась выходить.

– Уходишь?

– Да, ухожу.

– Подожди… немного!

– Вот-вот рассветёт.

– Кетино, ведь я из-за тебя приехал… Позавчера почему-то беседовали о поэзии, и я, знаешь, что вспомнил? То, что ты любила – «Я вернусь, о, вернусь…» Поняла, я больше не мог там оставаться… Мне трудно было без тебя…

– Тебе кажется! – Кетино приуныла.

– Ничего не кажется!

– Не надо, прошу тебя!.. Пойду теперь домой…

– Хорошо, иди! – сказал Ростом после большой паузы.

– Большое спасибо!

– За что?

– За «большую прогулку», за снег, за восьмое марта, за Новый год, за то, что вспомнил меня. За всё… за тоску по мне…

– Не за что!

– В знак благодарности хочу поцеловать тебя в лоб.

Ростом поднёс лоб к её губам.

Кетино хотела поцеловать его в лоб, но Ростом неожиданно поцеловал её где-то ближе к губам… Кетино подождала продолжения. Ростом отпустил её.

– Не уходи! – попросил Ростом.

Ростом и сейчас смотрел на неё так, как тогда, как на поставленную на пьедестал статую, как восхищенный и удивленный посетитель.