Текст книги "Европейское путешествие леди-монстров"

Ирен словно бы удивилась.

– Дорогая моя, едва ли это ваша вина. Все мы иногда совершаем глупые ошибки. И я совершила одну такую с Шерлоком. Все люди ошибаются. Из ошибок нужно извлекать уроки, вот и все. Идемте, я хочу рассказать вам, чем кончился мой разговор с Зигмундом, но нужно, чтобы при этом была и Диана, и Ханна с Гретой – для консультации. Так что довольно хандрить, Мэри, идемте в гостиную.

Миссис Пул: – Ирен Нортон – одна из самых здравомыслящих женщин, каких я знаю. Нечего причитать над пролитым молоком. Подтереть, да и за дела – так моя матушка всегда говорила.

Диана: – Если туда раньше кошка лапами не влезла и не разнесла по всему дому.

Миссис Пул: – Ох уж эти мне кошки! Не знаю уж, зачем я только позволила вам их завести.

Когда они вернулись в гостиную, Мэри позвонила в звонок. Через минуту в комнату вошли две горничные в безупречных черных форменных платьях, в белых чепцах и фартуках. В одинаковых платьях Ханна и Грета оказались на удивление похожими, только Грета была чуть пониже ростом. Следом появилась Диана, и уж ее-то костюм безупречным назвать было никак нельзя. Очевидно, она нацепила на себя ту одежду, что была на Грете утром.

– Дело обстоит так, – сказала Ирен, садясь на диван, а они все встали вокруг, ожидая, что она скажет. – Мой друг Зигмунд согласился нам помочь с одним условием: он хочет сначала познакомиться с Дианой, чтобы убедиться, что ее удастся выдать за душевнобольную. Я сказала, что это как раз нетрудно…

– Эй! – возмущенно воскликнула Диана.

– Но он хочет встретиться с ней сам. На кону его репутация и доступ в Кранкенхаус. Однако он согласился, что Люсинде непременно нужно помочь, и у него явно был какой-то профессиональный спор с Ван Хельсингом, что-то касающееся психосексуального развития… я перестаю вникать, когда ученые начинают сыпать профессиональными терминами латинского и греческого происхождения вперемешку. Из этого никогда ничего продуктивного не выходит.

Жюстина кивнула, словно бы в знак согласия. Мэри снова подумала о том, насколько было бы лучше, если бы ей не пришлось прервать занятия с мисс Мюррей. Тогда бы она хоть понимала сейчас, о чем идет речь.

– Мэри, не могли бы вы отвезти Диану к нему для консультации? Боюсь, вам придется взять кэб, так как экипаж мне сегодня понадобится. Кроме того, Зигмунд живет на другой стороне Кольца, а я не хочу, чтобы вас видели в центре Вены в моем экипаже. Как мы теперь знаем, Société des Alchimistes следит за вами, и за мной тоже следят – люди не менее, если не более опасные. Я пошлю с вами Ханну – она знает адрес.

– Хорошо, – сказала Мэри. – Когда вы хотите, чтобы мы поехали?

– Как только Диана снова переоденется в женское платье, – сказала Ирен.

– Зачем? – негодующе воскликнула Диана. – Я не хочу.

– Потому что у тебя истерия и неврастения. У девочки в пубертатном возрасте такие диагнозы не вызовут никаких подозрений.

– Сама пубертатная! – проворчала Диана и шепнула Ханне: – Это же плохое слово, да? Я даже не сомневаюсь, что это плохое слово.

– Жюстина и Грета, я хочу, чтобы вы отправились в Кранкенхаус. Не входите ни с кем в контакт и никому не показывайтесь на глаза. Просто изучите окрестности и найдите место, откуда мы сможем наблюдать, когда Диана будет там. Может быть, вам удастся снять комнаты в каком-нибудь из соседних домов? Проверьте, хороший ли оттуда обзор. Пока Диана будет пытаться связаться с Люсиндой, мы будем вести наблюдение снаружи, на случай, если ей понадобится помощь. И пора подумать о возможных сценариях побега. Все всё поняли?

Ханна и Грета почти хором сказали:

– Да, мадам.

Жюстина кивнула. Диана все еще злилась на то, что ей придется надевать женское платье, и даже кивать не стала. Она стояла, скрестив руки на груди и нахмурив брови.

Мэри положила ей руку на плечо.

– Хорошо, – сказала она. – Если план таков, будем действовать по плану.

Через пятнадцать минут они с Дианой и Ханной сидели в кэбе, грохочущем по камням Рингштрассе – длинного, окруженного деревьями бульвара, охватывающего кольцом центр Вены. В кошельке у Мэри было достаточно крон, чтобы расплатиться с возницей и покрыть любые другие расходы, которые могут возникнуть в Вене, – Ирен дала их ей перед выходом. Денег было слишком много, она так и сказала Ирен, – впрочем, она не очень твердо помнила курс валют, а заглянуть в Бедекера было некогда. Диана не отрывалась от окна и то и дело на что-нибудь жаловалась.

Мэри ее не слушала. До чего же глупой была ее ошибка с Вальдманом. Нужно быть внимательнее, особенно теперь, когда они знают, что кому-то из членов Société des Alchimistes известно о них и о том, что они в Вене. Кто-то следил за ними, возможно, всю дорогу от Лондона. Мэри взглянула на карточку, которую дала ей Ирен и которую она показала вознице. «Доктор Зигмунд Фрейд. Берггассе, 19, Альзергрунд». Она надеялась, что доктор Фрейд сумеет им помочь.

Глава VII. Адрес в Сохо

– Дьявол возьми этих кошек! – сказала миссис Пул.

– Что они натворили на этот раз? – Кэтрин подняла взгляд от обеденного стола: она рассматривала карту Лондона.

– Сжевали телеграмму. Я ее на минутку только положила, хотела дверь запереть, и вот – поглядите! – Миссис Пул протянула ей листок бумаги, и впрямь потрепанный и слегка влажный.

– Это от Мэри?

Кэтрин отодвинула от себя карту. Она пыталась разобраться, каким путем лучше всего добраться до Поттерс-лейн по лабиринту улочек Сохо.

– Нет, от той подруги мистера Холмса, миссис Нортон. Вот, сами взгляните.

Кэтрин взяла телеграмму, положила на стол и прочитала:

МЭРИ ЖЮСТИНА ДИАНА ПРИБЫЛИ

БЛАГОПОЛУЧНО ПОЗАБОЧУСЬ

КАК СОБСТВЕННЫХ ДОЧЕРЯХ

НЕ ВОЛНУЙТЕСЬ МИССИС ПУЛ НО СОВЕТУЮ

БЫТЬ ОСТОРОЖНЕЕ ОНИ СТОЛКНУЛИСЬ

АГЕНТОМ S.A. ПОЕЗДЕ НЕ ОТВЕЧАЙТЕ

БЕЗ КРАЙНЕЙ НЕОБХОДИМОСТИ

ВСЕГО ДОБРОГО ИРЕН НОРТОН

– И что это, по-вашему, значит: «столкнулись агентом S.A. поезде»?

Голос у миссис Пул был встревоженный.

– Видимо, в одном поезде с ними оказался кто-то из S.A., – сказала Кэтрин. – А это значит, что Société des Alchimistes следит за нами. Черт! Мы-то думали, они даже не знают о нашем существовании. Видимо, теперь придется действовать намного осторожнее. – Она снова взяла телеграмму. – «Столкнулись агентом S.A. поезде». Неужели нельзя было пояснее написать? А кто принес телеграмму?

– Мальчик из телеграфной конторы, – сказала миссис Пул. – Кажется, самый обычный мальчик с телеграфа, правда, без фуражки, и выговор у него какой-то странный. Не ирландский. Вроде австралийского, но не совсем. А почему вы спрашиваете?

– Сама не знаю. Кажется, я начинаю уже всех подряд подозревать. Вряд ли, конечно, мальчик с телеграфа будет шпионить для S.A., даже если он австралиец!

А не видела ли она в последние дни кого-нибудь возле Парк-Террейс? Но нет, ничего подозрительного не припоминалось. Просто нужно быть осторожной, особенно сегодня: она ведь собирается выяснить, что замышляют Сьюард и Прендик. В Сохо лучше ехать в мужской одежде. Костюм преподобного Джозайи Крэшоу пропал, но осталась еще одежда, украденная в свое время у Летающих братьев Каминских. Сгодится. Интересно, что это за дом такой – Поттерс-лейн, 7. Вероятнее всего, меблированные комнаты, а может быть, паб? Почему Сьюард встречается с Прендиком там, а не в собственном кабинете в Перфлите? Она понятия не имела. Разумеется, было бы лучше побывать там заранее, разведать обстановку. Но сначала они все в лихорадочной спешке собирали в дорогу Мэри с Жюстиной, а потом нужно было дописать статью для «Женского мира» – за нее обещали два фунта, а они были нужны до зарезу. Кэтрин сказала Мэри, чтобы они с Жюстиной брали с собой денег, сколько понадобится в дороге, – а теперь ведь им еще и за Диану нужно платить, черт бы подрал эту девчонку! А значит, вести хозяйство на Парк-Террейс теперь приходилось на крайне скудные средства.

Миссис Пул нахмурилась и уперла руки в бока.

– Я просто волнуюсь за мисс Мэри и остальных, вот и все. Хоть бы они прислали настоящее письмо: эти телеграммы – все равно что египетские иероглифы, вроде тех, что теперь выставлены в Британском музее. Толком и не разберешь, что они означают. А что касается Альфы и Омеги – и неужели нельзя было назвать их нормальными, приличными кошачьими именами, хоть Том и Китти, что ли, – так вы хоть следите, чтобы они не лезли ко мне на кухню. Вчера они там двух дохлых мышей на полу оставили! Я утром на одну наступила, пришлось подошвы карболкой отмывать!

– Ну что же, – рассудительно сказала Кэтрин, – это ведь значит, что они делают свою работу, согласитесь? Вы же сами сказали – пусть остаются, если будут ловить мышей. Они, должно быть, слышали ваши слова. И две дохлые мыши на кухне – лучше, чем две живые, не правда ли?

– Пфф! – ответила на это миссис Пул.

Миссис Пул: – Я никогда не издаю таких неприличных звуков!

Мэри: – Это правда, миссис Пул никогда таких звуков не издает.

Жюстина: – Никаких неприличных «пфф». Наша миссис Пул не такая!

Беатриче: – Что верно, то верно. Миссис Пул никогда не издает никаких неприличных звуков.

Диана: – Дурака валяете, да? Эй, вы чего смеетесь?

И в эту минуту раздался звонок.

Миссис Пул: – Вообще-то он раздался только через полчаса, но если уж вы взялись сочинять небылицы, не стану вам мешать!

Кэтрин: – Так действие получается живее.

Миссис Пул пошла открывать дверь, но Элис, должно быть, успела раньше: она уже входила в столовую в сопровождении человека великанского роста, в костюме, несколько тесноватом для его выпирающих мускулов. Он был похож на мешок с картошкой, засунутый в чулок.

Жюстина: – Вот и неправда, Кэтрин! Атлас самый добрый и мягкий человек из всех, кого я знаю. И совсем он не похож на мешок с картошкой.

Кэтрин: – А я думала, ты любишь картошку. Как бы то ни было, это хорошее сравнение, нравится тебе или нет.

– Этот джентльмен хотел видеть вас, мисс, – сказала Элис. – Он говорит, что вы знаете его по цирку.

– Атлас! – Кэтрин выскочила из-за стола и почти бегом бросилась к двери – обнимать гостя. Сколько же времени прошло с тех пор, как она в последний раз виделась с ним и с другими своими друзьями из «Волшебного цирка чудес»? Несколько месяцев: она не бывала там с тех пор, как поселилась на Парк-Террейс, 11, только письмо написала Лоренцо, где рассказала обо всем, что случилось с ней и с Жюстиной. Цирковой силач осторожно обнял ее в ответ.

– Здравствуй, Кэт! – проговорил он, улыбаясь во весь рот. У него было широкое, веснушчатое лицо, на лоб падали разлохмаченные светло-рыжеватые волосы, что придавало ему некоторое сходство с львом. Симметрию лица нарушал нос, когда-то сломанный и теперь навсегда искривленный, но то, что у другого казалось бы безобразным, ему даже придавало своеобразное очарование.

Кэтрин: – Ну как, я реабилитировалась? Так тебе больше нравится?

Жюстина: – Да. Лев лучше, чем картошка, и сравнение точнее.

– Садись же скорее, ради бога, и рассказывай все про цирк, – сказала Кэтрин. – Знаешь, как я по вам по всем соскучилась!

Он сел на стул, и тот скрипнул под его тяжестью.

– Я пришел отдать тебе оставшиеся деньги от Лоренцо – он очень сожалеет, что смог прислать их только сейчас! И еще хотел узнать, все ли у вас в порядке – у тебя и у Жюстины. Жюстина-то здесь? – Он огляделся вокруг, словно ожидал, что Жюстина прячется где-нибудь в комнате, хотя скрыться тут было негде, тем более такой великанше.

– Ага, теперь вижу, зачем ты на самом деле пришел, – сказала Кэтрин и уселась на стул рядом с ним. – Нет, ее сейчас нет дома. – Ни к чему рассказывать ему, что Жюстина в Вене. Только беспокоиться за нее начнет – он и так все время за нее беспокоился, когда они вместе работали в цирке. В холодные зимние вечера заходил к ним в палатку – проверял, хорошо ли греет печка, и про здоровье всегда расспрашивал, словно боялся, что она простудится. – Но я скажу ей, что ты заходил, Мэтью.

Это было его настоящее имя, то, которое он получил при крещении: Мэтью Тейлор. Когда Кэтрин пришла в «Волшебный цирк чудес Лоренцо», он уже выступал там: демонстрировал чудеса силы и свою великолепную, хоть и несколько чрезмерно развитую мускулатуру. Родом он был из Манчестера, и его отец, и отец его отца были портными, пока швейные фабрики не положили конец их семейному делу. Кэтрин видела, как он штопал носовой платок – аккуратно, будто заправская швея, хоть и забавно было видеть, какой маленькой, почти невидимой кажется иголка в его огромных пальцах. Он был боксером, пока однажды ему не сломали нос и он не пролежал без памяти несколько дней с сотрясением мозга. Тогда-то он и решил подыскать себе более спокойную профессию. Кэтрин знала наверняка, что в свободное время он пишет стихи, потому что некоторые из них он посвятил Жюстине.

Жюстина: – И неплохие стихи, между прочим. Взять хоть эти: «Зачем ты, дева бледная, сегодня так грустна…»

Беатриче: – Очень мило, и образ весьма точный.

Диана: – Какой же вздор все эти стихи. Кроме Киплинга. Вот Киплинг – это да, особенно то, где в конце все умирают.

Жюстина: – Только не Киплинг, а Теннисон. «Под жерла орудий подставлены груди – но мчатся и мчатся шестьсот»? Ты ведь про эти стихи говоришь?

Диана: – Да-да, про эти самые! Как ты догадалась?

Жюстина: – Ты бросила раскрытую книгу на полу у меня в мастерской. На этой странице осталось пятно красной краски.

– Да, так вот они, значит, твои деньги, – сказал Атлас, и виду у него был такой разочарованный, что Кэтрин очень захотелось хоть чем-то его утешить – сказать хотя бы, что Жюстина его хорошо вспоминала. Но она ни словом не упомянула его с того дня, как они ушли из цирка. – Ровно пять фунтов – и его извинения за то, что не смог расплатиться сразу. Дела-то в цирке в последнее время идут неважно. В этом месяце должны были выступать в Девоншире, но целых три городка предпочли нам цирк Бартоли – у них там слон есть. Так что мы пока в Лондоне – остановились в Клеркенуэлле. Ты бы зашла в гости – это прямо на Клеркенуэлл-Грин, недалеко от Сент-Джеймса. Мы там, правда, недолго простоим, скорее всего, – у Лоренцо уже новая идея.

– Да? И какая же? – рассеянно спросила Кэтрин. Деньги, конечно, пригодятся – с финансами у них сейчас туго. Но ее мысли уже были заняты теми приключениями, что ждали ее впереди. Что она увидит в Сохо? Почему Сьюард с Прендиком встречаются именно там? Нужно прийти на Поттер-Лейн, 7, заранее, за час до их назначенной встречи, и посмотреть, нельзя ли там где-нибудь спрятаться, – может быть, там шкаф есть или кладовка какая-нибудь? Так или иначе, она должна выяснить, что происходит.

– Некоторые из нас поедут в Париж. Будем давать представления три вечера подряд. А потом он думает ехать дальше – может быть, в Берлин! Ты только представь себе. Я, Саша и Кларенс. Три акробата и заклинательница змей. Это мадам Зора, она у нас новенькая. Лоренцо говорит, на континенте сейчас такие штуки в моде – все необычное, макабрическое. Вот бы и вам поехать с нами: женщина-кошка и великанша были бы в самый раз! Кстати, Саша передает привет, а Кларенс велел мне тебя обнять.

– Ты это, кажется, уже сделал, – с улыбкой сказала Кэтрин. – А знаешь, мне тоже жаль, что я не могу поехать. Я скучаю по цирку, и я никогда не была в Париже. Но у меня тут столько дел.

– Понятно, – сказал Атлас. – А ты хорошо выглядишь, Кэт. Похоже, ты нашла свой настоящий дом. Я рад за тебя – и за Жюстину, конечно.

Нашла ли она свой настоящий дом? Кэтрин пока что не была в этом уверена. Но она взяла его за руки и сжала их.

– Мэтью, с Жюстиной дело вот в чем… она слишком многое пережила. Я дам тебе знать, когда она вернется, тогда, может быть, зайдешь в гости. Принеси ей цветы – ты же знаешь, она цветы любит. Не сдавайся. Ее сердце давно разбито, и я не знаю, когда эта рана затянется. Но ты можешь ей помочь…

Это была не вся правда, не совсем точное описание того, что пришлось пережить Жюстине, но Кэтрин хотелось объяснить так, чтобы он понял. Настоящую историю, о том, как она умерла и как ее вернули к жизни, пусть уж сама Жюстина рассказывает, если захочет. А тем более об Адаме – об этом уж точно не Кэтрин рассказывать.

– Благослови тебя Бог, – сказал Атлас и тоже сжал ей руки, немного не рассчитав силы. У него была такая милая улыбка, хотя сейчас в ней читалась неуверенность пополам с надеждой. Сможет ли Жюстина когда-нибудь оттаять после той истории с Адамом и довериться другому мужчине? Этого Кэтрин не знала.

– Ну что ж, когда увидишь ее, скажи, что я передавал привет и что я очень хочу с ней увидеться. Цветы, говоришь? Я запомню. Не очень-то я разбираюсь в таких вещах, никогда этого толком не умел.

Он поднялся.

– Все приходит с опытом, – сказала Кэтрин. Она встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку, – ему для этого пришлось наклониться.

И тут в дверь снова мышкой шмыгнула Элис. Она умела появляться и исчезать совершенно бесшумно!

– Проводить вас, сэр?

В руках она держала видавшую виды твидовую кепку.

– Спасибо, юная мисс, – сказал он, кивнул и взял у нее кепку. – Так ты заходи к нам, Кэт, когда время будет. Пансион миссис Протеро – адреса я не помню, но там тебе любой покажет. Мы там пробудем до конца недели.

Через минуту Кэтрин услышала, как хлопнула входная дверь. Ой, как хорошо, что он зашел! Там, в цирке, у нее была хорошая жизнь. Нелегкая, но интересная и до поры до времени безопасная. А эта новая жизнь – в чем-то даже лучше, но, пожалуй, не такая безопасная, хоть она и живет теперь в роскошном доме возле Риджентс-парка. Тут свои опасности – вроде тех, что поджидают ее в Сохо.

– Мисс?

Элис уже опять стояла в дверях.

– Да, Элис? И, ради бога, не могла бы ты называть меня Кэтрин? Или Кэт, если тебе так больше нравится. Или «эй, ты».

– Да, мисс. Я сейчас относила мисс Беатриче завтрак («Зеленую тину», – подумала Кэтрин), и она сказала, что с вами сегодня не пойдет.

– Нет, не пойдет, это слишком опасно. – Кэтрин снова придвинула к себе карту. – Мне придется где-то прятаться, и места там, вероятнее всего, будет немного. Если мы с Беатриче будем прятаться вместе, она может меня отравить. Не нарочно, но это ведь от нее не зависит.

– Да, я помню! – с чувством проговорила Элис. Еще бы – ведь она сама чуть было не отравилась ядом Беатриче на складе в доках, о чем рассказывается в книге «Странная история дочери алхимика» – у всех лучших книжных торговцев, всего по два шиллинга.

Мэри: – А тебе не кажется, что уже достаточно?

Кэтрин: – Когда будет достаточно, я перестану.

– Конечно, жаль, что остальных здесь нет, – сказала Кэтрин. – Жюстина, пожалуй, слишком большая, а Диана слишком буйная, но вот Мэри очень пригодилась бы, хотя бы просто как наблюдатель.

Мэри: – Ну спасибо, конечно! Я умею далеко не только наблюдать.

Можно, конечно, попросить Чарли, но… дело ведь касается Прендика. Ей как-то не хотелось впутывать сюда Холмса или его нерегулярные полицейские силы с Бейкер-стрит. Все, что знают они, станет известно и ему, а это дело слишком личное.

– А я? – спросила Элис. – Не знаю, будет ли от меня много толку, но уж наблюдать-то я умею не хуже других.

Кэтрин изумилась:

– Но Элис, ты же все время говоришь, что хочешь быть только судомойкой. Никаких приключений, помнишь? Ты очень решительно на этом настаивала.

Элис уставилась на свои башмаки и стала теребить край фартука.

– Да, мисс… Кэтрин. Но с моей стороны было бы трусостью бросить вас одну, когда я могла бы помочь. Мне кажется, мисс Мэри ожидала бы от меня другого.

Кэтрин нахмурилась.

– Ты полностью уверена? Нам может угрожать опасность, не забывай.

Элис снова подняла глаза и кивнула.

– Да, Кэтрин. Полностью.

Кэтрин подождала немного – и еще немного: вдруг Элис все же передумает.

– Ну ладно. Тогда иди сюда. Я хочу, чтобы мы с тобой как следует запомнили расположение улиц в этой части Сохо. И помни – когда кругом будут дома, все будет выглядеть совсем иначе.

Мэри: – Ты знаешь, что могла бы и не ходить. Тебе не нужно было ничего доказывать – ни мне, ни кому-то еще.

Элис: – Я знаю, но я рада, что пошла, даже несмотря на то, что случилось потом. Если не рисковать, никогда не станешь собой, правда же?

Мэри: – Да, думаю, правда. Мне просто жаль, что я не смогла уберечь тебя от беды.

Элис: – Если бы мне снова пришлось решать, я бы сделала то же самое.

Беатриче: – Браво, Элис. Нам всем нужно брать с тебя пример.

Когда они вышли с Парк-Террейс, 11, было около трех часов дня. По пути к Мэрилебон-роуд Кэтрин то и дело озиралась: не следит ли кто за ними? Какой-нибудь нищий, торговец кониной или старьевщик – кто-нибудь, похожий на агента S.A.? Но она не увидела никого, кроме Джимми – мальчика с Бейкер-стрит, одетого чистильщиком, с ящиком и щетками. Кто-нибудь из нерегулярных сил Холмса постоянно вертелся поблизости и приглядывал за ними. Если бы не они, Парк-Террейс была бы совершенно пустынной. Когда они с Элис проходили мимо, Кэтрин тихонько махнула Джимми рукой, и он кивнул в ответ. На Мэрилебон-роуд они сели в омнибус до Пикадилли-Серкус. Затем двинулись пешком запутанными улочками и переулками – все дальше и дальше в лабиринт Лондона.

Перед выходом из дома миссис Пул напомнила им, чтобы не рисковали понапрасну.

– Присоединяюсь, – сказала Беатриче. Она стояла в дверях, пока они натягивали перчатки и надевали шляпы, которые должны были придать им вид лондонских клерков, идущих со службы домой, на съемные квартиры. – Как жаль, что я не могу пойти с вами! Неужели я всю жизнь так и просижу дома, потому что тем, кого я люблю, от меня больше вреда, чем пользы?

– Вот когда мне нужно будет кого-то отравить, я к тебе сразу обращусь, – ответила Кэтрин. А кстати, может быть, и не такая уж плохая идея – отравить Прендика. Разве не поделом ему? Она задвинула злые мстительные мысли в самый дальний уголок сознания – пусть полежат до тех пор, когда можно будет обдумать их без спешки. Сейчас не время – сейчас нужно мыслить четко, логически. Ого, она начинает рассуждать совсем как Мэри!

– Вот уж не знаю, к чему Элис с вами идти, – обеспокоенно заметила миссис Пул. – Я-то надеялась, что она сегодня поможет мне со штопкой. Неужели так уж необходимо подвергать ее опасности?

– Миссис Пул, это дело поважнее штопки! – сказала Кэтрин. – И к тому же сейчас она не Элис, а Альфред.

На Элис были Дианины брюки и пиджак, висевшие мешком на ее худеньком теле, хотя Кэтрин и подобрала для нее вещи самого маленького размера. Сама Кэтрин тоже была одета в мужской костюм, правда, на ней он сидел заметно лучше.

– Идем, Альфред, – сказал Чарльз – это было имя, которое Кэтрин выбрала для себя. Она положила руку на плечо Элис, стараясь, чтобы этот жест выглядел по-мужски, и, прежде чем миссис Пул успела еще что-то возразить, они уже были за дверью и шагали по Парк-Террейс в направлении Мэрилебон-роуд.

День выдался жаркий, и в городе было нечем дышать, словно его накрыли стеклянным колпаком. Весь Лондон пропах водорослями. На втором этаже омнибуса мест не было, и им пришлось ехать внизу, в закрытом салоне, да еще и на разных сиденьях. Только когда они вышли и зашагали по улочкам и переулкам Сохо, дышать стало хоть немного полегче.

По карте, которую начертила Кэтрин, они вышли к Поттерс-Корт – унылым, однообразным зданиям, выстроившимся полукругом вдоль тонкой полоски парка – словно полумесяц.

– Ну и где же тут искать эту Поттерс-лейн? – спросила Кэтрин. От тупика разбегались в разные стороны три узких улочки, но ни на одной из них не было табличек с названием. Они прошли по первой, затем по второй, затем по третьей. Все три были неотличимы друг от друга, с той единственной разницей, что каждая следующая оказывалась еще грязнее и мрачнее предыдущей.

– Прошу прощенья, мэм, – обратился Альфред к женщине, сидевшей на крыльце и курившей какую-то необыкновенно вонючую трубку. На вид ей было лет сто, но на самом деле она наверняка была намного моложе – бедность, как ничто другое, умеет прочертить морщины на лбу и вокруг рта, согнуть в дугу молодое крепкое тело. – Я тут братца своего ищу, Джо – это мы его так зовем, а вообще-то он Джозеф… живет на Поттерс-лейн, пять. Рыжий такой, как огонь, такого не проглядишь. Может, вы нам подскажете – мы хоть на ту улицу попали-то? Уж больно матушка об нем беспокоится.

Где это Элис успела подцепить говор лондонских улиц? Слышала бы ее сейчас миссис Пул! Обычно Элис очень следила за своей речью. Пусть слов в ее лексиконе не всегда хватало, но выговор всегда был великолепный, как и подобает горничной из хорошего дома.

Элис: – Я же родилась и выросла в Лондоне. По-моему, кое-кто об этом иногда забывает. Когда я попала в дом мистера Джекила, то стала слушать, как говорит Энид, и повторять за ней. Мне же не хотелось, чтобы миссис Пул и другие слуги считали меня какой-то уличной бродяжкой!

– Ну да, правильно вы пришли, – сказала женщина. – Третий дом по той стороне – там и номер увидите, с дороги-то его толком не разглядишь. Что ж ваш братец натворил-то такого, что матушка беспокоится?

– Да запил, горюшко наше. И ведь какой был славный малый когда-то! А вот угораздило ж связаться с плохой компанией, – проговорил Альфред, качая головой.

– А вот так оно всегда и бывает, – сказала женщина. – Ну, надеюсь, вы его найдете – ради вашей матушки!

Она снова затянулась, и Кэтрин заметила, что зубы у нее совсем пожелтели от табака.

– Спасибочки вам, мэм, – сказал Альфред. Кэтрин, она же Чарльз, кивнула и сунула ей пенни – тот сразу же исчез в обтрепанном кармане.

И правда, на дверях третьего дома был написан номер 5, хотя его с трудом можно было разглядеть: краска на двери совсем облупилась и отваливалась длинными полосами. На следующем доме номера не было вовсе, но, рассуждая логически, это должен был быть дом номер семь. Он стоял немного поодаль от улицы, а перед ним был крохотный дворик – полоска земли и пожухлой травы. Парадный вход был в тени от соседних домов, окна на первом этаже заколочены. Был и второй этаж, и там уже на окнах висели занавески, но вскарабкаться было не по чему.

– Эта женщина нас не видит? – спросила Кэтрин.

– Вряд ли, – сказала Элис. – Ее от меня загораживает угол дома, значит, и ей меня, скорее всего, не видно. А что? Что вы хотите делать?

– Постой-ка пока на карауле, хотя, если кто-то появится, едва ли ты сможешь что-то сделать. Но тут дела-то на минуту.

Она провозилась значительно дольше минуты и в какой-то момент даже опасалась, как бы шпилька, вставленная в замок, не сломалась пополам. Но вот наконец послышался щелчок. Кэтрин очень надеялась, что старалась не зря, что они пришли по нужному адресу и что номера домов на Поттерс-лейн идут подряд, а не в каком-то другом загадочном порядке – а то ведь в Лондоне иногда и такое случается! А вдруг – мало ли что бывает – вдруг она вообще неправильно запомнила адрес? С чего бы Сьюарду назначать встречу Прендику в таком месте?

Но, едва шагнув за порог, Кэтрин сразу поняла, что пришла именно туда, куда надо. От неожиданности она даже едва не забыла запереть за собой дверь.

– Черт меня возьми! – сказала Элис. – То есть, я хотела сказать – боже мой! Такого я не ожидала!

– Я тоже, – отозвалась Кэтрин.

Такой обшарпанный снаружи, внутри дом 7 на Поттерс-лейн напоминал респектабельный клуб для богатых джентльменов где-нибудь в Белгравии или Мейфэйр. Кэтрин так и подмывало снова открыть дверь и посмотреть, не перенеслись ли они каким-то загадочным образом в другой конец Лондона. Стены были отделаны темными деревянными панелями, и даже в тусклом свете, пробивавшемся сквозь доски на окнах, можно было разглядеть столик красного дерева, над которым висело зеркало в позолоченной раме, тщательно подобранные друг к другу вешалку для шляп и стойку для зонтов, широкую лестницу, ведущую на второй этаж. Справа от них, за аркой, располагалось что-то похожее на очень большой клубный зал для отдыха, с удобными диванами и креслами, большим камином, у которого можно было с удобством расположиться, чтобы почитать, и маленькие столики, расставленные там, где с наибольшей вероятностью могла возникнуть нужда в пепельницах. На стенах висели портреты каких-то важных господ, а заколоченные окна были занавешены тяжелыми парчовыми шторами.

– Что же это за место? – прошептала Кэтрин. Тут было так тихо, что говорить в полный голос казалось почти кощунством. – Какой-то клуб?

– Бывший, – сказала Элис. – Разве не видите, мисс, – тут же повсюду пыль. Здесь как будто сроду… то есть никогда не подметали. А в углах, глядите, – паутина. Если бы я оставила комнаты в таком виде, миссис Пул бы меня в тот же день рассчитала.

Насчет пыли Элис была права, хотя сама Кэтрин и не обратила на это внимания. Ну что ж, ведь у Элис работа такая – замечать подобные вещи. Даже на зеркале лежал слой пыли. Смотреться в него было все равно что в заросший пруд.

Кэтрин взглянула на карманные часы.

– Они будут здесь через час. Нам нужно найти, где спрятаться, но сначала я хочу немного осмотреться. Я-то думала, что дом номер семь на Поттерс-лейн – это меблированные комнаты или какой-нибудь паб. Мне и в голову не приходило, что мы найдем тут… вот это. Что это вообще? И почему в Сохо? Вот жаль, я не пришла сюда пораньше, чтобы как следует все осмотреть.

– Не вините себя, мисс, – сказала Элис. – У вас ведь и времени, можно сказать, не было, со всеми этими сборами мисс Джекилл и мисс Франкенштейн.

– Да еще статью эту дурацкую пришлось писать, и о чем – о шляпках! Чего только не сделаешь ради денег. Ну что ж, теперь поздно сокрушаться. Давай посмотрим, что успеем тут найти за полчаса.

Прежде всего нужно было найти укрытие, чтобы потом успеть быстро спрятаться. На первом этаже, кроме большого зала, который они увидели сразу, было еще несколько комнат поменьше – для встреч наедине. Одна из них, в самом конце дома, была обставлена как рабочий кабинет с большим письменным столом и книжными полками.

– Наверняка здесь-то они и встретятся, – сказала Кэтрин. – Сьюард привык сидеть за письменным столом. Привык быть директором, руководить. Бьюсь об заклад, в эту комнату он и придет, машинально. Но как знать наверняка? А если даже они и правда придут сюда – где же тут спрятаться?

Прятаться было негде. В комнате был только письменный стол, один стул за ним, два перед ним, и больше ничего. Книжные полки были пусты.

– Когда-то здесь, наверное, книги стояли, – сказала Элис.

– А в ящиках стола, должно быть, лежали бумаги, письменные принадлежности, а теперь смотри – пусто. И в других комнатах тоже пусто – никаких пепельниц на столиках. Но ты только погляди, что за обстановка!

Ковры были толстые, мягкая мебель обтянута бархатом, шторы из тяжелой парчи.

– Ну, теперь давай наверх заглянем.