Текст книги "Горцы Кавказа и их освободительная борьба против русских."

Что еще, собственно, существует и не может ускользнуть от глаз внимательного наблюдателя, это значительное количество грузинских физиономий в Южной, греческих – в Средней и романских – в Северной Абазии, что является следствием смешения абазов с прежними жителями. Сванеты очень сильно смешаны с грузинами. Только живущее на крайнем востоке и окруженное татарскими племенами племя абазов – осетины сохранили первоначальную расу в полной чистоте или, может быть, смешались с остатками сарматов. Осетины большей частью блондины и имеют белокурые или желтоватые бороды, которые они охотно красят в рыжеватый цвет. С живущими в Южной Абазии туранскими или турецкими племенами самурзаканцев, так же как с живущими на Кубани и у Эльбруса черкесами и татарами, абазы смешиваются очень мало.

Некоторое количество армян живут еще до сего времени разбросанно в собственных коммунах в стране адыгов и в целом составляют приблизительно 300 дворов с населением в 6000 душ. Они приняли язык, обычаи и нравы, короче говоря – весь образ жизни адыгов, но строго сохранили свои старые религиозные обряды. Однако в этом и состоит вся их религия: они соблюдают множество постов, их хижины полны икон, которые они получают из Грузии; они не имеют духовенства и принимают участие, когда представляется случай (и они не могут без этого обойтись), в христианских или языческих богослужениях абазов; или совершают также с магометанами омовение и молитвы. Они, правда, принимают участие во всех больших сражениях абазов с русскими, и хотя не так воинственны, но зато ведут свое хозяйство лучше и они состоятельнее, чем абазы. Они часто также торговцы и маклеры. Адыге называют их гиурджи (грузины) и рассматривают их как земледельцев; только в последнее время, с распространением магометанства, подверглись они некоторому влиянию магометанского духовенства.

Как я уже заметил, мои данные о происхождении абазов основываются только на народных сказаниях, т. к. другого достоверного материала для изучения их истории не существует.

Что еще более подтверждает одинаковое происхождение абазов с арнаутами или албанцами, это то обстоятельство, что судьба им определила совершенно одинаковое местопребывание. Арнауты населяют горную цепь на восточном берегу Адриатического моря, абазы – горную цепь на восточном берегу Черного моря. Северные арнауты – католики, средние были язычниками и сделались магометанами, южные – восточные христиане; точно так же северные абазы были католиками, средние были язычниками и в последнее время частично сделались магометанами [22]22
  Магометанство арнаутов не очень твердо, большей частью они только разыгрывают магометан, чтобы получать места в турецкой армии и администрации.


[Закрыть], – восточные христиане. Арнауты и абазы выдержали с турками ожесточенную борьбу и утвердили свою независимость; теперь как те, так и другие служат турецким интересам [23]23
  Можно еще до настоящего времени рассматривать арнаутов как независимых. Они не платят почти никаких податей, не поставляют рекрутов, не принимают гарнизонов и управляются по своим старинным законам. Но большое число их поступает за хорошую плату на службу в солдаты и как полицейские наводят страх на турок и райя.


[Закрыть].

Между тем как черкесы, дагестанцы, лезгины и прочие носят, несомненно, следы своего происхождения от татар или евреев в своих глазах и чертах лица, так что даже неопытный европейский наблюдатель узнает в них с первого же взгляда чуждую расу, абаз является великолепным представителем индоевропейской расы. Турка, татарина, еврея и настоящего московита можно как угодно замаскировать европейцем, и все-таки он чрезвычайно редко сможет скрыть свое происхождение, но никто не заподозрит не-европейца в абазе, одетом в шляпу и фрак. Абаз несколько выше среднего роста, стройный и сильный по сложению, но более мускулист, чем крепок в кости. Они имеют большей частью каштановые волосы, прекрасные темно-синие глаза, маленькие стройные ноги. Белокурые или рыжеволосые девушки считаются красавицами. Чрезвычайно редко встречаются люди, которые имели бы телесные недостатки. Во время трехлетнего пребывания в их стране я не видел ни одного горбатого.

Когда вступаешь на землю свободной Абазии, то сначала не можешь понять, каким образом народ, у которого почти каждый ребенок носит оружие, который не имеет писаных законов, исполнительной власти, даже начальников и предводителя, может не только существовать, но еще противостоять долгие годы такому колоссу, как Россия, и сохранить свою независимость.

Причина этому – крепкая социальная организация народа, опирающаяся на национальные традиции и обычаи, которая не только охраняет личность и имущество каждого, но также делает трудными и почти невозможными все физические и моральные попытки к покорению страны.

По своей внутренней организации адыге разделяются на три народности. Самая многочисленная – шапсуги, затем следуют абадзехи; самая малочисленная – убыхи. Первая ограничена на севере Кубанью, на востоке – Абадзехией, на юге – убыхами, на западе – Черным морем. Прикрытая от нападения русских с востока и юга, она защищает Кубань и берега Черного моря.

Вторая по многочисленности народность – абадзехи, ограниченные на севере и востоке Кубанью, на юге – убыхами, на западе – шапсугами. Абадзехия не имеет непосредственного сообщения с Черным морем. Ее северная и восточная границы слабы и часто страдают от военных действий русских.

Третья, наименьшая, народность – убыхи, окруженные на севере Абадзехией, с востока и юга – княжеством Абазией и некоторыми маленькими независимыми племенами, на юго-западе и западе– Черным морем и шапсугами. Убых доступен русскому нападению только со стороны моря.

Народности шапсуги и абадзехи разделяются каждая на восемь племен (тлако). Из этих восьми племен каждые два родственны между собою и образуют, собственно, одно племя, причем каждое из восьми племен шапсугов состоит в родстве с одним из восьми племен абадзехов. Каждое из племен разделяется на несколько фамилий (тлакосик), а эти, в свою очередь, – на несколько семей или дворов (юнэ). Но все племена, фамилии и дворы одной народности живут смешанно между собой, и в каждой местности представлены все племена и фамилии. Административное деление, если можно употребить это выражение, – это каждая сотня фамильных дворов (юнэ-из), которая, так сказать, представляет деревню, простирающуюся на одну и более квадратных миль, и образует, до известной степени, маленькую независимую республику, которая управляется старшинами, и вся страна есть федерация таких маленьких республик. Эта федерация тем более сильна, что жители юнэ-из крайнего запада или севера состоят в родстве с жителями юнэ-из крайнего востока или юга, и это родство высоко и свято ими почитается. Каждый юнэ-из посылает на совещание страны или народности двухвыборных. Внутри каждая сотня дворов делится на десятки дворов (юнэ-ипс), и 10 представителей образует с имамом совет и суд своего юнэ-из.

Другое разделение страны – по рекам. Как бы много юнэ-из ни располагалось по реке (иногда их может быть 20 и более), но на советы, военные собрания и суды всегда избирается от каждого племени только двое старшин[24]24
  Старшин называют тамадами (предводитель, мудрый), но вообще так называют и стариков, и отцов семейств в их дворах.


[Закрыть] – представителей всех жителей, живущих по реке, так что 16 старшин с двумя кадиями во главе образуют совет и суд всех лежащих на реке юнэ-из. Чтобы точно обозначить адыга, нужно назвать его народность, его племя и его род, его реку и указать название его сотни дворов. Например: Ендрис Хантох, Емис, шапсуг, Антхир, Окецикос. Это значит: Ендрис из фамилии Хантох, из племени Емис, народности шапсугов, который живет на реке Антхир в сотне дворов, или юнэ-из, Окецикос.

Третье, новое, разделение страны, которое, однако, еще не очень укрепилось и встречается только в некоторых частях страны, но даже и там довольно нерегулярно, это – по мехкеме, магометанским судам, о которых я буду говорить позднее.

В одном фамильном дворе (юнэ) живут кроме родителей все их женатые и неженатые сыновья и незамужние дочери; рабы, как бы они ни были многочисленны, также всегда причисляются ко дворам. Такие семьи очень многочисленны, т. к. часто вместе живут несколько братьев со своими семействами; часто в одном юнэ живет до 100 душ обоего пола. Я никогда не встречал меньше 10, а почти всегда – больше 20 жителей [25]25
  Есть фамильные дворы (юнэ), где число жителей превышает 100 человек. Совершенно невозможно определить число жителей страны с точностью, т. к. записей о рождении, смерти и браке не существует. Я должен был в моих статистических данных основываться только на вероятных исчислениях. Но так как в некоторых юнэ-из я предпринял точный подсчет людей, лошадей, скота и оружия и число юнэ-из мне также точно известно, то я думаю, что, считая данные в круглых цифрах, не буду далек от истины.


[Закрыть]; поэтому беру число жителей одного юнэ в среднем 17 человек, что мне кажется скорее слишком низким, чем преувеличенным. В народности шапсугов считают 276 юнэ-из, из которых в треугольнике между Анапой, Суджуком и Атекумом, или в малогористой местности Натухай, находится 54, в равнинах Догай – 97 и в горах – 125 юнэ-из. Со времени наступления русских в Натухай (1856) и в равнины Шапсуга (1860) большое число подвергшихся опасности жителей ушли в горы и там поселились.

Народность абадзехов исчисляют в 183 юнэ-из. Кроме них к абадзехам принадлежат еще много маленьких пограничных племен, из которых многие слились в одну-две фамилии и рассеялись в Абадзехии; некоторые еще живут в их старых общинах, но изо дня в день все больше сливаются вместе. Старые люди показывали мне по Малой Кубани и по Лабе пустынные области, где еще 30–40 лет назад стояли многочисленные юнэ-из, от которых не осталось более следа. Эти пограничные племена были, как уже замечено раньше, черкесского происхождения, но очень сильно смешались с адыгами, пока в конце концов абазский элемент не сделался преобладающим, так что на десяток адыгов едва ли найдется один черкес. Племена кемирхай, науруз, мансур, тафне и другие почти исчезли, из еще существующих бзедох с одиннадцатью юнэ-из является самым значительным. Потом следует демиргой с тремя юнэ-из; другие, как хатохай, босней, ярохай, макош, кабартай, карачай и т. д., состоят каждый из одного-единственного юнэ-из. Так как все эти племена принадлежат к абадзехам, то общее число юнэ-из составит 203.

Третья народность независимых адыгов – убыхи образуют только одно племя, которое разделяется на много фамилий и живет в 46 юнэ-из. Так как в этой местности число рабов очень велико и, пожалуй, составляет более третьей части населения, то можно исчислять количество жителей каждого юнэ-из не меньше чем в 25 душ. Таким образом, шапсугов оказывается в 276 юнэ-из (считая каждый в 1700 жителей) 469 200 душ, абадзехов в 203 юнэ-из – 345 100 и убыхов в 46 юнэ-из (считая по 25 душ каждый юнэ) 115 000 душ, что в круглых цифрах составит около 900 000 душ предполагаемого мною населения независимой части Абазии, или страны адыгов.

Приблизительно лет 30 тому назад черкесы и абазы отличались друг от друга по религии гораздо больше, чем теперь. В то время как первые исповедывали магометанскую веру, последние соблюдали христианские обряды, сильно смешанные с языческими. Некоторые историки утверждают, что христианство было введено в горах грузинской царицей Тамарой. Помимо того, что существование этой набожной и храброй княгини [26]26
  Странно то, что имя знаменитой грузинской царицы составлено из абазских слов: «Тха» – бог, «Мара» – Мария. Не имеет ли это имя другого значения?


[Закрыть], почитаемой, кстати сказать, по всему Кавказу, до сих пор исторически не доказано и, может быть, является мифом, достоверно также известно, что грузинские войска не проникали в горы. Напротив того, несомненно, что христианские и магометанские войска жестоко бились на равнинах Кубани. Многочисленные могильники [27]27
  Эти насыпные земляные курганы находятся повсюду, где проходили вереницы людей во время переселения народов. Весь юг России, Южная Польша, Молдавия, Валахия и равнины Венгрии усеяны такими курганами.


[Закрыть], в которых еще и теперь находят различные татарские, грузинские и другие монеты и оружие, служат этому лучшим доказательством.

Как я уже заметил раньше, самым основательным предположением является то, что пришедшие с юго-востока абазы приняли религию жителей, которых они нашли в стране, но эта религия была ими недостаточно воспринята или же этот народ, отрезанный целые столетия турками, татарами, а впоследствии русскими от родственных ему христианских народов и лишенный всякого общения с ними, с течением времени сохранил только внешнее знание веры, впал в прискорбное заблуждение и в последнее время бросился в объятия магометанства.

Религия жителей Абазии четко различаема по трем регионам. От устья реки Кубань до устья маленькой речки Шапсуха, впадающей в Черное море, господствовало латинское письмо. Еще сегодня можно найти множество надгробных памятников с латинскими надписями и простым крестом, высеченным из камня или сделанным из дерева. Новые мусульмане охотятся за этими символами и старательно уничтожают их. В могилах находят оружие с латинскими надписями и гербом Республики Генуя, а также значительное количество золотых, серебряных и медных монет генуэзской чеканки; часто – до десяти и более – встречаются в могилах сабли, изготовленные генуэзскими оружейными мастерами.

Генуэзцы, эти предприимчивые вооруженные купцы, имели свои конторы на севере Абазии. Из Феодосии в Крыму они отправляли свои товары в Анапу, Содшак, Геленджик. Отсюда дороги вели на Кубань, а с правого берега реки караваны тянулись до Каспийского моря. Этот путь связывал генуэзскую торговлю с Северным Туркестаном, с Персией и Китаем. Следы данных торговых связей видны и сегодня. Самыми важными из них являются достаточно хорошо сохранившаяся проложенная в скале дорога от Месиба через горы до реки Абин, след от дороги в лесу Адербе, а также остатки европейских жилищ из каменной кладки, и, наконец, руины крепости на вершине высокой горы у Шипсо Хур. Земляные валы и ров видны и сейчас, сохранился и полуразрушенный колодец, который, вероятно, был очень глубоким и который могли построить только европейские рабочие. Но самым убедительным доказательством является множество надгробных памятников.

Итак, можно с большой уверенностью предположить, что адыги переняли католическую веру у генуэзцев; после же ухода чужеземцев впали в непонятную религиозную путаницу, в результате которой сохранился только символ христианства – крест. Этот божественный символ свято чтят даже сегодня; там, куда магометанство проникло силой, его можно найти во всех хижинах. Часто я был удивлен тем, что видел крест, вышитый или вплетенный в намазлык [28]28
  Намазлык – коврик (или маленькая циновка), на котором мусульманин делает намаз (читает молитву).


[Закрыть]. Обращенный в новую веру мусульманин наклоняет свою голову и касается лбом креста, не представляя его значения. И в самом деле, никто из туземцев не смог мне объяснить его значения. Он священен, так как его носил Иесха [29]29
  Иисус.


[Закрыть], сын великого Тха [30]30
  Бог.


[Закрыть]. В большом божественном почете здесь и Мара [31]31
  Мария.


[Закрыть], которую почитают здесь как Тханан (матерь Божью). Но кем она является – матерью Бога-отца или Бога-сына, они не знают и, кроме этого имени и креста, не имеют ни малейшего представления о христианской вере.

Как самый большой праздник в стране адыгов отмечается день в июле, когда Мара вознеслась с земли на небеса. Легенда гласит, что она в этот день спускается на землю, участвует в празднествах, и тех, кто ее поминает, благословляет и хранит от несчастья, оставаясь при этом незримой.

Чтобы дать представление о религиозных обрядах этого маленького народа, некогда бывшего христианским, хочу подробно описать один из ритуалов, который я наблюдал от начала до конца с большим вниманием и интересом. Это было летом 1858 года. Я был занят организацией переписи населения, взиманием налогов и т. д. у горских народов, проживающих на реке Пшат. Однажды утром мне сообщили о депутации, и тут же появились шесть седобородых старцев, которые пригласили меня на праздничное богослужение по старинному обычаю страны.

Многие жители заметили, что некоторые из моих солдат носили на груди маленькие крестики, а также было замечено, что я и мои солдаты, проезжая в горах Пшата мимо креста, зачастую встречающегося по дороге, по обычаю нашего польского отечества снимали каждый раз шапки, в то время как черкес, или турок, или вновь обращенный адыг обычно встречали этот символ презрительным взглядом или пренебрежительным жестом, а при случае их разрушали или уничтожали. Это все, сказали мне старики, передавалось в горах из уст в уста, поэтому народ надеялся, что мы не откажем в своем присутствии на празднике. Мне было слишком любопытно видеть праздник, чтобы я мог отказаться от приглашения. В полдень я поскакал в сопровождении двух офицеров и восьми солдат за депутатами, к которым присоединилась толпа более чем в сотню всадников, на указанное место, отдаленное не более чем на час пути от моей последней квартиры.

Первый взгляд на предназначенное для богослужения место вызвал в моей памяти то, что я читал о священной дубраве древних друидов. Мощные столетние дубы, образующие круг, бросали густую тень на род грубого каменного алтаря, в середине которого возвышался очень старый, грубо сделанный деревянный крест. Вокруг алтаря стояли четыре молодых быка, восемь баранов и восемь козлов, которых держали за рога молодые мужчины. На каменной плите, заменяющей престол, стояли большие чаши с хлебом, пшеничными и маисовыми пирогами, медом и маслом, а также сосуды с молоком и со шветтом [32]32
  Шветт – это род жидкой просяной каши, смешанной с медом, отвратительный на вкус и на вид, но крепкий напиток. Другой вид шветта – это приготовленный из меда напиток, очень вкусный, прозрачный и очень крепкий.


[Закрыть]. Против алтаря в середине жертвенных животных стоял высокий, очень бодрый старик с прекрасной серебряной бородой и обнаженной головой. По бокам его – два мальчика: стоящий с левой стороны держал три (одна в другую поставленные) деревянные чаши, а с правой стороны – три ножа различной величины на круглой доске. В отдалении полукругом у алтаря стояли мужчины с меховыми шапками под мышкой, немного далее назад – многочисленная группа женщин и девушек. Приблизительно в 100 шагах от алтаря горели широким полукругом около 30 костров, над каждым из них висел большой котел, в котором кипятилась вода.

Высокий старик молился перед алтарем; его взгляд был пристально устремлен на символ спасения, значения которого он не понимал. Он молился. Его губы двигались, руки то поднимались вверх, то опускались крестообразно на грудь; это движение повторяли все мужчины. Я приблизился настолько, насколько позволяло мне приличие, чтобы уловить смысл молитвы; к этому времени я мог уже понимать почти все сказанное на адыгском языке. Слова «Tha dahe, tha ichuha, tamitsehki; Iesha, tha-ok! Mara, tha-nan, tha! tha!»[33]33
  «Прекрасный бог! Великий бог! Мы бедные (молимся тебе)! Иисус, сын бога! Мария, мать бога! Бог! Бог!»


[Закрыть], которые повторялись всем собранием (мужчинами – с глубокими вздохами, а женщинами – протяжными плаксиво-певучими голосами), раздавались непрестанно у меня в ушах. Я был не в состоянии уловить другие слова, а когда позднее расспрашивал старика о смысле его молитвы, он делал таинственное лицо и не хотел ничего сказать; но я убежден, что бедняк сам не знал ничего больше. Ни он сам, ни присутствующие при этом не крестились.

После того как собрание приблизительно в течение четверти часа повторяло и пело за стариком молитвенные слова, стало сразу тихо; старик надел свою шапку на голову, что проделали за ним все мужчины, повернулся к стоящему около него справа мальчику, взял нож с доски, повернулся ко мне и кивнул мне подойти поближе; затем он дал мне в руку нож, который я должен был передать моему соседу, этот – стоящему около него и так далее. Нож быстро переходил из рук в руки и возвратился после того, как все мужчины прикоснулись к нему, опять назад к старику, который взял теперь чашу из рук слева стоящего мальчика и сделал знак, чтобы ему подвели первое жертвенное животное. Шесть здоровых парней повалили молодого быка перед серединой каменного алтаря на землю и держали его так, пока старик, бормоча все время слова «Tha! Tha!» и т. д., разрезал ему горло и нацедил кровь в чашу. Тогда убитое животное было убрано, и после того, как другие три быка таким же образом пали под жертвенным ножом, животных потащили к кострам, где занялись их приготовлением.

Снова, поднимая глаза и руки и окровавленный нож к кресту, старик произнес громким голосом знакомые слова, а все собрание повторило их за ним. Потом он взял с доски второй нож, который, так же как первый, сделал круг, и им были зарезаны восемь баранов; кровь была отцежена во вторую чашу, и животных оттащили к котлам. Снова поворот к кресту и короткая молитва; потом с такой же церемонией был взят третий нож и им зарезаны козлы. В конце опять последовала короткая молитва.

Старик был заметно утомлен, несмотря на его редкую бодрость и ловкость, которые он обнаружил при убивании жертвенных животных; бойня продолжалась более часа. Три наполненные жертвенной кровью деревянные чаши были поставлены на большую плиту справа от каменного престола, и сейчас же к ним стали тесниться старые и молодые, чтобы как-нибудь смочить в крови кусочек сукна или полотна или хотя бы кончик пальца, т. к. это считается хорошим средством против болезней человека и животных и против колдовства. Я заметил также, что многие мужчины роняли несколько капель на свое оружие; однако я не мог, несмотря на мои вопросы, узнать, какую пользу это должно принести.

Первый акт окончился, теперь начался второй. Неженатая молодежь отправилась вместе к котлам и огню и начала проворно сдирать кожи, разрубать мясо и приготавливать обед. Мои европейские спутники, которым уже стало скучно, побежали к кострам. Я же не хотел упускать из виду импровизированного священника. Следующая сцена была, так сказать, богослужением женатых людей. Старик стоял в нескольких шагах от креста; мужчины и женщины подходили один за другим с различными просьбами и жалобами, которые должны были через его посредничество быть переданы Тха: у одного заболел ребенок, другой потерял свой урожай; у этого пал скот, у того брат попал в плен к русским; один хочет предпринять поход против неприятеля, у другого жена бесплодна [34]34
  Бесплодие считается большим несчастьем и позором.


[Закрыть], жена третьего рожала дочерей, а не сыновей.

Старик выслушивал эти и подобные им жалобы каждого с большой серьезностью; потом направлялся к алтарю, брал свою меховую шапку под мышку и бормотал некоторое время, потом опять возвращался на прежнее место, чтобы выслушать следующих. Один из верующих был, видимо, озлоблен и сильно возмущен. «Что делает он, великий Тха? – закричал он громким голосом и с гневно сверкающими глазами. – Я всегда первый в служении ему, моих самых лучших животных, мой лучший мед я приношу в жертву, а моя старая мать лежит в постели уже два года, не может ни жить, ни умереть. Если он ни о ком не заботится, что тогда будет?! Все его оставят и пойдут к новому богу, к Аллаху и к Магомету, что уже и без того многие сделали». Эта угроза не очень-то понравилась старику, и он строго остановил жалобщика, что также сделали и другие абазы, отстаивавшие великого Тха против Аллаха и Магомета с большим красноречием.

Теперь началась христианская часть богослужения. Старик подошел к алтарю, взял в руки большую плоскую лепешку и сказал внушительным голосом, обернувшись к собранию: «Хлеб, который вы принесли великому Тха в жертву, лежал на его столе и сделался святым, ешьте этот хлеб, и это принесет вам счастье». Он отламывал маленькие кусочки от лепешки и разделил таким образом ее и несколько других между присутствующими. Затем он взял деревянный сосуд, наполненный шветтом, и все пили из него один за другим. Я уже выше заметил, что в этой части церемонии принимали участие только женатые мужчины и замужние женщины. Она имеет много сходства с причащением святых тайн, мне казалось, что я нахожусь на богослужении в первые времена христианства.

После того как каждый съел свой кусок лепешки и выпил свой глоток, старик произнес еще раз обычную молитву, которая была хором повторена присутствующими, и этим закончилось богослужение. Большинство направилось к кострам, другие образовали группы в тени священной рощи. Все ожидали пира.

Как только кушанья были приготовлены, они были принесены. Девушки и молодые люди обслуживали по абазскому обычаю старших. Все уселись в группы по шесть-восемь человек вокруг маленьких низеньких круглых столиков; жертвенные животные, сваренные с просяной кашей, исчезли в зубах проворных адыгов, которые никогда не страдают отсутствием аппетита. Несмотря на огромное количество принесенных съестных припасов, ничего не осталось, кроме костей. Все население одного юнэ-из принимало участие в пиру.

Лежавшие на алтаре кушанья, однако, остались нетронутыми. Они предназначаются или для того, чтобы подкрепить заблудившегося странника, или же великий дух ночью посылает за ними своих слуг, что рассматривается как очень хороший знак для страны. Это чудо всегда случается, как я слышал; но я сильно подозреваю, что почтенный священник к этому причастен. Жертвенные ножи, чаши и кожи жертвенных животных также принадлежат ему по праву.

Размышляя, я поехал домой. Это народ той же самой расы, как и мы, который внешне почти не отказался от христианства, который нельзя назвать варварами, так как он цивилизованнее, чем крестьяне многих европейских стран, который, так сказать, живет у ворот Европы и насчитывает полтора миллиона душ; в чем же причина, думал я, что ни одна из многих католических и протестантских миссий не попыталась посеять семена Евангелия на этой так хорошо подготовленной почве? Идут же миссионеры в Китай и Японию, в глубины Африки и Австралии, делались же попытки обратить в христианство низшие расы, папуасов и жителей Огненной Земли; но никто не позаботился о духовном спасении одного из прекраснейших и от природы интеллигентнейшего из народов! Я не мог дать себе другого ответа, как то, что прошло уже несколько столетий, как религия в Европе должна была уступить свое место политике. И, таким образом, произошло то, что до тех пор, пока могущественная еще в то время Турция имела притязания на эти страны, все избегали вызывать гнев Порты религиозной пропагандой. Теперь же, когда могущественная Россия стремится покорить страну, боятся возбудить неудовольствие царя. Пока Турция делала попытки поработить страну, она оставалась по крайней мере по некоторым обрядам христианской, когда же Россия начала ее завоевывать, она сделалась магометанской. Как все это произошло, читатель узнает в следующих главах; мое собственное убеждение – та европейская нация, которая возьмет под свою защиту абазов против турецких и русских претензий, та и введет свою религию в эту страну.

Мы говорили о бывшей католической части, теперь переходим к центральной части страны, лежащей на берегу Черного моря, где, как кажется, господствовало древнегреческое язычество, следы которого сохранились до сих пор. Магометанство проникло туда меньше, чем в горы, в равнинах же Абадзехии оно распространилось очень сильно [35]35
  См. последние годы абазской истории в главах 9 и 10.


[Закрыть]. Правда, иногда встречается крест, но редко; вместо этого во многих местностях попадаются удивительные, вырезанные из дерева изображения языческих домашних богов. Предания древней греческой мифологии остались еще живы в представлении горцев. Тхашуа[36]36
  Вероятно, имя Тха происходит от Теос или Деус.


[Закрыть] – великий и могущественный бог, который имеет еще целую семью подчиненных ему богов – Тхацику.

Кроме того, каждый лес, каждая река, каждая гора имеют своих духов-покровителей: Мезимтха, Пситха, Кусхамтха (лесной бог, речной бог, горный бог). Абазы насчитывают двадцать два крупных божества, и их подразделение имеет большое сходство с греческим. Странное заблуждение: между языческими богами нашла место святая дева Мария, мать великого бога, и высоко почитается; Иисус же неизвестен. Я часто видел священные рощи, дубы, украшенные разноцветными лентами, под которыми жители совершают свои богослужения; туда приносятся также кушанья и напитки для богов, но настоящего богослужения я не мог заметить. Мне рассказывали, и в особенности о мусульманах, что жители стыдятся своих старых суеверий, что только старые люди втайне совершают свои различные языческие обряды и колдовство, что, напротив, молодые сделались уже настоящими мусульманами, но так как они еще не научились молиться, как это подобает правоверному, то предпочитают совсем не молиться ни на старый, ни на новый лад.

На юге страны адыгов, в Убыхии, магометанство также не очень распространилось. Оно известно только некоторым потомкам черкесов и пришельцам из Лавистана. Так как Убыхия ведет издавна большую торговлю рабами с Турцией, то работорговцы также сделались ревностными магометанами, чтобы заслужить расположение турок. В княжестве Абазии найдется лишь несколько отдельных магометанских семейств. Здесь встречается опять крест, но уже не простой латинский, как на севере, но двойной – греко-армянский. Религиозные понятия жителей и их богослужение ничем не отличаются от тех, о которых мы говорили выше; однако русское правительство у южных абазов, сванетов и осетин построило несколько русских церквей и поставило русских попов для богослужения, но большинство этих церквей было разрушено, попы изгнаны, а сохранившиеся еще церкви никем не посещаются. Абазы видят в этих стараниях не желание русского правительства обратить их в русско-греческое христианство, но средство поработить их, и в этом они правы.

О начале распространения и о современном состоянии магометанства в стране адыгов я буду подробно говорить в связи с историей последних лет абазского народа. Здесь только замечу, что если бы христиане употребили хотя бы десятую часть усилий, времени и энергии магометан, то вся страна была бы теперь христианской.

Примечания