Текст книги "Горцы Кавказа и их освободительная борьба против русских."

Горе жениху, если его настигнут! С ним обращаются тогда, как с обыкновенным вором; у него отбирают невесту, лошадь, оружие, срывают с тела одежду; кроме того, еще жестоко высмеивают и сочиняют про него насмешливые стихи; свои вещи он должен выкупить дорогими подарками и попытать счастья во второй раз; но часто случается, что девушка его больше не хочет, ей за него стыдно, она считает его неуклюжим.

Если же все сошло удачно, то он привозит невесту в дом своего близкого друга, где уже приготовлены сакли и кушанья для молодой пары, и без дальних церемоний брак заключен. В продолжение целого месяца молодая пара живет только друг другом и своей любовью. В это время муж с восходом солнца оставляет хижину и направляется к какому-либо другу по соседству, где проводит целый день, только с наступлением темноты возвращаясь в объятия своей жены. В продолжение медового месяца он не смеет показываться на глаза своим родителям и ни одному пожилому и уважаемому мужчине, и если встречает такого на дороге, то бежит, как будто совершил какое-нибудь преступление.

Когда медовый месяц окончился, то невесту навещают ее мать и незамужние сестры. Она покидает двор, где провела это время, и ее ведут со многими провожатыми, с пением и ружейными выстрелами на другой двор, более близкий к дому мужа, обычно не дальше от него четверти часа пути. Здесь она живет последние восемь дней, которые проводит вне дома своего супруга, и в это время не должна его принимать. Ее мать, ее сестры и некоторые ее знакомые составляют ее общество.

Между тем жених к тридцатому дню приготовляет несколько голов рогатого скота, овец или коз, в зависимости от своего состояния, несколько повозок с пирогами и хлебом, несколько бочек меда и шветт, а также различные хорошо завернутые подарки, которых никто не видел, для своих родителей. Его родственники, друзья и знакомые собираются после отъезда невесты во дворе, где проходил медовый месяц, и оттуда процессия, которую ведут два его друга, направляются к дому его родителей. Он сам, однако, остается и ждет результатов переговоров.

Между тем шествие двигается вперед при непрекращающихся выстрелах из ружей и пении; оно останавливается только во дворе родителей жениха; два предводителя, которые играют роль посредников между родителями и сыном, входят в большую саклю, где их ожидают родители. Друзья жениха здороваются и передают приветствие от их сына; они в красивых словах рассказывают об их сыне, о невесте, достоинства которой превозносят до небес, говорят о счастье, которое молодая пара ожидает от брака, о многих детях, которых они произведут на свет и которые будут радостью для дедушки и бабушки, и т. д., а в конце смиренно просят разрешить молодым войти во двор и приготовить для них юнэ.

Родители разыгрывают из себя разгневанных: они ничего не хотят знать о безумствах сына, они не имеют средств платить деньги за невесту и тому подобные вещи. Но посредники не дают себя испугать и удваивают свое красноречие; шум перед большим юнэ становится все сильнее, и наконец они затрагивают слабые стороны родителей, главный порок и добродетель адыгов – их жадность и их гостеприимство. Они достают подарки, предназначенные для родителей, состоящие из оружия и предметов одежды; также приглашают их осмотреть рогатый скот, овец, коз и продукты, которые им посылает сын. Отец становится все мягче, но мать не желает ничего брать и ни на что смотреть. Тогда посредники, в свою очередь, сердятся и объявляют, что это позор для всего двора – не впускать в юнэ так много хороших друзей их сына, которые совершили такой далекий путь, и отправлять их назад голодными, не послав с ними хороших вестей сыну. Тогда отец больше не может устоять, он соглашается на приезд молодых и приглашает в гости всех присутствующих. Но мать неумолима: она соглашается принять только сына, но не невесту, она ничего о ней не слышала, она не понимает, как совершился этот брак, она ни о чем не знает, должна сначала навести справки и т. д.

Как только отец появляется в дверях юнэ с обоими посредниками, их встречают воплями восторга и выстрелами; двое лучших наездников садятся на коней и мчатся к тому месту, где ждет их сын, чтобы сообщить ему добрые вести. Остальных угощают привезенными припасами и вином, скот убивают и готовят кушанья. Пир, к которому собираются все соседи, продолжается, пока не съедят и не выпьют все приготовленное. Когда все кончено, расходятся по домам. В ту же ночь молодой супруг приходит тихонько во двор, где уже определено для него и для его жены особое юнэ, заходит ненадолго к родителям, встречается ими очень сурово несколькими короткими вопросами и потом, в продолжение восьми дней, занимается своими обычными делами с непривычным усердием, чтобы показать, что он хочет наверстать потерянное время. В продолжение восьми дней он, как уже было сказано, не видит свою жену. На девятый день после возвращения мужа в отцовский дом приводится невеста, и это, собственно, и есть свадьба, в которой, однако, муж не принимает участия. Он удаляется очень рано из дома, и его не видно целый день.

Свадебное шествие и свадьба сопровождаются следующими церемониями. Скоро после восхода солнца сходятся из всех ближайших, часто и из очень отдаленных дворов, длинными вереницами, женщины и девушки (среди которых находятся также и сестры невесты) в своих самых лучших платьях, в повозках, пешком или на лошадях к юнэ, где невеста со своей матерью встречает прибывающих. Все приходящие несут невесте подарки в виде хлеба, пирогов, меда и масла, а также напиток из меда и шветт, из которых часть съедается сейчас, а другая накладывается на повозки. Двое женатых и двое холостых молодых людей, так же как две женщины и две девушки, выбираются провожатыми невесты и устраивают процессию, которая выходит со двора в таком порядке: впереди едут верхом провожатые мужчины на плохих лошадях, плохо одетые и плохо вооруженные (причина будет объяснена позднее); затем следуют все мужчины верхом и пешком; верховые скачут вокруг, все поют и стреляют из ружей и кроме оружия снабжены еще длинными толстыми палками. Затем следует группа замужних женщин с двумя женщинами-провожатыми во главе, идущими очень чинно и степенно; за ними следуют попарно молодые девушки; среди них идет невеста в лучшем платье, в последний раз в шапочке, которую носят молодые девушки, и так густо закрытая покрывалом, что ее нельзя разглядеть. Ее ведут под руки две подружки, и она идет медленно, с трудом, опираясь на них. Подружками выбираются веселые, остроумные девушки, которые импровизируют и запевают подходящие к случаю стихи, которые подхватываются хором всеми девушками. Дальше следуют повозки со съестными припасами; шествие замыкают несколько пожилых мужчин верхом.

Между тем во дворе родителей собирается целая толпа родных, знакомых и соседей, но главным образом рабов; все имеют в руках длинные палки. В большой сакле сидит мать, одетая по-праздничному и окруженная несколькими пожилыми соседками. Отец находится в другой сакле, смотрит на все в оконное отверстие, но сын во дворе не показывается.

Когда свадебное шествие подходит к воротам, стоящие внутри спрашивают, чего хотят люди, собравшиеся в таком большом количестве. Им отвечают, что это их не касается, т. к. жена N. N. едет в свою юнэ и пригласила в дом гостей. Идут долгие разговоры, увещевания, даже просьбы; все напрасно, свадебную процессию не хотят впускать. Тогда провожатые свадебного шествия с поднятыми бичами бросаются в густую толпу, чтобы проложить себе дорогу; всадники и пешие с дикими криками следуют за ними. Завязывается притворная борьба, многие бросаются со двора, чтобы завладеть невестой, но девушки образуют вокруг нее плотное кольцо и поют хором, чтобы ободрить своих спутников, мужчины носятся и кричат, как вырвавшиеся на волю черти, бесчисленные выстрелы щелкают в воздухе, палочные удары и удары плетьми сыплются на меховые шапки и плечи, и я не посоветовал бы непривычному человеку подходить близко к этой дикой суматохе.

Одному из моих солдат, которому было любопытно посмотреть вблизи, сильно досталось от обеих сторон, т. к. никто не знал, на какой стороне он был. Хуже всего приходится двум предводителям. Лошадей у них отнимают. Оружие и платье срывают с тела и отдают только за хороший выкуп; это причина, почему в такой день они появляются плохо вооруженными, плохо одетыми и на плохих лошадях. В конце всегда побеждает наступающая сторона. Мужчины, собравшись толпой, удаляются в глубь двора, женская часть процессии входит в ворота. Замужние женщины с двумя провожатыми женщинами направляются в большую саклю, девушки с невестой посередине становятся рядами, как солдаты, и поют различные песни под руководством веселых подружек. Конечно, все песни имеют отношение к свадьбе. Невеста все еще закутана в покрывало и совсем не видит, куда она идет. Мужчины продолжают стоять спокойно против них шагах в 50–60 и наблюдают за очаровательным фронтом.

Между тем в большой сакле между матерью и двумя женщинами, сопровождавшими невесту, разыгрывается такая же комедия, как восемь дней тому назад между родителями и посланными от их сына. Мать отказывается принять новую невестку, заставляет себя долго просить, однако посредницы одерживают верх при помощи своего красноречия и подарков, которые они приносят от имени невесты. Все женщины теперь входят во двор, невеста переходит из рук своих подружек, которые сначала отказываются ее выдать, в руки посредниц, и под предводительством своей матери отводится в большую саклю; женщины и девушки следуют за ними. Первые входят в саклю, последние и мужчины образуют две группы по обеим сторонам дверей и поют на два хора; мужчины восхваляют храбрость и состоятельность молодого и удачу молодой, которая нашла себе такого мужа; девушки отвечают похвалой красоте, невинности и искусству в женских рукоделиях молодой и дают понять, что муж должен очень подтянуться, чтобы сделаться достойным молодой.

Между тем невеста представляется своей свекрови. Это происходит очень серьезно и с большим достоинством. Мать молодой женщины снимает, после обычного поклона и ответа на него, покрывало со своей дочери, затем обе матери подходят друг к другу и сердечно обнимаются, молодая женщина почтительно целует руку своей свекрови, которая видит ее в первый раз. Эта последняя внимательно рассматривает свою невестку и кончает всегда тем, что красота и хороший вид девушки далеко превысили ее ожидания, что она очень довольна выбором своего сына и надеется, что получила хорошую помощницу в хозяйстве, которая народит ей много внуков, и тому подобными любезностями. Бедная невеста не смеет сесть в присутствии своей свекрови. Она стоит у дверей, а когда приносится кушанье для ее матери и остальных пожилых женщин, выходит в сопровождении двух приведших ее женщин из сакли во двор, где ее встречают восторженные крики и пение собравшейся молодежи, и так как теперь она показывается без покрывала, то все смотрят на нее с любопытством. Ее отводят в саклю мужа, и она больше не принимает участия в свадебном веселье.

Существует обычай, что молодая подносит маленькие подарки собственной работы наиболее уважаемым гостям на память о ее свадьбе.

Между тем на дворе начинается настоящее веселье. Девушки снова становятся в ряды, мужчины – против них, и начинается пляска. Музыку представляют несколько трехструнных скрипок и мужской хор под управлением опытного барда. Молодые парни выскакивают поодиночке из рядов, хлопая в ладоши и танцуя, каждый приближается к девушке, которая ему нравится. Подойдя к ней, он поет несколько строф своего сочинения и кладет ей руку на плечо, это служит сигналом для его друзей и ее поклонников к выстрелам из ружей. Чем красивее и желаннее девушка, тем больше раздается выстрелов, таким образом, частая стрельба считается за большую честь, тогда как большим стыдом для девушки считается, если на нее не обращают внимания. Потом парни и девушки берутся за руки и образуют круг, который то смыкается, то расходится; девушки двигаются медленно, зато парни прыгают и шумят, во все горло распевая, испуская военный клич и стреляя из пистолетов совсем около голов и лиц девушек, так что от порохового дыма часто даже чернеют лица. Но это совершенно не пугает храбрых девушек; наоборот, они хвастаются, возвращаясь со свадьбы с почерневшими лицами, хотя это своеобразное ухаживание на первый взгляд кажется тем опаснее, что адыг никогда не стреляет холостыми патронами, но почти никогда не бывает слышно и о несчастных случаях.

После танца начинаются скачки. Вне двора ставится доска для цели, мимо которой, стреляя, проносятся бешеным галопом всадники. Наиболее смелые подлетают к группе девушек, хватают одну из них поперек туловища, поднимают с быстротой молнии на лошадь и с этой дорогой ношей проносятся мимо доски, стреляя в цель. Кто таким образом попадет в цель, получает премию как память о невесте. Пороха на свадьбе расходуется чрезвычайно много, но это единственная роскошь адыга. Стрельба – его высшая радость.

Когда общество, наконец, устало от пляски, пения и стрельбы, приносится на бесчисленных маленьких столиках обед, ставятся бочки с медом и шветт, и все едят и пьют вволю. Этим пиром оканчивается свадьба. Женщины и девушки прощаются с молодой, которая остается одна со своей матерью и сестрами до следующего дня. Мужчины уходят домой, и все рассеиваются. К вечеру на недавно еще таком оживленном дворе тихо и пустынно. Отец выходит из своего убежища и первый раз видит свою сноху. После захода солнца приходит домой ее муж, и на следующее утро, когда все еще спят, молодая женщина, которая должна вставать первой, уже принимается за работу. Нежные, не привыкшие к работе руки бедняжки скоро покрываются мозолями, и первый месяц в доме мужа, или, вернее, в доме его родителей, очень отличается от проведенного в любви и комфорте медового месяца. Бедные молодые женщины, которые первое время под строгим взглядом свекрови должны работать больше других, чувствуют себя вначале очень несчастными и часто плачут.

Жена приносит своему мужу только себя и никакого приданого; наоборот, он должен сам за нее платить. Цена за невесту достигает от 100 до 2000 рублей серебром, которые выплачиваются оружием, лошадьми, скотом и товарами и должны быть внесены через месяц после свадьбы. Для этой цели однажды, по прошествии указанного времени, появляется перед саклей для гостей свекра посол от отца – пожилой родственник невестки с толпой всадников за получением денег за нее. Адыг имеет обыкновение охотно брать, но с трудом отдавать, и прежде всего – бесконечно много говорить, поэтому они много и долго торгуются. Оружие, лошади и т. д. предлагаются приехавшим по слишком высокой цене, тогда как они соглашаются их принять только по очень низкой. Часто такой отряд остается у хозяина на несколько дней, и т. к. обычай принимать гостя лучшим образом не может быть обойден, то такая масса гостей после и без того дорого стоившей свадьбы и рядом с выплатой цены за невесту оказывается очень обременительной для двора.

Когда обе стороны, наконец, приходят к согласию, чем обычно это дело кончается, то гости удаляются. Весь торг ведет отец, которому помогает молодая; мужа в это время не бывает дома.

Но деньги, отданные за невесту, не пропадают для семьи даром. Когда жена чувствует приближение родов, она едет к своей матери и там получает часть платы за невесту для новорожденного. Если у нее бывает много детей, то деньги, отданные в уплату за невесту, не только возвращаются в дом, но родители отдают дочери даже больше, чем получили сами.

Если брак расторгается, что случается очень редко, то жена находит приют у своих родителей, а деньги за невесту обеспечивают ее содержание. Вообще, жена адыга не рабыня его, муж не обращается с ней по своему произволу, как у восточных и магометанских народов, ибо она всегда находится под защитой своей фамилии. Если муж оскорбит жену, или отвергнет ее легкомысленно или по злобе, или не хочет платить цену за невесту, то в последнем случае у него уводят жену хитростью или силой, а между фамилиями начинается вражда, которая часто кончается кровопролитием.

В Адыгее нет врачей; только в некоторых местностях старые женщины занимаются лечением, как говорят в народе, при помощи колдовства. Если же они не могут помочь и какой-нибудь член фамилии лежит при последнем издыхании, то обитатели двора и соседи собираются вместе, кричат и поют, чтобы испугать смерть и облегчить умирающему последние минуты. Как только они убедятся, что умирающий испустил последний вздох, мужчины и женщины затягивают протяжные и пронзительные причитания, которые продолжаются почти час. По этому знаку приготовляются все соседи, скоро начинают подходить группы мужчин и женщин, каждая процессия у ворот двора принимается плакать и рыдать и со всеми признаками дикого отчаяния медленно двигается к сакле, где лежит умерший, который между тем уже омыт, чисто одет и лежит в полном одеянии, с шапкой на голове и оружием около него; прибывающие смотрят на него в последний раз, мусульмане читают краткую молитву. Когда скорбящие выходят из сакли, им предлагается закуска.

Притворство пошло в обычай у адыгов. Характерно, что все без различия, даже и те, которые никогда не знали умершего или даже при жизни были его жесточайшими врагами, во время официального путешествия от ворот до ложа умершего страшно рыдают и высказывают свое глубокое горе. Но это не мешает им с большим аппетитом есть предложенные кушанья. Выйдя со двора, никто не думает больше о мертвеце. Этот плач и эти посещения ближних и дальних продолжаются три дня. С солнечного восхода поднимает семья свои вопли, которые продолжаются весь день.

На четвертый, а у магометан уже на второй день труп относится на кладбище. Только мужчины, а если умерла женщина, то и замужние женщины, но никогда не девушки, сопровождают труп. Гробы неизвестны. Покойник лежит на широкой, покрытой черным доске и полностью одет и вооружен. Подойдя к могиле, труп кладут около разрытой ямы и один из старших в фамилии произносит обычно довольно длинную надгробную речь, в которой он отмечает добродетели, поступки и заслуги усопшего. После этого ближайшие наследники снимают оружие и стреляют из ружей и пистолетов в могилу, после чего труп опускается туда же и засыпается землей. Раньше зарывали оружие вместе с мертвецом, теперь это больше не делается. Вокруг могилы ставят деревянную изгородь, а на могилу кладется простой камень без надписи. С введением магометанства к древним обычаям присоединились многие предписанные Кораном обряды.

Через 14 дней после похорон фамилия усопшего дает похоронный обед. Приглашения рассылаются соседям, и кушанья, и особенно напитки, приготовляются в большом количестве. Всякий гость в этот день желанен. На этом обеде не поют и не стреляют. Народ собирается серьезно и спокойно, каждый произносит краткую молитву за умершего, и потом хозяева угощают кушаньями и напитками; гость может также взять с собой пироги, мед и шветт. На могилу кладутся пироги и ставятся кувшины со шветтом, каждый приходящий может есть сколько хочет. Это единственный ритуал, на котором адыги много пьют. Похоронные обеды хадахус повторяются из года в год, но только по последнему умершему.

Внешнее выражение горя у адыга, как говорилось раньше, гораздо значительнее, чем действительно испытываемая им печаль; обычно смерть даже ближайших родственников принимается им с большим спокойствием, почти равнодушием. Они верят в будущую лучшую и вечную жизнь (в награду, но не в наказание) после смерти и представляют ее совершенно сходной с земной, с той только разницей, что она будет лучше и приятнее и не прекратится смертью.

Праздничные и торжественные дни введены магометанами; раньше адыги знали только один-единственный национальный праздник, который даже и в настоящее время, когда Коран сделал большие успехи, считается в стране самым значительным и адыгами очень почитается и свято соблюдается. Этот праздник падает на начало июля и называется жителями днем вознесения на небо матери бога – Марии; это одно из важнейших из еще оставшихся в памяти народа воспоминаний о господствовавшем здесь когда-то христианстве. В этот единственный день в году запрещается всякая тяжелая работа, каждый надевает лучшее платье, и по всей стране раздаются пение и выстрелы.

Обряды при рождении, женитьбе и похоронах одинаковы у свободных и у рабов. За последних все издержки несет их хозяин; во всем остальном все выполняется совершенно одинаково, и нет никакой разницы между свободным и рабом.

Примечание