Текст книги "Теневая палитра"

Глава 10

Элси

Наши дни

От недосыпа в голове будто разлился клубничный смузи, что, в общем-то, было само по себе плачевно, ведь я ненавидела клубнику сколько себя помнила. Мой график в последнее время напоминал день из жизни триатлониста, где одна бешеная гонка на пределе возможностей следовала за другой. Оставалось лишь надеяться, что в конце пути в моих руках окажется награда, а не бесплотное разочарование. Когда в твоем кармане дыра величиной с Большой каньон, надежда на чудо звучит как хрестоматийное определение инфантильности, но я продолжаю верить, что однажды выберусь из этой ямы.

Сегодняшний день был единственным в году, когда я решалась позволить себе потакание маленьким прихотям. Мы с девочками заранее договорились, что не станем делать из моего дня рождения что-то особенное, поэтому я ограничила лимит на допустимые подарки и решила угостить их домашним морковным тортом, который уже ожидал в холодильнике.

Но сперва было одно крохотное дельце, ради которого я поднялась в шесть тридцать и проделала путь до самого Делавэра. За щедрую, по моим меркам, плату в шесть долларов я получила неограниченный доступ к посещению исторического музея штата, включая Уиллингтаун-Сквер, старую ратушу и Центр афроамериканского наследия Джейн и Литтлтон Митчелл. Все вышеупомянутое в основном вертелось вокруг истории самого Делавэра, но моей настоящей целью была архивная часть научного центра денверского Уилмингтона.

И представьте себе, в Америке был не один Уилмингтон. Так что, если бы кто-то стал меня искать, ему бы пришлось прочесать все восемь городов с одинаковым названием, раскиданных по всей стране, а потом наведаться в три других в Великобритании и один в Австралии. Наоми была настоящим гением.

Но вернемся в настоящее, где к полудню в момент своего двадцать четвертого дня рождения я сидела за массивным столом из тикового дерева в пустом тихом зале Научной библиотеки Уилмингтона в Делавэре и читала книгу русского ученого-этнографа, специализировавшегося на исследовании древних цивилизаций, в особенности народов майя и ацтеков. Он называл их греками и римлянами Нового Света, которые прошли сложнейший эволюционный путь, пока их культуры не были безжалостно уничтожены нашествием из-за океана.

Час спустя мне уже хотелось собственноручно придушить хваленого идальго Эрнана Кортеса, позарившегося на владения вождя Монтесумы, и утопить его тело в чане с соусом «Табаско». Конечно, будучи историком, я уже давно знала, чем закончится эта судьбоносная встреча двух людей, принадлежавших к абсолютно разным культурам. Происходящее, по сути, выглядело столь же невероятно, как встреча Тутанхамона с Карлом XII. И тем не менее было реальностью.

«Два человека – посланцы двух чуждых миров – внимательно изучали друг друга. Но вот Кортес сделал шаг вперед. С видом знатного гранда, щедро раздающего неслыханные богатства, конкистадор протянул Монтесуме нитку дешевых бус из граненого цветного стекла. И было нечто символическое в том, что в обмен на эти жалкие побрякушки он получил от ацтекского монарха два золотых ожерелья тончайшей работы».

Дальнейшее развитие событий мне было хорошо известно. И года не прошло, как Монтесума был мертв, а великолепный город Теночтитлан разрушен до основания. Вся Мексика стонала в агонии под тяжким гнетом чужеземных завоевателей. Когда последовало ожесточенное восстание, история гласит, испанцы отступили с множеством золота, а затем вернулись и осадили столицу ацтеков, обеспечив себе законное завоевание и добавив славу Испании своей гигантской новой территорией, которая стала известна как Мексика.

В историческом сообществе с тех пор гуляли различные версии произошедшего, и множество мифов было развеяно лишь спустя долгое время. Неудивительно, ведь после завоевания мало кто из свидетелей был готов поведать правду, и уж тем более не участники, пожелавшие скрыть свои грехи под пылью веков. Влияние, земли, трофеи войны – все это легло в основу фундамента триумфа Кортеса. Потребовались целые века, чтобы превратить Теночтитлан в Мехико, и всего несколько поколений, чтобы распространить другую историю, рассказать целый ряд лжи о Монтесуме и ацтеках и сделать его исторической правдой.

Как я уже говорила, истоки были важней легенд и вранья, и это оказалось неоспоримым фактом еще до того, как я переступила порог национальной библиотеки Делавэра. Содрогаясь от приступа внутренней несправедливости, я проглотила кусочек протеинового батончика, взглянув на часы – было без четверти три. Пора было возвращаться. Автобус до Уилмингтона отправлялся с вокзала в четыре часа, а я еще собиралась прикупить парочку книг в маленькой лавке при музее. Покидая читальный зал, несмотря на обещание не строить долгосрочных планов, я поклялась, что в следующем году доберусь до Вашингтона и проведу весь день в Смитсоновском институте.

* * *

Чертов автобус уехал, не пережив моего двадцатиминутного опоздания. Следующий ожидался не ранее чем в полночь, так что я проклинала все книжные магазины на свете, свою неосмотрительность и Эрнана Кортеса, раз уж на то пошло. Он все равно уже попал в список моих нелюбимых персонажей в истории. Разъяренная и отчаявшаяся, я купила новый билет, закинула сумочку на плечо и тесней прижала к груди две увесистые книги, шагая по улице в поисках места, где можно было бы скоротать время.

Путеводитель, который пришлось купить на вокзале, потратив еще четыре незапланированных доллара, говорил, что через три квартала от вокзала есть несколько кафе и блошиный рынок. Границу второго я запретила себе переступать под страхом потерять остатки сбережений – играть с судьбой в колесо фортуны дважды за день было бы глупо.

В животе неприятно скребло от голода, но я подавляла желание броситься в объятия первой попавшейся булочной, твердым шагом направляясь к кофейне, где намеревалась заказать только кофе и купить сэндвич навынос перед уходом, чтобы съесть его в автобусе и не умереть с голоду до момента, когда смогу разрезать свой праздничный торт.

– Вайолет! – крикнул кто-то, и мои вкусовые рецепторы, буквально только что пребывавшие в возбужденном состоянии, моментально атрофировались. Повернув голову в сторону мощеной дороги, я заметила «Шевроле Кобальт», какие часто брали в аренду у нас в городе.

– Уилл… – Первое, что пришло на ум: «Какого черта он делает в другом штате?» и второе: «Не слишком ли все это странно?».

Так же странно, как появление Санта-Клауса на вечеринке в честь Дня независимости, одним словом – чертовски.

– Что ты здесь делаешь? – выкрикнул он в окно своей машины, выглядя не менее удивленным, чем я.

– Это была моя реплика, – сурово сказала, подходя ближе, чтобы мы не кричали на всю улицу. Позади «Шевроле» уже собралась небольшая вереница машин, громко сигналя.

Уилл сморщился, как от нестерпимой боли.

– Залезай, пока чье-нибудь нетерпение не переросло в размахивание бейсбольной битой. – Он потянулся и открыл пассажирскую дверь. У меня почти не было времени на обдумывание своих действий, поскольку пробка становилась все больше.

В салоне довольно приятно пахло свежестью и ненавязчивым, но легко узнаваемым ароматом сирени. Моей любимой. Это было еще более странно.

Уилл переключил передачу и двинулся вперед. Мы нарушили молчание одновременно:

– Куда тебя подбросить? – спросил он.

– Так что ты делаешь в Делавэре? – повторила свой предыдущий вопрос я, водя рукой по шероховатым книжным корешкам. Иногда в такие моменты я думала, что мой изъян не такой уж и страшный, ведь некоторые люди вообще никогда не увидят мир, а книги им приходится читать, полагаясь на ощущения кончиков пальцев.

– Оказывается, если вбить в «Гугл» «экскурсия по Уилмингтону», можно заблудиться, – с ноткой сарказма ответил парень.

– Ты ведь шутишь? – Я повернула голову, изучая суровое лицо Уилла и не теряя надежды на то, что уровень его интеллекта не опустился до критической отметки. На долю секунды его бесстрастная маска спала, обнажив проблеск веселья. Конечно, он шутил. – На побережье с полсотни городов куда лучше нашего.

– И все-таки ты выбрала один.

Ха!

– Можешь высадить меня вот здесь, – указала пальцем в сторону ближайшей закусочной, на черной вывеске которой мелом были написаны некоторые позиции из меню и цены, от взгляда на которые у меня не развивалась аневризма. В животе снова заурчало, и я поспешила отстегнуть ремень безопасности. Взгляд прошелся по салону и скользнул на заднее сиденье, тогда-то я и заметила букет сирени, перевязанный темной лентой.

В жизни каждой слишком мнительной девушки хотя бы раз наступает момент, когда за долю секунды она просчитывает несколько десятков сценариев и перебирает в голове предположения, половина из которых не имеют ничего общего с реальностью. Это был как раз он. Сотня вопросов хлынула в мозг одновременно.

Кто эта девушка? Почему он, черт возьми, в городе? Она тоже здесь живет? Почему именно сирень, неужели в мире так мало других цветов? Какое мне вообще дело?

– Похоже, ты собиралась перекусить, – напомнил Уилл.

Я вынырнула из своих изнурительных и непрошеных мыслей, заметив, что Уилл заглушил мотор автомобиля. Он смотрел на меня нечитаемым взглядом, сжав губы в тонкую линию.

– А… Да, прости. Они очень красивые.

– Идем. – Он не прокомментировал букет и просто вышел из машины.

– Стой! – Я выскочила следом. – Я тебя не приглашала.

Он резко остановился, и я почти впечаталась в крепкую спину, обтянутую хлопковой рубашкой.

– Прошу прощения? – Уилл развернулся, излучая нетерпение.

– Не стоит, со всеми бывает.

В ответ на мой едкий комментарий он сверкнул белыми зубами.

– Не знал, что это твое кафе.

– Технически нет, но я первая его увидела. – Господи, я говорила как полная территориальная идиотка.

– Тогда почему бы тебе не подождать, когда вон тот парень у окна доест, ведь он пришел еще раньше? Не будь смешной, Вайолет. – Он снова продолжил путь.

– Разве у тебя нет других дел? – спросила я, раздраженная сама не знаю чем.

– Нет, – весь ответ, который получила.

Мы вошли в кафе, и пока я решала, стоит ли нам сесть за один столик, рука Уилла коснулась моей поясницы, подталкивая в сторону дальней угловой кабинки в глубине полупустого зала. Ароматы свежей выпечки и жареного мяса витали в воздухе, прокладывая наш путь к столику. Двустороннее меню в ламинированной пленке прилипало к пальцам, возможно оттого, что мои ладони сделались влажными.

Я не была сильна в математике, но не нужно было быть гением, чтобы в уме сложить несколько оставшихся в кошельке долларов, сделав вывод, что даже в такой второсортной забегаловке я не могла взять лишнего.

Взгляд Уилла не отрывался от меню, пока я съедала себя изнутри. Почему, почему я не настояла на отдельном столике? А главное, почему вообще села в его машину? И наконец, почему он сидит здесь со мной, когда явно собирался на свидание?

– Выбрала что-нибудь? – Уилл взглянул на меня поверх своего меню.

Ага. Желание забиться под стол с приправой из стыда.

– Я не очень-то голодна.

Он ничего не ответил, снова переведя взгляд на листок.

Подошел официант, и я заказала содовую с картофельным салатом. Выбор Уилла оказался не таким скромным, и вскоре на столе не осталось места для тарелок. Он попросил половину основного меню, десерт в виде шоколадного торта, украшенного посыпкой, и травяной чай в красивом стеклянном чайнике, расписанном вручную. Если таким образом он решил меня смутить, то пусть выкусит, ведь за свою жизнь я повидала и больших придурков. Поэтому, не позволяя его непомерному эго выйти из-под контроля, взяла вилку и принялась жевать крохотный помидор черри.

– Что привело тебя в город? – поинтересовался Уилл, наливая чай в широкую чашку и делая большой глоток.

– Местный музей. – Не углубляясь в детали, я рассказала о том, как поспорила с профессором о существовании мифического золотого города, и о своем небольшом исследовании. Умолчала лишь о традиции дарить самой себе поездку в один из исторических музеев раз в год.

Уилл, в свою очередь, поведал об экскурсии на пороховой завод ДюПон, заверив, что это место стоит того, чтобы непременно посетить его в следующий раз. Это был обычный разговор пары знакомых незнакомцев, не переходящий пределов личного пространства и не затрагивающий неудобных тем и, надо признать, вполне себе сносный для такого дня, как этот. Потом я случайно проболталась, что пропустила автобус, и парень предложил подвезти меня обратно, поскольку тоже собирался возвращаться назад. Чаша весов колебалась между неловкостью и необходимостью ждать нового автобуса почти до полуночи. Перспектива пропустить возможность задуть свечи и загадать желание выглядела гораздо более удручающей, чем альтернатива в виде комфортной езды.

Некоторое время мы ели в тишине; Уилл переходил от одного блюда к другому, почти не глядя на меня, и, надо признать, в том, как он поглощал еду, было что-то захватывающее. Каждый раз, когда его губы смыкались вокруг вилки, за чем следовало неторопливое пережевывание, а потом сглатывание, и кадык на мускулистой шее приходил в движение, низ моего живота нагревался все сильней. Не знаю, с каких пор наблюдение за тем, как кто-то ест, приобрело эротичные оттенки, но я не могла заставить себя жевать, глядя, как двигаются мышцы его челюсти и горла.

– Похоже, я переборщил. – Он наконец откинулся на спинку винилового диванчика и приложил руку к твердому прессу, очертания которого было слишком сложно не заметить. Если бы я съела столько же, сколько и он, присутствующие решили бы, что я на пятом месяце беременности. – Ты должна мне помочь.

– Интересно как? Отвести в уборную и засунуть пару пальцев тебе в рот? – Голод делал меня более раздражительной, чем обычно, но Уилл пропустил колкость мимо ушей.

– Как насчет того, чтобы прикончить лазанью и десерт от моего имени?

Только теперь я заметила, что несколько тарелок на столе остались нетронутыми. И, видит бог, я обожала лазанью. Вместо того чтобы строить из себя еще большую стерву, отодвинула пустую тарелку из-под салата и поставила перед собой дымящуюся оргазмическую вкуснятину.

Спустя полчаса, запивая травяным чаем, я уже доедала торт, прикрыв глаза и наслаждаясь тем, как шоколад тает на моем языке, оставляя после себя приятное терпкое послевкусие.

– Я твой должник, – с хрипотцой в голосе проговорил Уилл, поднимая руку, чтобы попросить счет. Я вытерла рот салфеткой и широко улыбнулась.

– В любое время. – Затем поспешила сменить тему, чтобы у него не было времени подумать о причине перемены в моем настроении. – Для кого цветы?

Плечи Уилла напряглись с моим вопросом, тишина за столиком вдруг перестала казаться комфортной.

– Для кого-то особенного, – ответил он после некоторого промедления. Я начинала привыкать к тому, как мало эмоций он показывает миру, но грусть в его голосе звучала слишком отчетливо, чтобы ее не узнать.

– Тогда почему они увядают в машине?

Он провел большим пальцем по нижней губе, обдумывая мой вопрос. К тому времени официант вернулся к нашему столику, принеся счет. Я вынула кошелек из сумочки под острым взглядом Уилла.

– Я оплачу, – сухо сказал он, прикладывая карточку к терминалу.

– Но это я съела половину твоей еды.

– Чем спасла меня от ожирения, большое тебе спасибо.

К черту это.

– Мне нужно в уборную.

Вышла из кабинки и направилась в туалет, чертыхаясь вполголоса. Больше всего на свете ненавидела зависеть от кого бы то ни было, но всякий раз, как мне удавалось поймать баланс, жизнь подставляла новую подножку и я падала, набивая новые шишки.

Обратный путь до Северной Каролины занял почти в два раза меньше времени, чем езда на автобусе. Мне удалось немного поспать, почитать и полюбоваться окрестностями, а еще попереписываться с девочками, чтобы те не волновались. Слепо доверять малознакомым людям могли только герои хорроров, по чьей логике спускаться в темный жуткий подвал было увлекательнейшим из хобби. Я не любила флиртовать с опасностью, но иногда жизнь вынуждала идти на некоторые уступки, поэтому перед тем, как мы отправились в путь, сделала фото машины, ее номерных знаков и Уилла, сидящего за рулем.

Теперь мы подъезжали к моему дому, и путь в четыре с половиной сотни миль показался на удивление коротким. Мы так ничего и не узнали друг о друге, но необъяснимый комок сожаления от того, что через пару минут нам придется попрощаться, сковал грудь. Это было пугающе странно, как и весь день с момента нашей внезапной встречи. Я не верила в совпадения, лишь в колебание волн определенной частоты, притягивающее частицы материи, которое научно доказано и потому было бессмысленно его отрицать. С тем же успехом пересекались маршруты исследователей, странствующих без определенной цели, компасов и карт.

– Спасибо, что подвез, – сказала я, забирая свои книги с заднего сиденья машины.

– Не за что, – тихо ответил Уилл, глядя перед собой на руки, лежащие на руле. – Забери цветы, – добавил он еще тише.

Я посмотрела на букет, что все еще лежал на потрепанной местами коже. Попыталась вспомнить, когда получала цветы в последний раз, но потерпела фиаско. Эти мысли вели опасной тропой, на которую я не собиралась ступать. Не сегодня.

– Почему?

– Потому что я хочу, чтобы ты их взяла, – решительным тоном заявил Уилл, переведя взгляд на мое лицо. Там было столько эмоций, что я вдруг растерялась, сбитая с толку. Он снова выглядел уязвимым, как тогда в баре, и мне захотелось провести ладонью по его твердой челюсти, чтобы сжатые мышцы немного расслабились, а на место отчаянию, наполнившему его глаза, пришло утешение.

Протянув руку на заднее сиденье, я подхватила букет. Аромат сирени стал интенсивней, и я не смогла удержаться от соблазна провести носом по нежным крохотным соцветиям.

– Спасибо, – подарив улыбку парню, что, сам того не зная, сегодня выручил меня дважды, выскользнула из машины, а когда обернулась, мне показалось, что губы Уилла беззвучно двигались, проговаривая фразу «С днем рождения».

Глава 11

Элси

Четыре года назад…

Приглушенные звуки музыки вырываются из динамиков новенькой колонки «Маршалл», я подпеваю смутно знакомой песне, путаясь в словах, пока распределяю начинку для будущего десерта по порциям. Должно быть, я отвлеклась и добавила слишком много патоки, потому что консистенция не была похожа на ту, что описана в рецепте. По крайней мере, у меня есть вся ночь, чтобы довести эти булочки до идеала, пока Дэмиен не вернулся.

Еще до того, как мы начали встречаться, он рассказал о масштабах компании семьи Каллахан. Это целая империя из множества предприятий по всей стране, поэтому Дэмиен часто отсутствует в Бостоне, будучи преемником отца. Слышала, что у него есть брат, но никогда не встречалась с ним лично, и я также не знакома с мистером Каллаханом, Дэм говорит, что на это нет времени, ведь он слишком много работает. Хотя мне самой кажется, что у него какие-то разногласия со своей семьей, поэтому сегодня я решила испечь что-нибудь к его возвращению, просто чтобы немного поднять ему настроение. Это меньшее, что могу сделать в качестве благодарности за всю его доброту. Дэмиен просто невероятный, и я действительно пытаюсь быть лучшей девушкой в мире, возвращая ту же заботу, которую он мне дарит.

Прошло всего пять месяцев с момента нашего знакомства, но по ощущениям я знаю этого парня целую жизнь. Мы любим одни и те же фильмы, книги и музыку, у нас много тем для разговоров, и он так легко подхватывает любую мою идею, что это кажется фантастикой, словно он телепат или что-то в этом роде. Мы не строим никаких планов на будущее, но все же иногда мечтаем вслух, и, что еще более удивительно, даже наши мечты совпадают. Впервые в жизни, пребывая в отношениях, я чувствую небывалую легкость.

Мой взгляд на мгновение задерживается на букете сирени, что был доставлен вчера днем, и улыбка расцветает на губах, подобно прекрасным бутонам, наполняя мое сердце чем-то, что можно принять за первые ростки влюбленности.

Еще около часа смешиваю ингредиенты и выверяю пропорции, пока масса в руках не становится в точности такой, какая нужна для съедобного шедевра. Убираю его в пленку и переворачиваю страницу кулинарного дневника, что остался от мамы.

– Вот черт, я забыла про лимон! – восклицаю, разворачиваясь, чтобы проверить в холодильнике, и мой взгляд упирается в фигуру, стоящую в дверном проеме. Сердце подскакивает к горлу, и я кричу, хватая длинную деревянную скалку, но потом понимаю, что поспешила, глядя на Дэмиена, прислонившегося к косяку двери с теплой мечтательной улыбкой на губах. – Господи, черт побери! Я чуть не ударила тебя этим! – продолжаю кричать уже по инерции, на что он лишь смеется, подходя ближе, лишая меня оружия, и заключает в крепкие объятия, прижимаясь губами к волосам.

– Решил сделать сюрприз, – шепчет он, выдыхая с облегчением, словно только и ждал возвращения домой. – Планы изменились, и я вылетел первым же рейсом.

Немного отстраняюсь, чтобы не перепачкать дорогой костюм, который выглядит помятым и источает металлические нотки. Замечаю пятнышко на его подбородке, и что-то тревожное рождается в груди.

– Ты в порядке? – Мои опасения лишь подтверждаются, когда я смотрю в уставшие глаза Дэмиена. – Выглядишь так, будто что-то стряслось.

Мы никогда не обсуждаем подробности его работы, знаю лишь, что порой на заводах Каллаханов случаются аварии и нештатные ситуации. Пару месяцев назад Дэмиен прибыл на одно из наших свиданий с разбитыми костяшками пальцев и пластырем-бабочкой над бровью. А когда я спросила, что стряслось, он сказал, что какие-то хулиганы напали на офис прямо в момент его визита, но все обошлось благодаря помощи охраны и полиции. Потом он просто принялся есть свой ужин, как будто вооруженные ограбления – обычное дело.

– Не беспокойся, просто один из станков вышел из строя, – говорит он с беззаботной улыбкой, призванной служить колыбельной для моих опасений. – Уже все починили. Я только приму душ и помогу тебе. Что ты готовила? – Его взгляд переходит мне за спину, а потом в мгновение все лицо Дэмиена замирает, превращаясь в камень.

– Да, знаю, я устроила настоящий беспорядок, – отшучиваюсь, отходя к прилавку, стараясь закрыть собой горы муки и пятна от сливок, оставленные по всей кухне. Но потом понимаю, что он смотрит не на бардак, а на вазу с цветами, и сирень будто вянет под силой его взгляда. – Кстати, спасибо, они просто прекрасны! – быстро чмокаю Дэмиена в щеку, пока он продолжает стоять изваянием.

– Пожалуйста, – после короткого ответа парень отмирает и как ни в чем не бывало шествует к цветам. – Я рад, что тебе нравится. – Не глядя на меня, осматривает букет, но я так и не понимаю, откуда эта тень недовольства. Может быть, в доставке перепутали заказ? Хотя еще до того, как мы съехались, он всегда присылал именно сирень, подписывая карточку минималистичной буквой «Д». Ни стихов, ни пожеланий или громких слов – только простой и понятный жест, говорящий гораздо больше, чем все остальное, что можно написать на маленькой картонной карточке.

– Дэмиен? – зову, чувствуя неловкость от затянувшегося молчания.

Он вскидывает голову и грустно улыбается, сжимая картон чуть крепче, так что листок сминается по краям.

– Мне нужно позвонить. – Рука Дэма тянется к моему лицу, и большой палец нежно проводит по щеке к подбородку, а потом прикосновение исчезает, когда он уходит в свой кабинет, плотно закрывая дверь.

Джош

– Какого хрена ты вытворяешь, Холл? – шипит Дэм в трубку. Я практически ощущаю злость, исходящую от него десятибалльными штормовыми волнами, и засранец внутри меня рукоплещет.

– Не мог бы ты уточнить, что именно из того, что я вытворяю, тебя беспокоит? Список может быть длинным. – Поправляю прицел, лежа на крыше высотного здания в центре Сан-Франциско, и еще раз проверяю показатели ветра, рассчитывая траекторию летящей пули. У меня нет времени препираться с коллегой, ведь глава картеля Дос Сантос вот-вот выйдет на террасу в доме своей любовницы, чтобы освежиться в бассейне, и от этого выстрела будет зависеть мое следующее назначение.

В «Стиксе» по меткости я уступал только одному стрелку, поэтому обосраться, отвлекшись на истерику Дэма, – последнее, чего я хочу. На самом деле с недавних пор я бы предпочел посвятить эту пулю ему, чтобы он не путался у меня под ногами. Когда я случайно узнал, что он нарушил протокол, сблизившись с Элси, кровь в моих жилах моментально превратилась в горячее пламя, бурля так сильно, что жар поглотил остатки человечности.

Раз этот ублюдок может нарушать правила, то и я могу, любые, включая братский кодекс. Поэтому впервые, когда узнал, что он присылает ей цветы, заменил вшивый букет белых роз своим. Не знаю, на что я рассчитывал и какая муха меня укусила, но мысль о том, что Элси получает букет от Дэма, выбесила меня с первой минуты. Надо ли говорить, какое опустошение я испытал, когда чертов засранец притащил в штаб-квартиру коробку чертовых черничных маффинов?

Она готовила для него.

На языке парочек это означало, что все серьезно. И будь я еще большим уродом, доложил бы полковнику о нарушении приказа не приближаться. Но я не был стукачом даже близко, поэтому продолжал испытывать пределы своего терпения, наблюдая за развитием ситуации. Пока в одном из отчетов прямо перед моим дежурством не промелькнули фотографии коробок для переезда.

Она выбрала его.

Конечно, мать его, выбрала. Она ведь даже не знала о моем существовании. Я оставался незамеченным, как и было приказано, за исключением редких букетов сирени.

– Ты посылаешь цветы моей девушке, не прикидывайся идиотом, – с нажимом проговорил Дэмиен, а потом перешел на угрожающий шепот. – Держись от нее подальше, Джош!

– Забавно, разве не это было первым пунктом в протоколе по присмотру?

Вилле Дос Сантос даже не застегнул шелковый халат, явив ни в чем не повинному ветру Сан-Франциско свои уродливые причиндалы, лишь наполовину спрятанные под жирным пузом. Он вальяжно вышел на свежий воздух с бокалом в руке и незажженной сигарой в зубах. Цыпочка, которую он, вероятно, трахал последние семь с половиной минут, выбежала следом и с разбегу плюхнулась в бассейн.

Избавить мир от этого грязного куска дерьма будет огромным одолжением. Из-за таких, как он, пострадали десятки семей. Еще один преступник будет стерт с лица земли, а полиция Сан-Франциско, не сумев связать картинку воедино, решит, что это дело рук враждебной преступной группировки, коих в списке Дос Сантоса было слишком много, чтобы запутать следствие на несколько месяцев, пока дело не будет свернуто как очередное нераскрытое.

– Плевать на протокол, – рычит Дэм. – Ты уберешься с моего пути, иначе я сделаю так, что следующий контракт будет выписан на твое имя.

Злость внутри меня слишком сильна, чтобы я продолжал быть сосредоточенным на работе, но тем не менее бросаю короткий взгляд на прибор, измеряющий силу и направление ветра, делаю медленный вдох, на секунду задерживая дыхание, и выравниваю винтовку, на выдохе нажимая на курок. Тело Дос Сантоса падает в воду, окрашивая поверхность слабым розовым цветом, рот его спутницы открывается, но я слишком далеко, чтобы расслышать ее крик. Поэтому просто наслаждаюсь ужасом на ее заплаканном лице, когда говорю:

– Ты обманул ее, заставив поверить в существование парня, который не более чем искусно вылепленная тобою проекция ее ожиданий. Ты чертов лжец и трус, Дэмиен. Если бы она узнала тебя настоящего, то ни за что на свете не стала бы играть с тобой в семью.

Я знаю, что говорю, потому что он слишком похож на своего отца. Маленькая, более молодая версия отвратительного слизняка Карсона Каллахана. Если уж на то пошло, гораздо больше шансов заполучить Элси имеет его придурочный брат-наркоман, который вечно влипает в передряги. Но не поэтому Дэм не знакомит его с Элси, а потому, что Ник Каллахан – точная копия своего брата, по крайней мере внешне, и Дэмиен попросту боится, что это может стать проблемой.

Чего он не знает, так это того, что Элси плевать на внешность, она всю свою жизнь тянулась к кому-то, кто смог бы ее понимать. Не играть спектакль с обаянием и запудриванием мозгов, сотканный из бесконечных наблюдений за объектом, а действительно проникнуться тем, чем живет она. Он понятия не имеет, как сложно ей пришлось в подростковые годы, ведь родился в роскошном дворце, поедая устрицы с пеленок. Какого хрена он вообще притащился в «Стикс» с видом благородного рыцаря, которому наскучила его богатая жизнь золотого мальчика?

Я был тем, кто лишился всего задолго до совершеннолетия, кто выживал, приспосабливался и боролся. Мы с Элси, может, изначально и не сделаны из одного материала, но, как по шаблону, отлиты в нечто идентичное. Просто она об этом пока не знает.

Пока я сворачиваю оборудование, в моем наушнике раздается тяжелый вздох.

– Не бросай мне вызов, Джош. Я не хочу войны с тобой.

– Не я это начал…

Он замолкает, прекрасно зная, о чем я толкую. Точно так же, как знает, почему не перестану слать цветы.

За некоторое время до этого…

– Эй, Джош, нужна твоя помощь! – Линкольн забегает на стрельбище, перекрикивая звуки выстрелов. Кладу пистолет на стол, предварительно поставив на предохранитель, и снимаю наушники.

– В чем дело?

– Объект двадцать двенадцать пропал с радара около трех минут назад. – Он выглядит немного вспотевшим, когда говорит, вкладывая осторожность в каждое слово. Моя челюсть сжимается. Мы охраняем ее каких-то пару недель, неужели статус крупной цели не шутка?

– Чья это смена?

Спрашиваю больше для верности, потому что и так знаю ответ.

– Каллахана, но его маячок тоже отключен уже сорок минут. Либо неполадки в системе, чего, как ты знаешь…

Не даю ему договорить, выдвигаясь к дому, в котором живет Элси Грин. До него десять минут езды, так что я не особо беспокоюсь.

«Я просто посмотрю и вернусь к стрельбе, чтобы выпустить злость», – убеждаю себя. Мне даже не обязательно входить в дом, может быть, Линк прав и это сбой системы, а может быть, Дэм решил поиграть в приватность. Последняя мысль кислотой поднимается в горле, и я решаю обдумать третий вариант, в котором могло произойти то, для чего нас наняли. Пульс учащается, и мои ладони потеют под перчатками.

«Ничего не случится, – бормочу в своей голове. – Дэмиен – хорошо обученный боец, хоть его стрельба, судя по отверстиям на мишенях, больше похожа на попытку ребенка пришить пуговицу, я в нем уверен».

На всякий случай по пути набираю номер Каллахана, но длинные гудки на линии заставляют лишь грязно выругаться.

Когда прибываю на место, тишина в доме кажется оглушительной. Нет ни привычной музыки, которую Грин любит слушать, пока готовит в кухне, ни телевизора с надоедливыми мелодрамами – ее стандартное развлечение в конце тяжелого дня. Я сверился с ее расписанием, она должна быть дома, но кухня пуста. Обычно я не осмеливаюсь проникнуть в жилище объекта, но ситуация постепенно становится более критической. В подтверждение своих мыслей вижу разбитую чашку чая на полу, рядом брызги крови и разлитую жидкость. Приседаю, проводя перчаткой по луже, и вдыхаю запах, улавливая легкий шлейф того, чего обычно нет в составе чая.